Глава 13

Покончив с делами и наскоро проглотив сэндвичи в «Собаке и утке», мы добрались до «Грейнджа» и вернулись в столовую к инспектору Сандерленду. Судя по остаткам ужина на серебряном подносе, о сотруднике полиции здесь недурно позаботились. Мы даже подумали, не придется ли уберечь его от послеобеденной сонливости после столь роскошной еды. Но полицейский выглядел столь же оживленным и сосредоточенным, как обычно.

– Так, дамы, приступим к делу, – объявил он. – Моя задумчивость до обеда объясняется прежде всего крайне любопытными сведениями. Чтобы спокойно двигаться дальше, мне нужно было кое в чем убедиться. Сэр Гектор любезно предоставил мне свой телефон. Я получил из Скотланд-Ярда все необходимые сведения, которые, в свою очередь, поступили туда из Парижского управления безопасности. Оказывается, наш мистер Роланд Ричмен – известный контрабандист! Пару раз его задерживали в Дувре с бутылками коньяка, спрятанными в футляре от инструмента, но не более того. Однако коллеги-французы не сомневаются, что он причастен к доставке из Амстердама бриллиантов в прошлом году, но никаких доказательств у них нет.

– Это подтверждает рассказ Скинза, – заметила я.

– Да, мисс, подтверждает. Но есть и еще кое-что. Согласно сведениям, полученным управлением от сотрудников таможенной службы Марселя, ими был задержан некий Правир Сенгупта, бенгалец, проживавший и получивший образование в Англии. Против него у них масса неопровержимых улик. Он явно замешан в контрабанде.

– Понятно, – сказала я. – Вот вам и тот самый «индиец», изъяснявшийся на неплохом английском. Все это обнадеживает.

– Вы правы, мисс.

– И каков же будет наш следующий шаг? – прищурилась я. – Может, встряхнуть как следует этого Ричмена? Вздернуть на дыбе или применить китайскую пытку водой, пока он не расколется?

Инспектор хмыкнул.

– Мы кое-что раскопали по поводу контрабанды в Юго-Западной Англии, – сказал он. – И это делает нам честь. У меня есть возможность прихлопнуть местную шайку, причем куда быcтрее, чем это сделает местная полиция. Полагаю, мы сможем немало вытянуть из Ричмена, просто допросив его. Задав ему чуть больше вопросов. Причем вежливо, спокойно.

– Ну, если вы так настаиваете, – уступила я. – Но на всякий случай – я знаю, как причинить сильную боль, не оставив при этом на теле никаких следов.

Сандерленд бросил на меня недоуменный взгляд.

– Непременно запомню это, мисс. Но, по-моему, вполне достаточно будет задержать его без применения силы.

– Вообще-то вы правы, инспектор, – согласилась я, поворачиваясь к леди Хардкасл. – Просто этот Ричмен не так прост, как кажется.

И снова Роланд Ричмен предстал перед нами в столовой «Грейнджа». Однако на сей раз самоуверенности у него явно поубавилось.

– Вот что, – явно нервничая, начал он, – позвольте полюбопытствовать, чем обязан честью быть вызванным на ковер во второй раз? Что-нибудь произошло? Вам стало известно имя убийцы?

– Нет, пока нет, сэр, – ответил инспектор. – Просто возникли вопросы, которые следовало бы прояснить.

– Что ж, я помогу, если смогу.

– Благодарю вас, мистер Ричмен. Что вы можете сказать нам о мистере… – Сандерленд быстро сверился со своим блокнотом, – Правире Сенгупта?

– Как? Постойте, кое-что припоминаю. Джентльмен из Индии, как я понимаю? По-моему, он нас приглашал выступить? Или нет? По-моему, приглашал, но я, правда, с трудом помню это выступление. Помню только, что оно проходило в Челтнеме и мы играли для каких-то бывших раджей. Вы об этом?

– Не совсем, сэр. Упомянутого джентльмена арестовали в Париже. Вам не приходилось бывать в Париже?

– Как же, приходилось. И не раз, инспектор. Но я не могу вспомнить…

– Видите ли, я связался с коллегой из французской полиции. И он сообщил мне, что у вас была встреча с мистером Сенгупта в одном из баров на Монмартре. Причем в прошлом месяце.

