Глава 17

Столица встретила нас неумолчным шумом и негасимым светом фонарей — прибыли мы поздним вечером, и Кьярра невольно шарахнулась, шагнув на ярко освещенный перрон. Потом пригляделась, увидела вдалеке сияющие шпили столичной ратуши, университета и еще какие-то, покачала головой, ничего не сказала, но путаться перестала. Вспомнила башню чародеев на Баграни, наверно, соотнесла с увиденным и успокоилась.

Альтабет уже ожидали: Тродду (она действительно всю оставшуюся дорогу не приходила в сознание) погрузили в санитарную карету, да и были таковы. Моя новая знакомая поехала следом в собственном экипаже (не самоходке, как можно было ожидать, это оказалась пролетка, запряженная парой отличных мышастых коней).

Мы успели проститься до прибытия. Бумаги я получил и теперь грел их у сердца, а взамен пообещал сообщить, где меня искать. Ясное дело, не в гостинице: с такой подопечной, как Кьярра, там жить попросту опасно (для постояльцев), хотя ночь провести можно. А уж наутро я подыщу небольшой дом на первое время…

Так и вышло, за исключением того, что время до утра мы с Кьяррой коротали на вокзале. У меня не было ни малейшего желания тащиться куда-то, переплачивать извозчикам и гостиничным служащим за номер на одну ночь. Обмолвись я об этом Альтабет, она неминуемо пригласила бы нас к себе, но на это я пойти не мог, поэтому промолчал.

В зале ожидания оказались довольно удобные скамьи, так что Кьярра даже вздремнула, ну а мне нашлось чем заняться — я изучал путеводитель по столице и беседовал с ночными служащими. Потратил немного мелочи, зато разузнал, где тут сдаются квартиры и целые дома не по цене королевского дворца. На окраине, разумеется, но я и не рассчитывал жить в центре — слишком дорого, слишком много людей крутом, все на виду… В предместьях тоже хватает глазастых соседей, но если не устраивать оргий и не принимать по ночам подозрительных незнакомцев в масках и с оружием, с большой вероятностью на вас не обратят особенного внимания.

С утра пришлось еще немного посуетиться, но уже к полудню я получил ключи от симпатичного маленького домика, утопающего в зарослях цветущей драконарии.

— Почему так назвали? — удивилась Кьярра, когда я указал ей на растения.

— Спроси что полегче. Наверно, — я потянулся и нагнул ветку, — соцветия похожи на языки пламени. А листья… на твои крылья, а?

— Разве что немного, — согласилась она и осмотрелась внимательнее. — Хорошее место. Небольшое. Сюда я смогу привести туман, но мне нужно время.

— Не сомневаюсь. Гостей мы принимать не будем. Я только договорюсь насчет слуг…

— Зачем они теперь? — не поняла Кьярра. — Если нас никто не видит?

— А и вправду, зачем? — усмехнулся я. — Беспорядок мы устраивать не будем, приготовить обед я и сам в состоянии, так к чему нам посторонние люди в доме?

— За один день у меня не получится, — предостерегла она. — Так что лучше пока не говори Бет, где мы. А то возьмет и приедет.

— Конечно. Я пока попробую навести мосты в архивах. Надеюсь, первые дни Альтабет будет не до нас: ей же нужно отчитаться о своих денежных делах, да и о Тродде тоже. Но не тяни, — попросил я. — С нее в самом деле станется навести справки — найти приезжего в столице не так сложно, как кажется, — и нагрянуть в гости без приглашения, и хорошо, если в одиночку.

— Я буду стараться, Рок, — сказала Кьярра, обходя гостиную по периметру. — Но я никогда раньше этого не делала. Вдруг не получится?

— Тогда и будем думать, как быть дальше. Может, переедем куда-нибудь, я опять сменю внешность, а у тебя она и так обычная… Оденемся победнее, снимем пару комнат в доходном доме… Там, конечно, соседи и домохозяева под боком, но зато и жильцы меняются часто, за всеми не углядишь!

