Если вы не любите телевизионный trash, необязательно проводить вечера за игрой в рамс. Можно посмотреть канал RAI Storia, лучший телеканал RAI, рекомендуемый в первую очередь молодежи, чтобы не забывать, кем мы были. Передача, которую я смотрю почти каждый вечер, – это «Время и история» с ведущим Массимо Бернардини. Было бы неплохо сократить заставку (от ее начала до начала передачи есть время, чтобы заварить чай), тем не менее горячо рекомендую.

Недавний выпуск был посвящен воспитанию детей и молодежи в годы фашизма (GIL, дети волка, маленькие итальянки, ликторские состязания, школьные учебники и так далее). В какой-то момент возник вопрос: насколько тоталитарное воспитание целого поколения повлияло на характер итальянцев? Естественно, вспомнилось замечание Пазолини о том, что национальный характер в большей степени претерпел изменения в послевоенный период, в эпоху экономического чуда, чем в годы диктатуры. Затем состоялась беседа Бернардини с историком Алессандрой Тарквини, но они в основном вели речь о влиянии фашизма, а не эпохи неокапитализма.

Конечно (не считая неофашистских экстремистов), что-то от фашистского наследия осталось в национальном характере и может проявляться когда угодно: например, расизм, гомофобия, скрытый сексизм, антикоммунизм и предпочтение правых, – но в целом эти взгляды были и в дофашистской Италии. Я считаю тем не менее, что прав Пазолини: национальный характер испытал сильное влияние идеологии потребления, стремления к экономической либерализации, телевидения, в конце концов. И не стоит пенять на Берлускони, он в любом случае был сыном, а не отцом этой идеологии, которая началась, по-видимому, с жевательной резинки освободителей, с плана Маршалла, с экономического бума пятидесятых.

Чего хотел (и требовал) фашизм от итальянцев? Верить, подчиняться и сражаться, исповедовать культ войны или же – идеал красивой смерти – смело прыгнуть в огонь, рожать как можно больше детей, рассматривать политику как главную цель существования, считать итальянцев избранным народом. Остались ли эти черты в итальянском характере? Ничего подобного. Наоборот, любопытно, что они обнаруживаются в мусульманском фундаментализме, как отмечал на прошлой неделе в L’Espresso Хамед Абдель-Самад. Там мы находим фанатичное поклонение традиции, восхваление героя и viva la muerte, угнетение женщин, ощущение перманентной войны, идеал книги и винтовки. Все эти идеи итальянцы восприняли слабо (кроме террористов разных мастей, но и они скорее позволят умереть другим, чем пожертвуют собой), и доказательством тому история Второй мировой войны. Парадоксальным образом добровольная встреча со смертью случилась только в один момент, финальный и трагический, я имею в виду последние выстрелы в Сало и партизан. Меньшинство.

Что вместо этого предложил неокапитализм в его различных формах, вплоть до берлусконианства? Приобретать (вернее, право приобретать), пусть даже в рассрочку, автомобили, холодильники, стиральные машины и телевизоры; считать уклонение от уплаты налогов насущной человеческой потребностью; проводить вечера за развлечениями, включая любование полуголыми танцовщицами (а сегодня порнография hard доступна одним щелчком мыши); не слишком беспокоиться о политике, все меньше участвуя в выборах (по сути, это американская модель); ограничивать количество детей, тем самым избегая экономических проблем, – в общем, стараться жить красиво и желательно ничем при этом не жертвовать. Большинство итальянского общества с воодушевлением приспособилось к этой модели. И те, кто жертвует собой, отправляясь помогать отчаявшимся гражданам третьего мира, остаются меньшинством. Эти люди – по мнению многих – ищут приключений на свою голову, вместо того чтобы сидеть дома перед телевизором.