Глава 21
— Продолжим, — сказал чародей, надежно приковав меня к массивному стулу.
Без нелепых очочков (и дурацкой манеры постоянно их протирать) и усиков, с нормальной прической он выглядел совсем другим. Даже брюшко куда-то подевалось — должно быть, это была всего лишь подушечка под одеждой, — а ладно скроенный костюм добавлял ширины плечам. И не таким уж он был низеньким. Не великан, конечно, я выше, но обычного среднего роста. Манеры тоже изменились — никаких нервных, дерганых, неуверенных жестов. Передо мной стоял совершенно иной человек.
«Вот это маскировка, — невольно подумал я. — Учись, Санди, это не твои дурацкие бакенбарды… И ведь ни капли колдовства!»
Правда, выходило, что учиться мне придется недолго.
— Чему обязан визитом? — любезно поинтересовался я. — Госпожа Суорр, сегодня чудесный вечер, но я не рассчитывал принимать кого бы то ни было, а потому не обессудьте — угощения не…
Хлесткая пощечина заставила меня умолкнуть. Неприятно, но хуже было бы, получи я каким-нибудь заклятием. Что ж, теперь я знаю, что незваный гость на взводе, а потому лучше его не злить. Иначе он мне не только губу разобьет, а все зубы по одному выдернет. И кричи не кричи — никто не услышит, он наверняка озаботился защитой от посторонних ушей.
— Прошу вас, — проговорила Альтабет, комкая в пальцах вышитый платок. Она сидела на стуле, как пришитая, а говорила едва слышно, что наводило на определенные подозрения. — Вы ведь обещали обойтись без насилия!
— Госпожа, по-моему, вы никогда не видели настоящего насилия, — вежливо ответил ей тот, кто совсем недавно звался Сарго Викке, и, наклонившись, рявкнул мне в лицо: — Где она?!
— Чтоб мне провалиться, если я знаю, — сказал я.
Дорогое мироздание, как обычно, не спешило засвидетельствовать мою ложь, и это радовало. Неприятно, знаете ли, падать в подвал, будучи намертво прикованным к стулу.
— Сандеррин… — тихо, но угрожающе начал Сарго (я решил называть его так, раз уж он не соизволил представиться заново), но Альтабет перебила:
— Господин Виркен, я ничего не понимаю! Сперва вы сказали, что господин Рокседи… то есть Сандеррин похитил девушку, а теперь речь почему-то о государственной измене… Извольте объясниться!
— Вам лучше помолчать, если не желаете проследовать за этим субъектом как соучастница.
— Что?! Ну, знаете, это уже слишком! — уже громче воскликнула Альтабет и сделала жест, словно пыталась освободиться.
Я знал, что с колдовскими путами бороться бесполезно, потому и не дергался, а вот она явно не поняла, во что влипла. Никакие амулеты не помогут — Сарго первым делом освободил женщину от этих побрякушек, уверен. Либо же они были настолько слабы, что вовсе ему не мешали.
— Госпожа Суорр, помолчите, ради вашего же блага, — с нажимом повторил Сарго и снова повернулся ко мне: — Повторяю: где она?
— Тродда? Так это вопрос не ко мне, а к ней, — кивнул я на Альтабет.
— Не строй из себя идиота, Сандеррин!
— Когда мы успели перейти на «ты»? — полюбопытствовал я, и мне прилетело по другой скуле. Ничего, зубы и на этот раз остались целы, так что переживу. Намного больше меня волновал другой вопрос…
Что сделает Кьярра, если появится здесь сию минуту? Наверняка растеряется! Или, хуже того, бросится мне на выручку и так же, как я сам, потеряет драгоценные секунды, не успеет шагнуть за поворот… Сарго уж точно не оплошает, и будем мы с нею вдвоем сидеть на цепи. Хотя это вряд ли: при таком раскладе я уже не понадоблюсь. Или он намерен шантажировать Кьярру моей жизнью? Но откуда ему знать, что она хоть немного ко мне привязана?
