Глава 10

Вечер начинается неудачно.

Когда я прихожу в паб, на часах несколько минут седьмого. Как я и ожидала, Том – надежный, пунктуальный Том – уже там. Но не один. Рядом с ним Лара. Судя по виноватому выражению его лица, выбора у него не было. Я заставляю себя изобразить радость и даже целую Лару в щеку.

– Какой приятный сюрприз!

– Я была уверена, что тебе захочется встретиться заранее, но я весь день не могла до тебя дозвониться и поэтому позвонила Тому, – радостно сообщает она.

– Неужели? Не иначе как мой телефон вновь взялся за старое… Я не видела, что ты звонила. – Чем чаще лжешь, тем легче дается ложь. Но чувство вины остается. Я поворачиваюсь, чтобы обнять Тома.

– Извини, – шепчет он, и его дыхание поглаживает мне ухо. Том уже успел побывать дома и переодеться. На нем джинсы и рубашка, и от него приятно пахнет лосьоном после бритья. Я по-прежнему в своем рабочем наряде, но это намеренный выбор. Мне кажется, что сочетание этого платья с высокими шпильками выставляет мои ноги в самом выигрышном свете. Жаль, конечно, что рядом со мной нет Адониса, но на данный момент это самое большее, на что я могу надеяться.

– Вот, возьми. Том уже заказал тебе выпить. – Лара пододвигает ко мне водку с тоником.

– Спасибо. Кстати, ты сегодня в потрясающем платье.

Я ловлю себя на том, что слишком усердствую с комплиментами. Но Лара действительно выглядит сногсшибательно. На ней потрясающее облегающее платье цвета осенних листьев, а ее шпильки как минимум на дюйм выше тех, что она обычно надевает на работу. Когда Лара садится и закидывает одну свою бесконечную ногу на другую, весь бар смотрит на нее, разинув рот.

– Да, решила слегка принарядиться, – небрежно говорит она, однако я замечаю на ее щеках румянец. Я уверена: принарядиться она решила не ради меня и не ради Тома. Даже не ради Каро и Себа. Готова спорить на что угодно, что после нашей вечеринки у нее свидание с неутомимым месье Моданом.

– А я? Как, по-вашему, выгляжу я? – с притворной обидой спрашивает Том. По-моему, он тоже слегка усердствует.

Лара смотрит на него и хлопает ресницами.

– Как всегда, просто потрясающий красавец.

– Истинный метросексуал, – хитро добавляю я.

Он поворачивается ко мне, и его серо-голубые глаза светятся улыбкой. Глаза того Тома, которого я хорошо знаю. Интересно, будет ли так до конца вечера?

Мы пьем, мы разговариваем, и это мучительно. Лара слишком яркая, слишком шумная, пьет слишком быстро. Невозможно понять, что там, под этой поверхностью. Учитывая же секреты каждого из нас, я не могу задать ей этот вопрос. Притворство – не самая сильная ее сторона. Она перескакивает с темы на тему, причем всякий раз слишком поздно замечает ловушку. Ей лучше молчать о себе и Модане, молчать о расследовании и о том, как она проводит свое свободное время, – любая тема таит для нее опасность. К великому своему огорчению, я понимаю: это совсем не тот личный разговор, какой планировали мы с Томом. Тем не менее я как могу стараюсь его поддержать и уберечь Лару от вербального самоубийства. Внешне Том в своей обычной ипостаси: невозмутимый, перебрасывается игривыми остротами с Ларой, но я чувствую в нем не типичное для него напряжение и какой-то странный фатализм. Как будто он ждет, когда опустится топор, хотя, по идее, он пришел сюда, чтобы убить время перед вечеринкой по поводу возвращения своего кузена и лучшего друга. Возможно, ему также понятно, что Лара буквально светится изнутри из-за кого-то еще, а не ее нынешних собеседников. Насколько это для него болезненно?

Пытаться разгадать эту шараду на трезвую голову довольно мучительно. Но вторая порция водки с тоником мне ни к чему. Однако я ее заказываю. А затем – еще одну. Наконец Лара смотрит на часы.

