Глава 4. Искусство отпускать

Когда Сири Линдли было 23 года, она не умела плавать, у нее не было велосипеда и она ни разу в жизни не пробежала больше мили. Годом спустя, летом 1994 года, Международный олимпийский комитет объявил, что триатлон вошел в список олимпийских видов спорта и первый комплект медалей будет разыгран на летних Играх 2000 года в Сиднее. Не успели отзвучать последние слова этого заявления, как Сири стало ясно: она во что бы то ни стало должна войти в состав первой олимпийской сборной США по триатлону. У нее есть шесть лет на то, чтобы стать одной из лучших в мире спортсменок, специализирующихся в комбинации «плавание – велосипед – бег».

Сири оказалась не одинока в своей мечте. Сотни, если не тысячи мужчин и женщин на всех пяти обитаемых континентах откликнулись на заявление Олимпийского комитета с не меньшим энтузиазмом. Однако немногим из них предстояло пройти такой же долгий путь, как ей. Сири тогда успела поучаствовать всего в двух коротких триатлонах, и весь ее предыдущий спортивный опыт заключался исключительно в командных видах: хоккей на траве и на льду, а также лакросс. И хотя она неплохо выступала во всех трех видах на уровне своего колледжа, умение орудовать клюшкой и мячом вряд ли давало преимущество при подготовке к соревнованию на выносливость, куда входило 1,5 километра вплавь, 40 километров на велосипеде и 10 километров бега (официальный олимпийский формат для триатлона).

Эта невероятная мечта Сири зародилась, пожалуй, в тот момент, когда однажды на выходных она пришла посмотреть на выступление своей подруги Линн Оски на небольших соревнованиях по триатлону в Ворчестере (Массачусетс). После окончания Университета Брауна в 1992 году Сири приехала сюда, чтобы работать в YMCA. Что-то в увиденном зацепило ее. Не откладывая дело в долгий ящик, уже на следующий день Сири отправилась в принадлежавший YMCA бассейн, чтобы справиться со своей боязнью окунать лицо в воду. Вскоре после этого она обзавелась простой обувью для бега и ржавым байком с десятью скоростями и корзинкой для покупок спереди. Таким образом она полностью экипировалась и преисполнилась решимости стать триатлетом.

Однако немедленного прорыва не случилось. Она перестала бояться, что утонет, но все равно едва могла угнаться даже за теми, кто был старше и плавал брассом, а все попытки участвовать в заездах вместе с группой Оски кончались тем, что она безнадежно отставала, как только начинались холмы, и плелась в одиночестве. Сири так страшилась опозориться перед друзьями и знакомыми, что для своего дебюта в триатлоне выбрала никому не известные спринтерские соревнования за 3000 километров от дома, в Колорадо, где можно было сколько угодно унижаться перед не известными ей людьми.

Соревнования начинались с заплыва в бассейне. Когда участники собрались перед стартом, организатор обошел всех, спрашивая каждого их «время на сто». Это позволяет так распределить атлетов, что на одной дорожке окажутся примерно равные по силам. Сири вообще понятия не имела, что это за «время на сто», назвала цифру наудачу и оказалась на одной дорожке с восьмеркой молодых людей, похожих телосложением на торпеды. Они не просто обогнали ее на дистанции 800 ярдов (731 метр), но прошли ее за время, в два раза меньшее того, что понадобилось ей. Следующие два вида получились в тот день не лучше плавания.

Но несмотря на все неудачи, Сири всерьез «зацепил» триатлон, да так, что через год она вернулась в Колорадо, чтобы жить там постоянно и полностью посвятить себя тренировкам именно в том регионе, где он наиболее популярен. Та неистовость, с которой она стремилась овладеть этим видом спорта, была удивительна даже для нее самой, однако Сири всецело положилась на ведущий ее инстинкт.

Родители Сири развелись, когда ей было четыре года. Этот разрыв оставил у нее на всю жизнь глубокое ощущение своей ненужности. С ее детской точки зрения, мама и папа никогда бы не расстались, если бы Сири была для них достаточно важна. Оба родителя очень скоро нашли себе новых супругов, отчего Сири ощутила себя еще более заброшенной. Отец практически полностью исчез из ее жизни, а мать уделяла гораздо больше времени и внимания новому мужу, чем маленькой дочери. И уж конечно, ее старшая сестра Лиза вовсе не желала возиться с этой обузой. Со временем Сири все же удалось сблизиться с отцом, сестрой и особенно с матерью Астрид, однако глубокие сомнения в ее душе так и не развеялись.

В спорте Сири искала признания, которого была лишена дома. Однако ей всякий раз не хватало какой-то малости, чтобы заполнить наконец зиявшую в душе пустоту. Она была удостоена «Приза тренера», но не получила звания «Самый ценный игрок». Ее пригласили участвовать в отборе в команду на Кубок мира по лакроссу, но она не попала в сборную. Триатлон стал для Сири спортом номер один потому, что это был индивидуальный вид, где ей не приходилось зависеть от мнения тренера, чтобы получить приз или пройти отбор. И хотя на первых порах все было ужасно, внутри себя она ощущала, что способна добиться успеха. Интуиция подсказывала Сири, что если она всей душой и сердцем посвятит себя триатлону, то добьется чего-то совершенно необычного и ценного для себя самой в первый раз в жизни, чего-то такого, что позволит ей чувствовать себя так хорошо, как никогда прежде.

И действительно, неудачи относительно быстро остались позади. В 1994 году на чемпионате мира по триатлону она пришла третьей среди любителей в своей возрастной группе и после этого стала профессионалом. Она продолжала улучшать результаты, ее заплывы проходили все более удачно, а в беге она становилась все более опасной для соперниц. В 1998 году Сири выиграла национальный чемпионат США в Оушенсайде (Калифорния). После соревнований, демонстрируя свою знаменитую обаятельную улыбку, благодаря которой она стала одной из наиболее популярных и узнаваемых спортсменок в стране, Сири сказала журналистам:

– Сегодня самый счастливый день в моей жизни!

Однако у нее имелась возможность устроить себе еще более счастливый день, и она по-прежнему мечтала о нем: Олимпиада в Сиднее. Отведав первые успехи в триатлоне, Сири только вошла во вкус.

1999 год стал решающим для тех, кто стремился участвовать в Олимпийских играх. Результаты в состоящем из семи этапов Кубке мира по триатлону должны были определить, допустят ли атлетов к олимпийским отборочным гонкам, назначенным на следующую весну. На Кубке мира Сири пять раз вошла в пятерку лучших – больше, чем любая из ее соотечественниц. То, что прежде казалось недостижимой мечтой, должно было воплотиться в реальность.

