Глава 7
КОНФЕДЕРАЦИЯ ПЕЧАТНИКОВ

Худа без добра не бывает. Рано или поздно подфартить им должно было. На поверку трое этих вооруженных людей оказались сталкерами с Печатников, а не очередными бандитами. И метро было уже совсем близко, так что вскоре Стас, Савелий, Ксения и Матрена уже рассматривали убранство станции. Оружие у них все-таки отобрали, справедливо полагая, что незнакомцев до выяснения обстоятельств лучше держать безоружными. Ребята прошли обязательный процесс дезактивации и теперь толпились возле южных гермоворот. Сопровождающими были те трое «спасителей», которые так вовремя подобрали путников на поверхности. Кто знает, нашли бы они без помощи этих мужчин вход на станцию или нет. Командир сталкеров представил сначала своих людей, после чего назвал свое имя. Самым большим оказался Томилин, или Том, как звали его друзья. Он разглядывал ребят, и улыбка не сходила с его лица – не наглая, а вполне дружелюбная. Хмурился Иван Данилов – еще один сталкер из отряда: ему явно наскучило торчать здесь, и он мечтал оказаться уже в своей палатке и отдохнуть после непростой вылазки. Но командир, Олег Немов, не спешил, раздумывая о том, как поступить с гостями. Коротко остриженная голова и массивный подбородок придавали его лицу суровый вид, взгляд был внимательный и строгий, но без агрессии. Наконец, судя по всему, он решил, что делать, и повел ребят к краю платформы. На ходу бросил, обращаясь к своим людям:

– Отведем гостей к Андрею Павловичу, надо доложить о нашей находке.

Станция Печатники поражала своими просторами. Стас, Савелий и Ксения привыкли к низеньким сводам подземелий Коломенского, потому теперь с восхищением глядели по сторонам, осматривая вполне себе рядовую станцию московского метрополитена.

– Прикольно, – вырвалось у Савы. – Здесь столько места, стены и пол каменные.

Суета, царившая на станции, также удивила ребят. Было раннее утро, станция просыпалась, народ собирался на работу, на фермы. По платформе уже сновали заезжие торгаши, предлагая свой товар и различные услуги. Один мужчина в сторонке что-то горячо шептал двум другим, Стас краем уха расслышал, что они говорили о какой-то охоте на недавно завезенных на Пролетарскую невероятных существ. Но сколько стоит такое удовольствие, парень не расслышал, да и сдалась ему эта охота. А мужчина тот заметил, что Стас на него уставился и прикрикнул:

– Иди, иди, чего здесь крутишься? Бездельник!

Стас поспешил дальше, успев подхватить Матрену под руку, когда та неловко споткнулась на ровном месте и чуть было не упала. Она благодарно взглянула на своего принца-спасителя, а тот уже утаскивал Матрену за руку дальше, и она совсем не сопротивлялась.

Хаотично расставленные ветхие палатки, жилища из фанерных и жестяных листов людей явно побогаче, лотки торговцев – все смешалось в этом каменном мешке со сводами, подпираемыми колоннами.

– Нам сюда, – коротко бросил Немов, показывая рукой направление. Вскоре они оказались в подсобных помещениях за станцией. Тучный охранник на входе даже не поднялся навстречу, а лишь проводил командира сталкеров задумчивым взглядом. Похоже, Немов здесь пользовался авторитетом. Данилов и Томилин остались снаружи, напустив на себя скучающий вид.

Возле двери в конце коридора перед Немовым неожиданно выросла фигура мужчины, который пытливо оглядел процесссию, отвел командира в сторону и о чем-то с ним горячо зашептался, бросая изредка взгляды на ребят. Немов отвечал коротко. Последние слова Стас расслышал:

– Корниенко, мне плевать, может он или нет. Он примет нас сейчас, у меня дел по горло, а водить за собой мальцов этих я не намерен.

Затем он отодвинул своей лапищей покрывшегося испариной собеседника и толкнул дверь. Жуткий скрип заставил Стаса, Ксению и Савелия поморщиться. Матрена же упорно делала вид, что она сейчас где-то далеко и решает, очевидно, неподвластные человеческому уму задачи. А может, отправилась в неблизкое путешествие за новым пророчеством. Немов приглашающе махнул им рукой – мол, идите за мной, – и сам вошел в комнату.

