– Один, – считает Сухов, видя, как после его выстрела огромный лохматый пёс, несущийся по дороге метрах в трехстах, точно споткнувшись, утыкается мордой в грязь. Ствол винтовки смещается чуть правее. Сергей прицеливается, мысленно считая количество собак, он понимает, что, выстрелив ещё четыре раза, просто не успеет перезарядиться, как на него налетит огромная стая.

Времени, чтобы испугаться, нет. Пальцы выполняют привычные движения. Перезарядка. Сухов прицеливается. Жмёт на спусковой крючок. Выстрел. Приклад толкает в плечо, и второй пёс кувыркается по асфальту.

«Откуда их столько?! – думает Сергей. – Всех не перестрелять. Жопа!»

В этот момент Сухов словно огребает кувалдой по башке. Собаки уходят куда-то на второй план. Просто исчезают во времени, изменившем свой привычный бег на еле текущую действительность. В ушах парня стоит звон. Глаза режет муть, которая медленно опадает, как жидкость, сливаемая из давно не чищенного аквариума.

От невыносимой пульсирующей боли хочется заорать. Разбить себе лоб об асфальт, только бы избавиться от нарастающего внутричерепного давления. Боль накатывает волнами. Усиливается. Сергей действует как под наркозом. Тонкая нить вонючей слюны тянется из уголка рта, капая в маску противогаза.

Парень заставляет себя повернуть голову. Мир, в котором и так словно стёрли все цвета, теперь преимущественно окрашен серо-бурыми красками, точно плеснули смесь из жидкой грязи и крови на ангар, деревья, дорогу и забор. Сергей замечает, что местами, на асфальте, валяется оружие и стреляные гильзы, словно кто-то палил во все стороны, высаживая магазин за магазином. Чуть дальше, за углом ангара, лежат обглоданные костяки человеческих тел в разорванных противогазах и истлевшей одежде, которых ещё несколько минут назад никто не видел.

«Мы их не заметили! – мысль, как молния, пронзает разум Сергея. – Как тогда, в Сертякино… Чёрт! Да ведь это то, что мы приняли за мусор!»

Сухов зябко ёжится, чувствуя, как по спине струится холодный пот и жуткий первобытный страх перед неведомым запускает когти в сердце, заставляя его колотиться о рёбра.

Сергей недоумённо озирается. Судя по неуверенным движениям чистильщиков, они испытывают те же чувства, что и Сухов. К удивлению Сергея, бойцы смотрят вверх. Что-то орут и внезапно открывают огонь из всех стволов. Длинные очереди режут серое небо. Сергей заставляет себя поднять глаза и… отказывается верить в реальность происходящего, когда замечает, что над складом висят странные фигуры, напоминающие человеческие тела, лежащие на спине. Сущности медленно кружат по спирали. Затем дёргаются. Оживают, явно реагируя на выстрелы, и через секунду встают, опираясь руками и ногами на воздух.

«Этого не может быть!!! – мысленно орёт Сергей. – Не может быть… Не может… Почему мы сразу их не заметили? Или мне это снится?! Надо проснуться. Только бы проснуться!» Вопль разума превращается в шёпот смертельно испуганного существа.

Сухов пытается взять себя в руки. Оценив расстояние до приближающейся стаи, Сергей уже не удивляется, прикинув, что оно осталось таким же, как и до начала головной боли. Плюнув на собак, снайпер резко вскидывает винтовку, приникает к оптическому прицелу. Затем наводит ствол на ближайшую фигуру, рассматривая нечто, точно вышедшее из ночных кошмаров.

Тварь, именно это слово вспыхивает в мозгу Сухова, словно сшита из разных кусков человеческих тел. Создатель конструкта, видимо, только удосужился прикрепить руки, ноги и голову к телу, а затем, разозлившись на своё творение, шмякнул его об стену.

Сергей облизывает пересохшие губы, заметив, что сущность пялится на него бешено вращающимися белками глаз, лишённых зрачков. Рассматривая тварь, Сухов вздрагивает, увидев то, что он сначала принял за странную одежду, на самом деле ошмётки кожи, которую содрали с тела, а потом порезали на лоскуты.

Кожаные ленты, заляпанные бурыми разводами, полощутся на ветру. Сущность делает шаг, вытягивает руки в сторону Сергея и, раззявив окровавленный рот, начинает медленно спускаться с неба, шаг за шагом ступая по невидимой лестнице.

Сухов, заорав, жмёт на спуск. Грохает выстрел. Пуля пробивает тварь на вылет. В воздухе повисает облачко крови, но сущность продолжает медленно идти, и от этой поступи становится по-настоящему жутко.

Сергей, заставив себя отвести глаза от урода, переводит взгляд на псов и едва успевает выстрелить четвёртый раз, попав точно в голову бегущей впереди всех собаки, уже готовящейся с ходу прыгнуть на него.

Выстрел запускает время в привычном режиме скорости. Сухов со всех ног мчится к ребятам, надеясь, что форы хватит, чтобы удрать от псов. Сергей замечает, как из ангара выбегают Хлыщ, Седой и выродок. Разведчик, крича и показывая на что-то за спиной Сухова, садится на одно колено и открывает огонь, целясь во что-то позади парня.

СКС громко щёлкает.

Бам! Бам! Бам!

Сухов слышит отчаянный скулёж и одновременно с ним громкий рык. «Турбо» придаёт сил. Сергей бежит так, как, наверное, ещё никогда не бегал в жизни. Сердце глухо стучит в груди. Из переговорной мембраны вырывается надрывный свист. Едва не налетев на Винта, Сухов разворачивается и успевает выстрелить в пятый раз.

Бам!

Звук эхом катится вдоль забора. Ещё один пёс, захромав, кубарем летит по земле, пытается встать, пока его не подминают под собой остальные собаки. Налитые кровью глаза. Раскрытые пасти. С высунутых языков капает слюна. Псы всё ближе. У некоторых сквозь всклокоченную покрытую грязью шерсть проступают кровоточащие язвы. Стая, не добегая до чистильщиков метров тридцать, поворачивает за здание склада.

«Они бешеные! – паникует Сергей. – Хотя, для бешеных, слишком слаженно действуют, будто ими кто-то или что-то управляет, – Сухов смотрит вверх на отчётливо видимые на сером фоне неба фигуры. – Что за хрень здесь творится?»

Мысли Сергея прерывает приказ Винта:

– Отходим! Живо! Перебежками по двое! По тридцать метров. Остальные прикрывают!

– А в кого палить! – едва не срываясь на визг кричит Курц. – В псов или в этих! – парень вытягивает руку, указывая на фигуры, которые застыли метрах в тридцати от чистильщиков.

– Во всех! – огрызается Винт. – Патроны экономим! Тень, Хлыщ, вы первые! От ваших берданок сейчас мало толка!

Слова приказа тонут в грохоте коротких автоматных очередей, к которому присоединяется характерное ворчание РПК.

– Пошли! Пошли! Быстрее! – Винт целится в угол склада, ожидая, когда из-за него вылетит стая.

