Глава 9
— Мы… Я и… — Эд красноречиво взглянул на огромного светло-серого пса с черными подпалинами на спине и ушах, — …пришли по следу. Точнее, по следу шли до базара, пока не сбились. Потом пришлось отдохнуть в гостинице. Пекло стояло ужасное, а собаке… как бы это сказать… нездоровилось.
На последних словах Эд отстегнул от пояса ножны с топором Хакарка и брезгливо откинул в сторону. Туда же полетел большой кожаный мешок, в котором я узнала личную вещь супруга.
Пес развернулся и очень серьезно уставился на рассказчика. Похоже, даже он знал что-то такое, о чем никак не могла догадаться я. Засмеявшись, не удержалась и снова потрепала его мохнатую голову, приговаривая:
— Какой умница! Искал нас, себя не жалел. Не то что мой муж: у того дел невпроворот! Подумаешь, жену похитили…
— Меня не жалел — будет точнее, — вклинился Эд и продолжил недовольным тоном: — Так вот, час назад этот… умница очнулся и давай выть на всю округу. Я уж думал, голову ему повредил топором, но оказалось, он твой запах учуял.
— В каком смысле топором? — прижимая к себе огромного пса, уточнила я.
— Как же он запах почуял? — перебил меня Тирэн. — От гостиницы-то.
— Ваша знакомая у нас под окнами с Ругхом ворковала, — ответил Эд, игнорируя мой вопрос. — А она, я так понимаю, в наряде Дарны. Вот наш горемыка и двинулся. В путь, я имею в виду.
— Гр-р, — ощерился пес.
— Прекрати злить животное, — нахмурилась я. — Он замечательно справился с задачей. Нашел нас! Спаситель, герой, такой краси-и-ивый.
— Дарна, — прокашлявшись, заговорил Эд. — Этот пес…
— Гр-р-р, — вновь зарычала собака.
— Ты ему не нравишься, — бросила я через плечо, поглаживая лохматую голову. — Откуда только взялось такое умное животное? Всю жизнь мечтала о собаке, представляете? И вот…
— Угу, — Эд прошел к дивану и улегся, прикрывая глаза. — Оставь его себе, раз мечтала. Малыш теперь твой. Навеки.
Фрида хихикнула. Тирэн недовольно поджал губы и потянулся к кувшину с водой.
— Правда? — обрадовалась я. — Честно-честно? А Хакарк разрешит его оставить?
Тирэн фыркнул в кружку, подавился и облил свою одежду. Все еще кашляя, он отошел к двери и уселся на маленький пуфик, поглядывая на выход.
— Честно. И нет, против он не будет, — заговорил Эд. На его лице сияла странная улыбка. — Даже обрадуется. Но сейчас лучше расскажи, как вы сюда попали. И что это за место?
Тут я, признаться, смутилась.
— Место как место, — буркнула, прижимаясь щекой к мощной спине притихшего пса. — Другого не нашли.
— А подробней?
— Я скажу, а ты пообещай не рассказывать Хакарку.
Фрида села на подоконник и перекинула ноги в сторону улицы. При этом я успела заметить выражение ее лица. Оно выражало жалость. Она словно сочувствовала мне. Рабыня сочувствовала мне!
— Да что происходит? — вспылила я, поднимаясь. — Почему вы ведете себя так, словно вот-вот случится нечто ужасное?
Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь громким дыханием моего новоприобретенного пса.
Тирэн в ответ на мой взволнованный взгляд поморщился, прошептал «Прости» и, открыв дверь, громко добавил:
— Пойду на базар, прикуплю одежду для Фриды. А то нам и выбраться отсюда не в чем.
Та повернулась и согласно закивала, жестами показывая мальчишке, что будет ждать его снаружи. После чего спрыгнула и, судя по звуку, ушла.
— Так что за место? — снова спросил Эд.
— Дом терпимости, — ответила я, скрестив руки на груди. — Мужской. И что теперь?
Пару раз моргнув, Эд спешно поднялся с дивана и, пробурчав: «Не так уж я и устал», махнул рукой Тирэну:
— Подожди, парень, вместе сходим. Давно я на базаре не был.