– Стучать не пробовал? – Человек, сидящий за столом, излучал власть и был жутко недоволен вторжением. Видимо, это и был тот самый Андрей Павлович.

– До тебя достучишься, ага. Твой верный пес мне так долго втирал, что ты занят, я уже начал верить.

Андрей Павлович поморщился от такой наглости, но смолчал, лишь заиграли желваки на его лице. Но тут же с интересом принялся разглядывать остальных гостей.

– Кто такие? На жителей Конфедерации Печатников не похожи, да и не встречал я вас раньше. Челноки? По делу?

«Интересно, – подумал Стас, – чем это мы от местных так отличаемся?» Оглядел себя и остальных и мысленно согласился с человеком за столом. Сам Стас был одет, как обычно, в просторную, не стеснявшую движений фуфайку, которая была велика ему, и в штаны, такие застиранные, что из черных стали уже серыми, зато удобно облегали тощие ноги. В Коломенском это выглядело нормально, а здесь он казался себе каким-то пугалом. «М-да, хорош принц», – подумал он. Рубаха Савы из запасников музея – серая, с красной вышивкой по вороту, пусть и поношенная, – резко отличалась от защитной одежды, какую носили большинство жителей станции, как, впрочем, и его мятые просторные штаны из грубой ткани. Ксюша тоже была в чем-то вроде длинной рубахи и в берцах. Стас даже невольно засмотрелся на ее длинные, бледные ноги. А Матрена в своем мешке с тремя дырками и вовсе производила сногсшибательное впечатление. Стоило бы подобрать ей что-то более подходящее, коли уж довелось им оказаться здесь, в метро.

– Не челноки они, – ответил за ребят Немов. – Подобрал на поверхности.

– А ты всех, словно бездомных котят, домой тащишь?

– Я помогаю, – угрюмо ответил Немов. – Ребята молодые, неопытные, явно в беде были. Из промзоны выбежали, мы на них и наткнулись.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул Андрей Павлович, – а даже если и так, зачем нам лишние рты? Или у нас продуктов до хрена?

– Д-да не волнуйтесь вы так, мы у вас не задержимся, – вступил в разговор Стас. Сидящий за столом человек ему сразу не понравился, да и оставаться на станции, когда начальство не благоволит тебе, плохая идея. Дадут самую грязную работу за гроши, еще и придираться постоянно будут.

Схожие мысли царили в головах Савелия и Ксении. А Матрене было все равно, лишь бы принц был рядом. Она стояла и молча любовалась своим спасителем, который сейчас общался с этим противным дядькой.

– И куда же вы дальше пойдете? – ехидно поинтересовался Андрей Павлович.

– Это мы еще не знаем, а куда лучше?

Мужчина в ответ на эти слова лишь расхохотался.

– Нет, ты слышал? – отсмеявшись, спросил он Немова. – И кого ты привел на наши головы. Да они же глупенькие какие-то и необстрелянные совсем. Как на таких положиться? Да и выгоды никакой с них.

– Ну а делать что-нибудь умеете? – Андрей Павлович переводил взгляд с одного лица на другое.

Ребята молчали, соображали, как бы лучше подать себя, чтобы прямо сейчас не выгнали обратно на поверхность.

– Охотиться умеем, – выпалил вдруг Стас.

Мужчина за столом с сомнением оглядел парня.

– Ох уж эти мне горе-охотники, что-то не похоже. Насколько я понял, это за вами там, – он многозначительно потыкал в потолок, – охотились. А не вы за кем-то.

– Нормально ребята держались, – вступился Немов. – Сам знаешь, что там, в промзоне творится. Мало кто выжил из тех, кто туда сунулся.

– А ты вот выжил, – с явным сожалением прошептал Андрей Павлович, так, чтобы никто не слышал.

– Так, а поселим их где, у тебя в палатке? У нас места на станции катастрофически не хватает.

