Глава 15

Прошло пять дней. Мы сидели в Игоревских апартаментах. Периодически, то Олег, то Роксана выходили на улицы Москвы за продуктами. Однажды Олег притащил сумку с боезапасом для нашего оружия и деревянные палки, имитирующие мечи. Мы доснарядили магазины нашего вооружения, почистили, смазали, в общем, привели в готовность. С палками и настоящими мечами мы продолжали тренироваться. Информация и приемы продолжали откладываться в голове с первого раза. Достаточно было что – либо кому-нибудь показать, и это запоминалось навсегда. Однако некоторые связки все же приходилось отрабатывать, доводя умение до автоматизма. Очень мне понравилось Като Стрелка. Я занимался им часами, не забывая, впрочем, меч и бой без оружия. Олег показал мне порядка двадцати пяти новых приемов, как можно быстро и эффективно выводить противника из строя и даже убивать одним ударом. Свой стиль рукопашного боя он никак не называл, говорил, что все это почерпнуто из разнообразных школ, созданных многими нациями, в разных концах света. К моему удивлению, из восточных единоборств приемов было мало, в основном славянские и арабские. Кое – что было из тайского бокса: приемы с использованием колен и локтей. Эффективны они были только если дерешься полностью раздетым, ну, или в шортах. В одежде, а тем более в пальто, эти приемы были не удобны в исполнении. Одежда сковывала движения и уменьшала силу удара. А вот приемы из славянских стилей были как будто специально разработаны для борьбы в верхней, теплой одежде и даже в телогрейке или шинели были весьма эффективны. Что не удивительно, ведь все зависело от климата, где жили люди, придумывавшие способы уничтожения себе подобных. Я научился драться, стоя на коленях и даже лежа на спине. Иногда мы выходили в подъезд и проводили тренинги в маленькой кабине лифта, отрабатывая бой в замкнутом пространстве. Спаринговались на кулаках и на мечах, при свете и в темноте, с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Мое тело покрылось многочисленными синяками и ссадинами. Меч, даже деревянный, при точном попадании мог оставить долго заживающие отметины, несмотря на новые возможности регенерации организма. Я научился мгновенно, одним встречным ударом открытой руки или кулака убивать человека, атакующего из любой позиции и с любой из восьми сторон света. Почему восьми? Имеется в виду все стороны, не только север, запад, восток и юг, но еще и северо-восток и юго-запад, северо-запад и юго-восток, ведь площадь тела человека не на столько велика что бы обозначать его положение только четырьмя направлениями, легко можно оказаться в окружении сразу восьми противников.

Я и раньше много чего умел, но теперь стал настоящей машиной для убийства. Я мог эффективно противостоять обоюдоострому мечу с одной рукой, примотанной к телу. Я научился реагировать и ускользать от удара в момент касания палкой моей рубахи на спине. Я научился, используя корпус тела, вырывать меч из рук, как бы крепко не держал его противник.

Все дальние углы и закоулки Игоревской квартиры были завалены железными шариками от пневматических пистолетов, не смотря на то, что мы тщательно выискивали их и убирали после тренировок. От шариков тоже было куча синяков на наших телах. Впрочем, у Олега их было гораздо меньше. Я всерьез считал, что если против него встанет взвод автоматчиков, то он, безоружный выйдет из боя победителем.

С Роксаной мы продолжали тренировки по врачеванию, концентрации, трансу и йоге. Йога вообще стала для меня открытием. Я раньше никогда не придавал ей такого огромного значения в развитии организма. Йога позволяла сделать свое тело гуттаперчевым. Позволяла отчистить разум от лишних мыслей и сосредоточиться на одном единственном деле. Я научился умирать. Заводить свой организм в такое состояние, что любой эксперт, проведя экспертизу, признал бы меня мертвым. При этом я был в полном сознании и мог мгновенно начать действовать. Я умел задерживать дыхание на двадцать и более минут. Я даже научился быть невидимым, правда, только для простых людей. Проявленные все равно замечали человека в таком состоянии, по ауре.

Не участвовали в наших тренировках только Володя-Чомбо и малыш Серафим.

Чомбо так и пребывал в своем отстраненном состоянии, тем не менее постоянно требуя воды. У него менялись белки глаз, с каждым днем становясь все более и более синими. И излучение пустоты усиливалось, однако Серафим поставил какой – то блок, так что оно не чувствовалось на расстоянии более одного метра от Володи. Сам же Серафим практически постоянно медитировал, отвлекаясь только на еду и сон. Кушал он, кстати сказать, очень и очень много. Видимо укреплял и усиливал детский организм.

