17

Он находился в задней части автомобиля. Автомобиль небольших размеров. Но не автофургон, в котором охранники перевозят заключенных. И не минивэн Ангела.

Под ним что-то похожее на сложенный в несколько слоев брезент, поэтому не так больно лежать на жестком полу, сверху накрывают одеяла. Голова перевязана. Кто-то позаботился о нем.

Или позаботились, чтобы он дожил до допроса?

Руки и ноги крепко связаны. Те, кто это сделал, боялись, что он может сбежать.

Как Люк ни напрягался, никакой дополнительной информации его сенсорная система собрать не могла. Колеса машины тихо шуршали, – видимо, она ехала по автостраде. Подобный вывод подтверждало и то, что машина неслась по прямой и не делала поворотов. Из кабины доносились звуки знакомой радиостанции, и, значит, они все еще на территории Британии. Разговоров не было слышно, следовательно водитель в кабине один.

Нос не улавливал никаких наводящих запахов. Внутри пахло так, как пахнет в любой машине: железом, газетами и промасленной ветошью – как в гараже отца.

В общем, пока не освободится, ничего больше выжать из ситуации он не сможет. Люк подергал руками, определяя прочность веревок на запястьях, и стиснул зубы от вспыхнувшей в голове боли. Он не хотел привлекать внимание водителя, не хотел, чтобы тот знал, что пленник пришел в себя.

Что же он может сделать – связанный? Это только в кино пленник валил с ног водителя ударом головой или ногами в живот.

Наилучший вариант сценария: Кеслер каким-то образом связан с клубом и по какой-то причине вырвал Люка из Милмура. Его страсть жестоко избивать людей могла быть лишь прикрытием – маловероятно, но допустить можно. В конце концов, именно благодаря Кеслеру Люк познакомился с Джексоном. И поправился Люк после его побоев в кладовке столовой очень быстро: было больно, но травм никаких. И все же этот сценарий казался Люку невозможным.

Наихудший вариант сценария: всех членов клуба арестовали и в эту самую минуту они тоже лежат связанные в машине. Их везут на короткое судебное разбирательство, за которым последует долгая жизнь в лагере пожизненного заключения. Вполне вероятно. Но пока этому нет никаких подтверждений.

Мысли Люка крутились вокруг этих сценариев и еще нескольких возможных вариантов. К моменту, когда машина сделала поворот и сбросила скорость, он выбрал один.

Машина остановилась.

Пульс подскочил. Извиваясь гусеницей, Люк подполз к дверце, перекатился на спину, кое-как изловчился согнуть ноги и упереться ими в панель дверцы. Вот, судя по звукам, водитель вылез из кабины и обошел машину. Щелкнула ручка. Когда дверца открылась, Люк с силой вытолкнул ноги…

…и они ударили воздух. Он вывалился из машины и приземлился на ноги водителя, который с криком отпрыгнул назад.

Люк застонал и скрючился на земле. Все тело болело. Вокруг кромешная тьма и холод. Открыл глаза – над головой звездное небо, мириады звезд. За все время, проведенное в Милмуре, он не видел звезд.

– Ты кто, черт возьми? – прозвучал вопрос.

Водитель, вероятно, никак не ожидал, что у него в машине лежит связанный подросток.

– А ты кто такой? – хрипло спросил в свою очередь Люк и с трудом сел. – И где это мы?

Он плохо видел водителя: темень была беспроглядная – только за деревьями, окаймлявшими дорогу, маячил какой-то тусклый свет. Одни из тех бесполезных огней безопасности, что включались маяком, только когда где-нибудь в полумиле от них какая-нибудь кошка прыгала на забор?

– Мне не давали указаний что-то тебе рассказывать, – откликнулся водитель. – Я даже не знал, что в машине у меня человек. Только велели здесь остановиться и позвонить.

Он достал телефон с наклеенным на нем стикером. Вглядываясь, набрал номер и доложил кому-то, что выполнил доставку.

Люк слышал, как он за кем-то повторил:

– Оставить на месте? Вы знаете, что «это», правильно?

Разговор завершился, и водитель направился к кабине.