– У Черствого поселим, – ответил Немов, – пару дней его не будет, а завтра наш главный возвращается с Ганзы и пусть решает, что с гостями делать.

– Правильно, – неожиданно быстро согласился Андрей Павлович, – пускай у него голова и болит. А мне, кхм, насрать. Идите уже. – И он принялся энергично тереть виски. – Корниенко мне там позовите. И на выходе дверку-то придержите, скрипит она очень, голова раскалывается и без ваших молокососов с поверхности.

На удивление, разговор, грозившийся затянуться надолго, неожиданно быстро пришел к своей развязке. По крайней мере ближайшие пару дней можно было не задумываться о безопасности и ночлеге, а походить, осмотреться, узнать, как и чем люди в метро живут. Немов молча шел впереди, уверенно ведя гостей к их временному жилищу. Наконец они остановились перед затертой практически до дыр палаткой, командир сталкеров откинул полог:

– Располагайтесь. На два дня она ваша. Скажу, чтобы вам притащили еще один матрац, чтобы не ютились на одном.

Палатка была обставлена по-спартански – ничего лишнего: брошенный на пол матрац, укрытый какой-то мешковиной, кривая тумбочка и два мешка с барахлом. Вот и все убранство.

– Черствый у нас – минималист, – следя за реакцией гостей, усмехнулся Немов. – Но здесь тепло и спокойно, вас никто не тронет. Всяко лучше, чем на поверхности.

– С-спасибо, – поспешно ответил Стас.

Этот сталкер, столько сделавший уже для них, и впрямь подвернулся очень вовремя. Не встреть они его с отрядом на своем пути, кто знает, что было бы с ними сейчас. Может быть, монстры обгладывали бы уже последние их косточки.

Матрац принесли быстро и свалили его в другом углу палатки.

– Кто с кем спит? – с улыбкой до ушей спросил Савелий. – Жребий тянуть будем или так договоримся? – засмеялся он.

– Дурак. – Ксения недовольно взглянула на него. – Думай, что говоришь.

– Да я же шучу, – попытался оправдаться Сава. – Мальчик с мальчиком, девочка с девочкой. Матрацы широкие, думаю, интересами ночью не столкнемся.

К обеду друзья прилично проголодались и за пару патронов получили в столовой немудреную похлебку: в зеленоватой жиже плавал малюсенький кусочек мяса, который и мясом-то было сложно назвать. Но еда была принята с благодарностью, и за пару минут дымящееся варево исчезло в их ртах, будто его и не существовало. Еще и тарелки вылизали.

Обратно возвращались повеселевшие, недавние испытания на поверхности казались такими далекими и уже не вызывали прежней дрожи в коленках. Да и вспоминать сейчас о них вовсе не хотелось. У соседней палатки они задержались, там женщина рассказывала двум подросткам какую-то байку. Ребята прислушались.

– Вот и несется он в ночи, глаза дьявольским огнем горят – не глаза, а угли преисподней.

Стас вздрогнул, вспомнив рассказ старика, деда Матрены, про Темный мир с его провалом: – «Неужели все-таки это темные силы вырвались на поверхность из ада, и старик не бредил?»

А женщина продолжала:

– А на цепях, намотанных на его левую руку, яги привязаны. И он то стравливает цепи, то дергает на себя. А яги несутся во весь опор, мелькают лапы с бешеной скоростью, кто вперед вырывается, кто позади, едва-едва под колеса не попадают, зыркают по сторонам своими глазками, полными животной злобы, жертву выискивают. И ревет мотоцикл, выпуская облака сизого дыма, вдохнешь его ненароком и замертво свалишься сразу же. Но это не самый худший вариант, если повстречаешь на пути того байкера. Иначе вынет он всю душу из тебя, без остатка, а тело растерзают яги, разорвут острыми клыками и поднимут свои тупые морды к луне, завоют так, что тоска вселенская проникает в любое живое существо, оказавшееся поблизости, и больше не найти никогда покоя, если услышишь этот вопль исчадий ада.

– А что байкер с вынутой душой делает? – полюбопытствовал Савелий.

Женщина вскинула голову и уставилась на новоприбывших.

– А зачем, по-твоему, Злу твоя душа?