Я опасалась, как бы полицейский невзначай не проговорился, что узнал об этом не от французов, а всего-навсего от Скинза. Но инспектор Сандерленд был стреляный воробей.

И Ричмен, судя по всему, был явно не в восторге от такого поворота.

– Ах вот оно что… – после паузы пробормотал он.

– Именно «ах». Начнем с самого начала? Что связывает вас с мистером Сенгуптой?

– Ну… это… курьерские услуги, если можно так выразиться. Доставка, – пояснил Роланд.

– Доставка чего? Записочек по Парижу? А что, музыкантам так мало платят?

– Маловато, инспектор. Не так уж и много. Вот раньше…

– Чтобы хоть немного приободрить вас и доказать, что ваши финансовые дела не так уж и плохи, – продолжил Сандерленд, – добавлю, что я связался с моими коллегами из Скотланд-Ярда, а они, в свою очередь, с Королевской таможней, которой вы хорошо известны за свои контрабандистские подвиги. Еще раз спрашиваю: что за дела у вас с мистером Сенгуптой?

– Ладно, ладно, – растерянно ответил Ричмен. – В его голосе чувствовалось явное нетерпение. – Сенгупта заплатил мне за провоз одной мелочи.

– И эту мелочь вы доставили в Англию, не так ли?

– Что? Напротив, он попросил меня привезти одну вещицу отсюда.

– И что это за вещица? – вмешалась леди Хардкасл.

– Да как вам сказать… небольшая… Я понимаю, это контрабанда. Но пока что, заметьте, я ничего никуда не переправлял. А уж за мысли о незаконном деянии, как известно, в тюрьму не сажают.

– Не умничайте, Ричмен, – предостерегающим тоном произнес инспектор.

– Умничать мне ни к чему. Я и так не дурак.

Сандерленд и моя хозяйка готовы были испепелить его взглядами.

– Ранее вы утверждали, что у вас с мистером Холлоуэем была договоренность о встрече, – напомнил ему полисмен. – Она как-то связана с этой контрабандой?

– Не связана. А будь и так, разве я сказал бы вам об этом? Что еще вас интересует?

Инспектор помедлил с ответом.

– Пока что ничего, – сказал он наконец. – Но имейте в виду, вы у меня на крючке. И я не спущу с вас глаз.

– В таком случае мне только и остается, что дрожать от страха.

– Вот и дрожите себе, сэр.

Ухмыляясь, Ричмен поднялся и покинул столовую.

– Бывают моменты, когда я от души сожалею, что средневековые пытки больше не в моде, – признался инспектор.

– Дыба и тому подобное? – решила уточнить леди Хардкасл.

– Да-да, именно из этого арсенала.

– Не сомневаюсь, что наша Флоренс всегда готова вам в этом помочь.

Усмехнувшись, Сандерленд повернулся ко мне.

– Не хочу вас обидеть, мисс, но как-то совсем не верится, что вы способны причинить кому-то увечья.

– Я бы на вашем месте, инспектор, не зарекалась, – вставила моя госпожа. – Мы в девяностые годы достаточно много времени провели в Китае, и там она убедила меня в обратном. Я собственными глазами видела, как скрючивались от боли мужчины в два раза выше и в три раза шире ее.

Я мило улыбнулась.

Сандерленд хмыкнул.

– Ладно. А мы только что убедились в том, что Ричмен и Хэддок замышляют нечто недоброе. Или как минимум имеют подобные намерения. Пока я не могу сказать, как именно их планы пересекаются с убийством Уоллеса Холлоуэя, но все равно дознаюсь.

– Не сомневаюсь, что дознаетесь. Что вы теперь намерены предпринять?

– Думаю, нужно снова сделать так, чтобы Рыбий Глаз оказался здесь, и постараться вытянуть из него что-нибудь более существенное, – пояснил инспектор. – Мисс Армстронг, прошу вас, сходите за ним.

– Разумеется, инспектор. Неплохо бы кинуть эту рыбку на сковороду.

Мистера Хэддока я нашла на террасе, где он сражался в нарды с капитаном Саммерсом. На столе стояли бокалы с вином, и оба, казалось, до ужаса были довольны общением друг с другом.

– Ага, – выдохнул капитан, завидев меня. – Служанка леди-следователя. Куда только катится этот мир!