В голове каждого бойца звучит надсадное тиканье, словно запустился часовой механизм с маятником. Тень и Хлыщ срываются с места. Добежав до развилки, ведущей к плацу, они прячутся за корявыми стволами деревьев. Целятся. Водят стволами то вверх, то вниз, готовясь открыть огонь.

– Митяй, Курц, урод! – командует Винт.

Чистильщики и выродок бегут. Точнее, Митяй тащит урода на тросике за собой, а тот старается не упасть, чтобы не пропахать носом по асфальту. Им в спину долбит эхо коротких очередей автомата и пулемёта.

Слышится крик:

– Седой, справа!

– Вижу!

РПК палит длинной очередью, к которой присоединяется звук одиночных выстрелов СКС и «мосинки». Митяй замечает, что Хлыщ и Сухов лупят куда-то поверх голов Седого и Винта. Парень, дернув выродка что есть мочи, заставляет себя обернуться. Пули попадают точно в сущностей, которые уже успевают спуститься и медленно бредут по дороге.

Курц, урод и Митяй подбегают к Сергею и разведчику.

– Лежать! – орёт Митяй, швыряя выродка на асфальт.

Резко развернувшись, чистильщик палит из «укорота». К нему, чуть замешкавшись, присоединяется Курц. В этот момент из-за угла склада выкатывается стая. Псы бегут как единый организм. Ни лая, ни рыка, лишь приглушенное дыхание нескольких десятков глоток.

– Седой! – кричит Винт. – Ходу! Ходу! По правой стороне, вдоль забора! Может успеем!

– Давайте! Рвите! – что есть сил орёт Хлыщ. – Мы прикроем!

Винт и Седой рывком снимаются с места. Чистильщики бегут по диагонали, уходя с линии огня и успевая палить в приближающихся псов. Винт краем глаза замечает, что впереди собак идут сущности. Мгновение, и псы проносятся сквозь них.

Хлыщ, Тень, Курц и Митяй гасят собак короткими очередями. Выродок валяется на асфальте, зажав уши руками и что-то жалобно вереща.

– Их всё больше! – кричит Митяй.

– Мы стреляем впустую! – вторит Курц.

– Заткнитесь! – рычит Хлыщ.

Винт и Седой несутся вдоль забора огромными скачками, стараясь не думать о приближающейся стае. Сухов, тщательно выцеливая очередного пса, замечает, что после его выстрела место упавшего, словно соткавшись из воздуха, занимает новый кобель.

«Долбанное место! – матерится Сергей. – Здесь всё не то, что видишь!»

Выстрел Сухова валит очередного пса. Или фантома? Сергей уже сомневается во всём. К чистильщикам подбегают Винт и Седой. Меняют магазины.

– Ходу, черти! – орёт командир, глядя на Хлыща и Сергея. – Вон… до тех бетонных блоков! Садите только дальних тварей! – Винт, махнув рукой вперёд, переводит взгляд на выродка. – Пошёл за ними!

Чистильщик пинком под зад заставляет урода вскочить с места и чуть ли не на четвереньках ринуться вслед за убегающими бойцами. Грохот выстрелов заглушает вой и рычанье наседающих псов.

– Митяй, Курц! – орёт Винт, успевая палить вместе с Седым в приближающихся собак. – Вы дуете короткими перебежками! Левая сторона ваша. Мы отходим по правой! Пробежали, повернулись и прикрываете нас! Потом мы, и так пока до плаца не добежим! Пошли!

Ребята кивают, стараясь не думать о заканчивающихся патронах. Митяй и Курц бегут по дороге. Бойцы, промчавшись метров двадцать, заныкавшись за стволами деревьев, открывают огонь.

Бам! Бам! Бам!

Автоматы лупят короткими очередями. В воздухе висит пороховая гарь. Услышав выстрелы, Винт и Седой срываются с места. Несутся, что есть духа, пока не добегают до ребят. Меняют магазины. Щёлкают затворы.

– Пошли! – орёт Винт.

Митяй и Курц снова бегут, видя как Хлыщ и Сухов, выцеливая псов, давят спусковые крючки.

Бам! Бам!

Выстрелы из СКС и «мосинки» сливаются в один. Кажется, что пули пролетают совсем рядом. Митяй косит глазом и видит, что два пса, бегущих параллельным курсом вдоль забора, и которых он не заметил, взвизгнув, падают и катятся по земле.

«Хоть в кого-то попали, – думает Митяй, – только бы убраться отсюда подальше!»

Добежав до бетонных блоков, перегораживающих дорогу, Курц и Митяй переваливаются через них и, присоединившись к разведчику и Сергею, прицелившись, открывают огонь. Из стволов изрыгается пламя.

– Давай! – кричит Хлыщ, глядя на Винта и Седого.

Первым срывается командир. Седой его прикрывает, паля из РПК длинными очередями. Винт на ходу меняет магазин.

– Пошёл! – Винт, резко остановившись, разворачивается, садится на одно колено и, прицелившись, стреляет отсечками по три патрона.

Седой, повернувшись и закинув РПК за спину, бежит, вытаскивая из кармана разгрузки гранату. Поравнявшись с Винтом, чистильщик выдёргивает кольцо предохранительной чеки «феньки».

– Я пустой! – бросает Седой. – Добегаем, и я подрываю их!

Зажав рычаг, чистильщик несётся к четверке бойцов. Винт, глухо выматерившись, поднимается и бежит за ним, стараясь не думать о псах, преследующих его по пятам. Пули свистят совсем рядом, выкашивая тварей, заходящих на людей с двух сторон. Чистильщики ломятся вперёд что есть духа. Сердце готово выскочить из груди. Оружие с каждым шагом прибавляет в весе. Когда до бетонных блоков остаётся метров десять, Седой, чуть притормозив и крикнув: «Лягай!» – отпускает рычаг гранаты, который отлетает в сторону. Седой, мысленно произнеся «двадцать два», чуть повернув голову, резким движением руки, от живота, закатывает «феньку» как шар от боулинга в центр приближающейся стаи.

Винт, надеясь, что запал гранаты прогорит положенные четыре секунды, с разгона ныряет в просвет между блоками. На него валится Седой. Бойцы откатываются в сторону, и в ту же секунду раздаётся резкий хлопок. Свист осколков сменяется отчаянным воем.

Воспользовавшись заминкой, Винт, выглянув из-за блоков, высаживает полный магазин в валяющихся метрах в пяти псов. Остальные чистильщики присоединяются к командиру, паля из всех стволов.

– Вали их! Вали! – орёт Седой, стреляя из ПМ.

– Глядите! – орёт Курц. – Тут везде тела! – парень указывает на обглоданные трупы и истлевшие костяки, валяющиеся на плацу. – Откуда они здесь взялись?! Ведь только недавно проходили!

– Мы их просто не видели, или приняли за кучи мусора, – кипятится Хлыщ, – как миражи.

– Всё, уходим! – приказывает Винт. – Быстро!

