Глава 20. Мужчины – это чудом выжившие мальчишки
Антон никак не мог уснуть. Уже и с Маратом обсудили впечатления, он от встречи с толстяком в перьях, а брат – от состязания по борьбе. Уже и старший расслабленно засопел на своей лежанке, а младший всё не мог уснуть. Перед глазами стояли описанные пернатым носачом города. Как он говорил? Никому из хозяев домов не приходится носить воду в вёдрах.
Мальчишка сначала попытался представить вёдра, которые движутся сами. На колёсиках, например. Но потом понял. Что это будет ещё более неудобно, чем носить самому. А толстяк рассказывал о домах в два, а то и три этажа. Это Антон себе прекрасно представлял. Много раз видел на картинках в энциклопедии. Но как туда доставить воду?
Ночь полностью вступила в свои права, торговый лагерь замер. Спал Паша на своём вагоне, который он облюбовал ещё в первую ночь, спали вповалку, кто на чём, новички, а с ними Таня и охотники. Хотя, какие они охотники? Добывать дичь на ярмарке не приходилось, а вот постучать молотом оба очень любили, и даже иногда упрашивали Марата, к которому относились с огромным уважением, уступить им на время кузницу. Но сейчас Острый Язык развалился, положив голову на сложенную тёплую куртку. Его напарник ночевал среди родичей, под холмом, в стойбище племени.
Антон снова закрыл глаза. Сон не шёл, так же, как и вёдра на второй этаж. Стоп! А зачем нам вёдра? Нужна же только вода, а её можно пустить по трубам. Качать, как воздух в горн, насосом.
Мальчик даже приподнялся над импровизированной постелью. Нет, не пойдёт. Во-первых, нужен мощный насос, чтобы тянуть по трубе воду от самой реки или из колодца. А во-вторых…
Здесь-то и была основная загвоздка. Если насос будет работать постоянно, например, от колеса, то он нагонит в трубах дикое давление, которое или разорвёт места соединения, или сожжёт сам насос. Нужно было придумывать какую-то промежуточную конструкцию. Например… Например… Мальчик завертелся, в голове складывалась интересная система, но полностью удержать её в воображении он не мог.
Антон выбрался из лежанки. У Паши есть бумага, а карандаш он и сам найдёт. В кузне их целых два. Тогда можно будет прикинуть электрический насос с питанием от генератора от водяного колеса, подающий воду в большую ёмкость на крыше. В дне ёмкости – дыра, из неё труба в дом. А выключатель замыкается уровнем воды. Мальчик вихрем натянул штаны и высунулся из вигвама.
И тут же нырнул внутрь. По их лагерю бродили странные существа. Ростом с человека, но будто размытые, с нечётким силуэтом, они оставляли за собой полосы дыма. Мальчишке стало страшно. Вот сразу трое окружили Моторина, достали веера и целую минуту махали на учителя. К удивлению Антона, тот даже не пошевелился. Группа призраков разлетелась в стороны и двинулась к новичкам. Только тогда младший разглядел, что это всё-таки люди, только одеты они в лёгкие накидки из тонкой ткани, а лица из замотаны мокрыми тряпками, с которых непрерывно капала вода. В руке у каждого – небольшой горшок, испускающий чуть сладковатый дым, и веер.
– Марат! Марат!!! – закричал Антон шёпотом, свирепо пиная старшего брата по рёбрам.
Тот зашевелился и младший тут же закрыл ему рот ладонью, не давая закричать.
– Тихо, – одними губами прошептал он. – Здесь чужаки.
Надо заметить, что старший повёл себя стойко. Он коротко кивнул и убрал ладонь Антона от своего лица.
– Рассказывай, – приказал он.
Антон коротко поведал о своих наблюдениях. Через пару секунд братья уже высунулись наружу и увидели сразу четверых чужаков. Те направлялись прямиком к ним.
Мальчишки плюхнулись на животы, и, стараясь не издавать шума, поползли прочь, вниз по склону. Проползли метров пятьдесят, пока не поняли, что погони за ними нет. Братья привстали, огляделись. В безлунную ночь, когда светили только звёзды, видно было плохо, особенно на их стороне холма, среди зарослей лакрицы.
Братья подождали ещё несколько минут и кинулись на четвереньках вверх, но там застали лишь сладковатый дымный след, удаляющийся вниз по противоположному склону. Мальчишки рванули к учителю, и без лишних слов начали его будить. Они трясли и толкали Моторина, сначала с опаской, но потом всё сильнее, щекотали и тянули за ноги, под конец Антон, сожалея, что у них нет той самой водной трубы, сбегал к колодцу и принёс кувшин ледяной воды, половину которого вылил прямо на голову Паше. Без толку.