– Не пора ли нам двигать отсюда, прежде чем мы навлечем на наши головы гнев Каро?

Я киваю и тянусь за сумочкой. С одной стороны, я рада уйти отсюда, однако опасаюсь, что дальше будет только хуже. Том быстро допивает свою пинту и с громким стуком ставит кружку на стол.

– Из огня да в полымя, – мрачно изрекает он. Я удивленно смотрю на него – уж ему-то из-за чего волноваться? – однако он уже повернулся к выходу. Но я замечаю впечатанную в его лицо тревогу.

До ресторана минут пять пешком. Лара идет посередине, взяв Тома и меня под руку, как будто опасается, что мы сбежим. Я не успеваю даже толком вздохнуть, как она уже толкает меня в дверь. Моему взору открывается нечто скорее похожее на театральную гримерную, нежели на ресторан. Я оставляю пальто и сумку в гардеробе. При этом стараюсь не смотреть по сторонам – не хочу, чтобы меня застукали за этим занятием. Пока я сдаю вещи, Том стоит рядом. Его нижняя челюсть буквально окаменела от напряжения.

– Всё в порядке? – тихо спрашиваю его я.

– Что? Я? Разумеется, – отметает он мою тревогу. – Если я и беспокоюсь, то только за тебя.

Я легонько качаю головой и беру у гардеробщика номерок.

– Нет необходимости.

– Если бы, – бормочет он себе под нос.

Я резко поднимаю на него глаза, но не успеваю ничего сказать, так как перед нами вырастает Каро. Я тотчас вынуждена изобразить улыбку, чтобы пережить колючее приветствие, которое наверняка сейчас последует. Впрочем, похоже, она слишком глубоко вошла в роль радушной хозяйки и потому обходится без колкостей. Увы, мне не остается ничего другого, как вместе с остальными гостями переместиться к длинному столу, который явно зарезервирован для нашей компании. Тем более что там Себ.

Он стоит рядом со столом, положив руку на спинку стула, на котором бочком сидит изящная блондинка. Услышав шум наших голосов, он поднимает голову, и по его лицу расплывается счастливая улыбка. Да, это Себ. Скажу честно, я в шоке. Передо мной тот самый Себ.

Лара – благослови ее за это тысячу раз Господь – резко увеличивает скорость; этакая неукротимая сила, состоящая из бюста, улыбки и волос. Протягивает к нему руки и обменивается с ним поцелуем.

– Себ! – сладко воркует она. – Как я рада тебя видеть. А это, должно быть, Алина…

Та встает, чтобы поздороваться с ней. Алина высокого роста – выше, чем я, – изящная, хорошо сложенная. Сказываются годы, проведенные в дорогой частной школе и клубе верховой езды. Подтверждением тому служит также ее акцент, когда она отвечает Ларе. Алина именно такая, какой я ожидала ее увидеть. Том следует примеру Лары, но только с Себом. Они обмениваются улыбками поверх крепкого мужского рукопожатия, которое плавно перетекает в дружеские объятья, а затем в шутливую мальчишескую толкотню. Оба искренне рады видеть друг друга. Затем внимание Тома переключается на Алину. Ага, теперь моя очередь.

Себ ждет, улыбаясь мне, и даже протянул руку, чтобы поддержать меня, когда мы с ним чмокнем друг друга в щеку. Я делаю шаг ему навстречу.

– Кейт, – негромко, но с теплотой в голосе говорит он. – Сколько лет…

Я же ловлю себя на том, как хорошо знакомы мне и щека, к которой прикасаются мои губы, и рука, которая придерживает меня. Не знаю даже, ожидала ли я это чувство спустя столько лет.

– Как твои дела? – спрашиваю я, отстраняясь от него. В данных обстоятельствах это вполне уместный вопрос. Вполне возможно, мне интересно узнать на него ответ, однако я пообещала себе не растворяться этим вечером в самоанализе. Главное – пережить, и все.

