Глава 24. И не ясно, кто друг, а кто враг…

Марат задумчиво брёл по улице. До дома охотника Викэниниша оставалось пройти два поворота, потом обойти заброшенное здание, и ещё одна улица. Но можно было и проще – пересечь площадь. Утренний обмен на ней уже прошёл, так что много людей там быть не должно. Отохэстис, правда, не советовал ходить через площадь, но так хочется забрать мясо и скорее вернуться.

Хозяин, когда послал к охотнику, нарисовал даже план, как идти, и тщательно объяснил, что сказать при встрече. Марат даже некоторое время повторял по пути, чтобы запомнить:

– Радости тебе, охотник Викэниниша. Меня послал кузнец Отохэстис, чтобы сказать, что твой заказ готов и взять в оплату лосиную ногу.

Что за заказ, он даже не знал. Оба последних дня было не до того. А началось всё с пряжки. Отохэстис долго её рассматривал, потом спросил:

– Где взял?

Уверениям, что мальчик сделал пряжку сам, кузнец ни на копейку не поверил. Слишком хорошая сталь.

– Скуй такую же, тогда поверю, – безапелляционно заявил он.

А как её выкуешь, если у них печи даже полутора тысяч градусов не выдают? При том жаре, который нагоняют кузнечные горны в городе, ни о каком легировании и речи быть не может. Марат первую ночь ворочался, всё думал, как же поднять температуру, но так ни до чего и не додумался. Единственное, что приходило в голову – сложить привычную водородную печь. Но для неё нужно электричество, а где его взять, если до ближайшего ручья не пятьдесят метров, а все пятьсот. И протекает он за городской стеной. И ладно бы расстояние, но ни генератора нет, ни материалов.

Но Отохэстис его всё-таки поддержал, даже выдал меди на провода, потом сам обжигал получившееся в костре, чтобы сделать изоляцию хотя бы из окалины. Ну и генератор помог намотать, хоть и не понимал, что это и зачем. Но Марат уговорил его одной фразой:

– Ты велел сковать такую же, значит не мешай.

Тот только руками развёл. Вообще, хороший человек оказался его хозяин. При других обстоятельствах вполне можно было бы работать вместе, но не в этом городе. Гнилое место… И сам Отохэстис это понимал, но сделать ничего не мог.

– Видишь ли, здесь правят люди Маиса. А главный в городе – жрец. Его зовут Голос Маиса, и именно он говорит, что угодно богам, а что нет, какой семье выпала честь породниться с Леди-Кровью.

– А кто это? – Марат раньше не слышал этого имени, но оно ему уже не нравилось.

– Богиня Луны. Иш-Чель её другое имя. И она принимает к себе избранных Маисом людей через жертву. Семье оказывается честь, когда кто-то уходит к Иш-Чель с кровавым дымом.

Марат спросил, не видел ли Отохэстис его сестру.

– Да кто же мне её покажет? Её, наверное, в семью взяли, так что до самого пятью пятого дня видеть их нельзя. Да и там только на празднике жертвы.

– Их отдадут Луне?! – мальчик был в шоке.

– Ну да. Для того и в семью принимают. Ведь кому хочется свою-то кровиночку на святом костре спалить? А Леди-Кровь выбрала. Вот и принимают рабов, дают им имя своего рода, а в праздник дарят их кровь Иш-Чель. И традиции соблюдены, и своих уберегли.

– И ты меня тоже… – Марат не договорил. Тугой ком встал у него в горле и лишил голоса.

– Нет, не волнуйся, – потрепал его по волосам кузнец. – Я ещё не сошёл с ума, чтобы разбрасываться такими мастерами. Ты ведь и меня многому научить можешь, а?

Он с улыбкой подмигнул, и тогда Марат решился. Мальчик сглотнул, сделал глубокий вдох, и выпалил:

– Мы с братом скоро уйдём. И Таню заберём. За мной придёт Моторин. Я знаю, он нас не оставит. А Паша, он такой сильный и умный, что может весь ваш город по камешкам раскатать, но нас обязательно спасёт. Вот.