— Но от чародеев там не спрячешься, — вздохнула она. — Не выйдет напустить тумана, если много людей рядом.

— Значит, станем держать оборону здесь, — пожал я плечами. — Занимайся делом, а я обеспечу припасы и пойду на разведку. Время не ждет.

Следующие три дня я провел крайне плодотворно: когда не рыскал по городу от одного учреждения к другому и не разливался там соловьем, пытаясь понять, как подобраться к документам интересующего меня периода (пока без применения тяжелой артиллерии, то есть писем Альтабет), — тогда готовил. Конечно, Кьярра и в человеческом виде могла употреблять сырое мясо, но мне это не нравилось. Опять же, стряпня успокаивает, а это было решительно необходимо: я не отличаюсь терпением, и необходимость взаимодействовать с бюрократами всегда выводила меня из себя.

— Как дела? — спросил я вечером.

Кьярра посмотрела на меня и помотала головой, потом кивнула и изобразила руками непонятный жест — то ли добавки просила, то ли давала понять, что подавилась от жадности. Говорить с набитым ртом я ее отучил, теперь приходилось разгадывать пантомимы.

— Получилось наконец?

Она яростно закивала, с усилием проглотила все, что было у нее во рту, и сказала с затаенной гордостью:

— Сам проверь!

Я и проверил — попытался нащупать хоть какой-нибудь отходной путь: их я настроил первым делом, как только оказался в этом доме. Один был за верандой, другой — за большим кустом драконарии около беседки, третий — возле калитки… Теперь я не почувствовал ничего. Даже перчатки снял — хвала дорогому мирозданию, по городу я мог перемещаться, как приличный человек, и никого не смущало мое одеяние. Но… Пусто. Отсюда не вел ни один поворот, даже самолично мною открытые оказались недоступны.

— Замечательно, — сказал я, убедившись, что мне не мерещится. — Теперь сюда никто не проникнет, так?

Кьярра снова закивала, улыбаясь во весь рот. Она заметно осунулась за эти несколько дней, хотя со стола метала больше обычного. Видимо, много сил ушло на эти забавы с туманом, и мне жаль было ее расстраивать, но…

— Ты сама-то отсюда удрать сумеешь, случись что? — спросил я. — Я — уже нет. Ты и мои выходы перекрыла.

— Ой… — Улыбка Кьярры погасла на мгновение, но тут же засияла с прежней силой. — Я перестаралась, да, Рок?

— Немного, — постарался я быть тактичным. — На вопрос ответь, будь добра.

— Какой? А!.. Сама смогу уйти, конечно, — сказала она. — Мама говорила: всегда оставляй запасные выходы. Только я не подумала про твои, извини… А может, если я покажу тебе мои, ты тоже сможешь ими пользоваться?

— А куда они ведут? — на всякий случай спросил я, потому что оказаться где-нибудь в диких горах мне совершенно не улыбалось.

— Один — в твою хижину. — Кьярра, когда считала, не загибала, а отгибала пальцы, и выглядело это необычно. — Другой — в старую мамину пещеру, третий — в мою, четвертый — в место для охоты, пятый — на снежную равнину. Я бы еще устроила, но не знаю других безопасных мест. Если ты покажешь, я сделаю. Это сложнее, чем если сразу их задумать, но я смогу!

— Да хватит, пожалуй, — ответил я, невольно позавидовав ее способностям. — Только на Багралор и в твою пещеру надо хотя бы дров забросить, иначе там околеть можно.

— У меня тепло, — заверила Кьярра.

— Это тебе тепло, а мне не слишком. Припасы тоже не помешают, я же говорил, что охотник из меня никудышный. Да и какая охота на той вершине?

— Думаешь, нам придется убегать по одному? — тихо спросила она, и я не сразу нашелся с ответом.

— Неизвестно. Но лучше быть готовыми ко всему. К слову, а как ты мне покажешь эти… ладно, «повороты» тут не годятся, пусть сразу будут «пути»?

