Глава 8
— Дома, — повторил мужчина. — Идти, госпожа. Гости ждать. Три медный монеты платить.
— Что за «гости ждать»? — удивленно переспросила я. — Мы хотели в гостиницу, а не в гости.
— Этот дом отдыхать, — еще ниже склонился мужчина. — Там принимать гостей. Вы платить, вам давать отдых и еда.
— Ну хорошо. — Я согласно кивнула, как только услышала заветные слова о еде. — Тирэн, выдай ему три медяка.
— Держи два, — услышала, приближаясь к домику. — Все кочки собрал, и еще цену набивает…
Возражения мальчик, разумеется, не принял.
Остановившись у старой, выцветшей от времени двери, я робко постучала и замерла в ожидании ответа.
— Ну, чего так долго? — Подоспевший Тирэн беспокойно оглядывался по сторонам и нервно теребил рукава своего наряда. — И место мне не нравится, и мужчины эти… кони… Господин узнает, на ком мы катались — всем не поздоровится.
Купленная нами девушка хмыкнула. Мы обернулись и с подозрением уставились на ее хитрое лицо.
— Чего ржешь? — огрызнулся Тирэн, откидывая капюшон. — Знаешь что-то, чего не знаем мы?
Последовал еще один «хмык».
— Знаешь, куда нас привезли? — догадался Тирэн.
Она склонила голову набок, постояла так какое-то время, рассматривая мальчишку, а потом медленно кивнула.
— Плохое место? — хмурясь, спросил он.
Девушка подняла взор в небо и улыбнулась, пожимая плечами.
— Купили на свою голову! — выругался Тирэн. — Проклятая, немая, еще и с мозгами беда, по всей видимости! Надо бы перепродать ее…
— Прекрати! — сурово одернула я. — Фрида просто еще не привыкла к нам. И она не вещь, чтобы ее продавать. Мы узнаем, как ей помочь, и подарим свободу. Ты ведь нам поможешь?
Та в ответ снова посмотрела на меня, на мальчишку, вздохнула и, сложив руки на груди, кивнула влево. Там висела табличка-объявление. Слов мы, конечно, не поняли, а вот на рисунке, изображенном ниже, красовался полуголый юноша с распущенными по плечам длинными волосами и платочком, прикрывающим лицо от самых глаз. В руках он держал тонкий хлыст — такими погоняют лошадей.
— Демоны нас всех побери, — процедил сквозь зубы Тирэн, натягивая капюшон обратно. — Дом терпимости!
— Терпимости? — удивилась я. — На рисунке мужчина с плетью.
— Вот именно! Как там говорил недоконь, привезший нас сюда? «Этот дом отдыхать, гости ждать»? Так вот они и ждут! Терпеливо.
— Здесь мужчины торгуют телом? — шокированно спросила я.
— Угу.
— Быть не может! — Против воли, в моем голосе проскользнуло предвкушение. Не то чтобы я была настолько испорченна, что мечтала купить себе на ночь мужчин и пользоваться ими, но женское любопытство вкупе с воображением — страшная вещь. Страшная и невероятно заманчивая.
Перед взором, не спрашивая разрешения, уже возникали картинки, одна безнравственнее другой, а сердце в груди билось все сильнее…
Виданное ли это дело: женщины приезжают сюда, чтобы властвовать над мужчинами! Пусть за деньги, пусть ненадолго, но в оплаченное время они могли творить с сильным полом все, что им вздумается! Спорить, повышать голос, приказывать! Конечно, я бы никогда не решилась ложиться за деньги в постель, но вот покомандовать…
— Дарна, — прошипел Тирэн, дергая меня за подол. — Твой монастырь выдал моему господину бракованную невесту. Никогда не думал, что из подобных мест выпускают настолько развращенных леди!
— О чем ты говоришь?
Когда я собиралась оспорить сказанное мальчишкой, дверь внезапно распахнулась, являя нам пожилого хастарийца в длинной одежде, с намотанным на голове белым полотенцем. Лицо его было испещрено морщинами, глаза цвета ночи лучились хитростью и жаждой наживы.