Я осталась наедине с собакой. Глянув на Малыша, села рядышком, погладила его по местечку между глаз, ткнула в нос и улыбнулась:
— Странные они, правда? Но ничего, теперь у тебя есть я.
Пес судорожно дернулся и скрипнул зубами. Громко. И очень неправильно. Никогда раньше не видела собак со столь неодобрительным выражением морды.
— Малыш? — позвала я собачку.
Он на миг замер, притих, а затем резко выгнулся и захрипел, при этом не просто меняя окрас, но и вообще теряя шерсть.
Я с визгом вскочила и кинулась к дверям. Несколько раз дернув ручку, с ужасом поняла, что меня заперли. Заперли! И не кто-нибудь, а мои друзья. Впрочем, какие они мне теперь друзья? Сволочи они! И после смерти от клыков больной собаки мой дух обязательно явится к ним, чтобы наказать за предательство!
Сзади раздавались довольно-таки неприятные звуки, оборачиваться совсем не хотелось. Нервно стукнув ногой по двери, я неожиданно громко выругалась и, закрыв глаза руками, завыла.
Рядом что-то упало, зашуршала ткань и, наконец, полилась вода. Любопытство победило страх перед смертью.
У столика с едой стоял мой абсолютно голый супруг, наполняя кубок сладким красным вином. Пса нигде не было. Совсем.
— А где Малыш? — с какой-то отчаянной надеждой в голосе спросила я.
— Перед тобой, — прохрипел Хакарк, опрокидывая в себя содержимое кубка.
— Но… Ты на него не похож. То есть… Этого не может быть.
— Не может — значит, не было, — согласился мой покладистый супруг, повторно наполняя кубок.
— Значит, это сон? — улыбнулась я.
— Значит, ты нашла приют в борделе? — вопросом ответил Хакарк.
Он наконец-то напился и развернулся ко мне, кривя губы в злой, очень злой усмешке. Я попыталась протолкнуть ком, образовавшийся в горле и грозивший удушьем, но поняла, что во рту сухо, как в пустынях Хастарии.
— Ты проглотила язык, женщина? — Супруг сжал ни в чем не повинный кубок. Пальцы побелели, железо жалобно скрипнуло, превращаясь в бесполезный кусок металла. — Отвечай мне.
Я молча развернулась к двери и в который раз потянула ручку. Безуспешно.
Сзади зарычал супруг.
— Помогите! — жалобно пискнула я. — Кто-нибудь.
— Зовешь продажных мужчин? — Вкрадчивый шепот в самое ухо прогремел громче выстрела из пушки. — Думаешь, одного меня будет мало?
— Хакарк, — шепнула, чувствуя, как близится ужасная смерть от остановки сердца. — Давай обсудим все, как приличные люди.
В ответ одна его рука легла на мою талию, вторая убрала распущенные волосы от лица и шеи, перекинув их за плечо.
— Говори, — разрешил он, едва ощутимо касаясь губами моих скул. — Представим, что ты — приличная леди.
Громко вздохнув, каждой клеточкой чувствуя его близость, я облизнула пересохшие губы и, слегка обернувшись, встретилась с ним взглядом.
— Ты накажешь меня? — спросила напрямик, встревоженно ожидая худшего.
— Накажу, — подтвердил он.
— Я понимаю, — шепнула, чувствуя, как вопреки логике, уходит страх, уступая место предвкушению. — Но… мне бы хотелось знать, как ты… Этот пес…
— Волк, — поправил супруг. Его рука медленно скользнула вверх, уже обосновавшись на жаждущей ласки груди.
— Он не был похож на волка, — заметила, прижимаясь еще теснее.
— Эд навел морок. Это все его колдовство.
— Пусть так, — кивнула я. — Но как? Как это возможно? Выходит, все легенды из моего детства — правда?
— Отчасти. Но я контролирую зверя. Достаточно просто не выводить меня из себя, женщина, и волка можно вовсе не увидеть.
— Но я видела его! — сообщила, заново переживая шок.
— Делай выводы! — пожал плечами муж, не собираясь оправдываться.
Немного подумав, пробормотала, все еще решая, как относиться к новому знанию:
— Могу пообещать быть осмотрительней.
— Могу притвориться, что поверил.
