Глава 15
Гордости вопреки

Венчик ждал. Он затаился у самого входа в одно из служебных ответвлений основного туннеля и весь превратился в слух. Ему по-прежнему было противно и гадко от того, что он делает. Но всё обернется настоящим кошмаром, если он прослушает приближение Катюхи и Цапла, не успеет отойти в глубь ответвления, и эта парочка его заметит. Как он будет оправдываться, что говорить? Да ничего и не придется говорить, всё и так станет понятно. Во всяком случае, Катюхе. Она-то знает, где он должен находиться. У него сегодня ночное дежурство, а значит, сейчас ему положено спать. Нет, в уставе это, конечно, не прописано, но невыспавшийся дозорный – это ослабление внимания, утрата осторожности. То есть, в итоге, риск как для него самого, так и для всех тех, кого он призван охранять. Конечно, после того как Подземный Доктор стал Дедом Морозом, главная опасность в виде шастающих по туннелям жертв его экспериментов исчезла, но бандиты никуда не делись, и выход через туннели к Сухоне продолжал существовать – следовательно, для дозорных работа всё равно осталась. Три недели назад пришлось ловить трех «диких» мутантов, умудрившихся незамеченными пройти по реке до этого входа на весельной лодке. Правда, нападать те ни на кого не собирались, даже в туннель идти не планировали, – хотели лишь дождаться у входа в пещеру ночи, чтобы затем поверху пробраться в город. Но от скуки решили заглянуть в туннель и заблудились. Ладно, этот случай скорее комический – на перепуганные рожи мутантов без смеха смотреть было невозможно, – но ведь и бандиты месяц назад в туннели наведывались. Обошлось без жертв с обеих сторон и даже без крови – нарушители сбежали, едва завидев дозорного с «калашом», – но ведь, не охраняй никто туннель, наверняка пострадали бы мирные люди. Так что дозорный всегда должен быть начеку – здоровый и бодрый. А если он будет на ходу спа-а-ать…

Венчик громко зевнул, мысленно себя за это обматерил и тут же услышал голоса. Он отступил назад шагов на десять и, хотя служебное ответвление не освещалось, присел, а затем даже распластался на земле. Вдруг его идиотский зевок услышали и заглянут сюда? И хорошо, если просто заглянут, а не решатся проверить как следует.

Но парню повезло, Цапл с Катей были чересчур увлечены разговором и прошли мимо отворотки. Венчик поднялся на ноги и, выйдя из ответвления, последовал за ними, держась на безопасном расстоянии, благо голоса, даже приглушенные, под сводами туннеля звучали вполне отчетливо.

По тону Цапла было понятно, что тот отчитывает Катюху.

– И что бы ты, интересно, ей ответила, если бы Сашка тебя не выручила? Так и сказала бы: «Да, я втрескалась в этого дикаря по уши, и теперь всегда хочу быть с ним»?.. Что молчишь? Отвечай! Только не вздумай врать, иначе никогда не увидишь своей мамочки!

– Ну… – послышался дрожащий Катин голос. – Вообще-то я так и хотела сказать… То есть, про то, что всегда хочу быть, не хотела. Меня бы ведь тогда не отпустили…

– Дура! Ну какая же ты дура! На кой ты вообще вылезла? «А можно мне с ним полететь?..» – пропищал Цапл, явно передразнивая девушку. – Ты что, всё испортить захотела? Святая-то, в отличие от тебя, не дура. Так бы она и поверила в твою внезапную любовь к уроду! Не скажи Сашка, что ты на драконе мечтаешь полетать…

– Но я же маму хочу увидеть! – перебила его Катюха. – Как же я с ней встречусь, если не полечу с тобой? Ведь ты же обещал!

– Во-первых, я тебе пока ничего не обещал – встречу с матерью тебе еще нужно заработать. А во-вторых, я не говорил, что повезу тебя к ней.

– Но как же тогда?

– Не твое дело. Да теперь уже и неважно. И заруби себе на носу: еще раз проявишь инициативу – мамочку свою только во сне увидишь.

– Но… – всхлипнула Катя.