— Мин туар, — улыбнулся старец и с поклоном отошел в сторону, пропуская нас внутрь дома. — Бахэнти монуари.
— Не местные мы, — недовольно пробурчал Тирэн, пригибая голову. — Изволь говорить на всеобщем.
— Пожалуйте добро, — тут же исправился радушный хозяин заведения. — Мы вас рады.
— И мы вас, — улыбнулась я, скидывая капюшон и переступая порог. — Нам нужна комната. И завтрак.
— Здесь?! — Тирэн закашлялся. — Я категорически против!
— Вы все три будете отдых? — невозмутимо уточнил старик, сразу поняв, кто главный. Точнее, главная.
— Да, все трое. И еды нужно на всех.
— Моя исполнять, — улыбнулся хозяин. — Проходить, будь любезна.
Фрида вошла вслед за мной. Дедушка проводил ее благосклонным блудливым взглядом: сначала осмотрел прелести спереди, затем перешел на вид сзади. Его глазки плавно двигались вверх по стройным девичьим ногам, спине и вдруг сузились, едва оставляя щелочку для видимости.
— Так не пойти наши дела! — вскрикнул он.
— В чем дело? — нахмурилась я.
— Она клеймить! — Дедушка ткнул морщинистым пальцем в сторону рисунка на плече Фриды.
— И что? Вам какая разница?
— Мой дом будет тьма несчастий! Я не принимать ее у себя!
— Ничего подобного, — отмахнулась я. Но, увидев в глазах старика непреклонность, быстро добавила: — Тьма несчастий будет, если вы нас выгоните. Потому что мальчик со мной — маг, и он проклянет ваш дом.
Старик потрясенно прижал ладони к груди.
— Что вы говорить?
— Правду, — невозмутимо солгала я. Очень уж хотелось есть и спать, и совсем не хотелось вновь скитаться по незнакомым улицам, где с каждым часом становилось все жарче. — Так что проводите нас в комнату и обслужите, как следует!
Повисло напряженное молчание. Я очень старалась придать лицу выражение важной надменности, копируя мать настоятельницу. Та часто раздавала указания, надев маску презрения, хотя в душе была очень доброй женщиной. Где-то очень глубоко в душе.
— Хороша, — кивнул наконец старик и указал вправо. — Идти, госпожа, мы рада вам. Ваша щедрость — наша услуга.
Он натянуто улыбнулся, но в глазах мелькнуло ярое неодобрение.
— Прекрасно, — ответила я и тут же решила подстраховаться, чтобы старик не наделал глупостей за нашей спиной. — Тирэн, поставь двойную защиту на этот дом, — велела, обернувшись. — И дай нашему радушному хозяину немного серебра для поднятия настроения.
Фрида удивленно приподняла брови и с интересом посмотрела на замершего в растерянности мальчишку. К счастью, тот быстро пришел в себя. Поняв мою хитрость, он вынул мешок из-под одежды, достал оттуда небольшой нож. Повернувшись к нам спиной, Тирэн тихонько заскулил и суетливо замахал холодным оружием в разных направлениях. Спустя минуту он обессиленно рухнул на колени, воткнул нож в деревянный пол и тихо проговорил:
— Нет сюда ходу никакому злу: ни большому, ни малому.
Я облегченно вздохнула и перевела взгляд на старика. Тот смотрел на мальчишку со смесью благоговения и недоверия. Похоже, представление его не до конца убедило.
— Что не так? — нахмурившись, спросила у хозяина.
— Пол мне попортила, — пробубнил он недовольно.
— Ради благого дела, — наставительно заметила я.
— Это первый несчастье на мои седина! — начал заводиться старик, снова бросая откровенно неодобрительный взгляд на Фриду. — Не место ей с людьми близко!
— Мы платим серебром! — напомнила я, раздражаясь и запоздало понимая, что нужно было нарядить нашу прекрасную деву во что-нибудь более закрытое.