– Тани нет, – коротко доложил Марат. Пока младший пытался разбудить учителя, старший оббежал лагерь. – И Острого Языка тоже. Одни новенькие дрыхнут.
Эта новость шокировала братьев. Кто же посмел среди ночи украсть живых людей, их родичей? Нужно было что-то делать, но что? Разбудить Моторина так и не получилось, учитель спал мёртвым сном и вообще не реагировал на потуги братьев. Мальчишки забрались обратно в вигвам и сели на лежанку Марата.
– А если он вообще не проснётся? – шмыгая носом спросил Антон.
– Не говори ерунды, – осадил его брат. – Если бы так, он бы и не дышал. А ты слышал – храпит, как раскочегаренная печка. Утром проснётся. Ну, или к обеду.
– К обеду… – Антон стукнул кулаком в пол и размашисто вытер нос предплечьем. – Ага! А за это время Таню увезут куда-нибудь, ищи их потом.
– Да…
Марат тайком от младшего тоже промокнул нос. Нельзя показывать, что и он с трудом сдерживается от слёз.
– Утащат в эту дурацкую империю, и их никто не найдёт.
– Это ты прав, Тоха. К обеду все следы затопчут. Надо сейчас проследить, хоть немного. И потом, может, их не сразу увезут. Если это те носатые, то они, может, их сначала у себя продержат. Им же ещё вигвамы свернуть надо.
– А мы здесь. Давай, Марат, собирайся.
Ни слова больше не говоря, братья оделись, взяли ножи, а Марат засунул за ремень ещё и небольшой топорик. Антон долго рылся в лежанке, наконец, поднялся и встал перед старшим.
– Идём.
– Эх, фару бы с локомотива снять, – мечтательно проговорил Марат.
– Аккумулятор ты на себе попрёшь? – с издёвкой спросил Антон. – Он пятнадцать кило весит.
Он посмотрел на скиснувшего брата и ободрил:
– Ничего. Я зажигалку взял. И от простыни оторвал немного. Возьми скипидара, вот и будет факел.
Следы вели в лагерь детей маиса, как и предполагали братья, вот только в самом лагере никого и ничего не было. Ни огромных полосатых шатров, ни волокуш с товарами, ни даже воинов с каменными мечами. Зато на юг вели прекрасно видимые в свете звёзд следы полозьев. Четыре волокуши. Мальчишки даже не стали зажигать факел.
Уже через пару часов юным следопытам удалось догнать караван. Они шли чуть в стороне и потому прекрасно видели и авангард с копьями, и боковое охранение с мечами, на этот раз металлическими. А ещё отлично было видно четыре десятка крепких, но усталых мужчин, одетых лишь в набедренные повязки. Они были привязаны верёвками к рукоятям волокуш и тяжело, время от времени натужно кашляя на ходу, тянули свою неподъёмную ношу. В голове каравана, сразу после копьеносцев, несли отдельное сооружение. Высокое, укрытое со всех сторон лёгкой, продуваемой тканью.
Мальчишки сначала даже не догадывались о его назначении. Лишь позже, когда восемь носильщиков поставили свой груз на землю, и оттуда вышел тот самый носатый толстяк, они всё поняли. На этот раз никаких перьев у предводителя детей кукурузы не было. От остальных его отличали только живот и огромный нос. Одет начальник был в длинный жёлтый балахон. Братья даже не сразу поняли, кто это.
Солнце потихоньку поднималось к зениту, прожаривая землю. Вместе с жарой появилась пыль. Мальчишками пришлось отойти почти на сто метров в сторону и переползать от куста к кусту на четвереньках. А чуть задержишься, уже и дышать нечем, и в глаза пыль попадает, выгоняя из них грязные слёзы, и видимость падает. Несколько часов следопыты то придвигались к процессии, то отходили в сторону, чтобы отдышаться, но старались не потерять вереницу волокуш из вида.
К полудню караван остановился на отдых, работники под присмотром двух копейщиков сноровисто растянули лёгкий тент, под которым устроились толстяк и некоторые из его помощников. Им тут же подали на тарелках несколько жареных туш индеек, помидоры, кабачки, прочие овощи.