Клиффорд Хэддок искоса взглянул на меня.

– Чем мы можем вам помочь, дорогая?

– Инспектор Сандерленд хотел бы побеседовать с вами, мистер Хэддок, – пояснила я.

– Ну и дела! А я-то, грешным делом, решил, что вы тоже желаете сыграть, – ответил он.

Я безмолвствовала, дожидаясь, пока смогу сопроводить его в столовую.

– Ладно, Саммерс, – произнес он наконец. – Время и полицейские инспекторы неумолимы. Так что пока прервемся, ибо мне предстоит прогуляться в обществе этой симпатяшки до столовой.

Неловко поднявшись, Хэддок вышел через заднюю дверь, ведущую в зал, и направился за мной. И тут же, улучив момент, положил мне руку пониже спины.

– Думаю, нам не помешало бы поближе познакомиться, а инспектор пока обождет, – скороговоркой выпалил он. – Какая же ты все же милаш-ш-ш-ш-ш…

Торговец не договорил. Ахнув от боли, он осел на пол. Мне потребовалась всего парочка легких, но точных и посему весьма ощутимых тычков. Помогая ему подняться, я решила поставить точку на этом инциденте.

– Мистер Хэддок, прошу прощения, здесь такой скользкий паркет. Бальный зал, сами понимаете. Надо ходить осторожнее. Как вы?

Секунду или две он сверлил меня взглядом.

Не выпуская его руки, я прошептала ему на ухо:

– Никогда больше не прикасайтесь ко мне, сэр. Здесь везде такие полы, прямо не знаешь, где поскользнешься.

До самой столовой Клиффорд не вымолвил ни слова.

– А, это вы, мистер Хэддок, – произнес инспектор, когда мы вошли. – Прошу простить меня, что снова затащил вас сюда, но понадобилось кое-что прояснить. Что с вами? У вас такой вид, будто с вами что-то приключилось. Все хорошо?

– Просто не устоял на ногах на гладком паркете, пока мы шли сюда, – бросив на меня многозначительный взгляд, ответил торговец.

Леди Хардкасл, перехватив этот взгляд, вопросительно уставилась на меня. Я лишь улыбнулась. Она в ответ тоже. Видимо, поняла.

– Да уж, предательски скользкими бывают полы в больших залах, – констатировал Сандерленд.

Мне показалось, он тоже все понял. И по нашим с хозяйкой лицам, да и по несчастному виду Хэддока.

– Что ж, к делу, – продолжил он. – Вас не затруднит еще раз объяснить нам, по какой причине вы оказались в «Грейндже»?

– Я приехал сюда по приглашению сэра Гектора для оценки его антиквариата.

– Только с этой целью?

– Боюсь, я не совсем понимаю вас, инспектор…

– А такие имена, как Роланд Ричмен и Правир Сенгупта, ничего вам не говорят? А незаконное перемещение через границу запрещенных товаров – это тоже для вас пустой звук?

– Не могу взять в толк, инспектор, – с холодным раздражением в голосе отпарировал Хэддок.

Я шагнула к нему, и он невольно отшатнулся.

– Слушайте, держите эту злобную гарпию подальше от меня!

– Да я бы рад, – нахмурился полицейский, – только вот она не в моем подчинении. Пытаюсь держать ее в рамках, но сами знаете, каково сейчас с этими женщинами – им законы не писаны.

– Просто не подпускайте ее ко мне – и все. Я готов рассказать все, что знаю.

– Бог ты мой! Да эта девушка тише воды и ниже травы. Уверен, она и пальцем вас не тронет. По крайней мере, в нашем с леди Хардкасл присутствии. Так что еще раз спрашиваю: цель вашего визита в «Грейндж»?

– Меня действительно вызвал сюда сэр Гектор, – заговорил Хэддок. – Но в тот день, когда состоялась вечеринка, я получил телеграмму от Ричмена. В ней он сообщал, что их ансамбль будет выступать в «Грейндже» и что мы должны окончательно утрясти здесь все наши дела.

– Ваши дела?.. – не понял инспектор. – Какие? Уточните!

– Мне показалось, вы в курсе, судя по вашим же словам, – хитровато пояснил Клиффорд.

– Прошу прощения, – произнес Сандерленд. – Давайте убедимся, что говорим об одном и том же.