Чистильщик, оглядывая окровавленных собак, замечает, что метрах в тридцати, по дороге, перешагивая через тела псов, медленно, как загонщики на охоте, идут твари с неба. В их размеренной поступи есть что-то неизбежное, словно над асфальтом плывёт сама смерть. Винту становится жутко, едва он понимает, что сущности никогда не остановятся, пока не настигнут отряд.

– Эй! – Седой кладёт руку на плечо чистильщика. – Ты чего?

Винт поворачивает голову, смотрит в глаза Седого.

– Ничего, показалось. Надо сваливать отсюда!

– Давно пора, – соглашается Седой.

– Черти! – обращается Винт к бойцам. – Рвём до КПП, а оттуда обратно в город.

Чистильщики не заставляют повторять приказ дважды. Бойцы поднимаются, хватают выродка и бегут через плац обратно к выходу из части. Вслед им смотрит чёрный ворон. Птица, сидя на верхушке иссохшего дерева, провожает взглядом отряд, затем склоняет голову на бок. Ворон видит, как сущности подходят к бетонному заграждению, долго смотрят на трупы собак, а затем растворяются в воздухе. Проходит секунд тридцать. Окровавленные псы конвульсивно дёргают лапами. Разевают пасти. Встают. Поворачивают морды. Стая, сначала неуверенно, а затем всё быстрее бежит в сторону КПП, с каждой секундой увеличиваясь в числе. Ворон, каркнув, взлетает в серую хмарь и уже оттуда, с высоты, пытается разглядеть собак, которых и след простыл или… ему это только показалось?..

– Почему дверь заперта?! – орёт Винт, дёргая дужку навесного замка, висящего на дверях. Командир поворачивается, окидывая взглядом чистильщиков. – Кто это сделал?!

Бойцы толпятся перед выходом из КПП. Хлыщ, Седой, Сухов и Курц недоумённо переглядываются.

– Так, – неуверенно начинает Митяй, – ты сам… приказал…

– Чего? – Винт подходит к бойцу. – Когда?!

– Ну… – тянет Митяй, – через Сухова, когда мы на КПП сидели. Он, когда прибежал за нами, типа сказал, что ты передал, чтобы мы дверь на замок закрыли, а то вдруг кто зайдёт.

Чистильщики смотрят на Тень. Сергей мотает головой.

– Я ничего такого не говорил! – отнекивается Сухов.

– Да говорил ты, сука! – взрывается Митяй. – Ещё на мой вопрос, как мы потом выходить будем, добавил, что у Винта ключ есть. Я ещё тогда хотел спросить, откуда ключ, если мы только пришли, но чёт тупанул. Курц, подтверди! – Митяй смотрит на напарника.

Курц, бормоча что-то невнятное, прислоняется к стене и внезапно выпаливает:

– Я не помню такого!

– Так! Заткнулись оба! – рыкает Винт. – Концов не найти, надо через забор лезть, а там колючка, ОЗК изорвём на хрен!

– Через козырёк по одному, как Тень, – вставляет Седой, – один на плечи, подсадим, а потом последнего вытянем.

– Тихо! – Хлыщ поднимает руку. – Слышали?

Чистильщики оборачиваются и видят, как по дороге, метрах в двухстах, тихо, как призраки, бегут несколько десятков псов.

– Ебать! – орёт Винт. – Гасим их! Гасим!

– Откуда их столько?! – спрашивает Курц. – Мы же почти всех завалили, тогда, у блоков!

– Нет времени! – Винт меняет у «семьдесят четвёрки» магазин. – Что с патронами?

– Жопа! – отвечает Седой. – Я не успею рассыпуху набить!

– У меня пара магазинов! – кричит Митяй.

– У меня три! – Курц зачем-то хлопает себя по карманам.

– Рвём отсюда! – Хлыщ выбегает наружу. – Нас тут как сусликов обложат! Не сдюжим!

– Стой! Куда?! – орёт Винт.

– Метров через триста должно быть раскидистое дерево! – тараторит Хлыщ. – Когда служил, мы так в самоволку ходили. Залезем и с ветки за забор спрыгнем, а оттуда в поле и на ЦРП рванём. Там патроны в оружейке должны быть. В здании отсидимся.

– А… – Винт не успевает договорить, как грохает винтовочный выстрел.

Тень перезаряжает «мосинку». Снова стреляет, валя второго пса. К снайперу присоединяются Митяй и Курц, паля одиночными.

– Ты уверен? – Винт выбегает вслед за Хлыщом.

– Да! Бежим!

– Курц, Митяй! Прикрываете отход! – командует Винт. – Седой, рвёте вместе с Хлыщом первые. Тень за вами. Я замыкающий. Ты, – палец утыкается в выродка, – сам за себя. Или бежишь как все или сдохнешь!

Винт разворачивается. Чистильщики высыпают из КПП на улицу. Стреляют на ходу. Разведчик и пулемётчик бегут впереди. Учащённое дыхание людей разносится в морозном воздухе. Дорога, заляпанная грязью, разматывается бесконечной лентой. Слева мельтешит забор, справа деревья. Поворот. Прямо. Чистильщики, подстёгиваемые частой автоматной стрельбой и псовым воем, несутся, что есть сил.

– Вот оно! – Хлыщ, задыхаясь, указывает на высокое дерево с раскидистыми ветвями, растущее прямо напротив забора. – Как по лестнице заберёмся!

– Ты первый! – Седой, подбежав к стволу, опускается на одно колено и, обхватив дерево руками, наклоняет голову.

Хлыщ, встав чистильщику на плечи, прыгает и хватается руками за ветку. Отталкиваясь ногами, он карабкается вверх.

– Руку давай! – разведчик смотрит на Седого.

– Нет! – режет чистильщик. – Ребят прикрывай! По мне они быстрее заберутся.

На дороге показывается Сухов. На секунду остановившись, Сергей, поняв, что задумал Седой, с разбегу забирается на дерево.

– Держу! – Хлыщ тянет Сухова за лямку разгрузки. – Лезь выше и вали тварей, как только покажутся!

Сергей, пристроившись в развилке между двух ветвей, целится, ожидая, когда из-за поворота покажутся чистильщики или псы. Сердце стучит как метроном, отсчитывая секунды.

Бум. Бум. Бум.

Руки уже не дрожат. Сергей понимает, что чем быстрее он сможет стрелять, тем больше шансов у ребят выжить. Сухов старается не думать о чертовщине, творящейся в части. Разум должен быть чист, хотя сложно выбросить из головы тех тварей, что спустились с неба. В этот момент на дороге показываются Винт, Митяй и Курц. Вслед за ними бежит выродок.

Чистильщики попеременно останавливаются и стреляют, паля по кустам, деревьям, дороге. Слышится вой. Мелькают серые тени. Собаки прут напролом. Падают. На место убитых псов становятся другие. Задние ряды напирают на передние. Сухову кажется, что собаки запрудили всю дорогу. Парень мотает головой. Хочется протереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон и не ночной кошмар. Руки делают привычную работу. Палец ложится на спусковой крючок. Выстрел. Толчок приклада в плечо. Один из псов падает. Сергей, глядя на него в снайперский прицел, готов поклясться, что собака, упав, словно раздвоилась и двойник ринулся вперёд.