Марат в ужасе закрыл глаза. Сказать такое взрослому человеку, лучшему кузнецу, да ещё и уважаемому жителю этого самого города… Хорошо, если просто ремня дадут, а могут ведь и того, породнить с этой Луной. Он тяжело дышал, ожидая кары, но вокруг было тихо. Тогда мальчик открыл глаза и посмотрел на печальную улыбку Отохэстиса.

– Что?! – с вызовом спросил он.

– Глупый, – кузнец улыбался совершенно по-отцовски. – Неужели я не вижу, какие вы мастера? И неужели я не понимаю, что ни один род не отдаст вас просто так. Я всю медь на тебя извёл, чтобы успеть хоть чему-то научиться, пока тебя домой не забрали. И очень надеюсь, что до пятью пятого дня твой Моторин тебя не заберёт, чтобы мы успели представить на смотр богине свои изделия.

– И вообще, – мастер сунул под нос мальчику намотанный ротор. – У меня уже проволока кончилась. А ты свою часть намотал?

Генератор доделали за час. Пара подшипников у Отохэстиса нашлась, поэтому уже к вечеру в его горне горел водород. Охотнику тогда сковали невиданный в этих местах нож. Марат рассказал кузнецу всё, что знал о легировании сталей, о свойствах добавок, так что клинок получился прочный, звонкий и красивый. Вот только точить его следовало лишь в нагретом виде, иначе мог лопнуть, но Отохэстис сказал, что это даже хорошо – таким образом он привяжет охотника к себе.

Марат перепрыгнул через каменный забор, обтёр ладони от серой пыли и улыбнулся. Ни про какую пряжку больше не было и речи. Отохэстис всерьёз увлёкся электричеством, назвал его силой бога Кавиля, и особенно впечатлился, когда мальчик из двух угольков и стальной чаши собрал очень яркий фонарь.

Марат задумался и чуть не упал – плиты, устилающие площадь, лежали неровно, и он зацепился босой ногой. Пришлось присесть и сжать в ладони ушибленный палец. Когда поднялся, перед ним стояла очень красивая женщина. Она была одета в красное платье, расшитое геометрическими узорами, в волосы вплетены четыре серебристые змейки, на обеих руках тоже браслеты на змеиную тематику. Но особенно поражало её лицо. Марат раньше никогда не видел таких ярких губ. Казалось, они вымазаны в крови, но очень ровно. И глаза. Чёрные-чёрные, они, будто два фонаря, светили даже при ярком солнце.

Женщина сделал шаг к нему и улыбнулась. Неизвестно, почему, но от этой улыбки мальчику захотелось спрятаться.

– Чего же ты боишься, малыш? – ласковым, очень низким голосом спросила незнакомка.

Марат замотал головой. Этот голос, казалось, пробегал маленькими пяточками вдоль позвоночника, и замирал где-то там, в штанах. В том месте, на которое он раньше никогда не обращал внимания.

– Хь… – Он хотел сказать, что и вовсе ничего не боится, просто запнулся ногой за плиту, но голос дал такого неожиданного петуха, что мальчик не решился продолжать.

– Хи, какой смешной, – на секунду женщина вдруг показалась Марату маленькой девочкой, но наваждение тут же прошло.

Он стоял, не мигая смотрел на собеседницу и только беззвучно открывал рот, боясь вновь опозориться. Мир вдруг открылся для мальчика с другой, неизвестной стороны. Той, в которой живущие рядом женщины не просто родичи, соседки, или случайные встречные. Теперь он понял, как тянут к себе две большие, круглые выпуклости, заманчиво оттопыривающие платье. Как возбуждающе движутся полные, кроваво-красные губы… Марат впервые открыл в себе то, о чём раньше и не подозревал, и теперь не знал, что с этим делать.

– Ой, да ты ещё совсем юнец, – рассмеялась женщина, и вновь по спине Марата побежали босые пяточки её голоса. – Пойдём со мной, малыш. Я тебя всему научу.

