Глава 18
Терзание и наказание

Спустя неделю Венчик снова сидел напротив Глеба. Юного дозорного трясло, волосы были взъерошены, в глазах стояли слезы.

– Где она? Глеб! Где она?..

– Не знаю, – ответил насупленный и тоже весь какой-то взъерошенный мутант. – Ищем.

– Да где вы ищете? Как вы ищете? Почему меня не берете на поиски?!

– А ты – поисковик? Может, ты здешние леса вдоль-поперек излазил? Или ты в принципе специалист по выживанию в лесу?

Венчик, опустив голову, засопел.

– Ладно, не обижайся, – потрепал его по плечу Глеб. – Но если ты – ни то, ни другое и ни третье, то помощи от тебя будет мало. Скорее, наоборот – ты будешь создавать лишние проблемы. В итоге еще и тебя искать придется.

– Ты сказал, что вы ищете. Как вы ищете? Кто этим занимается?

– В первую очередь, уже через день, между прочим, был отправлен катер в Усов Починок.

– Кем отправлен?

– Да какая разница, кем! – буркнул мутант, вспомнив, какую истерику устроила Саша, когда Стёпик с Катериной не вернулись ни в тот же день, ни на следующий. Причем ее возмущение было направлено на него: почему он сидит и ничего не делает? Пришлось идти к матери, выпрашивать катер и самому ехать в Починок. Там он никого не нашел, а старый знакомый Лёха сказал, что как только Цапл улетел в Устюг, пропала и мать Катерины – бородатая Мария. Стёпика и Цапла в деревне больше не видели, хотя некоторые уверяли, что кружащего в воздухе «птера» не раз всё-таки наблюдали. По мнению Лёхи, это был не Стёпик, а Маруся – он их умел различать, и как раз именно Марусю тоже пару раз видел в небе неподалеку от Усова Починка. В итоге Глеб вздохнул и признался: – В общем, я сам туда ездил. Стёпик с Катей в Починок не возвращались.

– А еще кто ищет?

– Еще группа бывших карателей, спускаясь по реке на катере, прочесывает прибрежные леса, ходит по деревням «диких» мутантов, спрашивает, не видел ли кто чего.

– Карателей?! – подскочил Венчик. – Почему карателей? Их же «дикие» боятся и ничего не скажут, даже если и видели!

– Думаю, как раз, наоборот – из-за страха всё расскажут. Но не это главное, а то, что каратели прекрасно те места знают. И не переживай так, я сам принимал участие в отборе – туда нормальные парни поехали, не злыдни.

– Нормальные каратели?..

– Хватит! Да, они, выполняя приказы командиров, а по большому счету – Святой, совершали вещи, которые нам с тобой не нравятся и даже кажутся ужасными. Но поверь, далеко не всем карателям нравилось то, что они делали. Хорошие люди есть везде, даже, казалось бы, там, где ничего человеческого остаться не могло. Но сейчас не время для подобных дискуссий. Просто поверь мне: поиском занимаются именно те, кто больше всего для этого годен. Плюс еще Маруся.

– А что Маруся? – изумленно заморгал юный дозорный.

– Маруся тоже ищет, – улыбнулся Глеб и рассказал парню о своем возвращении из Усова Починка…

Сначала он из-за шума мотора ничего не слышал, да и вверх не смотрел, невольно думая о пропавших. Но потом его накрыла тень, а в реке по обе стороны от катера отразились распахнутые крылья. Тут-то, еще не подняв головы, Глеб расслышал доносившееся сверху шипение:

– Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и! Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и!

Он глянул вверх. Над ним, всего в каких-то трех метрах, не выше, летела Маруся. Она, изгибая шею, наклоняла к нему зубастую треугольную голову и шипела, шипела, шипела:

– Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и! Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и! Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и-ыы!..

Глебу было не то чтобы страшно, но уж точно неприятно. Он невольно прибавил «газу», но «птеродактильша» и не думала отставать от катера.

Мутант испытал настоящее облегчение, когда причалил к пирсу. А там его уже дожидалась Саша. Двое охранников стояли чуть поодаль, не спуская глаз с кружащей над причалом Маруси. Оба с автоматами на изготовку, но не нацеленными, правда, на «птершу».