Звуки выстрелов всё ближе. Уже слышно отрывистое дыхание чистильщиков. Первым к дереву подбегает Митяй. Вскочив на спину Седого, чистильщик прыгает вверх. Хватается за ветку и с проворностью кошки оказывается рядом с Суховым. Вторым залезает Курц. Перекинувшись злыми взглядами, ребята продолжают вести огонь, не давая псам приблизиться к дереву. От грохота выстрелов закладывает уши. Чистильщики не слышат, что точно орёт Винт. Доносятся лишь слова:

– Мать!.. Твою!.. Бля!.. Суки!..

Винт методично всаживает пулю за пулей в оскаленные морды, пока не раздаётся щелчок. Перестав давить на спуск, чистильщик закидывает автомат за спину и, вытащив из кобуры пистолет, орёт Седому:

– Живо наверх!

– Ты первый!

Седой хлопает себя по спине.

– Лезь! Чего тормозишь?!

Винт карабкается на спину чистильщика. Седой резко поднимается, а Винт, встав на плечи бойца, хватается рукой за ветку. Его тащит наверх Хлыщ. Остальные стреляют в приближающихся собак.

– Седой! – кричит разведчик, опуская вниз ремень, конец которого намотан на кулак. – Давай!

Ухнув, чистильщик хватает пряжку ремня и, точно скалолаз, отталкиваясь ногами от ствола, пытается взобраться наверх. В этот момент налетает стая. Псы рычат, хватают чистильщика за ноги. Тянут его вниз. Слышится треск ОЗК, который перекрывает мат Седого.

– Бля! Держи его! – ветка под весом Хлыща и Седого угрожающе трещит. – Не отпускай!

Винт и Курц пытаются удержать выскальзывающий из рук Хлыща ремень. Митяй и Сухов палят вниз, стараясь не попасть в Седого и завалить как можно больше псов. Седой попадает пяткой в нос треплющего его пса. Собака визжит, разжимает челюсти. Остальные псы, не обращая внимания на выстрелы, норовят вцепиться в ноги Седого. Рычат. Прыгают. Рвут ткань. По разорванной бахиле стекает кровь. Капает на асфальт. Чистильщики изо всех сил тянут Седого вверх. Наконец им это удаётся.

– А… чтоб тебя! – орёт Седой, держась за протянутую руку Хлыща. – Почти достали, суки!

Чистильщики забираются выше.

– Уходим! – командует Винт.

– Я перетяну пока! – Хлыщ захлёстывает ременную петлю выше колена Седого.

– Почему ты повёл нас туда?! – Седой шипит от боли.

– Так там же склады! – выпаливает Хлыщ.

– Заткнитесь оба! – Митяй смотрит вниз, на сидящую вокруг дерева стаю. – Теперь куда?

– Туда! – разведчик машет рукой, указывая на поле, виднеющееся за забором. – Нам туда.

– А псы не пойдут за нами? – спрашивает Курц, вцепившись в ветку дерева.

– Вроде, дырок в заборе нет, – неуверенно тянет Хлыщ.

– Так, стратеги! – рявкает Винт. – Уходим. По одному, а то ветка обломится. Седой, доползти сможешь? Мы тебя тогда внизу поймаем.

– Куда я денусь, – ворчит чистильщик, – рано от меня ещё избавляться.

– Почему они не лают? – неожиданно вставляет Курц, глядя на тихо сидящих внизу псов. – Так собаки себя не ведут. Словно ждут чего-то.

– Слезь и спроси! – усмехается Митяй. – А мы поглядим.

– Да пошёл ты! – цедит Курц. – Умник!

– А где выродок? – неожиданно спрашивает молчавший Сухов. – Он же вроде бежал со всеми, я его видел.

– Опа! – удивляется Винт. – Схарчили что ли? Заметил кто чего?

Чистильщики переглядываются.

– Да вроде как бежал, – начинает Митяй, – и вроде пропал. Хрен его знает, в этой кутерьме не разберешь.

– Да и чёрт с ним! – злится Седой. – Будем ещё гадать. Сдох и ладно!

Винт кивает.

– Тень, ты как самый дохлый, лезешь первый. Мы за тобой. Справишься там?

– Угу, – Сухов осторожно ступает на толстую ветку, уходящую за забор, – главное, чтобы прыгнуть куда было, а то ноги поломаю.

– А ты побзди! – смеётся Митяй. – Тебе поможет!

Сергей испепеляет взглядом парня.

– Сам, говно, не упади, а то вони потом не оберёшься!

Сухов, не дожидаясь ответа Митяя, держась руками за ветки, продвигается вперёд, стараясь не думать о псах, сидящих метрах в пяти снизу и внимательно наблюдающих за каждым его движением.

«Вот ведь твари какие, – думает Сергей, – точно ждут, что я оступлюсь. А вот хер вам!»

Сухов всё увереннее перебирает руками и ногами, пока не пересекает, как границу, линию забора с натянутой поверх бетонных секций колючей проволокой. Ветка заметно прогибается, раскачивается, чуть потрескивает у основания ствола. Вытянув голову, Сергей внимательно выбирает место куда прыгать. Увидев затянутую льдом лужицу, Сухов, не давая себе времени на раздумья, разжимает пальцы, стараясь перед тем, как прыгнуть, присесть, чтобы уменьшить высоту падения.

Перед глазами мелькает «егоза». Треск ломающегося льда. Удар ногами о твёрдую землю. Сухов задыхается от страшной боли, чувствуя словно от пяток до самого позвоночника полыхнуло обжигающее пламя. Парень валится в грязь. Перекатывается, стараясь не повредить винтовку. Пытается встать и матерится, схватившись за колено.

– Жив? – доносится сверху.

– Да! – Сергей пытается придать голосу твёрдость. – Только всё равно высоко! Осторожнее там!

– Хлыщ, теперь ты! – приказывает Винт. – Сухов, харе валяться! Периметр паси.

Сергей с трудом встаёт и, прихрамывая, отходит от забора. Вскинув винтовку, он приникает к прицелу. Сухов видит, как из хмари, метрах в пятистах впереди, вырисовываются контуры трёх прямоугольных серых зданий. Вокруг них на сколько хватает глаз простираются поля, утыканные антеннами, среди которых выделяется высоченная металлическая конструкция, напоминающая опору ЛЭП.

«Так, – размышляет Сухов, наблюдая за территорией, – значит впереди ЦРП. Место открытое, так просто не подкрасться. Главное успеть добежать до строений, и чтобы там никого».

Шум падения и отборный мат отвлекают Сергея. Повернув голову, он смотрит на Хлыща. Разведчик, шипя от боли, держится за спину.

– Мать твою! – орёт Хлыщ. – Прострелило! Только вроде поясницу вытянул и вот, на тебе!