– Отлично, хорошо. – Себ разводит руками. Его волосы короче, чем раньше, а над ушами поблескивают крошечные искорки седины. Как и все другие мужчины на этой вечеринке, он в джинсах и повседневной рубашке, хотя все это может быть из дорогого магазина. – Как здорово вернуться назад. – Окидывает меня придирчивым взглядом с головы до ног. – Кстати, ты хорошо выглядишь. Я слышал, дела твои идут неплохо. У тебя своя фирма… – Но тут чья-то рука хлопает его по плечу, а чей-то трубный глас ревет приветствие. Себ отворачивается, однако успевает перехватить мой взгляд и одними губами прошептать через плечо: – Потом.

Есть в его взгляде, в том, как он произносит это слово, некая интимность, как будто его, вопреки собственной воле, силой оттаскивают от меня. Я пару секунд смотрю ему вслед, не в состоянии решить, что мне думать по поводу нашей встречи.

Я мигаю, стараясь взять себя в руки, и, повернувшись, замечаю, что Том наблюдает за мной, хотя для всех он сейчас беседует с Алиной и Ларой. Лицо его напряжено. Я вопросительно вскидываю голову. Выражение его лица мгновенно меняется. Он поднимает брови – мол, как ты? Я киваю и даже выдавливаю из себя улыбку, затем подхожу, чтобы подключиться к их беседе. Глаза Тома – это глаза Тома. А глаза Себа – это глаза Себа. Такие, какими были всегда.

Вскоре мы садимся за стол. Каро ловко рассадила всех нас, всех восемнадцать человек. Теперь мы представляем собой шумную компанию, состоящую из обрывков разговоров и внезапных взрывов хохота с разных концов стола – правда, чаще с того, где сидит Себ. Том и Лара заняли места по бокам от меня. Мы сидим в самом конце стола, поэтому у меня самый хороший обзор. Каро, румяная от волнения и успеха мероприятия, расположилась рядом с почетным гостем в середине длинного стола. Алина сидит напротив. Прежде чем усталый официант успевает принять заказ у каждого из нас, уже оприходованы четыре бутылки вина.

– Все нормально? – шепчет мне Лара. Я киваю.

– Он потрясающе выглядит, – жалуется она от моего имени.

– Он всегда так выглядел, – бормочу я в ответ.

Если я надеялась увидеть бледную тень крутого некогда мачо, то мои надежны не оправдались. Я смотрю на Себа и пытаюсь понять, что заставило Тома предположить, будто с ним не всё в порядке. Да, он сейчас крупнее, чем раньше, но это мускулатура, а не дряблый жир. Если честно, Себ по-прежнему самый красивый мужчина в этом зале, даже если той цветущей юношеской красоты, от которой замирало сердце и перехватывало дыхание, больше нет. Вернее, красота есть, но она больше не обжигает. Я смотрю, как Себ наливает себе и Каро очередной бокал вина. Рукава рубашки закатаны, обнажив загорелую кожу. Каро буквально купается в лучах его внимания. Это смягчает ее резкость, делая ее похожей на юную девушку. Десять лет назад я за ней такого не замечала – или, возможно, предпочитала не замечать. Жены и подружки всегда знают… Я смотрю на Алину. Она даже не прикоснулась к вину и с каменным лицом наблюдает за ними. Вернее, нарочно не прикоснулась к вину. Бокал поднесен к губам, но из него не выпито ни капли. Кто-то из сидящих справа от нее что-то ей говорит. Алина возвращает на лицо вежливую улыбку и поворачивается к ним. Мне видно, как она жестикулирует, затем снова подносит к губам бокал и делает вид, что пьет.

Я подношу к губам свой бокал и присоединяюсь к разговору, что идет вокруг меня. Мы едим, пьем, смеемся, болтаем. Еда ничего особенного не представляет, зато вино отменное. Том едва успевает наполнять нам бокалы. Если честно, мне здесь даже нравится, хотя царящее вокруг веселье чем-то напоминает мне идущий ко дну «Титаник». Время от времени я исподтишка поглядываю на Себа, Каро и Алину. Лара и Том – на меня. Себ выполняет ту же функцию, что и Том, только в середине стола – правда, с удвоенной скоростью и никогда не забывает про свой собственный бокал. Он как будто собрался упиться, в то время как его жена не взяла в рот ни капли.

