Глава 33. Скорая помощь

Кожан встретил делегацию со станции спокойно и невозмутимо, как и подобало вождю. Сдержанно и с достоинством поздоровался и познакомился с новыми лицами и молча выслушал последние новости от Мартиши и сбивчивые объяснения взволнованного Марка по поводу Алхимика и его зелий. Немного подумал и кивнул.

– Пожалуй, это самая в данной ситуации здравая идея. И, раз уж я тоже ввязался в это дело… Док! – как-то по-простому и не чинясь, обратился он к Григорию, – продиктуешь, что там из лекарств нужно будет? Напишу цидулю нашим эскулапам, пусть сами разбираются.

– Я-то продиктую, – Ливси озабоченно сдвинул капюшон ОЗК. Сквозь противогаз голос его звучал глухо. – Да найдется ли у вас это?

– Не боись, док, – ухмыльнулся алтуфьевец. – Ты, главное, пиши, а уж Алхимик с твоим коллегой подберут какие-нибудь аналоги из своих зелий. Или сварганят чего-нибудь с нуля. Я в Алхимика верю, скольких людей он у меня на ноги поставил!

– Да тут не зелья, тут, если по уму, пенициллин нужен! – озабоченно развел руками Григорий. – Причем, исключительно инъекционный, очищенный. Но где его сейчас взять? Неочищенный-то и в наших скудных условиях забодяжить можно – вон, Чип с Ляксой так и делают. Размалывают сухую плесень в труху да дистиллятом разводят. Так ведь этой гремучей смесью разве только раны обрабатывать. Для инъекций он не годится – слишком зубодробительные ощущения при вводе внутрь. А вашему Косте сейчас лишняя боль – во всех смыслах нож в рану! Ему и без того…

О’Хмара вдруг вздрогнул и замер. Потому что отчетливо вспомнил плоские баночки с желтой жидкостью и плавающими в ней островками серо-зеленой плесени на столе Алхимика. И непонятные приспособления, в которых тот – с помощью столь же непонятных, почти колдовских манипуляций – превращал эту жидкость в белый порошок, называемый им крустозином. Но ведь и слово «пенициллин» в этой связи тоже упоминалось!

– Делает Алхимик пенициллин! – снова забыв о субординации при разговоре со взрослыми, выпалил подросток. – И как раз для ин… в общем, для уколов! Я видел!

Кожан недоверчиво посмотрел на соплеменника.

– Точно делает? Ты в этом уверен?

Марк кивнул:

– Серо-зеленая плесень и желтая жидкость, – он повернулся к Григорию, с надеждой глядя на него. – После обработки – белый порошок, его еще потом разводят и в шприц закачивают. Алхимик сам мне про это рассказывал, пока я как-то у него сидел. Правда, он это называл по-другому – крустозином, но говорил, что это почти то же, что пенициллин. Это ведь то, что надо?

– Крустозин? Ну, надо же! – в восторге воскликнул Ливси. – Это же в корне меняет дело! Если ваш замечательный Алхимик называет свое лекарство пусть даже и крустозином – то да!.. Погоди, – спохватился он, – так он что, его действительно и очищать умеет?!

– Не знаю, – смутился Марк. – Что-то он с этой жидкостью шаманит – так ведь я же ничего в этом не понимаю, как бы дядя Миша ни объяснял…

– Люди!.. – санинструктор проникновенно посмотрел поочередно на обоих скавенов. – Вы даже не представляете, на какой золотой жиле вы сидите! Наладь вы поставки очищенного крустозина в Большое метро… Ваша станция жила бы не хуже Ганзы!

– Вряд ли кто-то захотел бы иметь дело с мутантами! – отмахнулся Кожан. – Но мы теряем время. До Алтуфьево еще пилить и пилить.

И, как ни в чем не бывало, направился прочь из Ротонды в сторону своего автомобиля. Но на ходу оглянулся и тоном, не терпящим возражений, сказал:

– О’Хмара, тебе все же придется проехаться со мной. Доложишься Бабаю, что ты никуда не сгинул, и вернешься к своему другу. Ну, и за дорогой мне проследишь, и поможешь – если что. Остальное отложим на потом.

Марк, уже готовый снова запротестовать, перевел дух и кивнул. Против такого расклада он ничего не имел – как бы ни страшило его предстоящее объяснение с бригадиром. Да и то – он ведь сумел выдержать гнев самого вождя и настоять на своем. Неужели и тут не сдюжит?

