Глава 48 Лабиринт огня и камня
– Еще бы не смертельно, – проворчала Аша. – Зачем мы отправили Матрика в логово дракона?
– Надо было меня послать, – сказал Кит. – Мне драконы не страшны, а вот Матрик…
– Не забывайте, что Матрик был непревзойденным вором, – сказал Гэбриель. – У него все получится.
В предрассветных сумерках, обогнув Кастию по широкой дуге и держась низко над землей, чтобы не привлекать внимания Жуткой орды, «Былая слава» прилетела в Терагот. Бреющий полет сопровождался непрошеными рассказами Кита об истории и достопримечательностях древнего, некогда славного города.
– Вот здесь когда-то проводили бега экров. Я однажды выиграл тут целое состояние, а потом вложил все деньги в одну-единственную ставку – и все потерял. – Он покачал головой, горестно поджал бескровные губы. – А ведь как чувствовал, что не надо ставить на птицу по кличке Верное Дело. О, а вот это – хранилище свитков. Когда-то оно было под крышей, а с веранды открывался прелестный вид. Кстати, здесь сервировали превосходный бранч: пошированные яйца василиска и гренки с топленым маслом. Увы, сейчас никто не умеет правильно готовить яйца василиска… – грустно заметил Кит.
– Бранч… – пробормотал Ганелон. – Это еще что за хрень?
Летучий корабль приземлился посреди некогда величественного форума. По замыслу Муга – великолепному, отчаянному и совершенно безумному – кому-то одному надо было украдкой проникнуть в храм Тамарат, где дракон Акатун устроил логово. Матрик взял это дело на себя. Его приятели, оставшись на борту «Былой славы», надеялись, что их присутствия в Тераготе не заметит ни Листопад, ни его орда.
Поначалу задумка Муга обнадежила Клэя, но утром, когда над заснеженными горами встало солнце, он впервые – если не считать изображения в хрустальном шаре – увидел Кастию в нескольких милях к востоку. Город походил на крохотный островок, затерянный посреди ядовитого океана кошмаров.
Грудь сдавило, будто тисками, дыхание прервалось, сердце застучало, как кузнечный молот. Клэю захотелось отвернуться, закрыть глаза, смотреть куда угодно, но только не на Жуткую орду, которая мерзкой колышущейся слизью расползлась до самого горизонта.
Кто-то – наверное, Гэбриель – однажды сказал, что тот, кто не ведает страха, не обретет настоящей храбрости. Прекрасно понимая, что храбрости вскоре потребуется немерено, Клэй решил набраться как можно больше страха и сейчас впитывал в себя жуткое зрелище, которое обволокло его душу, сжало сердце железной рукой и сдавило…
– Что-то его слишком давно нет, – сказал Тиамакс.
Арахнид уже нанес боевой раскрас: весь панцирь был черным, кончики членистых ног – кроваво-красными, а на груди багровело изображение песочных часов. Неизвестно почему, но именно оно очень пугало Клэя.
– Нас пока не заметили, – сообщил Подсвинок, опасливо выглядывая за левый борт.
«Вот и хорошо», – подумал Клэй.
Тут Аша указала вниз, на боковую улочку, заваленную обломками зданий, и процедила сквозь зубы:
– Гноллы!
Клэй, сощурившись, посмотрел за борт: под полуразрушенной стеной затаилась стая человекоподобных гиен.
– Баррет, Тиамакс, Подсвинок, гоните их вперед, – приказал Гэбриель. – Аша и Ганелон, зайдите с другой стороны, возьмите их в тиски и прирежьте всех до единого. А мы дождемся Матрика.
Как ни странно, вожак «Авангарда» беспрекословно подчинился приказу Гэбриеля, перемахнул через борт и поманил товарищей за собой:
– Пойдем, ребята! Если эти оглоеды сбегут и предупредят своих собратьев, все наши замыслы пойдут прахом.
Кит спустился с корабля вслед за Ашей и Ганелоном.
– Я хорошо знаю город, – объяснил ревенант южанину, предвосхищая его возражения. – Со мной ни один гнолл от вас не сбежит.