Мы замолчали. Его руки продолжали жить своей жизнью, исследуя мое тело, а в глазах горел огонь не то гнева, не то желания. А может, и того и другого вместе.
— Все остальные знали, — внезапно догадалась я. — Про… твою особенность. Все, кроме меня! Даже Фрида!
— Про магичку-рабыню расскажешь отдельно, — мотнул головой Хакарк. — А сейчас мне нужно немного остыть.
— Еще вина? — радостно предложила я.
— Нет.
— Ванну?
— Да. После наказания.
Я поморщилась. Слово-то какое, наказание! Ну не высечет же он меня?! Или?..
Резко развернувшись в руках супруга, я сурово взглянула в его непроницаемо-серые глаза и с упреком заявила:
— Если бы ты лучше следил за своей любовницей, мне не пришлось бы…
Договорить не успела. Хакарк утробно зарычал, схватил меня, приподнял и, крепко прижав к себе, впился в губы жадным поцелуем. Сначала я растерялась, но, решив, что это и есть его хваленое наказание, обрадовалась. Обхватив руками могучую шею, расслабилась в стальных объятиях и даже попыталась ответить на поцелуй. Получилось плохо и неумело, отчего я тут же смутилась.
Однако муж порыв оценил — я поняла это по упругой твердости, восставшей в один миг и с напором упирающейся мне в низ живота. Как мы оказались на широком диване, не помню, но брюки с панталонами слетели с меня в два счета, а рубашку супруг просто задрал до самой шеи. Бюстье отлетело в сторону, после чего он и сам примостился сверху.
Я пыталась изобразить равнодушие, чтобы Хакарк не понял, как неожиданно приятны мне стали его объятия и неприкрытое желание. Он хотел обладать моим телом — даже столь несведущая и неискушенная в любви девица, как я, понимала это. Понимала и гордилась, и хотела его прикосновений не меньше. Только вот сообщать о своих новых эмоциях не спешила. Однако влажное лоно выдало меня с головой.
Муж довольно ухмыльнулся, проникнув пальцами в самое сокровенное местечко, и тут же стал творить там жуткие непотребства, от которых все мои внутренние бесы полезли наружу. Я выгибалась, тянулась к нему, стонала и кусала губы, а он терзал кожу на животе то поцелуями, то легкими покусываниями, продолжая гладить и давить на какую-то особую точку там, внизу.
В какой-то момент, когда волна непередаваемого удовольствия уже грозила накрыть меня с головой, Хакарк внезапно остановился, отчего я чуть не завыла раненым зверем. Продлилась наша разлука всего несколько мгновений, после чего мое лоно заполнило его мужское естество. Это внезапное вторжение немного меня напугало, но, как только блаженство возобновилось и стало нарастать от стремительных напористых движений моего варвара, страх ушел, уступая место удовольствию.
Мы достигли пика наслаждения одновременно. Я громко вскрикнула и затихла, чувствуя, как содрогнулось несколько раз тело Хакарка, после чего он лег на меня, упираясь на локти. Не в силах сдержаться, коснулась его предплечья и легким, почти невесомым движением погладила грубую кожу. Он не сопротивлялся и не ругал меня. Осмелев, я провела по спине и, поднимаясь к шее, накрутила на указательный палец прядку непослушных волос.
— Хакарк… — Тихо позвав мужа, так и не реагировавшего на все мои выходки, вдруг сказала: — Знаю, ты не любишь подобные разговоры, но… Я рада видеть тебя. И мне было хорошо. Хоть это и странно.
Он приподнялся, с любопытством вскинул одну бровь и без тени улыбки уточнил:
— Почему странно?
— Потому что мать настоятельница много раз говорила нам о грехопадении, о терпеливом выполнении долга перед супругом, обо всем этом… — Я неопределенно взмахнула рукой, сбросив его волосы с пальца и отведя взгляд в сторону. — Но никогда не упоминала, что плотские утехи могут приносить женщинам удовольствие.
— Еще бы, — хмыкнул супруг и перекатился на бок, продолжая смотреть на меня. — Этим старым девам просто завидно. Их обет обязывает блюсти жизнь без… как ты там сказала?
— Плотских утех.
— Угу.