Неожиданный и неприятный сюрприз команде спасателей преподнес «Тигр», напрочь отказавшийся – несмотря на почти полный бак драгоценного бензина (Марк уже знал, что производили его из старых автомобильных шин, покрышек и прочих резиновых отходов на кустарном заводике недалеко от Горбушки) – заводиться. Его не убедили ни хитроумные и непонятные на взгляд Марка действия, производимые Кожаном и Серым в механическом нутре автомобиля, ни совершенно шаманские уговоры Мартиши, ласково гладящей бронированного монстра по боку и мурлычущей ему, словно живому, всевозможные комплименты.

– Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! – почему-то с акцентом, мигом напомнившим Марку коллегу Шахара наконец прошипел Кожан, пиная колесо строптивого «зверя». – И ведь как назло – ни одной попутной «собаки» в те края! А с другой стороны – какие сейчас, к чертовой бабушке, попутные «собаки»?

– Собаки… – Мартиша на полуслове оборвала свои «пляски с бубном» и замерла, глядя перед собой. – Вот именно, собаки! Стас, ты – гений! КРОКОДИ-И-ИЛ!!!

Кожан сморщился и демонстративно прочистил пальцем ухо, словно вытрясая оттуда застрявшие звуки ее пронзительного вопля. А черный зверь уже стоял перед хозяйкой, словно из-под земли вырос.

– Сивка-бурка, вещая каурка… – хмыкнул Сарф. Существо покосилась на него и ехидно дрогнула уголком рта.

– И что это ты задумала? – скептически поинтересовался Кожан. – Запрячь пса в машину? Не утянет, точно тебе говорю!

– Да щаз! – фыркнула сирена. – Он тебе что, ездовой академик? Не, у меня другая идея… – ее взгляд как-то оценивающе прошелся по присутствующим… и остановился на Марке. – Верхом ездил когда-нибудь? – вдруг спросила она его.

– Ч-что?.. – растерялся скавен. – Это как?

– Понятно. Я могла бы и не спрашивать… – Существо озабоченно покусала губу, метнула новый взгляд на Кожана. – Марк, послушай. Крокодил знает дорогу к вашей станции. И может, не особо напрягаясь, унести на своей спине одного человека. Стас отпадает в силу своих… габаритов. Меня в вашей общине не знают, и как следствие возникнет куча ненужных осложнений. В том числе и для вашего вождя. У нас остается единственная кандидатура гонца за лекарством. Хоть ты и ни разу не ездил верхом, да еще и на эдакой зверюге.

– А это вообще… трудно? – осторожно поинтересовался скавен.

– Тут самое главное – суметь удержаться. Особенно когда он несется во всю прыть. Мало хорошего – упасть со спины такой бешено мчащейся «лошадки», это вообще-то и для жизни опасно. Крокодил, правда, уже возил тебя на своей спине, когда мы нашли тебя, но это же совсем…

– Костя.

– Что?

– Костя, – повторил Марк, приняв очередное за эти дни молниеносное решение. – Я должен его спасти. Я… я попробую добраться до Алтуфьево верхом на Крокодиле. Только вы меня на всякий случай привяжите чем-нибудь к его спине. Но так, чтобы я потом смог отвязаться.

– Вот это ответ мужчины! – одобрительно хлопнул его по плечу Кожан, и Марк невольно зарделся, смущенный и обрадованный его похвалой, ибо вожак на комплименты обычно был чрезвычайно скуп. – Батя бы твой оценил!.. Я привяжу тебя буксирными стропами от машины, чтоб ты не свалился. А чтоб Бабай и остальные наши тебя не задерживали – можешь смело говорить, что это я тебя послал. В общем, не боись, О’Хмара, и раз так вышло – не теряй времени и давай уже тогда по коням! Мартишка, помоги ему!

Он принес из машины обещанные стропы и вместе с остальными мужчинами помог Крысу привязаться к спине цербера. Чтобы подростку было удобно залезть на спину пса, Существо велела Крокодилу лечь на брюхо.

– Проверь, держится? – велел Кожан Марку.

Тот осторожно поерзал на спине своего необычного скакуна, подергал ремни.

– Вроде, да…

– Смотри, – показал вождь Алтуфьево, – вот тут дернешь – узлы развяжутся. Но систему не распускай: поедешь обратно – просто свяжи вот так эти и эти концы. Запомнил?

– Да.