– Тебе повисеть надо, – советует Сухов.

– Ага, – морщится разведчик, – главное, чтобы на веревке не повиснуть.

– Эй, там, внизу! – кричит Винт. – Завязывай трепаться! Курца ловите!

Парень валится с ветки как мешок с картошкой. Автомат в одну сторону, Курц в другую. Едва не зацепив колючую проволоку, парень падает прямо напротив забора.

Шмяк!

Курц охает и на удивление быстро вскакивает, спеша достать «семьдесят четвёрку» из грязи.

– Живой? – спрашивает Хлыщ.

– Угу, – мычит Курц, – пронесло.

– Тогда левую сторону держи, – разведчик вертит головой по сторонам, – собак вроде нет.

Сухов и Курц вздрагивают, только представив, что в любую секунду из-за поворота может вылететь стая, а патронов почти не осталось.

– Разойдись!

Митяй прыгает и уверенно приземляется. Сделав по инерции кувырок вперёд, чистильщик быстро приставляет приклад «ублюдка» к плечу. Следом прыгает Винт. Командир приземляется, мягко спружинив ногами. Распрямившись, Винт задирает голову.

– Давай! – чистильщик машет рукой Седому. – Мы тебя поймаем! Только сначала РПК кинь. – Седой бросает за забор пулемёт, который падает плашмя в жижу. Винт смотрит на Митяя, Курца и Тень. – Так, становимся друг напротив друга. Митяй со мной, Курц с Суховым. Руки сгибаем в локтях, под прямым углом. За руки не берёмся! – предупреждает Винт, заметив, что Курц и Тень сцепили пальцы в замок. – Сломаете на хер! Представьте, что штангу на бицу держите! Седой, давай!

Ветка под чистильщиком заметно прогибается, трещит, раскачивается. Собаки смотрят, как человек, медленно перебирая руками за верхнюю ветку, продвигается вперёд. Пройдя над забором, Седой останавливается, смотрит вниз.

– На счёт три! – говорит Винт. – Готовы? Напряглись? – чистильщик смотрит на ребят.

– Угу, – кивают они.

– Тогда раз! Два… – Винт не успевает договорить, как раздаётся громкий треск, ветвь обламывается у основания и Седой, ухнув, летит вниз.

Чистильщик падает в подставленные руки. Слышится: «Ёптить!», – Седой сбивает бойцов, и группа валится на землю.

– Все живы? – спрашивает Винт.

– До вроде все, – отвечает Митяй, ощупывает сквозь ОЗК бицепсы, – хорошо не порвал. Ну ты и кабан, Седой! Жрать меньше надо!

– У сопливых забыл спросить! – чистильщик кряхтя поднимается, стараясь не наступать на кровоточащую ногу. – Бегать не смогу, но дойти смогу.

– Оружие у всех цело? – Винт протягивает РПК Седому.

– Порядок! – отзываются чистильщики. – Что ему будет.

– Тогда, шобла, двигаем, как ты сказал… до ЦРП? – Винт смотрит на Хлыща. – Типа, там всё есть? Переждём и перекантуемся?

– Ну… да, – тянет разведчик.

– Молись, чтобы так и было! – цедит Винт. – А то с нашим БК, только матом отбиваться можно или камнями и палками.

Чистильщики вяло улыбаются. Отряд, вытянувшись в цепь, медленно продвигается вперёд, а им вслед, глядя сквозь в щель в заборе, улыбаясь и поглаживая по загривку здоровенного пса, смотрит выродок…

«Нас словно загоняют куда надо, – Сухов, как обычно следуя за Хлыщом, озирается по сторонам, – к гадалке не ходи, собаки отстали не просто так, как и те твари тоже. Что же это за место, если даже они сюда носа не суют?»

Вопрос почти слетает с языка, но Сергей заставляет себя молчать, внимательно наблюдая за обстановкой. Сухов, сам не зная почему, молится, чтобы отряд успел дойти до зданий ЦРП прежде, чем скроется багровый солнечный диск, цепляющий верхушки деревьев, оставшихся позади.

Чистильщики идут по едва заметной грунтовой дороге, видимо протопанной до Удара тысячами ног и изъезженной сотнями машин. Теперь раны, нанесённые земле, затягиваются, а матушка-природа медленно, но верно отвоёвывает своё, пожирая щебень, сквозь который прорастают кусты. Справа и слева от дороги высятся длинные стебли пожухлой травы. Трава как трава, но только на первый взгляд. Сергей не сразу понял, что заставило его насторожиться, пока не рассмотрел, что некоторые стебли закручены как пружины и отличаются цветом от остальных, чем-то напоминая пятнистую раскраску некоторых насекомых.

Сухов оглядывается. Метрах в пятидесяти высятся иглы антенн – бетонные столбы с нанесёнными краской красными полосками и опутанные, как паутиной, проводами растяжек. На первый взгляд кажется, что они разбросаны по полю хаотично, но если приглядеться, то становится понятно, что в их размещении прослеживается цель – определённый порядок, продиктованный человеческим разумом.

«Один, два, три, четыре… – считает Сергей про себя, – восемь, девять, десять…»

Досчитав до пятнадцати, Сухов сбивается со счёта. Глядя на траву и редкие чёрные проплешины – места, где травы нет, словно она выгорела, парень вспоминает разговоры в Убежище о вреде электромагнитного излучения и его негативном влиянии на человека.

«Так и электричества давно нет, – думает Сергей, – вроде и излучать нечему. Так почему местами трава не растёт?»

Сухов смотрит на Винта. Затем переводит взгляд на остальных. Седой, сильно прихрамывая, идёт четвёртым. За ним, постоянно озираясь и что-то шепча себе под нос, Курц, замыкающий – Митяй.

«Курц дёрганый, нервный какой-то стал, – размышляет Сергей, вспоминая, каким обычно выдержанным и молчаливым всегда был Роман, – совсем на себя не похож. Да все мы как на иголках».

Парень, еле переставляя ноги, чувствует, как необъяснимый страх снова проникает в сердце. Точно отряд, миновав забор, пересёк невидимую границу – мёртвых и живых. Причём живые, пусть и псы, остались позади.

– Эй, Тень! Псс… – тихий окрик Винта заставляет Сухова снова обернуться. – Спроси у грёбаного Сусанина, долго нам ещё идти, и что там с фоном? Пищалка-то у него только!

Сергей кивает. Ускорив шаг, он догоняет Хлыща. Окликает его. Разведчик оборачивается.

– Чего тебе? – неожиданно грубо кидает Хлыщ.

– Винт спрашивает, – Сухов пытается придать голосу твёрдость, – скоро придём?

– Антенну видишь, – разведчик указывает на высоченную металлическую конструкцию, стоящую метрах в пятистах впереди, – ориентир. За ней первая площадка, потом вторая, перед ней здания центра радиоперехвата. Так и передай Винту.

Не дожидаясь ответа Сергея, разведчик быстрым шагом идёт по дороге. Сухов возвращается к командиру.

