Глава 18

Филипп Артемьевич не забыл о своем обещании. Ровно в девять часов возле отеля остановился многострадальный «Москвич», ожидая, пока Юля и Сергей сядут в салон. Плотникова удивило, что старик приоделся в старый, наверное, оставшийся еще с советских времен чистый, отутюженный серый костюм. Под пиджаком пряталась белая рубашка, и капитан подумал, что сегодня Филипп Артемьевич выглядел так, будто они собирались не в горы по неасфальтированным тропам, а в самый крутой ресторан Старого Крыма.

– Вы сегодня при параде, – заметил он вежливо, чтобы не дай бог не обидеть проводника. – Праздник какой?

– Молодой человек, – укоризненно бросил дедок, искоса глядя на него и поворачивая ключ в замке зажигания, – вы живете в большом городе, и вам невдомек, что значит жить в совсем маленьком. Для нас поход в горы с приезжими – уже событие. Вот я и приоделся по такому случаю. К сожалению, более подходящие случаи предоставляются судьбой очень редко. Ну дочь с внуками приедет, гости соберутся на день рождения, когда-никогда и праздник какой-нибудь отметим – и все, тишина, мертвая тишина, скука смертная, понимаешь? Выйдем с бабкой моей во дворик посидеть, посудачим немножко – вот и все развлечение. От безделья и таксовать стал, деньги ведь смешные зарабатываю.

– Я рад, что мы разнообразили вашу жизнь. – Плотников подмигнул Юле, отдохнувшей и похорошевшей, и она ответила ему задорной улыбкой. – Долго ли ехать?

– А у нас тут все близко, – заверил его Филипп Артемьевич. – Немного прокатимся, а потом пешком пойдем.

– Заметано.

Через три минуты водитель остановился у одноэтажного домика и скомандовал:

– Вылезайте. Дальше без машины.

Выйдя из салона, Юля вспоминала свои походы в горы. У нее давно сложилось впечатление, что с дороги нельзя получить верного представление о размере какого бы то ни было горного массива.

– Видите, мы начнем подниматься со стороны кладбища. – Старик махнул рукой, худой, сморщенной, покрытой старческими коричневыми пятнами, которые народная молва окрестила «могильными». – По этой дороге ходят редко. Оно и хорошо. Не будет лишних вопросов от знакомых.

Он уверенно зашагал по асфальтированной старой дороге, ведущей наверх. Плотников хотел спросить, почему они не поехали дальше на машине, но вскоре асфальт перешел в грунтовку, которая, удерживая северо-западное направление, метров через двести превратилась в узкую извилистую тропу. Поднявшись немного по ней со своими спутниками, Филипп Артемьевич остановился у развилки.

– Я не повел вас сразу к пещерам, потому что вы сами хотели побывать везде, где был Матвей. Мой отец часто поднимался с ним на Лысый Агармыш.

– Правильно. – Сергей достал платок и вытер выступивший пот. Апрельское солнце начинало припекать, и в кожаной куртке было как в сауне. Он скинул ее, положив в предусмотрительно захваченный пакет. Девушка усмехнулась, выпятив полные розовые губки:

– Запарился?

– Не говори. – Он взглянул в ее розовое лицо, веки с белесыми ресницами, не покрытыми тушью, с любовью дотронулся до светлых волос. – Устала?

– Ни капельки! – отмахнулась она. – Филипп Артемьевич, это карьеры? – Ее пальчик с длинным наманикюренным ногтем указал на ямы на восточном склоне.

– Карьеры, – подтвердил старик. – Из-за них даже точная высота Лысого Агармыша неизвестна. Жители говорят, что карьеры «съели вершину».