В конце сезона 1999 года Сири совершила важный шаг: собрала чемоданы, упаковала в ящик свой байк и переехала в Сидней. В ее планы входило жить там и тренироваться четыре месяца перед началом сиднейского этапа Кубка мира, назначенного на 16 апреля. Американка, которая займет лучшее среди соотечественниц место на этом этапе, должна была получить одну из трех предназначенных для спортсменок из США путевок на Олимпиаду. Пребывание в Сиднее сулило ряд преимуществ. Для начала Сири приехала сюда как раз к началу лета в Южном полушарии. Далее, ее тренер Джек Ральстон жил неподалеку. И, что еще не менее важно, Сидней находился достаточно далеко от ее друзей, семьи и прочих «отвлекающих моментов». Сири была полна решимости сделать свою мечту успешно пройти олимпийскую квалификацию не просто главной в своей жизни – это должно было стать самой ее жизнью, пока она не добьется своего.

Она сняла квартирку с одной спальней в солнечном пригороде Кронуллы. Каждое утро она завтракала в одиночестве перед тренировкой в бассейне, затем возвращалась домой на обед, потом, по возможности в одиночестве, продолжала дневные тренировки – велосипед и бег. Она рано ужинала дома и затем забиралась в похожую на пузырь гипоксическую палатку, где читала на сон грядущий. Каждый раз, отходя ко сну, она представляла себе, как будет выступать на Олимпиаде в соревнованиях по триатлону. Ее воображение каждый раз рисовало одну и ту же картину: безупречно выполненный старт, хорошо пройденная середина и триумфальный финиш. Сири начала прибегать к этой ежевечерней практике с 16 сентября 1999 года, ровно за год до начала великого события, и намеревалась продолжать ее вплоть до 15 сентября 2000 года – конечно, если пройдет отбор.

Свою ментальную практику Сири объяснила в колонке, опубликованной в журнале Triathlete после окончания своего добровольного карантина:

Сири сумела так сконцентрироваться на своем околодуховном поиске, что не отдавала себе отчета в том, что это лишает ее всякого удовольствия быть триатлетом. У себя дома, в Боулдере, она держала двух собак: сенбернара Билли и дворняжку Вупи. Сири всегда брала с собой Вупи на пробежки, даже на скоростные тренировки. Не что иное, как неутолимое желание Вупи постоянно бегать, научило ее саму полюбить этот вид активности и помогло раскрыть способности к бегу. Вупи всегда была готова сорваться с места и нестись сломя голову куда угодно – лишь бы не останавливаться. Ее неуемная страсть к такому простому развлечению, как бег, была заразительна, и Сири тоже подхватила этот вирус.

В Сиднее, кроме всего прочего, Сири особенно не хватало бесшабашного веселья Вупи. Однако она отказалась от этих радостей намеренно, отлично понимая, что делает, и думая, что это замечательный план. В Австралии самые близкие отношения у нее сложились с подержанным Mitsubishi Colt 1980 года, купленным ею за 400 долларов, чтобы как-то передвигаться.

Так или иначе, ее подготовка шла полным ходом, и, когда приблизилась роковая дата 16 апреля, Сири проснулась, чувствуя себя готовой ко всему. Ровно в десять утра она уже стояла в плотной группе из 40 лучших в мире женщин-триатлетов на понтоне, качавшемся на соленых водах залива Фарм-Коув, повернувшись спиной к знаменитому зданию Сиднейской оперы. Сири чувствовала себя уверенно – по крайней мере, она так считала. Вот только почему-то у нее захватывало дух, и она застыла неподвижно на стартовой платформе, в то время как ее соперницы делали разминочные махи руками и ногами. Хлопнул выстрел, и Сири нырнула в покрытую рябью воду, где моментально пристроилась следом за двукратной чемпионкой мира Мишель Джонс – в точности, как представляла это себе каждый вечер.

Середина дистанции 1500-метрового заплыва была отмечена буем. Соперницы сбились в кучу, устремляясь к этому месту разворота, и неожиданно заплыв превратился в контактный поединок. Одна из спортсменок проплыла буквально у Сири по голове, попутно притопив ее. Она вынырнула, стараясь восстановить сбитое дыхание, но это бы еще полбеды – группа, возглавляемая Джонс, успела уйти вперед на два метра. Сири в панике боролась с волнами в отчаянной попытке догнать остальных, однако они тоже старались плыть как можно быстрее, и это получалось у них лучше, чем у Сири. Она выбралась из океана на десять бесценных секунд позже, чем Джонс со своей свитой. Сири рванулась к байку, нахлобучила шлем, вывела машину к концу синего мата, обозначающего транзитную зону, прыгнула в седло и продолжила свою отчаянную гонку.

Ей не требовалось приходить первой. Все, что было нужно, – обогнать четырех своих соотечественниц, чтобы получить билет на соревнования на этой же трассе на Олимпиаде. Проблема заключалась в том, что ее землячка Барб Линдквист вот уже больше минуты вела гонку на трассе, значительно оторвавшись от Джонс и ее группы. Сири лезла из кожи вон, стараясь догнать преследовательниц Линдквист, в надежде, что, если успеет с ними сравняться, то потом поедет в составе группы, сберегая ноги для бега, где у нее будет преимущество по сравнению с Барб. Однако, к своему непреходящему отчаянию, Сири обнаружила, что ноги у нее размякли, как желе, и почти не двигаются. Ей казалось, что она едет не по гладкому асфальту, а по раскисшей грязи, как будто она только что выполнила пять подходов приседаний со штангой или провела тяжелый матч в теннис. Не в состоянии призвать на выручку свою привычную силу, Сири не только не догнала группу Джонс, но и позволила обойти себя отстававшим спортсменкам, которых обогнала в плавании.

Трасса велогонки представляла собой круг длиной почти семь километров, который нужно было пройти шесть раз. Уже в начале второго круга Сири была почти последней в гонке. Когда она заканчивала третий круг, пошел дождь. Это было сигналом. Она затормозила, отстегнула велотуфли от педалей и сошла с велосипеда. Она сдалась.

В самоуничижительной покаянной статье в Triathlete Сири откровенно определила причину своего кошмарного провала: «Я полностью отвечаю за свои действия и не ищу никаких оправданий своему ужасному выступлению, кроме того, что просто сорвалась».

Однако не все было потеряно. В олимпийской команде США по триатлону оставалось еще два места. (Дженнифер Гутьеррес получила первую путевку после того, как Барб Линдквист разбила свой велосипед на мокрых от дождя улицах Сиднея.) Эти две позиции предполагалось отдать двум спортсменкам по результатам второй отборочной гонки 27 мая в Далласе.

Сири больше всего боялась, что день будет жарким. Так оно и случилось. Уже к девяти утра, на самом старте гонки, температура успела подняться к 30°C, и это было только начало. Как и ожидалось, олимпийская чемпионка по плаванию Шейла Таормина уверенно обошла в заплыве 27 остальных соперниц, преследуемая по пятам Барб Линдквист. Эти двое покинули воды озера Каролайн на 40 секунд раньше основной группы, в которой были и Сири, и другие сильные бегуньи, в том числе Джоанна Зайгер и Лора Рибэк.

На пяти кругах 40-километровой трассы Таормина и Линдквист работали вместе, закрепляя преимущество. У их преследовательниц осталось больше сил, однако никто в группе не хотел работать. Из-за бездарной толкотни разрыв увеличивался на каждом круге. И на переходе с байка на бег они отставали от ведущей пары на три минуты.