– Тост! – восклицает Каро и, поднявшись с места, стучит по бокалу ложкой. Публика успокаивается, за исключением толстяка на другом конце стола, который по-прежнему разговаривает с соседкой. Я не помню их имена, но их лица мне знакомы. Каро повышает голос: – Джордж, живо заткнись. Тилли слышала твои шутки уже как минимум трижды! – Со всех сторон слышатся смешки. Каро с улыбкой смотрит на Себа. – Тост. Поднимем наши бокалы и поприветствуем… Себа и Алину!

После имени Себа следует едва заметная пауза, которую при желании можно интерпретировать, что Алину она вспомнила в самый последний момент. Именно так я и думаю. Даже если Алина думает точно так же, она не подает виду – вежливо улыбается, безупречно играя роль почетной гостьи этого вечера.

Себ тоже встает со стула. Лицо его раскраснелось.

– Спасибо всем вам от нас обоих. Это так здорово – вернуться домой. Спасибо вам за то, что пришли сюда, и спасибо Каро за этот прекрасный вечер. – Себ улыбается и чокается с ней. Каро кивает, принимая его благодарность. Радость, словно шампанское, так и рвется на свободу из ее глаз. – Как здорово, что после стольких лет мы снова собрались вместе. Мы с Алиной давно ждали этого момента, и больше всего нам недоставало…

– Пива! – выкрикивает какой-то остряк.

– Чувства юмора! – кричит другой.

– Зубных врачей, – шепчет мне на ухо Том. Я хихикаю. Лара смотрит на нас. Прежде чем она успевает отвести взгляд, по лицу ее пробегает тень. Наверное, я хихикала слишком громко.

Себ смеется:

– Все это прекрасно, но я имел в виду другое. Больше всего нам недоставало наших друзей. На этой ноте… – тон его внезапно делается серьезным, – я хотел бы предложить тост за того, кого уже никогда не будет среди нас… – Стол стихает. – За Тео!

– За Тео! – шепчем мы, прежде чем пригубить вино.

Я смотрю на Тома. Его лицо печально. Хоть сейчас фотографируй и называй «Эскиз скорби». Я продолжаю смотреть на него. Он намеренно встречается взглядом с Себом и легонько кивает – мол, молодец. Себ так же едва заметно кивает ему в ответ. Тео, как мне помнится, был в первую очередь другом Тома. Они учились в одном и том же колледже, оба на инженеров, а на втором курсе даже жили в одной съемной квартире. Если существует на свете такое звание, как «хранитель скорби», то оно по праву принадлежит Тому. Мне хочется ему что-то сказать, но я понятия не имею что.

Разговоры вновь оживают, постепенно захватывая весь стол. Вскоре они достигают того уровня громкости, который предшествовал торжественному моменту. Бокалы вновь наполняются вином. Я поглощаю профитроли, которые не очень люблю, но я уже пьяна и могу съесть все, что угодно. Народ меняется местами. Кто-то стоит, нагнувшись, между стульями, чтобы поговорить с теми, с кем его не посадили рядом. Я вижу, как Алина поднимается из-за стола. Себ болтает, наклонившись над кем-то, кто сидит рядом с ней. Когда она проходит мимо него, он притягивает ее к себе, чтобы поцеловать, и пьяно ее лапает. Но она задерживается рядом с ним всего на мгновение и идет дальше. Себ пару секунд смотрит ей вслед, затем вновь возвращается к разговору. Я отворачиваюсь. Интересно, что можно узнать об отношениях людей из краткого наблюдения за ними? Я вздрагиваю – на столе передо мной, на куче песка, палок и прочего мусора, красуется белый череп Северин. Картинка такая резкая, такая внезапная и такая жестокая, что на миг мне кажется, будто я проваливаюсь в черную бездну.