– Подожди! – крикнул Люк. – Что происходит? Ты не можешь вот так меня здесь бросить! Я здесь от холода окочурюсь!

– Не моя проблема, – ответил водитель, хотя вытащил из машины одеяла и бросил их в сторону Люка.

Они упали от него в нескольких метрах. Ублюдок.

Водитель сел в кабину и уехал.

Люк полежал несколько минут – вдруг он вернется? – затем начал оглядываться по сторонам в поисках того, чем можно было бы разрезать веревки.

У края дороги ничего подходящего не оказалось. Извиваясь, Люк дополз до ближайшего дерева, где среди корней нашел камень. Не острый, но если усердно пилить, возможно, к утру результат будет.

Если он доживет до утра.

Однако не успел Люк приступить к работе, как за деревьями вспыхнул свет и тут же погас. Раздался металлический скрежет, будто открывали двери на проржавевших петлях. Черт, надо было спрятаться! Как мог Люк скрючился за деревом, чтобы его не было видно.

Свет вспыхнул в другом месте, и послышался приглушенный звук, напоминавший топот копыт. Одна? Две лошади? Они скакали прямо на Люка, словно точно знали, где он находится. Не скрыться.

Раздался голос. И значительно ближе, чем он предполагал.

– Привет! Несколько поздновато, чтобы принимать гостей, но мне нравится, когда мои братья мне обязаны.

Голос был мужской. Звучал насмешливо и очень аристократично. Но что-то присутствовало в нем такое, отчего Люку хотелось зарыться в землю и не видеть незнакомца. Он прижался лопатками к покрытому инеем стволу дерева и старался подавить охватившую его панику.

У парня был Дар. Люк чувствовал это по его голосу, и говорил он как тот Равный в Милмуре. Слова обладали силой. Могли спровоцировать действие.

– Позволь взглянуть на тебя.

Заструился слабый холодный свет, будто кто-то включил свет звезды, и Люк обнаружил, что темнота отступила и он может видеть.

Холодные пальцы взяли его за подбородок и чуть приподняли. Люк заворчал и дернул головой, затем посмотрел на того, кто позволил себе такую бесцеремонность.

Такого он увидеть не ожидал.

Перед ним стоял парень примерно одного с ним возраста, но выше ростом. Спутанные волосы нависали на лицо, так что Люк не мог его хорошо рассмотреть. Но он видел блеск глаз, и это заставило его содрогнуться. Казалось, у парня вместо глаз две дыры в черепе, сквозь которые видна ночь у него за спиной.

Люк отвел взгляд в сторону, пока Равный внимательно его рассматривал.

Кто этот парень? И где они находятся?

– Что ж, в одном я был прав, – сказал странный парень и улыбнулся, но эта улыбка не прибавила Люку уверенности. – У тебя есть потенциал. Но ты немного не в форме. Так что займемся первостепенным.

Парень коснулся рукой повязки на голове Люка, затем положил руку на голову как раз в том месте, где Кеслер ударил дубинкой. В первую секунду ощущения были ужасные, затем они прошли. Голову и лицо Люка покалывало. Но боль ушла. Больше ничего не болело. Даже усталость куда-то улетучилась. Равный внимательно наблюдал за ним, брезгливо вытирая пальцы о его рукав.

– Лучше? – спросил он. – Следующая процедура тебе не понравится.

И она действительно Люку не понравилась.

В школе они все знали страшные истории и любили их рассказывать во время походов по ночам в своих палатках, когда взрослые засыпали в своей, стоящей отдельно. Эти рассказы приводили Люка в ужас, и мурашки начинали бегать по телу. Люди просыпались во время операции, но не могли пошевелиться и закричать. Туристы заходили в бар на пляже, а затем приходили в себя в ледяной ванне, где плавали человеческие органы. Ученые-психопаты проводили страшные эксперименты на живых людях во время войны.

Воздействие было глубоким и сильным. Казалось, холодные пальцы залезли в его тело, в его душу, о существовании которой Люк до сего момента мало задумывался, и перебирали содержимое, никому не видимое, никому не известное. Тошнота подкатила к горлу, Люк чувствовал, что не удержится и блеванет. Хорошо бы на ботинки Равного – они, конечно, далеко, но он постарается.