«Думай-ка ты о чем-нибудь постороннем, Санди, — велел я себе. — Сам ведь вспоминал о методах допроса! Откуда тебе знать, может, Сарго умеет читать мысли? А значит…»
Фокус с песенками сработал в прошлый раз, и я очень надеялся, что назойливый припев, застрявший у меня в голове, поможет и теперь. Во всяком случае, отвлечет внимание чародея от главного.
— Господин Рокседи… то есть… — задыхающимся голосом начала Альтабет. На щеках ее пятнами проступил некрасивый румянец — такое случается с женщинами ее лет в моменты сильного волнения.
— Можете называть меня Санди. Рок Сандеррин — мое настоящее имя, только оно слишком… м-м-м… большое, — невольно вспомнил я слова Кьярры.
— Санди, — повторила она, — пожалуйста, скажите, где девочка?
— Вам-то что за печаль?
Сарго снова занес руку, но Альтабет умоляюще взглянула на него, и он сделал ей знак продолжать.
— Санди, я… господин Виркен сказал — вы провожатый. Я наслышана о таких, как вы, знаю — вы помогаете попавшим в беду… И именно вы — это тоже известно — не раз выручали девушек, которые… скажем так, совершили опрометчивый шаг. Верно?
«Веговер, что ли, проболтался? Вот сукин сын…» — подумал я, вслух же ответил:
— Всякое бывало.
— Кьярра, то есть Катталена Киорран — одна из них, верно?
Я потерял дар речи.
Киорран — это же младшая ветвь королевской семьи! Не имею представления, сколько в этой семье девиц подходящего возраста, но… Блеф Сарго оказался блестящим, я поаплодировал бы, если б руки были свободны.
— Что он вам наплел? — только и смог я спросить.
— Не наплел, Санди, — Альтабет подалась вперед, явно не замечая, что ее удерживают невидимые путы. Намного более мягкие, нежели мои, но все равно ощутимые. — Господин Виркен занимается расследованием похищения Катталены, и…
— А документы он вам показал? Со всеми надлежащими подписями и печатями? — перебил я. — Обо мне и речи нет: кто я такой, чтобы предъявлять мне форменный знак и тем более постановление об аресте, да еще по обвинению в государственной измене, а не просто похищении девицы! Где подчиненные господина Виркена, даже не спрашиваю: зачем они ему? Он достаточно силен, чтобы захватить врасплох двоих людей, не владеющих колдовством.
— Что вы име… — Она хотела было встать, но не сумела и гневно уставилась на Сарго. — Извольте освободить меня! Ведь не я арестована, не так ли? Так почему я в оковах?
— Прошу прощения, госпожа, это не оковы, а защитное поле, — с непостижимым спокойствием произнес он. — Вы ведь сами отметили, насколько сильна Катталена. Боюсь, если она поймет, что побег ее не удался… Могут быть жертвы.
Я снова восхитился — на этот раз его самообладанием. Ну и хорошо подвешенным языком вкупе с обаянием: Альтабет явно поверила. Впрочем, обаяние могло быть подкреплено чарами.
— Понимаю, — произнесла она уже спокойнее. — Однако господин Сандеррин прав: в чем бы его ни обвиняли, вы должны предъявить документы, господин Виркен.
— Несомненно, я так и сделаю, — кивнул он и вынул из внутреннего кармана вполне официального вида бумагу. Правда, отдернул, когда Альтабет потянулась к ней. — Вам нужно оставаться под защитой поля, госпожа. Читайте из моих рук.
— Да… все в порядке, — подтвердила женщина, вглядевшись в текст и печати.
Сарго не мелочился, никаких пустых листов или грамот за лучшую свинью на ярмарке, подделка (я искренне надеялся, что это именно так) могла пройти беглую проверку знающими людьми. А уж кому, как не Альтабет, знать, как выглядят такие бумаги!
— Вы должны понимать, госпожа Суорр, — продолжил он, — фактор неожиданности играет не последнюю роль. Согласитесь, если бы я сразу представился честь по чести, то тем самым дал бы Сандеррину время для маневра. Он известен как весьма пронырливый тип, он наверняка попытался бы сбежать, а может, даже… — тут Сарго сделал выразительную паузу, — взять вас в заложницы.