Как только Глеб выбрался из катера, к нему подскочила супруга. Видимо, она всё прочла по его взгляду, поскольку сразу же заметно поникла, но всё-таки спросила:

– Ничего?

Мутант помотал головой.

А Маруся всё нареза́ла над ними круги, продолжая шипеть:

– Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и! Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и-ыы!

– Она вот так за мной, считай, почти от Починка летела. Летит и шипит, летит и шипит!

Саша наморщила лоб и сказала:

– А ведь я, кажется, знаю, что именно она шипит. С-стио-опи-ик!.. Так ведь, Марусечка? – подняла она голову к «птеродактильше».

– Ф-фа-а! – выдала та и села рядом с девушкой.

Автоматчики сразу напряглись, но Саша сделала успокаивающий жест и, подойдя к Марусе, осторожно провела ладонью по ее шее:

– Хорошая ты моя! За Стёпика переживаешь?

– Ф-фа… – тихо и жалобно выдохнула Маруся.

– Ты уже по-нашему говорить пытаешься, умничка какая…

– Ш-ши-и-о-о-ф-фи-и! – почти вплотную приблизила голову к лицу девушки «птерша».

Саша увидела, как из огромных желтых глаз-блюдец покатились слезы. Ей очень хотелось прижаться к этой голове, погладить ее, но, переведя на миг взгляд на мужа, она увидела, как тот в ужасе сжался, будто готовясь к прыжку. Его можно было понять: «птеродактильша» с людьми практически не общалась – как она себя поведет? А тут жена беременная!.. Кстати, Маруся тоже беременная! И Саша, хоть и не рискнула прижаться, всё же погладила огромную треугольную голову:

– Не плачь, Марусенька, не плачь! Стёпика ищут. Но ты должна не только о нем думать, в тебе – сразу два его продолжения. Им очень нужна мамина забота. Даже сейчас, правда. Ты плачешь – и они тоже плачут, ты переживаешь – и они беспокоится. А для таких малышей это вредно, даже опасно. Так что возьми себя в руки… ну, то есть, во что там у тебя… и будь сильной. Ради деток. А Стёпика если продолжишь искать – будь осторожнее, над селениями не летай. Люди бывают разные, но, как правило, непонятного все боятся. Ну, а со страху могут и выстрелить… Хотя, что я тебя учу? Ты это всё уже проходила. Только помни, что сейчас ты не одна, а те, кого тебе нужно беречь, как раз снизу.

Маруся часто-часто закивала, потом сама прижалась треугольной мордой к Сашиной груди – но совсем ненадолго, будто ей стало неловко, – а затем, разбежавшись, грузно начала подниматься в небо.

– Тебе бы не летать, – вздохнула Саша, – тебе бы сейчас в теплом гнездышке полеживать под бочком у мужа. Эх, Стёпик-Стёпик, и куда же ты подевался?

Глеб между тем вполне себе догадывался, куда мог деваться крылатый «юноша». Но Саше тогда он этого говорить не стал, решив для начала всё обсудить с Пистолетцем.

Когда они встретились с другом, Глеб всё ему подробно рассказал, а потом, не удержавшись, бросил:

– Вот видишь!

– Что «видишь»? – хмуро переспросил Денисов. – Что Катерина не вернулась? По-моему, сейчас ситуация немножко другая. Мы думали, что она может остаться с матерью в Починке, но ты сам говоришь, что их со Стёпиком там даже и не было.

– Если там уже не было и матери Катерины… – задумчиво начал Глеб.

– То им тогда и незачем было лететь в Усов Починок, – закончил за него Пистолетец.

– Да, но если они об этом знали.

– Ты говоришь, она ушла сразу после того, как Цапл улетел в Устюг. Я не верю в такие совпадения. Скорее всего, именно Цапл ее и отправил. Догадываешься, куда?

– В Лузу, куда еще? Чтобы рассказала тамошнему главарю о подвернувшейся удаче. Они ведь поначалу и не мечтали, что в Устюг получится попасть.

– Именно. Но Катерине он об этом сразу не сказал: боялся, видимо, что или сболтнет случайно, или побоится в Лузу лететь. А когда уже полетели – деваться той было некуда.

– Постой, как это – некуда? – замотал головой мутант. – Стёпику ведь было дано четкое указание: лететь в Усов Починок. Не мог он послушаться Цапла!