– Он сказал, – Тень старается не смотреть в глаза Винту, – доходим до вышки, и мы на месте.

– Ну-ну, – Винт качает головой, – хотелось бы верить. Двигай за ним и глаз с него не спускай, чёт темнит он.

Сергей кивает. Поворачивается и ускоряется, стараясь идти метрах в десяти от Хлыща. Остальные чистильщики, кроме еле плетущегося Седого, переходят на быстрый шаг, в сотый раз мысленно прокляв день, когда они зашли в часть. Бойцы стараются не думать о моменте, когда сядет солнце и в «Гудке» воцарится ночь…

Быстрее! Быстрее! Ещё быстрее!

Страх подгоняет лучше всякого «турбо».

– Не тормози! – торопит Винт ковыляющего позади всех Седого. – На точке тебя перевяжем, обезболим и отдохнёшь!

Лучи налобных фонарей черкают по дороге, пока не исчезают во тьме, которая наступила так резко, словно кто-то вырубил свет.

Хриплое дыхание разносится в морозном воздухе. Бойцы движутся к сереющим зданиям, то и дело оборачиваясь, словно за ними снова гонится стая. В свете фонарей мелькают опоры антенн. Чем ближе ЦРП, тем больше их становится. Дойдя до развилки, чистильщики поворачивают направо. Едва поспевая за Хлыщом, бойцы закатываются на площадку, огороженную секционным бетонным забором. Зелёные и серые панели. Кажется, что тот, кто выбрал такой цвет, сделал это в насмешку. Задрав головы, чистильщики смотрят на нависающую над ними громаду угловатого четырёхэтажного кирпичного здания с плоской крышей. Рядом с ним стоит вытянутая приземистая «коробка» с четырёхскатной кровлей. За зданиями возвышается антенна, чья верхушка, утыканная «тарелками» локаторов, теряется во мраке.

– Нам туда, – Хлыщ кивает на распахнутую стальную дверь. – Как зайдём, проходим через «вертушку», затем дальше. Подскажу на месте, что как.

– Странно, что она открыта, – морщится от боли Седой, – вот, где выродок пригодился бы, запустили бы его сначала. Тварь долбаная, смылся, наверное.

– Или псы схарчили, – добавляет Винт, – чё сейчас-то балаболить! Идти надо и всё!

– Вот Хлыщ пусть и заходит, а мы посмотрим, – Седой крутит пистолет в руках, – я с этой пукалкой как голый. Проще палкой отбиваться.

– Ага, – лыбится Винт, – в следующий раз я тебе биту подгоню.

– Да пошёл ты! – Седой окидывает взглядом Митяя, Курца и Сухова. – А вы чего вылупились?! Давно не получали?

Ребята молчат. Только крепче сжимают оружие, точно боясь, что чистильщик отберёт его. Напряжение нарастает. Воздух буквально искрит от ненависти, сдобренной изрядной порцией страха. Молчание нарушает Хлыщ.

– Я пошел, если всё по тихой, вернусь и скажу вам.

– Погодь! – Винт оглядывается по сторонам. – Митяй! Держишь правый фланг. Курц, следишь за дверью! Тень, левый угол! Я пасу тылы. Хлыщ, чинишь Седого и только потом ныряешь в комплекс! Мне нужны все бойцы, а он еле ходит!

– Какого… лешего!.. – злится разведчик, затем машет рукой и достаёт из нарукавного кармана аптечку. – Ногу показывай! – приказывает Хлыщ Седому.

Чистильщик, сопя, нагибается и быстро режет ножом ткань ОЗК на лодыжке. Хлыщ, подсвечивая себе фонарём, осматривает рану. Затем пробормотав что-то вроде: «Соплей-то развели! И стоило только из-за этого возиться», – расстёгивает молнию на аптечке, достаёт из неё небольшой флакончик с надписью «йод», марлевые тампоны, бинт и начинает быстро обрабатывать ногу Седого.

– Надеюсь, что они не бешеные, – шипит чистильщик.

– Ты сам кого хочешь заразишь! – отшучивается Хлыщ. – Скажи спасибо, что псы сухожилие не задели. Готово! – разведчик, закончив перевязывать рану, втыкает шприц-тюбик в лодыжку бойца. – Минут через десять бегать сможешь, – Хлыщ, выдавив промедол, снимает ременную петлю с ноги Седого и заматывает изолентой разрез на бахиле ОЗК.

– Хорошо, сука, пошла, – лыбится Седой, – отпускает.

– Так, сестра милосердия, – торопит разведчика Винт, – всё уже?

– Угу, – бурчит Хлыщ, – сам же просил.

– Тогда вали быстрее! – злится командир. – А то мы здесь как банные листы к жопе прилипли!

Разведчик порывается что-то ответить, но передумывает. Затем, глубоко вдохнув, делает шаг вперёд, направляясь к комплексу. Дверь жалобно поскрипывает на ветру, словно плачет, поминая кого-то. Хлыщ, осторожно, держа СКС наготове, подходит к проёму. Замирает, чувствуя на себе взгляды чистильщиков, светит фонариком, и затем быстро заходит внутрь, словно канув в омут…

Минуты кажутся часами. Чистильщики всматриваются в дверной проём, стараясь уловить отблески света от налобного фонаря разведчика. Ни шороха, ни звука. Ветер и тот затих. Нервы натягиваются как струны. Винт уже теряет терпение и открывает рот, чтобы приказать входить в комплекс, как оттуда выбегает Хлыщ.

– Быстрее! – разведчик машет рукой, показывая куда-то позади себя. – Это надо видеть!

– Да говори уже! – не выдерживает Седой.

– А!..

Хлыщ, не дождавшись товарищей, снова забегает в здание. Чистильщики, держа оружие наготове, быстрым шагом следуют за ним. Заходят внутрь комплекса. Попадают в неширокий коридор. Осматриваются. Лучи фонарей шарят в пространстве. Бойцы видят, что слева от них находится комната дежурного по КПП – обычная «стекляшка», забранная частой решеткой, с оконцем, снабженным откидной дверцей, через которую обычно передают документы. Справа «вертушка» – турникет с тремя планками.

– Ты смотри, «антипанику» дёрнули, – кивает Седой светя фонарём на опущенные «рога» турникета, – значит, думали, что народ ломанётся, только… – чистильщик делает два шага вперёд и заглядывает в «стекляшку», – опа! Что за хрень?! Ребята, смотрите!

Седой вытягивает руку, указывая на сгнивший труп, в истлевшей военной форме, из глазницы которого, как древко копья, торчит обломанный черенок от швабры.

Чистильщики подходят к Седому. Заглядывают в комнату. Лучи фонарей выхватывают из тьмы лик мертвеца, обтянутый серым пергаментом кожи. Судя по искажённой гримасе и широко раскрытому рту, человек умер в страшных муках.