— Так зачем же ты потащил непричастную женщину с собой, если предполагал такой вариант развития событий? — с интересом спросил я.
— Он думал, Катталена здесь, а она меня хоть немного знает, — вместо Сарго ответила Альтабет. Теперь она уже не комкала платок, а выщипывала из него нитки. Жаль, дорогая вещица, ручной работы, и какая-то вышивальщица долго ломала над нею глаза. — Вероятно, не напала бы сразу, и господин Виркен успел бы ее… гм… сдержать.
— Усмирить, вы имели в виду, — подсказал я. — Несомненно. У него богатый опыт по этой части. Не иначе, у женушки научился… или сестрички, не разберешься в вашей семейной истории! А может, это ты ее всему научил?
— Санди, о чем вы? — вновь успела первой Альтабет.
Я был ей искренне за это признателен: Сарго явно настроился разговаривать при помощи оплеух (или чего-то похуже), но при ней как-то сдерживался. Вероятно, не желал выходить из образа: подчищать память на ходу, полагаю, сложно, а если оставить Альтабет, как есть, она может заговорить и расскажет слишком много лишнего… Убирать ее себе дороже — столичная мать-заступница вряд ли так просто оставит исчезновение своего доверенного лица, ну а поиски могут слишком далеко завести. Внезапная же смерть Альтабет, пусть якобы от естественных причин, тем более вызовет подозрения. У обители есть свои чародеи, и они не слепые, следы чужого воздействия не просмотрят.
«Хоть в чем-то мне повезло, — подумал я. — Никогда не любил дорожные знакомства, а поди ж ты, пригодилось!»
Однако нужно было отвечать.
— Видите ли, госпожа Суорр, — заговорил я, — в последний раз, когда я встречал этого субъекта, он изображал наемного чародея и звался Сарго Викке. Мы втроем сопровождали ценный живой груз — я, Сарго и его супруга, тоже чародейка по имени Тродда.
— Что за чушь вы несете…
— Я знал, что вы не поверите, но должен был попытаться, — из-за невозможности развести руками я пожал плечами. — Вы даже не спросите, что это был за груз?
— Очевидно же — Катталена!
— Где она, Сандеррин? — встрял Сарго. Судя по всему, он был уже на пределе. — Лучше скажи по-хорошему!
— Да не знаю я, где Катталена, — ответил я чистую правду. Может, эта девица цветочки нюхала в родном поместье, а может, на званом вечере красовалась. — Я ее сроду не видел.
— Санди, может быть, она не назвала вам настоящего имени? — снова заговорила Альтабет. Они с Сарго так хорошо изображали доброго и злого дознавателя, что я диву давался. — Вам она известна под именем Кьярра, вы и мне ее так представили. Где она?
— Госпожа Суорр, я провожатый, — сказал я. — Я не выдаю тайны своих клиентов.
— Но она всего лишь запутавшаяся девочка… Господин Виркен, прошу вас, не нужно насилия!
— Да уж, обойдемся без этого, — кивнул я, уклонившись от очередной оплеухи. — К слову, мне бумаги так и не показали. И если уж меня допрашивают по столь весомому обвинению, я настаиваю, чтобы это происходило в сыскном управлении, при свидетелях, по всем правилам, под протокол. Готов отправиться туда добровольно, обещаю не пытаться сбежать.
«Вот тебе, выкуси», — добавил я мысленно.
— Господин Виркен? — взглянула на него Альтабет.
— Слову этого человека нельзя верить, — ответил Сарго, сощурив и без того небольшие глаза. — После того, как он способствовал похищению не вполне здоровой умственно девушки из родного дома…
— А еще что я сделал? — с интересом спросил я. — Ты путаешь специализацию: я провожатый, не бандит. Носильщик не спрашивает, что в тюках, вручили — несет за оговоренную плату. Ну, если тебе понятны такие аллегории, в чем я лично сомневаюсь.