Я резко отодвигаю мой стул от стола и, шатаясь от выпитого вина и непрошеного появления Северин, отправляюсь в туалет. «Кейт!» – испуганно окликает меня Том, но я не обращаю внимания и, хлопая дверьми, весьма неэлегантно вхожу в нужное мне заведение. Слава богу, кабинка моя, и только моя. Никакого вторжения со стороны мертвецов. Я опускаю крышку унитаза и сажусь на нее, ссутулившись и подперев лоб ладонями. Я зла на Северин и имею на это право – да, я имею полное право злиться на ту, кто, будучи живой, спала у меня под носом с моим бойфрендом, а теперь, будучи мертвой, преследует меня по пятам! Почему меня? Почему не Себа? Это было бы гораздо уместнее, злорадно думаю я. Или если не Себа, то почему не Каро? Да, Каро… как жаль, что Северин вижу только я. Может, мне стоит попросить ее, если она, конечно, откликается на просьбы… И все же почему меня? Не то чтобы я всем им желаю зла. И все же почему не Тома и не Лару? Я вспоминаю скорбное лицо Тома, как он незрячим взглядом уставился в стол. Нет, не Тома. Только не его. Это было бы верхом несправедливости.

Со вздохом заставляю себя встать и выйти из кабинки чуть более элегантно, нежели я в нее вошла. Впрочем, тотчас останавливаюсь, видя у раковины Алину, которая вытирает рот бумажным полотенцем. Увидев меня, она тотчас сминает бумагу и делает вид, будто поправляет подводку вокруг глаз. Правда, та в идеальном состоянии, а вот глаза, которые она обрамляет, полны усталости.

– Привет! – говорю я, глядя в зеркало, когда подхожу, чтобы помыть руки. Алина отвечает мне слабой улыбкой. – И как вам вечер?

– Прекрасно, – без особого энтузиазма в голосе отвечает она. – Правда, я не запомнила всех имен, – добавляет она и вопросительно смотрит на меня.

– Кейт. Кейт Ченнинг. – На лице Алины нет даже намека на то, что это имя ей что-то говорит. – Мы с Себом вместе учились в Оксфорде. – По-прежнему ноль реакции. Я жестом указываю на зал: – А также Том, Лара и Каро.

Это курам на смех! Похоже, я ровным счетом ничего не значила в жизни Себа, если он даже не рассказывал обо мне жене.

– Кейт. Понятно. Простите меня. Я плохо запоминаю имена. Кроме того, мы с Себом познакомились в Нью-Йорке, и у меня не было возможности познакомиться с его старыми друзьями. Кроме тех, кто приезжал на нашу свадьбу. Но это было уже давно.

– Думаю, есть другие способы сделать это, проще и приятнее, нежели сегодняшнее испытание огнем, – кисло замечаю я, вытирая руки бумажным полотенцем.

– Каро очень настаивала. – Алина подается вперед, чтобы вновь изучить обводку вокруг глаз, и добавляет, как будто поняв, что ее эта фраза может быть интерпретирована как неблагодарность: – Разумеется, с ее стороны это широкий жест – взять на себя организацию сегодняшней встречи.

Будучи не в состоянии скрыть иронию в голосе, я вместо ответа мычу что-то невнятное. Алина кидает на меня в зеркале быстрый взгляд, и на миг самообладание оставляет ее. Она выглядит совершенно измученной.

– Вы беременны? – выпаливаю я и лишь потом понимаю бестактность моего вопроса. Я тотчас в ужасе прикрываю ладонью рот, как будто хочу поймать слова и запихнуть их обратно.

Алина пристально смотрит мне в глаза, и этот ее взгляд выдает правду. Но уже в следующий миг она спешит придать лицу удивленное выражение.

– Нет, конечно, – усмехается она.

– Извините, я не хотела… – Я умолкаю и качаю головой. Я действительно в ужасе от самой себя. – Меня это не касается. – Мы снова смотрим друг на дружку, на этот раз уже не в зеркале. – Извините, – повторяю я, готовая со стыда провалиться сквозь землю. Затем пожимаю плечами и пускаю в ход единственное доступное мне оправдание: – Том явно переусердствовал, подливая мне вина.