Бойцов одолевает странное чувство, словно дохляк тоже пялится на них. Всем становится жутко. Лучи скользят по трупу. Судя по положению тела, дежурный сидел на стуле, когда кто-то, как в амбразуру, вогнал черенок в окошко и, пробив солдату глаз и череп, пригвоздил его к стене.

Кровь брызнула и застыла на штукатурке грязно-бурым пятном. Чистильщикам кажется, что вонь от сгнившей плоти до сих пор висит в воздухе. Наверное, то же самое испытывают люди, впервые попав в морг. К этому нельзя привыкнуть, даже если ты видел десятки смертей. Стоит только нарушить покой мертвецов, как где-то в глубине души зарождается страх, что ты станешь следующим…

– А здесь что-то тащили, – Винт присаживается на корточки, смотрит на размазанную по полу грязь, перемешанную с застывшей бурой кровью, – похоже, что тело. Что за фигня, ребята? – командир поднимается.

– Вас ещё долго ждать? – от внезапного окрика Хлыща чистильщики вздрагивают. Поворачивают головы. – Ну? Сюда! – разведчик, махнув рукой, исчезает за поворотом коридора.

«Чёт Хлыщ совсем поплыл, – думает Винт, – дёрганый он какой-то».

Командир поворачивает голову.

– Седой, Митяй, остаётесь здесь, пасёте тылы. Если что, валите всё, что шевелится снаружи. Стрелять без предупреждения. Курц, Тень за мной. Живо!

Чистильщики, стараясь поскорее пройти «стекляшку», спешат за Винтом. Чем дальше они идут, тем нервознее становятся, догадываясь, что за ад воцарился в части в день Удара. Лучи прыгают по изрешечённым пулями стенам ЦРП. В тусклом свете видны закопчённые дымом от пожара надписи «Служу Российской Федерации» и «Документация дежурного по части». Под ногами хрустит битая плитка и стекло. Мебель, стоящая в коридоре, сломана. Большая часть окон разбита. Решётки погнуты, словно в них били изнутри, пытаясь выбраться наружу. Пол заляпан бурыми пятнами застывшей крови.

Бойцы идут осторожно, с опаской глядя на распахнутые двери, словно сейчас из них выскочит… Ход невесёлых мыслей прерывает свет фонаря Хлыща, бьющий в глаза.

– Эй, мудила! Ты так и будешь бегать туда-сюда? – Винт зло смотрит на Хлыща.

– А чего вы тормозите? – огрызается разведчик. – Крадётесь точно бабы на сносях. Здесь нет никого, только дохляки и мы шаримся.

– Показывай уже! Задолбал!

Хлыщ нервно смеётся.

– Пришли. Заходим и наслаждаемся.

Чистильщики проходят метров десять вперёд. Видят сорванные с петель двустворчатые двери, по обе стороны от которых валяются сваленные в кучу столы, стулья и несколько стеллажей со шкафами.

– Едрить! – восклицает Курц. – Они что, здесь баррикады строили?

– Похоже на то, – цедит Винт.

– Интересно от кого? – задаёт вопрос, оставшийся без ответа, Сухов.

Чистильщики входят через дверной проём, над которым висит табличка «Столовая». Лучи хаотично мечутся по стенам перепрыгивают с пола на потолок.

– Оху…ть! – выпаливает Винт, видя, что помещение завалено телами.

Судя по тому, что трупы сгнили до стадии костяков, сюда их кто-то притащил в день Удара. Изуродованное тела в армейской униформе, рядом с которыми валяются разбитые тарелки, стаканы, кухонные ножи и несколько искорёженных автоматов. У большинства трупов размозжены черепа, словно по ним били прикладами. У некоторых отрублены конечности. Бойня. Именно это слово возникает в голове чистильщиков.

– От… куда… – шепчет дрожащим голосом Курц, – их здесь столько?

– Мне почём знать?! – злится Винт. – Хлыщ! – судя по интонации, командир потерял терпение. – Ты так и будешь хернёй страдать или объяснишь нам, что здесь творится?!

– Иди сюда! – резко отвечает разведчик. – Иди и смотри, во что мы по приказу Бати вляпались!

Кажется, что Хлыщ вот-вот сорвётся на визг. Винт делает несколько шагов вперёд. Обходит разломанную мебель, тела, подходит к разведчику. Хлыщ стоит в углу. Разведчик, светя фонарём, вглядывается в труп в ОЗК, из груди которого торчит всаженный по рукоятку нож.

– Узнаёшь? – спрашивает Хлыщ.

– Кого? Его? – отвечает Винт, вытягивая руку. – Он же потёк уже! – чистильщик, стараясь не наступить на вязкую бурую жижу, разлившуюся из разорванного защитного костюма убитого, вглядывается в маску противогаза с панорамным стеклом, пытаясь различить обезображенные черты лица раздувшегося и почерневшего трупа. – Хотя… Да! Такой ведь только у Фирса был!

– Да не, – разведчик ухмыляется, – то, что это Фирс, и ежу понятно, ты на нож посмотри!

Винт наклоняется, стараясь не думать о том, что ему кажется, как трупный смрад проникает даже сквозь противогаз и ОЗК. Взгляд скользит по деревянной рукояти с навершием, вырезанным в виде головы волка.

– Да это же нож Татарина! – восклицает Винт. – Значит…

– «Квадраты» дошли досюда, – перебивает командира Хлыщ, – и Фирса замочил свой!

– Тогда, где остальные? – разведчик оглядывается по сторонам. – Здесь только вояки. За эти годы уже разложились, а Фирс свежак и его кто-то сюда притащил.

– Татарин? – удивляется Хлыщ.

– Не знаю, – Винт пожимает плечами, – идём отсюда, надо весь комплекс проверить, может Лося найдём.

– Думаешь, он жив? – Хлыщ озирается по сторонам.

– Хрен его знает, – Винт, заметив, что к ним подходят Тень и Курц, поворачивает голову.

– Чтоб меня! – Курц отшатывается при виде раздувшегося трупа. – «Квадраты»?

– Да, – отвечает Винт, – это Фирс.

Курц чувствует, как к горлу подкатывает тошнотворный ком. Парень старается не смотреть на труп. В этот момент Хлыщ, подсвечивая себе фонарём, делает шаг вперёд и резко выдёргивает нож из груди Фирса. Неожиданно из глубины ОЗК раздаётся клокотание. Чистильщики замирают, во все глаза глядя на труп. Слышится протяжный стон, от которого кровь стынет в жилах. Ткань ОЗК раздувается, и Фирс начинает шевелиться.

– Ааа!.. – орёт Курц. – Сдохни тварь!

Парень нажимает на спусковой крючок, паля из автомата по Фирсу. Пули смачно шлёпают, пробивая тело насквозь, и впиваются в пол.

– Прекратить огонь! – орёт Винт. Командир отвешивает оплеуху Курцу. – Ты, придурок! Это трупные газы!

Курц прекращает пальбу. Мотает головой из стороны в сторону. Видя, как под телом растекается вязкая жижа, парень внезапно сбрасывает капюшон ОЗК, сдёргивает противогаз и согнувшись пополам с хрипом обильно блюёт на пол.