Они вернулись на развилку и поменяли направление. Тропа привела их в лес, и Юлю поразило, что по склонам горного массива росли невыразительные кустарники с едва начавшей пробиваться листвой, а лес, настоящий лес, зеленел на вершине. Молодые люди узнали дубы, только здесь они были маленькие, с тонкими стволами, покрытыми порыжелым мхом. Между деревьями, задорно выглядывая из вороха упавших прошлогодних листьев, зеленела первая травка. Дубовый лес выглядел достаточно светлым, веселым, готовым встретить гостей и поделиться радостью, что весна наконец пришла и скоро на ветках появятся причудливые глянцевые узорчатые темно-зеленые листья, а потом из ячеек выглянут овальные плоды, которые они часто собирали в детстве и строили из них при помощи спичек разные сооружения. Вскоре дубовый лес закончился, передав вахту другому, незнакомому дереву, выбросившему из почек зеленые листочки с мелким узором по краям, напоминавшим края чебуреков. Как выяснилось, это был бук.

Молодые люди вошли в лес как в святилище, стараясь осторожно ступать по прошлогодней листве. Пахло прелью, грибами, но в отличие от дубового леса они не увидели ростков первой травы. Лесное царство было как бы само по себе: куда-то делись другие деревья, низкорослые кустарники и птицы. Казалось, лес создал тишину в первозданном виде и свято соблюдал ее, призывая к этому и непрошеных гостей. И тишина поражала, завораживала, человек будто бы становился ее частью, огражденный от шума, свиста, стрекотанья.

– Удивительно, – прошептала Юля, – до чего же удивительно!

Сергей сжал ее потную ладошку, соглашаясь с любимой. Миновав буковый лес, они вышли на проселочную дорогу, немного поплутали по ней и поднялись на другое возвышение.

– Это Большой Агармыш, – произнес старик. – Можно сказать, пришли. Скоро будет Бездонный колодец.

– Читали про нее, – отозвался Сергей. – А что, Матвей Петрович и здесь бывал?

– Говорил же, они все пещеры осматривали, – буркнул Филипп Артемьевич. – Видно, на легенды наши подсели. О них слыхали?

– И об этом слыхали, – улыбнулся Плотников. – Знаем, есть легенда о зерне, о драгоценностях Жанны и о мусульманском факире, который якобы иногда появляется из колодца.

– Молодцы! – похвалил дедушка. – А родственник ваш, Матвей, и его сослуживцы об этом не ведали. Как только отец мой им рассказал, сразу и обступили его: веди, мол, Палыч, к пещерам. Видать, драгоценности искали. Да только, – Филипп Артемьевич сделал многозначительную паузу, пожевав губами, – легенды – они и есть легенды. Куда делись сокровища – одна графиня и знала. И не хотела, чтобы другие когда-либо завладели ими. Да вот и Бездонный колодец. – Он указал на массивную плиту. – Видите, вход закрыт, ибо много людей поплатилось жизнью за желание найти проклятые бриллианты. Вон, видите, расщелина? Это лаз для спелеологов. Но и они не спустятся туда без специального оборудования. Так что вам пробовать силы не советую.

– Скажите, – Юля задыхалась от волнения (еще бы, ведь они приближались к разгадке той тайны), – а мой дед спускался в пещеру?

– А то как же, спускался на веревке, – подтвердил старик. – Только долго не пробыл. Отец сказывал, минут через пять уже наверх просился. И верно, что там делать? Ладно, ребятки, пойдем дальше. До Миледи немного осталось.

Вернувшись на проселочную дорогу, они какое-то время шли и наконец вышли к Медвежьему уху и Лисьему хвосту.

– Если от Хвоста шагать в западном направлении, на Миледи и набредешь, – пояснил проводник. – О ней забыли, туристы туда не ходят. Да и чтобы попасть туда, нужно разобрать заваленный вход. Кстати, ваш дед разбирал его и ходил внутрь. – Он неожиданно пристально взглянул на Самойлову, под палящим солнцем чувствовавшую себя как в сауне. – А что дедушка говорил насчет бриллиантов? Может быть, они нашли их, но никому не сказали?

Девушка покачала головой, отчего ее светлые волосы заметались по плечам:

– К сожалению, он ничего никогда не говорил о бриллиантах. Я узнала о цели этой экспедиции от других.