— Проведу, а ты запомнишь, — без тени сомнения сказала Кьярра. — Но мне придется взять тебя за руку. Ну или хотя бы за одежду, чтобы ты не отстал. Или сам за меня держись, как хочешь… Я бы тебя отнесла, так проще, но здесь нельзя превращаться. Дом развалится.

— Ладно, за руку так за руку, — смирился я.

Признаюсь, меня настолько снедало любопытство, что я готов был пренебречь мелкими неудобствами. А если бы Кьярра могла научить меня вот так прятать свое убежище, я бы с ней даже обнялся.

— Сейчас пойдем?

— А что время тянуть? Конечно. Доедай, и отправимся.

Она с удвоенным рвением взялась поглощать ужин, а я спросил:

— Почему же твоя мать искала новое жилище в тумане, вместо того, чтобы самой его укрыть как следует?

— Не знаю, — ответила Кьярра, сглотнув. — Она не говорила. Но вообще…

Тут она умолкла, и я терпеливо ждал, пока не дождался продолжения:

— По-моему, она не умела, — неуверенно сказала она.

— Как же она тебя научила?

— Ну… так. Словами, — развела руками Кьярра. — Она очень-очень хорошо объяснила. Сам видишь, у меня получилось, а я никогда раньше этого не делала. Но вообще…

Она снова умолкла, а потом сказала негромко:

— Нет, она все-таки немножко могла так делать. Но плохо. Поэтому искала пещеру сразу в тумане, а потом добавила совсем чуть-чуть. Я помню, там разный туман. Ну…

— Созданный кем-то и природный отличаются?

— Да! На Багралоре не надо было так прятаться, вот она и не пробовала. Но правды я не знаю, Рок. Мама много такого говорила, чего не делала сама. Ее учили родители, она все помнила. Но не делала. И я думаю… — Кьярра осеклась, потом тихо добавила: — Может, ее выгнали из дома, потому что она была не очень умелая? Или она сама ушла, чтобы не дразнили? Все умеют, а она нет — это же очень обидно, правда?

— Еще бы, — искренне согласился я. — Но ты не огорчайся, попробуй взглянуть на это с другой стороны.

— Как это?

— А так. Те дикие драконы, от которых твоя мать ушла… или ее прогнали, не важно, — они не уцелели. А она смогла прожить очень и очень долго, никто ее не нашел, у нее была ты… И вот еще, — добавил я по наитию, — не пользоваться каким-то знанием — не означает вовсе ничего не уметь. Возможно, оно просто не пригодилось твоей матери, зато очень даже пригодилось тебе, разве нет?

— Ну да… — протянула Кьярра, потом посмотрела на меня в упор и тихо сказала: — Знаешь, ты добрый, Рок.

— Неужели?

— Да. Я же вижу. Сначала кажется — злой, а на самом деле…

— Только никому не говори, — попросил я, невольно улыбнувшись: она совсем не разбиралась в людях. — Предпочитаю, чтобы окружающие считали меня мерзавцем, так жить проще.

И, конечно, Кьярра тут же спросила:

— Почему?

На ответ я потратил битый час, но не уверен, что она правильно меня поняла. Впрочем, это ерунда. Главное, наши испытания путей отхода завершились успехом. И, должен отметить, это было сильным впечатлением…

Тому, кто сам не способен видеть (слышать или ощущать, не важно) скрытые дороги и повороты на них, так же сложно объяснить, что это собой представляет, как описать слепому цвет розы, а глухому — соловьиные трели.

Если вовсе просто: я привык, ухватив любой ветерок или целую связку, перебирать их, нащупывая тот самый, нужный. Или ловить его на лету, ждать, пока он запутается в моих пальцах, коснется ладони, и я пойму — за ним можно следовать, как следовал какой-то древний герой за путеводной нитью в темном лабиринте. Конечно, всегда есть риск упустить ветерок — они бывают очень и очень своенравными, так и норовят вырваться из рук, ободрав их до крови, или слабыми, едва уловимыми, норовящими иссякнуть, растаять, оборваться, не доведя и до полпути. Бывают и те, что коварно меняют направление в самый неподходящий момент… Тогда остается или ждать, когда они соблаговолят вернуться, или искать проводника в другое место. Со мной случались такие неприятности по молодости и неопытности, но это было давно. С годами выучиваешься не хватать ветерок со всей силы — так можно помять его, словно хрупкого мотылька, — удерживать прочно, но в то же время мягко…