Хакарк прикрыл глаза и мерно задышал, вероятно, собираясь отдохнуть. Но я заговорила вновь:
— Ты будешь мне изменять?
Он скривился, словно проглотил что-то несвежее, и не ответил.
— Я знаю, что многие мужья изменяют своим женам, — прошептала, усаживаясь на диване и оправляя мятую рубаху. — Только не представляю, как с этим можно мириться? Ты смог бы мириться с тем, что у меня много мужчин кроме тебя?
Хакарк развернулся, сел рядом, осмотрелся и, обнаружив взглядом свой кожаный мешок, пошел к нему.
— Молодец, что напомнила, — прохрипел супруг, явно разозлившись.
— Что напомнила? — удивилась я.
— Про наказание.
— Но как же?.. Я думала, уже все.
Кинув мешок на стол, Хакарк достал из его недр тонкий серебряный шнурок и поманил меня пальцем.
— Даже не думай, — прошипела я, воображая худшее.
— Сюда, женщина. Или мне подтащить тебя силой?
Я сложила руки на груди и гордо задрала голову, не веря в угрозы. Он злобно хмыкнул.
— Ты… Дикарь! Ненормальный северянин! Варвар! Сволочь!!! — кричала я спустя миг, пытаясь вырваться из стальных объятий, пока треклятый супруг повязывал ниточку на мое запястье. Слова оборвались резко, впрочем, как и желание разговаривать с этим деспотом.
— Три узла, — предупредил он, любовно погладив импровизированный браслет из заговоренной магией нити.
— Вязал бы сразу на шее, — прошипела я, умудрившись, наконец, вырваться и собирая разбросанную по комнате одежду.
— Можно и на шее, — ответил супруг. — Если будешь настаивать.
И так он это сказал, что мне вдруг совсем перехотелось его злить. Ну подумаешь, браслет верности… Ведь всего три узла. Вот у одной из девиц в монастыре пять узлов было! Отец постарался, защищая честь дочери.
Так вот, стоило ей даже подумать о каком-то красавчике — рука наливалась синевой и холодела. А на следующий день приезжал ее батюшка и добавлял наказание розгами, чтобы изгнать мерзкие помыслы. И находил ее всюду, где бы она, бедняжка, ни пряталась — браслет помогал почувствовать его носителя даже в самом тайном закутке.
Ну, возревновал меня муж — так это даже приятно, значит, дорожит мною. Наверное.
— Поторопись. — Хакарк кинул мне панталоны. — Сюда идут.
Охнув, я прижала к груди одежду и опрометью кинулась за небольшую тонкую перегородку, расписанную красочными цветами.
— Задержи их! — крикнула, буквально запрыгивая в штаны. — Это так ужасно!
— Нет уж, пусть заходит.
Признаться, насторожилась я не сразу. Пока надела штаны, пока застегнула пуговички… Все мысли были о сокрытии содеянного перед немыми укоризненными взорами моих спутников. Они ведь поймут, непременно поймут, чем мы занимались!
Дверь распахнулась без стука, раздались тихие шаги и неуверенный голос:
— А где рыжий госпожа?
— Одевается, — слишком спокойно ответил Хакарк.
— Скажите, моя наготове. Я исправить прежний ошибка, работать над собой и… — Шорох ткани. — Вот.
Я зажала рот рукой, понимая, кто пришел, о чем он толкует и что сотворил. Выходить и подавать голос не спешила, мечтая раствориться здесь и сейчас, превратившись в пыль, чтоб Хакарк расчихался до смерти!
Внезапно перегородка дрогнула, приподнялась и переехала в сторону.
— Иди, — пророкотал супруг, глядя на меня темносерыми, жуткими звериными глазами. — Это к тебе. Как ты любишь.
— Госпожа! — обрадовался блондинистый работник местного заведения, стоявший неподалеку с небольшим, бледным и подрагивающим мужским достоинством наголо. — Я решила радовать вас сегодня. Ночью меня забирать во дворец наследного господина! У них изменить планы. Меня звать, как самый красивый. — Он небрежно откинул назад белые волосы и поставил руки на талию. — Что вы изволить хотеть? Как мы утолить ваша жажда?