– Странно, что он не делился с близкими. – Филипп Артемьевич задумался и всю оставшуюся дорогу молчал. Когда старик, вдруг раздвинув колючие плети, указал на словно паутиной оплетенный рыжеватым мхом камень, полностью скрытый под зарослями ежевики, делавшими его почти невидимым, молодые люди поняли, что этот замшелый страж прикрывает вход в пещеру.

– С тех пор, как они – то есть эмгэбисты – посетили Миледи, здесь никто не был, – сказал проводник. – Может быть, кто и подходил к камню, но внутрь не проникал. Оно и понятно, работы много, а стоит ли она того – неведомо. Глядите, – он достал маленький фонарик и посветил в глубь колючих зарослей, – разрослась, гадюка. Вот ведь как в природе бывает! У ежевики ягода вкуснейшая, для всего пригодная, а попробуй достань ее просто так… и здесь эта гадюка оплела вход. Нужен секатор, чтобы с ней побороться. Голыми руками ее не возьмешь.

Плотников, отдав Юле куртку и засучив рукава клетчатой рубашки, попробовал раздвинуть заросли, чтобы приблизиться к камню, но не тут-то было. Колючки верного стража, поставленного для охраны великой тайны, впились ему в кожу, причем довольно глубоко, будто игла шприца, раня и не пуская дальше. Сдавшись, Сергей отошел к Юле, протянувшей ему платок:

– Сережа, вытри кровь.

Он приложил к кровоточащим царапинам белый платок, сразу покрывшийся красными метками.

– Месть Жанны?

Старик, услышав его слова, дребезжаще расхохотался:

– Это графини-то? А склоны других гор зачем ежевикой оплела? Нет, дорогие мои, это не ее месть, это всего-навсего природа.

– Знаете, отец, – Плотников вернул Юле платок и взял старика за руку, – вы сказали: нужен секатор. Но, кроме него, вероятно, понадобятся и лопаты, и кое-что еще. У вас наверняка все есть. Одолжите нам на завтра, а мы хорошо заплатим.

Филипп Артемьевич сдался сразу:

– А чего не одолжить, коли хорошие люди? Адресок мой запишите и завтра с утречка забегайте. Все дам, что ни попросите.

– Отлично, говорите адрес. – Сергей быстро забил его в телефон. – Утром, часиков в восемь, к вам в гости пожалуем.

– Да хоть в семь, – доброжелательно отозвался старик. – Таксовать не выйду, пока вас не дождусь, еще и к подножию горы подброшу.

– А теперь пойдемте назад, – решил капитан. Маленькая группа вернулась на тропу, поглядывая на горы. Они напоминали медведя, уютно устроившегося спать. Еще голые, но не портившие панораму деревья казались его вздыбленной шерстью. На севере и востоке хребет постепенно переходил в бескрайнюю серую степь, и молодым людям показалось, что они стояли на краю мира. В солнечном свете хорошо было видно, как разматывались во всех направлениях серые ниточки дорог, нагие деревья обозначали места, куда не проникала свирепая мощь ветров и бурь. Не сговариваясь, они ахнули.

– А, каково? – поинтересовался проводник, довольный произведенным впечатлением. – Тропка, как змейка, а в город выведет.

Солнце, отдохнувшее за ночь, палило нещадно. Юля подумала, что ее нос подгорел и, как у всех натуральных блондинов, скоро облезет, и это станет причиной насмешек коллег. И, вероятно, предметом зависти – это качество свойственно многим из пишущей братии – окажется ее статья о Жанне де Ла Мотт, великой женщине, до сих пор волнующей воображение людей и так и не раскрывшей свою тайну. Сергей взглянул на часы. Его покрасневшее лицо выражало удовлетворение.

– У нас с тобой есть время побродить по городу. – Он ласково обнял девушку и дотронулся пальцем до ее обгоревшего носа. – Давай перекусим и побродим. Нам нужно найти место, где когда-то была могила Жанны, и прикинуть, сколько от него до пещеры Миледи. Если расстояние подходит, считай, мы нашли тайник.

