Глава восьмая.
Семейная тайна.

Король сказал – король сделал.

Этим утром Люц проснулся куда позднее, чем обычно – к девяти утра. Он планировал поспать подольше, но не валяться же под ногами пришедших с пляжа игроков, вздумавших устраивать прыжки в воду со стены. Пришлось вставать.

На пляж полуорк выбрался не с пустыми руками – прошелся по дну лагуны, собрал улиток и крабов вперемешку, придирчиво отбирая лучших. Собрал стеклянных шариков штук сорок. И только потом покинул ласковые соленые волны.

Куон Жаровня ждал будущего короля у края навеса, натянув на лицо ласковую улыбку. Кивая через слово, сыпля комплиментами, он принял у игрока всех улиток и мелких крабов, заплатил сколько требуется и принял заказ на завтрак. Щедро плеснув на решетку жаровни масла, Куон в мгновение ока зажарил большущую рыбину, выложил ее на овальное блюдо, окружил нарезанными ломтиками свежих плодов Любеа Маристикус, красиво разместил пять большущих моллюсков Гастропода, добавил пару щепоток петрушки и с лихим стуком поместил гастрономическое чудо пред Люцем. Будущий король пытливо втянул воздух, обозрел рыбину и прочие деликатесы, после чего с едва слышным одобрением хмыкнул:

- Неплохо для такого как ты….

- Золотой каранг – поспешно доложил Куон, комкая передник и указывая глазами на рыбу – Молодой и жирный. Умер с восторгом, когда узнал кому предназначен на завтрак. Перед смертью намекнул, что к его нежному мясу лучше всего подойдет бутылочка юного белого вина Треббиано Амброзио.

С новым двойным стуком пред королем появилась чуть запотевшая бутылка охлажденного белого вина, а рядышком высокий бокал, малоподходящий для подобного напитка, зато начищенный до блеска.

- А ты молодец – не мог не признать Люц, с легким кивком принимая подношение и откупоривая бутылку – Рассказывай, Куон. Так уж и быть, выслушаю вашу семейную историю. Намекну четко и ясно – меня в первую очередь интересует Луон и произошедшая с ним история. Врать не вздумай, скрывать и недоговаривать не смей, увиливать не пытайся, сглаживать и обелять остерегайся. А вот и сумма….

На этот раз послышался не стук, а несколько иной звук – весомое звяканье опустившегося на столешницу мешочка.

- Пятьдесят… - захлебнулся Куон….

- Пятьдесят золотых монет – подтвердил Люц и открыв горловину мешочка, показал блеснувшие желтым кругляши – Если история мне на самом деле понравится – я от щедрот своих добавлю еще. Но ты уж расстарайся. Ну, приятного мне аппетита. А ты начинай, не стесняйся…

Полуорк взялся за золотого каранга, обильно полив его соком из пары четвертушек зеленого плода. Мясо оказалось белым и нежным, слегка солоноватым, ничуть не сухим. Прекрасный образчик, просто прекрасный. И без того отличное утро заиграло новыми красками. А когда перед Люцем легла раскрытая на первой странице «Одиссея капитана Блада», то он почувствовал себя на втором небе. Только на втором, само собой. Чтобы будущий король поднялся аж до неба седьмого… тут нужно нечто куда большее…. Книга и рыба никак не помешали Люцу вслушиваться в торопливую речь Куона Жаровни, поведшего рассказ о своей семье, издавна живущей в окраинном городском квартале Великого города Акальроума.