Мартиша меж тем что-то втолковывала своему зверю. Судя по его морде, цербер искренне не постигал, почему ему нужно мчаться к тому, кто и так уже тут стоит.

– Крокодильчик, солнышко, я знаю, что Стас тут, – терпеливо внушала сирена. – Но ты должен отвезти к нему домой Марка. Подождать и привезти обратно. Понимаешь?

Солнышко шумно чихнуло и мотнуло лобастой остроухой головой – мол, теперь понимаю!

– Умничка ты мой, – Существо чмокнула пса во влажный нос. – Ну, а теперь – поднимайся!

Марк ойкнул и непроизвольно вцепился в ремни привязи, когда мохнатая теплая туша под ним пришла в движение и поднялась на лапы.

Сердце замерло, а потом забилось сильнее обычного, в груди появился знакомый холодок страха.

Высота! Под ним, Марком, была высота! И ко всему прочему, она была живой, она двигалась и, кажется, обладала, как говорили взрослые, умом и сообразительностью! И вот что может прийти в голову этой живой высоте – одному мирозданию было известно!

– Эй, ты в порядке? – послышался обеспокоенный голос Мартиши.

Крыс поочередно открыл невольно зажмуренные глаза и расслабил сведенные мгновенным напряжением страха лицевые мышцы. Попытался успокоиться. Получалось не очень. Живая высота под ним шевелилась, дышала и нетерпеливо переступала лапами.

– Ничего страшного, – постаравшись придать своему голосу уверенности, отозвался он. – Просто… непривычно… Пройдет… – и тут же осведомился, чтобы сменить опасную тему: – Я правильно сижу?

– Для новичка – нормально, – кивнула сирена, нежно поглаживая цербера по зубастой хавалке. – Держись ногами, коленями. Вот так, – она показала, как, на несколько мгновений прижав ногу скавена от колена и ниже к боку пса. – Но сильно не сдавливай. А когда он побежит, для удобства и большей безопасности пригнись и прижмись телом к его холке и крепче держись за ошейник. Но, опять же, сильно не тяни. Задушить не задушишь, но дыхалку ему затруднишь. Дорогу к вашей станции он знает, доверься ему.

Марк тоже кивнул и попытался тут же опробовать полученные инструкции. И правда, удобнее. По крайней мере, можно будет малодушно зажмуриться, уткнуться лицом в пышную шубу Крокодила и не наблюдать воочию всего этого ужаса скачки.

Тут он совершенно некстати вспомнил про водящихся на поверхности монстров и, вздрогнув, машинально схватился за ремень арбалета, висевшего за спиной.

Пожалуй, насчет «зажмуриться и не смотреть» он погорячился. Как раз-таки смотреть ему придется в оба! И головой вертеть во все стороны! И может быть, даже стрелять! На полном скаку, управляя только ногами, как… эти… как их там? Шахар рассказывал… А! Джигиты!

«Влип я, конечно, знатно! – с запоздалой тревогой подумал скавен, ощущая в животе знакомый адреналиновый холод. – Но ведь без этого я не смогу помочь Косте!..»

– Ты готов? – спросила Существо.

Марк только кивнул. От волнения у него перехватило дыхание, и он в ответ не смог выдавить ни звука.

– Фейри верхом на корги… – задумчиво проговорил Серый, оглядев его.

– Скорее, орк на волколаке, – возразил Кожан, передавая гонцу торопливо накарябанную записку к Алхимику. – Ну какой, к черту, из О’Хмары фейри?

Спросить, что они имели в виду, и кто такие все эти фейри-корги и прочие, Крыс не успел: Мартиша хлопнула Крокодила по ляжке, посылая его вперед, и скавен, издав громкий непроизвольный вопль, судорожно вцепился в ремни, чтоб не слететь. Потому что чертов цербер прямо с места сделал длинный скачок, и тут же, не тратя времени на разгон, припустил со всех лап. В ушах скавена засвистел ветер, и ему волей-неволей пришлось сосредоточиться только на одном: как бы, несмотря на крепления, не сверзиться со спины бешено мчащегося зверя.

И не орать при этом! Потому что орать с непривычки, а главное – с перепугу хотелось страшно!!!..

