Глава 16
Игра Пистолетца

Анатолий Денисов вошел в бассейн прямо из здания Резиденции. Внешнего входа решили не делать, как из соображений безопасности, так и с целью экономии тепла. Небольшая котельная, которую построили специально для обогрева бассейна, и так только-только справлялась со своими обязанностями, а тут еще начнут зимой двери открывать – нет уж, нет уж! Нюрка и так, вон – в чем душа держится? – не хватало ей еще простудиться или воспаление легких получить! Вернее, одного легкого, единственного, да и то покалеченного. Для девочки это – верная смерть. Или, в самом лучшем случае – постоянная жизнь под водой.

Пистолетец даже окон поначалу не хотел делать – тоже ведь утечка тепла, – но Нюра запротестовала, даже заплакала:

– Што мне теперича, в потемках жить?

– Почему же в потемках? – ответил Денисов. – Мы сюда электричество проведем, лампочки повесим.

– А я солнышка хочу, – всхлипнула Нюрка.

И Пистолетец подумал: а ведь и впрямь, чего только девочка не натерпелась, чего не лишилась, а теперь еще и солнце у нее отобрать?.. И он сделал окна. Небольшие и всего два, но сделал.

Теперь он стоял и любовался, как в искрящейся от падающих через окно лучей осеннего солнца воде плещется маленькая русалочка – Нюрка. В сшитом для нее Сашей зеленом купальнике, с развевающимися густыми и длинными, цвета темного золота, волосами, она и впрямь была похожа на русалку. Не хватало только хвоста. Точнее, он у Нюры имелся – маленький, с ладонь величиной, – но девочка так его стеснялась, что Саша приспособила сзади на купальнике нечто вроде кармана, где «русалка» свой хвостик и прятала.

Нюра стремительно пересекла под водой бассейн, повернула назад, разогнавшись, вынырнула, точно дельфин, и заметила Пистолетца. Она подплыла к облицованному плиткой бортику – расщедрилась всё-таки, спасибо Глебу, Святая на плитку, – подтянувшись на локтях, высунулась из воды и скривила мордочку:

– Чаво пришел? Учиться идти, што ли, сызнова?

– Учиться, Нюра. Ты же сама знаешь.

– Не хочу.

– Ну, милая, если бы мы делали только то, что нам хочется…

– Вот бы тогда жизнь баская была! – засверкала улыбкой девочка.

– Да нет, не думаю.

– Пошто?

– А вот это будет тебе домашним заданием, – подмигнул Пистолетец. – На досуге хорошенько подумай, что будет, если каждый станет делать лишь то, что ему хочется. А завтра на уроке нам с Вовой расскажешь. И давай, идем скорей, Вова уже скучает.

– Скучает он, – фыркнула, выбираясь на бортик, Нюра. – Истосковался весь! Шел бы сюда, да плавал со мной. Пошто он так воду не любит?

– Ты же знаешь, где жил Вова. Он столько воды сразу и представить себе не мог. Давай, беги переодеваться – и быстро на урок.

Занятия с Вовой и Нюрой Пистолетец проводил в своей комнате. Места там было не особо много, шиковать Денисов не привык, но троим – одна из которых, Нюрка, совсем ребенок – вполне хватало. Нужно сказать, эти уроки приносили вполне ощутимые плоды. Вовка очень быстро научился разговаривать, как и положено подростку его возраста. А теперь мог и прочесть несколько слов – букв пока успели выучить не больше десятка – и сосчитать до десяти, частенько, правда, сбиваясь. У Нюры успехи были почти такими же, но Денисов видел, что на самом деле девочка очень способная и давно могла бы обогнать Вовку. Только вот учиться она явно не любила. Впрочем, иногда Пистолетец ловил себя на мысли, что девочка просто хитрит, не хочет, чтобы Вова считал себя глупее ее. Что ж, если так – весьма похвально. Хорошим человеком вырастет. Если вообще вырастет…

Размышления Денисова прервал скрип открывшейся двери. Сначала он подумал, что пришла переодевшаяся Нюра, но в комнату стремительно вошел, почти ворвался Глеб.

