Глава 11

Я вдруг захотела отведать моих любимых блюд и уговорила молодую Блодвен Джонс позволить мне самой испечь пирог с ветчиной. Занятие это было исключительно приятное: мы обе вовсю обсуждали поварские дела, отчаянно пытаясь не наткнуться друг на друга.

– В деревне только о вас и говорят, – сообщила повариха, нарезая лук для вечернего блюда.

– Обо мне? – изумилась я.

– О вас и о вашей хозяюшке. Поговаривают, что, дескать, вы распутываете сразу два убийства.

Я улыбнулась.

– Ну да. Распутываем.

– И Дэйзи мне рассказывала, что слышала от отца, который услышал от Роузи с кухни «Грейнджа», которая, в свою очередь, услышала об этом от Мод Дентон, что вы знаете, как убить человека голыми руками.

Теперь я нахмурилась.

– Да уж! – наморщив лоб, призналась я. – Так и есть. Самой, правда, не доводилось применять этот прием, но как это делается, мне в общих чертах известно.

Блодвен Джонс ахнула:

– Кто же вас такому научил?!

– В конце девяностых мы с леди Хардкасл оказались на мели. И в тот момент нас угораздило попасть в Китай.

– Бог ты мой! Как же вас туда занесло?

– Сэр Родерик, муж леди Хардкасл, получил туда назначение. Он работал в Министерстве иностранных дел.

– Ну и дела! В какую даль забрались! А я дальше «Грейнджа» и не выезжала, – посетовала моя собеседница.

– То путешествие вышло довольно приятным. Но так продолжалось до тех пор, пока сэра Родерика не убили и нам не пришлось спасаться бегством.

– Быть того не может! – воскликнула Блодвен.

– Очень даже может, честное слово, – ответила я. – Только год спустя мы добрались до Бирмы. Мы старались изо всех сил, но все равно без посторонней помощи обойтись не смогли. А помог нам один молодой шаолиньский монах. Вот тогда он и научил меня кое-каким приемам.

Блодвен Джонс вторично ахнула.

– А уж меня вы, наверное, и не сможете выучить такому. А ведь может пригодиться, не ровен час… Где-нибудь в трактире в субботний вечер… В особенности в сезон крикета. Ребята наши иногда…

– …не прочь пошуметь?

– Можно и так сказать. Вы ведь знаете, что случилось две недели назад? Вы еще с Дэйзи об этом говорили…

– Да-да, было дело. Вы с Дэйзи – подружки?

– Она – моя лучшая подруга. Ее отец – мясник, как вам известно.

Меня слегка смутило упоминание о профессии мясника. Как это может повлиять на дружбу? Но я не стала уточнять, что Блодвен Джонс имела в виду.

– Она очень расстроилась из-за ареста Билла? – только и спросила я ее.

– Еще как расстроилась! Но Билл Ловелл – парень что надо. Добряк, он и мухи не обидит.

– Я тоже так думаю, – ответила я. – Но можно понять и инспектора Сандерленда, который заподозрил его. В конце концов, он обязан был отыскать убийцу мистера Пикеринга.

– Да уж, чего порой не скажешь в горячке? Если я вдруг крикну: «Да я тебя убить готова!» – это же не значит, что я всерьез, так ведь?

– Тут ты права.

– И потом, не мог это быть Билл, у него… это… Как его? Ну, похоже звали парня в сказке про сорок разбойников…

– Алиби? – подсказала я.

– Точно! Он ходил вокруг дома Дэйзи и звал ее через окошко. Бог знает, сколько он там пробыл. Мама Дэйзи это подтвердила. Дэйзи вернулась с работы, и он попытался с ней заговорить, но ее мать прогнала его. Но он хоть бы хны, стоял и стоял там, будто памятник. Дэйзи еще говорила, что мать грозилась окатить его холодной водой, только бы он убирался. А убрался он, по словам Дэйзи, только ближе к полуночи и пошел домой.

– Хорошо, что он смог доказать, где находился в то время, но полиции этого показалось мало – мы ведь точно не знали, в котором часу был убит мистер Пикеринг.

Сначала Блодвен Джонс нахмурилась, но вскоре лицо ее посветлело.

– Но вы ведь узнаете, да? Вы сможете – вы и леди Хардкасл.