Ответа у Савелия не нашлось, и женщина быстро утратила к нему интерес, посчитав плохим собеседником.

– И не убежать, не скрыться от байкера, ибо чудовищная скорость у его мотоцикла, а яги, верные гончие, и того быстрее. А за ним, позади, сноп огненный, и дорога плавится, грохот же чудовищный стоит, словно тысячи орудий разом палят.

Женщина закончила рассказ, перевела дух, посмотрела на ребят, довольная произведенным эффектом.

– П-пойдем, – тихо сказал Стас своим друзьям, – умалишенная какая-то.

Но было видно, что рассказ их впечатлил.

Ночь подкралась удивительно быстро. Ребята отужинали жидкой похлебкой в столовой, по очереди помылись из ведер в так называемых душевых. И, к вящему удовольствию остальных, Матрена стала выглядеть почти прилично, насколько это было возможно в подземке. Заснули быстро, а когда Стас и Савелий проснулись вдруг посреди ночи, девушек в палатке не было.

Ночью станция не выглядела дружелюбно. Темнота, как известно, – друг молодежи. Но это была чужая темнота, не родная. Парни в растерянности бродили по станции, натыкались на разбросанные тут и там вещи, не зная, что предпринять. Сунулись было в пару палаток, но из одной на них шикнули, чтобы не мешали спать, а из другой какой-то дед заорал, что сейчас пальнет им вслед так, что мало не покажется. Они уже собирались направиться к Андрею Павловичу в подсобные помещения, как вдруг услышали тихий стон. Звук доносился с путей, и, перегнувшись с платформы, Стас и Савелий разглядели сидевшую там Матрену. Ребята спрыгнули вниз и помогли девушке подняться на ноги.

– Что п-произошло?! С тобой все в порядке? Где Ксюха?

– Да говори же, – встряхнул девушку за плечи Савелий.

Матрена потерла лоб, вспоминая.

– Мы с Ксюшей вышли из палатки поговорить, когда вы уснули, ну, чтобы вам не мешать. Пришли сюда, уселись на край платформы, и вдруг увидели, что оттуда, – она показала на южный туннель, – ползет дрезина. Она остановилась недалеко от нас, на нее загрузили пару каких-то мешков, и дрезина отправилась дальше.

Савелий вмешался и поторопил девушку:

– А можно ближе к делу?

Матрена кивнула.

– И вот, когда дрезина с нами поравнялась, притормозила, я успела разглядеть двоих неприятных типов, наглых. Они что-то спросили, я не расслышала. А потом вдруг схватили Ксению, зажали ей рот рукой. Я хотела закричать, но оступилась и упала, ударилась о шпалу. И перед тем, как отключиться, успела увидеть, что дрезина поехала дальше. Получается, ее украли? – Матрена переводила взгляд со Стаса на Савелия.

– Пошли, – резко сказал Стас.

Савелий даже удивился такой решимости друга. Они направились к северному туннелю. Там, у блокпоста, двое дозорных рубились в кости у небольшого костерка, едва разгоняющего сумрак. Туннель перегораживала самодельная конструкция из дверей вагонов метро, которая при необходимости могла складываться, пропуская транспорт. В ней были вырезаны отверстия-бойницы. И хоть дальше, как уже знали ребята, находилась станция, входящая в Конфедерацию, меры предосторожности все равно были приняты – «Кожуховскую» держали преступные элементы, бандиты, одним словом. Сейчас в этой преграде был оставлен лишь узкий проход – мимо ни одна дрезина не пройдет незамеченной. А значит, дозорные должны быть в курсе.

Подойдя к ним, Стас спросил:

– Здесь дрезина не проезжала?

Дозорный, щуплый малый, удивленно посмотрел на парня, нехотя оторвавшись от игры в кости.

– Тебе чего не спится? – проворчал он. – Проезжала. С дрезины свалился и теперь догоняешь? – Он взглянул на своего напарника, но тот не счел шутку смешной.

– Давно? – продолжал расспросы Стас.

– Пару часов назад.

– А куда поехала?

– Так то наши были. С «Кожуховской», – подал голос второй.