Я слышал, рыбаки подобными словами объясняют новичкам, как вываживать упрямую крупную рыбу. Что ж, в чем-то мы похожи, разве что они не выбирают, кто клюнет на их удочку, а еще добыча вряд ли сможет отбуксировать их на другой берег. Хотя… Поговаривают, попадаются такие рыбины, которым это вполне под силу. Сам не видел, врать не стану.

Но я отвлекся.

В путешествии между скрытыми дорогами главное — не терять бдительности. Любой шаг может завести тебя (и твоих подопечных) в неведомые края, и если самому туда и дорога — выберешься как-нибудь, — то клиенты могут не оценить такого поворота событий. В целом это ощущается, словно ты идешь по узенькой тропинке над пропастью, а кругом все… зыбко. Только что был лес, и вдруг деревья становятся высокой травой или рассыпаются снегом… Обычные люди ничего странного не видят, а вот провожатым такое здорово действует на нервы. Но куда деваться, и не к такому можно привыкнуть!

Ничего фатального не случится, если ты оступишься — а это еще постараться нужно, переходы-то между тайными путями короткие. Самое страшное, повторюсь, это оказаться не в том месте, куда ты собирался. Главное, не повстречаться там с теми, кто совсем не рад или, напротив, рад чрезмерно встрече с вашей компанией. Еще можно очутиться на прежнем месте или чуть поодаль от него (спасибо, если не посреди реки, болота или бурелома) — не самый худший вариант…

Но ничего подобного не случилось, когда Кьярра взяла меня за локоть.

Мне показалось, будто какой-то силач единым ударом вышиб из меня дух — случалось со мной подобное, не самое приятное воспоминание отрочества, — и я завис на грани обморока, не в силах сделать вдох. Вдобавок я ослеп и оглох, что там — ничего не мог ощутить, словно все органы чувств отказали разом!

Длилось это считаные доли секунды, а потом меня пинком отправили из небытия в теплый, напоенный ароматом хвои и смолы вечер. Солнце просвечивало сквозь кроны сосен, наземь ложились причудливые тени, легкий ветерок недоуменно коснулся моей руки — откуда, мол, ты взялся? — и улетел по своим делам, а я пытался прийти в себя. Несомненно, я был жив и невредим. Правда, горело огнем то место на руке, за которое взялась Кьярра, но это быстро проходило. А еще болело в груди: похоже, я инстинктивно задержал дыхание, оказавшись в темном ничто, и теперь никак не мог отдышаться.

— Вот так! — довольно сказала она и тут же встревожилась: — Рок? Ты что?

— Ничего, просто это было… внезапно, — подобрал я подходящее определение. — У меня обычно получается дольше.

— Это точно, — согласилась Кьярра и потянулась всем телом. — Я помню, как шла за тобой в те снега. Очень долго. Если бы я знала дорогу, то мигом бы тебя донесла! Но скажи, что по-моему намного удобнее?

— Да, только с непривычки можно помереть с перепугу, — честно сказал я. — Предупреждать надо, что там так… Никак.

— А, — она вздохнула, — я опять не подумала. Ты же никогда не ходил через туман.

— Какой туман? Там ничего не было! Вообще ничего… воздуха, по-моему, тоже, — я непроизвольно потер грудь.

— Был туман. Ты еще так отмахивался… — Кьярра изобразила руками неловкие движения, словно котенок пытался поймать муху. — Я тебе сказала, что он не страшный, а ты не слышал.

— Не слышал, — согласился я. — И ничего не видел. Сдается мне, если б ты не держала меня за руку, я так бы там и остался. Наверно, драконы видят и чувствуют иначе… впрочем, это я и раньше знал, но не представлял, насколько мы отличаемся! Так или иначе, обычному провожатому вроде меня оттуда не выйти, понимаешь? Там не за что уцепиться, чтобы найти хоть какой-то путь. Или есть, но я этого не воспринимаю.