– Конечно, инспектор. Почему бы вам не перечислить то, что вам уже известно, а я дополню. Добавлю, так сказать, недостающее звено.

Полицейский вздохнул.

– В таком случае вспомним ваш рассказ о событиях того злосчастного вечера, если вы не против? Вы собрались встретиться с Ричменом в перерыве, так?

– Ничего такого я не говорил.

– Вы собрались встретиться с ним в перерыве, но не явились. Вы ведь к тому времени уже успели убить Холлоуэя? И прятались на случай, если Ричмен вдруг заметит тело Холлоуэя и поймет, что это ваших рук дело?

– Я… что? Нет! Я задержался, это верно. Я был в… Ведь я вам уже говорил, куда заходил. А когда вернулся в библиотеку, Ричмена там не было.

– И вы все оставили как было?

– Нет… Я… М-м-м…

– Что означает это ваше «м-м-м», сэр?

Хэддок тяжело вздохнул.

– Я пошел в библиотеку.

– И что вы там увидели?

– Настоящий бедлам, инспектор. Хаос. Все вещи оркестрантов были разбросаны как попало.

– А мистера Холлоуэя вы не заметили?

– Нет, не заметил. Я довольно долго там пробыл и видел, что произошло, а потом вышел. Не хотелось мне околачиваться там, чтобы потом все думали, что это я.

– Понимаю, – ответил Сандерленд. – Что еще вы видели?

Торговец умолк на несколько секунд, раздумывая.

– Мне кажется, дальняя дверь закрылась как раз в тот момент, когда я входил! Но с уверенностью сказать не могу, – сообщил он в конце концов.

– И вы отчего-то не сочли необходимым рассказать об этом на первом допросе?

– Но согласитесь, не так уж я в этом виноват, инспектор. Во всяком случае, вам не составит особого труда справиться о моей репутации. И потом, как бы это выглядело? Ну, я и подумал, что лучше прикусить язык, чтобы избежать всех этих не очень-то приятных вопросов.

– Понятно. Если то, что вы сейчас утверждаете, – правда, то у меня, за исключением ваших попыток ввести меня в заблуждение, пока нечего вам предъявить. Однако прошу вас не покидать «Грейндж» до получения от меня особого на то разрешения. Вам понятно? Можете идти, Хэддок.

– Прекрасно, – кисло улыбнулся Клиффорд.

– И впредь осторожнее на паркете, сэр, – усмехнулся инспектор.

Стоило мне переступить с ноги на ногу, как Хэддок, будто затравленная крыса, шмыгнул к двери и был таков.

Некоторое время инспектор Сандерленд сидел на стуле, задумчиво покусывая мундштук своей трубки.

– Нам недостает самого важного, – мрачно объявил он. – В нашем распоряжении тело убитого в библиотеке мистера Холлоуэя и парочка оркестрантов, кроме музыки, промышляющих еще и контрабандой. Но мне никак не удается все между собой увязать. И я даже толком не знаю, стоит ли вообще пытаться все соединить. Должен признаться, леди, я зашел в тупик.

В этот момент в дверь постучали, и показалась преисполненная уважения и достоинства физиономия дворецкого. Леди Хардкасл жестом пригласила его войти.

– Входите, Дженкинс. Чем можем вам помочь?

– Скорее, наоборот, леди, – ответил домоправитель, подойдя к моей хозяйке с серебряным подносом. – Вам еще одна телеграмма.

– Недурно, – ответила леди, взяв телеграмму с подноса.

– Мне дождаться ответа, миледи?

Моя госпожа пробежала глазами текст – телеграмма оказалась достаточно длинной – и сказала:

– Нет, Дженкинс, ответа вам дожидаться не надо. Я узнала все, что требовалось.

– Очень хорошо, леди, – ответил дворецкий. – Чай подадут ровно в четыре. Сэр Гектор предпочел расположиться на террасе. Вы присоединитесь к нему?

– Боюсь, и на этот раз вынуждена отказать, Дженкинс. Но вот о чем я хотела бы вас попросить: не могли бы вы сделать нам любезность и убедиться, что все гости по-прежнему в «Грейндже»? Включая оркестрантов. Вы не будете возражать?

– Я все сделаю, как вы велели, миледи.

– Спасибо, Дженкинс, ваша помощь просто неоценима, впрочем, как всегда.