– С планом согласна, – улыбнулась Юля и мечтательно посмотрела на кафе, перед которым коренастый татарин готовил на мангале шашлыки. Их пряный запах разбудил аппетит. – Я бы отдала предпочтение мясу на мангале.

– Видишь, как мы похожи. – Плотников сглотнул слюну, перехватив взгляд девушки. – Я бы тоже не отказался от шашлыка. Не будем далеко ходить, пообедаем прямо здесь.

Они облюбовали столик в деревянной беседке на улице, у бойкой смуглой официантки заказали два салата «Летних» из огурцов и помидоров и два шашлыка с ароматным травяным чаем.

– Знаешь, – Сергей с наслаждением смаковал сочную баранину, обмакивая ее в авторский соус с кинзой и острым томатом (официантка похвасталась, принеся угощение: дескать, повар сам кетчупы и соус делает, нигде такого не попробуете), – кажется, я понял, как было дело. Мы с тобой оказались недалеки от истины.

– Какой истины? – ответила Юля с набитым ртом.

– Я понял, как им удалось спрятать бриллианты. – Плотников пожевал кусочек тандырной лепешки, круглой, как луна, с особенным привкусом. – Группа, возглавляемая твоим дедом, знала, кто за ними следил, но этот кто-то, вероятно, не всегда принимал участие в раскопках. По возможности он старался не оставлять сослуживцев одних, однако им иногда удавалось от него оторваться. Так они и договорились между собой, что припрячут сокровище, если его найдут. Обнаружив бриллианты, они с ловкостью фокусника прикарманили их, никого не поставив в известность, а потом распустили слух, на который купился их наблюдатель: дескать, драгоценности могут быть спрятаны в одной из пещер на горе Агармыш, недаром графиня часто прогуливалась в этих местах. Так они получили свободный доступ к пещерам, но изучали их для того, чтобы спрятать находку. И это им удалось. Незаметно от соглядатая они составили карту и как ни в чем не бывало вернулись в Москву. Кроме того – опять по моим предположениям, – они договорились, что возьмут сокровище только в самом крайнем случае. Вот почему оно и остается до сих пор на Крымском полуострове.

Самойлова глотнула горячий чай и поморщилась:

– Мне нечего возразить. Ты все логично расписал. Остается только догадываться, откуда появился наш преследователь.

– Думаю, это один из родственников кого-нибудь из пятерки, – предположил капитан и отставил пустую кружку. – Ладно, пойдем. Остатки шашлыка в себя я уже не запихну.

– И я, – засмеялась девушка.

На их удивление, порции оказались такими огромными, что часть еды пришлось захватить с собой. Любезный татарин упаковал ее в пластиковые контейнеры, и молодые люди направились в центр города. Они жалели, что не спросили у экскурсовода, где была армянская церковь, которую снесли в конце шестидесятых годов.

Вдруг капитана осенило.

– У нас есть телефон Филиппа Артемьевича, – воскликнул он радостно. – Старик не может не знать место захоронения графини.

Он вытащил мобильный и набрал номер. Пожилой мужчина долго не отвечал, будто хотел помучить гостей, но наконец смилостивился и взял телефон:

– Слушаю.

– Филипп Артемьевич, это мы, Сергей и Юля, – начал Плотников. – Видите ли, нас заинтриговали легенды о графине де Ла Мотт, и мы ходим увидеть, где она жила, где находилась церковь с кладбищем и могильной плитой. Вы не могли бы подсказать, куда нам податься?

– Конечно, – радостно отозвался старик. – Жанна обитала на улице Партизанской, на окраине Старого Крыма. Это и сейчас окраина. Любой вам покажет, где стоял ее домик. У этого же человека можно поинтересоваться, где была могила де Ла Мотт. В нашем городе об этом знает каждый.