Ганелон хмуро кивнул, и все трое помчались на восток.
Какой-то гнолл испуганно завыл. Баррет оборвал вой метким выстрелом из арбалета, кивнул на Эдвика и сказал Гэбриелю:
– Ты барда мне не убей.
– Ничего не могу обещать, – скупо улыбнулся Гэб.
Баррет усмехнулся и приказал остальным:
– Ну, поехали!
Первым шел Тиамакс, сжимая в четырех из шести рук разнообразное оружие, в частности метательное копье с зазубренным наконечником. Арахнид ловко пронзил копьем ближайшего гнолла и повернул брюшко к оставшимся тварям. Из паутинных желез внизу брюшка залпом вылетели белые клейкие нити, оплетя гноллов прочной сетью.
«Фу, какая липкая гадость». Клэй невольно скривился и едва не ойкнул от боли, потому что швы на лице натянулись. Теперь он лучше понимал, почему Аша упрямо отказывалась переспать с Тиамаксом, несмотря на все шесть рук, которыми так гордился арахнид.
Баррет, на бегу перезарядив арбалет, выстрелил еще раз – гноллы, опутанные липкой сетью, стали прекрасной мишенью, – а потом закинул его на плечо и выхватил из-за пояса пару боевых топориков. Подсвинок топотал рядом, прикрываясь длинным прямоугольным щитом и помахивая отцовским шипастым цепом. Клэй нисколько не сомневался, что парень в бою не подведет, иначе, чьим бы сыном он ни был, Баррет ни за что не взял бы его с собой.
Гэбриель беспокойно переминался у поручней: ему, как и Клэю, хотелось спрыгнуть с корабля и присоединиться к битве. Внутреннее возбуждение передалось и телу: сердце Клэя забилось быстрее, пальцы непроизвольно сжались в поисках привычной тяжести щита или рукояти молота, – правда, об этом можно было только мечтать, пока не срастется сломанная рука.
Муг, разделяя общее настроение, подошел к друзьям и присел на корточки у поручней.
– Великий был воин, хоть жиром заплыл, как боров, – заметил он.
– Кто? – вздрогнув от неожиданности, в один голос спросили Клэй и Гэбриель.
– Элавис. – Муг указал на скульптуру в центре храмовой площади.
Статуя, в отличие от окружающих построек, на удивление хорошо сохранилась. Древний герой, склонив голову и расставив ноги, стоял на постаменте высотой в два человеческих роста. Одной рукой он опирался на эфес опущенного меча, а второй указывал вдаль, на восток, – вероятно, на столицу Державы, средоточие государственной власти. Муг ничуть не преувеличил: герой и в самом деле был невероятно тучен.
– Герой Державы, один из ее лучших воинов, – пояснил Муг.
Клэй недоуменно наморщил лоб:
– Но ведь в то время люди были простыми слугами.
– По большей части да, – кивнул Муг. – Элавис – редкое исключение. Он добился славы, сражаясь в поединках с паладинами соперничающих экзархов. Он не проиграл ни единой битвы и умер непобежденным. Жаль только, что очень молодым.
– А как он умер?
Муг почесал кустистую бровь:
– Сами видите, он был весьма упитанный… По слухам, стульчак в нужнике не выдержал его веса и подломился, а Элавис упал в выгребную яму и там утонул.
«Дерьмовая смерть», – хотел было сказать Клэй, но тут откуда-то из-за храмовых колонн послышался крик.
– Что это, слышите? – спросил Клэй.
Эдвик приложил ладонь к уху:
– Похоже на Матрика.
Над площадью звучало что-то неразборчивое. Гэбриель соскочил на землю и сделал несколько шагов вперед. Клэй взглянул на боковую улочку, заваленную трупами гноллов, но Баррета и остальных там не было.
– …кра-аб! – протяжно донеслось из глубин храма.
– Верно, Матрик, – сказал Муг. – Только слов не разобрать. Гэб, ты что-нибудь понимаешь?