Она подмигнула густо накрашенным глазом и вновь улыбнулась. В этот момент Марат был готов забыть про охотника, да что там, про Антона, Моторина, и даже Таню. Сразу захотелось бросить всё и бежать за ней, бежать, крича о своём счастье на весь мир, а потом упасть где-нибудь в траве, и делиться радостью с полевым ветром, синим небом и белыми облаками.

– Викэниниша, – чуть слышно произнёс мальчик, буквально за уши вытягивая себя из нирваны. – Викэниниша.

– Что ты там говоришь? Хотя, какая разница. Пойдём, я живу здесь, недалеко.

Мальчик стоял, замерев и боялся пошевелиться. Казалось, чуть двинется, и сразу же забудет обо всех делах, видя перед собой только эти неестественно выразительные глаза, манящие губы…

– Ну что же ты, малыш? – пела тем временем женщина. – Иди ко мне.

Она сделала шаг, самый элегантный и красивый шаг, какой только видел Марат в своей жизни. Складки на её платье выразительно обтекли стройную ногу умопомрачительной формы. Она… Нет! Она сама взяла его за руку…

Сердце в груди будто взорвалось! Мальчик стремительно покраснел, на глазах выступили слёзы. Он изо всех сил выдернул руку и побежал, не видя, куда. Вдохи и выдохи перепутались, сердце стучало то быстро, то вообще забывало биться, глаза ничего не видели. И он бежал… Непонятно, зачем, от кого, куда… Будто стараясь убежать от себя самого, от своей реакции, от своего страха.

Опомнился Марат только возле городской стены. Вокруг были незнакомые дома, какие-то развалины. Раньше он никогда здесь не был. Мальчик сел на обломок каменного забора, вытер пот и постарался успокоиться. Всё кончилось, он в безопасности. Теперь нужно найти охотника и принести Отохэстису мясо. Только куда идти?

Беглец поднялся, и побрёл в противоположную от стены сторону, полагая, что именно там он может встретить людей. И действительно, уже через пару минут ему навстречу, смеясь, шли две молодые женщины. На головах они несли корзины с мокрой одеждой.

– Как пройти к… – Мальчик к своему ужасу напрочь забыл имя охотника. Он секунду помолчал, ища выход. – Охотник такой, он ещё вчера лося принёс.

– А! Викэниниша, – смеясь, подсказали женщины. – Это вон туда.

К Отохэстису Марат добрался только через час. Кузнец встретил его с улыбкой, забрал мясо и напоил отваром, который здесь называли «мате». Мальчик несколько раз порывался рассказать хозяину, что с ним случилось на площади, но к своему ужасу так и не смог подобрать слова. Казалось, он выступил в такой комичной роли, что любой слушатель будет смеяться с первых же слов. Так и не найдя правильного объяснения, Марат полностью ушёл в работу, тем более, Отохэстис затеял эксперименты с электричеством.

Вечером, перед сном, мальчик собрался подойти к кузнецу и рассказать ему о сегодняшнем инциденте, но хозяин дома неожиданно подошёл к нему сам. Он присел на край кровати и долго смотрел ласковыми глазами на своего невольного гостя. Потом глубоко вздохнул, и сказал:

– Вы можете взять меня с собой?

– Куда? – Не понял Марат.

– Туда. – Отохэстис неопределённо махнул рукой. – Когда придёт твой Моторин, я не буду сопротивляться. Наоборот, я хочу, чтобы вы и меня забрали из этого болота.

Он вытер покрасневшие глаза, снова погладил мальчика по голове, и вдруг расплакался. Марат не знал, что ему делать. Он никогда раньше не видел, чтобы взрослые мужчины плакали. В племени это считалось постыдным, недостойным охотника. Даже дети старались сдерживать слёзы, если было больно. А здесь… Сидел себе человек, и вдруг, ни стрелу не получил, ни, как он сегодня, не ударился, но из глаз покатились слёзы. Мальчик непроизвольно сжал руку кузнеца.

– Да, малыш, ты прав. Ты прав, – всхлипывая, проговорил Отохэстис. – Не положено мужчине плакать. Но и ты меня пойми. Ты думаешь, я всегда один жил?

Мужчина не ждал ответа от мальчика, похоже, ему просто нужно было с кем-то выговориться, выложить всё, что накипело в душе.