— Плохо, — посерьезнела она. — Я думала, получится научить тебя ходить по моим дорогам. Лучше ведь, когда умеешь по-всякому?

— Может, все не настолько безнадежно, — сказал я, — и ты еще меня научишь. Только не теперь.

— Почему?

— Потому, что на это наверняка понадобится много времени. К слову, я так и не понял, каким образом должен запомнить дорогу сюда, если я ее даже не увидел!

— Это тебе так кажется, — уверенно ответила Кьярра, — потому что ты боялся. Но теперь ты не потеряешься.

— Звучит прекрасно, только еще один маленький вопрос, — я свел большой и указательный пальцы, изображая нечто размером с горошину. — Как мне попасть в этот твой туман без тебя? Я привык ходить следом за ветром, а его там нет.

— Не знаю, — обескураженно ответила она после долгой паузы. Вид у нее сделался совершенно несчастный. — Я думала, ты увидишь проход. Может, с первого раза не получилось, потому что ты испугался? Давай попробуем еще! Отсюда на Багралор дорога длиннее, ты сможешь рассмотреть получше!

— Нет уж, хватит, — покачал я головой, перебирая прилетевшие из неведомых далей и ласкающиеся к рукам ветерки. Того, что вел бы назад, не было. Если только в обход отправиться, но сколько времени это может занять, я даже представить не мог. — На сегодня довольно, вернемся.

Кьярра только голову опустила.

— А может, тут останемся на ночь? — попросила она. — В городе мне не нравится. Там душно.

Я удивился: столица ближе к морю, чем Таллада, ветра здесь сильные, и такого смога не бывает. Да и вообще, всевозможные предприятия вынесены за черту города с учетом розы ветров, чтобы никакое зловоние не тревожило обоняние жителей столицы и тем более коронованных особ!

— Я слетаю поохотиться, — продолжала она, — а ты пожаришь мясо. В тот раз было вкусно! Ты уже который день не ешь, а сам же говорил, что нужно… И если нужно, то лучше вкусное, так?

— Вообще-то, вслух я этого не говорил, — насторожился я.

— Но думал! Я видела, — Кьярра постучала себя согнутым пальцем по лбу.

— Ты еще и мысли читать можешь?

— Нет. Ты слишком сложно думаешь, — с огорчением ответила она. — С людьми почти никогда не получается. Только если там что-то одно, простое и… ну… рядом. Если я успею его увидеть, то пойму, о чем оно. Но чаще не успеваю. Вы думаете не только сложно, но еще и быстро! Хуже рогатых!

— Что, у них тоже замысловатые думы о будущем? — не удержался я.

— Да нет же! — рассердилась Кьярра. — Они бегают быстро и большим табуном, совсем как мысли у людей!

— А если еще и врассыпную бросятся… — выговорил я и захохотал так, что белка, спустившаяся по ветви сосны поглядеть, кто это явился в гости, недовольно заверещала и бросилась наутек.

— Вот, ты понял, — кивнула Кьярра. — Почему ты смеешься?

— Нервное, должно быть… Будь по-твоему, — решил я. — Мне тоже город поперек горла. Лети на охоту, а я побуду на хозяйстве. И дрова приготовлю, чтобы захватить на Багралор.

— Я могу целое дерево взять, — похвасталась она. — Или даже два.

— Ага, а я захвачу пилу и топор. Пока дров напилю и наколю, как раз и согреюсь.

— Зачем? Я их… — Она сжала пальцы, и я представил, как толстая сосна разлетается на щепки в драконьей лапе. — На Багралор ведь можно не человеком, правда?

Я кивнул, подумав, что заодно можно будет проверить, в самом ли деле защита острова не реагирует только на дракона в человеческом облике. Сомнительное развлечение, согласен, но раз уж так совпало, отчего бы не воспользоваться случаем?