Глянул на Пистолетца, на сидящего за столом Вовку, снова перевел взгляд на Денисова и спросил:

– Занимаетесь?

– Пока нет, – сказал Пистолетец. – Нюру ждем. Как только придет – так и начнем. А ты чего тут?

– Я-то?.. – замялся мутант. Снова глянул на Вовку и выдохнул: – Поговорить нужно.

– Так говори, пока урок не начался.

– Ты уж прости, но урок сегодня лучше отменить.

– Что-то случилось? – насторожился Денисов.

– Да как тебе сказать… Пока, в общем-то, нет, но может.

– Так говори, не тяни!

– Не при нем, – мотнул Глеб головой на парнишку. – Пусть уйдет. Говорю же, урок на сегодня отменяется.

– Вообще-то это мне решать, – начал Пистолетец, но мутант так сверкнул на него взглядом, что он махнул рукой и сказал ученику: – Вова, сегодня мы заниматься не будем. Найди Нюру, скажи ей тоже. Только пусть не сразу в воду лезет, минут двадцать еще хотя бы воздухом подышит.

Вовка состроил печальную рожицу, но Денисов видел, как заблестели глаза парня – учился тот хоть и прилежно, но без особой радости.

Когда ученик выскочил за дверь, Глеб плотно прикрыл ее, прошел к топчану, служащему Пистолетцу кроватью, сел и негромко спросил:

– Ты играть еще не разучился?

– Во что играть? – не понял Денисов.

– Скорее, в кого. Понмишь того велочека, что за мной в лесу узявался?

– Помню, конечно, – нахмурился Пистолетец. – Но сейчас-то это зачем понадобилось? Святая пьесу о наших подвигах решила поставить?

– Да нет, я о другом. Ты можешь притвориться, сыграть, будто ты… Короче, слушай…

И Глеб рассказал другу всё, что ему стало известно о Сергее Калачеве, в том числе и о его поручении дозорной Катерине найти обладающего какой-никакой властью морозовца, чтобы провести с тем какие-то переговоры.

– Причем ему нужен такой человек, который бы искренне не любил Святую, был настроен против нее и храмовников. Мне кажется, тут не нужно быть гением сыска, чтобы понять: этот парень сюда кем-то заслан. И этот кто-то собирается с помощью морозовцев или круто насолить Святой, или, что скорее, устроить захват власти.

– И кто же этот «кто-то»? – хмыкнул Денисов. – Еще один Подземный Доктор выкопался?

– А вот это тебе и предстоит узнать. Но вряд ли он «выкопался» здесь, в Устюге. Я ведь говорил, что Цапл этот из Усова Починка прилетел.

– Кто-то из «диких»? Да ну, глупости. Если у кого-то и засвербело в одном месте, наполеоновские амбиции проснулись, то где он столько людей наберет, чтобы на Устюг осмелиться двинуть? Да и не верю я в доморощенных наполеонов из леса.

– Пистолетец, я тоже так думаю. Но проверить-то надо. Мало ли? Что тебе стоит подыграть этому «засланцу»? Встретишься, прикинешься ярым противником Святой, узнаешь, что ему надо.

– Ну, тут мне даже особо и прикидываться-то не нужно, – снова усмехнулся Пистолетец. – Только как я с ним встречусь?

– Я же говорю, к тебе должна будет прийти Катерина и договориться о встрече.

– Откуда она узнает, что прийти нужно именно ко мне?

– Это уже моя забота, – сказал Глеб. – Но ты в принципе согласен на такой спектакль?

– Да сыграю уж, чего там. Жаль только, зрителей не будет.