— Я хотеть, чтобы вы уйти! Моя дом — не место для таких…
И тут Фрида подняла взгляд на старика. Поток его речей мигом остановился, а она, зло ухмыльнувшись, развернулась и подошла к двери, минуя озадаченного Тирэна. Остановившись на пороге, девушка грациозно нагнулась, легко вынула нож из досок и, полоснув им по своей ладони, нарисовала на двери воображаемый крест.
Откинув голову, рабыня обхватила руками голые плечи и, раскачиваясь, стала напевать тихую, пробирающую до дрожи мелодию. Без слов, только заунывное, тянущееся, бесконечное «м-м-м-м»…
По ее голому плечу с ладони текла тонкая струйка крови, веки нервно вздрагивали, а тело все сильнее раскачивалось в такт страшной мелодии. Закончилось так же внезапно, как и началось. Фрида замерла, распахнула огромные черные глаза и уставилась на стену над дверью, шевеля губами, с которых не сорвалось больше ни звука.
В том месте, куда смотрела купленная нами рабыня, один за другим появлялись черные символы. Я насчитала ровно шесть, когда Фрида упала на колени рядом с Тираном и передала мальчику его нож.
— Что произойти? — шепотом спросил у меня перепуганный старик.
Не зная, что ответить, беспомощно взглянула на Тирэна.
— Психанула, — ответил тот. — Шутка ли, девушку в такое пекло из дому гнать. Теперь, если зло против нас задумаете, — попрощайтесь с домиком.
— Как? — совсем поразился старик.
— Совсем, — пояснил Тирэн, поднимаясь и подавая руку Фриде. — Так что показывайте наши апартаменты, мы готовы отдыхать.
— Вы идти на шантаж! — возмутился он.
— Мы еще и платить за проживание не станем, если не прекратите нас прогонять! — спохватившись, отчеканила я. — И никто нас не накажет, потому что у нас дипломатическая миссия.
— Что?
— Большие шишки мы! — объяснил более близкий к простому народу Тирэн. — Тайно изучаем положение дел в городах. Потом все правителю доложим.
Дедуля вжал голову в плечи.
— Какой правитель?
— Это секретная информация. И вообще, слишком много вопросов еще никого до добра не доводили. Ясно?
— Как же не ясно. Понять все. Идти за мной, — расстроенно пролепетал хозяин заведения, искоса поглядывая на Фриду и нехотя двигаясь вперед. — Надеяться, вам нравится мы.
— Так бы сразу, — пробормотала я, следуя за стариком и не менее опасливо поглядывая на черноволосую красавицу-магичку. Правильно говорят: первое мнение часто бывает обманчивым. Прекрасно помню, что еще недавно считала Тирэна болтуном и трусом, а на деле он оказался смелым, самостоятельным и очень изворотливым. А вот как относиться теперь к немой «беззащитной» рабыне — вопрос. Нашла кого жалеть! Пора бы начинать думать перед тем, как покупать людей на подозрительных распродажах.
— Устроиться как удобно, — поклонился старик, пропуская меня в небольшой, уютно обставленный будуар. — Сейчас наш мальчик принести еда.
— Благодарю, — улыбнулась я, присаживаясь на диван. — Мы задержимся у вас на несколько дней, а когда уйдем, заплатим серебром.
— И снять проклятье с дома, — хмуро напомнил старик.
— И это тоже, — важно кивнула я, сохраняя серьезное выражение лица.
— Сколько мальчик вы хотеть? — перед тем, как закрыть за собой дверь, уточнил наш любезный хозяин. — Всем по один или один на всех?
Признаться, тут я немного растерялась и нервно закашлялась, вспоминая, где, собственно, мы решили отдохнуть. Вот так выйдешь однажды замуж за варвара и начнется: то тебя похищают по нескольку раз на день, то рабыню себе прикупишь, то комнату в мужском доме терпимости снимешь…
— Одного на всех, — ответил Тирэн, осторожно похлопав меня по спине. — Пусть он принесет нам еды и быстро скроется с глаз. Госпожа очень устала сегодня, ей нужен отдых. И чтобы никаких красавчиков, она этого не любит!
Бросив на меня очередной недовольный взгляд, хозяин поспешил удалиться подальше.