– У меня была жена, чудесная женщина. Красавица, умница. А как она меня любила! – кузнец вытер одновременно два глаза двумя растопыренными пальцами. – И сын у нас был. Подмастерье. Продолжатель. Я его всему выучил.

Марат очень хотел спросить, где они сейчас, но сдержался. Ведь не будет уважаемый кузнец плакать без причины. А значит, произошло что-то ужасное. Такое, о чём лучше не спрашивать. Расскажет сам, значит, расскажет. А нет, значит, пока не нужно этого другим знать.

А Отохэстис уже полулежал на кровати мальчика. Он опирался на левый локоть, положив голову на ладонь, смотрел куда-то вдаль, видимо, туда, куда ушли его жена и сын.

– Жили мы на зависть всем соседям. Никогда не ссорились, вместе с сыном работали. Тогда я и стал самым лучшим кузнецом в Кизекочуке. И вдруг, – он всхлипнул. – Всё! В одночасье всё кончилось.

– Но почему? – не выдержал мальчик.

– Да из-за леди этой, будь она неладна. Ой! – кузнец резко замолчал и пару раз ударил себя по губам. – Нельзя так про богиню. Нельзя! Не её это вина, а старого козла Чогэна.

– Кто это? – шёпотом спросил Марат.

– Голос Маиса. Он думает, раз в маске ходит, то никто и не знает, что жрец – это рябой Чогэн и есть. Но я-то его и в трёх масках не перепутаю. Мы же на одной улице выросли. И Поликваптива ему всегда нравилась.

– Кто? – снова прошептал мальчик.

– Жена моя, кто же ещё? Он по ней с детства слюни пускал. Да кому он такой нужен был, бездельник, хилый, да ещё и всё лицо как лопатами перекопано. Сколько раз Чогэн к Поикваптиве подходил, столько она над ним смеялась.

Глаза кузнеца улыбались, взгляд был направлен куда-то сквозь стену. Щёки раскраснелись, пальцы непроизвольно мяли подушку, на которой лежала голова Марата. Он говорил спокойным, одновременно печальным и счастливым голосом.

– Так она за меня замуж и вышла. Я же уже тогда молотом неплохо орудовал, мне выкупить невесту из семьи особого труда не составило. А Чогэна я с тех пор и не видел. Только жена потом рассказывала, что встречала она рябого, и предлагал он ей то, на что порядочным женщинам и намекать нельзя. Отмахнулась она, ушла, а через двадцать дней оказалось, что Леди-Кровь выбрала нашего мальчика. А ещё через десять дней снова к ней Чогэн подошёл. И когда…

Кузнец не смог договорить, он пару раз всхлипнул, упал головой на грудь Марата и в голос разрыдался. Мальчик гладил взрослого мужчину по голове, успокаивая, и сам при этом чувствовал себя неуютно. До этого момента он не до конца ощущал себя взрослым, хоть и погонял иногда младшего брата, а начиная с зимы вполне профессионально вёл среди охотников и детей курсы кузнечного дела. Но сейчас… Он впервые видел плачущего кузнеца и мальчику было немного страшно.

Наконец, Отохэстис поднялся, сделал сквозь всхлипы несколько глубоких вдохов и исподлобья посмотрел на Марата.

– Прости, малыш. Знаю, недостойно мужчине слёзы лить. Вот, всё покрывало тебе вымочил, хоть выжимай. Но… – Он снова всхлипнул. – В этом городе можно жить только пока Голос Маиса разрешает. А ему постоянно нужны жертвы.

– Но зачем? – наконец высказал давно крутившийся в голове вопрос Марат. – разве богам нужна наша смерть? Они же боги! У них и так всё есть.

Отохэстис замолчал и удивлённо посмотрел на мальчика.

– Откуда ты только такой взялся? – спросил он.

– Из рода Моторина, – гордо пояснил Марат.