— Одежду снять не забудь! — окликнул я, когда Кьярра радостно устремилась прочь. — Не при мне!

— Я помню! — отозвалась она и действительно зашла за куст, на котором и оставила платье и все остальное. Ну, хоть так, уже прогресс.

А вот дальше… Дальше произошло нечто странное.

Я смотрел вслед Кьярре — она казалась темным силуэтом на фоне закатного солнца. Не разберешь, девушка это, причудливо изогнувшийся ствол дерева или вовсе тень: сосны были так замысловато подсвечены, что в этих самых тенях мог спрятаться целый полк. И мне почудилось — на мгновение, — будто деревья расступились и в золотистое небо прянул крылатый зверь…

Миг — и наваждение рассеялось. Сосны стояли по местам, как им полагалось, негромко шумели на ветру — он забавлялся высоко в кронах, но вниз не спускался, словно опасался, что я изловлю его за длинный хвост.

Я не удержался и прогулялся до того места, с которого пропала Кьярра. Заодно собрал ее одежду, а то решит ветер порезвиться, и будем мы собирать чулки и прочие дамские принадлежности в ручье и на макушках сосен. Не было там поворота. Или все-таки был? Что-то ощущалось, но не как обычно… Скорее, это были искорки на кончиках пальцев, нежели ветерок. Можно было вычислить путь, по которому ушла Кьярра, — там начинало жечь сильнее, и, возможно, если шагнуть вперед, я тоже оказался бы в охотничьих угодьях Кьярры или (другое направление я тоже проверил) в столичном домике.

Или нет.

Рисковать не хотелось, и я решил отложить эксперименты до ее возвращения.

К счастью, Кьярра не заставила себя ждать.

— Знаешь, Рок, — сказала она, плюхнувшись на пол у очага (я благоразумно оставил для нее на кусте рубашку и штаны), — теперь я точно знаю, что мама не смогла бы жить с отцом у людей.

— Почему же?

— Те драконы, которые прирученные, сразу к этому привыкли. А у нас, диких, не получается. То есть… Ну, я могла бы там остаться. Ради чего-то очень-очень важного. Но у меня нет ничего такого, — задумчиво сказала Кьярра. — Я думаю: если бы я родилась у людей, мама могла бы остаться ради меня. Но она ушла раньше.

— Ты уверена? Может, она сбежала именно тогда, когда поняла, что тебя у нее отберут? Это при условии, что она вообще пробовала жить с людьми…

— Я не могла там родиться, — удивленно покосилась на меня Кьярра. — Я же помню нашу пещеру.

— Ну, знаешь ли, это не показатель. Я себя помню только лет с трех, а ты…

— Но я помню, как появилась, — упрямо сказала она. — Я знаю, у людей не так. А у нас очень хорошая память.

Я подумал, что не пришел бы в восторг от подобного воспоминания, но промолчал. Честно говоря, я не представлял, как вообще драконы появляются на свет: вылупляются из яйца, как ящерицы, или рождаются, как люди. Ну и спросил, конечно же.

— Это очень просто! — с воодушевлением начала Кьярра, но тут же сникла: — Только мама не говорила.

— Наверно, думала, что тебе еще рано о таком слышать?

— Нет, почему же? Я все знаю про то, что бывает у мужчин с женщинами, — помотала она головой. — А вот как дальше… Но, Рок, я помню, что было тепло и темно, очень-очень, но не страшно. И вокруг все двигалось, а я была… ну… — она сложила ладони лодочкой.

— В безопасности?

— Ну да… А потом я куда-то полетела, стало холодно, громко и светло, я открыла глаза и увидела маму. То есть я еще не знала, конечно, что она так называется, но…

— Можешь не объяснять, — сказал я. — Ты просто поняла — это она. Хм… А чем она тебя кормила, пока ты не выросла?

— Маленькими зверьками. То есть сперва кусочками, потом… зайцы были и разные другие. Я не знаю названий. Хочешь, покажу? — загорелась вдруг Кьярра.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… покажу, что я помню! Или, — снова сникла она, — люди не умеют видеть чужую память? Даже если им показывают?