С трудом отогнав от себя Тирэна, бубнящего что-то о приличиях и замужестве, я поудобней улеглась на диван и призадумалась. Сонно поглядывая из-под полуопущенных ресниц на Фриду, подошедшую к окошку и высматривающую что-то снаружи, снова задалась десятком вопросов. Меня терзали запоздалые сомнения и страхи относительно этой девушки. Кто она? Откуда? Как и по какой причине оказалась заклейменной? Немая, босоногая, но с идеально ровной спиной и снисхождением во взгляде, словно это мы рабы, а не она.
Стук в дверь застал врасплох. Вздрогнув, я присела и молча уставилась на Тирэна, ринувшегося встречать гостя. Мальчик пригласил в комнату худощавого моложавого блондина с бледно-голубыми глазами. Пришелец был закутан в золотистый шелковый халат и усердно растягивал тонкие губы в приветливой улыбке.
— Моя угощать наших господ, — нараспев проворковало это чудо, выставляя на столик передо мной несколько блюд, кувшин с вином и пузатый чайник с маленькими чашками. Сделав дело, мужчина стал игриво обмахивать себя пустым подносом и бросать косые взгляды в моем направлении.
— Я замужем, — зачем-то сообщила ему, вжимаясь в спинку дивана. — Мне нужна от вас только еда.
— Госпожа голодать? — томно поинтересовался он. — Я могу утолять голод. Я могу дать госпожа сила и сделать ее глаза светящийся счастьем.
Не успела я ответить, как халатик распахнулся и съехал вниз, обнажая вошедшего полностью!
— Ох, мать моя… настоятельница! — вскрикнула я, закрывая глаза ладошками с растопыренными пальцами и невольно рассматривая открывшийся взору вид.
— Называть меня, как вам угодно, — великодушно махнул рукой этот нахал. — Один серебро, и я показать вам блаженства.
— Ты уже достаточно показал! — гневно выпалил Тирэн, загораживая мне обзор и возвращая халат на место. — Такое неуважение к моей госпоже! Еще и сам платить нам будешь! Пять серебряных монет!
— За что? — удивился блондин.
— За то, что оскорбил мою госпожу! — безапелляционно заявил маленький поборник моей чести. — При виде ее красоты только у слабых чреслами мужчин не поднимается… боевой дух! А у тебя он опущен! Поник Спит! Что будем делать? Это просто отсутствие опыта или открытое оскорбление?!
— Но я же… Мы… Мне… Опыта с женщина не быть много! — сокрушенно залепетал продажный мужчина.
— Так я и думал, — покачал головой Тирэн. — Вот вам и дом терпимости. Обслуживание-то на букву «х», и я имею в виду совсем не «хорошее»! А ну-ка говори, что это за город?
Блондин пару раз моргнул, затем громко выдохнул и, снова набрав в легкие воздуха, тихо ответил:
— Пухкмерит.
— Вот как? И как далеко отсюда до столицы?
— Один ночь пути.
— Хорошо. Значит, завтра днем мы сможем оказаться у дворца правителя и передать ему нужную информацию. — Улыбнувшись, очень довольный собой Тирэн взглянул на меня. — Надеюсь, он согласится принять нас без предупреждения.
— Сын правителя, Раен иг Сивар, находить у нас в город, — вмешался блондин, плотнее закутавшись в халат. — В своей дворец. Уже несколько ночи он приехать и отдыхать здесь. Завтра ночи у него праздник, много нас приглашать.
— Кого это — «нас»? — не поняла я.
— Нас. Мальчик из заведений дядюшки Кхуата.
Ну, про «мальчиков» — это он загнул. Этот был как минимум ровесником моего супруга, только тщедушным, бледным и миниатюрным. Везде. Случайно разглядела.
— Что вы такое говорите? — Я вскочила с места, позабыв про сон и голод. — Не знаю, зачем сын правителя приглашает мальчиков, но уж точно не для себя! Тот самый Раен иг Сивар? Мы ведь о нем толкуем? Как у вас только язык повернулся? Он ведь жених моей сестры! Вскоре состоится их бракосочетание, и сама Двуликая привела нас к его дворцу!
