Вернувшись домой, Арина забралась на верхнюю койку и уставилась в потолок. Голова шла кругом от нелегких раздумий. Надо как-то вытащить близких, помириться с Ритой, избавиться от бабки… смотрины эти еще первобытные. И хотя нервы ее были напряжены до предела, девушка внезапно погрузилась в сон. Минуту назад ее трясло от волнения, а затем по венам словно пустили слоновью дозу наркоза. Ноги стали ватными, онемение быстро разлилось по груди и рукам. Сознание еще боролось с внезапным приступом, а тело уже не слушалось. Более того – никак не ощущалось.

Кроха задергалась, попыталась закричать и ухнула в забытье. Комнату заволокло туманом – почти таким же, как на подступах к Погосту. Клубящиеся корни заползли в окно и растеклись по стенам, потолку и кроваткам, меж которых сновали неясные тени. В глаза как будто брызнули водой: все помутнело, исказилось, ничего не разобрать, кроме очертаний и силуэтов. Но приглушенные голоса определенно принадлежали детям.

Арина наклонилась и увидела бурые ромбы истоптанного ковра, а на них – деревянные кубики: пять букв, четыре цифры. Какое-то слово и дата, но разглядеть невозможно. Мало того, что все было подернуто дымкой, так еще увиденное почти сразу стиралось из памяти. Из чужой памяти. Девушка родилась в метро и никаких кубиков отродясь не видела. Окно с нежно-голубым летним небом – тем более. В чей сон она вторглась и как? Или ее пригласили, дабы что-то показать?

Дверь открылась, хотя секунду назад никакой двери и в помине не было. Она просто появилась в нужный момент, впустив в комнату людей со смазанными лицами. Слева – женщина в белом халате, а рядом – высокий мужчина в черном деловом костюме. Его туфли со скошенными носками казались очень дорогими в сравнении с потертыми балетками.

– Возьму десяток, – сказал он таким тоном, словно собирался купить яиц. – Трех мальчиков от пяти до восьми. Девочек можно помладше.

– Антон Владимирович, – испуганно ответила незнакомка. – Я все понимаю, вашей помощью приют только и выживает. Но нельзя просто взять десять детей разом.

– Можно, – в прежде спокойный властный голос вклинилось легкое раздражение. Гость явно привык к лести и полному подчинению и терпеть не мог, когда с ним спорили. – Вот документы. – Он похлопал по кожаному портфелю.

– Даже не знаю…

– А знать и не нужно. Ваша задача – сделать все, как постановили органы опеки. Не переживайте, в нашем пансионате детишкам будет гораздо лучше.

Неизвестная глубоко вздохнула.

– Ну же, смелее, Анюта. Или стоит звать вас… Аманда? Как на том сайте?

– Откуда вы?..

– Оттуда, Анюта, оттуда. Впрочем, ваше беспокойство похвально. Вы на хорошем счету в «Совенке». Прилежная, умная, прекрасно ладите с трудными подростками. Нам нужны такие кадры. Не могу вдаваться в детали, но настоятельно советую согласиться.

– Я… могу подумать?

– Подумать можете. Болтать – нет. Для вашего же блага, – он усмехнулся, – Аманда.

Малыш в синих колготках подошел к нему и воздел ручонки.

– Вы мой папа?

Та, в чьи воспоминания проникла Арина, вдруг неистово зарыдала.

– Эй! – Маша потрясла девушку за плечо.

Кроха вскочила, насквозь промокшая, в ледяном поту, и чуть не грохнулась с койки.

– Кошмар?

– Д-да… – пробормотала девушка и с опаской огляделась.

Работница поставила на стол лукошко с огурцами, капустой и вареной картошкой.

– Привыкай. Скоро каждая ночь станет кошмаром.

Хохотнула и ушла. Не успела дверь закрыться, а ноги Арины вновь приросли к матрасу. Пленница хотела позвать на помощь, но язык распух и не шевелился. Как и в первый раз, сон мгновенно придавил многотонной плитой: ни закричать, ни шелохнуться. Бедняга не успела отключиться, а по ушам уже ударил странный перестук. Вскоре к нему присоединились скрипы и быстрое цоканье каблучков. Веки упали и тут же открылись, и взгляду предстал знакомый коридор. Тот самый, из заброшенной больницы. Как и тогда, видение мало отличалось от реальности. Никакого тумана и смутных образов – она точно перенеслась в прошлое и лично участвовала в загадочных событиях давно минувших дней.