Сири со старта взяла такую скорость, словно убегала от гранаты с вырванной чекой. Поддержать ее бешеный темп смогли только Зайгер и Рибэк. Солнце тем временем вышло из облаков и стало жарить по полной. Сири продиралась сквозь загустевший, как сироп, воздух, сосредоточившись на том, чтобы догнать хотя бы одну из бежавших впереди спортсменок. К несчастью для нее, из этой сосредоточенности выскочила необходимость пополнить запасы воды на одном из расположенных вдоль трассы пунктов питания, и в результате ее организм все больше обезвоживался.

Когда Зайгер сделала рывок, Сири не смогла ускориться вместе с ней. Однако она не сдавалась в надежде, что Зайгер не выдержит такой темп и сломается, как только что сломалась Барб Линдквист, рухнув на землю от теплового удара. До финиша оставалось три километра с небольшим, и Сири уверенно занимала третье место, в каких-то секундах от квалификации на Олимпийские игры. Но все было кончено, поскольку тело отказывалось ей подчиняться. По мере того как она тратила последние остатки сил, ее сознание становилось все более мутным и наконец совсем выключилось. Последний круг Сири бежала в полной отключке, не сознавая, где она и что происходит. Единственное, что она понимала, – что должна бежать, бежать изо всех сил.

Сири пересекла финишную черту по-прежнему третьей и рухнула: ее мечта умерла. Медики бегом занесли ее под навес и влили ей в вену три упаковки физиологического раствора, чтобы привести в чувство. Когда она очнулась, мечта умерла во второй раз.

Научное название для психологического срыва – это «психологический срыв». Психологи так и не придумали ничего звучащего более клинически. Сайен Бейлок, психолог и ведущий эксперт по срывам, в своей книге Choke написала об этом явлении так: «Этот феномен проявляется в неудаче в определенном виде деятельности под внешним влиянием, которое создает стрессовую ситуацию». Источник воспринимаемого стресса – это ощущение важности тех самых действий, точнее важности определенных результатов этих действий. По иронии судьбы получается, что срыв – это разновидность самоуничтожения. Само желание максимально улучшить результаты и достичь определенных целей создает ощущение давления, которое плохо сказывается на результатах и приводит к тому, что они не достигаются.

Одни люди более уязвимы для срыва, чем другие, но все мы подвержены ему в той или иной степени. Универсальность этой слабости позволяет предположить, что психологический срыв служит какой-то цели – что это сложившийся в ходе эволюции адаптационный навык, необходимый для выживания. Однако какие преимущества для выживания дает эта склонность действовать не в полную силу в важных ситуациях?

Возможно, срыв полезен нам примерно так же, как могут показаться полезными акрофобия (боязнь высоты) и глоссофобия (страх публичных выступлений). Как и подверженность срыву, страх высоты сильнее выражен у одних людей, чем у других. Один из симптомов акрофобии – головокружение, которое повышает вероятность того, что человек может упасть, оказавшись на краю обрыва. Кому-то это может показаться ненужным инстинктом, но прежде всего он не дает нам слишком близко подходить к пропасти, а значит, помогает выжить.

Страх говорить на публике тоже может оказаться полезным, хотя и в несколько ироничном свете. Корни глоссофобии уходят в страх подвергнуться всеобщему осуждению. Социобиологи убеждены, что в древности общественный остракизм, следующий за публичным провалом, нередко мог оказаться фатальным. В наши дни боязнь выступать перед публикой может показаться абсурдной, но, как бы то ни было, этот страх лишь повышает вероятность того, что человек провалит публичное выступление и станет предметом негативных суждений, но все же его истинная цель – изначально удержать нас от попадания в такую ситуацию.

Психологический срыв аналогичен этим страхам. Скорее всего, это явление порождено ситуациями, когда ставки были очень высоки (то есть речь буквально шла о жизни и смерти). Он лишает нас смелости ввязаться в конфликт, который с высокой долей вероятности может плохо закончиться. Однако он значительно утрачивает свои адаптационные преимущества, когда мы не можем избежать конкуренции или когда сознательно решаем вступить в борьбу, несмотря на риск. Психолог Абрахам Маслоу описывал явление психологического срыва как «комплекс Ионы» и также называл его «страхом достижений». В контексте спорта это определение попадает в самую точку.

Последние открытия в изучении деятельности мозга показали, что не давление само по себе мешает человеку выступить в полную силу на важных соревнованиях, а, скорее, влияние излишней сосредоточенности на анализе своих действий. Работа Сайен Бейлок продемонстрировала, что плохие результаты в спортивных выступлениях, сопряженных с высоким стрессом, сопровождаются повышенной активностью участков мозга, ответственных за детальный анализ собственных действий. Получается, что ощущение атлета, что он оказался под прессом, переводит внимание на внутренние процессы, такие как движения тела и тревожные мысли, и такое внимание способно ухудшить результаты самыми разными способами.

Прежде всего анализ своих действий отвлекает атлета от главных целей на данный момент. Как указывает Бейлок в Choke, «они не уделяют достаточно внимания тому, что сейчас делают, и полагаются на упрощенные или неправильные привычки». Именно это и случилось с Сири при попытке использовать последний шанс пройти отбор на Олимпийские игры, где она забывала вовремя пить воду, чтобы избежать обезвоживания на трассе в чрезвычайно жаркий день, – ошибка новичка, которую даже новички уже почти не делают.

Спровоцированный давлением, чрезмерный анализ своих действий также ухудшает результаты, понижая эффективность движений. Атлеты двигаются более эффективно, когда их внимание обращено скорее на то, что вокруг, а не на их собственное тело. В 2005 году исследование, проведенное Университетом Невады в Лас-Вегасе и опубликованное в Brain Research Bulletin, показало, что студенты колледжа гораздо точнее попадают в баскетбольную корзину, если следуют установке сосредоточиться на заднем крае кольца, а не на правильной технике работы кисти. Психологическое давление обладает тем же эффектом, поскольку провоцирует состояние роста контроля своих действий, с легкостью переводящее внимание с «кольца» на «кисть».

Хотя спорт на выносливость не требует такой же отточенной координации движений, как баскетбол, концентрация внимания атлета на анализе своих действий доказанно понижает эффективность движений в беге, плавании и других видах спорта, требующих движения вперед. В эксперименте 2011 года ученые из немецкого Мюнстерского университета наблюдали, как бегуны тратили больше энергии на бег с определенной скоростью, если думали о том, как движется их тело или как дышат их легкие, нежели когда концентрировались на окружающем.

А вот еще один вариант потери результатов из-за анализа своих действий характерен только для спорта на выносливость. Более того, его можно объяснить исключительно в понятиях психобиологической модели выносливости. В двух словах: повышенный контроль действий увеличивает восприятие усилий. Гонка в состоянии активированного давлением самоанализа подобна тому, чтобы пройти по горящим углям, сосредоточившись на каждом болезненном прикосновении к ногам, вместо того чтобы думать о том, куда вы идете. Будучи атлетом, вы добьетесь намного большего, обращая внимание на то, что вне вас, к лежащей перед вами цели, тем самым в некоторой степени отвлекаясь от собственных страданий и позволяя себе приложить чуть больше усилий.