– Зато мог послушаться Катерину. Если Цапл ей сказал по дороге правду о матери, то девчонка могла попросить Стёпика, чтобы тот летел в Лузу.

– Не знаю, – нахмурился Глеб. – Стёпик – не дурак, чтобы в логово бандитов лететь, его же там сразу подстрелят! Да и Катерину я ему строго-настрого велел охранять и беречь.

– А вот тут я тебе могу предложить сразу несколько вариантов, хочешь? Например, Цапл мог угрожать Стёпику убить девчонку, если тот не полетит, куда велено.

– Чем убить? У Цапла ничего с собой не было, кроме книжек. А вот Кате я как раз нож на пояс прицепил.

– Который лузянин мог легко сорвать и приставить девчонке к горлу, – махнул беспалой рукой Пистолетец. – Вот тебе один вариант. Или второй: именно сама Катерина приставила этот нож себе к горлу, чтобы заставить Степана лететь к матери. Достаточно вариантов, или еще предложить?

– Достаточно, – отмахнулся Глеб. – Тогда, получается, это я виноват, что нож ей с собой дал…

– Ну вот, начинается! Я же тебе говорю, что вариантов много, в том числе и без участия ножа. В конце концов, доверчивому Стёпику можно такого наплести, что он сам ринется хоть к черту на рога, будучи в полной уверенности, что спасает мир, а не только девчонку.

– Хорошо, – согласился мутант. – Ладно. Но почему они не вернулись? Цаплу нужно было домой, это понятно. Он хитростью или угрозами этого добился. А Катя? А Стёпик?

– Ты же сам говорил про логово бандитов, – негромко напомнил Пистолетец.

– Ты думаешь, что их…

– Погоди! Думать мы можем о чем и сколько угодно, но что с ними случилось на самом деле – узнать пока не можем.

– Значит, нужно туда… – подыскивая слова, замахал Глеб руками.

– Что? Плыть? Бежать? Снаряжать боевой отряд?

– Да хотя бы и отряд! Я сейчас пойду к матери…

– И она тебя к другой матери направит. Во-первых, вряд ли в это поверит – где доказательства? А во-вторых, если поверит, то еще хуже. Она и тебе устроит разнос за то, что не сообщил ей обо всём раньше, и дозорному твоему – тому-то вообще может круто достаться. А посылать в Лузу людей почти на верную смерть ради какой-то соплюхи и ящерицы с крыльями она всё равно не станет.

– А может, если она всё же поверит… Пусть мне даже достанется от нее, Вениамина я не подставлю… Так вот, если она поверит в это, можно будет убедить ее нанести по Лузе удар первыми. Всеми силами!

Пистолетец сокрушенно помотал головой:

– Глеб, прости, но ты ужасно наивен. Какими «всеми силами»? Сколько храмовников может отправиться так далеко? Сколько всего в наличии защитных костюмов? Где взять столько плавсредств, чтобы разом перебросить к Лузе большую группу людей? Или им по лесам почти сотню верст брести?.. И потом, что – она Устюг нам оставит?

– Ну, так вы же тоже… – сник Глеб. – Тем более, и без защитных костюмов…

– Что «мы тоже»? Ты в состоянии представить такую картину – приходит Святая к Деду Морозу и заявляет: «Тут наш сынуля предлагает в войнушку поиграть, на Лузу общими силами напасть. Ты ему что, мозг всё-таки вынуть успел?»

– Прекращай! – рыкнул мутант.

– Тогда и ты прекращай. И не вздумай никому про Лузу говорить, иначе только хуже всем сделаешь, а спасти никого не спасешь.

– Так что же теперь – пусть Стёпик с Катей погибают?!

– Глеб, ну ты ведь уже большой мальчик. Скорее всего, они уже погибли. Если они и впрямь полетели в Лузу.

– А куда же еще? В Вологду? – огрызнулся Глеб.

– Как вариант. Очень, правда, маловероятный. А еще они могли заблудиться, Стёпика могли подстрелить те же «дикие» мутанты, да просто вдруг плохо ему могло стать, и они плюхнулись в какое-нибудь болото!.. А помнишь еще версию, откуда в здешних краях вдруг взялись птеродактили?.. Дескать, Катастрофа могла вызвать физические аномалии в виде переходов между параллельными мирами. Отчего бы не предположить, что эта версия верна, и Стёпик со своими пассажирами случайно влетел в такой переход?