– Что у нее на голове? – дрогнувшим голосом спросила медсестра.

Женщина пялилась словно бы прямо на Арину широко распахнутыми, полными ужаса глазами. Медиков в принципе тяжело удивить – на работе насмотрелись всякого, – но подобное медсестра явно видела впервые. Спешащий рядом доктор держал перед собой рентгеновский снимок. На проекции сверху отчетливо белел венец толстых спиц, на всю длину проникших в мозг.

– Без понятия. Вопрос в другом – как можно выжить после такого?

– Вызовите полицию! – крикнула Аманда, давясь слезами. – Сообщите прессе. Вы не представляете, с чем столкнулись.

Медсестра достала мобильник, тихо ругнулась и сунула в карман.

– Сигнал пропал.

– У охраны есть городской, – подсказал врач.

– Сейчас сбегаю.

Каблучки зацокали по ступеням. Миг спустя раздался визг. Следом грубый мужской голос рявкнул:

– Куда прете? Нельзя!

Ему ответила короткая сухая очередь. Женщина завизжала еще громче. Еще один выстрел – и тишина. Незваные гости были готовы на все, лишь бы получить искомое. Последствия их ничуть не волновали, хотя нападение на больницу под сукно не спрячешь. Налетчики напрочь потеряли страх и действовали так, словно завтра – конец света.

На лестнице загрохотали шаги. Доктор, несмотря на молодость и далекую от геройской внешность, без раздумий заслонил собой каталку. Он медленно поднял руки, но не дрогнул, даже когда десяток солдат наставили на него автоматы.

– Это – наше, – майор с седыми висками и рожей бывалого зэка указал пистолетом на Кроху. Точнее, на ту, чье хрупкое, накрытое простыней тельце она временно занимала.

– Кто вы? – смело спросил человек в белом халате, не отступив ни на шаг.

– Неважно, – прохрипели в ответ. – Очень скоро мир изменится. Законы, погоны, корочки – все потеряет смысл. Поэтому лучше отойди.

– Послушайте. Давайте успокоимся, опустим оружие и…

Бах! Грудь украсила алая бусина. Доктор удивленно накрыл рану ладонью, покачнулся и рухнул под ноги убийце. Перешагнув труп, офицер склонился над каталкой и пристально осмотрел пациентку.

– Вроде цело. Если хоть один контакт отошел – кранты.

– Пожалуйста, – прошептала Аманда. – Оставьте ее…

– Я бы и рад, да подыхать неохота, – командир поправил фуражку. – Но не волнуйся. Ты крепко нам нагадила, но шеф велел доставить тебя на базу. У него завалялся бесхозный венец. Хочет испробовать на образце постарше.

– Нет… – колени девушки подкосились, и она вцепилась в поручни, чтобы не упасть. – Нет! Нет!!

За окном завыла сирена. Кроха проснулась, не сразу поняв, где именно раздался звук – во сне или наяву. Но по дороге шли люди – значит, отбой. Лучшее время для разговора с Максом. Когда улицы опустеют, найти его и остаться незамеченной будет крайне сложно.

Впрочем, Арина и так понятия не имела, где его искать. Стоило дождаться Риту – она-то наверняка знает. Но соседка могла и не прийти, а каждая минута промедления стоила непростительно дорого. Девушка вышла к краю опустевшего поля и заметила согбенную фигуру. Седобородый старик в накидке с глубоким капюшоном еле тащил ведро картошки, то и дело останавливаясь и переводя дух. Молодежь обгоняла и даже не смотрела на него, не говоря уже о помощи. Вот и повод пообщаться да узнать что-нибудь полезное. Арина догнала старика и вежливо сказала:

– Давайте, я.

– О! – из-под капюшона блеснули слезящиеся глаза. – Ты новенькая, да? Спасибо большое, но ведро слишком тяжелое.

– Тогда понесем вместе.

Дед улыбнулся.

– Ты маленькая, я горбатый – руки вровень. Должно получиться.

Они взяли ношу и пошли вверх по улице.

– Не знаете, где Рита?

– Знаю, отчего же не знать. На северном посту, у друга своего. Вон там, – узловатый палец указал на рощу. – Раз уж спросила, то и я спрошу – как там Самара?

Пленница вздохнула.

– В руинах.

– Выходит, бабкины сказки – правда?

– Отчасти. На самом деле все не так плохо.

– Ну да. Могло быть и хуже. Как под этим чертовым колпаком.

– Как вы сюда попали?

– А никому не сболтнешь? Мне-то терять нечего, а вот другим крепко влетит.