Отрицательное воздействие сосредоточенного на себе внимания на восприятие усилия и уровень выносливости продемонстрировали результаты изящного эксперимента, проведенного Ларсом Макнотоном из Университета Эдж Хилл в Англии, опубликованные в Journal of Science and Medicine in Sport. Тренированные велогонщики участвовали в тестовом заезде на велостанке на дистанцию 16,1 километра в трех разных вариантах. В первом случае каждый спортсмен следил на экране за представлявшим его аватаром и его продвижением к финишу. Во втором случае участники следили за экраном, где их аватар соревновался с воображаемым соперником. В последнем варианте теста экран был пуст. Макнотон обнаружил, что лучше всего гонщики показали себя в заезде, где следили за виртуальной гонкой, а хуже всего – в заезде, который совершали перед пустым экраном.

Эти различия в результатах соответствуют различиям в том, куда было обращено внимание атлетов. Они описывали свое состояние как более внутреннее, когда экраны мониторов были пустыми и не предлагали им никаких визуальных стимуляторов. Их внимание обращалось вовне в состязании аватаров, что побуждало атлетов забыть о себе и сосредоточиться на цели. Уровень восприятия усилий был не выше в варианте гонки «аватар против аватара», чем в варианте с пустым монитором, несмотря на трехпроцентную разницу в выдаваемой мощности, показывающую, что обращенное на себя внимание снижает результаты, заставляя сильнее воспринимать интенсивность своей работы, тогда как внимание, обращенное наружу, обладает обратным эффектом.

Психологический срыв нельзя было считать воздействующим фактором в этом исследовании, поскольку спортсмены не испытывали особого давления. Однако оно доказало, что анализ собственных действий понижает уровень выносливости, и из других исследований мы знаем, что восприятие давления активирует этот анализ, особенно у уязвимых личностей. Эта уязвимость не обязательно должна быть врожденной, она легко может оказаться результатом травмирующего опыта. Например, под давлением у людей, перенесших посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), отмечается повышенная активность дорсолатеральной зоны префронтальной коры головного мозга, известной как внутренний мысленный критик.

Сири Линдли не перенесла ПТСР, однако у нее развился чересчур активный внутренний критик, скорее всего, связанный с травмирующими обстоятельствами развода родителей и наверняка повлиявший на склонность легко впадать в шок под давлением. Иронию этой ситуации трудно не заметить. Сири сделала целью всей своей жизни участие в Олимпийских играх, потому что верила, что это избавит ее от сомнений в собственной значимости, преследовавших ее долгие годы. Однако именно эта слабость помешала ей попасть на Олимпиаду. Для того чтобы преодолеть свои неудачи и добиться значительных побед в триатлоне, которые заставят замолчать ее внутреннего критика, ей было необходимо… заставить замолчать своего внутреннего критика. Для того чтобы получить то, что ей нужно, она должна была уже иметь именно это или хотя бы какое-то подобие этого. Довольно необычно.

Пережив крах своей мечты и не попав на Олимпиаду, Сири решила сменить тренера. Близкая подруга Лоретта Харроп, прошедшая квалификацию для участия в составе олимпийской команды Австралии, уговорила ее начать работать со своим наставником Бреттом Саттоном, тренировавшим немногочисленную группу атлетов в горном лагере в Лезене, в Швейцарии. Все, что было известно Сири о Саттоне, – что это тренер с дурной славой, вынужденный покинуть родную Австралию после скандала на сексуальной почве, в котором фигурировала несовершеннолетняя пловчиха. Но, с другой стороны, он мог похвастаться и внушительным списком атлетов, под его руководством снискавших мировую славу. И Сири решила рискнуть.

Она очень подробно описала незабываемые первые дни в лагере Саттона в своем интервью для программы Competitor Radio Show в 2013 году.

Сири прилетела в Женеву в июле 2000 года. Она ждала и ждала свой багаж, но ее вещи так и не появились на транспортере. Ей доставили только велосипед. Заполнив необходимые бумаги, она за два часа доехала до Лезена. Не успела она представиться, Саттон велел ей собрать велосипед, установить его на турботренажер и совершить трехчасовой заезд.

– Но у меня нет велосипедной формы! – возразила спортсменка.

– Не страшно. Можешь оставаться в том, что есть, – утешил Саттон.

Сири стояла в джинсах и свитере. Она не поверила своим ушам, но в ответ на ее немой вопрос Саттон кивнул, подтверждая свои слова. Смирившись, Сири поставила велосипед на тренажер, устроилась в седле и налегла на педали. Рядом с ней оказалась Лоретта Харроп, также сосредоточенно крутившая педали. Она ни слова не сказала подруге, проделавшей весь этот путь благодаря ее уговорам.

На следующее утро Сири (чей багаж успели доставить ночью) повстречалась с Харроп и остальными обитателями лагеря и проехала 20 километров вниз к подножию горы, где находился ближайший бассейн и где их поджидал Саттон. Он протянул Сири листок бумаги с ее заданием на занятие по плаванию на этот день. Сложив все вместе, Сири подсчитала, что всего ей предстоит проплыть шесть километров – при том что за одну тренировку ей никогда не приходилось проплывать больше четырех. Через полтора часа она выползла из бассейна: плечи ныли от усталости. Вытираясь, Сири оглянулась в поисках Саттона, но тот испарился.

– А где тренер? – спросила она у Харроп.

– Вернулся в лагерь.

– То есть как? Он разве не отвезет нас назад?

Харроп с сочувствием посмотрела на Сири.

– Нет. Мы поедем на велосипедах.

Сири в этот день еще не ела. Со вчерашнего дня она перехватила лишь маленькую чашку кофе. Харроп предложила Сири подниматься в гору вдвоем с Джейн Фарделл, считавшейся самой слабой велогонщицей в группе. Джейн ушла от Сири еще на половине подъема, предоставив новенькой в одиночестве тащиться в лагерь, куда та попала на 20 минут позже остальных. Сири доковыляла до своей комнаты, рухнула на кровать и отключилась. Ей показалось, что она проснулась буквально через пару минут: в дверь постучали. Это оказался Саттон.

– Пора на пробежку, – объявил он. – Давай собирайся.

Сири собралась и обнаружила, что все уже ждут снаружи. Сообразив, что она кое-что забыла, она оставила полную бутылку с водой на крыше машины Саттона и побежала к себе. Вернувшись, она увидела, что в бутылке осталось воды на донышке. Она открыла было рот, собираясь возмутиться, но Саттон ее опередил.

– Тут много, – заявил он. – Тебе хватит.

Они съехали с горы. Внизу Саттон велел атлетам выйти из машины и бегом возвращаться в лагерь. У Сири отвисла челюсть. Она что, неправильно расслышала? Ей что, действительно предлагают бежать в гору целых 20 километров, которые она только что преодолела на велосипеде? И это после того, как она перенесла самый тяжелый заплыв в своей жизни? В груди у нее вскипела ярость, однако она сдержалась.