Утром шестого дня ожидания в дверь позвонили. Игорь пошел открывать. Он долго сканировал пространство за дверью, после чего отпер все замки и пошептал что – то, положив руки на двери. Вошедшая молодая девушка поразила меня своей красотой и… чистотой… что ли. Такого прелестного, наивного и удивительно чистого душой создания я не видел никогда в жизни. Я стоял запыхавшийся, голый по пояс, в одних шортах, с деревянной палкой в руке и пневматическим пистолетом за поясом и не мог оторвать взгляд от нее. Девушка же, несмотря на всю свою внешнюю скромность и наивность, повела себя достаточно самоуверенно. Небрежно скинув кеды с разноцветными шнурками, она прошла в центр квартиры, осмотрелась и сказала, вытаскивая из ушей наушники:

– Привет белому воинству! Я Алиса. А где мой дед?

Из своей комнаты вышел Серафим. Она уставилась на него:

– Ух, ты! Деда! Какой ты теперь стал! А можно я теперь буду считать тебя своим младшим братиком?

Серафим улыбнулся, подошел к Алисе и крепко-крепко обнял её.

Потом отстранился, долго-долго любовался ею, и изрек:

– Ну, конечно, родная, только слушаться меня будешь так же беспрекословно. – и снова улыбнулся.

– Знакомьтесь, ребята, это моя внучка, Алиса. – повернулся он к нам.

Мы представились.

Алиса вежливо кивала, потом подошла к Володе-Чомбо, долго его рассматривала, видимо осталась довольна. После этого подошла ко мне.

– Здравствуйте. – смущенно и как-то глупо произнес я, чувствуя почему-то неловкость. Я не мог посмотреть ей в глаза и не знал, куда деть руки. Так и стоял с палкой в руке, как дурак.

– Максим. – произнесла она мое имя, потом неожиданно, мягко ткнула меня пальцем в один из шрамов на груди. – А что ты, шрамы свои не регенерировал, а Максим? Что… хвастаешься? – развернулась и плюхнулась в одно из кресел, продолжая взирать на меня весело и вопросительно. Я не нашелся, что ответить, только снова виновато опустил глаза. Она заметила мое смущение и засмеялась, сделав жест, мол, забудь, не бери в голову, это я так, шучу. Я вдруг понял, что во мне проснулось старое и давно, я думал уже навсегда, забытое мной чувство. Какая-то тяжелая легкость в ногах… Или легкая тяжесть в груди. Что-то вдруг сильно изменилось. Я отвел глаза и старался не пялиться на неё. Смотрел на Серафима, а в глазах стояла другая картина. Алиса. Что бы хоть что-то делать, я пошел в душ. Уходя, я заново пробежал глазами по её образу, отпечатавшемуся у меня в голове.

Ярко рыжие волосы, небрежно собранные в хвостик на затылке и перевязанные салатовой детской резиночкой. Голубая джинсовая курточка, белый топик под ней, не скрывающий, а подчеркивающий, элегантную, достаточно большую, упругую грудь, не скованную бюстгальтером, открытый пупочек, со вставленным камешком, голубые потертые джинсы с дырками на острых, аккуратных коленях и розовые спортивные носки. Одевалась она как тинэйджер, хотя на вид ей было лет двадцать пять. Образ дополняла розовая жевательная резинка, из которой она надувала пузыри. В общем, классическая Лолита. Надо же, никогда не думал, что обращу внимание на девушку подобного типа.

Я мылся в душе минут пятнадцать и все думал о ней. Когда вылез из ванны, я подошел к запотевшему зеркалу. Я провел рукой по стеклу и увидел отражение побитого жизнью матерого мужика с изуродованным шрамами и бугрящимся мышцами торсом. Вдруг я заметил, что-то необычное. Я никак не мог понять, что в моем отражении привлекло мое внимание. Через некоторое время я это осознал. У меня на теле, не считая длинного шрама на правой стороне лица, были еще три резанных шрама от холодного оружия и четыре пулевых, не считая посеченной осколками спины. Четыре. Хотя должно было быть тоже три. Два в правом боку, чуть ниже ребер и один чуть ниже ключицы, тоже справа. Я хорошо помнил, откуда у меня эти шрамы. А вот четвертого я не помнил. Четвертый располагался на левом плече. Повернувшись, я обнаружил выходное отверстие в задней части плечевой мышцы. «Странно.» – подумал я и стал вытираться. Я пытался вспомнить, откуда этот новый шрам, может след последних событий? Так нет же, вроде пули в меня не попадали. Шрам же явно был пулевой. Что то странное вдруг возникло в моей голове, но я никак не мог понять что. Мысль крутилась где то рядом, но никак не хотела формироваться в готовый ответ. Так и не вспомнив историю появления нового шрама я стал вытираться белым, махровым полотенцем выделенным мне Игорем и вскоре забыл про шрам, снова вспомнив о прекрасной гостье, внучке серафима. Боже, до чего же она была красива!

Выйдя из ванной, я надел футболку, шорты и присоединился ко всей компании. Они сидели за столом, пили чай. Налил себе и сел на единственный свободный стул, который оказался как раз рядом с Алисой. Я почувствовал её умопомрачительный запах, смешанный с какими-то похоже детскими духами, и снова засмущался. Ненароком мое колено коснулось её колена, и волоски на моем теле вдруг поднялись. Я смущенно извинился. Алиса же не обратила на меня внимания, она слушала про бой в резиденции отца Серафима, из её глаз катились слезы. Мальчик рассказывал сухо и сдержанно, только факты, без всяких эмоций.