– Не сболтну, – твердо ответила девушка.

Работник подумал немного и кивнул.

– Верю. Мой сын служил на объекте. И за день до Войны привез меня сюда. Два года все шло чин чинарём, а потом старуха устроила переворот. Ну, тогда она, конечно, не была старухой, – он странно хихикнул. – Кто уцелел – сели в вертолет и упорхнули. В здоровенный такой, голубенький. А я и другие родственники солдат теперь за врагов народа. Но по мордам не бьют, в кашу не плюют, а что не разговаривают – ну, да и ладно, переживем.

– Как Бабушка одолела военных?

– А никак. Он одолел.

Спутник кивнул на зеркальный шар. Арина увидела в нем свое отражение, и ей стало не по себе. Казалось, изнутри кто-то наблюдает за каждым шагом, словом и даже мыслью. И загадочные сны, определенно связанные со Стражем, лишь подтверждали это.

– Но… как?

– Не знаю. Все случилось очень быстро. За несколько минут. Многие спали, а когда очнулись, бунт уже закончился.

– А ваш сын ничего не говорил об этой штуке?

– Нет. Вояк не пускали в башню. Даже майора.

– Седого такого, с лицом бандита?

Косматые брови сошлись на переносице.

– А откуда…

– Да так, неважно, – перебила Кроха, не желая вдаваться в подробности.

– Не хочешь – как хочешь. Вот и мой дом. Спасибо огромное, сам бы за час не управился. Надеюсь, все у тебя будет хорошо.

– Будет, дедушка. Обязательно. И не только у меня. У всех нас.

– Осторожнее, – донесся из-под капюшона заговорщический шепот. – Аманде помогает не только Спящий. Когда ты еще плавала у мамки в пузе, она собрала самых сильных и жестоких мальчишек и воспитала из них бешеных псов. Даже я малость сбрендил от ее проповедей, а у ребят с базы кукушка совсем того. Безмозглые фанатики. Сектанты.

Арина с благодарностью кивнула.

– Учту.

– Вот и умница. Удачи – что бы ни задумала.

Роща была довольно узка – шагов сорок от кромки до кромки. Но березы стояли так плотно, что кроны сплелись в непроглядный зеленый шатер. Тень под ним лежала столь густая, что походила на сумерки. С одной стороны, полумрак вселял уверенность. Стволы надежно укрывали от посторонних глаз, и в кои-то веки пропало ощущение постоянной слежки. Но с другой, заросли прятали не только беглянку, и она могла в любой момент нарваться на засаду.

Но нарвалась на нечто иное. Углубившись в посадку, Кроха услышала странные звуки. Будто пытали молодую девушку, зажав ей при этом рот. Бедняга тяжело дышала и иногда постанывала – наверное, во время особо сильных мук.

– Твари, – процедила Арина и побрела на звук.

Разыгравшееся воображение во всех красках нарисовало страшную картину. Рита тайком пошла навестить возлюбленного, но угодила в лапы дозорных. И те учинили самосуд, не став отвлекать старуху от важных дел. Хотя кто знает – быть может, вдоволь позабавившись, потащат добычу на эшафот. Одно другому не мешает.

Что делать, Арина не знала, но пройти мимо просто не могла. Главное – спугнуть уродов, а дальше – по обстоятельствам. Все-таки подруга пострадала из-за нее, значит, пора возвращать должок.

Под ногой хрустнула ветка. Звуки сразу стихли, но девушка продолжила идти в том же направлении. И вскоре вышла на небольшую поляну, заросшую высоким – в палец – мхом. В нем виднелся четкий отпечаток тела, к нему с разных сторон вели две цепочки следов. Маленькие, плоские – с юга, и большие, с ребристыми подошвами – с севера. Очевидно, в центре полянки мучитель схватил жертву и сбил с ног. Но внезапный шум спугнул его и вынудил скрыться в чаще. Арина опустилась на корточки и коснулась еще теплого зеленого ковра. Там, где минуту назад беспокойно металась голова портнихи, блестел длинный черный волос. А рядом – светлая прядь чуть покороче.

Кроха вдруг поняла, какая же она дура, и густо покраснела. В тот же миг что-то холодное ткнулось в затылок.

– Макс? – с надеждой спросила она. Лучше сразу это выяснить, а не трястись в неведении.

Холодок исчез.

– Какого хрена тебе надо? – раздраженно спросил парень.

