Глава 16 Змеи и львы
После выходки с хрустальным шаром Гэб всю дорогу брел позади, а на закате и вовсе потерялся. Попросив друзей остановиться на привал, Клэй пошел на поиски приятеля. Гэбриель сидел на стволе поваленного клена, безутешно всхлипывал и дрожал мелкой дрожью.
– Она погибла, – простонал он. – Роза погибла, Клэй. Погибла.
– Ничего подобного, – сказал Клэй, изо всех сил стараясь придать голосу уверенность, которой сам не ощущал.
Он присел на корточки (колени жалобно заныли) и оперся рукой о землю. Утром прошел дождь, и палая листва липла к кулаку.
– Муг говорит, что она жива, иначе шар ничего бы не показал… – продолжил Клэй, отгоняя жуткие воспоминания об увиденном. – Она жива, Гэб. Честное слово. Твоя дочь жива.
Гэбриель поглядел на него опухшими от слез глазами.
– Но ты же видел, что там… – обиженно произнес он, как будто упрекая Клэя за его настойчивую жизнерадостность. – Ты же видел. В городе никого не останется в живых. Все погибнут. Даже если Престолы пошлют сюда свои армии, все равно будет поздно. К тому же никто не пошлет в Кастию никаких армий.
– Значит, надо поторапливаться, – сказал Клэй.
Приятель кивнул, но лицо его тут же скривилось: горе прорвалось сквозь плотину решимости и снова захлестнуло Гэбриеля.
– А толку-то? Что мы можем сделать? Муг вот-вот умрет от черногнили. Матрику не одолеть и одного лестничного пролета, где уж там тысячу миль! А как пробираться через Жуть? А лазить по горам? Даже если мы и дойдем до Кастии… даже если мы туда попадем вовремя… Ну что, есть у нас надежда на успех?!
«Ни малейшей», – едва не сорвалось с губ Клэя, как у актера на сцене, но он вовремя опустил занавес.
– Не знаю, – вздохнул он. – Не знаю, Гэб. Но если честно, я не знаю, как нам вообще что-то удавалось.
Гэбриель утер нос грязным рукавом:
– Ты о чем? Что удавалось?
– А ты вспомни. Хладопламенный Перевал, – сказал Клэй. – Полый Холм. Кастадар. Сколько мы повидали безнадежных битв?
– Да уж немало, – признал Гэб.
– А сколько выиграли?
– Все? – неуверенно произнес Гэб.
– Все, – подтвердил Клэй. – Ну, нас, конечно, недавно обобрала банда девчонок…
– Дважды, – напомнил Гэбриель.
– Ага, дважды, но… Ну и что с того? Мы просто потеряли форму. Так вот, я хочу сказать, что мы выбирались из переделок и пострашнее. Помнишь Камнешарскую крепость? Три банды против пяти сотен кровожадных людоедов – и ничего, выжили. А сколько мы проклятых мурлогов поубивали? А сколько уничтожили орков, огров и поганых ведьмаков, которые мечтали стереть весь мир в порошок? Да ради мерзлой преисподней, мы ведь даже дракона порешили!
– Акатуна, что ли? – переспросил Гэбриель. – Так ведь он же…
– Ну, почти порешили. Во всяком случае, задали ему жару. А сами ушли целыми и невредимыми! Не сдавайся, мы еще повоюем. Вот и Роза тоже не сдается, только мы должны ей помочь. Ты должен ей помочь, Гэб. Кто еще спасет ее от Листопада и его проклятой орды? Кроме тебя, больше некому. – Он заметил искорку надежды, вспыхнувшую в глазах Гэбриеля, и подкинул в огонь последнее полено: – Помнишь, нас когда-то называли Королями Жути? Мы были великанами…
Именно эти слова произнес призрак Гэбриеля в тот день, когда старый приятель неожиданно возник на пороге Клэева дома. Эти слова напоминали Клэю о былых подвигах. И о грядущих тоже.
– Короли Жути… – прошептал Гэб, сверкнув глазами. – Да, мы были великанами. Великанами и остались.
Он испустил глубокий прерывистый вздох и, будто очнувшись, огляделся: сырая земля, упавшее дерево, лесная чаща, окропленная дождем.
– Спасибо, Клэй, – пристыженно произнес он. – Спасибо. Без тебя я бы…
– Да ладно, – пожал плечами Клэй, потому как что тут еще скажешь.
Остаток пути до Пятипрестолья прошел без особых приключений – если не считать, что на друзей напали какие-то клоуны.