— Моя не врать ни один слова, госпожа! Днем они отсыпаться, — затараторил испуганный моей реакцией блондин. — Очень солнце жечь сильно. Жизнь кипеть в Пухкмерит с вечера, как только немного ветер сбивать жара, и до самый рассвет.
— Значит, мы тоже отдохнем до вечера, — кивнул Тирэн, указывая разговорившемуся блондину на дверь. — Ты свободен. Набирайся опыта и приходи завтра во всеоружии!
— Простить меня, недостойно, — кланяясь и пятясь назад, проговорил тот и скрылся за дверью, приговаривая: — Я приходить снова, готовый и опытный! Я исправить!
Тирэн грозно взглянул на меня, и я наконец покраснела. Кажется.
— Поздно уже смущаться, — покачал головой он. — Будем молить богов, чтобы господин никогда не узнал о случившемся. И вообще о заведении дядюшки Кхуата. Давайте дружно забудем обо всем, словно ничего и не было! Значит, этот принц нам поможет? Ты уверена?
— Конечно! Он — само благородство и чуткость, — улыбнулась я, радуясь, что тема переменилась, и представляя встречу с принцем моих грез. — Ах, как же повезет моей сестре…
— Это тот самый тролль, что был вышит на гобелене в твоей спальне? Господин расспрашивал о нем у Эда, — словно между делом сообщил Тирэн.
— Он вовсе не тролль! — возмутилась я. — Раен прекрасно сложен, умен и галантен! У него безукоризненные манеры и…
— …и он любит извращения, — закончил мальчишка, хмыкнув в чашку с чаем.
— Не верь ты этому нахалу, продающему свое тело за серебро! — возмутилась я.
— Мне все равно, что сказал этот тип. Про вкусы Сивара-младшего и так все знают. Господин только не в курсе того, что принц все-таки решил жениться. И не на ком-нибудь, а на наследнице Лавитарии.
— Раен и моя сестрица помолвлены чуть не с колыбели, — печально ответила я.
— Быть помолвленным и решить жениться — разные вещи. И потом… Похоже, это была тайна. Почему-то. Но мне до политики нет дела, пусть в ней твой муж и Эд разбираются.
Я хотела снова вступиться за Раена, но тут к нам подсела Фрида, о которой, признаться, мы успели позабыть.
— Устала? — участливо спросила я.
Она покачала головой и многозначительно взглянула на уставленный едой стол.
— Ешь-ешь, — спохватившись, подбодрила я рабыню, подвигая к ней блюдо с пирогом.
— Жаль, что нельзя отправиться во дворец прямо сейчас, — заканючил Тирэн, дожевывая свой кусок пирога. — Мне совсем не нравится это место. Даже крошка в горло не лезет.
Фрида осмотрелась и, кивнув каким-то своим мыслям, тоже принялась за еду. Похоже, ни дом терпимости, ни раздевшийся перед нами блондин нисколько не давили на ее моральные принципы.
Глядя на осанку и внешность красавицы, я понимала, что она — не простая деревенщина. В жестах девушки присутствовала невероятная грация, которой я даже отчасти завидовала. Но глаза цвета самой темной ночи говорили еще и о том, что жизнь у нее была не сладкой. В них странно перемешивались недоверие, жесткость и житейская мудрость.
— Тебе не холодно? — участливо спросила я. — Надо бы где-то платье раздобыть, как у меня.
— Вечером на рынок сходим и купим. Перед дорогой, — предложил Тирэн, откидываясь на спинку глубокого кресла и блаженно прикрывая глаза. — Что-то я устал сильно…
Словно в подтверждение своих слов он зевнул и вскоре мирно засопел. Черты лица разгладились, а упрямо сжатые губы расслабились, и на них появилась милая улыбка.
«Совсем мальчишка, — пронеслось в голове. — Как же я позабыла о том, что он — ребенок? Смелый, шустрый, умный и рассудительный, но ребенок. И где, спрашивается, его мать? У такого замечательного парнишки непременно должен быть кто-то, кто позаботится о нем!»