…Дорогу до станции Марк почти не запомнил. «Кусты… мосты…» – некогда говаривал Пакет, с ностальгией и болью вспоминая свой школьный выпускной вечер (как раз незадолго до Удара) и завершившую его разудалую алкогольную гулянку вырвавшихся на волю и ощутивших себя взрослыми вчерашних школьников. Кто же тогда знал, что всего через несколько дней им придется повзрослеть по-настоящему. А некоторым из них – навсегда остаться выпускниками в памяти выживших друзей и близких…

Эти самые кусты, мосты и прочие детали пейзажа слились в две неразборчивые полосы по бокам мчащегося со всей возможной прытью цербера. Ветер свистел в ушах, хлестал по лицу, выжимая из глаз невольные слезы… Марк в очередной раз остро пожалел, что не догадался попросить у взрослых какие-нибудь защитные очки. Оставалось только и правда прижиматься щекой к теплому, пахнущему псиной, загривку и смаргивать с ресниц непрошеную влагу.

С замиранием сердца он думал, что же станет делать, если вдруг на них с Крокодилом нападет какая-нибудь тварь и им придется сражаться. Стрелять на скаку, словно джигит или там индеец из довоенных книжек, О’Хмара, пожалуй, не рискнул бы ни за какие плюшки. Да ему и руки-то от крепежных ремней оторвать было страшно, чтобы снять висящий за спиной арбалет! Он уже несколько раз успел пожалеть также о том, что не догадался попросить взрослых сделать ему «седельное» крепление и для арбалета. Сейчас бы, наверно, с таким было проще и удобнее действовать – в случае возможной (тьфу-тьфу-тьфу, не накликать бы!) опасности. И ведь это он уже немного (каким-то чудом, не иначе!) сумел приноровиться к езде верхом, и теперь почти не ощущал себя плохо набитым мешком, неловко и жалко ерзающим и подскакивающим на спине скакуна при каждом его прыжке. То ли постоянные силовые тренировки сказались на хватке колен, то ли проснулись какие-то, до того скрытые, способности, доставшиеся ему от далеких «чистых» предков… А может, это все вообще проявилось с перепугу: как говорится, вцепился клещом – хрен отдерешь!.. «Мартиша, – мелькнула мысль – сейчас бы могла много чего сказать на эту тему». Но Мартиша была далеко.

Крокодил летел, вывесив из пасти розовый язык, и, кажется, совершенно не помышлял о подстерегающих опасностях. Марк позавидовал уверенности пса. Ему бы так! Сам он подобной уверенности пока не ощущал, и потому крепко – не оторвать – стискивал в похолодевших ладонях ошейник цербера.

Охранно-шлюзовая команда станции вытаращилась на него, как на привидение, после того, как открыла «калитку» на его отчаянный условный стук.

– О’Хмара?! Ты разве не пропал и не погиб?

– Как видите, живой!.. – нетерпеливо отмахнулся Марк и помахал перед ними сложенной запиской вождя. – Мне надо к Алхимику! Кожан послал! Срочно! Потом все объясню!

Охранники шлюза переглянулись и молча расступились, удивленно покачивая головами. Не дожидаясь их дальнейших расспросов, Крыс ринулся вниз по лестнице…

И почти тут же едва не врезался в Бабая! Тот непроизвольно охнул, перехватывая не в меру резвого бегуна… и только потом разглядел, кого же он поймал.

И без того узкие глаза старого охотника сузились еще больше. Лицо закаменело.

– Бригадир! – жестко и нервно сказал Марк, глядя в эти глаза, но не делая, впрочем, попыток вырваться из его клешней. – Я знаю, что я – сопливый засранец с ветром в голове, нарушивший приказ, обманувший своих товарищей и командира. И готов понести за это наказание. Но пожалуйста. Не сейчас. У меня друг… умирает. Мне срочно нужно к Алхимику. Пропустите, пожалуйста!

Бабай пристально посмотрел в глаза своему блудному стажеру. Неизвестно, что он высмотрел в них, но… стальная хватка жестких мозолистых пальцев разжалась.

– Иди, – коротко сказал он, отступая в сторону и жестом преграждая путь слетевшейся, как коршуны на добычу, бригаде.

Марк благодарно кивнул и сорвался с места.

– Что-то я ничего уже не понимаю… – сказал ему вослед ошарашенный Репа. – Откуда тут О’Хмара, и где его все это время черти носили? Какой еще друг и откуда он взялся? И какое ко всему этому имеет отношение Кожан?..

Но Марк уже не услышал этой реплики. Он спрыгнул на рельсы и теперь летел по ним в сторону «спиртзавода», словно был одним из тех поездов, что когда-то стремительными серыми вихрями проносились по этим туннелям.