Куон использовал слово «жить», но тут больше подошло бы «обитать» или же «выживать». Семейка со странным фамильным именем Жаровня не всегда владела здесь бизнесом. Они были рыбаками, владеющими одной лодкой, да и ты была столь старой, что как не конопать ее и не смоли, все одно заполнялась водой через час ловли. Однако затем Буону, отцу трех вечно голодных сыновей, случилось сделать пусть небольшую, но находку – его залатанная сеть зачерпнула со дна вместе с мелкой рыбешкой и водорослями небольшую каменную шкатулку, внутри коей отыскалось… отыскалось нечто столь дорогое в денежном плане, что больше Буон рыбачить в море не выходил. В тот же день глава семьи приобрел свежего мяса и накормил домочадцев досыта. А на следующий день он купил у одного старика едва приносящий прибыль навес со старой жаровней. Сам навес ерунда, но он достался вместе с лицензией от Трактирной Гильдии, курирующей все подобные забегаловки, таверны и трактиры вплоть до ресторанов – а они уже находились в ведении немыслимо гордой и чванливой Гильдии Рестораторов, работающей в теснейшем сотрудничестве с Гильдией Поваров. Но это к делу не относится.

В этот миг рассказа Люц впервые перебил разошедшегося Куона:

- Что было в шкатулке?

Куон развел руками – Буон никогда не показывал и не рассказывал. Отмалчивался или же сразу начинал реветь как седой медведь, грозно ударяя кулаком по столу.

- А саму шкатулку видеть приходилось? Или она просто выдумка?

Спрашивал Люц не зря – приходилось уже сталкиваться пару раз с чрезмерно раздутой историей о древнем кладе, хотя никакого изукрашенного золотом сундука и в помине не было – всего-то горстка серебряных и золотых монет, превращенная богатым воображением в настоящее сокровище.

Тут Куон возмутился и с жаром возразил – есть шкатулка! Старый Буон частенько выпивает дешевого и крепкого рома – привычка со старых времен, когда он не мог позволить себе выпивку получше. Да и бережлив отец, каждый медяк считает, роскошества разные не одобряет, с серебра кушать не любит, предпочитая простую глиняную посуду. И вот после второй бутылки рома Буон порой достает из тайника тряпичный сверток, разворачивает его и подолгу смотрит на шкатулку из черного блестящего камня, украшенную резьбой. Искусной резьбой – вблизи Куон видал шкатулку вблизи, когда пьяный отец задремал.

- И что за резьба? Листья? Животные? Боевая схватка? Что изображено?

- Пара влюбленных! – выпалил неожиданно Куон, изрядно при этом смутившись – Как пить дать они!

- Так и написано было «влюбленные»? – осведомился лениво полуорк и забросил в рот жареную улитку.

- Нет! Но так вырезано, что и сомнений никаких! А еще там рыбы! И пузыри!

Из описания владельца навеса становилось ясно, что резьба на самом деле искусная, но вот тема выбрана странная – если чуть наклонить голову влево и прищурить при этом правый глаз, то сразу становилось ясно, что на крышке шкатулки изображено морское дно. И там, на дне, стоят на песке двое – девушка и юноша. Стоят и держатся за руки, неотрывно глядя друг другу в глаза. На лицах блуждают счастливые улыбки, волосы девушки вздымаются вверх от восходящего потока воды, вниз падают лучи солнца, вокруг пары плавает множество разных рыб. А еще в донном песке лежит множество поблескивающих пузырьков воздуха, а может то и не пузырьки, а какая-то очень крупная рыбная икра.

В этот миг Люц застыл и едва не выронил из руки бокал с вином. Была б катастрофа – все же это Треббиано Амброзио, пусть не лучший сорт, но весьма недурственный.

- Как выглядели те двое? – с нескрываемым интересом спросил будущий островной властелин, вперившись синими глазами в Куона – Как?

- Да обычно – пожал плечами тот – Она вроде как очень красива. Длинноволоса, стройна, в тех местах, где нужно все очень даже в наличии! Платье на ней странно скроенное, но девок ведь и не понять – порой такой напялят дурехи, что не знаешь, что и делать – восхищаться, аль пальцем у виска крутить. Сами ведь понимаете, уважаемый – женщины ведь. А они такие…

- А парень?