Катерина была близка к панике. Пообещать-то она Цаплу пообещала, но где найти такого морозовца, который захотел бы общаться с чужаком из леса, она понятия не имела. А тут еще сам Цапл по пути на очередное занятие злобно шипел на нее за бездействие, грозясь, что не возьмет ее с собой в Починок. Впору было в открытую ломиться в Резиденцию Деда Мороза и умолять первого попавшегося пойти на встречу с Цаплом. Девушка готова была даже отдаться за это, хотя ее сжигали ужас и стыд от одной лишь подобной мысли.

На уроке у Саши она забилась в угол и продолжала накручивать себя, не слыша ни слова из того, о чем говорили ученик с учительницей. Даже как в библиотеку вошел Глеб, не заметила. Лишь когда мутант заговорил – громким, раскатистым басом, – поняла, что в учебный процесс кто-то вмешался, и невольно стала слушать, что именно говорит Глеб.

А тот настойчиво объяснял супруге:

– Да пойми же ты, они ее уже наре́зали!

– Но я не просила, – растерянно отвечала Саша. – Зачем мне сейчас столько бумаги?

– А я откуда знаю? Ты, наверное, всё-таки попросила, да забыла. Может, чтобы для него вон, – кивнул мутант в сторону Цапла, – учебников напечатать. Ему же скоро возвращаться, а как он «диких» обучать будет без учебников?

– Ну… вообще-то да… Да, это было бы неплохо. Только я точно ничего не просила. Я бы не забыла – что я, беспамятная какая? Или ты думаешь, если я бере…

– Саша! – насупился Глеб. – Мы тут не одни. И я ничего такого не думаю. Но к Пистолетцу всё равно нужно сходить и забрать бумагу. Иначе в следующий раз, когда действительно попросишь наре́зать, он может и не согласиться.

– А чего он ее тогда сам не принес?

– Главный помощник Деда Мороза? Сюда? В «логово» Святой?..

– Да, я что-то не подумала… Ну, тогда ты принеси.

– Мне сейчас никак, – чиркнул ребром ладони по горлу мутант. – Убегаю, срочное дело.

– Так может, мне тогда самой принести? – подбоченилась, выпятив пузо, Саша. – А что, я запросто. Ярослава поможет.

– Саша, не шути так! – погрозил жене Глеб. – Неужели некого послать? Вон, у тебя девушка сидит. Как ее?.. Катя, да? – уперся в Катерину мутант черным взглядом. Та робко кивнула. – Вот пусть Катюша и сходит. Она ведь всё равно тут без дела сидит.

– Заставлять девушку таскать тяжести? Тебе не стыдно?

– Да какие там тяжести? Кило пять, не больше. Ну, шесть, может. Она же не белошвейка какая-нибудь, а дозорная.

И тут до Катерины дошло. Ее хотят отправить в Резиденцию Деда Мороза! Да не к кому-нибудь, а к самому Пистолетцу! Второму после самого Деда по значимости среди морозовцев! К тому же, как всем известно, явно не питающему к Святой добрых чувств. Вот он, счастливый случай! Только бы не упустить его, только бы не упустить!..

Катерина подскочила, едва не опрокинув стол.

– Я схожу! Я схожу! – закричала она. – Я сильная, я хоть десять килограмм принесу, хоть двадцать. Сколько надо, столько и принесу!

Девушка была чересчур возбуждена, чтобы заметить брошенный на нее Цаплом понимающий, одобрительный взгляд.

А вот Саша ее порыв не одобрила.

– Это просто позор! Девушка потащит тяжести, когда у нас мужчин полным-полно. Глеб, сходи к Святой, пусть даст кого-нибудь. Скажи, что я очень просила.

– Я же говорю, мне неког… – начал мутант, но Катерина подбежала к Саше и схватила ее за руки:

– Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста! Мне так скучно здесь сидеть! Так хочется прогуляться! А еще я писать хочу как раз!.. – Катерина уже сама не понимала, что несет, главное для нее сейчас было – не упустить свой шанс.

– Понесешь такую тяжесть – еще и какать захочешь, – пробурчала Саша, но видно было, что она уже готова сдаться. – Скучно ей здесь!.. Ну, иди тогда, если скучно. Только, если надорвешься…

– Я не надорвусь! Я мигом! Куда идти? – бросила Катя нетерпеливый взгляд на Глеба.