Надо же, моя придумка всплыла! И поди узнай: Сарго прочел это в мыслях Альтабет или сам сочинил? Идея-то лежит на поверхности…
— Кстати, мне даже не сказали, зачем я похитил эту девушку, — напомнил я. — Хотел жениться на знатной, что ли? Так если она головой скорбна, брак никто не признает законным. Король разве что, но он скорее мне голову оторвет собственными руками!
— Затем вы и сбежали, — подсказала Альтабет.
Она смотрела на меня очень пристально, будто пыталась дать понять что-то. Неужели…
— Что, я собирался потребовать за нее выкуп? Ну нет, я не самоубийца… тогда что? Перейти границу и там взять ее в жены? А какая мне в этом корысть? Для пламенной страсти я уже староват, а приданого мне не видать, как своего затылка! — Я перевел дыхание и продолжил: — Или я планировал методично уничтожить всю ее родню и сделаться единоличным наследником богатств рода Киорран? Но это нелепо: их слишком много для меня одного! Родственников, я имею в виду. И король голову оторвет.
— Слишком много слов, Сандеррин, — вымолвил Сарго, глядя на меня с откровенной ненавистью. — Не думай, что тебе удастся оправдаться. Есть свидетели, есть доказательства того, что ты принимал самое деятельное участие в похищении Катталены. Именно ты заморочил ей голову, и несчастная согласилась на этот безумный побег… Что еще ты с ней сделал? Ну?! Отвечай!
— Поверь, со мной пока спят не только полоумные девицы, даже и задаром, — сообщил я, перехватил взгляд Альтабет и добавил: — Почему вы смотрите на меня с таким ужасом, госпожа Суорр? Тоже видите во мне насильника?
— Господин Виркен полагает… — начала она, но оборвала фразу на полуслове.
Неужели Сарго попытался затуманить ей мозги? Похоже на то… Однако Альтабет, хоть и не была чародейкой в полном смысле этого слова, все-таки могла сопротивляться влиянию даже без амулетов.
— Вы ей понравились, — сказал я негромко. — Она называла вас Бет.
Женщина вздрогнула, словно проснувшись, взглянула на меня, потом на стол, снова на меня. Я тоже покосился на столешницу — соль рассыпалась. Не к добру — есть такая примета, вот и вышло…
В рассыпанной соли была очень грубо нарисована пальцем кривая стрела, что-то вроде мотылька и непонятная загогулина. «Дракон, стрелочка — значит, улетела», — вспомнил я собственные слова, и у меня отлегло от сердца. Вряд ли Кьярра поступила бы так, будь у нее время: в кабинете есть бумага и чернила, в очаге — угли, в конце концов… Но подобное слишком приметно. А так — достаточно дохнуть посильнее или тряхнуть стол, чтобы от рисунка ничего не осталось.
Значит, она успела заметить вторжение и улетела… Лишь бы не возвращалась! Вот только… Альтабет-то тут при чем? Или это какой-то хитрый план? Этак я расслаблюсь и выдам и себя, и Кьярру… Нет уж, лучше продолжу верить в плохое. Это обычно выручает: всегда есть повод обрадоваться, если дела пойдут чуть лучше, чем предполагалось.
— Довольно прикидываться, Сандеррин, — выговорил Сарго. — Ты знал, что девушка не владеет своим даром, что она опасна для окружающих. Случись что, это дискредитировало бы весь королевский род! Мне еще что-то нужно пояснять насчет государственной измены?
— Тебе нужно было подготовиться получше, — сказал я и вовремя уклонился от зуботычины. — Киорраны никогда не оставили бы на свободе такого отпрыска, именно потому, что пекутся о чести семьи. Катталену ждала бы обитель где-нибудь в глуши, верно, госпожа Суорр?
Та кивнула и — клянусь! — незаметно пнула ножку стола, так что рисунок на горке соли сделался почти неразличимым.