Еще бы – отвлекли от такого… Тут любой взбеленится. Девушка не стала делиться догадками о случившемся в посадке. Учитывая местные законы, ее вполне могли грохнуть как опасного свидетеля.

– Надо поговорить.

– О чем?

– О смотринах.

Боец усмехнулся.

– А мне-то что до них?

Арина развернулась и смерила дозорного пристальным взглядом.

– Ты должен бороться за меня и победить.

Он не стал с ходу отнекиваться. Судя по искоркам в глазах и вскинутым бровям, предложение показалось ему любопытным. Поэтому в ответе не слышалось гнева, лишь ленивое ехидство.

– Зачем это?

– Чтобы помочь избавиться от бабки.

– Тише, балда! – процедил Макс сквозь стиснутые зубы. – За такие слова нас закопают без суда и следствия!

– Я все продумала. Если нам не придется больше встречаться в лесу и дрожать от каждого шороха, то все получится. Если же победит зверье из башни – нам конец.

– Нам – вряд ли, – парень хмыкнул. – А вот тебе – наверняка. И победит именно зверье из башни. Даже знаю, кто – тип по кличке Отелло.

– Отелло? – удивленно пробормотала пленница. – Из Шекспира?

– Да черт знает, откуда. Старики так назвали. За то, что жену удавил.

– Но ведь…

– Ага. Не убей, и все такое. Но бабкиной свите закон не писан. Сказал, мол, бедняжка поперхнулась, и все поверили. Но я видел труп. У поперхнувшихся на шеях нет следов от пальцев. Так что не шурши особо. Иначе тоже поперхнешься.

Кроха сжала кулачки.

– И как вы это терпите? Позорище!

– Шла бы ты отсюда, – устало проворчал дозорный, но по проступившим желвакам и напряженному взгляду было понятно – укор задел его до глубины души. Пробил толстый панцирь напускного пофигизма и вонзился в мягкое любящее сердце. Арина прекрасно это чувствовала, потому что ломала защиту куда крепче.

– Пожалуйста. Я не справлюсь одна.

Макс пожал плечами.

– Вдвоем тоже не сдюжим. И втроем. И даже вчетвером. Против нас – десяток злобных чертей, которые не сомневаются и не колеблются. Они этого просто не умеют.

– В подвале сидит тот, кто раскидает их одной левой. Я знаю, о чем говорю – сама видела, на что он способен. Нужно лишь вытащить его из клетки.

– Я не одолею Отелло.

– Постарайся! Это очень важно. Для вас с Ритой – тоже.

Парень вздохнул.

– Это безумие.

– Да. И пусть! Безумцы меняют мир, пока нормальные хрюкают в сторонке.

– Угу. Разок уже поменяли. На тыщу лет вперед. Сиди теперь под сраным колпаком и слушай бабкины бредни.

– Не ошибаются только мертвецы. Это не повод ставить крест на себе и тех, кто тебе дорог!

– Иди домой. Мне пора на пост. И так задержался.

– Поможешь?

– Пока.

Девушка пнула гриб с ведро размером и вернулась во флигель. Рита стояла у окна спиной к вошедшей. Стояла неподвижно, как статуя, прижав руки к груди. Кроха замерла. Она не особо таилась, топала, как тролль, и с размаху хлопнула дверью. Незаметно прошмыгнуть на улицу – мол, меня тут и не было, не выйдет при всем желании. Придется говорить о том, о чем совсем не хочется. Хватит бегать и прятаться от любых, даже самых мизерных неприятностей. Раз уж решила покинуть зону комфорта, значит, надо бежать от нее как можно дальше, а не мяться у ворот или шастать вдоль забора.

– Привет, – робко сказала Арина.

– Привет, – равнодушно ответила соседка, и в комнате вновь повеяло холодом. На этот раз – не слабым, едва ощутимым, а замогильным – пронзающим до костей и стягивающим душу колючим инеем. – Вижу, кое у кого большие планы. Сперва подставила меня, теперь хочешь парня отбить.

– Что за ересь?!

– Я слышала, о чем вы болтали.

– Тогда должна понимать, что все это – ради твоего же блага!

– Правда? – плечо нервно дрогнуло. – А на расстрел отправила тоже для моего блага?

– Но ведь это было…

– Понарошку? – Рита хмыкнула. – Так ты знала?

Пленница опустила голову и зажмурилась. Естественно, не знала. Но Рита спрашивала не просто так. Не ради укора или праздного любопытства. От ответа целиком и полностью зависели остатки ее доверия. А от них зависел какой-никакой, но все же шанс на спасение. Если не убедить девушку примкнуть к сопротивлению, она в отместку сдаст заговорщицу. И тогда…

– Прости.