Сначала Клэй решил, что они столкнулись с труппой бродячих актеров, которые готовились к представлению. Впрочем, придурки так бодро размахивали оружием и орали во все горло, что в конце концов Клэй заподозрил неладное и предположил, что это засада. Первым к нему подскочил какой-то болван с выбеленной мелом рожей, алыми звездами над глазами и кроваво-красной улыбкой, намалеванной от уха до уха. Клэй ткнул в дурацкую рожу Черным Сердцем. Раздался отвратительный хруст, и странный тип рухнул как подрубленный.
Клэй огляделся, пересчитывая противников: «Три, четыре, пять… Два меча, две дубинки, одно копье и лук…» Внезапно у ног пролетела стрела, жужжа, как железный комар. «Нет, два лука, – мысленно поправил себя Клэй. – Значит, всего шесть клоунов. Наемники. Наверное, банда или что-то вроде того».
Не так давно Гэбриель упоминал, что нынешние вояки любят раскрашивать себе физиономию. Клэя тогда развеселил рассказ приятеля, да и сейчас уморительно было смотреть, как из леса выскакивают улюлюкающие размалеванные придурки.
Безоружный Гэбриель увернулся от удара дубинки и отступил за спину Клэя. Муг попробовал пырнуть какого-то типа и спрятался за Матрика, который пытался выхватить кинжалы, сведя руки крест-накрест, но ему мешало внушительное брюхо.
– Да пошли вы все нафиг! Я – король Агрии. Сдавайтесь немедленно! – выкрикнул Матрик.
Клэй задумался, ради чего в таком случае затевалась вся эта кутерьма с притворной смертью.
Один из наемников оскалился, обнажив трухлявые пеньки зубов.
– Правда, что ли? Тогда я – Вайл Отступник, Осенний сын, – издевательски процедил он и ткнул пальцем в сторону тощей женщины с сальными сосульками волос и с не менее пренебрежительным отношением к гигиене ротовой полости. – А это сестра моя, Весенняя дева. Глифа, поздоровайся.
Самозванка (явно не Глифа и наверняка не дева) со звериным рычанием бросилась к Матрику, замахнувшись ржавым мечом. Король вовремя выхватил кинжал и успел отбить удар, но противница саданула его пяткой в колено. Матрик очень не по-королевски взвизгнул и упал.
Что было дальше, Клэй пропустил, потому что к нему подскочили сразу два наемника. Первый ткнул в него копьем, но Клэй перехватил древко и резко дернул. Копейщик споткнулся и повалился ничком.
– Поделом тебе, – сказал Гэб, топнув сапогом по черепу поверженного врага.
Второй противник, с волосами, слипшимися в шипы, выкрашенные ярко-синим, хотел подсечь Клэя мечом под колено, но клинок врезался в подставленный щербатый щит. Тогда мечник попробовал достать Клэя кулаком. Клэй именно этого и ждал. Он накрыл кулак противника своей ладонью и сжал изо всех сил. Мечник сцепил зубы, шумно втянул воздух и попытался высвободить руку. Клэй оскалил зубы – и вывернул ему запястье.
Противник сначала завизжал, а потом завопил. Кости запястья глухо треснули. Клэй разжал ладонь, и мечник отшатнулся.
– Ах ты, сво… – прошипел он, но тут ему в висок вонзилась стрела.
Лучник в кустах грязно выругался и начал прилаживать новую стрелу. Пока особой опасности он не представлял, поэтому Клэй переключился на очередного противника, который размахивал тяжелой дубинкой, утыканной острыми гвоздями. Физиономия этого типа была размалевана алым, а на широкой переносице красовался золотистый полумесяц. Исполинскими размерами наемник напоминал каскарских берсерков и вопил не хуже их. Как только он занес дубину над головой, Клэй решил, что не стоит попадать под удар.
Согнувшись, он выставил плечо вперед и бросился на противника, надеясь сбить его с ног. Отчаянная уловка сработала, но неудачно: наемник повалился прямо на Клэя, всем телом прижав его к земле.
Клэй получил возможность наскоро оценить положение дел. Самозваная Весенняя дева выла и окровавленными руками сжимала живот. Самозваный Вайл торопливо искал пути к отступлению – к Матрику постепенно возвращалась былая сноровка. Рокси и Грейси поочередно мелькали у самого носа наемника, а потом одной из красоток удалось его поцеловать. Он взвыл и вскинул руки, защищая лицо, а Матрик, полоснув кинжалом понизу, стремительно перерезал противнику коленные связки. Наемник с отчаянным воплем упал, корчась от боли.