– Что ж, я…

– Сможете, обязательно. Я все время Дэйзи повторяю, какая вы умница.

– Вот только, ради бога, не надо, чтобы Дэйзи возлагала на нас все свои надежды. Мы все делаем, пойми, но ведь…

Моя собеседница снова помрачнела.

– Вы постарайтесь. Я вас очень прошу. Ради меня и Дэйзи.

Что мне оставалось? Я сжала ее руку, и мы продолжили стряпню.

Эдна прервала наш ранний обед в саду, чтобы передать, что у дверей дожидается констебль Хэнкок.

– Что случилось, констебль? – с улыбкой встретила его я. – Какой приятный сюрприз! Надеюсь, вы не захворали?

– Спасибо, я здоров, мисс, – ответил полицейский, прикоснувшись к козырьку шлема. – Просто мне необходимо сказать пару слов леди Хардкасл.

Моя хозяйка, бесшумно подойдя, встала у меня за спиной.

– Можете сказать мне даже десяток фраз, констебль, – ответила она.

Распахнув дверь, я впустила блюстителя порядка в дом.

– Входите же и рассказывайте, что стряслось.

Сняв шлем, Хэнкок положил его на стол.

– Чаю, констебль? – предложила моя госпожа. – Мы только что пообедали. Может, посидите с нами в саду?

– Было бы весьма кстати, миледи, – ответил полицейский.

Леди Хардкасл, жестом пригласив его следовать за ней, вышла в сад, а я поспешила на кухню, чтобы попросить мисс Джонс приготовить для нас чай.

Когда я вернулась в сад, наш гость как раз усаживался в кресло.

– Я пришел сообщить вам последние новости в деле Пикеринга, – пояснил он. – Вы ведь все-таки люди не совсем посторонние.

– Весьма разумно с вашей стороны, констебль. Благодарю вас, – ответила леди Хардкасл. – Значит, новости все-таки есть?

– Сегодня утром был созван коронерский суд, леди. Согласно заключению судмедэксперта, мистера Пикеринга сначала задушили чем-то довольно широким и мягким, по всей вероятности шарфом, а уже потом подвесили тело в том виде, в каком мы – точнее, вы – его обнаружили. На основании замеров доктора Фитцсиммонса можно заключить, что смерть наступила примерно в полночь. Правда, я не совсем понимаю, как им удалось это установить.

– По температуре тела и по температуре окружающей среды на месте преступления, – пояснила леди Хардкасл. – После смерти тело начинает остывать, причем известно, на сколько градусов и за какое время это происходит. И потом, нельзя забывать и о трупном окоченении. Хотя оно наступает не раньше чем по прошествии двенадцати часов с момента смерти. Так как мы обнаружили тело мистера Пикеринга на следующее утро, трупного окоченения еще не наступило.

Судя по всему, сказанное моей хозяйкой произвело впечатление на констебля Хэнкока.

– Вам даже такие вещи известны, леди, – удивился он. – В общем, они учли все обстоятельства и вынесли решение о преднамеренном убийстве. Инспектору Сандерленду рекомендовано удвоить усилия по розыску убийцы.

– Бедный инспектор Сандерленд, – произнесла леди. – У него и без того дел хватает. Он ничего не говорил о том, что намерен предпринять?

Теперь констебль выглядел озадаченным.

– Мне казалось, вы должны знать обо всем в первую очередь. Со мной он подобные вопросы не обсуждает. Мне известно лишь, что кое-кому не терпится состряпать дело против Билла Ловелла. Я узнал об этом от одного коллеги из главного управления в Бристоле.

– Это ничего не даст, – вырвалось у меня.

Полицейский снова изумился.

– Это почему же, мисс?

– Я только что разговаривала с нашей поварихой Блодвен Джонс. Похоже, у Билла Ловелла надежное алиби.

И я вкратце передала разговор с мисс Джонс.

– Могу сказать, что ребята из Управления уголовных расследований знают, что делают, – очень серьезным тоном произнес констебль Хэнкок. – Там, в главном управлении, не дураки сидят. Но, как мне кажется, надо бы рассказать им поподробнее об этом влюбленном по уши Ловелле.

С этими словами представитель полиции поднялся.