Вечером Сири позвонила матери и расплакалась, едва успев поздороваться.

– Я так боюсь, мама! – рыдала она.

На следующий день Саттон предложил Сири перечислить свои цели. Она сказала, что хочет выиграть Кубок мира и еще один чемпионат США и получить медаль на чемпионате мира. С каждым словом Сири напрягалась все сильнее, голос ее звучал сдавленно, и она с трудом переводила дыхание. Все это не осталось незамеченным.

– Знаешь что, Сири? – сказал Саттон. – Выкинь все это из головы. С нынешнего дня можешь считать себя на пенсии. То, как ты относишься к этому спорту, и тот груз, который ты сама на себя взвалила, – все это неправильно. Ты стала заниматься триатлоном, потому что он тебе очень нравился. Давай вернемся к этому. Давай просто подумаем о том, какой крутой, какой быстрой, какой сильной может быть Сири Линдли, – и будем добиваться этого с удовольствием.

И тут Сири почувствовала, как с плеч свалился невидимый груз: ей стало так легко, как не было уже очень давно. Предложение Саттона забыть о своих целях и просто наслаждаться тем, что она триатлет, показалось ей совершенно естественным и верным. Как это ни странно, теперь даже перспектива продолжать тренировки в том режиме, к которому ее днем раньше принуждали, показалась ей вовсе не такой пугающей ровно в тот миг, когда она перестала заглядывать в будущее.

Однако это нисколько не облегчило саму тренировку. Фактически она стала еще жестче. И здесь самым важным оказалось то, что, несмотря на свое горячее желание стать великой спортсменкой, Сири до сих пор тренировалась недостаточно напряженно, особенно если сравнить с некоторыми соперницами, в том числе с участницами группы Саттона. Сири не знала об этом, но большое количество исследований по физиологии показали: чем больше времени человек фантазирует о желаемых результатах (это может быть что угодно, начиная с успешной сдачи школьных экзаменов и кончая похудением), тем меньше усилий он тратит на реальное их достижение и тем меньше вероятность, что он их достигнет. В отличие от техник визуализации, или мысленного воспроизведения спортивной активности во время отдыха, уже доказавших свою эффективность, фантазии о желаемых победах – неадекватные адаптивные навыки, которые могут быть связаны с недостатком уверенности спортсмена в том, что он способен добиться нужного результата своими силами. У Сири ежевечерние визуализации ее предполагаемого участия в сиднейской Олимпиаде были спланированы как мысленные репетиции, но в итоге сработали как фантазии из-за нереального совершенства ее воображаемого выступления.

Под влиянием Бретта Саттона Сири ничего не оставалось, как перенаправить свою энергию от грез к реальным делам. Каждый день тренер давал задание, казавшееся поначалу невыполнимым. И каждый день она, к собственному удивлению, находила силы с ним справиться. Дни складывались в недели, и Сири чувствовала, как растет ее вера в себя. Ее прежняя жажда великих достижений постепенно превратилась в спокойную, обоснованную уверенность.

В августе Сири и Харроп вылетели в Венгрию на Кубок мира. Для Сири это стало первой проверкой тренировочных методов Саттона. Она не ждала многого: Саттон ни на йоту не облегчил нагрузки накануне соревнований. Ее ноги были деревянными. Она жила как в тумане и буквально засыпала на ходу. За два дня до старта Сири позвонила матери с очередной порцией горьких признаний.

– Это глупо, – жаловалась она. – Мне вообще там нечего делать. Я еле ноги переставляю.

Прошло меньше 48 часов, и Сири финишировала второй, на 34 секунды позже Харроп. Всего за шесть недель тренировок у Саттона она оказалась на волосок от достижения одной из своих главных целей – той, которую заодно со всеми прочими амбициями вышибли у нее из мыслей жесткие ежедневные требования, с необходимостью выполнять которые она столкнулась, оказавшись в Швейцарии.

Сири усвоила этот урок. Саттон нарочно отправил ее в Венгрию уставшей, чтобы у нее не зародились снова ожидания – просто на тот случай, если ей еще не удалось до конца избавиться от одержимости поставленной целью, превратившейся в итоге в источник саморазрушения. Оставаясь свободной, чтобы сосредоточиться на самой гонке, а не на победе, Сири легко доказала, что она бежит быстрее даже на утомленных ногах, нежели в тех случаях, когда бежала свежей, но сфокусированной на себе самой.

В следующий уик-энд Сири приняла участие еще в одном этапе Кубка мира, на этот раз в Швейцарии, в Лозанне. Она победила. Следом за ней финишировала швейцарская спортсменка Бригитт Макмэхон, пять недель спустя завоевавшая первое олимпийское золото в триатлоне.

Сири завершила свой сезон этапом Кубка мира в Канкуне. Она снова пришла первой. Но в этот раз она уже полностью приняла для себя подход Саттона: разум выше мышц. Сири отдохнула во время отпуска и вернулась в Швейцарские Альпы готовиться к сезону 2001 года. Она начала его относительно скромно, заняв шестое место в Гамагори (Япония). Затем поднялась до третьего места в Исигаки, а потом уже выступала в полную силу, выиграв две следующие гонки Кубка мира. Теперь Сири стала второй женщиной в рейтинге мирового триатлона.

Однако во Франции, в Ренне, удача ей изменила. Сири бежала босиком по песку между двумя кругами этапа плавания и наступила на острый камень, пропоровший подошвенную фасцию на правой ступне. Спортсменка заставила себя добраться до финиша, но больше не смогла бегать в течение двух недель. Момент оказался крайне неподходящим. Через три недели после Ренна должен был состояться чемпионат США в Шривпорте: квалификация на мировой чемпионат 2001 года. Чтобы получить место в американской команде, Сири было достаточно прийти в шестерке лучших – совершенно не трудно для нее в здоровом состоянии. Но на распухшей ноге она едва сумела прохромать первый из десяти километров бегового этапа гонки, пока невыносимая боль не заставила ее сойти с дистанции. Еще одно жестокое разочарование.

Сири потребовалось пять недель для выздоровления и восстановления формы перед гонкой Кубка мира в Торонто 7 июля. В водах озера Онтарио ей удалось совершить лучший заплыв в своей жизни, на мгновение опередив и Барб Линдквист, и Шейлу Таормину. Три американки в компании с Терезой Мейсел объединились в группу и, работая вместе, на велоэтапе значительно увеличили отрыв от 22 соперниц. Сири оставила своих соратниц по отрыву практически сразу после транзита «велосипед – бег» и пробежала десять километров за 34.37 – это время позволило бы ей обогнать многих в мужской гонке, которая проводилась позже в этот день. Она выиграла с отрывом больше двух минут и почти успела сходить в душ и перекусить к моменту, когда финишировала пришедшая второй Линдквист.