Гэбриель помотал головой:
– Нет. Похоже на…
– Водяной краб? – предположил Муг. – О чем это он? Откуда здесь крабы?
– Заводите корабль, – пробормотал Клэй.
Из-за колонн стремглав выбежал Матрик, прижимая к груди какое-то колесо из белого камня.
– Заводите корабль! – завопил он. – Заводите корабль! Заводите долбаный корабль!
Гэбриель обернулся:
– Эдвик!
– Завожу! – выкрикнул Эдвик, метнувшись к рулевой панели.
Фасад храма рухнул, обломки камня дождем посыпались на площадь, ударяли в брусчатку, раскалываясь на острые осколки. Из развалин с оглушительным ревом вырвался дракон – самый настоящий, до усрачки.
Каким Акатун был, таким он и остался: огромный, злобный, клыкастый, покрытый черной чешуей, утыканный шипами, рогами и зазубренными выступами, будто самая большая на свете вешалка для шляп. Вдобавок он, похоже, до сих пор таил обиду из-за того, что когда-то его едва не убили, так что настроение у него было соответствующее.
Матрик промчался мимо статуи Элависа.
Дракон снес ее, даже не заметив.
Матрик слетел по храмовой лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
Дракон преодолел ее одним прыжком.
Матрик был на полпути к кораблю, когда обломок камня попал ему в пятку и сбил с ног. Бывший король растянулся на площади и скрючился, бережно прикрывая драгоценную реликвию.
– Я сейчас, – крикнул Гэбриель и понесся навстречу приятелю.
Дракон подскочил к Матрику, по-змеиному раскрыл пасть, обнажив два ряда бритвенно-острых клыков. Матрик нервно схватился за перевязь.
«Неужели он думает, что против дракона поможет кинжал?» – мысленно удивился Клэй и тут же увидел, что это не кинжал, а…
Матрик поднес к губам рог и дунул. Беззвучно. Из раструба рога вырвалась тьма насекомых – пчелы и шмели, осы и шершни, слепни и оводы, кузнечики и сверчки, жуки и тараканы, мухи и комары, стрекозы, бабочки и даже светлячки, звездами мерцавшие во мраке назойливой жужжащей тучи, – и устремилась прямо в пасть Акатуна. Дракон, клацнув челюстями, захлопнул пасть совсем рядом с Матриком, выпучил желтые глаза и издал звук, похожий на тысячекратно усиленный хрип кота, отрыгивающего комок полупереваренной шерсти.
Гэб помог Матрику подняться. Оба побежали к кораблю, а дракон судорожно выкашливал в небо клубящиеся рои насекомых. Взобравшись на палубу, Гэбриель взял у Матрика каменное колесо и вручил его Мугу:
– Держи. Это он и есть?
Волшебник с благоговейным трепетом коснулся древней реликвии:
– Он самый, тераготский ключ. Вот смотрите, эту бороздку надо…
– Муг!
– Что?
– Дракон, – напомнил Гэбриель.
– А, ну да. Извините. Что ж, переходим к запасному варианту моего замысла.
– А он сработает?
Клэй перевел взгляд с волшебника на Гэбриеля:
– У нас еще и запасной вариант имеется?
– Надо попробовать, – решительно кивнул Муг и, спрыгнув с противоположного борта, побежал к восточной заставе.
– Куда это он?
– К Вратам, – сказал Гэбриель. – Эдвик, эту тварь надо задержать.
– Легко, – ответил бард. – Сейчас поднимемся повыше…
– Ни в коем случае, – возразил Гэбриель. – Рано еще. Сначала надо подобрать остальных. Лети над самой землей.
– Но дракон…
– Дракон – это пустяки, лишь бы Листопад не узнал, что мы здесь.
Клэй обернулся к Матрику:
– А какой у нас запасной вариант?
– Понятия не имею, – тяжело дыша, ответил Матрик. – Но хуже основного варианта уже не будет.
Акатун уставился на корабль злобным взглядом – огромные, пышущие ненавистью глаза пылали, как тысячи печей, – и проревел что-то на непостижимом драконьем наречии.