– Дядь Миша!!! – завопил он прямо с порога, едва ворвавшись в обиталище Алхимика. – Срочно нужен крустозин!!! Вот записка от вождя, он просит вас помочь мне!.. Лекарство нужно не ему, но… В общем, я сейчас все объясню… Но только, пожалуйста… – голос предательски дрогнул, срываясь в нервный всхлип, – помогите! Спасите Костю!..

Алхимик неторопливой глыбой вырос ему навстречу из-за стола, заставленного колбами и ретортами. Взял записку главы станции и быстро пробежал глазами. Кивнул, уже прицельно озирая свои многочисленные шкафы и полки со всякими банками, склянками и мешочками.

– Дружище, – затем спокойно сказал он, словно и не ворвался к нему сейчас безо всяких там «здрасте» этот заполошный «блудный сын». И опустил на плечо юноши пухлую, пахнущую кислотами и травами руку в просторном обтрепанном рукаве. – Давай-ка ты сейчас присядешь и успокоишься. А пока я собираю тебе все нужное, ты расскажешь мне, кто такой Костя.

…Позже, выдав все требуемое, Алхимик вывел его наружу через известный только ему технический ход из его тупика, пояснив, что в противном случае Марку поневоле придется задержаться на станции, отвечая на вопросы любопытных. А такая задержка может стоить жизни его другу. На изумленное: «Но как?..» юноши, прекрасно, как и все остальные, знавшего, что из тупика хода Наверх нет, хитро сощурился и подмигнул: «А вот так!». И пояснил:

– Этот ходок тут всегда был, просто его почему-то замуровали незадолго до войны. А я обнаружил и снова открыл. Мне-то, в моих похождениях за травками и прочей алхимией, им удобнее пользоваться, чем каждый раз шлюзовых дергать… Вождь, кстати, в курсе. Теперь знаешь и ты. Постарайся, чтобы о нем больше никто не узнал. Ну… хотя бы без крайней на то нужды.

Марк серьезно кивнул и, попрощавшись со старшим товарищем, помчался к южному выходу со станции, поблизости от которого в полуразрушенном магазинчике его ожидал Крокодил.

Привязаться обратно так, как показывал ему Кожан, удалось далеко не сразу. Крыс едва не запутался в ремнях и оттого чуть не рассвирепел. Дорога была каждая секунда, а он все копался… Наконец узлы были завязаны в нужной последовательности, и отдохнувший цербер понес своего седока в обратный путь.

Тряпичный узелок, в который Алхимик увязал не только сверточек с драгоценным порошком крустозина, но и пару пластиковых флаконов своей знаменитой в Алтухах и окрестностях ранозаживляющей мази, грел душу Крыса, вися на шнурке под толстовкой наподобие амулета. Понукать и торопить Крокодила не приходилось – собак несся, словно из арбалета выпущенный. Оставалось только по-прежнему уповать на везение и милость всех, что ни есть, высших Сил, чтобы и в этот раз не нарваться на тварей с Поверхности. Ну, и на то, что близилось утро и у монстров наступала, как выражалась Мартиша, «смена пажеского караула». Ночные твари спешили в свои убежища, а дневные их еще не покинули.

Насчет тварей Силы и правда попустили: ни одна встречная и попутная не тронула. Хотя и пробегали мимо, и даже пролетали над головой. Но видимо, там, где ткутся судьбы людей и прочих живых существ, решили, что довольно уже с О’Хмары жутких и кровавых приключений и стычек с порождениями, пора и передышку ему устроить.

Но все же совсем в покое его не оставили. Что ж, этого следовало ожидать!

Удачно проскочив развязку под Савеловской эстакадой, Крокодил вылетел на прямую, как луч, улицу («Бутырский вал…» – мельком ухватил взгляд косо повисшую табличку указателя) и стремглав понесся по ней. Но тут впереди Марк увидел нечто такое, что заставило его в очередной раз пожалеть о собственной недальновидности насчет арбалета «на седле».

Кажется, судьба готовила ему встречу посерьезнее, чем с монстрами. Она готовила ему встречу с людьми!

Около десятка закутанных в ОЗК вооруженных фигур стояли прямо на пути и о чем-то переговаривались, размахивая руками. Рядом с ними возвышалась самодельная четырехколесная повозка с какими-то ящиками и мешками. Одно из колес повозки было как-то странно свернуто на сторону, из-за чего она сильно покосилась и накренилась, грозя свалить все, что на нее было нагружено.