– Наши, – хмыкнул его товарищ. – С каких пор бандиты «Кожуховской» стали нашими?

– С того самого момента, как появилась Конфедерация Печатников.

– А вам-то что? Почему ночью шастаете? – Вопрос был задан уже парням.

– Д-девушку…

Но Савелий перебил Стаса, пихнув его локтем.

– Дело есть к ним. Следующая дрезина когда пойдет на Кожуховскую?

– Нет, ты слышал, – загоготал дозорный, – дрезину ему захотелось. Это тебе не маршрутное такси, парень. Надо – пешком топай. Направление одно – не ошибешься.

– Пошли, – бросил через плечо Савелий друзьям. А им в спину еще долго смеялся развеселившийся дозорный.

Когда они отошли на приличное расстояние, Стас повернулся к Савелию:

– Надо было рассказать им.

– Ага, – парировал Савелий, – да всем здесь плевать на нас. Нужны им лишние проблемы с бандитами. Или думаешь, что ради нас, абсолютно чужих здесь людей, кто-то хоть пальцем пошевелит? Свое дороже всегда. Сами что-нибудь придумаем.

Туннель встретил друзей недоверчиво, темнота практически сшибла их с ног, заставила осторожно прощупывать каждый шаг – перспектива переломать ноги и не достигнуть цели мало кого бы порадовала. Но попробуй уговорить себя не спешить, когда в беде твой друг. Фонариков у них не было, да и, приближаясь к недружественной станции, не стоило раньше времени заявлять о себе в открытую. Разведчики из Стаса с Савелием были те еще – неоперившиеся, неопытные, боящиеся неизвестного. Что касается Матрены, то девушка молчала, осторожно ступая за парнями. Парни тихонько переговаривались: молчать в гнетущей тишине, нарушаемой изредка шорохом разбегающихся крыс или падающих с потолка капель, совсем не хотелось. На Печатниках говорили, что туннель между ними и Кожуховской безопасен. Этот факт радовал, но осторожность никогда не помешает. Правда, оружие – подобранная по пути железка в руках Савелия – вряд ли послужило бы серьезным доводом при неудачно складывающихся переговорах или при атаке мутантов. Что ждало их на Кожуховской? Там бандиты. Опыт общения с бандюками у ребят уже имелся, и не очень удачный. Братва всегда жила по понятиям, и вряд ли теперь откажется от материальной выгоды. А предложить им за Ксению было нечего. Опрометчиво они рванули, но что еще оставалось делать? В метро они чужие, никому особо и не нужны. Кто стал бы радеть за пришлых, помогать им в нелегком деле, брать на себя их проблемы? Никто. В постъядерном мире нужно было быть эгоистом, так больше шансов выжить.

Изредка туннель вздыхал, постанывал, или эти звуки им лишь чудились из-за того, что нервы были на пределе. Ребята крались по темному жерлу все дальше и дальше, в неизвестность.

– Как думаешь, – спросил Савелий и сглотнул, – с Ксенией все в порядке?

Он не решился произнести вслух другие слова, пугающие, страшные – жива ли девушка.

– Х-хотелось бы верить… – Стас не договорил фразу и вдруг замер. – Ты слышал?

Савелий тоже резко затормозил, и идущая позади них Матрена налетела на их спины. Она недовольно цыкнула на парней, но Стас приказал ей молчать. Все трое прислушались. Никаких новых звуков не было, все также гудел туннельный сквозняк, легонько шуршали редко падающие с потолка капли.

– Почудилось, – буркнул Стас и подтолкнул друга, чтобы тот шагал дальше.

Но внезапно заговорила Матрена. Голос ее становился с каждым словом все громче, отражался от стен, множился эхом. Изумрудные глаза, казалось, вспыхнули и ярко засверкали в темноте. Тело Матрены выгнулось дугой, и она стала оседать на пол, произнося нараспев:

– И Шторм обрушится на ваши головы, и выбьет почву из-под ног и утащит за собой в пучины неизведанные. И пошатнется мироздание, и непонятно будет, где свет, а где тьма. Вокруг простираться будет лишь сумрак. Такой же сумрак, что ждет нас в конце туннеля.