– Опять перебиваешь? Ты можешь заткнуться и выслушать, что я скажу? Что тебе нужно будет делать, чтобы с мамкой повидаться? Потому что даже если ты напросилась со мной лететь, это еще не значит, что полетишь. Я найду способ, как от тебя отделаться. Да ты мне сама же его и подсказала! Просто-напросто пожалуюсь Святой, что ты меня своей любовью задолбала, и что возвращаться сюда не собираешься. Поэтому, если и впрямь хочешь со мной в Починок лететь, то выполнишь всё, что я скажу. И только то, что я скажу. Поняла?

– Поняла. Но ты мне про маму расскажешь? Как она отсюда выбралась, как живой осталась?

– Нет.

– Но ты ведь обещал!

– А ты опять за свое?! Я тебе сказал помалкивать и выполнять то, что я прикажу. И нечего меня попрекать: «Обещал! Обещал!..» Я ничего не обещал, а только собирался рассказать. Но ты меня жуть как разозлила, поэтому в наказание я ничего тебе рассказывать не буду. И вообще, я думал, что ваша встреча произойдет не скоро, а коли ты с ней через две недели увидишься, на кой хрен я тебе буду это рассказывать? Сама расскажет. Конечно, если ты и дальше дурочку валять не станешь, и я тебя с собой возьму.

– Не стану… – проговорила Катя столь тихо, что Венчик едва ее услышал. – Говори, что нужно делать.

– Вот так-то лучше. Значит, так… Скажи-ка, эти, над которыми Дед Мороз стоит… как их?..

– Морозовцы?

– Да, морозовцы. Они все против Святой настроены? Ненавидят ее, и всё такое…

– Ненавидят? Ну, не знаю… До того как Подземный Доктор стал Дедом Морозом, ненавидели, да. И вообще всех храмовников. Как и те – их. А теперь как-то спокойнее стало. Но, наверное, остались и те, кто до сих пор ненавидит. Может, даже и все, просто притворяются, что успокоились. Нельзя же двадцать лет быть врагами, а потом – раз, и помириться по-настоящему.

– В общем, меня твои домыслы не интересуют. Мне нужно, чтобы ты нашла морозовца, который действительно ненавидит Святую и храмовников. Желательно, не последнюю шестерку, от которой ничего не зависит, и которую никто слушать не станет, а кого-то более-менее важного. И ты должна устроить мне с ним встречу. Разумеется, тайную.

– Но зачем?

– Что?.. – Венчик услышал, как впереди стих шорох шагов. От этого звук голоса Цапла стал совсем отчетливым, будто парень стоял рядом. – Я не понял, что ты спросила? «Зачем»?.. А ну, пошла вон, шавка безмозглая! Вон пошла, чтобы я тебя больше не видел!

Послышались Катины рыдания. Венчик едва сдержался, чтобы не ринуться вперед и не наброситься с кулаками на Цапла. Его душила такая злость, такая обида, что перехватило дыхание. Наверное, это и спасло его, задержало на пару мгновений, не позволило наделать глупостей, потому что чужак вновь заговорил.

– Рыдаешь? Не уходишь?.. Ты хотя бы поняла, за что я тебя прогоняю?

– Поня… ла… Всё поня… ла. Не го… ни меня! – сквозь всхлипывания выдавила Катерина.

– И что же ты поняла? Если ответишь правильно – прощу. Но это уже будет точно в последний раз. И прекрати реветь! Услышит кто, прибежит «на помощь» – и всё тогда!.. Дыши глубже! Ну!..

Катюха громко задышала. Сначала дыхание то и дело прерывалось всхлипами, но вот девушка стала дышать глубоко и ровно, а потом, почти совсем успокоившись, заговорила:

– Мне не нужно было тебя спрашивать, зачем. Мне вообще не нужно тебя ни о чем никогда спрашивать. Только делать, что ты говоришь, и всё.

– Верно. Неужели и впрямь наконец-то дошло?

– Да, дошло. Больше я тебя не расстрою.

– А то, о чем я тебя просил, сделаешь? Устроишь мне встречу с морозовцем?

– Устрою. Хоть к самому Деду Морозу пойду, но устрою.

– Я вот тебе пойду! Нет, зря я на тебя понадеялся…

– Не зря! Не зря! – закричала Катюха так, что по туннелю прокатилось эхо. Цапл сердито зашипел, и девушка понизила голос. – Это я так, глупость сболтнула. Я найду такого морозовца, который тебе обязательно понравится.