«Не похоже, чтобы поздоровался», – подумал Клэй.
– Пора, – сказал Гэб. – Поехали!
Эдвик крутанул ониксовые шары. Дракон прыгнул, но корабль, вильнув в сторону, пролетел между драконьих лап. Кончик длинного хвоста задел корму, «Былая слава» завалилась набок, будто рыбачья лодка под штормовой волной, однако Эдвику удалось выровнять корабль. Двигатели загудели, вспенились, и «Былая слава» стрелой понеслась вдоль улицы.
Корабль проскочил над завалом, нырнул под арку акведука, и Эдвик оглянулся:
– Он за нами гонится?
– Не зна… – начал Клэй, как вдруг под ними взорвались трехэтажные здания, осыпаясь осколками кирпича, с улицы, как из прорванной плотины, хлынуло серое облако пыли, а из него вылетел дракон. – Еще как гонится.
Эдвик направил корабль в узкий переулок. «Былая слава» то и дело задевала боками стены, паруса искрили электрическими разрядами. Из-за угла выскочил Акатун, протискиваясь между накренившихся колонн и нависших фронтонов, будто между пьянчугами в таверне.
За очередным поворотом начинался широкий проспект с шеренгой высоких постаментов, увенчанных ногами в сандалиях, – обезноженные статуи лежали на земле. Летучий корабль лавировал между постаментами, кренясь то на правый, то на левый борт. Матрик с улыбкой следил, как Муговы совомедведики скользят и съезжают туда-сюда по качающейся палубе.
Клэй опасливо выглянул за борт. Акатун, будто расшалившийся пес, нагонял корабль огромными прыжками, сметая все на своем пути. Бахромчатые складки по обеим сторонам драконьей пасти расправились и вздулись.
– Поворачивай! – заорал Клэй Эдвику.
– Зачем?
– Поворачивай, кому говорят!
Корабль резко свернул вправо, а вдоль улицы пронеслась струя ярко-голубого пламени. Чтобы оторваться от погони, бард заложил крутой вираж влево. Уловка вроде бы сработала. В одном из соседних переулков Гэбриель заметил Баррета и его людей. Корабль направился туда и завис над землей. Тиамакс ловким ударом мечей снес голову гноллу.
– Все на борт! – крикнул Гэб.
– Там их много! – ответил Баррет, торопливо перезаряжая арбалет.
Гноллы бросились наутек в переулок, но тут на соседней улице появилась голова Акатуна. Что-то раскатисто чиркнуло, будто десять тысяч спичек по гигантскому коробку, и гиеноподобные твари вспыхнули синим пламенем.
– Отлично! – завопил Баррет, отшвырнул арбалет и забрался на палубу.
Тиамакс помог Подсвинку перелезть через поручни и сам запрыгнул следом. Огненное дыхание дракона с ревом прокатилось по переулку. Клэй ощутил на лице жар раскаленного металла, но Эдвик уже бешено вращал рулевые шары. «Былая слава» на полной скорости рванула сквозь лабиринт исчезнувшего великолепия.
Клэй невольно обрадовался отсутствию Кита, представив, как гуль восторженно вещает: «А здесь была картинная галерея… А здесь – премилая булочная, где пекли вкуснейшие плюшки. Эх, тысячу двести лет прошло! Нынешние плюшки тогдашним не чета, это я вам говорю, как знаток и ценитель…»
– А, вот и Аша! – сказал Баррет, указывая за плечо Эдвика.
Аша с Ганелоном мчались по широкому проспекту вслед за Китом. Гуль, подтянув простынное одеяние до колен, ковылял с удивительной скоростью.
– За ними кто-то гонится, – сказал Гэбриель.
«Явно не гноллы, – встревожился Клэй. – Ганелон гноллов не испугался бы, ведь волки не улепетывают от овец».
Как только «Былая слава» вылетела из-за развалин, опасения Клэя подтвердились: по проспекту несся Акатун, вытянув длинную шею; бахромчатые складки зубчатым венцом вздымались вокруг головы.
