Иногда противоречия, связанные с женскими кроссовками, совсем как в викторианские времена, пытаются преодолеть с помощью гибридных форм обуви — например, кроссовок на танкетке, популяризацию которых приписывают дизайнеру Изабель Маран. Женщины, выбирающие такую обувь, судя по всему, ценят ее за возможность получить лучшее из двух миров — удобство кроссовок в сочетании с традиционно приписываемой каблуку или танкетке способностью зрительно удлинять ноги (Craft 2014). Известный блогер Гаранс Доре сравнила их с «поддерживающим бюстгальтером для ног» и пришла к выводу, что «такие кроссовки — это стильный аксессуар, как любой другой. А не то, что надеваешь в выходной»: «И как вишенка на торте, они делают ногу маленькой на вид, словно оптическая иллюзия. Мне это нравится» (Dore 2010). Интересно, что по словам самой Маран, она перевела в готовую форму DIY-практики, которыми сама пользовалась много лет: «Я делала так с тех пор, как была тинейджером. Отрезала кусок пробки и вставляла его внутрь кроссовок, потому что хотела казаться выше. <…> Кроссовки очень удобны, но в то же время выглядят не очень элегантно. Добавление небольшого подъема меняет дело, это дает вам ноги — я имею в виду, что я знаю женщин, я сама женщина, так что я знаю, чего мы все ищем!» (Chernikoff 2012). В известном смысле, кроссовки на танкетке можно назвать более жизнеспособным потомком викторианских теннисных туфель, о которых шла речь выше.

Кира Крафт, анализируя интернет-дискуссию вокруг кроссовок на танкетке и их эстетической ценности, приходит в выводу, что критическая реакция может быть вызвана заложенным в них противоречивым сообщением. Наблюдатель имеет дело одновременно с атрибутами маскулинности и женственности и символами двух разных типов телесности, которую предлагается примерить на себя (Craft 2014). Вместе с тем привлекательность такой обуви для женщин также кажется исследовательнице объяснимой. Крафт определяет «современную идеализированную женственность» как «женственность противоречий». В эпоху постфеминизма в реальной жизни женщины вынуждены ориентироваться одновременно на риторику желаемого равенства полов с открытыми для них новыми возможностями и на сохраняющие актуальность консервативные представления о конвенциональной женственности — и балансировать между двумя этими полюсами (Ibid.). Кроссовки на танкетке в этом контексте представляются материальным воплощением такой противоречивой женственности.

Может ли мода изменить противоречивое отношение к кроссовкам в женском гардеробе, сформированное стереотипами мышления и устойчивыми культурными представлениями? Задать новый жизнеспособный стандарт женственности в спортивной обуви, который закрепится в массовом воображении наряду с женственностью в балетках или каблуках? Модный обозреватель Лиза Армстронг дает пример такого переосмысления удобной обуви: «Годами высокие каблуки продавали нам под видом того, что придает силу. Но дай модели кроссовки, и внезапно ее возраст вдруг уменьшается, уголки ее рта поднимаются, походка становится более бодрой. Дайте женщине комфортную обувь — и она немедленно становится счастливее и моложе, контролирует походку. И это — тоже наделение силой» (цит. по: Persson et al. 2015: 63). Определенные изменения, указывающие на переосмысление образа женщины в спортивной обуви, исследователи фиксируют и в порнографии — по мнению Элизабет Семмельхак, «прекрасном указателе того, как желанная женственность конструируется в каждый конкретный момент истории» (Semmelhack 2015). Журнал Elle в статье под названием «Как athleisure прикончил стилетто» оптимистично заключает, что «в 2016 году Кэрри Брэдшоу носила бы кроссовки» (Phelan 2016). Правда, из текста становится очевидным, что здесь подразумевается скорее весь пласт удобной обуви, включая упоминающийся в статье невысокий и широкий каблук. Издание уверяет: «Тренд athleisure дал женщинам разрешение носить комфортную обувь в любых обстоятельствах — и теперь, когда они привыкли к существованию без боли, то вряд ли скоро откажутся от этой возможности» (Ibid.). Но так ли это на самом деле? Проблема в том, что моде свойственна не только цикличность, но и короткая память. Иногда на смену обуви, ассоциирующейся с конвенциональной привлекательностью, в числе модных фаворитов действительно приходит «уродливая обувь». В числе таких «ugly» shoes, появлявшихся на подиумах в последние годы, шлепки как для бассейна, кроссовки, биркенштоки и т. д. (Persson et al. 2015: 63). Однако нет никаких гарантий, что через сезон-другой мода как система переменчивых стилей не откажется от предложенных ею же аргументов в защиту удобства. Сам термин «уродливая обувь», использующийся индустрией моды и потребителями, напоминает нам о куда более давней традиции применительно к женщинам оценивать большую ногу как непривлекательную, а свободную походку — как мужеподобную.