– Мне не нужно, чтобы он мне понравился, я с ним любовь крутить не собираюсь. Мне нужно, чтобы он, по крайней мере, не был идиотом, и чтобы у своих имел хоть какой-то вес. Или чтобы мог потом поговорить с тем, кто вес имеет. Надеюсь, ты понимаешь, что под весом я не размер брюха имею в виду?

– Понимаю. Конечно, понимаю.

– Тогда идем. На сегодня разговоры закончены. Только не тяни с моим поручением. Но и на рожон не лезь, будь осторожнее.

– Хорошо, ты не волнуйся.

– А я и не волнуюсь. Да, и вот еще… Если проговоришься кому о наших делах, я не просто тебя с собой не возьму. Я твою мамку убью. И на сей раз я это действительно тебе обещаю.

Катюха снова всхлипнула. Но только один раз. А потом шаги странной парочки стали удаляться.

– Ах ты, гад! – прошипел Венчик. – Обещает он!.. Да тебя самого тут же Святая прикончит, как только узнает…

Дозорный замолчал, оглушенный только сейчас дошедшей до него мыслью. Сергей Калачев – шпион! Он хочет о чем-то договориться с морозовцами. Причем именно с теми, что ненавидят Святую и храмовников. Значит, его подослал тот, кто хочет с помощью морозовцев… свергнуть Святую!.. Но кто это может быть?! И как этот гад, мутант лупоглазый, мог знать, что он, Венчик, прилетит в Усов Починок и привезет его в Устюг? Даже он сам до последнего не знал, что будет в Починке!

Парень в отчаянии застонал. Ведь это он, он самолично притащил в Устюг шпиона! Ну что ж, сам напортачил, сам теперь и выдавливай эту гниду.

Юный дозорный решительно направился вслед за ушедшими. Но, сделав несколько шагов, остановился. Хорошо, он сейчас придет, набьет гаду морду, скажет всем, что тот – шпион. Возможно, кто-то ему и поверит. И то вряд ли. Ведь какие он сможет привести доказательства? Подслушал разговор в туннеле? Кто это подтвердит? Катюха точно будет отпираться, ведь тогда она лишится возможности увидеть мать… С Катиной матерью Венчику вообще ничего было не ясно, но по крайней мере он понял, что та когда-то сбежала из Устюга в Усов Починок. Сбежала из-за нападок Святой – значит, у Катюхи шансов обратиться к ней за помощью нет. Поэтому она будет держаться за Цапла зубами и ни за что его не выдаст. И что подумают остальные, услышав обвинения Венчика? В лучшем случае – что ему это приснилось (как раз ведь спать должен был, вот и прикорнул где-то в туннелях), а в худшем – что он приревновал девушку к чужаку.

Парня ошпарила новая мысль. Ведь даже если предположить, что ему всё же поверят, то из этого тоже ничего хорошего не выйдет! На шпиона тут же набросятся, сгоряча могут и убить… Но даже если не убьют, а отведут к Святой, где гарантии, что он тут же всё выложит? Может, он предпочтет смерть под пытками, но не выдаст того, кто его сюда подослал? И тогда все они окажутся перед угрозой неведомой опасности! Так что же делать?

Венчик опять застонал, даже слеза по щеке скатилась, – уже не столько из-за осознания своей вины, как от охватившего его чувства беспомощности. Ему ничего не сделать самому! Ни-че-го! «Ты опять обосрался, дозорный! – кольнуло его в самое сердце. – Да и какой ты дозорный? Так – бесполезный слюнтяй, которому в игрушки играть, да крутого перца из себя корчить! А как до настоящего дела дошло – только ныть да слезы пускать можешь!»

Погоди-ка… В голове парня забрезжил огонек надежды. Да, сам он ничего сделать не может. Но ведь ничто не мешает ему обратиться за помощью к тому, кто сумеет. Пускай даже это и позорно, но сейчас не тот случай, чтобы лелеять свою гордость. Да и какая там гордость! Чем гордиться-то?.. Ладно, в лысый пень эту гордость. Но к кому идти за помощью? Кто ему поверит и действительно сможет что-то придумать?.. Игорь и Семён? Нет, как ни уважал юный дозорный своих командиров, но понимал, что и поверят они ему вряд ли, а если и поверят, то ничего путного не придумают, да и не станут, им это по уставу не положено. А что положено? Правильно, доложить Святой. Дальнейшее мы уже рассматривали…

Кто еще? Саша?.. Та ему, скорее всего, поверит. Но, во-первых, ее сейчас расстраивать нельзя, а во-вторых, она тоже вряд ли будет что-то сама придумывать, а сразу побежит за помощью к мужу.