– Держись! – завопил Эдвик, обхватил рулевые шары и пинком переключил рычаг, управляющий приливным двигателем.
Корабль накренился и резко лег на бок, давая возможность Ганелону и Аше запрыгнуть на борт. Кит врезался в поручень и повис на нем, но Тиамакс, сгребя в охапку обоих совомедведиков, успел ухватить гуля за щиколотку и втащить на палубу.
Летучий корабль завертелся волчком. Бард отжал рычаг управления, парус заполоскал, треща электрическими разрядами, и волоски на коже Клэя встали дыбом. Взревел приливной двигатель, «Былая слава» выровнялась, и мимо левого борта пролетела голубая струя огня.
Гэбриель, перешагнув через Кита, подошел к креслу рулевого и сжал узкие плечи Эдвика:
– Сможешь доставить нас к Вратам?
– Попробую, – ответил бард. – Только нам скорости не хватит, чтобы удрать от этой тварюги.
– Хм, скорости не хватит… – Гэбриель оглядел палубу и вопросительно посмотрел на Баррета.
Вожак «Авангарда» вздохнул:
– Ох, ради всех богов, бросай мебель за борт!
С палубы вышвырнули диваны, кресла и сундуки, набитые одеждой и доспехами, тюфяки, барную стойку и табуреты. Матрик собственноручно столкнул за борт шкафчик с напитками и болезненно скривился, когда зазвенели разбитые бутылки.
– Эй, не шали! – сказал Клэй, заметив, что Ганелон окинул Подсвинка оценивающим взглядом.
К чести южанина, он сделал вид, что устыдился.
«Былая слава» вылетела из города и устремилась к Вратам по широкому державному тракту. Впереди над дорогой высилась величественная черная арка Врат, а за ней начинались бескрайние поля, обезображенные до…
Вообще-то, Жуткая орда, окружившая Кастию, плохо поддавалась описанию.
Среди бесчисленных сонмов всевозможных – ведомых и совсем уж неведомых – чудовищ там и сям бродили великаны. В небе над городом, подальше от оборонительных орудий, лениво кружили стаи чумных ястребов и длинношеие виверны. В облачных клубах дыма резвились гарпии, гнилесильфы, кровавые крылоглазы и тысячи прочих летучих гадов.
Орда не просто раскинулась до самого горизонта, она перекатилась за него. Кроме нее, смотреть было не на что. Все на борту «Былой славы» ошеломленно разглядывали чудовищную панораму.
Девять сердец пытались уравновесить свинцовую гирю страха на незримых весах, но даже самый отважный среди них понимал, что гиря перевешивает… Внезапно Кит, иссохшее сердце которого весило легче апельсиновой кожуры, поднял голову над поручнями и завопил:
– Дракон!
– Знаю! – крикнул Гэбриель.
– Он прямо за нами.
Клэй осторожно высунулся посмотреть. Кит был прав: Акатун летел следом, так близко, что его горячее дыхание обдавало корабль жаром расплавленного металла. Клэй обернулся навстречу ветру и у самых Врат увидел Муга, который вкладывал белый каменный ключ в замок.
– Куда теперь лететь? – спросил Эдвик.
– Прямо под арку, – ответил Гэбриель, не сводя глаз с Врат.
Корабль пронесся под аркой. Клэй на миг встретился с Мугом взглядом, и волшебник отчего-то хитро подмигнул. За кормой дракон нырнул в арку. Внезапно воздух под ним задрожал, переливаясь, как мыльный пузырь.
И Акатун исчез.
«Былая слава» заложила крутой вираж. С западной стороны Врат хлынул поток невесть откуда взявшейся воды. Муг, стоя чуть в стороне, обеими руками торопливо вращал колесо ключа, будто закрывал вентиль, – видно, так оно и было. Потоп прекратился так же внезапно, как и начался.
Все на борту «Былой славы» перевели дух. Эдвик захохотал как сумасшедший, а Гэбриель в изнеможении вздохнул.
Общее молчание нарушил Матрик, завопив во весь голос:
– Ура! Да здравствует запасной вариант!