- А что парень? Парень как парень. Я его особо и не разглядел – признался Куон – В последнюю очередь на него глазеть начал. Все на рыб и на девушку любовался. Рыбы вкусные. А она хоть и странно одета, но красивая – я бы такую в жены взять не отказался. А переодеть ее труда не составит, поди. А как я на юношу взгляд перевел, так тут отец мой Буон зашевелился, всхрапнул и бросился я бежать что есть духу – а то бы мне перепало за любопытство непрошенное.

- Вообще ничего не заметил? Из парня обличья? Хоть что-то?

- Ну… одет вроде по-нашему. Волосы у него длинные! Уж такие длинные, что иная девушка позавидует. Лица не помню… но, кажись, хитрое у него лицо. Как у зверька какого – хитрое и любопытное. Но улыбался он по-настоящему, видать сильно ту девку любил. Да к чему вам это, уважаемый? Вырезали и вырезали на шкатулке – мастерам ведь без разницы, им лишь бы изобразить чего позаковыристей.

- Хитрое лицо и лежащие на дне поблескивающие пузырьки – прищурившись, пробормотал Люц и медленно осушил бокал.

- Верно! Так и есть. А может то и не пузыри, а просто икра рыбья. Аль камешки круглые. Море ведь любой камень огладит. В голыш превратит.

- Пузыри воздушные, икра рыбья, камешки круглые или же… шарики – едва слышно произнес полуорк – Куон, еще одну бутылочку вина сыщешь? Такого же. Заплачу отдельно.

- Сыщу! Как знал и нарочно взял три! – признался Куон Жаровня – Позвольте спросить, достопочтенный, а вы спьяну щедрее аль жаднее становитесь? А?

- Ты вино неси уже…

- Несу-несу…

Пока Куон метался туда-обратно, Люц подъел улиток и вернулся к рыбе, подумывая, что неплохо будет после завтрака съесть пару спелых яблок. Но именно что спелых, а не переспелых – это хоть и тонкая, но весьма важная деталь, зачастую не принимаемая во внимание едоками во всем мире.

Вернувшийся Куон поставил бутылку на стол – неуклюже до жути – и продолжил рассказ.

Едва Буон купил навес, над ним сразу же начали насмехаться многие – стоило ли мол покупать древнюю жаровню, коли на нее спроса нет. Кто здесь в окраинном квартале будет регулярно покупать жареные морепродукты – тем более море рядом, удочка и сеть есть у каждого, равно как и сковорода на кухне. Ладно бы поваром Буон был знатным, тогда можно потратить на его кулинарию пару медяков, но ведь бывший рыбак готовил ничуть не лучше любого обычного мужика, только и умеющего отличить кастрюлю от сковородки, но понятия не имеющего о разных тонкостях. В общем – глупость совершил Буон. И с тех пор к нему и его сыновьям навсегда привыкло прозвище «Жаровня», со временем ставшее родовым именем.

А тут во время очередного всеобщего собрания подвыпивший господин Вопаймугнуций вздумал насмешничать над и без того мрачным Буоном – как и следовало ожидать, жаровня хоть и дымила с утра до вечера, но дохода купленный навес не приносил. Скорее одни убытки. И прекрасно осведомленный об этом Вопаймугнуций с ехидцей все спрашивал и спрашивал о успехах в новом деле. Со смехом уточнял все ли идет хорошо и велик ли денежный прибыток. А если уж выгода так и прет, быть может умник Буон приобретет еще один навес с жаровней – точной такой же старый, только уже заброшенный и стоящий на другом конце пляжа. Принадлежал навес самому квартальному Вопаймугнуцию, который его и закрыл давненько уж.