– Принесла же вас нелегкая! – сквозь зубы прошипел Крыс. И дернул за ошейник. – Крокодил, сворачивай!

Однако пес никак не отреагировал на это и продолжал лететь по прямой. До группы на дороге оставалось уже метров сто.

– Э, ты чего? – забеспокоился Марк. – Сворачивай, говорю, нас же прибьют!!! Да Крокодилищ-ще же!!! Свор-рачивай, мать твою!!!

Люди впереди наконец увидели их. Закричали, задергались и кинулись занимать боевые позиции за своей повозкой и валяющимися обломками и остовами машин.

«Ой, бли-и-и-ин!!! Крокодил, чертов ты цербер…»

Чертов цербер несся прямо к месту готовящейся засады и сворачивать, похоже, не собирался, как ни старался его наездник.

Хреново… Если люди сейчас начнут стрелять, а они НАЧНУТ стрелять…

И тут Марка осенило!

Рискуя навернуться, он, цепляясь одной рукой за ремни, другой поспешно размотал бинт, все еще прикрывающий ссадины на его шее. И тут же вскинул вверх руку с крепко зажатой в ней длинной полосой ткани.

Бинт был самодельный и далеко уже не белый, с кое-где отпечатавшимися капельками крови и пятнами, оставленными мазью, но другого аналога мирного флага под рукой у скавена просто не было. Только и оставалось надеяться на то, что взявшие его и Крокодила на прицел люди поймут…

– Не стрелять!!! – ввинтился в предутренний сумрак взволнованный и полный отчаяния крик. – Скорая помощь!!! Дайте дорогу!!!

Откуда взялось это «скорая помощь», Марк и сам не мог сказать ни сейчас, ни тем более, потом, когда все миновало. Наверно, подспудно вспомнились рассказы взрослых о довоенной жизни, и слово пришло по наитию.

С реющей по ветру длинной желтоватой лентой в поднятой руке скавен несся прямо на укрытие сталкеров «чистых».

– Не стреляйте!!! Скорая помощь!!!

Неизвестно, что подумали люди, видя мчащуюся на них размазанную в воздухе тень, напоминающую огромного косматого черного пса с сидящей на его спине, вопящей и размахивающей рукой мальчишеской фигуркой безо всяких признаков ОЗК и прочей защиты. Возможно, что они где-то схватили дозу или чем-то надышались сквозь противогазы, после чего дружно сошли с ума, и все это им мерещится. Во всяком случае, сталкеры застыли в своих укрытиях, не делая попыток стрелять.

А в следующий момент Крокодил ПРЫГНУЛ.

– А-а-а-а!!! – взвыл Крыс, поспешно хватаясь за ремни и судорожно стискивая коленями бока «лошадки». Привязь, впрочем, не подвела, удержала! – Полегче, блин!!!

Под брюхом пса промелькнуло чье-то перекошенное лицо с вытаращенными глазами (сквозь панорамную маску противогаза это было видно очень даже отчетливо). Кто-то заорал, кто-то лязгнул затвором… Но цербер, легко и непринужденно перемахнув преграду – ту самую повозку с ящиками, за которой прятались люди, уже несся прочь, сверкая пятками и вытянув струной развевающийся победным флагом хвост. Вздумай сталкеры стрелять сейчас – ни одна пуля бы не долетела. Да и в кого стрелять? В тень?

– Спасибо!!! – зачем-то крикнул назад Марк. И поспешно пригнулся к холке пса.

Сердце колотилось как бешеное, норовя выпрыгнуть через горло, адреналин захлестывал. Да уж, вот это приключение! Рассказать потом кому на станции – и про эту бешеную скачку верхом на огромном, похожем на химкинскую морру псе-мутанте, и про прыжок-полет – так ведь, чего доброго, не поверят!..

Дальнейший путь, к счастью, пролетел без приключений и неожиданностей. И вскоре запыхавшийся и поводящий боками Крокодил вылетел на площадь, где гигантской шайбой возвышалась Ротонда южного выхода со станции Улица 1905 года.

С крыши Ротонды уже махала им рукой знакомая фигура в развевающемся на предрассветном ветерке выцветшем плаще.

– Мартиша-а-а!!! – завопил вне себя от радости и облегчения, что сумел, выполнил, добрался, ВЫЖИЛ, Крыс. – Я все приве-е-ез!!!