Сногсшибательное выступление Сири в Торонто создало весьма неловкую ситуацию для Международного союза триатлона (International Triathlon Union, ITU), официального учредителя мирового чемпионата. Никто не мог отрицать, что Сири Линдли – лучшая в мире женщина-триатлет на короткой дистанции, но она не прошла квалификацию для участия во второй по значимости после Олимпийских игр гонке. Чемпионат мира 2001 года должен был состояться в Эдмонтоне всего лишь через 21 день после этапа Кубка мира в Торонто. Многие из руководителей ITU склонялись к тому, чтобы в виде исключения допустить ее к соревнованиям, тогда как их противники держались старого доброго «правила есть правила». До соревнований оставалось всего несколько дней, решение так и не приняли, и Сири решила на свой страх и риск все же поехать в Эдмонтон.

Среди мероприятий, посвященных открытию чемпионата мира, был запланирован акватлон – короткое состязание «бег – плавание – бег», большинством атлетов воспринимавшееся как разминка, настройка перед главным событием. Сири пригласили в нем участвовать, и она выиграла, чем еще больше повергла в смущение чиновников из Международного союза триатлона, вынуждая их принять решение в свою пользу. Наступил вечер накануне соревнований, но те все еще колебались. Чтобы немного развеяться, Сири решила поужинать с матерью. Она как раз пила второй бокал вина, когда ей позвонили. Она допущена.

Если еще и оставался риск, что высокий ранг чемпионата мира заставит Сири позабыть обо всем, что она успела узнать об искусстве отпускать, и снова ввергнет ее в пучину смятения и страха, то неопределенность, до последнего момента сопровождавшая ее участие, полностью этот риск устраняла. Конечно, она все еще надеялась на победу, но это стремление не поглотило все ее мысли в последние часы перед стартом. На их место пришла благодарность за то, что ей вообще разрешили выступить.

Утро чемпионата выдалось сырым и ветреным. Сири съела банан и ломтик зернового хлеба с ореховой пастой, собралась и вышла на трассу, проложенную в парке Хорелак, где заняла свое место в шеренге из шестидесяти одетых в гидрокостюмы женщин. Из динамиков неслась какая-то странная рваная музыка, участницы одна за другой выходили к стартовой платформе, где их представляли болельщикам. Сири вышла последней, под номером 60, и едва успела найти свое место, как хлопнул стартовый выстрел.

Она нырнула в озеро и поплыла. Оказавшись на дальнем правом краю, Сири была лишена возможности пристроиться за самыми быстрыми соперницами, начавшими заплыв с противоположного конца стартовой линии. Подняв голову, чтобы определить, где находится разворотный буй, Сири с испугом обнаружила, что отстает не только от группы лидеров, но и от первой группы преследователей. Однако на этот раз она не стала впадать в панику. Вместо этого она сосредоточилась, опустила голову и поплыла изо всех сил. На втором круге она уже поравнялась с замыкающими участницами группы преследователей и с ними вместе добралась до берега на 40 секунд позже лидеров.

Оседлав свой черно-белый Litespeed Vortex, Сири рванула вперед. Она отбросила все мысли о том, чтобы поберечь ноги для бега, и просто отчаянно крутила педали по влажной от моросящего дождя мостовой, стремясь догнать ведущую группу из шести спортсменок, в числе которых были и те три американки, что вытеснили ее из олимпийской сборной США, и ее близкая подруга Лоретта Харроп. Где-то на середине первого из шести кругов Сири объединила усилия еще с тремя спортсменками, готовыми работать с той же отдачей, что и она: Кэтлин Смет из Бельгии и немками Джоэлль Францман и Кристиан Пильц. Вместе они стали медленно приближаться к лидерам.

Небеса разверзлись холодным ливнем, хлеставшим спортсменок и образовавшим предательские лужи на крутых поворотах, которыми изобиловала трасса. Еще одно напоминание о Сиднее. Сири проходила повороты, не снижая скорости и наклоняясь так, будто ехала по сухой трассе.

На втором круге их четверка миновала столкнувшихся Николь Хэкетт и Шейлу Таормину, лежавших рядом со своими велосипедами на мокром асфальте. Это падение нарушило слаженную работу спортсменок, оставшихся в группе лидеров, открывая новую возможность для группы Сири. Сири еще добавила и сосредоточилась на именах, напечатанных на футболках тех, кто мчался впереди: Линдквист, Гутьеррес, Харроп, Рибэк, Зайгер. Еще не закончился следующий круг, а группа Сири уже догнала группу Харроп и смешалась с ней. На протяжении оставшихся трех кругов ведущая группа, лишенная стимула сохранять отрыв, разрослась до 19 спортсменок, а сзади уже подбирались и остальные, успешно сокращавшие разрыв.

Ближе к транзиту Сири перебралась из задних рядов в голову группы, понимая, что из-за неудачного стартового номера ей придется еще пробежаться с велосипедом через всю транзитную зону до того места, где находятся ее беговые кроссовки, тогда как такие привилегированные соперницы, как Мишель Джонс, смогут повесить байки прямо у входа и сразу бежать. Сири первой соскочила с седла и ринулась по настилу, ведя байк за руль, пока Джонс, Харроп и другие сильные бегуньи уже надевали кроссовки. Наконец Сири добралась до транзитного места номер 60, напялила кроссовки и белую кепку с логотипом Polo RLX. На ходу застегивая ремень со своим номером, она покинула транзитную зону буквально на полшага впереди ошеломленной Мишель Джонс, все еще оставаясь первой.

Сири взяла с места убийственный темп, который могла выдержать только Джонс. Буквально на протяжении нескольких метров гонка превратилась из соревнования девятнадцати спортсменок в дуэль между двумя сильнейшими. Сразу за выходом из транзитной зоны ведущая пара оказалась у пункта питания. Сири схватила со стола бутылку с водой, опустошила ее в несколько глотков и бросила, не целясь, в мусорный контейнер. Бутылка угодила точно в центр. Сири подумала: «Это, может быть, мой день!»

Гонка продолжалась, и у Сири крепло ощущение неотвратимости судьбы. Она чувствовала себя на удивление хорошо, как будто открыла некий источник новых сил, в то время как Джонс была на грани истощения. Сири все еще удерживала темп, не доступный ни одной другой участнице, уверенная в том, что из них двоих Джонс гораздо ближе к своему пределу. Ее уверенность подтвердилась: едва пройдя половину круга, держась вплотную за Сири, серебряная медалистка Олимпиады отстала.

К концу первого из трех кругов отрыв Сири составлял уже более 10 секунд. Она могла позволить себе немного расслабиться, однако продолжала удерживать такой темп, как будто Джонс или кто-то еще по-прежнему наступает ей на пятки. После двух кругов она увеличила отрыв до 30 секунд, но и тогда не позволила себе замедлиться. Сири упорно держала темп 5.35 на милю (3.28 на километр): плотно стиснутые кулаки, нахмуренный лоб и приподнятая верхняя губа говорили о том, что спортсменка собирается оставить на трассе все, что у нее есть. То, что могло стать просто кругом почета, превратилось в устрашающе необузданный рывок к победе. И все же, как бы ни выкладывалась Сири на этих гонках, она по-прежнему чувствовала себя прекрасно. Это было не просто приятно или легко – это было ощущение себя единым целым со своим невероятным усилием.