Гэбриель метнулся ко второму лучнику. Муг, стоя на коленях, что-то искал в своей суме.
«Может, найдет волшебную палочку, из которой вылетают огненные шары, – подумал Клэй. – Или молнии. Да что угодно, лишь бы не феноменальный фаллический филактерий…»
Кто-то – наверное, тот самый исполин, что навалился сверху, – вдавил голову Клэя в отсыревший грунт. В рот набилась земля. Клэй попытался вдохнуть – и втянул полную грудь грязи. Высвободиться из-под противника или откатиться в сторону не удавалось. Клэй чувствовал себя лисом, попавшим в силки, точнее – лисом, которого приплюснуло охренительно большим валуном. В глазах потемнело, в темноте сверкнули звезды, мышцы ног непроизвольно задергались. Клэй понял, что теряет сознание.
И вдруг – свет. И благословенный воздух.
Придавившая спину тяжесть внезапно стала легче. Клэй высвободился, чуть отполз, отхаркнул поток грязи на палую листву и лишь потом перевернулся на спину. Матрик стоял над обмякшим телом исполинского наемника, из шеи которого торчали рукояти королевских кинжалов.
Клэй выплюнул остатки земли изо рта и сказал:
– Спасибо.
– Здорово мы их, правда?! – улыбнулся Матрик, однако и голос, и руки у него дрожали.
«А ведь король Агрии своими руками давным-давно никого не убивал, – подумал Клэй и, не успев даже согласно кивнуть, заметил какое-то движение за спиной Матрика. – Там же лучник!»
– Матрик, ложись! – крикнул Клэй.
Король плюхнулся на землю.
Лучник натянул тетиву. Клэй вскочил, прикрывшись Черным Сердцем, и побежал к наемнику, который уже спустил стрелу. Как только железный наконечник воткнулся в щит, Клэй схватил стрелу за древко, выдернул, стремительно крутанул в пальцах и с размаху швырнул прямо в лучника, ошалело глядящего на него. Как известно, швыряться стрелами – дурацкое занятие. Когда-то, давным-давно, Клэй испробовал такой фокус, и ничего хорошего из этого не вышло, поэтому сейчас он изумился больше всех, увидев, что стрела до самого оперения вонзилась в горло наемника.
Хотя, наверное, больше всех изумился лучник. Точнее, лучник явно изумился больше, чем Клэй. Бедняга попытался выразить свое изумление вслух, но изо рта хлынула кровь, и он бездыханным рухнул на землю.
Матрик присвистнул:
– Ни фига себе! Это ты…
– Стоять! – послышался крик Гэбриеля.
Гэб гнался за вторым лучником, который, заложив круг, возвращался к месту неудавшейся засады. Наемник сообразил, что его вот-вот догонят, отбросил лук и обернулся к Гэбриелю, выхватив из-за пояса изогнутый фантрийский палаш.
– Не подходи! – завопил наемник, отчаянно размахивая клинком. – Не подходи, а то выпотрошу! А вы, суки ледащие, не скулите и не разлеживайтесь! – прикрикнул он на двоих типов, напавших на Матрика. – Я вам заплатил за работу, а не за нытье!
Наемник с перерезанными связками с трудом встал и, прихрамывая, побрел к вожаку, а самозваная Глифа осталась лежать.
– Да пошел ты! – выругалась она. – Про нож в брюхо уговора не было.
Белолицый клоун, которого первым припечатал Клэй, тоже пришел в себя и, пошатываясь, присоединился к товарищам. Все трое стояли бок о бок, рыча и хрипя, как загнанные звери.
Гэбриель остановился и примирительно поднял руки:
– Слушайте, не… – Он сощурился, всматриваясь в вожака. – Погоди-ка, я тебя откуда-то знаю.
Наемник с палашом – дородный, почти как Матрик, – сконфуженно отвел глаза. К плешивой голове липла одна-единственная прядь волос. Изначально его боевой раскрас изображал то ли тигра, то ли дикого кота, но дождь и пот превратили черно-оранжевые полосы в бурую грязь, под которой…
– Тьфу ты, вонючая отрыжка Вайла! Да это ж Раф Халдей! – воскликнул Клэй, осторожно переступил через руку убитого исполина и шагнул к наемнику.
Тот отпрыгнул и замахал мечом, как мальчишка, сбивающий палкой траву.