– Ничего страшного, – произносит она спустя пару секунд. На этот раз никакой ролевой игры. Алина даже не скрывает, что пристально рассматривает меня. Мне же интересно, что она видит. Алина пожимает плечами: – Раз уж вы задали вопрос, что ж, думаю, я могу на него ответить. Да, я беременна. Уже девять недель. Небольшой, но срок. – По ее лицу пробегает улыбка, одновременно чуть испуганная и взволнованная, однако тут же гаснет. – Только никому не говорите. Хотя, я думаю, Себ сегодня в ударе и наверняка проболтается, – добавляет она с легкой ноткой горечи в голосе. Меня же посещает мысль о том, что по крайней мере сегодня я бы не хотела оказаться на ее месте. Впрочем, я тотчас ее отгоняю. Запрет на самоанализ пока еще не снят. Алина между тем бросает скомканное бумажное полотенце в корзину. – К сожалению, меня мутит в любое время суток.

– В любом случае примите мои поздравления. – Я неловко улыбаюсь: – Надеюсь, это скоро пройдет.

Она пару секунд смотрит на меня, затем задумчиво кивает:

– Спасибо.

Мы вместе возвращаемся в зал. Я кисло думаю о поцелуе, которому стала свидетельницей. Дополнительная информация о состоянии Алины все меняет: беременная жена, которая незаметно спешит в туалет. Я провожаю взглядом ее стройную фигуру, без малейшего намека на то, что внутри ее уже обосновалась крошечная новая жизнь. Интересно, как Каро воспримет эту новость?

У столика ходит официант, принимает оплату заказов. Кто-то предлагает переместиться в соседний клуб. Но в четверг вечером эта идея не встречает поддержки. Всем завтра на работу, и всем нам уже не по двадцать лет. Лара уже вызволила из гардероба наши пальто и стоит у выхода, держа мое в руках. Я оглядываюсь по сторонам, выискивая глазами Тома, но натыкаюсь на Каро и Себа, наполовину скрытых огромным папоротником. Они стоят близко, чересчур близко друг к другу. Каро положила ему на плечо руку и что-то говорит. Себ нагнул голову и слушает ее. На какой-то миг он быстро обводит взглядом фойе, как будто проверяет, не следит ли кто за ними, затем снова смотрит на Каро. Я отворачиваюсь. Лучше б я их не видела. Чтобы потом искренне не жалеть Алину и не быть разочарованной Себом. Несмотря ни на что, я была о нем лучшего мнения.

Том возвращается из туалета, и мы всей компанией вываливаем на улицу. Алина и Себ прощаются с гостями; те, в свою очередь, шумно решают, кому с кем выгодно ехать в одном такси. Я поворачиваюсь к Ларе:

– Возьмем одно на троих?

– Вы с Томом можете взять одно на двоих, потому что… мне в другом направлении, – неуклюже поясняет она, избегая смотреть мне в глаза.

– Лара! – Я уже сыта по горло этой шарадой и слишком пьяна, чтобы это скрывать. – Я знаю, куда ты собралась, и ты знаешь, что я это знаю. – Лара сердито поджимает губы, что совершенно не в ее духе. Я готова рассмеяться. Модан раскрывает в нашей подруге новые глубины. Я хватаю ее за руку: – Послушай, я не… я всего лишь хочу сказать… ты с ним поосторожнее. – Она с подозрением смотрит на меня. – Я за тебя волнуюсь. Будь осмотрительна. Вот и всё.

Лицо Лары озаряется улыбкой, и она спешит заключить меня в объятия.

– И ты тоже, дорогая моя, – тихо говорит она, и ее пышный бюст давит мне на грудь. Ноздри щекочет аромат ее духов и какой-то цветочный запах, исходящий от ее волос. Интересно, как бы я воспринимала их, будь я Аленом Моданом. Наконец она разжимает объятия и садится в такси, которое поймал для нее Том. Еще миг – и машина уносится прочь.

Мне на плечо ложится чья-то рука. Я резко оборачиваюсь и вижу рядом с собой Себа.