— А даже если бы девушку выпустили погулять по травке, вокруг стояло бы тройное оцепление из лучших бойцов и чародеев, по кустам прятались агенты охранного отделения, — добавил я, — и еще драконы сверху следили, чтобы никто не подобрался слишком близко.
Понимаю, в моем положении сложно злорадствовать, но я все-таки ухитрялся. Очень уж приятно было наблюдать, как корчится внутри Сарго, не имея возможности спросить при Альтабет, где же этот проклятый дикий дракон!
Впрочем, у него хватало иных возможностей.
— Довольно, — сказал он негромко, но как-то так веско, что я умолк. — У меня мало времени. Раз ты не хочешь по-хорошему, Сандеррин, будет по-плохому.
— Господин Виркен! — воскликнула Альтабет, когда он поднял руку, и воздух вокруг меня засветился. — Что вы де…
«Колдует, будто не видно!» — хотел я ответить, но не смог.
Я знал, что этим кончится. Знал, что меня Сарго точно не оставит в живых, — разве что безумным полутрупом, не способным вспомнить собственное имя… Потому и злил его — надеялся, что это будет быстро. А еще — что он не поймет, куда подевалась Кьярра. Или, если поймет, не сумеет ее достать… Никто больше не сумеет поймать дикого дракона!
«Надеюсь, я это не вслух вопил?» — спросил я сам себя, когда боль отступила.
Во рту было солоно от крови, но язык я себе вроде бы не откусил. Наверно, носом пошла… И что будет с моей головой после такой встряски, я даже представлять не желал. Безумным полутрупам тоже бывает больно, знаете ли, и я не желал себе такого будущего.
Впрочем, настоящее было не лучше…
— Да хоть лопни, колдун, — смог я выговорить, — ничего не выйдет! Не на того напал!
И вот тут Сарго взбесился по-настоящему. Почему-то чародеи не любят, когда их называют колдунами, считают, видимо, что это принижает их могущество. Даже распоследний деревенский самоучка, способный разве что лужи осушить, — и тот гордо именует себя чародеем!
Ну а для Сарго это стало последней каплей. До того он худо-бедно сдерживался, понимая, что от мертвого меня толку не добьешься, но тут его перемкнуло. Наверно, слишком много крови я ему попортил, и теперь он вымещал на мне все свои обиды… наверно, до детских включительно.
Наверно, я кричал. Не знаю. Вот Альтабет — та точно кричала. Я мельком увидел ее искаженное ужасом лицо и заинтересовался, что же творит со мной Сарго — наизнанку выворачивает, что ли?
Может, так и было, только я уже не чувствовал. Боли было слишком много, и в какой-то момент я перестал ее ощущать, а потом начало уплывать сознание, и я подумал — не останавливайся, Сарго, мне осталось совсем немного…
Глаза заволокла багровая пелена, в ушах уже не шумело — ревело… Крыша съемного домика вдруг растаяла в ослепительной вспышке, и надо мной раскинулось бесконечное темное небо с россыпью бесчисленных звезд, до которых можно было дотронуться рукой…
Больше я ничего не помню.
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Я с большим удовольствием остался бы в беспамятстве, но не вышло: очень уж было холодно. Вернее, один бок у меня заледенел, а вот другому было жарко.
Где же я? В каком-нибудь подвале, в который Сарго отволок то, что от меня осталось, с расчетом попозже завершить начатое? Или в канаве, куда он выбросил мое безжизненное тело, а я возьми да очнись? И то, и другое объяснило бы холод, но никак не тепло и не потрескивание дров в огне — теперь я отчетливо его различал. Может, из канавы меня вытащили бродяги, и теперь я лежу у их костерка? А что, так вот решили проверить карманы то ли у пьяного, то ли у мертвого господина, обнаружили, что он еще дышит, и совесть не позволила им бросить его умирать… Да как же, стали бы они связываться… А совесть в их котомках и не ночевала.
— Ты опять сложно думаешь, значит, ожил, — услышал я знакомый голос и не выдержал — открыл глаза.