– Спасибо и до встречи, – отчеканил Сергей и, сунув телефон в карман джинсов, немного испачканных после путешествия к пещерам, обратился к женщине неопределенного возраста, в сером старом ватнике и косынке, типичной сельской жительнице, вероятно, шедшей с рынка и несшей в обеих руках пустые ведра.

– Не подскажете, где улица Партизанская?

Сельская дама с черным от загара лицом указала на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой росла сухая степная трава:

– Пойдете по ней и увидите.

– А до могилы графини далеко? – продолжал задавать вопросы Плотников. Женщина прыснула и прикрыла рот рукой:

– Так вот зачем вам Партизанская… Никак снова кости Жанны тревожить приехали?

– Почему сразу тревожить? – удивился капитан. – Просто посмотреть. В вашем городе это, наверное, стало таким же историческим памятником, как могила Грина.

Женщина моргнула пушистыми белесыми ресницами:

– Верно. От Партизанской до места захоронения недалеко. У нас здесь все недалеко – городишко маленький. Увидите золотой купол церкви и на него идите. Церковь восстановили на месте кладбища. Там же и рынок находится. Где-то в этих местах Жанна и упокоилась.

Они поблагодарили местную жительницу и продолжили путь по серой от пыли проселочной дороге, бугристой, с разъезженными колеями, словно созданной не для современных машин, а для повозок, запряженных лошадьми или быками, плавно спускавшейся в овраг, сначала пустынной, а потом застроенной жильем, мимо частных, большей частью одноэтажных домиков с фруктовыми садами – уже отцветшими яблоневыми, вишневыми и сливовыми деревьями, мимо грубо сложенных из камней сараев с деревянной крышей и верандами, оплетенными диким виноградом. Запах травы и земли успокаивал, и Сергей уже не прислушивался к внутреннему голосу, шептавшему о том, что нужно не забывать об осторожности, что здесь они не одни и что преследователь, имевший всего одну часть головоломки, не откажется от драгоценностей ни за что на свете. Когда в его радужные мысли вклинился звонок мобильного, он будто очнулся от наваждения, повертел головой, словно просыпаясь, и ответил:

– Слушаю.

– Слушай, слушай, – расхохотался Скляров. – Как поживаешь, дружище?

– На курорте всегда хорошо, – заметил Плотников и быстро спросил: – Есть новости?

– Есть. – Андрей немного помолчал, будто собираясь с мыслями. – Будьте осторожны. Нам не удалось задержать водителя того джипа. Ну а машина, как и следовало ожидать, оказалась в угоне. Так что пока ума не приложу, чем вам помочь, кроме доброго совета.

– А как с экспертизой ДНК? – спросил капитан. – Выяснили, кто это?

– Мог бы догадаться, что нет. – Андрей вздохнул. – Этот кадр нигде не засветился. Будьте вдвойне осторожны.

– Спасибо, – поблагодарил Плотников. – До связи.

Его натренированный взгляд скользнул по табличке на зеленых металлических воротах одного из частных домов. На белом фоне черным было выведено «Ул. Партизанская».

– Кажется, пришли, – выдохнул он, оглядывая одноэтажные домики и прислушиваясь к блеянию коз и мычанию коров. – Кажется, наша героиня жила именно здесь. И, похоже, жила затворницей. Только такую жизнь можно вести, обитая на окраине городишки.

– Да. – Юля кивнула и поправила светлые волосы. – Возможно, ее неуемная натура наконец успокоилась. Впрочем, это спорный вопрос. Если она в свои семьдесят с лишним любила гарцевать на лошади с парочкой пистолетов… Ладно, Сережа, пойдем попытаемся найти старое кладбище, где она обрела покой.

Жара немного спала: солнце закрыла маленькая тучка. Стало легче, и путешественники легко поднялись по проселочной дороге и направились в город. Он, вопреки ожиданиям, не встретил их шумом и гулом, а обдал ароматом садов и запахом степи. Золотой купол с крестом и синей шиферной крышей молодые люди увидели сразу и пошли на него, как капитаны идут на свет маяка. За плотным толстым забором маленькая церковь выглядела игрушечной, сказочной.