Сири все так же неистово подгоняла себя, пока не приблизилась вплотную к финишной черте. Здесь она внезапно остановилась, в двух шагах от своей судьбы, и обеими руками подняла над головой национальный флаг. Так она и шагнула через порог великой победы, с гордой улыбкой на устах.

«Это был самый великий момент в моей жизни!» – заявила Сири несколько минут спустя, повторяя слова, которыми три года назад отметила свой титул чемпионки Соединенных Штатов. Только на этот раз она знала, что для нее нет и не будет более великого момента. И оказалась права. Более чем десять лет спустя она по-прежнему вспоминала свою победу в Эдмонтоне как непревзойденный миг счастья. Именно тогда она заполнила пустоту, не дававшую ей покоя с самого детства. Это был успешный завершающий шаг в проделанном ею долгом и трудном пути к миру в душе и принятию себя. И достигла она этого через великую победу в триатлоне.

Дело было не в том, что Сири нуждалась в титуле чемпионки мира, чтобы полюбить себя: благодаря своей всепоглощающей готовности следовать мечте она уже успела превратиться в того человека, каким хотела себя видеть. Кому-то может показаться парадоксальным, что Сири пришлось отказаться от мечты, чтобы найти удовлетворение в процессе постепенного продвижения к ней ради завершения личностной трансформации, что и стало ее подлинной целью. И все же именно сам факт отказа от мечты открыл перед ней способ этой мечты добиться. А то, что она первой пересекла финишную черту, стало не более чем символом завершения пути.

Если срыв сопровождается состоянием повышенного анализа собственных действий, который интенсифицирует наше восприятие усилий и снижает способность проявления выносливости, то, значит, противоположным ему будет ментальное состояние выключения такого анализа, ослабления восприятия усилий и улучшения результатов. Существует ли такое состояние? Да, существует.

Психолог Михай Чиксентмихайи назвал его «поток» и описал как состояние полной вовлеченности в целенаправленную деятельность ради нее самой. Атлеты на выносливость говорят, что это состояние, в котором они словно становятся тем, что делают. Часть сознания, обычно контролирующая ту внутреннюю часть, что направлена на достижение цели, просто исчезает, оставляя сознание атлета обращенным вовне таким образом, что он отлично себя чувствует и показывает выдающиеся результаты. Проблема с шоковым состоянием Сири Линдли вытекала исключительно из тревожности, не позволявшей двигаться в состоянии потока на наиболее напряженных соревнованиях.

Специалисты по неврологии, в свою очередь, зафиксировали определенные изменения в мозговой активности, сопровождающие состояние потока. Электрические импульсы мозга всегда имеют форму волны. Нормальное состояние сознания характеризуется высокой частотой бета-ритма. В состоянии потока частота ритма понижается до пороговых значений между низкочастотным бета- и тета-ритмами. Поток также вызывает резкое понижение активности в префронтальной коре – той части мозга, которая отвечает за анализ наших действий и которая включает также упомянутую ранее дорсолатеральную префронтальную кору – нашего внутреннего критика. На молекулярном уровне в состоянии потока высвобождается большое количество нейромедиаторов, или молекул-посланников. Среди них есть и норэпинефрины, усиливающие ментальную фокусировку, и эндорфины, источник знаменитой «эйфории бегуна».

Нам нет необходимости фиксировать электрическую активность мозга или уровень нейромедиаторов, чтобы понять, что атлет находится в состоянии потока. Его достаточно просто спросить. Спортсмены обычно рассказывают, что ощущают единение с собственными усилиями, – именно это чувствовала Сири Линдли на чемпионате мира по триатлону 2001 года. Восприятие усилий в состоянии потока не исчезает. Тяжелый труд все равно ощущается как тяжелый труд, однако само это ощущение приносит радость способом, не поддающимся словесному описанию.

Ряд исследований подтверждают предположение, что чем сильнее поток, ощущаемый атлетом во время испытаний на выносливость, тем лучше его результаты. Одно из таких исследований было предпринято в 2012 году Аланом Сент-Клером Гибсоном и его коллегами и опубликовано в International Journal of Sports Physiology and Performance. Восьми тренированным велогонщикам предложили провести на тренажерах два 20-километровых заезда на время, с некоторым временным интервалом между ними. Трудно было ожидать, что кто-то из них пройдет одно и то же расстояние в точности за одно и то же время. Так и получилось. Одни показали немного лучший результат в первом заезде, другие – во втором. Во время каждого из заездов Гибсон с коллегами собирали физиологические и психологические данные с целью понять, почему велогонщики показали лучшие результаты в тех заездах, где ехали быстрее. Их физиологические показатели не свидетельствовали о сколько-нибудь заметной разнице. Однако все до единого упорно указывали на более высокий уровень положительных эмоций – то самое состояние потока – в своих лучших заездах.

Как указывает это исследование, поток нельзя назвать полностью контролируемым состоянием, а значит, сам по себе он не может считаться адаптационным навыком. С первого взгляда может показаться, что для возникновения потока требуется стечение благоприятных обстоятельств. В той степени, насколько поток поддается контролю, все, что помогает атлету меньше анализировать свои действия во время соревнований, способствует этому состоянию. А поток, в свою очередь, самая надежная профилактика саморазрушения и срыва. То есть освоение навыков запуска потока – жизненно важный адаптационный навык для всех видов спорта на выносливость.

Один из таких пусковых факторов – физическая подготовка. Исследования показывают, что спортсмены с большей вероятностью входят в состояние потока, когда занимаются тем, в чем достигли наивысшего мастерства. Другие исследования обнаружили, что хорошо тренированные атлеты демонстрируют пониженную активность в областях коры, ответственных за анализ двигательной активности и физического состояния. Эти два фактора связаны. Хорошо тренированные атлеты легче достигают состояния потока, потому что они меньше анализируют работу своего тела.

Любой фактор, способный усилить самоанализ во время соревнований, затрудняет атлету достижение состояния потока. Один из таких факторов – мрачные мысли (негативные ожидания). В ходе исследования 2014 года, результаты которого были опубликованы в Medicine and Science in Sports and Exercise, группа ученых под руководством Сэмюэля Маркоры провела эксперимент. В нем участвовали добровольцы, в полную силу работавшие на велотренажерах до изнеможения в двух экспериментах с интервалом в две недели. В этот промежуток половина участников обучалась использованию позитивных внутренних диалогов – адаптационного навыка, к которому инстинктивно прибегают многие атлеты для нейтрализации мрачных мыслей и поддержания состояния потока во время соревнований. Оставшаяся половина такого обучения не проходила. Когда участники повторно прошли тест на выносливость, добровольцы, подготовленные к позитивному внутреннему диалогу, улучшили свои показатели (время работы до отказа) на 17 процентов. Хотя оба теста проводились при равной интенсивности нагрузки, эти участники отмечали значительно меньшую величину воспринимаемого усилия во втором эксперименте. Участники из второй группы не показали улучшения результатов, а их восприятие усилий осталось неизменным.