— Беги, — шепнула я, чувствуя, как сжалась на запястье серебряная ниточка, и слыша, как участилось громкое, напряженное дыхание Хакарка.
— Не понимать вас, — нахмурился блондин.
— А вот и мы! — радостно воскликнул Тирэн, вбегая в комнату. — Ох, бесы нас всех…
— Стоять! — рявкнул Хакарк, глядя на мальчишку, собравшегося дать деру. — Ко мне! Все!
— А что, собственно, происходит? — спросил Эд, останавливаясь в дверях и удивленно разглядывая нашего гостя. Особенно его нижнюю часть, гордо торчащую кверху. — Я думал, вы хотели побыть наедине, а тут такое! Не знал, не подозревал, но обещаю молчать и впредь! Уважаю чужие слабости и интимные пристрастия.
— Тирэн, — обманчиво ровно позвал мальчишку Хакарк, — подойди.
— Не могу.
— Что так?
— Ноги сильно дрожат.
— Тирэн здесь ни при чем! — заявила я, прижимая руки к груди и вставая перед супругом, стремясь загородить собой голого бесстыдника. — Напротив, защищая мою честь, он сказал этому негодяю уйти прочь…
— Так и быть, — вклинился неугомонный смертник. — Меня гнать за неуважений к госпожа. Но сейчас я на подъеме страсти и готов ублажать и радовать. Только недолго.
— Отчего же недолго? — спросил супруг, с прищуром глядя поверх моей головы на блондина.
— Я же говорить, наследник Раен иг Сивар прибыть, хотеть меня в числе двух еще.
— Иг Сивар? — Эд переменился в лице. — Здесь?
— Да, — радостно закивал блондин, после чего поежился от холода. Его сомнительная мужская гордость тоже увядала на глазах, безобразно сморщиваясь и уменьшаясь.
— А, ну иди к себе, отдохни! — приказал Эд, подходя и загораживая от Хакарка почти убитого продажного мужчину. — Придешь, как только отогреешься, дружок.
— Снова? — разочарованно проныл гость. — А может, погреть в процессе?
— Иди! — рыкнул Эд, буквально выталкивая блондина за порог и швыряя в него забытым халатиком. Закрыв дверь, он обернулся и проговорил, обращаясь к моему застывшему, словно скала, супругу: — Ты слышал? Это наш шанс все выяснить. Если моя мать у него, мы просто обязаны попытаться!
Но муж мой молчал, опасно накренившись вперед и судорожно сжимая кулаки.
— Господин, — тихо позвал Тирэн.
Тишина. Лишь на плечах варвара появились странные бугры, перекатывающиеся под кожей.
— Хакарк! — с нажимом повторил Эд, отодвигая меня в сторону. — Нельзя давать зверю решать за тебя! Взгляни на меня, брат.
Я удивленно вскинула брови, тут же против воли сравнивая таких разных мужчин. Вот кого мне напоминал Эд! Ну конечно! Они очень разные и все же неуловимо похожи.
Мысли прервал отрывистый звериный рык. Бугры под кожей Хакарка стали расти, а Эд бросился прочь. Оказалось, к столику — за топором.
— Ты что?! — завопила я, не успев даже подумать о том, что делаю. Выскочив перед супругом, загородила его собой, разведя руки в стороны. — Я запрещаю! Ну, превращается он в волка, и что теперь? Прибить его? Ты вон вообще с вороном дружбу водишь! А Фрида проклята. Да и Тирэн…
Все посмотрели на Тирэна. Тот отступил на шаг, осмотрел себя с ног до груди и, пожав плечами, удивленно уставился на меня.
— Ну, он просто много болтает, — заключила я. — И все равно, у всех свои недостатки. Что ж теперь, топором каждого?
Эд озадаченно посмотрел на свои руки, на брата, на меня и аккуратно положил холодное оружие на место.
Я облегченно выдохнула и обернулась. За мной стоял абсолютно нормальный Хакарк. Ну, насколько может быть нормальным варвар с севера, периодически превращающийся в хищника.
— Передумал? — с улыбкой в голосе спросил Эд.
— Убью его потом, — невозмутимо ответил Хакарк, притягивая меня за талию и хмуро поглядывая на дверь.