Венчик саданул себя кулаком по лбу – так, что в голове зашумело. Идиот! Придурок малахольный! А сам-то ты к Глебу пойти не можешь, что ли?!

На душе у парня стало так легко, что, кажется, подпрыгни – так и останешься висеть под потолком. Глеб! Конечно же, Глеб! Он – умный, он и поверит во всё, и обязательно придумает, что делать дальше.

Развернувшись, Венчик помчался назад так быстро, что аж в ушах засвистело.

Глеб поверил дозорному сразу.

– Недаром этот Серёжа мне не понравился! – ударил он мохнатым кулачищем по столу. Потом, нахмурившись, глянул на Венчика. – Кто-нибудь еще об этом знает?

– Нет, только я. Теперь и ты. Ну, Катюха еще… – опустил голову парень.

– Только нюни не распускай! – прикрикнул мутант. – О Катюхе твоей – разговор особый. Ты ведь понимаешь, что она ему помогать не из-за любви решилась? То есть, как раз из-за любви, но не к нему, а к матери. А любовь к матери, это… – Тут Глеб рыкнул вдруг, снова хрястнул по столу, но закончил вполне мирным тоном: – За это ее судить не стоит. Во всяком случае, точно не нам.

– И что теперь? – поднял голову Венчик.

– Тебе – молчать. Ну, ты сам понимаешь. А я буду думать.

– Мне потом расскажешь?

– Посмотрим по обстоятельствам. Всё вряд ли расскажу. Не обижайся, не потому, что не доверяю. Но когда имеешь дело с хитрым врагом, и сам не всегда поймешь, как в его ловушке окажешься. А когда ничего не знаешь… Эй, ты чего опять головой поник? Дозорный ты или девица красная? Ты свою часть дела уже выполнил. Сделал всё хорошо и правильно.

– Ага, правильно… Шпиона привез.

– Ты же не знал тогда, что он – шпион. И знать не мог. А когда узнал, поступил так, как надо. Мог ведь дров наломать, но ума хватило именно ко мне прийти.

– А ты правда что-нибудь придумаешь?

– Придумаю, – кивнул косматой головой Глеб. – И если потребуется твое участие, тоже к делу привлеку.

Венчик заметно приободрился.

– А сейчас-то мне что делать, кроме того, что молчать? Продолжать следить за ними?

– Нет, слежку я теперь беру на себя. Ну, не на себя лично, а… Да что ты опять скис?! Неужели не понимаешь, что если этот Цапл пучеглазый тебя засечет, то может всё дело накрыться? Или для тебя ущемленная гордость дороже здравого смысла?

Дозорный вспыхнул. Опять эта гордость! Тьфу на нее! Никакая эта не гордость, а детские обиды в одном месте играют. Пора бы и в самом деле взрослым уже становиться.

– Я всё понял, Глеб, – посмотрел он прямо в черные глаза мутанта. – Можешь на меня положиться. А ты давай, действуй. Но если я вдруг понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Венчик коротко кивнул, развернулся и вышел.

– Ишь ты, – усмехнулся Глеб, – и впрямь гордый. Толк с него будет. Да и уже есть, чего там. А от меня будет в этом деле толк, или я только перед парнишкой хорохориться годен? – Мутант обхватил лохматую голову ручищами и пробормотал: – Серёжа, значит? Ну-ну.

Он так и сидел – замерев, держа в широченных ладонях голову, словно боясь расплескать кипевшие в ней мысли, – когда в комнату влетела Саша.

– Ты представляешь, – замахала руками жена, – какой он оказался умный!

– Кто? – всё еще витая в размышлениях, машинально спросил Глеб.

– Серёжа, кто еще-то?

– Серёжа?!.. – подскочил мутант. – Где он?!

– Ты чего? – попятилась Саша. – Ты опять? Твоя дурацкая ревность меня уже достала. Хорошо, пусть будет Сергей. Теперь ты успокоишься? Между прочим, для Славика…

– Прости-прости-прости! – подскочил к супруге и бережно сгреб ее в охапку Глеб. – Я просто задумался, а ты меня напугала.