И только тогда ее словно ушатом холодной воды окатило. Как же она пойдет без защитного костюма и противогаза?! Катерина готова была разреветься. Но тут же решила: ну и пусть! Ничего с ней за полчаса и без костюма не сделается. А даже если и сделается, пусть у нее хоть борода, как у мамы, вырастет – она просто останется в Усовом Починке вместе с ней, да и всё.

О том, что радиация может просто убить ее, Катя даже не подумала. Но Глеб, как оказалось, предусмотрел и это.

– Между этим местом и Резиденцией есть… – начал он. Затем скосил взгляд на Цапла и сказал: – Идем за мной, я покажу, куда идти. – И, словно подслушав мысли Катерины, добавил: – Насчет радиации можешь не волноваться, там безопасно.

Катерина вернулась довольно быстро – с пачкой нарезанной бумаги, которую положила на Сашин стол – и прошмыгнула в свой излюбленный угол.

– Спасибо, – сказала Саша и, приглядевшись к девушке, добавила: – А чего ты такая бледная? Надорвалась всё-таки? Говорила же я тебе!

– Нет-нет, – поспешно ответила Катя. – Всё хорошо. Она же легкая.

Саша перевела взгляд на бумагу. Пачка и в самом деле была довольно тонкой и не тянула не только на пять кило, как сказал Глеб, но вряд ли и на килограмм. Девушке это показалось немного странным, но для той партии учебников, что она собралась отпечатать для Цапла, этого хватало с избытком, поэтому она не стала заморачиваться по пустякам. А вот бледность Катерины ее всё-таки беспокоила.

– Ты не заболела? – спросила она у Кати. Та замотала головой, и тут в Сашину голову пришла новая догадка: – А! Ты, наверное, Пистолетца испугалась? Он тебе ничего такого не наговорил?.. – покрутила она ладонью.

– Какого… такого?.. – сглотнула Катерина и, кажется, побледнела еще больше.

– Блин, точно ведь что-то ляпнул, – нахмурилась Саша и пробормотала под нос: – Ну, Пистолетец, держись! Я тебе покажу, как девчонок пугать. – А Кате сказала: – Успокойся, всё хорошо. Отдыхай. Еще раз спасибо за помощь.

Катерина кивнула и, поймав вопросительный взгляд Цапла, кивнула еще раз.

Стоило им после занятий войти в туннель, парень буквально набросился на нее:

– Что? Что?! Вы договорились?!

Но ответить Катерина не успела. От темной стены туннеля отделилась фигура человека, одетого во всё черное, и знакомый уже девушке голос произнес:

– Договорились. Чего ты от меня хотел?

Цапл невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

– Пусть она сначала уйдет, – сказал он и приказал Кате: – Иди вперед. Подождешь меня возле вашего стойбища. Но без меня туда не суйся!

Девушка кивнула и зашагала вперед по туннелю.

– Круто ты с ней, – усмехнулся человек в черном. – А теперь давай, выкладывай, зачем меня звал.

– А ты точно тот, кто мне нужен? – присмотрелся к нему Цапл. В неверном свете редких тусклых лампочек, освещавших туннель, трудно было разглядеть подробности. Но парень видел, что хотя стоявший перед ним человек был немолод, тщедушен и плешив, однако никаких уродств, присущих мутантам, у него не наблюдалось. – Не похож ты что-то на морозовца. Ты даже не мутант.

– Не мутант? А этого тебе мало? – протянул мужчина руки. На левой у него было шесть пальцев, на правой они отсутствовали вовсе. – И уж если я – не морозовец!.. Выше меня только сам Дед Мороз. Может, мне его позвать?

– Не надо. Тебя как звать? Пистолетец, да?

– А зачем меня звать? Я и так уже здесь. Или говори, что тебе надо, или я пошел, у меня дел много.