— Вот и правильно! Потому что в настоящее время он нам очень нужен! Он — и еще двое под личиной.
Рука супруга, прижимающая меня, напряглась, но голос оставался спокойным:
— Хочешь проверить свою теорию о похищении?
— Хочу доказать тебе, что ты — идиот! — внезапно вспылил Эд. — Мать давно говорила, что в Хастарии назревает конфликт. Она что-то знала и стояла у них костью в горле, а ты медлил!
— Не вижу смысла нарушать вековой мир из-за чьих-то домыслов.
— То есть похищение Дарны и Тирэна — тоже мои домыслы?
— Нет.
— Славься, Яровир! — саркастично возопил Эд. — И что ты теперь намерен делать?
Хакарк отпустил меня, подошел к столу и, налив полный кубок вина, мигом осушил его.
— Правильней уйти, пока мы не разворошили осиное гнездо, — наконец сказал он.
— Значит, сбежим?
Ноздри Эда трепетали от бешенства.
— Хорошо бы уйти, чтобы вернуться во всеоружии. — Хакарк развернулся, громко поставив кубок на место. — Но враг первым перешел границы. Мы оставим женщин здесь, а сами отправимся в замок под личинами. Сможешь заколдовать сразу двоих?
Эд кивнул и заметно расслабился.
— Но ненадолго. Главное войти, а выходить придется своими силами.
Я не вынесла этого театра абсурда.
— Что значит — оставим женщин здесь?! Что вообще происходит? Куда вы направляетесь? К Раену? Он примет меня без всяких личин! Мы ведь практически родственники.
Хакарк опасно сверкнул глазами.
— Не понял.
— Он — жених ее сестры, — вступил в разговор Тирэн. — Камила Тарси обручена с Раеном и уже готовит подвенечный наряд.
— Вот как? — Супруг хмуро взглянул на меня. — И давно вы это спланировали?
— Кто спланировал? — не поняла я. — Тетушка Сильва — дальняя родственница его величества Прала иг Сивара — отца Раена. Они договорились о бракосочетании детей, когда Камила была еще в колыбели.
Хакарк странно переглянулся с Эдом, после чего они дружно двинулись к выходу, хватая за шкирку Тирэна.
— Куда? — успела вымолвить я.
— Будь здесь, женщина. Нам нужно поговорить без лишних ушей, — стало мне ответом.
Отныне я — лишние уши. Хотела стать любимой женой, а стала женщиной, мешающейся под ногами! Гнев буквально разрывал меня изнутри. Решив срочно подышать свежим воздухом, обернулась к окну и натолкнулась на лучащиеся интересом черные глаза своей рабыни.
— Не ходи замуж! — выпалила я, поднимая и демонстрируя руку с нитью верности. — Вот. Я пошла, и что же? Никуда не лезь, не заглядывайся на чужих мужчин, ничего не трогай. Не подслушивай. И вообще, иди рожай, женщина.
Я всхлипнула.
Фрида улыбнулась.
— Тебе кажется, что я говорю смешные вещи?! — разочарованно спросила я. — Не хочешь проявить солидарность? Успокоить? Посочувствовать, на худой конец.
Она покачала головой и улыбнулась шире.
— Ясно, — ледяным тоном ответила я. — Ступай себе куда-нибудь. А я пока тихонько посижу, подумаю о своей горькой судьбе. И о том, что пора прекращать жалеть людей, продаваемых на ярмарках!
Резко отвернувшись, ушла за ширму, села на стул и решила горько расплакаться. Только не получалось выдавить даже слезинки. Вот в былые времена, помню, рыдала по любому поводу без всяких усилий. А теперь, когда в жизни сплошные ужасы, хотелось только вредничать, вкусно поесть и выспаться. Ну и платье новое. Неужели так взрослеют?
Дверь со стуком распахнулась.
— Женщина! Подойди!
Я закинула ногу на ногу, перебросила волосы на плечо и стала переплетать косу.
— Дар-рна! — рыкнуло мое личное чудовище, явно приблизившись. — Сюда!
Задрав нос, я спокойно продолжила свое дело.
Ширма вновь отъехала в сторону. На горизонте нарисовался злющий варвар, уперевший руки в мощные бока.
— Оглохла?! — крикнул он.