– Благодарю вас, леди. Это все?

– И даже больше, – улыбнулась леди Хардкасл.

Поклонившись, Дженкинс вышел.

– И что же в этой телеграмме, леди? – поинтересовался инспектор.

– Еще один элемент головоломки, – ответила моя хозяйка. – Мой брат Гарри служит в Уайтхолле. Я телеграфировала ему, желая выяснить, знает ли он кого-нибудь, кто мог бы пролить свет на личность одного из наших свидетелей.

– Ну и?.. – взволнованно спросил инспектор Сандерленд, выпрямившись на стуле. – И кто бы это мог быть?

– Капитан Саммерс.

Полицейский рассмеялся.

– Разве? Этот дурачок? Боже мой, да что можно узнать о нем нового от служащего Уайтхолла больше того, что вы узнали за две минуты общения? Да наша собачка – Аристотель в сравнении с ним!

– О, оказывается, у вас есть собака!

– Собственно, этот пес моей жены. Вестхайлендский белый терьер. Милая сучка, но маловата, на мой взгляд. Я предпочитаю породы покрупнее. Но они с женой души друг в друге не чают.

– Как очаровательно, – ответила леди Хардкасл. – Так вот, что касается капитана Саммерса, то он кое-что говорил во время нашей с ним беседы. Мол, он только что из Индии и мечтает покорить какую-нибудь молодую особу – дочь полковника, насколько я помню.

Сандерленд снова уткнулся в блокнот.

– Верно, – подтвердил он. – Он рассчитывает жениться годика через два, но никаких предложений никому пока не делал.

– Вот именно. А теперь я кое-что расскажу вам. А вы пообещаете мне не выходить из себя.

Инспектор прищурился.

– И еще я вас попрошу не докладывать то, что услышите от меня, своему начальству. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не покончим с этим, – добавила леди Хардкасл.

– Думаю, ваши предостережения несколько излишни, – ответил полисмен. – Хотя вы должны понимать, леди Хардкасл, что вставлять полиции палки в колеса в ходе любого расследования – дело серьезное.

– Конечно, конечно, инспектор, но прошу вас выслушать меня, а уж потом вы решите, обоснованны мои просьбы или нет.

– Хорошо, слушаю вас.

– По правде говоря, никакого детективного романа я не пишу, – начала моя хозяйка. – У меня напрочь отсутствует талант литератора. Скорее, у Армстронг могло бы выйти что-то, нежели у меня.

– Вообще-то я догадывался об этом, леди, – сказал Сандерленд. – Вы и словом не обмолвились о вашей книге. Ни разу за все эти дни. И не задавали мне вопросы о полицейских формальностях, о которых наверняка не все знаете.

– Совершенно с вами согласна, но я вынуждена была держать язык за зубами, и поэтому в ход пошла версия о детективном романе. На самом деле мое вмешательство в ход следствия объяснялось просьбой леди Фарли-Страуд. Она обратилась ко мне с просьбой отыскать похищенную у нее весьма ценную вещь. По причинам, которые я потом объясню, она не хотела, да и не могла обратиться в официальные инстанции. И с тем, чтобы я имела возможность узнать больше о событиях субботнего вечера, а также чтобы при этом никто не заподозрил, что я выполняю еще и просьбу хозяйки этого дома, мы с леди Фарли-Страуд пустили в оборот версию о детективном романе.

– Понятно, – выслушав леди Хардкасл, ответил полицейский. – И что означает эта «весьма ценная вещь»?

И моя хозяйка изложила ему историю об изумруде.

– В Бенгалии не было человека, кто не был бы наслышан об этом чуде, – сказала она под конец истории. – И как раз в то время Саммерс там служил. Следовательно, и он тоже не мог о нем не знать. А теперь он заявляет, что якобы по пути сюда сделал остановку в Париже. Разве можно исключить такой вариант: он вместе с приятелем попадает в тот самый ночной клуб и слышит разговор Ричмена с Сенгуптой об изумруде? А может, это и есть то самое «Изумрудное Око»? Если это так, легко вообразить, какое впечатление оно произведет на дочь полковника. И вот, оказавшись в числе приглашенных на торжество по случаю помолвки, он встречает в «Грейндже» Ричмена и Холлоуэя. До него доходит, что оба явились сюда за этим самым изумрудом. Вполне возможно, что он пробирается в библиотеку, чтобы убедиться, у них ли камень. И тут у него на пути попадается Холлоуэй, который застукал его как раз в тот момент, когда он обшаривал футляры для инструментов в поисках драгоценности. Саммерс, недолго думая, наносит ему удар по голове, хватает изумруд и вместе с ним исчезает из библиотеки, оставив Холлоуэя истекать кровью.