– Пожалуй, мне пора. И спасибо за чай, леди.

– Не за что, констебль. Большое спасибо, что проинформировали нас, и поверьте, для нас это очень важно, – заверила его леди. – Армстронг проводит вас.

Закрыв за констеблем дверь, я вернулась к своей хозяйке, обнаружив ее у любимой доски.

– Никак не можете расстаться с ней, да, госпожа?

– Не могу, дорогая. Необходимо все как следует проработать.

– Инспектор Сандерленд и сам справится.

– Не сомневаюсь, что справится. Как мне представляется, к тем делам в городе, о которых упомянул инспектор сегодня утром, относилось и дознание. Но он, надеюсь, все же выделит время и на «Грейндж». Тянуть ни к чему – любая затяжка только на руку убийце. Так что нам с тобой негоже сидеть сложа руки. Надо помочь полиции.

– Но каким образом, госпожа? – спросила я, усаживаясь на стул возле обеденного стола и глядя на доску.

– Для начала необходимо составить точную хронологию событий. Впрочем, термин не особенно подходящий. Временную шкалу, вот!

Лично я понятия не имела, поможет это нам или нет, но по мере того, как моя хозяйка вычерчивала на доске линию и отмечала на ней все, что произошло, с указанием, когда это было, в голове моей мало-помалу прояснилось.

– Ну вот, – подытожила леди Хардкасл, покончив с составлением временной шкалы. – Посмотрим, что у нас получилось. Известно, что Фрэнк Пикеринг, Билл Ловелл и Артур Трессл в тот вечер, когда произошло убийство, заходили в трактир «Собака и утка».

– Вместе с остальными членами крикетной команды, госпожа.

– Именно. Хотя нам известно не так много из того, чем они там занимались. Мы знаем, что Пикеринг сцепился сначала с Ловеллом, а потом с Тресслом. Ловелл заявил, что, дескать, «видел его в гробу», а Трессл считает, что он никогда бы не позволил ему «ничего такого».

– Старина Джо не сомневается, что речь шла о том, кто верховодит в крикетном клубе, – сказала я.

– Предположим сейчас, что он прав. Пикеринг покинул трактир без нескольких минут одиннадцать, а вскоре после этого ушел и Ловелл. Трессл остался и пробыл там еще с четверть часа, а потом тоже покинул трактир.

– Он уходил последним, – добавила я.

– Верно, – согласилась моя хозяйка. – И после того, как Трессл отбыл, Джо отправил Дэйзи домой и закрыл трактир.

– Дэйзи пошла домой и наткнулась на дожидавшегося ее у дома Ловелла. Он хотел с ней поговорить, – продолжила я. – Он какое-то время ждал девушку у дома. И оставался там до половины первого, если верить Блодвен.

Леди Хардкасл принялась что-то быстро записывать.

– Тем временем о том, где находился Артур Трессл, не было известно вплоть до того момента, когда он на следующее утро появился в зале для тренировок. Он жаловался на похмелье и приволок тележку, которую стащил где-то по дороге.

– Все ведет к тому, что кое-кому неплохо бы переговорить с этим Артуром Тресслом. Он как минимум главный свидетель.

– Очень даже главный. Нужно наведаться в полицейский участок. Если констебль Хэнкок собрался сообщить инспектору об алиби Ловелла, хорошо бы напомнить ему и об Артуре Трессле.

Несколько минут спустя мы были готовы прогуляться до деревни.

Когда мы подходили к небольшому коттеджу, служившему полицейским участком, констебль Хэнкок уже садился на свой велосипед.

– Еще раз здравствуйте, леди, – сказал он. – Я вам понадобился?

– Вы уже разговаривали с инспектором Сандерлендом? – спросила леди Хардкасл.

– Я оставил сержанту в Брайдуэлле записку для него, – ответил Хэнкок. – Самого инспектора не застал. Могу я спросить, в чем дело?

– Мы тут кое до чего додумались, – пояснила моя госпожа. – Нам кажется, инспектору есть смысл побеседовать с Артуром Тресслом. Это важный свидетель.

– Осмелюсь предположить, что инспектор и сам это прекрасно понимает, – ответил констебль.

– Может, нам сберечь его время и самим поговорить с мистером Тресслом? В какой деревне он проживает?