— Теперь да, — поморщившись, ответила я. — Нечего в лишние уши кричать! Иди вон, разговаривай с теми, кому доверяешь!
Меня подняли за плечи и с силой встряхнули. Коса расплелась, волосы шелковым огнем рассыпались по плечам, упали на лицо.
— Не смей мне дерзить! — рявкнул Хакарк, приблизив рот к моим глазам. Видно, чтоб по губам читала, если и правда оглохла. — Если зову — беги навстречу. Если приказываю прятаться — прячься! Если говорю, что дело не твоего ума — значит, оно не твоего ума!
Я продолжала смотреть на его губы, ожидая продолжения.
— Женщина!
— Могу ли я говорить, супруг мой? — спросила, слегка задирая голову и встречаясь с серыми глазами зверя.
Хакарк медленно выдохнул и оглянулся на Эда, словно искал у брата поддержки или совета. Тот прокомментировал происходящее просто:
— Бабы. Их даже в наказание пороть страшно. Многим нравится.
Фрида фыркнула, Хакарк покачал головой и вновь уставился на меня немигающим тяжелым взглядом:
— Говори.
— Я хочу с вами во дворец, — тут же начала я.
— Нет.
— Раен не виноват! Его оклеветали! Тетка Сильва никогда не отдала бы дочь за развратника!
— Тебя она прекрасно отдала за дикаря и варвара, — парировал Хакарк.
И я обиженно замолчала. Отдала. И не только она. Отец и дядя — оба вычеркнули меня из своих жизней давным-давно. Ждали лишь выгодного контракта, чтоб продать подороже. Только к Камиле всегда относились иначе. Она старшая. Она — претендентка на трон Лавитарии.
Заметив, что я скуксилась и замолчала, муж потерял ко мне интерес. Поставил на ноги и даже ширму вернул на место.
— Зови продажного смертника! — пророкотал он куда-то в комнату.
Судя по удаляющимся шагам, один из присутствующих покинул нас, дабы исполнить поручение правителя кенарийцев. И никто не вступился за меня. Даже не попытался!
— Значит, мое мнение тебя совсем не волнует?!
Часто дыша от обиды, я выскочила из-за укрытия и уставилась на своего мучителя глазами, полными гнева.
Тот не обратил на меня внимания, продолжая раздавать указания:
— Тирэн, останешься здесь. Присмотришь за женщинами.
— Снова я?! — возопил парнишка, с ужасом косясь в мою сторону. При должном воображении выражение его лица можно было принять за восторг. При очень большом воображении.
— Ты! И попробуй только повторить прежнюю ошибку!
— Присмотрел уже один раз, — хмыкнула я, глядя на мелкого предателя и складывая руки на груди. Как только явился Хакарк, Тирэн мигом стал прежним услужливым подлизой, совершенно не пытающимся проявить характер. — Защитничек… Проще сразу идти сдаваться!
На этот раз Хакарк обернулся и встретился со мной взглядом. Стало не по себе, даже озноб прошиб.
— Если ты снова пропадешь, женщина, — с угрозой проговорил супруг; — я не стану тебя искать. В мои обязанности входит забота о кенарийском народе и его благополучии, а не погони за иноземной девицей, на голову которой сыплются все неприятности этого мира! Так что думай, прежде чем сотворить очередную глупость!
Я даже задохнулась от несправедливости обвинений. Выходит, во всех смертных грехах обвиняют меня, и плевать, что сама я в жены к этому дикарю не напрашивалась! Больше того, с момента первой встречи была против нашего бракосочетания!
— Значит, это я виновата в том, что нас с этим трусом похитили?! — с вызовом спросила я, кивая на покрасневшего то ли от стыда, то ли от злости Тирэна и чувствуя, как вибрирует голос от нарастающей ярости. — Разве это не ты, муж мой, прогнал из постели любовницу и тем самым обидел ее до глубины души? До предательства обидел! Разве не ты пропустил заговор среди своих людей?! Разве не ты дважды за одни сутки терял новоиспеченную супругу, занимаясь чем и кем угодно, только не мною?!! Или, может быть, это я…
Выплескивая все, что накипело в душе, не заметила, как пропал голос. Вскинув руки, я продолжала открывать рот и силилась достучаться до этого несносного дикаря, но стояла мертвая тишина.