Есть атлеты, особенно подверженные мрачным мыслям во время соревнований. Тем, кто недостаточно верит в себя, как когда-то Сири Линдли, гораздо труднее заставить замолчать во время соревнований своего внутреннего критика. Многие из посещающих таких атлетов мрачных мыслей порождаются чрезмерной концентрацией на желаемых результатах. Да, всякий атлет, отправляясь на старт, мечтает достичь какой-то цели, но те, у кого не хватает веры в себя, так зацикливаются на ней, что не в состоянии сосредоточиться на сиюминутных задачах. Им кажется, что они обретут веру в себя, чтобы участвовать в следующей гонке, только если добьются этой цели. Но это не срабатывает – вера в себя должна появиться первой.

Итак, откуда же ей взяться? Ее приносит умение отпускать, доказательство тому – воздействие на Сири методики Бретта Саттона. Это может показаться нелогичным: меньше беспокоиться из-за результатов, чтобы показать лучшие результаты. Атлет, верящий в себя, независимо от победы или поражения, способен выбросить из головы свои цели и действовать здесь и сейчас в потоке, а это значит – лучше выступить в соревнованиях. Атлет, которому не хватает веры в себя, может восполнить ее, сознательно вытесняя из головы навалившиеся на него страхи и приучая себя сохранять концентрацию на конкретной задаче на данном этапе тренировки, предваряющей новые важные состязания. Такой конкретизированный подход «просто сделай это» вырабатывает у атлета веру в себя гораздо эффективнее, чем бесконечные часы визуализации триумфального финиша.

Сири усвоила этот урок, работая с Бреттом Саттоном. Веру в себя невозможно выработать с помощью одержимости какой-то целью или путем устранения всех «отвлекающих факторов». Фактически здесь требуется прямо противоположный прием: очищенное сознание и полное погружение в процесс, создающее тот единственный потенциал, который и способен стать основой для истинной веры в себя.

– Реальная вера в себя приходит от реальных результатов и реальной тренировки, – сказала Сири писателю Тимоти Карлсону в 2014 году. – Только тогда она будет настоящей.

Практически любой атлет, окажись он в июле 2001 года на месте Сири Линдли в качестве нового чемпиона мира по триатлону, постарался бы остаться в спорте по крайней мере до следующих Олимпийских игр. Но Сири сделала по-своему. Она участвовала в соревнованиях весь следующий год, просто чтобы убедиться, что сможет оставаться на вершине, однажды на нее забравшись, но уже знала, что получила от спорта все, в чем нуждалась.

Когда в ноябре 2002 года Сири объявила о своем уходе, она все еще оставалась первым номером в мировом женском триатлоне. Всего через несколько месяцев она напомнила о себе, теперь уже как тренер. Позаимствовав модель у Бретта Саттона, Сири организовала элитную тренировочную базу в Боулдере. Ее первый атлет, канадец Жиль Саведж, в 2003 году выиграл Панамериканские игры по триатлону. Еще одна из первых ее учеников, американка Сюзан Уильямс, завоевала бронзовую медаль на Олимпиаде в Афинах. Следом за ними список успешных атлетов постоянно пополнялся. Среди них две победы Миринды Карфри на чемпионате мира Ironman. Сегодня авторитет Сири как тренера, наверное, уже превосходит ее известность как атлета.

Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что от большинства других тренеров ее отличает самое серьезное отношение к ментальной составляющей спорта. Проработав на собственном опыте психологические аспекты своих неудач, Сири уверена, что владеет формулой помощи в решении этой проблемы и для других спортсменов. На обоих запястьях у нее вытатуировано по одному слову: «БЛАГОДАРНОСТЬ» на левом и «ВЕРА» на правом. В этих двух словах заключена тренерская философия Сири. «Благодарность» относится к умению отпустить вожделенные результаты и полностью извлечь все возможное удовольствие из процесса продвижения к цели и исполнения мечты. «Вера» – это та самая уверенность, естественным образом вырастающая в ходе этого процесса, вера в себя как противовес подогреваемой страхом зацикленности на целях и мечтах, выражавшаяся в вечерних фантазиях Сири о ее безупречном выступлении на Олимпиаде-2000.

Умение Сири «заговаривать триатлетов» привлекло к ней немало спортсменов, пожелавших перебороть себя. Ярким примером может служить Лианда Кейв, британская спортсменка, достигшая впечатляющих успехов на короткой дистанции перед тем, как попробовать свои силы в Ironman, где у нее ничего не вышло. Ее великой мечтой было стать чемпионкой мира в Ironman, но первый опыт оказался слишком разочаровывающим. После соревнований в 2007 году, когда она финишировала восьмой, Лианда сошла с дистанции в 2008 году, после чего в отчаянии спросила свою подругу по команде Деде Грейсбауэр:

– Когда-нибудь станет легче?

В ответ Лианда услышала, что легче не станет, и скоро в этом убедилась. На двух следующих Ironman она пришла двадцатой и десятой соответственно, после чего обратилась к Сири.

Лианда Кейв всегда была стеснительной. В детстве она вообще не могла смотреть кому-либо в глаза. Страдая чрезвычайно низкой самооценкой, она почти не имела друзей. Конечно, стеснительность можно считать одной из форм склонности к постоянному анализу своих действий, суперактивного внутреннего критика, спроецированного на других людей. Внутренний критик Лианды не препятствовал ее успехам на короткой дистанции, однако проснулся на более болезненном и психологически тяжелом Ironman.

«Бывают такие моменты, когда ты на пределе возможностей стараешься удержаться на дистанции и при этом вынуждена вступать во внутренний диалог, – сказала она в интервью для . – Как будто кто-то у меня в голове говорит: “Стоп! Это слишком больно! Остановись!”»

В первой же беседе Сири сказала Лианде:

– Я уверена, что ты можешь выиграть Ironman.

Эти слова Сири повторяла снова и снова на протяжении нескольких месяцев. И в то же время постоянно наращивала интенсивность и объем тренировок Лианды точно так же, как в свое время Бретт Саттон поступал с ней самой.

Поначалу Лианда была ошарашена непоколебимой уверенностью Сири в ее способности победить в Ironman и жестокостью тренировок. Однако мало-помалу до нее стало доходить, что Сири намеренно взвалила на себя груз веры в нее, чтобы освободить ее от этого груза и позволить сосредоточиться на процессе подготовки. И ничто не могло так укрепить в Лианде настоящую веру в себя, как именно такие жестокие тренировки. Уже через год после работы с Сири Лианда заняла третье место в чемпионате мира Ironman 2011 года. Вскоре после финиша журналист спросил у Лианды, что сделала для нее ее новый тренер.

– Сири укрепила мою веру в себя так, что та смогла проявиться, – ответила спортсменка.

Однако процесс продолжался и в 2012 году. За два дня до старта Ironman того года, седьмом по счету в личном списке Лианды, Сири устроила заключительное совещание с ней для разработки стратегии. Об этом Сири рассказала мне позднее, в 2014 году. В завершение их встречи Лианда сказала тренеру:

– Сири, теперь я верю.

У Сири ком застрял в горле, а на глазах выступили слезы. Через два дня Лианда выиграла Ironman 2012 года – сюрприз для многих. Но не для всех.