– Мы ждали их прихода ночью и не ошиблись. Даже в десятером мы могли дать им настоящий бой, но это не входило в наши планы. Мы должны были проиграть. Так решил совет старейшин. Слишком многое было сделано для розыгрыша этого положения, Балаки бы не отступили ни при каких обстоятельствах. Если бы мы дали настоящий отпор то произошла бы настоящая локальная война, которая не осталась бы тайной. Слишком много было бы свидетелей из Непроявленных, информация о нас вышла бы в свет и тогда ситуация стала бы не контролируемой, по этому мы приняли такое решение. Сейчас люди знают только о том, что в монастыре взорвался баллон с газом, что привело к пожару и гибели большого количества людей.

Черных было больше трехсот человек. Ими руководил сам координатор московского магистрата Балаков, а он между прочим генерал ФСБ. Мы планомерно сдавали позиции и сделали так, что бы это выглядело полной их победой. Это позволит уйти нам в тень и действовать более эффективно. Штаб постоянно был под контролем черных. Они следили за всеми перемещениями и действиями. Это надо было прекратить и это был единственный способ. Уверен, они ничего не поняли, они настолько упивались своей победой, что не скоро проанализируют ситуацию и поймут реальный расклад. Так, что, не печальтесь и умоляю, не судите строго.

Закончив рассказ, он улыбнулся и обратился к Алисе:

– Ну, хватит о грустном, давай, рассказывай, что ты накопала.

Алиса оживилась, казалось, что её переживания мгновенно исчезли, сменившись другими, более позитивными мыслями.

– Да, я накопала! Ездила аж в Израиль, но нашла эту книгу! Правда я ничегошеньки не поняла, и мне пришлось её полностью отсканировать и привести сюда. Вот, на, изучай. Страницы пронумерованы мной, но вроде бы я точно, соответственно оригинальной нумерации все сделала.

С этими словами она достала из небольшой сумочки нечто, похожее на компьютер только без клавиатуры. Устройство было меньше сантиметра в толщину и сантиметров двадцать в длину, оно представляло собой, собственно только экран. Несколькими манипуляциями Алиса вывела на экран какие-то изображения и легкими движениями пальцев по дисплею начала передвигать их, обучая Серафима управлению устройством. Я внимательно изучил странную вещицу во всех доступных мне диапазонах… нет, обычное железо, никакой магии. Алюминиевый корпус, на тыльной стороне экрана был украшен логотипом, в виде белого, надкусанного яблока. Вот блин, до чего прогресс дошел, я и не догадывался, что подобное уже существует. Серафим же не обращал внимания на способы подачи информации. Он весь погрузился в суть добытой Алисой книги, взял со стола яблоко, надкусил его и положил на подлокотник кресла, в котором сидел и читал текст, отображаемый на дисплее. Периодически он проводил пальцем по дисплею, при этом сменялись страницы открытой книги. Губы Серафима постоянно шевелились, наверное ему было трудно читать написанное про себя, приходилось проговаривать, следовательно написано было на каком то, ну очень сложном и древнем языке, потому как проявленный его уровня в совершенстве владеет всеми языками, которые ему необходимы, а новый может изучить за три-четыре дня.

Со своего места моему глазу открывался очень интересный натюрморт. Обкусанное яблоко Серафима лежало между мной и обкусанным яблоком, изображенным на тыльной стороне мобильного устройства… «Боже мой, какая дурь иногда в голову лезет.» – подумал я.

Примерно через полчаса Серафим произнес:

– Кажется, нашел.

Мы все оживились.

– Активации Чомбо можно ждать бесконечно долго. Никто не знает, когда это произойдет, а у нас нет времени столько ждать. Балаки рано или поздно вычислят нас, и начнется настоящая охота. Однако есть способ ускорить процесс. Здесь написано, что для этого нужен суперкатализатор. Я думаю, что им, скорее всего, является…

– Марибор – камень. – ответили за него одновременно Роксана и Игорь.

– Верно.

– Ну, и где нам его искать? Спросил Игорь.

– В Праге, в арсенале Балаков, в соборе, под охраной Ульриха… Кому-то придется поехать туда и забрать его.

– Твою мать! – в сердцах выдохнул Игорь.

Я вопросительно поднял бровь.

– Ульрих-глава европейских Балаков, магистр черных. А Прага-их старинная цитадель. На протяжении сотен лет ни разу не удавалось не то что захватить её, но даже проникнуть на её территорию. – пояснил Игорь.

«Час от часу не легче.» – подумал я и зачем-то посмотрел на часы. Календарь показывал, что сегодня третье декабря… Ну, вот и зима наступила, я и не заметил…