Хэнкок хмыкнул.

– Он не живет ни в какой деревне, леди. Он живет всего-навсего в Бристоле.

– В Бристоле? – удивилась леди Хардкасл. – Все, кто так или иначе связан с этой историей, оказывается, не из местных. Но ведь он играет в крикетной команде.

– Да, леди, играет. Он вырос в этих местах, ходил в школу в Вудворти, но потом, когда ему подвернулась работенка в городе, решил перебраться туда. Он уже с десяток лет там живет. А приезжает сюда только разве что на матч. Так предан своему клубу. Он бы и не появился в тот вечер в трактире, если бы игроки не решили собраться всей командой.

– А у вас случайно нет его адреса? – не унималась моя хозяйка.

– Не уверен, леди, что это будет уместно с моей стороны. Я лично советовал бы вам отправиться домой и потерпеть, пока этим не займется полиция. Я передам все, о чем вы мне сказали, инспектору Сандерленду, а если ему потребуется еще что-нибудь, он непременно с вами свяжется.

– Разумеется, вы правы, констебль. Знаете, временами я бываю такой старой занудой, так что уж не взыщите.

– Ну что вы, миледи, – ответил полицейский, перекидывая ногу через велосипед. – Я понимаю интерес к нашей работе. Но, простите, сейчас я должен ехать. Всего вам хорошего.

– И вам того же, констебль, – ответила леди Хардкасл.

Дождавшись, пока он отъедет, она повернулась ко мне и сказала:

– Надо будет попробовать узнать адрес Трессла у сержанта Добсона. Он как раз сидит в участке.

– Добрый день, леди, – поприветствовал ее сержант, оторвавшись от бумаг. – И вам тоже, мисс Армстронг.

– Здравствуйте, сержант, – ответила леди Хардкасл. – И как вам работается в такой чудный день?

– Да ничего, миледи. Чем могу помочь?

– Да вот думаю обратиться к вам за помощью, – ответила моя хозяйка. – Понимаете, я получила письмо от Артура Трессла. Он прослышал, что я здесь кое-чем занимаюсь, и вот решил пригласить меня к себе побеседовать. Беда в том, что он, видимо, в спешке так нацарапал свой адрес, что я ничего разобрать не могу. У вас, случаем, нет адреса Трессла?

Сержант понимающе усмехнулся.

– Верно, миледи. Мне приходилось читать его письма в клуб. Если судить по почерку, ему лучше податься в доктора. Сейчас взгляну, по-моему, я где-то видел его адрес.

Добсон исчез в соседней комнате, а я, нахмурившись, покосилась на свою хозяйку.

– А что такого? – невинно вопросила она. – Я-то подумала, что ты хоть порадуешься за меня – мол, не растеряла былых навыков.

Я ничего не успела сказать в ответ, потому что вернулся сержант с листком бумаги в руках. Листок был явно вырван из блокнота.

– Вот он, адрес, леди, – с улыбкой сообщил полицейский. – Но имейте в виду: это на другом конце города.

– Большое вам спасибо, – рассыпалась в благодарностях леди Хардкасл. – Вы просто избавили меня от массы хлопот! Ну, не станем вам мешать. До свидания.

– До свидания, леди, – ответил сержант, возвращаясь к кипе бумаг на столе. – И вам, мисс Армстронг, тоже всего хорошего.

И мы с хозяйкой вышли на июньское солнце.

– Представления не имею, где это, – призналась леди Хардкасл, показывая мне листок бумаги. – До города-то мы доберемся на поезде. А вот что делать потом? Что нам нужно, так это… Ага, вот же глупышка! Идем, моя маленькая служаночка. Все у нас есть.

– Что именно, госпожа? – не поняла я. – Куда мы направимся?

– В «Грейндж»! – торжествующим тоном ответила леди. – Попросим у Герти одолжить нам ее авто. Вместе с Бертом, разумеется.

Леди Фарли-Страуд с радостью откликнулась на просьбу леди Хардкасл. Через считаные минуты Берт ожидал нас на дороге с включенным двигателем.