Кругом было темно, только костер (я угадал верно) бросал отблески на каменные своды и на склонившуюся надо мной Кьярру — можно было рассмотреть половину перемазанного сажей лица. По-моему, она нарочно так изгваздалась, чтобы нельзя было рассмотреть, насколько физиономия заревана.
«Где это мы?» — хотел я спросить, но не смог. Вместо слов из горла вырвалось сдавленное сипение. Вот так дела…
— Ты молчи, — быстро заговорила Кьярра и пересела по другую сторону. И отлично: правого бока я уже не чувствовал, а она так приятно его согревала… — Я тебя и так понимаю. И ты бы будто не ревел, если бы…
Тут она осеклась и нахмурилась, сообразив, что я бы точно не стал рыдать, случись с ней нечто подобное. Расстроился бы, конечно, сожалел, с удовольствием открутил чародею все конечности по очереди, а напоследок — голову, если бы сумел его изловить, но и только.
— Надо было еще тогда его сжечь, — сказала Кьярра, и взгляд ее сделался хищным. Я уже видел такое — неприятное зрелище! — Но ничего. Я все исправила.
Вопросов у меня было хоть отбавляй, и вынужденная немота неимоверно раздражала. Куда подевался голос, я понимал — сорвал его, когда Сарго взялся за меня всерьез. Вернется, куда он денется… Во всяком случае, очень хотелось на это надеяться.
— Ты сможешь говорить, — ответила на мои мысли Кьярра. — Попозже. А пока молчи, а то будет хуже! Я тебе сама все расскажу.
Зная, какая из нее рассказчица, я заранее приготовился к долгой, очень долгой и изощренной пытке, куда там ухищрениям Сарго! Я же от любопытства умру, пока она нужные слова вспомнит…
— Все-таки ты бываешь злой, — мрачно сказала Кьярра. — Но ты прав. Я плохо говорю. Поэтому покажу! Это быстро, и ты сам все поймешь!
«А я точно это переживу?» — мелькнуло у меня в голове.
— Могу не показывать, — тут же ответила она. — Лежи так.
«Кто из нас злой — так это ты, — не остался я в долгу. — Я над полумертвыми напарниками не издеваюсь».
Вообще-то мне следовало быть более серьезным, но… Когда готовишься к верной смерти, а потом обнаруживаешь себя живым, целым и вроде бы невредимым, если не считать пропавшего голоса… Вдобавок я не в плену, а в каком-то убежище, видимо, на Багралоре — где еще мог царить такой зверский холод? Да тут в пляс впору пуститься! Но на это, к сожалению, сил не было. Меня будто и вправду вывернули наизнанку, как следует отходили бельевым вальком, прополоскали в проруби… Одним словом, я чувствовал себя выжатой тряпкой. Спасибо, хоть не болело ничего… что, кстати, настораживало.
— Я буду показывать по порядку, — сказала Кьярра, гневно посопев. — А ты не перебивай, раз полумертвый! Хотя нет… Ты был совсем мертвый.
Я даже не нашелся, что сказать. То есть подумать.
— Сам увидишь, — добавила она, бесцеремонно подвинула меня и улеглась рядом, объяснив: — Ты очень холодный. А если развести костры со всех сторон, я не услежу, и ты сгоришь. Лучше я сама буду тебя греть.
«Спасибо, — искренне подумал я. — Ты намного лучше костра. Жалко, маленькая, на всего меня не хватает — ноги мерзнут».
Пора бы мне уже привыкнуть к тому, что Кьярра все понимает буквально…
Мгновение — и я оказался в лапах чудовища. То еще впечатление, скажу я вам, особенно если ты не можешь не то что пошевелиться, а даже заорать с перепугу! Впрочем, я преувеличиваю: Кьярра была нежна со мной, насколько вообще может быть нежным дракон с человеком. У нас все-таки слишком разные весовые категории.
«Ты будешь смотреть или нет?» — грозно спросила она, уставившись в упор. Она держала меня в горстях, и деваться было некуда. Да и не хотелось — хоть отогрелся наконец!
«Подчиняюсь грубой силе», — отозвался я и посмотрел ей в глаза…