— Может быть, чародеи умеют, не знаю, — осторожно произнес я. — Ты объясни, что имеешь в виду, я тебя не вполне понимаю.

— Это… это… — Кьярра замахала руками в воздухе и шумно выдохнула. — Не знаю слов! Просто… Ну как бы мама мне рассказала все, что знала сама?

— Как люди детей учат — показывают пальцем и говорят: это небо, это солнце, это собака…

— Но так слишком долго!

— Вам-то какая разница? Драконы любого человека переживут, — ухмыльнулся я.

— Да, только… Только надо сразу все показать. Потом объяснять. — Для доходчивости Кьярра постучала себя по кудрявой голове. — Вдруг родители не успеют сказать? Тогда придется самой разбираться… Это сложно, но когда совсем ничего не знаешь, еще хуже. Ты не понимаешь, Рок?

— Не вполне.

— Ну… Вот если бы ты был ребенком и остался один в лесу, ты бы выжил?

— Смотря в какое время года. Летом протянул бы сколько-то, зимой вряд ли. И от возраста зависит, — добавил я.

— Если совсем маленький? Ты бы не знал, что можно есть, чего нельзя, так?

— Наверно. Показывали, конечно, но всего не упомнишь. У нас и подростки ухитрялись травиться вороньей ягодой, и взрослые.

— Вот! Что ядовитое, что нет, где лучше спать, куда не надо ходить…

— Что нельзя сидеть на муравейнике и лезть в крапиву, я в первую очередь уразумел, — усмехнулся я.

— Но в лесу много другого. Даже не звери, а… Ямы. Болото. Змеи.

— Да, этого в один раз не запомнишь, — согласился я. — Да и родители могут позабыть сказать о чем-то. Им это кажется само собой разумеющимся, а ты-то впервые видишь… ну, скажем, осиное гнездо. Знаю историю про мальчишку, который принял его за диковинный фрукт и попытался сбить палкой.

— Он умер? — живо спросила Кьярра.

— Нет, он очень быстро бегал, а неподалеку как раз начиналось болото. Не опасное, без трясины, просто заросшее озерцо. В нем и отлежался, хотя все равно от укусов распух поперек себя шире. И нет, это был не я.

— Вот я об этом и говорю! — торжествующе произнесла она. — Тот мальчик не знал про осиные гнезда. Или слышал, но никогда их не видел. Думаешь, иначе стал бы бить его палкой?

— Я и не таких дураков встречал, — ответил я. — Но, по идее, не должен был.

— А у нас… — Кьярра прижмурилась. — Вот я вижу, но не знаю, что это такое, как называется. Но зато знаю — опасное, надо прятаться или убегать, по-разному. Или съедобное. Его можно подкараулить или догнать. Так понятно?

— Хочешь сказать, родители вкладывают вам знания прямо в память? Ну, хотя бы зрительные образы и их соответствие… ну, для простоты повторю — опасному или съедобному?

— Да! — Она так обрадовалась, что до меня наконец дошло, что едва не кинулась мне на шею. Спасибо, сдержалась: порыва ее эмоций я мог бы и не пережить. — И про людей тоже! Там сложнее, да. Что оружие, что нет. Как узнать чародея. Это вот сразу в голове! А все остальное — потом. Что каким словом называть… И как искать пути. Это… оно тоже есть в голове, но надо сперва провожать, чтобы стало понятно.

— Ты вела меня за руку, но я не понял, — протянул я, чувствуя, как холодеет внутри от предчувствия чего-то… Чего-то одновременно жуткого и прекрасного. — Может, это потому, что в моей голове не хватает картинки? И то, что я видел и чувствовал… м-м-м… его не с чем сравнить?

— Так я и говорю — надо тебе показать! — всплеснула руками Кьярра. — Словами я не смогу, я не знаю таких… А ты увидишь — и поймешь, ты же не маленький!

«Про таких, как я, говорят — вырос, а ума не вынес», — подумал я и кивнул.