– Это уже не вариант, а сказка. Я в сказки не верю, ты же сам сказал, что я – большой мальчик.

– Ты знаешь, мой юный друг, если бы мне четверть века назад сказали, что я буду служить Деду Морозу, учить грамоте русалку, летать на говорящем драконе – то я бы тоже назвал это сказкой, причем стопроцентно невозможной в моей жизни.

– Ну да… – процедил Глеб. – Ты еще забыл добавить: «и дружить с чудовищем».

Когда Венчик услышал про Марусю, он буквально разинул рот.

– Так она и правда разумная?.. Но ей же мозги не пересаживали!

– А тебе пересаживали? – не удержался от улыбки Глеб. – Тем не менее, ты ведь себя к разумным относишь.

– Я к тому, что она же не человек, – смутился парень.

– Судя по тому, что наделал человек, – зло прищурился мутант, – он уж точно не разумное создание.

В глазах у Венчика мелькнули искорки.

– Эх!.. – начал юный дозорный, но тут же примолк, искоса глянув на Глеба.

– Договаривай, – строго сказал тот. – И не врать! Если наделаешь глупостей, я тебя…

– Да ничего я не наделаю! – вспыхнул Венчик. – И вообще, я уже не маленький.

– Ага, ты огромный, – кивнул мутант. – Мне рядом с тобой аж сидеть страшно. Так что давай, не пугай малыша, и всё, что тебе в голову пришло, расскажи.

– Мне пришли в голову глупости, – процедил Венчик. – Я подумал, что если Маруся – разумная, то с ней можно было бы договориться.

– О чем?.. – полезли на лоб глаза у Глеба.

– О совместном поиске. Чтобы она разрешила надеть на себя упряжь.

– Это и правда глупости. Во-первых, несмотря на разумность, упряжь на себя она надеть не позволит. Во-вторых, она и без помощников хорошо видит, зачем ей таскать на себе лишнюю тяжесть? Тем более, и это самое главное, Маруся – беременная, поэтому летать на ней было бы… мягко говоря, не очень красиво и порядочно.

– Но ведь это и ради ее Стёпика тоже!

– А детей она носит чьих – дятла? Даже если Степан погиб, останется его продол…

– Что?! – вскочил Венчик. – Нет! Не смей так говорить! Они не погибли!

– Я и не говорил – «они», – слегка даже растерялся Глеб. – Могли подстрелить только Стёпика. Или, скажем, ему с сердцем плохо стало, и он свалился в болото, а Катерина твоя жива-живехонька и бредет себе по лесу к дому…

Лучше бы он этого не говорил! Юный дозорный вскрикнул, метнулся к двери, и за ней быстро затих топот его ног.

– Тьфу! – сплюнул мутант. – Вот я, похоже, точно неразумный! Ведь как пить дать наделает парень глупостей. Где его теперь ловить?

Впрочем, Глеб всё же надеялся – пусть и не столько на разумность Венчика, сколько на его сознательность дозорного. Да и патрулирование города никто не отменял, так что мысли мутанта с парнишки вскоре опять переключились на дилемму: сообщать о грядущем нападении на город матери или, как советует Пистолетец, не делать этого. Главным сдерживающим фактором в этом вопросе для Глеба было то, что нападение было всего лишь возможным, а не стопроцентно неизбежным. Даже пятидесяти процентов он на это не давал, двадцать-тридцать – самое большее. И процентов десять из этих возможных – на то, что нападение будет представлять реальную опасность. Скорее всего, если кто и доберется до Устюга, то это будет горстка оборванных бандюганов с топорами и кольями – хорошо, если с одним-двумя ружьями да десятком патронов к ним. Подобные бандиты и так, вон, периодически проверяют дозорных с патрульными «на вшивость». Сам с ними, было дело, сталкивался.

А раз так, то к матери с этим идти смешно и, действительно, глупо. И себя подставит, и того же Венчика придется «из-под огня» выводить. Да и вообще, как поведет себя Святая в данной ситуации, непредсказуемо.