Следующее утро началось у мальчика с похода за водой. Он схватил пару кожаных вёдер и побежал к ручью, а когда вернулся, в ужасе застыл перед калиткой. Во дворе, рядом с Отохэстисом стояли пятеро воинов с копьями. Мальчик хотел всё бросить и бежать, было поздно – его уже заметили. Двое тут же подбежали и схватили мальчика за руки.

– Да куда же вы его?! – возмущённо закричал кузнец. – Ведь быть такого не может. Он же малец совсем.

– Ты будешь спорить с Голосом Маиса? – один направил на хозяина дома копьё, и тот печально сделал шаг назад. – Жрец разберётся, – немного остывшим голосом пояснил копейщик. – И если всё нормально, то его тут же отправят обратно.

Марат резко отбросил вёдра в разные стороны, а сам кинулся бежать, но уже через секунду понял, что ноги зря молотят воздух, а его самого крепко держат подмышки двое воинов. Остальные покатывались со смеху.

– Надень это, – на глаза упала чёрная повязка, и мальчика куда-то поволокли так быстро, что он едва успевал перебирать ногами, чтобы не упасть.

– Ты знаешь, за что тебя привели?! – громыхнул голос.

С Марата только что сняли повязку и теперь мальчик оглядывался, пытаясь понять, куда он попал. Вокруг было огромное каменное помещение с настолько гладкими стенами, что казалось, будто его засунули в гигантский керамический кувшин, вроде тех, что делала и продавала его сестра. Вот только расписан он был не как положено, снаружи, а изнутри. На стенах по ругу виднелись нарисованные угловатые и одновременно сглаженные люди. Одни шли, другие сидели верхом, кто на ящерице, кто на рыбе…

– Эй!!! – громыхнуло снова. – Ты хоть понимаешь, куда попал?

Мальчик очнулся и посмотрел вперёд. Перед ним, на небольшом возвышении стоял массивный стул из чёрного камня, а на нём сидел худой мужчина с длинной, но редкой бородой, торчащей из-под двуцветной чёрно-белой маски. Одет он был в длинный красный балахон.

Марата почему-то очень смутил цвет одежд бородача. Он не сразу понял, что вчерашняя женщина была одета в точно такое же платье.

– Ты что, дурак? – снова прогрохотал человек в маске. – Тебя привели сюда на божий суд. Ты хоть осознаёшь, что сделал?

– Что? – мальчик испугался. – Я ни в чём не виноват!

– Младшая жрица Таянита обвиняет тебя в том, что ты приставал к ней прямо на площади, делал ей неприличные предложения, а когда она отказалась разделить с тобой ложе, попытался взять жрицу силой.

Марат даже не сразу понял, о чём речь. Не меньше минуты прошло, прежде, чем он осознал всю подлость обвинения.

– Неправда! – закричал он. – Это она хотела меня увести с собой. Я еле убежал.

– Маленький негодник!!! – голос многократно отражался от круглых стен, и оттого казался ещё страшнее. – Ты к тому же усугубляешь свою вину. Вместо того, чтобы повиниться и с честью принять положенное наказание, ты пытаешься оклеветать честную девушку и мало того, жрицу самой Леди-Кровь. Ты хоть понимаешь, насколько подло и низко поступаешь? И что ждёт тебя за такие слова? Уведите. С ним больше не о чем говорить.

Всё те же воины подхватили мальчика подмышки и вынесли из зала. Ноги Марата не держали.

В себя он пришёл только через час. В клетке. До этого клетку Марат видел лишь однажды – на ярмарке какой-то индеец держал в ней троих живых енотов. Зачем он их привёз, мальчик тогда так и не понял. И вот сейчас он сам сидел за решёткой, словно дикий зверь. Сначала Марат ходил из угла в угол, не зная, что в таких случаях следует делать. Но с каждой минутой на душе становилось всё тоскливее, сердце заполнила безысходность. Он ведь даже не может определить, где стоит эта клетка. А значит, Паша, когда придёт в город, может его и не найти. А тогда его кровь отдадут этой злой богине. Сама злая и жрица у неё та ещё змея…

Мальчик уселся в угол. Из глаз его сами собой катились слёзы. Сначала он крепился, но вспомнил рыдающего кузнеца, и заплакал.