– Знала или нет? – мастерица повысила голос.

– Нет! Но кого бы выбрала ты?

Рита устало усмехнулась.

– Не надо оправдываться. Не на суде. Что-то я устала от всего… От смен по пятнадцать часов. От наказаний. От дурацких правил. От того, что не могу быть с любимым. От подлостей и предательства. От тебя. От себя.

Смуглянка медленно обернулась. У горла блеснули тяжелые клинки портняжных ножниц. Девушка держала кольца обеими руками, и ей вполне хватило бы сил перерезать себе глотку. Но самое страшное – в карих глазах не было ни слез, ни гнева, ни боли – лишь гнетущая пустота. Это были глаза человека, в душе которого угас огонь, и осталась лишь оболочка без целей, желаний и чувств. Глаза живого мертвеца. Пока еще живого.

Кроха хотела закричать, кинуться к ней, хоть как-нибудь остановить, но вместо этого надменно фыркнула.

– Серьезно? Уже сдаешься? Так вот, послушай-ка меня, прежде чем отрезать свою тупую башку. Я родилась под землей и видела солнце и деревья только на картинках. Всю жизнь, сколько себя помню, шла непрерывная и крайне жестокая война. Каждый день отец уходил на поверхность – ту самую, где кадавры, кислота и невидимое пламя, – чтобы я не сдохла от голода, холода и болезней. И я понятия не имела, вернется ли он к ужину. Каждый день долбаных восемнадцать лет тряслась за Влада, ведь без него мне конец. Да не абы какой, а изощренный, с выдумкой, потому что местные нас не очень-то жаловали и только ждали повода отыграться. И вот однажды он пропал. Сдалась ли я? Чесала ли горло ножом? Нет! Молча собралась и пошла за ним. И по пути повстречала такое, что ты не увидишь и в самом жутком кошмаре. За мной гнались твари, от одного вида которых можно напрудить в штаны. Я столкнулась с тем, что невозможно представить, с чем-то, чуждым самой природе. Видела, как мужика прошило насквозь куском железа. Как женщину зарубили топором лишь за то, что она с другого края норы. И вот я здесь. А смысл всей моей жизни – в плену у чокнутой бабки и очень скоро отправится к Стражу. Меня саму ждет та же участь, если кто-нибудь – например, ты – настучит дозорным. И я не смогу тебя остановить, потому что я – маленькая и слабая. Но попытаюсь – уж поверь. А теперь спроси: думала ли я о том, чтобы одним движением избавиться от всех проблем? Нет, не думала. Не собираюсь убивать себя из-за уродов, которые моего плевка недостойны, что уж говорить о жизни!

Легкие раздувались так быстро, что в глазах рябило. Во рту не осталось ни капли влаги, вдоль позвоночника струился ледяной пот. Минутная пауза растянулась на час. Время словно остановилось, в полной тишине гулко перестукивались сердца. Арина до боли стиснула зубы, готовясь услышать чавкающий щелчок. Но вместо этого сухо лязгнул металл – ножницы упали на пол. Перед ними на колени рухнула Рита. Ее взгляд все еще был мертвецки отрешенным, но по щекам неслись серебряные ручьи.

Кроха подбежала к ней и обняла. Она опасалась, что подруга выкинет новый фортель, и потому вцепилась так крепко, как только могла.

– Задушишь, – прошипела портниха.

– Извини, – хватка ослабла, но лишь чуть-чуть.

– Может, отпустишь уже?

– А ты обещаешь не глупить?

Тяжелый вздох.

– Обещаю. Не знаю даже, что на меня нашло. Хоть стой, хоть падай. Никогда такого не было.

– Все будет в порядке. Я на вашей стороне.

– Надеюсь. Ну, отлипни. Дышать тяжело.

Они так и сидели в обнимку – может, минуту, а может, час. Кроха первая нарушила неловкое молчание.

– Хорошо, что мы встретились. Без тебя я бы тут с ума сошла.

– Да брось, ничего бы не случилось. Ты сильная и смелая. Хотела бы я быть такой же.

Арина хохотнула.

– Что?

– Забавно. Вот уж не думала, что кто-нибудь захочет стать, как я. В метро моим именем обычно проклинают врагов. Чтоб ты, как Бронина, жил.

– Какая разница, какой ты была? Главное – кем стала. Я рада, что мы заодно, – Рита зевнула. – Надо поспать. Завтра будет нелегко.