Буон терпел долго. А затем все же не сдержал характер, не стерпел насмешек. И врезав в излюбленной своей манере кулаком по столу громогласно заявил: «А покупаю! Тащи бумаги!». Здесь бы всем и остановиться, перевести все в шутку глупую. Выпить по мировой и сменить тему беседы. Но жадность обуяла старого Вопаймугнуция – как-никак появился шанс сбыть с рук висящий мертвым грузом навес и ненужную лицензию. Поэтому за бумагами на самом деле послали быстро. А оформили еще быстрее – Буону гордость не позволяла пойти на попятный. Популярности в народе такая пьяная сделка квартальному не прибавила. А тому и плевать – он свою выгоду получил.

И на следующий день бывший рыбак Буон стал владельцем уже двух никому ненадобных навесов. Вот смеху то! Даже друзья тихонько посмеивались в кулак, избегая встречаться взглядом с Буоном, чтобы не ранить его гордость еще сильнее. Смех трудно скрыть. Равно как и пересуды различного толка – ведь кроме сыновей никто не знал откуда Буон взял деньги для сделки. Все думали, что он влез в долги, взял деньги под проценты кабальные. Что вот-вот придет стража и отправит Буона на каторжную каменоломню, аль в долговую тюрьму бросит – где он и будет прозябать во тьме и сырости до тех пор, пока сыновья не сумеют заработать денег и не выкупят непутевого отца.

Так местные жители смеялись, переживали и судачили о будущей судьбе Буона еще с недельку. Все это время обе жаровни курились дымом, шкворчали на решетках улитки и ракушки, поджаривались рыбьи бока. Сыновья вошли в семейное дело. За жаровни встали два сына – Луон и Суон. Младший Куон пока был на побегушках – угли там принести, мусор вынести, подмести под навесами, притащить сетку со свежими дарами моря и пару кувшинов вина. И все это под прицелом взглядов местных обитателей.

Через неделю навесы по-прежнему не приносили выгоды. Чистый убыток. Но о них больше никто не судачил – появилась новая тема. Дело в том, что однажды ночью, местная лагуна оказалась отгорожена от открытого океана непонятно откуда взявшейся мощной каменной стеной! Просто раз – и появилась! А в самой лагуне пропали крупные рыбы, кусачие и бьющие ядовитым хвостом скаты, морские ежи и осьминоги – пропало множество подводных обитателей. Осталась лишь мелкая рыбешка, улитки, крабы, прочая мелочь.

Вот это тема! Еще неделю жители охали и качали головами, смотря на непонятно откуда появившуюся стену. Строили домыслы. Предположения. А навесы по-прежнему не приносили выгоды.

Но еще через неделю все вдруг резко изменилось.

На краю квартала появились два мощных каменных столба, а между ними полыхнуло магическое сияние с радужными переливами. С треском раскрылась ткань самого мира и сквозь магическую пелену прошли первые из тех, кого отныне будут называть «чужеземцами» - любознательные представители всех рас, мало что знающие об этом мире, ибо явились из мира другого.

В мир Вальдиры пришли игроки….

И в первый же день навесы Буона дали столько денег, что рты поразевали все без исключения, а квартальный Вопаймугнуций держась за голову прибежал к бывшему рыбаку и потребовал расторгнуть недавнюю сделку. Буон послал вопящего Вопая так далеко и в столь нехорошее место, что с тех пор между ними вражда. Те, кто недавно говорили о Буоне такие слова как «недалекий», «дурной», «глупый» и прочие, теперь снимали пред ним шапки и склоняли головы. Появилось уважение. Появился почет. Каждый норовил угостить уважаемого Буона Жаровню бокалом вина или рома. Отчего Буон с тех пор и не просыхал считай…. Все дела легли на плечи трех его сыновей.

Величественным жестом руки Люц прервал Куона и указал ему на подошедших к жаровне игроков, возжелавших передохнуть. Все они как один указали на блюдо полуорка, но Куон лишь развел руками и пояснил – больше мол не осталось, при этом, ничуть не погрешив против истины. Игрокам пришлось довольствоваться улитками и крабами, чему они нисколько не огорчились. Но Люц не видел их лиц, не слышал их слов – он прижал указательные пальцы к вискам и напряженно смотрел на остатки плотного завтрака. В его лобастой голове роилось множество мыслей.