С ужасом осознав происходящее, я схватилась за горло и лишь тогда заметила жестикуляцию Фриды: рабыня стучала ребром ладони по шее и, округлив глаза, качала головой. Тогда-то и раздался треск. На Хакарке лопнули брюки. Все его мышцы стремительно увеличивались, кожа краснела, бугрилась, а под ней четко прорисовывались крупные синие линии.
— Ох… — выдохнула я, проникаясь моментом и понимая, что сказанное все-таки дошло до сознания варвара.
В следующий миг скрипнула дверь, и в комнату вошел довольный Эд с блондинистым жиголо под руку. Они остановились на пороге, но ненадолго. Выбегая прочь, Тирэн и Фрида буквально снесли вновь прибывших. Дверь столь же стремительно закрылась, а я так и стояла напротив скорчившегося в муках монстра.
Не успев обдумать как следует, что делаю, рванула вперед, боясь опоздать. Памятуя о прошлом, совсем недавно пережитом опыте, собрала волю в кулак и положила руки Хакарку на плечи; сжала их, насколько это было возможно, и запричитала:
— Прости, прости. Я все осознала! Конечно, сама виновата. Меня даже в монастыре наказывали чаще других. Слишком любопытна, слишком разговорчива, слишком вспыльчива… Все слишком! Всех девушек пригодного для брака возраста разобрали, а я… а меня… нет. Мать настоятельница вечно твердила, что не стать мне хорошей женой, и ведь права оказалась. Еще немного, и осталась бы старой девой! Но я буду стараться. Ты только довези меня в свой дом наконец-то! Слышишь? Эй?
Он шумно дышал, но больше не дергался. Опущенная к груди голова, покрытая спутанными черными волосами, слегка качнулась; на талию мне легли ладони — самые обычные огромные мужские ладони, и ничего, что размером они были с мои ступни.
«Зато без когтей», — с удовлетворением отметила я.
— Почему? — прохрипел Хакарк, медленно поднимая голову и выпрямляясь.
— Что почему?
— Твой отец и дядя солгали мне. Они говорили, что ты благочестива, тиха и послушна.
Я непонимающе моргнула.
— И? Все девушки в монастырской школе соответствуют названным критериям.
— Но не ты! Они говорили, что ты — в числе лучших.
— Правильно, — смущенно потупилась я. — Не люблю хвастаться, но я вышивала лучше многих других, плела гобелены тоже весьма недурственно. И историю Эливиана сдала на «отлично».
— Гобелены? — с отчаянием в голосе повторил супруг.
— Угу, — радостно закивала я. — И готовить умею! В теории…
Он тихо зарычал и поднял глаза к потолку. Испугавшись, что снова начинается оборот (только этого нам не хватало!), я размахнулась и залепила ему звонкую пощечину. Не очень сильную, но такую, чтоб вернуть внимание к моей персоне и отвлечь от мыслей, приводящих в гнев.
Хакарк вздрогнул. Шок в его глазах, медленно сменяющийся красной пеленой, побудил меня пояснить содеянное:
— Я думала, ты снова перекидываться начал. Вот и привела в чувство. Стрессом.
— Ты… — прохрипел супруг. Его правое веко несколько раз коротко дернулось. — Я заставлю твоего отца съесть наш контракт и запить его кровью твоего дяди!
По телу Хакарка пробежала дрожь. Я сделала маленький шаг назад, не зная, чего ожидать, и вжимая голову в плечи. Однако супруг не стал продолжать свою пламенную речь. Крайне аккуратно приподняв меня за талию огромными ручищами, он в который раз двинулся к ширме. — Не выходи, — выдохнул, засунув меня за ограждение. — Просто не показывайся мне сейчас. И молчи.
Я кивнула, хотя совершенно не понимала, чем именно задела его чувства.
— Э-э-эд!!! — завопил Хакарк, распахивая дверь. — Тир-р-р-рэн!!!
А потом что-то грохнуло так, будто часть стены отвалилась. Это супруг вышел. И, как ни прискорбно, лопнувшие по швам штаны смущали его гораздо меньше, чем меня.