Ну, а если всё же сбудутся самые маловероятные варианты? Если лузяне действительно нападут, и сил у них будет достаточно?.. Что ж, тогда придется сознаваться и за всё держать ответ. Но к такому варианту они с Пистолетцем ведь тоже готовятся. Главным образом, конечно, Пистолетец, проводя подготовительную работу среди морозовцев. Но и Глеб стал, как бы между делом, помаленьку «курировать» силовые структуры храмовников. То внеплановую проверку затеет, то на физподготовку внимание обратит. Святая, вроде бы, ничего дурного в этом не заподозрила – наоборот, как-то даже похвалила. Небось, подумала: чем от скуки маяться, пусть хоть этим займется – всем на пользу пойдет.

Глеб собирался постепенно наращивать частоту таких проверок, а затем хотел серьезно взяться за подготовку бойцов патрульной службы, инспекционно-карательного отряда, подземных дозорных. Причем тянуть с этим было нельзя, ведь неизвестно, когда могут напасть лузяне. Впрочем, сейчас не нападут, это точно. Во всяком случае, сделать это неожиданно, пока ведутся поиски Степана и Катерины, у них не получится. Да и потом… Глеб не понимал, как можно напасть неожиданно без большого количества лодок, катеров, а лучше всего – крупных судов вроде сгоревшей «Москвы». Даже если «войско» подойдет к Устюгу лесом, то ему всё равно придется форсировать реку, а сделать это быстро и незаметно – ну никак не удастся! Поэтому мутант всё больше стал склоняться к мысли, что если нападение когда и состоится, то не раньше, чем замерзнет река. Причем капитально замерзнет – так, чтобы бандиты не провалились всей своей «армией» под лед, на смех устюжанам и на радость рыбам. А это значит – в конце ноября, или, скорее, в декабре, не раньше. Так что время для подготовки пока имеется. Пистолетец, кстати, с этими его рассуждения и выводами согласился.

А вот насчет Венчика Глеб успокоился зря. Парень всё-таки учудил: ночью прокрался на причал и угнал катер. Точнее – пытался угнать, даже мотор завести не успел, а скорее всего, даже и не знал, как это делается. Его схватили патрульные, привели к своему начальнику Заумяну, а тот сразу отправил нарушителя в каземат. Главным преступлением посчитали даже не попытку угона катера – что само по себе тянуло на приличное наказание, – а то, что Вениамин Карпухин самовольно покинул службу (пусть и не в момент непосредственно дежурства), что не без оснований считалось дезертирством. За это уже могли и казнить.

Глеб встретился с нарушителем в каземате.

– Что ты натворил, идиот?! Ты же обещал не делать глупостей!

– Спасать любимую – это не глупость, – процедил из-за решетки Венчик.

– Смотря как спасать! Так, как собрался сделать это ты – в темноте, с катера, которым ты даже не умеешь управлять – это не просто глупость, это идиотизм высшей пробы! С таким же успехом, только ничего не нарушая, ты мог бы ее у себя в туннелях искать.

– Я надеялся, что мотор завести легко, что я разберусь… А ночью бы я искать не стал, только уехал бы, чтобы с утра найти Марусю. А уже вместе с ней…

– Ты дважды идиот, трижды, ты полный придурок! – заорал мутант. – Насчет Маруси мы же всё с тобой обговорили!..

В камере вспыхнула лавка. Надзиратели успели ее потушить прежде, чем пострадал заключенный. Но Глеб понимал: Венчику чертовски повезло, что загорелась только лавка. Поэтому он поспешил уйти, пока злость на юного глупца не довершила начатого.

Глеб вместе с Сашей ходили к Святой просить за Венчика, но та лишь пожала плечами:

– А я тут при чем? Он преступил закон, причем дважды. Не по неосторожности, не случайно, а по злому умыслу. Если я прикажу отпустить его, а других за подобное продолжат наказывать – что это будет? Вы же оба – отчаянные сторонники справедливости. Почему же сейчас просите эту справедливость нарушить?

– Пусть его хотя бы не казнят! – взмолилась Саша.

– Пусть зачтут его прежние заслуги, – подхватил мутант. – Ведь ты же его сама награждала, помнишь?

– Я всё помню, – сухо отрезала Святая. Помолчав, бросила: – Хорошо, на казнь я согласия не дам. Но свободы ему не видать долго.