Все действительно так банально и одномерно как вырисовывается из рассказа?

Вовлеченные в историю дополнительные персонажи почти не добавляют в нее новых граней и уж точно не приводят к крутому повороту в сюжете. Этакая простенькая история начинающаяся с разбитого корыта и ворчливой бабки и кончающаяся золотым унитазом и алкоголизмом третьей степени. Есть несколько важных пунктов, но нет ощущения, что впереди поджидает какая-нибудь интересная загадка.

Если принять каменную шкатулку за изюминку, за особый предмет, то, возможно, удастся размотать ниточку, ведущую все дальше и дальше, вплоть до бесконечности. Люц никогда не жаловался на воображение и уже сейчас мог запросто набросать несколько дальнейших сюжетов – как простеньких, так и сложных. Все начнется с мирного солнечного пляжа в игровой детской песочнице и закончится где-нибудь на глубине в полкилометра, где под гнетом чудовищного давления армия закованных в несокрушимую броню игроков будут медленно шагать навстречу армии подводных чудищ и ахилотов, возглавляемой царем похитителем и разрушителем. Но даже если и так – что с того?

- Мелкий бонус и не более – со вздохом пробормотал Люц – Придется мне нарушить закон этим утром. Но почему бы не отметить мой последний день и ночь в Яслях по-королевски, на широкую ногу?

- Ась? – удивленно воззрился на будущего короля успевший обслужить игроков Куон, торопливо прячущий в карман горсть медяков.

- Шкатулка до сих пор у вас? – спросил Люц.

- Навроде да…

- А Вопаймугнуций разговаривал потом с твоим отцом? Насчет возвращения навеса?

- Было пару раз! Но отец не соглашался. Не приму мол твои деньги. А если и захочу вернуть навес, то в обмен лишь на то, что дал когда-то!

Упорство квартального Люца не удивило – нельзя было выстроить в Яслях кучу ресторанов и кафе. Есть жесткий лимит. Трактирная Гильдия не даст лицензии на открытие еще одной забегаловки на крохотном пляже. Большая часть игроков проходит мимо курящихся дымом жаровен – им не хочется кушать, они желают окунуться либо в океан, либо в приключения, а не ждать, пока мрачный повар поджарит упирающегося краба.

Но чуткие уши Люца зацепились за иные слова:

- Повтори-ка, какие там слова твой отец говорил Вопаймугнуцию?

- Не приму мол твои деньги…

- А дальше?

- В обмен лишь на то, что дал когда-то!

- Вот… а на что именно?

- Ну… на шкатулку наверное…

- Так ведь она осталась у твоего отца в тайнике. Верно?

- Ну…

- А где говоришь тайник?

- Да вроде бы в сарае в углу закопан… ой! А я не говорил, где тайник!

- Ну-да – отмахнулся Люц – Кому он нужен этот второй справа сарай.

- Так у нас сарай только один и есть…

- Ну-да… Так почему твой старший брат Луон оказался выгнан прочь из отчего дома? Почему не жалует его отец? Ведь раньше он неплохо жарил улиток, верно?

- Куда лучше меня! – согласился Куон, медленно мрачнея – Жаль его. Но сам виноват! Ух голова дурная! Нищая поросль! И не скажешь, что у нас один отец! Это же надо было так опозориться…. А ведь до этого уважали мы его! Да, книги он почитывать любил зело, но работе это не мешало. Но потом… Вот как дело было….

Проблема была из-за подарка на день рождения Буона. Случилось это не так уж и давно, но происшествие круто изменило жизнь Луона, превратив его из уважаемого старшего брата в медленно богатеющей семье во владельца крохотного книжного ларька в местном парке.