Оказалось, что он прекрасно знает Бристоль, и вскоре мы добрались до застроенной домами улицы на окраине города. Играющие на улице дети подсказали нам адрес Трессла, а потом обступили беднягу Берта и стали наперебой расспрашивать его об автомобиле. Мы с хозяйкой, на наше счастье, у них ни малейшего интереса не вызвали. И вскоре мы уже поднимались по ступенькам к двери небольшого домика.

Отворила нам женщина средних лет в домашней одежде. Шея ее была укутана шарфом.

– Что вам нужно? – не скрывая подозрения, спросила она.

– Скажите, а мистер Трессл дома? – поинтересовалась в ответ леди Хардкасл.

– Ну, допустим, дома.

– Мне хотелось бы с ним переговорить, если возможно.

– Я запрещаю жильцам принимать женщин. Это приличный дом, – заявила женщина и уже собралась захлопнуть двери у нас перед носом.

Леди Хардкасл невозмутимо извлекла из серебряного футляра визитку и подала ее хозяйке дома.

– Прошу вас передать мою визитную карточку мистеру Тресслу. И скажите ему, что мне необходимо побеседовать с ним. По вопросу крикетного клуба Литтлтон-Коттерелла.

Женщина с недоверием осмотрела карточку. И тут ее как будто подменили.

– О, леди, прошу вас, проходите! – растаяла она. – Крикетный клуб, говорите? Прошу вас немного обождать, а я сию же минуту схожу за мистером Тресслом. Может быть, хотите чаю? Или чего-нибудь покрепче?

Произнеся последнюю фразу, хозяйка дома многозначительно улыбнулась.

– Нет, спасибо, ничего не надо. Мы только что напились чаю, – ответила моя госпожа. – Поэтому просто подождем мистера Трессла.

Не прошло и нескольких минут, как в дверях появился щегольского вида молодой человек с редкими волосами. Он изучающе посмотрел через грязноватые очки на переданную ему хозяйкой визитную карточку.

– Леди Хардкасл? – сняв очки и щурясь, спросил он.

– Это я, – пояснила леди. – А это моя служанка Армстронг.

– Рад с вами познакомиться. Миссис Гроут передала мне, что вы приехали по вопросу о крикетном клубе. Но вы ведь не клуб обсуждать хотите?

– Нет, мистер Трессл, не клуб. Вы позволите нам присесть?

Леди Хардкасл и Артур уселись на стулья, я же осталась стоять за спиной хозяйки.

– Вы ведь пришли поговорить о… Фрэнке Пикеринге? – недолго думая, спросил Трессл.

– Да. Вам известно, что по подозрению в убийстве арестован Билл Ловелл? – спросила его леди Хардкасл.

– Но его ведь, кажется, отпустили?

– Отпустили. И он ведь здесь ни при чем, разве не так?

– Конечно! Не думаю, что он способен на такое. Это был не он.

– Я пришла к выводу, что все мы способны убить кого-то, – продолжила моя госпожа. – Вопрос в том, что толкает одного человека на убийство другого. Только и всего.

– В общем, так и есть.

– Вы последним ушли из трактира в тот вечер, когда был убит Пикеринг, – напомнила Треслу леди Хардкасл. – Что вы видели?

– Не так много, как вы, наверное, думаете, – ответил он.

– Можете рассказать, что вообще случилось? Нам известно лишь о вашей стычке с Пикерингом в «Собаке и утке». Речь шла о том, кто возглавит крикетный клуб. И вы заявили, что ничего подобного не допустите.

– Кто это вам наговорил про крикетный клуб? Уж не Дэйзи ли?

– Я говорила с Дэйзи, – вмешалась я. – И она, и Джо Арнольд видели собственными глазами, что вы подрались с Пикерингом.

– Ну, дракой это не назовешь, – меланхолично заявил Артур. – И вообще, речь шла вовсе не о клубе.

– О Дэйзи? – предположила леди Хардкасл.

– Разумеется, не о ней!

– Так из-за чего вы сцепились с ним, мистер Трессл? – продолжила допытываться леди.

– Это сугубо конфиденциальное дело, – ответил молодой человек. – Речь идет о бизнесе.

– Бизнесе? А что за бизнес связывал вас с мистером Пикерингом?

Секунду или две Трессл недоверчиво смотрел на нас.

– Мы вместе работали, леди Хардкасл, – сказал он затем. – Я клерк в компании «Седдон, Седдон и Седдон».