Инспектора эта версия явно развеселила.

– Пожалуй, это самая занимательная из всех историй, которые мне пришлось слышать за последние несколько лет. А куда же, по-вашему, подевался футляр от трубы?

– Саммерс куда-то спрятал его.

– Зачем?

– Затем, чтобы… О, этого я не могу сказать. Но телеграмма от Гарри несомненно подтверждает, что Саммерс – редкий прохвост.

– О вашем вмешательстве в ход следствия мы поговорим позже, но я весьма ценю ваши усилия и вашу откровенность. Вы все-таки решили признаться мне во всем, пусть даже и не сразу. Однако должен заметить, что если бы полиция арестовывала решительно всех «прохвостов», за решеткой оказалась бы добрая половина правительства и банкиров лондонского Сити. Там просто некому было бы работать!

– Ценю ваше чувство юмора, инспектор, – ледяным тоном произнесла леди Хардкасл. – Но как вы сказали мистеру Хэддоку, не затруднит ли вас хорошенько обыскать комнату капитана Саммерса, пока он распивает чаи?

– Но у нас же нет ордера на обыск.

– Пустяки, это ведь не его дом. А Гектор и Герти возражать не станут.

– Идея, в принципе, недурна, – согласился Сандерленд. – Но тогда – уж вы простите мою настойчивость – неплохо было бы осмотреть и покои Ричмена и Хэддока.

– Отлично, инспектор, – ответила моя хозяйка. – Оркестрантов разместили в мансарде. Однако где именно комната Хэддока, мне неизвестно. Необходимо это выяснить.

– Думаю, авантюра все это, миледи. Мисс Армстронг, вы уж нас покараульте, прошу вас. Мне меньше всего хотелось бы, чтобы нас застукал кто-нибудь из обитателей комнат. В особенности если в них мы не найдем ничего интересного.

– Конечно, сэр, – с готовностью ответила я. – Я спрячусь где-нибудь под лестницей и, если увижу кого-нибудь, постараюсь их отвлечь.

– Это именно то, что нужно, – улыбнулся инспектор.

– А если разговор не подействует, вырублю их ненадолго…

Вернулись они уже несколько минут спустя. Впереди шествовал инспектор, а за ним леди Хардкасл с огромным изумрудом в руке и со счастливой улыбкой на лице. Которая тут же растаяла, как только Сандерленд обернулся. Но стоило ему отвернуться, улыбка вновь осветила ее лицо. Наблюдая за этой картиной, я едва не расхохоталась.

– Отыскали все-таки! – воскликнула я.

– Был завернут в носок и засунут внутрь выходного полуботинка, – пояснила леди Хардкасл.

Было видно, что инспектор с величайшим трудом сдерживает радость. Трудно было представить, каких усилий стоило ему сохранить непроницаемое выражение лица.

– Если я сейчас схожу за ним и приволоку сюда, Саммерс сообразит, что его дело дрянь, и, кто знает, каких может натворить дел. Лишний шум нам сейчас ни к чему, он испортит всю картину, – сказал полисмен. – Мисс Армстронг, будьте так любезны, выйдите на террасу и очень вежливо попросите капитана Саммерса ко мне в столовую. Скажите, что он понадобился мне буквально на пару слов.

– Разумеется, инспектор, – заверила его я. – Не пройдет и минуты, как он будет здесь.

Оставив Сандерленда и леди Хардкасл в столовой, я поспешила на террасу. Капитан Саммерс сидел там с Клариссой Фарли-Страуд. Бедняжка из кожи вон лезла, чтобы изобразить на лице заинтересованность, пока этот туповатый вояка рассказывал ей разные небылицы из жизни индийских раджей. Когда я, наклонившись, прошептала ему на ухо приглашение инспектора, Кларисса вздохнула с явным облегчением.