– Закрыто. – Сергей на всякий случай потрогал калитку. – Жаль. Иначе поставили бы свечки за здравие и за упокой.

– Не мешало бы, – поддакнула Самойлова, потирая беленую стену. – Сережа, я чувствую дрожь в ногах. Мы на территории старого кладбища. Видишь рынок? Где-то здесь совдеповский магазин, на месте которого когда-то была ее могила. Если мы найдем его, то узнаем, куда предстоит зарыть бриллианты. – Она произнесла это с пафосом, и капитан пугливо оглянулся по сторонам.

– Тише! Местным жителям вовсе не обязательно знать о наших планах.

Однако его опасения оказались напрасными. Игрушечная церковь находилась на развилке, от которой бугристые, каменистые, узкие проселочные дороги змейками бежали в три стороны. Кругом стояла тишина, можно было услышать, как жужжат трудяги-пчелы, подбадривая друг друга своим веселым гулом. Местных жителей не было видно. Нет, изредка проносились мальчишки в потертых древних джинсах на старых скрипучих велосипедах, поднимая серо-белую, как мука второго сорта, пыль и нарушая покой проселочных улочек. От церкви молодые люди прошли к окраине рынка и увидели бывший совдеповский магазинчик, вернее, то, во что он превратился сейчас. Новый хозяин создал нечто из стекла и серебристого металла, и строение, явно переделанный сельмаг, в котором когда-то хлеб лежал на одной полке с хозяйственным мылом, а возле лотков с конфетами продавались демисезонные и зимние пальто и топорная обувь (в таких магазинах всегда стоял специфический запах – гибрид запаха сельхоза и продуктового, и трудно было сообразить, чем именно все-таки пахнет), теперь напоминало о былых временах только ровной прямоугольной формой. Юля взбежала по металлической лестнице космического серебристого цвета, потрогала увесистый замок на дверях, потом спустилась и присела на корточки, потрогав теперь серую каменистую землю.

– Ну здравствуй, Жанна, – прошептала она, и ее тонкое личико приняло торжественное выражение. – Вот мы тебя и нашли.

– Давай подойдем к развалинам церкви, где ее отпевали. По всему, они неподалеку. – Плотников указал пальцем на заброшенные строения с голубыми треугольными крышами. – Такое я уже видел. Это старые табачные склады.

– Да, конечно. – Девушка медленно, словно нехотя, поднялась. – Пойдем.

Они миновали заброшенные склады, где когда-то хранился табак, любовно выращиваемый сельскими жителями, и вошли в проем между одноэтажным домом, имевшим какой-то нежилой, запущенный вид, и складским помещением.

– Вот она! – воскликнула девушка. От некогда величественной армяно-григорианской церкви остались только стены без крыши, сложенные из белого камня и выглядевшие как старая крепость с квадратными бойницами-окошечками. Медная табличка, отливавшая красным под солнечными лучами и сообщавшая путешественникам, что это памятник архитектуры, плохо сочеталась со старым камнем.

– Здесь, здесь! – Юля проникла внутрь «крепости» через низкое овальное отверстие. – О боже, Сережа, я словно вижу людей, несущих простой гроб с телом великой женщины в черном платье с высоким воротником, плачущую пожилую армянку и бесстрастных священников. Как хорошо, что остатки церкви охраняются законом и местные жители не могут растащить их для своих нужд.

Сергей усмехнулся:

– Знаешь, все, что связано с Жанной, так пропиарили, что люди не станут ничего растаскивать: они гордятся тем, что у них почила такая знаменитость.

Юля подошла к нему и прижалась всем дрожащим телом:

– Сережа мы нашли, мы нашли ее! Сережа, я выполню последнюю волю дедушки.

Мужчина погладил ее по растрепавшимся светлым волосам:

– Да, дорогая. Осталось только отыскать бриллианты. А теперь пойдем в гостиницу. Завтра нам предстоит последняя операция. Будем надеяться, все пройдет хорошо.