Братья сидели в кустах в паре десятков метров от каравана и жадно глотали слюни. Сами они ничего не ели и не пили со вчерашнего дня, и теперь, когда чужаки накрыли богатый стол, вдруг поняли, насколько голодны. Во ртах обоих мгновенно пересохло, захотелось пить, а ещё лучше и есть тоже. Братья по очереди шумно сглотнули.
– Тоха, я сейчас даже жука готов съесть, если попадётся, – хмуро пробормотал Марат.
– А я даже червяка. А что? Рыбы вон, с удовольствием их жрут. А мы рыбу едим. Значит, наверное, ничего страшного не будет. Только…
Договорить он не успел. Кусты раздвинулись и прямо в лицо мальчишкам упёрлись два чёрных, сияющих на солнце, наконечника копья. Антон судорожно сглотнул окончание фразы и старший так и не узнал, о чём хотел сообщить младший. Вместо этого он посмотрел на ещё двух воинов, которые подходили к ним, готовя на ходу толстые, грубые верёвки, и предположил:
– Зато теперь, может, хотя бы покормят.
Но Марат не угадал. Им ловко связали за спиной руки и, подгоняя тычками тупых концов копий в спину, погнали к полосатому навесу. Под ним, как оказалось, даже была расстелена циновка, пусть и немного потёртая, но когда-то также выкрашенная в четыре цвета. Солнце стояло уже высоко, и сухая почва сильно прогрелась. Босые мальчишки попытались встать на плетёную циновку, но воины молча спихнули их обратно. Старший из копейщиков сделал два почтительных шага вперёд и что-то гортанно проговорил. Толстяк на секунду оторвался от еды, мельком глянул на братьев, и потянулся за следующим куском мяса.
Мальчишки глотали обильно выделяющуюся слюну, не отрывая глаз от пирующих чужаков. Они стояли, не имея возможности даже стереть чёрные слёзы, катящиеся из глаз, и влага, спускаясь по пыльным щекам, прокладывала на них извилистые серые дорожки. По их меркам эта пытка продолжалась уже бесконечно долго, но никто из едоков не то, чтобы не предложил детям присоединиться, но и вообще не обращал внимания на двух голодных мальчишек. В желудке у Антона громко заурчало. Он поёжился, пытаясь дотянуться до живота связанными руками, но не смог и только получил ощутимый тычок в бок от старшего брата.
Наконец, толстяк наелся и впервые осмысленно посмотрел на пленников.
– Отпусти нас, – с места в карьер начал Антон.
Носатый неторопливо вытер губы лежащей перед ним тряпочкой и улыбнулся.
– Какие вы, дикари, всё же глупые, – заметил он. – Я вас полдня вчера уговаривал идти со мной, а вы отказывались. А теперь вот, босые, голодные, сами следом побежали. Неужели по-хорошему было нельзя?
– А мы и сейчас не хотим, – гордо произнёс Марат. – Отпусти наших родичей, и мы все пойдём домой.
– Глупые, глупые дикари… Я вам сказал, что в империи намного лучше, чем в ваших вонючих вигвамах. Я рассказывал про каменные дома, про умелых мастеров, про величие и мощь, но вы не верили словам. Значит, придётся показать на деле.
Он кинул короткую команду и два мечника схватили мальчишек за плечи.
– Дай попить! – выкрикнул Антон в отчаянии. Во рту его было сухо, как в долине после ухода бизонов, и выкрик получился тоненький и несмелый.
– Вас напоят, – сообщил толстяк им в спину.
Мальчишек подвели к волокуше и откинули тонкую выделанную кожу покрывала. Под ним вповалку лежали Таня, Емеля и Острый Язык. По плечу тяжело постучали. Антон обернулся. За его спиной стоял Седой Хвост и молча протягивал простую глиняную плошку. Глаза вождь опустил, стараясь не встретиться с младшим взглядами. Мальчик протянул руки, и только взяв посудину, понял, что они уже не связаны. Он сделал жадный глоток, но тут же спохватился и передал питьё старшему. Марат лишь махнул в ответ подбородком. Антон кивнул и стал жадно пить. Лишь дойдя до дна плошки, он увидел, что брат тоже не остался в стороне и так же жадно глотает свою порцию.
Мальчишки отдышались и начали разминать руки после верёвки. Но пальцы не слушались Антона, и сами ладони казались чужими. Ноги тоже вдруг перестали его держать, живот буркнул на прощание что-то неразборчивое и затих, и мальчишка провалился в чёрный, бездонный сон.