Извинившись перед присутствующими, Роджер Саммерс поднялся и направился вслед за мной в столовую. Инспектор Сандерленд и леди Хардкасл как ни в чем не бывало сидели у обеденного стола. Когда мы вошли, полицейский оторвал взгляд от блокнота и будничным жестом пригласил капитана присесть.

– Ну, что там у вас еще, инспектор? – небрежно спросил тот. – Чем могу служить? Может, вам повезло и убийца найден?

– Вообще-то, вы недалеки от истины, – сказал Сандерленд. – За сегодняшний день мы существенно продвинулись.

С этими словами он протянул руку к леди Хардкасл, которая извлекла откуда-то из-под стола «Изумрудное Око» и раскрыла ладонь. Капитан Саммерс побелел как мел.

– Не потрудитесь ли объяснить, каким образом этот внушительных размеров изумруд оказался в одном из ваших полуботинок, сэр? – поинтересовался полицейский.

– Вы рылись в моих вещах?! – с деланым возмущением воскликнул капитан. – Как вы могли, сэр? Я буду…

– Прошу вас, не утомляйте нас пустыми угрозами, – перебил его инспектор. – Этот изумруд, или, если хотите, легендарное «Изумрудное Око», – собственность сэра Гектора и леди Фарли-Страуд. В субботу, во время вечеринки по случаю помолвки их дочери Клариссы, он странным образом исчез из их спальни. А вы были в числе приглашенных на этот вечер. И этот камень вам хорошо знаком. Лично я считаю, что похититель изумруда является в то же время и убийцей мистера Уоллеса Холлоуэя. И это лишь часть дела, расследование которого мне предстоит довести до конца. На суде вы окажетесь в куда лучшем положении, если прямо сейчас, не мешкая ни минуты, правдиво объясните нам, что все-таки произошло.

Какое-то время Роджер неподвижно и безмолвно сидел, словно парализованный.

– Но… я… – заговорил он и тут же осекся.

– Саммерс, что произошло?

– Капитан Саммерс, – не дал инспектору договорить военный, вероятно, желая даже в столь неприятную для него минуту призвать полицейского к соблюдению субординации.

– Недолго вам осталось ходить в капитанах, Саммерс, – отпарировал Сандерленд. – Армии Его Королевского Величества позволительно убивать и грабить лишь в рамках колониальных захватов.

Роджер презрительно фыркнул.

– Удивительно, что за дерзости позволяет себе блюститель порядка. Как только позволяют служить таким в полиции!

– Каким таким? – переспросил Сандерленд.

– Вы что же, из этих? Из социалистов? Права рабочих и прочая ерунда? А в итоге раскол империи? Я наслышан, что этот мерзавец Кир Харди призывает предоставить Индии самоуправление. Дурак и подлец, хотя таково большинство вам подобных.

– Вам не кажется, что мы слегка отвлеклись от главной темы? – напомнил Саммерсу инспектор, кивнув на изумруд. – А главная тема – лежащий перед вами предмет. Вы похитили его из спальни Фарли-Страудов. Что произошло потом? Нам известно, что за ним охотились и Холлоуэй с Ричменом. Выходит, Холлоуэй опередил вас? Произошла стычка? Вы ударили его по голове и, не теряя времени, удалились?

Мало-помалу капитан начал приходить в себя и мыслить яснее.

– Отрицать, что изумруд был у меня, я не буду, – признался он. – Действовали вы нахально, но раз вы уж нашли его, ничего не поделаешь. Не стану отрицать, что это я стащил его, но не из комнаты Фарли-Страудов. Честно говоря, меня оскорбляет, что вы считаете меня человеком настолько вульгарным, который способен рыскать в покоях людей, любезно пригласивших меня в гости. Изумруд этот находился в тайнике – в футляре для трубы этого Холлоуэя. Но Холлоуэя я не убивал и решительно об этом заявляю.

– Хорошо, предположим, что сказанное сейчас – сущая правда, – кивнул инспектор. – Вопрос первый: что вы делали в библиотеке? Вы пошли туда в надежде обнаружить в этих футлярах нечто стоящее?

Капитан вздохнул.