Стас и Савелий несколько мгновений оторопело взирали на этот говорящий хаос у них под ногами, а потом опомнились:

– Да тише ты, дура. Хочешь, чтобы все бандюки сбежались на твой крик? И зачем мы только тебя с собой взяли? – Савелий даже замахнулся, но бить не стал.

Стас потормошил Матрену за плечо – помогло. Очередной приступ прекратился. Но тут же им стало не до девушки. За спиной вдруг возникли какие-то тени, и парни враз оказались на полу с выкрученными руками. Стас пытался укусить руку, заткнувшую ему рот, но перчатка на ней была толстой, и ее обладатель даже не обратил внимания на слабые попытки парня вырваться. Он слышал, как рядом пыхтит Сава, явно находящийся не в лучшем положении. Неужели они снова в лапах бандюков?

И вдруг Стас услышал знакомый голос:

– Тихо, не вырывайся, я сейчас тебя отпущу, но ты не шуми, договорились?

Стас помычал, кивнул, и тут же его освободили от захвата. Он встал, прищурился, разглядывая человека перед собой и растирая руку. Так и есть – перед ним находился Немов.

Тысячи вопросов готовы были слететь с уст парня, но командир предусмотрительно поднес палец к губам.

– Я знаю, что вашу девушку утащили. Именно поэтому я и здесь.

В грязной, слабо освещенной комнатке находились пятеро. В центре – огромный, невероятных размеров бугай сдавил шею сучившей ногами девушки. Его грязная волосатая лапа держала несчастную на весу, словно пушинку, особо не напрягаясь. Сам здоровяк откровенно скучал. На станции все звали его Джаббой. Естественно, это было не настоящее его имя. Прозвали его так в честь Джаббы Хатта – одного вымышленного персонажа из кинофильма. По словам знающих, местный верзила был очень на него похож – такой же громадный, толстый, со свисающим брюхом и ручищами обхватом с тело волколака, а ростом за два метра. В его силе было что-то первобытное, в колыхающейся массе – что-то пугающее, чужеродное. Поговаривали даже острые языки, что зачали его женщина и выродок-мутант с Филевской линии.

Третий персонаж, находящийся в этой комнате, был лысым, с грязной повязкой на глазу. Он уже год как держал станцию Кожуховская. Все звали его Борманом за то, что при прежнем авторитете, ныне почившем при загадочных обстоятельствах, работал он своего рода секретарем, правой рукой предыдущего управленца, а вкупе с настоящим именем Борис и заслужил такое прозвище. Уже тогда, будучи серым кардиналом, он действительно представлял собой тайную силу, находясь в тени главного авторитета. За не слишком привлекательной внешностью, обезображенной к тому же отсутствием одного глаза, скрывался искусный махинатор, завоевавший расположение и уважение кожуховской братвы.

Ну а в углу ютились на грубо сколоченной скамье типичные представители шайки: грязные, серые, неприметные братки, недавно доставившие на дрезине эту самую девушку и ожидавшие за такой подарок от своего главного хоть какой-то награды. Борман на благодарности для своих обычно не скупился, если те сделку какую удачно заключали или товар подгоняли хороший. А способ получения товара его мало волновал, лишь бы не зарываться слишком сильно.

– Тебе жалко, что ли? – Одноглазый провел грязным обломанным ногтем по щеке девушки, заглянул в ее выпученные глаза, понаблюдал немного, как она хватает воздух ртом, и усмехнулся:

– Джабба душит?

Явно довольный своим остроумием, Борман оглянулся на своих подопечных – слышали ли. Те осклабились. Потакание авторитету – неотъемлемая часть неписаных законов воровской шайки.

– Хватит, – крикнул он, заметив, что лицо девушки уже начало приобретать оттенок, не свойственный живому человеку.

Джабба тут же разжал пальцы, и Ксения безжизненным кулем рухнула на пол. Сплюнув сквозь щербатые зубы, одноглазый медленно подошел к ней, слегка наклонился, заглядывая в лицо. Сквозь полуоткрытые губы девушки слышался свист пополам с хрипом, глаза были закрыты. Одноглазый мыском ботинка потыкал Ксению под ребра, досадливо поморщившись.