– Мне надо… – споткнулся Цапл, но быстро взял себя в руки и заговорил уверенней, не забыв при этом включить диктофон: – Для начала мне нужно знать, как ты относишься к Святой… Как большинство морозовцев к ней относятся?

– Я к Святой никак не отношусь! – презрительно выплюнул Пистолетец. – Морозовцы тоже. Потому мы и морозовцы, а не храмовники.

– А вы хотели бы ее свергнуть?

– Слушай, ты!.. – процедил сквозь зубы Денисов. – Вали отсюда, пока цел! Свергатель хренов.

– Погоди, дослушай! – подался к нему парень. – Ее ведь не я свергать собираюсь! Есть человек… есть люди, много людей, которые хотят прийти в Устюг и жить здесь. Но для этого нужно уничтожить Святую и ее банду.

– Банду? – хохотнул Пистолетец. – А уничтожать ее придет миролюбивый ансамбль песни и пляски? – Тут Денисов посуровел и снова принялся цедить сквозь зубы: – Хотите прийти в Устюг и жить тут? Так этого многие хотят. Мы тоже хотим здесь жить. Иди-ка ты на хрен вместе со своим человеком!

– Так вы и будете здесь жить! – молитвенно сложил руки Цапл. – Мы вас не тронем! Наоборот, мы хотим, чтобы вы помогли нам свалить Святую и уничтожить храмовников!

– Но ведь ты сам сказал, что вас много. Зачем вам мы?

– Много, но не очень… И потом, если вы не будете сражаться вместе с нами, то можете захотеть воевать против нас.

– Я уже этого хочу! Меня просто оторопь берет: приходит какой-то сопляк из леса и требует, чтобы мы поперли на Святую с горсткой каких-то диких засранцев! Похоже, у тебя мутация в первую очередь мозг затронула. Если там вообще было, что трогать.

– Мы не из леса, – Сергей Калачев тоже стиснул зубы, да так, что они скрипнули. – Мы такие же городские, как и ты.

– Еще хлеще! – взмахнул руками Пистолетец. – Где вы тут, под каким забором прячетесь? И сколько вас, много-то, – трое, четверо, или, может, сразу шесть? Мне уже страшно. Побегу-ка и я прятаться!

Денисов и впрямь развернулся, но Цапл в отчаянии схватил его за плечо.

– А ну, убрал руку! – рыкнул Денисов. – Отшибу ведь обе. Вали, пока цел!

– Нас не трое, нас куда больше, – машинально спрятав за спину руки, торопливо заговорил парень. – И мы не из Устюга. Мы из Лузы. Отправиться сюда хочет ее хозяин, Кардан.

И Цапл рассказал Пистолетцу всё: как то, что знал сам, так и то, о чем только догадывался. Правда, он и это преподал так, словно сам хозяин города монстров уполномочил его передать свои слова морозовцам.

Денисов задумался. Сказанное парнем не было похоже на пустую болтовню. Глеб оказался прав, попросив его поучаствовать в спектакле. Что ж, теперь надо сыграть правильно.

– Допустим, ты сейчас сказал правду, – произнес он, сдвинув куцые брови. – Если это так, и если ваш Кардан и впрямь заявится сюда с более-менее приемлемым войском, то мы готовы вас поддержать. В обмен, разумеется, на то, что и нам что-то перепадет из «трофеев». И с условием, что правление этого вашего хозяина будет касаться только вас, а мы, как и сейчас, останемся независимыми. В противном случае, это я тебе точно обещаю, житья мы вам в Устюге не дадим.

– Так конечно, конечно же! – обрадованно закивал Калачев.

– Цыть! – резко бросил Пистолетец. – Я сказал: допустим. Но как мне узнать, что ты мне уши не полощешь? Есть у тебя какое-нибудь послание от вашего хозяина Лузы – пусть не с гербовой печатью, но хоть бы и с крестиком вместо подписи? Может, тебе в твоем Починке скучно стало – а я там был, дыра дырой, – вот ты и придумал сказочку про Лузу, про Коленвала своего…

– Про Кардана, – поправил Цапл.