– Надел его живо! – кричит Винт. – Дозу хватанёшь!

Курц поднимает глаза вверх. Обводит безумным взглядом бойцов. Утерев губы, он выдавливает:

– По фиг! Я хочу убраться отсюда. Вы слышите меня! Мотаем! – парень срывается на визг.

Винт бьёт Курца ладонью наотмашь по щеке. Раз. Другой. Третий.

– Я сказал, – чеканит слова Винт, – надевай противогаз! Ты понял меня, а то…

Винт не успевает договорить, как на входе в ЦРП грохает выстрел. Затем ещё и ещё. Снаружи слышатся завывания. Чистильщики, не сговариваясь, бросаются к выходу. Курц на бегу напяливает противогаз. Бойцы выкатываются к «стекляшке». В темноте дверного проёма сверкают вспышки выстрелов. Слышится мат. Митяй и Седой палят в кого-то снаружи. В кого, не разглядеть. С улицы сквозь свист ветра слышится странное клекотание, похожее на птичий гомон. В сумраке виднеются тени, которые передвигаются так быстро, что невозможно разобрать, что это такое. Чистильщики на бегу открывают огонь, паля из всех стволов.

– Что это? – орёт Винт.

– Хрен его знает! – Митяй старается прицелиться в нечто, мелькающее метрах в двадцати от комплекса. Один за другим хлопают выстрелы.

– Вали их!

– Да кого?!

– Тварей!

– Каких?

– Всех что есть!

– Дверь закрывайте! – кричит Хлыщ.

Внезапно из тьмы прилетает обрезок водопроводной трубы.

– Ааа!.. – вопит Курц, выронив автомат и хватаясь за пробитое насквозь плечо.

Парень падает на спину. Корчится. Чистильщики при виде крови, точно избавившись от наваждения, наваливаются на дверь и захлопывают её. Щёлкает засов. В ту же секунду в полотно снаружи кто-то со всей дури чем-то ударяет. Слышится металлический звон и снова характерное птичье клекотание.

– Мать твою! – Митяй отлетает от двери. – Что там?

Чистильщики водят стволами по двери. Удар следует за ударом.

– Хорошо, что металлическая, – шепчет Седой, – не сломают, – и сразу добавляет: – наверное…

– Хлыщ, – Винт смотрит на разведчика, – берёшь Тень, хватаете Курца и тащите его отсюда в ближайшую комнату. Потом живо ко мне!

– Надо окна проверить! – добавляет Седой.

– Точняк! – Винт переводит взгляд на Митяя. – Вот вы этим и займитесь.

Седой и Митяй исчезают во тьме коридора. Тень и Хлыщ, схватив за лямки разгрузки, волочат по полу вопящего от боли Курца в ближайшее помещение. Через минуту Хлыщ возвращается к Винту.

– Ну?

– Плох он, и… – разведчик вздрагивает от размеренных ударов в дверь, – помочь толком здесь не сможем. Я промедол ему заколол. Надо трубу вытащить и уходить отсюда.

– Как? – вяло спрашивает Винт. – Мы даже не знаем, что там снаружи.

– А я говорил! – язвит Хлыщ. – Не послушал ты меня!

– Иди ты! – взрывается чистильщик. – У нас был приказ.

– А теперь с нами происходит то же, что и с отрядом Фирса! – орёт Хлыщ.

К чистильщикам прибегает Сухов.

– Я всё проверил в комнате, – тараторит Сергей, – решётки крепкие, так просто не сорвать, тем более там высоко, им придётся на что-то вставать.

– Кому им? – удивляется Винт.

– Тем, кто снаружи, – добавляет Сухов.

– Нет, ты сказал это так, будто это – люди, – Винт внимательно смотрит в глаза Сергея, – ты что-то знаешь?

– Откуда? – опешив отвечает парень. – Так, просто пришло в голову.

– Тише! – Хлыщ поднимает руку. – Слышите? Уходят!

Чистильщики прислушиваются к звукам снаружи и улавливают, как странное клекотание удаляется. Удары в дверь тоже прекращаются.

– Хрень какая-то, – тихо говорит Хлыщ, – куда они пошли?

В этот момент слышится топот ног. В коридоре показываются Митяй и прихрамывающий Седой.

– Чисто! – выкрикивает Митяй.

– Не ори! Тсс! – Винт прикладывает палец к маске противогаза. – Шепотом.

– Мы всё осмотрели на первом этаже, вроде все решётки на месте, – добавляет Седой, – и ещё, вот, – чистильщик вытягивает руку, разжимает пальцы. Все видят, что на ладони, на перчатке, лежит рация.

– Где нашёл? – Винт берёт передатчик.

– Там, – Седой неопределённо машет назад, – валялась в коридоре. Митяй заметил.

– Это рация Фирса, – Винт крутит в руках ребристый корпус, – судя по индикатору, аккумуляторы ещё не сдохли.

– Хочешь воспользоваться? – спрашивает Хлыщ.

– Да, – Винт включает рацию. Экран и клавиатура подсвечиваются зелёным цветом, а приятный женский голос по-английски сообщает «Power on». Нажав кнопку передачи, чистильщик, мысленно сосчитав про себя до двух, говорит: – Лось. Это Винт. Приём!

Винт опускает тангенту. Из динамика радиостанции доносится хаотичный шум помех, царящих в радиоэфире. Винт снова нажимает кнопку передачи.

– Лось! Вызывает Винт. Мы в «Гудке». Ответь!

Тщетно. Из динамика всё так же раздаются только шумы.

– Отставь, – Седой обречённо машет рукой, – сдох он уже. Только глухой нашей пальбы не услышал бы.

Винт мотает головой.

– Надо пробовать, вдруг сработает, – чистильщик смотрит на Сухова. – Тень, он твой друган, ты и займёшься этим, – чистильщик передаёт рацию Сухову, – будешь сидеть здесь, следить за дверью и вызывать его три раза через каждые десять минут, потом перерыв на полчаса и всё по новой. Остальные, – Винт обводит взглядом чистильщиков, – Хлыщ, осматриваешь Курца, потом возвращаешься сюда к Сухову. Глядеть в оба! Седой, Митяй, вы за мной! Осматриваем все помещения. Ищем оружие, патроны, всё что может пригодиться, чтобы продержаться до утра, а потом будем прорываться за периметр.

– Мы здесь как кролики, запертые в норе, – Седой поглаживает ствол пулемёта, – добегались.

– Ныть завязывай! – Винт перехватывает автомат. – Без тебя тошно! Пошли!

Троица исчезает в темноте, которую разрывает свет фонариков.

– Ты смотри, не вздумай уходить куда, – Хлыщ кладёт руку на плечо Сухова, – я скоро вернусь.

– Место, точно не для прогулок, – вяло шутит Сергей.

– И не для живых, – почему-то добавляет Хлыщ.

Резко развернувшись разведчик идёт по коридору. Сухов провожает его взглядом, пока звук шагов не исчезает вдали…