– Чуть не перестарался, Джабба. Не хватает тебе изящности, и не умеешь остановиться вовремя, – покачал головой Борман. Еще несколько секунд он рассматривал девушку, взгляд его скользил по телу, задерживаясь на округлых формах.

– Оклемается, порадует нашего брата. Я первый, а дальше делите сами. А потом сможем выручить за нее неплохую цену, она вроде как смазливенькая. Продадим этим выродкам на Китай-городе, у них там дефицит симпатичных баб.

Девушка на полу закашлялась, приходя в себя. Борман наклонился:

– Как себя чувствуешь? – притворно сладким голосом осведомился он.

– Тварь, – выдохнула она.

Продолжая улыбаться, Борман достал из кармана нож-бабочку и задумчиво покрутил его в пальцах. Затем наклонился к лежащей на полу девушке, подцепил край ее рубахи и резким движением распорол почти до груди.

– Дальше сама или помочь?

Ксению передернуло от осознания того, что сейчас эти грязные лапы дотронутся до ее тела, и она попыталась отползти дальше, отталкиваясь ногами от пола. Но не тут-то было. Бормана только раззадорили слабые попытки девушки избежать неминуемой участи. Его кривая улыбка стала еще шире, и он вдруг начал резко срывать с Ксюши одежду. Сил у девушки противостоять этой грубости практически не осталось. Ее заплаканное лицо исказилось от ужаса, смешанного с отвращением. Вдруг Борман резко отпрянул.

– Че за…? – одноглазый смачно выругался. – Ребятки, да она мутант. У нее там хвост!

У Ксении действительно присутствовал данный атавизм, которого она жутко стеснялась и тщательно скрывала от остальных жителей Коломенского, опасаясь, что из-за него станет изгоем. Все эти годы ей удавалось хранить тайну – хвостик был совсем маленький, неприметный. Но он был! И этот рудимент жутко ее бесил.

Борман брезгливо вытер руки о штанину и развернулся к своим подопечным, сидевшим в углу:

– Вы кого мне, тля, притащили? Мутанта? Кому такая нужна? Да я вас…

Дверь в комнату с треском распахнулась. Борман не успел закончить фразу, что, возможно, на какое-то время спасло вжавшихся в стену братков от гнева их авторитета.

– А ты не борзеешь, Олежа? У нас уговор был, помнишь? Твои не лезут ко мне, а я в ваши дела не суюсь. – Он переключил свое внимание на ворвавшегося в комнату Немова.

– Не забывай, что ты все еще на территории Конфедерации, и уговор я не нарушал, а пришел забрать свое, что ты выкрал у меня из-под носа.

– Твоя девка? – брезгливо наморщил нос одноглазый. – Она же бракованная. Или ты любишь таких, с изюминкой?

– Ты чего-то обнаглел в последнее время, Боря. Нос задирать стал, я тебе ясно сказал в нашу последнюю встречу: сиди на станции и не высовывайся.

– А то что?

– А то второго глаза лишишься.

Лицо одноглазого вдруг налилось кровью.

– Я вашему старперу исправно плачу, я законный налогоплательщик, без моих денег да наших мастерских вам тяжко бы пришлось. За это поднялся и станцию держу. – Одноглазый подал знак своему человеку, дернувшемуся было к двери.

Но Немов предостерегающе поднял руку.

– Ты не поднялся, ты всплыл. Уж не думаешь ли ты, что я пришел без своих ребят? Вся станция уже занята моими людьми. Хочешь и дальше заправлять здесь, отпусти девушку. Я уйду отсюда только с ней.

Одноглазый осклабился. Немов думал о том, как скоро предводитель шайки раскусит его блеф: «Почему я не подумал об этом раньше, не просчитал разные варианты? Времени не было, пришлось импровизировать на ходу. Тома и Данилова явно мало, а от этой молодежи, Стаса и Савелия, толку не будет в серьезных разборках. Пока нам удалось нейтрализовать охранников, но скоро сюда сбежится вся станция. Надо искать выход быстрее».