– Извини, – с обаятельным раскаянием говорит он. – У нас даже не было возможности поговорить.

– Думаю, такие возможности у нас еще будут, – отвечаю я. Сегодня у меня нет настроения с ним разговаривать, а после того, как я видела их с Каро, может, не возникнет никогда.

– Разумеется. – Он ловко отводит меня в сторонку. Ему как будто неловко. – Послушай, Кейт, как ты знаешь, нашли Северин… Я лишь хотел сказать, что кое-что из того, что выяснится, возможно, выставит меня не в лучшем свете. – Я недоуменно смотрю на него. Он морщится: – Понимаешь, я имею в виду нас с Северин. – До меня доходит: это он признается мне в той своей старой измене, признается прямо здесь, рядом с рестораном, после того как мы оба слишком много выпили. Я на какое-то время лишаюсь дара речи. Он же продолжает говорить: – Я просто не хотел, чтобы ты узнала это от кого-то еще и чтобы тебе было больно. Это было всего лишь раз и ничего не значило. Просто мы в ту ночь были так пьяны…

Внутри меня начинает закипать слепая ярость. Я жестом обрываю его:

– Не хочу даже говорить об этом.

Себ растерянно моргает. Он явно не ожидал от меня столь резкой реакции. Я оглядываюсь в поисках Тома.

– Это было давным-давно. И вот теперь из-за этого полицейского та история всплывает наружу… Думаю, в этой ситуации лучше быть честными. В том смысле, что органам правосудия лучше не лгать. Мы же с тобой оба знаем, что, когда я вошел в ту ночь в нашу комнату, я тотчас вырубился. И что бы там ни случилось с Северин, это не имеет ко мне никакого отношения.

Я оборачиваюсь и пристально смотрю на него. Я опасалась, что Каро расскажет Модану про Себа и Северин. Но мне и в голову не приходило, что Себ расскажет все сам. Он нервно ерошит волосы на макушке. На лице – выражение искреннего раскаяния, словно у мальчишки, которого застукали, когда он запустил руку в жестянку с печеньем. Меня так и тянет послать его в пешее эротическое путешествие, но, похоже, Том прав. Тут все дело в гордости. Не будь рядом со мной толпы народа, я бы уже давно прямым текстом на всю улицу высказала ему все, что я об этом думаю. Иное дело, что мне неприятно, что потом обо мне скажут. Бедная Кейт. Прошло столько лет, а она по-прежнему принимает все близко к сердцу. Кстати, с тех пор у нее не было ни одного серьезного бойфренда…

Я отчаянно выискиваю глазами Тома в надежде, что он уже поймал для нас такси. Том машет машине с включенным огоньком, но до нее еще довольно далеко, так что мне в нее никак не запрыгнуть. Я мысленно призываю ее подъехать ближе.

– Кейт? – неуверенно окликает меня Себ.

Такси наконец подъезжает.

– Пожелай от меня Алине доброй ночи, – бросаю я Себу, не глядя ему в глаза. Поворачиваюсь к такси и понимаю, что Каро наблюдает за нами. Вернее, за мной. За моей реакцией.

– Всё в порядке? – спрашивает Том, помогая мне сесть в такси. Я выглядываю в окно. Себ и Каро обмениваются взглядами. Внезапно у меня как будто из-под ног уходит земля. Что, если между ними нет никакого романа? Что, если их секрет – это нечто совершенно иное?

– Кейт? – повторяет Том. – С тобой всё в порядке?

Такси отъезжает от тротуара. Меня же душит дикий смех. Похоже, я все еще пьяна. Конечно, пьяна. Признание Себа и ночной воздух, возможно, и возымели легкий отрезвляющий эффект, но, учитывая количество выпитого мною вина, физически я все еще пьяна в стельку. Том смотрит на меня с другого конца сиденья. Моего смеха моментально как не бывало.

– Нет, – признаюсь я. – Не в порядке.

– Я вижу, – мягко произносит он и смотрит вниз. Выражение его лица скрыто тенью. – Я так сразу и подумал.