Рядом громко хмыкнула Фрида. Обернувшись, я поймала на себе ее заинтересованный взгляд и почему-то захотела оправдаться:
— Мальчик очень устал, бедняжке здорово досталось. Еще и я совсем не облегчаю ему жизнь.
Рабыня мягко улыбнулась и слегка покачала головой, после чего вытянула вперед обе руки. Одной указала на Тирэна, второй — на меня. Затем соединила их, сжав в плотный замок.
Я нахмурилась.
— Не поняла. Ты намекаешь на то, что я хочу отношений с этим мальчиком?
Брови Фриды взметнулись вверх. Она раздраженно вздохнула и, закатив глаза, цокнула языком.
— Говори нормально или напиши, — разозлилась я. — Язык жестов не для меня!
Девушка поднялась и указала на себя, затем на окно, после чего вопросительно пригнула голову к плечу.
— Хочешь прогуляться?
Она кивнула.
— Хорошо, иди. Только надень мою накидку поверх своего наряда. И капюшон не забудь. Сама понимаешь, рисунок на твоем плече может принести нам неприятности.
Так и не сказав ни слова, Фрида переоделась в мое черное платье и беззвучно покинула комнату, оставляя меня в окружении целого вороха тяжелых дум.
Перекусив и еще раз посмотрев на Тирэна, я пожала плечами, не в силах понять, что имела в виду моя таинственная рабыня, говоря о нас как о едином целом. Тут же вспомнился Хакарк. Где он сейчас? Ищет ли нас? Сильно ли злится на меня за самонадеянность? Не думает ли, что я сбежала по собственной воле? Столько вопросов, и только боги знают на них ответы.
Прикрыв глаза, я грустно вздохнула, представляя, какую выволочку устроит мне супруг, когда мы наконец встретимся. Только бы не порол, как Ганну… Хотя пусть даже выпорет — лишь бы нашел нас скорее.
Мне снилось что-то страшное. Я убегала, плакала и кричала, звала на помощь и угрожала. Не помню, кому и с какой целью, но страх остался даже после пробуждения.
Тирэн бесцеремонно тряс меня за плечо и обеспокоенно приговаривал:
— Все хорошо, это только сон. Проснись же, ну! Все хорошо…
Увидев его, я какое-то время удивленно моргала, приходя в себя и вспоминая, где нахожусь.
— Прости, — наконец выдохнула я, обмахивая лицо ладонью, — мне что-то привиделось. Столько впечатлений за эти дни — вот и схожу с ума потихоньку. Я кричала?
— Ну, — Тирэн замялся, — не то чтобы…
— Что случилось?
— Ты плакала и угрожала господину.
— Хакарку?
— Да. Обзывала его всячески, била кулаком по подушке и скулила.
— Скулят только собаки, — поморщившись, заявила я, — так что не преувеличивай.
— Хорошо, выла, — спокойно согласился самый покладистый мальчишка в мире.
— Поганец.
— Истеричка.
Мы помолчали некоторое время, дуясь друг на друга, но так уж вышло, что ни один из нас не мог долго держать язык за зубами.
— А где рабыня? — спросил Тирэн.
— Ушла прогуляться. Не переживай, она в моем платье.
— Это и вправду должно было успокоить? — Мальчишка взглянул на меня, как на умалишенную. — Она ведь может оказаться предательницей.
— Нет, Фрида не такая, — категорично заявила я.
— Конечно, и Ганна была не такой! И чувствую, даргхаин тоже!
— Это другое.
— Это ты другая. Словно из другого мира свалилась! Надо же быть такой доверчивой! Так ведь и пропасть недолго.
— Пока не пропала!
— Потому что жила в монастыре за высоченными стенами, в окружении строгих монахинь. А стоило выйти — пожалуйста: то в лесу заблудишься, то в лапы похитителям сама бросишься, то…
— Ну хватит! — Я вскочила, чувствуя, как полыхают от гнева щеки. — Кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?! Я разрешила обращаться ко мне на «ты», но, как только Хакарк заберет нас, все вернется на свои места!
