– Всё, приехали! – зло буркнул Чухан и пнул разбухшим кирзачом свежую кирпичную кладку, наглухо закрывавшую проход. – Забутовали, сволочи! Интересно знать, кому это понадобилось…

– Что же теперь делать? – спросила Настя. – Не назад же возвращаться?

– Назад пока хода нет, – кивнул Чухан и надолго замолчал, обдумывая что-то. – Ладно! – наконец решился он. – Есть еще один проход. Но, сразу предупрежу: он странный. Я там был всего один раз, и во второй меня туда ссаным веником не загонишь.

– А что, там так опасно? – спросила Настя.

– Да черт его знает, вроде и опасности-то никакой нет. Просто как-то тоскливо там. Зябко. Как будто кто-то за тобой наблюдает. Недобро так! А оглянешься – нет никого… В общем, устроим мы тут стойло – это привал по-нашему, по-подземному. Вон, в том тупичке какой-то мусор валяется. Попробуем развести костер, вы обсушитесь, а я вам расскажу, чё почём.

Вскоре маленький костерок из обломков каких-то ящиков весело затрещал на плитняковом полу подземелья, бросая яркие отблески на мрачные стены. Артем и Настя, рассевшиеся вместе с Чуханом вокруг огня, тоже заметно повеселели. Девушка, отбросив ложную скромность, стащила с себя балахон и просушила его над огнем. Затем настал черед Артемовой куртки.

Путь, по словам Чухана, предстоял нелегкий. В самом начале нужно было пройти «шкуродер» – так подземные бродяги называли узкий лаз, проползти через который можно было, только стащив с себя все снаряжение и даже теплые куртки. А вот дальше вроде бы совсем просто. Но это только на первый взгляд. А на самом деле – не совсем просто. И даже совсем не просто.

– Был в Черногрязинске в старину один фабрикант, – начал издалека Чухан. – Брыльев была его фамилия. Пол-Россиюшки его ситец носило. В общем, почтенный был купчина и видный масон. Даже в Госдуме одно время заседал. Царь с ним в Петербурге за ручку здоровкался. Но под старость начал купец первой гильдии Брыльев чудить. Поехал зачем-то в Египет, где угрохал чуть ли не все свое состояние на разные редкости. Навез оттуда разного древнего барахла. Даже настоящую мумию египетской девушки, говорят, протащил контрабандой. Выстроил напротив своего особняка специальный дом в египетском стиле, с настоящими сфинксами да поддельными колоннами с лотосами, и учинил в нем частный музей.

– Сейчас в этом доме краеведческий музей, да? – вставила Настя.

– В точку! – обрадовался Чухан. – А еще этот парняга приказал прорыть подземный ход от своего особняка к музею. Хрен его знает, зачем. Может, помешался под старость, а может, и нет.

– И что, прорыли ход? – с любопытством спросила Настя.

– А как же! – отозвался Чухан. – Это же не в нынешние времена, когда одну траншею год роют с ебуками, и целый квартал без тепла сидит. Прокопали ход местные мужички в лучшем виде, без всяких экскаваторов, кайлом да лопатой. Они же выложили свод кирпичом, а поверх облепили изразцами, кои купчина в числе прочего из Египта вывез. Я сам их видел – все в иероглифах каких-то. Не знаю уж, насколько они древние. Сверкают до сих пор, как новенькие. Может, они и из Египта, но новодел. Я не разбираюсь. Ну, пришлось, конечно, и местной плитки добавить, не без этого. Но и та была хитрая, сплошь – в каких-то непонятных пиктограммах. Знающие люди бачут, то – масонские символы. Но я в этом не шарю, я всего лишь туннельная крыса…

– Однажды в Светлопутинском краеведческом музее делали ремонт, – задумчиво проговорил Казарин. – Начали отдирать обои со стен, а там слоев – как в каком-нибудь пироге! Дошли наконец до шелковых обоев, которые были поклеены еще до революции. Синенькие такие, в василёчках. А под ними оказалась наклеена газета «Умалишенный диггеръ», где в разделе «Сатира и юморъ» был напечатан твой, Чухан, рассказ…

– Да иди, ты, Артем, со своими подколами, больше вообще ничего рассказывать не буду, – обиделся подземный бродяга.

– Не слушай этого скептика, Чуханчик, рассказывай дальше! – захлопала в ладоши от нетерпения Настя. – Ужас, как интересно!

– Ну, ежели дама просит, не могу не уступить, – все еще обиженно крякнул диггер и продолжал: – А потом было совсем весело. Потом пришли большевички, и богатства Брыльева хотели конфисковать вместе с музеем. Экс-про-при-и-ро-вать – так тогда выражались. Да не тут-то было! Ни черта у него не нашли!

– Как так? – сгорала от любопытства Настя. – Куда же все подевалось?

– А хрен знает! – довольно захохотал Чухан. – Купчину долго мордовали в ЧК, да так и расстреляли, ничего не добившись. А молва утверждает, что все богатства, которые он вывез из Египта, Брыльев заныкал от коммуняк в стенах подземного хода! Даже, говорят, мумию там замуровал!

– Ну уж про мумию-то – полный бред! – вмешался в разговор Артем. – Зачем мумию замуровывать?

– А я почем знаю? – вскинулся Чухан. – За что купил, за то и продаю. Может, эта девица старику являться по ночам стала, вот он и решил ее захоронить! Ладно, ладно, шучу… Скорее всего, он думал, что она будет охранять его сокровища! Была же в старину традиция – закопать рядом с сокровищами мертвеца, чтобы его неприкаянная душа стерегла их и отпугивала охотников за чужим добром жутким воем…

Словно в подтверждение этих слов из глубины подземелий раздался странный протяжный звук, похожий на стон, определить происхождение которого не представлялось возможным. Настя зябко закуталась в грубую ткань сатанинского балахона и теснее прижалась к Артему. Тот поймал себя на мысли, что ему было приятно ее прикосновение.

– Не бойся, Настя, это ветер, – сказал он и осторожно приобнял ее за плечи.

Она не выказала ни малейшего намерения освободиться от его руки.

– Если бы там были какие-то ценности, – вновь нарушил молчание Артем. – Их бы давно нашли и растащили кладоискатели или какие-нибудь подземные бродяги вроде тебя, Чухан. Если бы ты в это верил хоть чуток, неужели бы ты сам не попытался отыскать клад?

– Я и попытался, – сразу помрачнел Чухан. – И больше я в тот ход – ни ногой!

– Да что там такого-то, в этом ходе? – разозлился Казарин. – Может, соизволишь рассказать, прежде чем нас туда вести? Черти с вилами? Или цербер трехглавый его охраняет?

– Сами все увидите, – обидчиво буркнул диггер, и по его лицу Артем понял, что больше он рта не раскроет.