– Да хоть про Коробку Передач! Насвистел мне – да и всё.

– Нет. И ты мог бы понять, если был в Усовом Починке, что там разговаривают немного по-другому. Как бы я смог, живя там, обучиться городской речи?

– Хорошо, это очко в твою пользу. Но всё остальное? Вот пошел ты из своей Лузы за грибами, заблудился, вышел к деревушке какой-то, а тут – бац! – парень из Устюга на воздушном транспорте: кто со мной? А ты: отчего бы не прокатиться, а заодно и время весело провести?

Сергей Калачев о чем-то задумался. А потом тряхнул своей птичьей головой:

– Ладно!.. Пусть это и не такое уж серьезное доказательство, но… Ты вот Катьку видел. А я еще и мамку ее видел, в Починке этом. И она послание для дочки надиктовала, где сказала ей и про мои планы… Тогда получается, что я врать еще в Починке начал, всё заранее связал-увязал гладенько.

– Куда надиктовала? – распахнул глаза Пистолетец.

– Вот сюда, – достал Цапл диктофон, мысленно молясь, чтобы батарейка села как можно раньше, ведь про его планы в записи почти ничего не было.

Звук был тихим, шипящим, хриплым. Но сомнений в том, что говорит женщина, у Денисова не возникло.

«Катя! Катюша! Милая моя, любимая, хорошая! Это я, твоя мама! Я жива! Правда, жива. Ты ведь уже не маленькая была, помнишь, как меня увели… Ах, ты же того, что раньше было, не знаешь. Мы с твоим папой не сразу к храмовникам попали, долго на поверхности мотались. Нахватались радиации… Но мы и не думали о ней тогда, кто же знал… И поначалу, когда у Святой поселились, всё хорошо было. А потом папа сильно заболел и очень быстро умер. А я волдырями да коростами стала покрываться… Но это не самое страшное, их под одеждой да платком спрятать можно. А потом у меня… борода расти стала. Я сбривала, конечно, но не всегда найдешь, чем, да и гладко без крема и мыла не получалось. Заметили, в общем, Святой доложили. А ведь та мутантов и так возле себя не терпит, ну, а я еще и скрывала это, обманывала ее, значит… Тебе уже шесть тогда было, ты ведь помнишь, как меня схватили? Подумала, наверное, что убивать повели? Я тоже так подумала. А в Святой материнская жалость, видать, взыграла… я-то и не знала тогда, что у нее тоже ребеночек есть… В общем, не убила она меня, а велела из Устюга выкинуть. Вот и мыкалась я по лесам, пока на добрых людей не набрела. Так что живая я! А теперь вот Сергей к нам пришел и сказал, что мы с тобой скоро свидеться сможем. Так что ты слушай его, Сергея-то, делай всё, что он скажет, и тогда…»

Запись оборвалась.

– И что «тогда»? – посмотрел на Цапла Пистолетец.

– Батарейка села, – пожал плечами тот.

– Это я понял. Только я из этой записи, кроме печальной истории о судьбе несчастной матери, ничего не услышал.

– Я же не виноват! И она же начала про меня говорить: что я пришел, сказал, что скоро они будут вместе… А как они могут быть вместе – разве что Мария эта… ее Марией зовут… в Устюг вернется. А вернуться она может только вместе с нами, с лузянами во главе с Карданом, и увидеться с дочерью сможет, лишь когда мы Святую скинем.

– Ладно, – махнул беспалой рукой Пистолетец. – Считай, что я тебе поверил. Хотя мне ведь терять нечего. Не придет никакой Маховик или там Глушитель с Карбюратором – и ладно. Но ребят я на всякий случай подготовлю, так своему Бензобаку и передай. И пусть он помнит, что обманывать морозовцев нехорошо, обидятся сильно. А ведь это же грех – калек обижать, – пошевелил он перед самым носом у Цапла шестью пальцами, которые сжал затем в кулак.