– Раф, ты чего? Это же я, Клэй Купер.
– Да знаю я, что ты за хер, Пузочес! – оскалился наемник. – Совсем не изменился, только постарел.
– А ты… – Клэй помедлил, подыскивая слова. Последний раз они с Рафом виделись лет двадцать назад, и было хорошо заметно, что его потрепали годы. – А ты тоже постарел.
Раф фыркнул, но смолчал.
– Слушай, а если вы знали, кто мы такие, зачем было нападать? – спросил Матрик.
Старый наемник покосился на Гэбриеля:
– Ну, понимаешь…
– Награда, – сказал Клэй.
Муг вскочил, сжимая в кулаке какую-то штуковину, похожую на серебристую флейту:
– О, нашел! А что за награда?
Раф смущенно перевел взгляд с Клэя на Гэбриеля:
– Келлорек обещал дать денег, если вас к нему доставят. За одного – десять марок, а за обоих сразу – двадцать пять.
«Десять вшивых марок…» – сокрушенно подумал Клэй (его накидка стоила больше) и спросил:
– А как вы нас отыскали?
– Келл предупредил, что вы пойдете в Пятипрестолье, – пожал плечами Раф. – А в черте города за поимку преступников деньги брать запрещено, вот мы и мотались по окрестностям, надеялись, что повезет.
– Вот и повезло, – сказал Матрик.
Наемница жалобно застонала.
Матрик недоуменно посмотрел на нее и добавил:
– Ну, типа того.
Гэбриель наконец-то опустил руки:
– А ты, Раф, теперь охотишься на людей? С чего бы это? Чудовищ боишься? Вон сколько гоблинов развелось, черногнилью траченных, – прикончил бы их, чтоб не мучились.
Клэй невольно поморщился: у наемника с гоблинами были старые счеты. «Потроха», банда Рафа Халдея, прославились, когда они ухитрились расправиться с фирболгом под стенами Пятипрестолья. Потом барды на все лады воспевали этот подвиг, но банда распрощалась со славой так же быстро, как ее обрела.
Для поддержки героической репутации банде пришлось согласиться на ряд чрезвычайно опасных вылазок. Фирболга они сбороли по чистой случайности, а на большее их мастерства не хватало. Траган, брат и соратник Рафа по банде, спасаясь от лютоволка, сорвался с утеса и разбился насмерть. Волшебник «Потрохов» попал в котел огров, где его сварили заживо. А потом случилось самое позорное: Раф подрядился уничтожить племя гоблинов, а они его изловили, раздели догола, выпороли плетьми и, в насмешку над парадами банд, провели по главной улице деревушки Багряница.
– Да пошел ты! – Раф смачно харкнул и презрительно сплюнул куда-то в сторону Гэба. – На себя посмотри, покоцанный. Позолота-то стерлась. Кстати, ты, когда к Келлореку заходил, жену его не видел? – с гаденькой ухмылкой добавил он. – Говорят, редкая красавица, хотя и не первой свежести. А вот дочка у нее еще краше. Страдает без отца. Вот она-то как раз в моем вкусе.
Гэбриель оцепенел, выдвинул челюсть и выкатил глаза, как испуганный конь. Раф подзуживал его нарочно – и, честно говоря, с большим успехом. Клэй и сам готов был придушить мерзавца, хотя и надеялся, что до смертоубийства не дойдет: все-таки он отправился спасать Розу, а не убивать людей в лесах близ Пятипрестолья.
У Клэя с друзьями было численное преимущество, но Раф и его наемники были вооружены. Вдобавок история взлета и падения Рафа Халдея служила напоминанием, что даже неумелому бойцу иногда улыбается удача.
– Раф, прекрати, – сказал Клэй. – Тебе надо помочь раненым товарищам, похоронить убитых… Да и вообще, давай лучше разойдемся подобру-поздорову.
– Отличная мысль! – отозвалась не-Глифа, так и не поднявшаяся с земли.
Охромевшему наемнику такой поворот дел тоже понравился, а вот что думал об этом тип в клоунском раскрасе, осталось неизвестным – улыбка-то была намалевана.
– Клэй Купер обещает нас помиловать? – мрачно хмыкнул вожак наемников. – Прости, Пузочес, но мне как-то сомнительно. И веры тебе нет. У моего брательника было присловье: если блеет, как овца, а на вид – лев, то, наверное, это все-таки лев.