Тирэн открыл было рот, чтобы выкрикнуть что-то в ответ, но вдруг остановился. Зло сверкнув зелеными глазами, он склонил голову в подобострастном поклоне и проговорил:
— Прошу простить вашего слугу, госпожа. Я смиренно приму любое наказание.
И мне вдруг стало стыдно. Не так, как бывало раньше — немного, самую чуточку, — а по-настоящему. Так, что захотелось оправдываться и биться лбом о каменную стену от осознания собственной никчемности.
Подобное чувство было в новинку и настолько удивило меня, что я поначалу растерялась.
— Как госпоже угодно поступить? — не поднимая головы, продолжил монолог Тирэн.
— Прости меня, — внезапно прошептала я. — Прости, пожалуйста.
Он вздрогнул и уставился на меня так, словно увидел призрака.
— Я не хотела тебя обижать. — Поддавшись порыву, шагнула к мальчишке и крепко прижала к себе, поглаживая его макушку. — Не знаю, откуда во мне столько злобы. Хотя нет, знаю. Ты просто давишь на самое больное. По сути, это я — никто. Меня вырастили, как овцу на заклание, чтобы выгодно выдать замуж, когда придет время. А чтобы под ногами не мешалась, заперли в монастыре. Я не знаю реалий этого мира и приношу всем одни неприятности.
Тирэн тихо выдохнул и смущенно забарахтался в моих объятиях, бормоча:
— Ну, будет уже…
— Как ты оказался среди людей Хакарка? — слегка отстранившись, спросила я, заглядывая в самую глубину зеленых глаз. — Почему все называют его по имени, а ты — господином? Ты говорил, что был вором. Расскажи.
— Да что там рассказывать, — мальчишка отвел взгляд, — в моей жизни нет ничего интересного.
— А мне интересно. Ну же.
Я улыбнулась и шутливо взлохматила его рыжие волосы.
Тирэн отбежал к окну и, замахав руками, проговорил:
— Расскажу, только не трогай меня! А то ишь, любвеобильная какая: то тискает, как маленького, то прическу портит…
— Я слушаю, — напомнила, улыбаясь еще шире и устраиваясь в кресле напротив.
— Не знаю, что рассказывать. Родился и вырос в Лавитарии. Отец много пил и мало работал, мать много работала и сильно уставала. По выходным он приходил особенно пьяный и недовольный, избивал меня и ее, кричал, как ненавидит свою жизнь, как мы обнаглели… В общем, однажды я подрос достаточно, чтобы вступиться за мать, и он выгнал меня из дома.
— Куда выгнал? — не поняла я.
— На улицу, — усмехнулся Тирэн. — Мне было семь лет, и я прибился к банде попрошаек. Иногда ходил к матери, носил ей кое-какую мелочь. Она плакала и просила прощения, прикрывая новые синяки… Потом нашего главного подмяли под себя воры из центра, и меня забрали в одну из их шаек. Там-то я и научился воровать. Вырос, так сказать, по службе.
Он замолчал, безучастно глядя куда-то в одну точку, а я боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть мальчика.
— Ну, там много чего было, — тряхнув головой, Тирэн резко обернулся ко мне, — но это не предназначено для ушей молодой леди. Воровал я несколько лет, дрался много, научился управляться со сложными замками и возненавидел богачей. А однажды гулял на рынке по дороге к матери и увидел очередного толстосума. Дед, явно не из местных, вальяжно расхаживал в странной одежде, разил перегаром и платил серебром. Взбесил меня страшно. Ну, я и… сунул руку в карман к шардигару.
— Шардигару? — Не удержавшись, охнула и даже вперед подалась от любопытства. — Настоящему? Тому самому, что провел обряд над нами с Хакарком?
— Угу.
— А дальше? Не томи!
— Дальше он меня поймал, накормил и предложил принести ему клятву верности. Служить верой и правдой, пока я не осознаю, кем являюсь.
— Это как?
— Без понятия. Я пока не осознал. Да и устал шардигар от меня, видимо. — Плечи Тирэна поникли. — Я ему больше трех лет служил, а недавно, за пару месяцев до вашей свадьбы, он меня господину подарил.