– Я просто знал, что изумруд там. Или, по крайней мере, был почти уверен в этом. По пути сюда я задержался в Париже, помните? Заехал в гости к одному приятелю. И случайно подслушал разговор музыкантов и индийца. Они говорили о том, что, дескать, есть возможность захватить камешек в одном из домов в Англии и перевезти его через границу в футляре для трубы. Когда я увидел обоих музыкантов здесь, на празднике, то подумал, что неплохо бы найти и осмотреть этот футлярчик.

– То есть это была незапланированная кража? Так, что ли, выходит? – уточнил полисмен.

– Да можно ли такое вообще считать кражей? Я похитил вещь не у ее владельцев – не у Фарли-Страудов, – а у тех, кто обокрал их, и…

– Ладно, оставим эти рассуждения судьям и адвокатам, – остановил инспектор торговца. – Если вы точно знали, что изумруд спрятан в футляре от трубы, почему все остальные футляры оказались разбросаны?

– Я их специально разбросал, чтобы они подумали, что вор действовал наугад, не зная, в каком именно футляре искать драгоценность. Им потребовалось бы время на размышления. Да откровенно говоря, я не особо и задумывался над всем этим. Тогда такой прием показался мне вполне логичным.

– Понятно. А куда вы дели футляр для трубы?

Капитана явно смутил такой вопрос.

– Да бросил его вместе с остальными футлярами и постарался побыстрее исчезнуть.

– Побыстрее исчезнуть?

– Да, потому что услышал, как скрипнула ручка двери на другом конце библиотеки. Я сообразил, что кто-то пожаловал – и наверняка из оркестрантов. Так что я сразу же смылся через другую дверь.

– Ясно. А между тем футляра от трубы утром так и не обнаружили, – сообщил инспектор.

– Ну, я оставил его там же – в библиотеке. Точно вам говорю. Я не крал изумруд из спальни, никуда не девал этот футляр и никого не убивал. Изумруд я забрал, это так, не отрицаю и готов к любым вашим действиям, которые вы сочтете необходимым предпринять, но больше никакой вины на мне нет.

– Пусть это решает суд. Капитан Саммерс, именем короля вынужден арестовать вас по обвинению в воровстве и убийстве. Все сказанное вами будет зафиксировано в письменном виде и может быть использовано против вас на суде.

– Но я…

– Мисс Армстронг, будьте любезны, срочно свяжитесь по телефону с участком в Литтлтон-Коттерелле. Передайте им привет от меня и скажите, чтобы они прислали в «Грейндж» людей препроводить арестованного в камеру их участка. А в Брайдуэлл мы его доставим позднее.

Я отправилась к телефону, оставив капитана Саммерса безучастно взирать на носки своих сапог.

Из «Грейнджа» мы уехали какое-то время спустя. Когда явился констебль Хэнкок забрать капитана Саммерса, мы рассчитывали незаметно исчезнуть, но у леди Фарли-Страуд, похоже, на наш счет были иные планы. Она была вне себя от радости, узнав от леди Хардкасл о том, что пропавший изумруд наконец найден. И взяла нас в плен еще как минимум на полчаса.

По пути домой я – на этот раз от себя лично – поздравила свою хозяюшку.

– Ах, оставь! – отмахнулась та. – Я просто действовала наугад. На ощупь, если хочешь. И совершенно случайно вышла на верную дорогу. С изумрудом-то все в порядке, а вот что касается остального, тут мы с места не сдвинулись.

– Не совсем так, госпожа, ведь все произошло благодаря правильности ваших выводов. Я имею в виду, что инспектор согласился на обыск в комнате Саммерса.

– Надавить на него пришлось, только и всего, дорогая.

– Разве?

– Да, дорогая. Иногда приходится взывать к логике, а иногда прибегать и к давлению.

– Да, но мне казалось, что… Но я все равно в восторге.

– Спасибо тебе, моя крошка Фло. Но ведь мы до сих пор не знаем, правду ли говорит Саммерс. И если да, стало быть, нам еще только предстоит выявить и вора, и убийцу.

– Нам, госпожа?

– Ну конечно, а то кому же? После обнаруженного изумруда инспектор ни за что не отпустит нас просто так, поскольку безмерно нам благодарен.

Я засмеялась, и мы продолжили путь туда, где нас дожидался вкуснейший ужин, любезно приготовленный для нас мисс Джонс. Мне оставалось лишь приготовить овощи да разлить по бокалам вино.