– Да, но почему мне никто об этом и словом не обмолвился? – не на шутку удивилась моя хозяйка. – Армстронг! Ты знала об этом?

– Понятия не имела, госпожа, – растерянно ответила я.

Успокоившись, леди продолжила:

– Прошу вас, расскажите мне по порядку, что произошло в тот вечер.

– Мы договорились увидеться в «Собаке и утке» и немного выпить, – начал Артур.

– По какому поводу вы там встречались?

– По поводу ежегодного торжественного вечера, посвященного клубу, – пояснил он.

– Боже милостивый! – вырвалось у моей госпожи. – А мне-то наговорили, что это был чуть ли не заговор.

– Ничего подобного, – рассмеялся Трессл. – Мы уселись и выпили, а заодно обсудили текущие дела. Потом Билл Ловелл прицепился к Фрэнку.

– Да, об этом мы уже слышали. Что дальше?

– Ну… Потом у нас с Фрэнком и состоялась… состоялся разговор о том о сем…

– Спор?

– В общем, атмосфера накалилась, это верно. Фрэнк ушел, а мы остались выпить на посошок. Из трактира мы вышли еще до закрытия, но ребята вздумали подурачиться и…

– …стащили тачку у мистера Арнольда, – не дала Артуру договорить леди Хардкасл.

– Точно! Кончилось тем, что мы забрели в павильон и там дурачились. Потом я посмотрел на часы и понял, что опоздал на последний поезд на Чиппинг-Бевингтон, и решил прилечь на полу в нашей раздевалке. Мне не привыкать, и раньше приходилось.

– А Фрэнка вы больше не видели?

– Нет, после того как он ушел из трактира, не видел.

– О чем вы спорили, мистер Трессл? – задала моя хозяйка новый вопрос. – Поверьте, мне необходимо это знать. Если это имеет отношение к тому, что случилось с ним…

– Послушайте, я могу вам рассказать, если это поможет делу, но если я говорю, что разговор был конфиденциальный, значит, этак и есть. Если только о нем узнают, это испортит жизнь многим.

– Мистер Трессл, в данный момент мы связаны множеством обетов молчать о тайнах. Одной тайной больше, одной меньше – не суть. Только если она не в ущерб официальному следствию, поймите. Если все в порядке, истина должна быть установлена. И даю вам слово, что буду об этом молчать.

Игрок в крикет вздохнул.

– Ну хорошо. Так вот, Фрэнк работал старшим клерком в фирме «Седдон, Седдон и Седдон». И вел бухгалтерскую отчетность. Он считал, что мы вполне в состоянии увеличить прибыль, если будем лучше отслеживать наши платежи. В свободное время он просмотрел горы гроссбухов. На это ушла не одна неделя. И в один прекрасный день он вдруг помрачнел, сделался каким-то озабоченным, рассеянным. Я спросил у него, в чем дело, а он ответил, что не может об этом говорить. Но потом он сам ко мне обратился, сказал, что, мол, ему нужно кое-чем поделиться. И попросил, чтобы я ждал его после работы в одном из трактиров в центре города. Мы с ним тогда встретились, выпили пива, и он вдруг мне и говорит: «Арт, мы попали в передрягу». Я спрашиваю: «В какую?» Он говорит: «Речь о фирме. Я кое-что обнаружил в отчетах. Кто-то похищает деньги. Сотни фунтов. Они ловко заметают следы или им так кажется, но ничего не сходится. Фирма на грани банкротства, Арт». Я ему говорю: «А ты говорил с мистером Седдоном?» Он отвечает: «Нет, не говорил. Думаешь, стоит?» Я ему: «Ты обязан ему обо всем рассказать. Обязан поставить в известность, если мы летим в пропасть». Он сидел, будто его дубиной по голове огрели, а потом посмотрел на меня и говорит: «Ты прав, Арт. Сегодня же вечером схожу к нему домой. Давай допивай, мне еще на поезд надо успеть». И ушел. Потом мне показалось, что не все пошло гладко. Я недавно говорил с мистером Лэнгдоном, и он мне рассказал об этом бурном вечернем визите.

– Это с дворецким мистера Седдона? Кстати, милый человек.