— Быть не может!
— Еще как может. Теперь я его слуга. Только Хакарк не рад, а отказываться от подарка шардигара нельзя — он ведь проводник между людьми и богами. Теперь мы везде вместе, и я очень старался быть полезным, но…
— Это ужасно! Шардигар права не имел так поступать! Я ему все скажу, когда мы увидимся снова!
— Сначала нужно вернуться к господину, — уныло ответил Тирэн. — А потом пережить его гнев. Тебя-то он пощадит, а я, чувствую, попал…
— Да чего его все так боятся? — поразилась я. — Словно он — монстр какой-то. Или животное. Да, поначалу я тоже опасалась наших встреч, особенно вспоминая мамины сказки о варварах с севера, способных обращаться в лютых безжалостных зверей, но позже…
— Так ты знаешь легенды севера? — перебил меня Тирэн, глядя очень внимательно. — И про обороты, и про закон третьего поколения?
— Конечно, — снисходительно улыбнулась я. — Все мужчины из правящего рода обязаны жениться на иноземках хотя бы раз в три поколения. И это правильно, ведь нужно укреплять союзы между нашими странами.
— Укреплять? — Тирэн нервно поправил рукав своего наряда. — То есть в легенды ты не веришь?
— Ах вот в чем дело! — догадалась я. — Ты веришь в эти сказки! Про Хакарка, конечно, многое говорят, да и выглядит он сурово, но, поверь, если бы муж выл на луну и обрастал шерстью, я бы знала и близко не подошла к этому монстру!
Все еще посмеиваясь, приблизилась к окну и… закашлялась, подавившись слишком поспешно проглоченным воздухом.
— Добрый вечер, красавица, — улыбнулся мне Эд, придерживая за локоть шипящую от недовольства Фриду. — Пустишь в дом? А то так пить хочется, а переночевать негде.
Ответить не успела, потому как в следующий миг в раскрытое окно запрыгнул огромный лохматый пес. Покрутившись вокруг своей оси, он остановился в шаге от меня и, вывалив язык, шумно задышал.
— Малыш! — грозно позвал пса Эд. — Какого хре… То есть ко мне, дружище.
Собака не отреагировала, продолжая пялиться на меня блестящими серыми глазами.
— Твою ж… — донеслось из окна, после чего на подоконнике оказалась Фрида, заботливо подсаженная Эдом. Следом влез и он сам. — Ну, принимай гостей, Дарна.
Я стояла, не в силах прийти в себя и вымолвить хоть слово. Тогда пес резко рванул ко мне и потерся носом о ногу, необычно порыкивая и подставляя лохматую голову к рукам, требуя ласки.
— Ой, какая милая собачка!
— Эм-м… я бы не советовал…
— Ах ты мой хороший, иди сюда. Какая прелесть! Такой мягкий бархатистый носик! Дай почешу за ушком.
— Она что, трогала его морду? — Эд закрыл лицо руками и полуобернулся к побледневшему Тирану. — Оттащи ее немедленно.
— Ну уж нет, — едва слышно отозвался мальчишка. — Пусть сама как-нибудь. К тому же она уже пожила, а мне еще так мало лет…
— Да что с вами? — удивилась я. — Не слушай их, песик. Как там тебя зовут? Малыш? Какой ты милый. Вот возьму и отберу тебя у Эда. Хочешь, чтобы я стала твоей новой хозяйкой?
Эд рвано выдохнул, Тирэн попятился и прижался спиной к стене, а Фрида молча покрутила пальцем у виска и попыталась вновь выбраться через окно на волю.
— Ваф! — ответила очень понятливая собачка, странно щуря глазки и утыкаясь носом мне между ног.
— Ох! — засмеялась я и отодвинула нахальное животное, шутливо ударив его по наглой морде. — Запомни: если хочешь стать моим, то нужно учиться манерам! Вот выдрессирую тебя, и будешь защищать меня от Хакарка. Кстати, где он сам? И как вы нас нашли?