А все из-за желания особо порадовать отца Буона – за день до его рождения, сговорились братья скинуться деньгами, а затем отправить старшего брата Луона на большой рынок в двух кварталах отсюда. Чтобы он там, по своему разумению выбрал достойный подарок для Буона.

Так и порешили. Луон спрятал за пазуху немалую сумму и отправился на рынок. И вот там-то и встретился он со смутно почему-то знакомым мужчиной в высокой шляпе, с длинной черной бородой и усищами, одетого странно и ярко. Тот, завидев Луона бросился обниматься, начал хлопать его по плечам, называть по имени, спрашивать про драгоценное здоровье добросердечного Буона и прочих его сыновей богатырей. Луон хоть и не узнал бородача, но как было вид показать? Тот ведь знал их по именам, желал здоровья отцу. Посему Луон никак не показал вида и предложил угостить доброго знакомого его отца бокалом выпивки. Тот с радостью согласился, отмахнулся от денег Луона, твердо заявив, что оплатит все сам и сам же закажет. И на самом деле бородач быстро сбегал к стойке трактирщика, вернулся с двумя большими кружками. Они чокнулись, выпили чуть разбавленного рома… и тут Луона понесло…. Нет, он не стал буйствовать, да и не опьянел вроде бы. Но все стало будто бы в тумане, а на каждый вопрос чернобородого он давал абсолютно честный вопрос.

Бородача интересовало только одно – где тайник Буона? Куда он прячет свои главные сокровища?

Понятно дело речь о шла о накопленных за последнее время деньгах и покорный воле незнакомца Луон назвал то место, где находился семейный тайник с деньгами. А также сообщил, когда в доме никого не останется. После чего Луон отрубился, уронив голову на стол и громко захрапев. Слава богам его не убили и не ограбили – попросту уложили в тень на заднем дворе и дали выспаться. Даже деньги за пазухой не пропали – с ними, но без подарка, он и вернулся домой. А там его встретил вопящий от ярости и горя отец, стоящий около вскрытого и опустошенного тайника. Они копили деньги долгое время, отец хотел купить новый дом, а затем и сыграть свадьбу старшего сына – который и навел как оказалось грабителя на тайник.

Откуда отец узнал? Так Луон скрывать не стал. Сам все рассказал без утайки. Повинился. Однако взбешенный Буон слушать не стал и сына прогнал. А его навес передал Куону. Вот так…

С тех пор Луон торгует книгами, медленно превращаясь в пьяницу. Отец знать о нем не хочет. Да и братья теперь его недолюбливают – благодаря этому простофиле семья снова стала посмешищем для всего квартала и громче всех хохотал Вопаймугнуций. Морщился, но хохотал, потирая покрасневшие от воспаления щеки и шею, ставшие красными как от ожога. Видать обгорел на солнце.

- Примити-и-ив – выдохнул Люц, вставая – Это все?

- Ну… да….

- Вот твои монеты, Куон. Здесь ровно сто золотых монет – перед опешившим продавцом съестного легли два увесистых мешочка – История твоя банальна как банановая кожура. Детский детектив…. Но главное я все же узнал. Так что награду я заслужил. Сегодня вечером желаю такой же ужин, как и вчера. Но без цветов и тазика с фруктами. Вино у меня будет с собой. А вот золотого каранга приготовь. Заплачу щедро.

- Будет сделано, достопочтенный!

Куон жадно схватил оба мешочка и низко поклонился.

- Все будет сделано, господин Люцериус!

- Вы мне почти как брат! – поведал Куон утирая слезу.

- Не дай Боже! – потемнел в лице полуорк, одергивая плащ – Не дай Боже… Вечером буду!

- Пусть светлые боги помогают во всем!

- Это вряд ли – хмыкнул Люц – Это вряд ли…. Так… мне нужно два горшка с горючим маслом и один факел. И один спелый апельсин – для вдохновения.