– Я тебя напугала? – заморгала, отстраняясь от мужа, девушка. – Я что, стала такой страшной?.. Но я ведь не виновата, что беременность… – Саша зашмыгала носом. – Что беременные… когда они беременные… Что они становятся некраси-и-ивы-ыми-и!.. – в голос зарыдала она.

– Что ты? Что ты? – запричитал Глеб, снова обнимая жену. – Ты красивая, ты очень красивая! Беременная ты еще красивее, чем раньше!

– То есть, раньше я была уродиной?! – вмиг перестав плакать, оттолкнула его Саша. – Может, мне теперь всё время беременной ходить?

– Да нет же! – всплеснул руками мутант. – Ты прекрасна всегда, в любом виде! Ты – самая красивая на свете! Ты лучше всех. И я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – буркнула девушка. – Но всё равно не понимаю, чего ты так испугался.

– Э-ээ… Ты сказала: «Серёжа». Я подумал, он здесь.

– Даже если бы так. Что в нем такого страшного? Ну, не красавец, конечно. Зато подумать только, какой он умный! Почти все буквы знает… Нет, то есть, знал почти все – сегодня я его остальным научила. За один день! Представляешь? А считает он…

– Погоди, – перебил Глеб жену. – А кроме букв и цифр, он еще что-нибудь говорил?

– Конечно, говорил. Он же не этот… не компьютер.

– И что именно он говорил?

– Опять ты за свое? В любви мне не признавался, не бойся. Кстати, там такая забавная вещь вышла… Ты ведь знаешь Катерину? Ну, девчонку, в стажерах у дозорных которая… Ее еще в провожатые Сергею назначили… Ой, ну это же при тебе было!

– Да знаю я ее, знаю. Что за вещь-то вышла?

– Твоя мама на занятия пришла…

– Действительно, забавно. Подучиться решила?

– Не ерничай, пожалуйста. Она пришла поглядеть на Сергея и поговорить с ним. Похоже, он ей не особо понравился.

Глеб невольно хмыкнул.

– Чего ты хмыкаешь? – набросилась на него Саша. – Между прочим, вместо месяца она ему только две недели разрешила заниматься.

– Это хорошо, – вырвалось у мутанта.

– Ты неисправим!.. Но дело не в этом. Святая сказала, чтобы, когда он полетит назад, в Починок, его кто-то обязательно сопровождал. И вызвалась… Катерина! Сама вызвалась, представляешь?

– А вот это плохо.

– Не понимаю, что в этом плохого. Какая разница?.. Но дело в том, что твоя мама спросила у нее, почему она хочет лететь с Сергеем – не влюбилась ли, дескать? И вот я прям почувствовала, что Катя так и ответит ей: да, мол, влюбилась!.. Я еле-еле успела брякнуть, что Катерина на Стёпике мечтает полетать. Можешь себе представить? Эта девчонка – красивая ведь, между прочим – и влюбилась в такого уро… ну, сам понимаешь. Вот чудеса-то, правда?

– Любовь зла, полюбишь и козла, – пробурчал мутант, а потом спросил: – А он – что?

– Серёжа-то? Он, по-моему, расстроился. Рассердился даже. Но это только я заметила. И вот я не могу понять: как можно не радоваться, если тебя любят? Особенно, если ты…

– Урод? Мутант?.. Я радуюсь.

– Я тебя сейчас стукну! При чем здесь ты?! Ты никакой не урод, ты для меня самый красивый на свете! Я сейчас про Сергея и Катерину.

– Так ведь любить не прикажешь. Пусть эта Катерина хоть красавица-раскрасавица, но если чувства нет, то… Погоди-ка, а ты ничего не путаешь? Они ведь с Вениамином нашим вроде как… ну, любят друг друга?

– Вот и мне за Венчика обидно. Узнает – расстроится.

– Венчик сильный, справится. Уж ты мне поверь.

– Будем надеяться. А девчонку всё равно жалко. Безответная любовь – это ведь так тяжко…

– Тебе-то откуда знать? – прищурился Глеб.

– Из книг, откуда еще-то?! – всё-таки ударила его кулаком в грудь Саша.