– Да уж, брательник твой слыл великим умником, – сказал Матрик. – Видно, от большого ума и сиганул с утеса.
– Ага, посмейся, твое величество, – оскалился Раф. – А я получу свою награду, вот увидишь. Вдобавок теперь мне не придется делить ее на шестерых. Ну и на том спасибо. – Он поудобнее перехватил рукоять палаша – видно, от нетерпения. – Вы, ребята, крепкие орешки, да только на моей стороне три меча, а у вас ни одного.
Послышался странный звук, который Клэй поначалу счел призывным криком какой-то лесной зверюшки, но оказалось, что это захихикал Муг.
– Это как сказать, – заявил волшебник и поднес к губам серебристую флейту.
Из флейты вырвалось жутковатое шипение, как из закипающего чайника. Раф напрягся, явно испугавшись неведомого колдовства. Гэбриель предусмотрительно сделал шаг назад, а Клэй прикрылся щитом, готовясь к тому, что произойдет дальше.
А дальше в кронах деревьев зашелестел ветер, где-то в ветвях защебетали птицы, в палой листве с шорохом проползла змейка, а под ногой Матрика хрустнул сучок.
Короче говоря, дальше ничего не произошло.
Муг еще раз дунул в флейту – все так же безуспешно. Раф недоуменно переглянулся с наемниками. Волшебник повернул флейту и так долго дул в другой конец, что щеки у него побагровели.
И все равно ничего не произошло.
– Муг, а что… – начал Клэй.
– Ох, да ради всех божков гоблинова племени! – выругался Муг (Раф невольно вздрогнул). – Мне эту штуковину продал один бродячий торговец в Контове, клялся бородой Летнего короля, что она превращает мечи в змей. Или в зонтики? Тьфу ты, кажется, он сказал «зонтики».
Длинным костлявым пальцем Муг почесал плешь, и тут Клэй заметил в ветвях над головой волшебника огромного питона.
– Муг… – повторил Клэй и, чувствуя, как что-то задело его сапог, посмотрел под ноги.
Усыпанная листвой земля превратилась в колышущийся ковер змей.
А потом произошло сразу много чего: не-Глифа завопила дурным голосом, потому что ее укусила за ногу ярко-зеленая гадюка; Муг сдавленно взвизгнул, потому что вокруг его груди чешуйчатой молнией обвился питон, а Матрик, бросившись на помощь, бешено заработал кинжалами, пытаясь освободить приятеля.
Все остальные начали убивать друг друга.
Первым получил свое хромоногий самозванец Вайл. Гэбриель накинулся на него, перехватил запястье, не давая взмахнуть мечом, потом вцепился в сальные волосы и шваркнул мордой о поднятое колено.
В надежде рассчитаться с Клэем размалеванный клоун дико заорал и метнулся к нему, забыв, что землю сплошным слоем покрывают ядовитые гады: каждая веточка и каждый сучок теперь скользили под ногой. Наемник споткнулся о кобру и упал ничком. Обиженная змея, раздув капюшон, уставилась в глаза бедолаги. Если бы клоун не дергался, то остался бы жив, но дикие вопли и попытка вскочить окончились плачевно: кобра в кровь искусала его физиономию, и теперь он в мучениях испускал дух.
Клэй осторожно, стараясь не наступать на змей, обошел поверженного противника и огляделся в поисках оружия. Утыканная гвоздями дубинка лежала под трупом исполина, а клоун мертвой хваткой сжимал меч.
Раф, решив, что подвернулся удобный случай, занес над головой палаш и бросился к Клэю.
Почти бессознательно – хотя потом и чехвостил себя последними словами за такой поступок – Клэй, чтобы не быть уж совсем безоружным, поднял с земли первое, что попалось под руку. Он принял на щит удар палаша, а потом, подавшись вперед, выставил руку. С зажатой в кулаке змеей. Обозленная гадина тут же вонзила ядовитые клыки в незащищенное горло Рафа Халдея.
На миг противники застыли лицом к лицу. Змея, кольцами обвившись вокруг руки Клэя, то и дело сжимала челюсти и впрыскивала смертельный яд Рафу в шею, которая уже распухла и наливалась всеми оттенками багрянца. В ушах Клэя что-то грохотало – только потом он сообразил, что на змеином хвосте дрожала погремушка.
Раф, с натугой втянув в себя воздух, потратил свой последний вздох на то, чтобы прохрипеть в лицо Клэю:
– Я тебя дождусь, Купер. И всех остальных тоже.