– Так вот, на следующий день мы с Фрэнком выкроили минутку на разговор. Я спросил его, как и что. Он ответил, что, мол, рассказал мистеру Седдону о своем открытии. А тот якобы посмотрел на него, как будто вообще ничего не понял. А потом велел прекратить совать нос куда не следует. Пригрозил, что иначе привлечет к суду за клевету. И вообще, как это ему в голову взбрело являться на ночь глядя к нему домой и допытываться, как он ведет свой бизнес? Фрэнк сказал, что это только, мол, из желания помочь, а он ему в ответ, что, дескать, большое спасибо, только он как-нибудь обойдется и без его помощи. А потом выставил Фрэнка за дверь – и дело с концом. Как потом мне рассказал мистер Лэнгдон, Фрэнк просто хлопнул дверью и ушел. Меня это ничуть не удивило. Вот я и говорю Фрэнку: «А как дальше-то быть?» Он мне в ответ: «Наверное, все же стоит обратиться в полицию». Я ему: «Если это все вылезет наружу, фирма медным тазом накроется и мы вылетим вместе с остальными». А он и говорит: «Что, если они сами придут? Что, если узнают о том, что я в курсе всего и ничего не предпринял? Выходит, я покрывал мошенников. Тех, кто денежки присваивал».

– Ни в какую полицию он не пошел. Насколько мне известно, – сообщила леди Хардкасл.

– Я умолял его не горячиться, – продолжал Трессл. – И к его чести, он обождал несколько дней, но когда мы встретились в «Собаке и утке», он все же решился и на следующий день собрался уже идти. Тут и возникла наша ссора. Не отрицаю, я тогда не вытерпел. И понял, что, если все вылезет наружу, на работе можно будет поставить крест. И кто потом, скажите на милость, возьмет к себе клерка из какой-то там прогоревшей из-за растрат фирмы? Так я ему и сказал и попытался отговорить от визита в полицию.

– И пригрозили ему, – дополнила леди.

– Знаете, если бы все, кто грозился кого-нибудь убить, исполняли свои угрозы, в этом мире никого бы не осталось. Одни пали бы жертвами убийств, других пришлось бы за эти убийства вешать. А Фрэнк схватил меня за грудки и заявил: «Я знаю, кто это. Сам вычислил. И дал им последнюю возможность уладить все как полагается, а если нет – я прибегну к закону. И никому меня не остановить – ни им, ни тебе! Поддержи меня, Арт! Ты же мой самый старый друг. И мы с тобой должны сделать доброе дело». Потом кто-то из приятелей Джо подошел к нам, и нас растащили. Фрэнк уселся, потом подскочила эта глупышка Дэйзи и принялась что-то ему нашептывать. У него был такой ошалелый вид, словно она его на свиданку позвала. И все, больше я его не видел.

По пути в «Грейндж» леди Хардкасл почти все время молчала. Но потом наконец разговорилась.

– Это не Трессл, – заявила она.

– Конечно, не он, госпожа, – согласилась я. – Все, что он рассказал, звучит вполне убедительно.

– Я тоже склонна так думать – убедительно, но только нам от этого мало пользы.

– Зато просматривается мотив Тедди Седдона, – предположила я. – Он, разумеется, вцепится зубами в свое будущее наследство. К тому же он член крикетного клуба. Все крутится вокруг него.

– Он был в трактире в тот вечер?

– Да нет, не был. Во всяком случае, его имени никто не упоминал, – не скрывая разочарования, ответила я. – Если принять во внимание такое событие, как помолвка, о нем точно не позабыли бы. Если, конечно, все вдруг скопом не бросились его защищать.

– Для чего? С какой целью?

– Свадьба – довольно примечательное событие в деревне. А вдруг они его видели и знают, что это был он, но решили просто умолчать о том, что произошло? Чтобы не нарушить идиллию…

– Я не меньше тебя склонна к конспирологии, поверь, – ответила леди Хардкасл. – Но сейчас нам лучше отодвинуть подобную версию на самый низ нашей доски.

– Вы правы, госпожа. И все же прелюбопытно было бы установить местонахождение Тедди Седдона в тот вечер.

– Согласна, – ответила моя хозяйка.

И вновь уставилась на тянущиеся сельские пейзажи…