– Ты опять беспределишь? Почему твои люди хозяйничают на Печатниках? – Немов рычал прямо в лицо Борману, выплевывая слова. – Твою мать, и ты мне говоришь про уговор?

Джабба сидел в стороне, своим скудным умом понимая, что сейчас не время и не место лезть в спор. Но руки чесались, ведь он привык работать не головой, а своими грязными лапами.

– Значит, на самом деле твоя девчонка? На экзотику потянуло? Нравится, когда она тебя хвостиком щекочет? – Борман нагло улыбался.

– Ты че, шелухи объелся? Не моя она, но это ничего не значит.

– Ты хлеборезку прикрой. – Борман начинал заводиться. – А то вспомню поговорку: хороший сталкер – мертвый сталкер.

– Хочешь, чтобы я тебя при твоей братве проучил?

Немов вдруг схватил Бормана за руку и выкрутил ее, тот от неожиданности вскрикнул. Джабба в углу дернулся, но тут же увидел перед своей заплывшей мордой дуло пистолета Данилова.

– Дернешься – мозги со стены соскребать будешь. – Шутки кончились, в дело пошли угрозы. Джабба оценивающе посмотрел на Данилова – не стушуется, выстрелит, рука не дрожит – и затих в своем углу, затаился, ожидая развития ситуации.

Казалось, Немов распалился не на шутку. Он потащил Бормана в коридор, но, споткнувшись о порог, на мгновение выпустил руку одноглазого. Этого оказалось достаточно, чтобы тот отскочил к стене и развернулся к противнику. Борман схватился за кобуру на поясе, но не успел вытащить оружие. Смачный удар откинул бандита на стоящих там Стаса, Савелия и Матрену. Из разбитой скулы Бормана брызнула кровь. Стас выбрался из-под обмякшего тела главаря шайки и брезгливо вытер с лица чужую кровь. Тут же он перевел беспокойный взгляд на Немова:

– Что с Ксенией?!

Вместо ответа Олег Немов кивнул на комнату. Стас и Савелий рванули внутрь. Томилин уже позаботился о девушке, кое-как натянул на нее сорванную бандитами одежду и теперь приводил ее в чувства легкими похлопываниями по щекам. И в тот момент, когда парни склонились над девушкой, она открыла глаза. Вместе они помогли ей подняться на ноги.

Задерживаться в комнате никому не хотелось. А Данилов к тому же смотрел на них недовольно:

– Шуруйте отсюда, вам на этой станции делать больше нечего. От вас одни проблемы только, а толку мало.

Борман все-таки успел прийти в себя после нокдауна и выскочить на платформу, где уже собиралась шпана, обеспокоенная шумом, доносящимся из подсобных помещений. Былая уверенность возвращалась к Борману – за его спиной собралось уже с десяток бандитов, хмуро взирающих на нарушителей спокойствия.

– Ну, че решать будем? – Борман не был глупцом, он прекрасно понимал, что расправа над Немовым послужит началом карательной операции печатниковцев, ведь там Олег пользовался непререкаемым авторитетом среди народа. Формально кожуховцы – часть Конфедерации. А сдюжить в открытом конфликте они не смогут.

– Не хочу ничего решать с крысой! – рявкнул в ответ Немов.

– Крысу во мне увидел? Тебя укачало по ходу!

Никто не обратил внимания, как мимо протиснулись Стас, Савелий, Ксения и Матрена и потихоньку стали отступать к северному туннелю, который находился ближе, и путь к нему был свободен.

Конфликт набирал обороты. И над всей станцией разносился громкий голос Немова.

– А вдруг ему помощь нужна? – неуверенно спросил Стас, наблюдая, как командир сталкеров взял Бормана за шкирку и пару раз хорошенько встряхнул.

– Нам же ясно сказали: валите отсюда. – Савелию совсем не хотелось ввязываться.

Они оглянулись, ища поддержку у девушек, но Матрене, кажется, вообще было все равно, а Ксения еще не до конца пришла в себя после унизительного допроса и грязных лап Бормана.

П-пойдем, – нерешительно сказал Стас.

И друзья нырнули в спасительную темноту туннеля.