– Интересно, – сказал парень таким тоном, что даже Люк понял: ничего хорошего ждать не стоит, особенно ему. – Хотел бы я знать…

Равный закрыл глаза, но Люк не успел испытать облегчение оттого, что его отпустил этот невыносимый сверлящий взгляд, потому что ощутил себя механизмом, в котором раскрутили все болты и гайки. Вот-вот – и он распадется на части.

Равный залез в него и что-то оттуда вынул.

Или что-то вложил? Вложил это нечто так глубоко, чтобы Люк никогда не смог догадаться, что это? Что-то настолько жизненно важное, без чего он не сможет существовать?

Ни на один из этих вопросов Люк ответить был не в состоянии. Парень завершил свою процедуру, и Люк скрючился на промерзлой земле. Не позволяя страху расползаться по телу, он выблевывал его из себя прямо под дерево. Равный стоял над ним и наблюдал.

– Закончил? – спросил парень без тени участия, когда Люк вытер рукой рот.

Люк не удостоил его ответом. Он знал только одно – он ненавидит этого ублюдка. Ненавидит всеми фибрами души. То, что он с ним сделал, – недопустимо. Ошибка природы, что Равные вообще существуют на земле.

– В любом случае, – продолжал парень тоном, будто обсуждал счет в крикете или вчерашнюю телепередачу, – сейчас здесь появится мой брат с чушью в стиле «добро пожаловать в Кайнестон».

Кайнестон.

Так это не изолятор. Не лагерь для пожизненно заключенных. Это поместье, где работает его семья.

Люк не смог сдержать радости, и слезы полились у него из глаз. Чтобы Равный их не заметил, он опустил пониже голову и поспешно вытер лицо рукавом комбинезона.

– Как я здесь оказался? – спросил Люк, взяв себя в руки.

Равный пожал плечами:

– Скажи спасибо своей сестре Дейзи. Гавар испытывает к ней особое расположение. Когда нам стало известно о предстоящих событиях в Милмуре и Гавар собирался туда вновь отправиться, она умолила его вытащить тебя оттуда. Гавар – мой старший брат, – пояснил странный парень. – Думаю, ты был среди зрителей на этом забавном представлении в Милмуре.

Гавар Джардин.

Равный, который взорвал изолятор после того, как они освободили Оза; который, как нечего делать, парализовал страшной агонией сотни людей на площади. И этот самый Гавар Джардин вытащил его из Милмура, потому что его об этом попросила Дейзи?

Люк замотал головой, не веря.

– Гавару ничего лучше не пришло в голову, как привлечь грубую силу и фургон для доставки, – продолжал, скептически усмехнувшись, парень. – Похоже, это сработало. Уверен, Дженнер тебе все расскажет. Я свое дело сделал. Так что пока.

И, развернувшись, пошел в направлении, как Люк догадался, ворот. Снова замерцал свет, и послышались негромкие голоса. Затем быстро удалявшийся топот копыт и топот копыт, медленно приближавшийся к нему в луче фонарика.

Самого обычного фонарика, а не таинственно мерцающего магического света.

– Ты, должно быть, Люк Хэдли, – раздался уже другой голос, но с такими же аристократическими интонациями, как и у странного парня. Голос принадлежал рыжеволосому веснушчатому молодому человеку. Он вел под уздцы лошадь, та фыркала, выпуская белые облачка пара. – Я Дженнер Джардин. Приношу извинения за все неудобства. Они, конечно, неприятные, но необходимые. Добро пожаловать в Кайнестон. Я доставлю тебя к твоей семье, они тебе очень обрадуются.

Дженнер вытащил перочинный нож, разрезал веревки, связывавшие Люка, и, подсвечивая фонариком, довел его до одеял, в которые Люк завернулся. Затем Равный провел его через огромные причудливые ворота в узорах и завитушках; они горели, как рождественская елка, образовывая проход в тускло мерцающей стене.

Шли долго – никак не менее нескольких миль – по просторам сельской местности. Огромная территория Англии, скрытая от глаз простых людей, которым никогда не доводилось здесь гулять, не доводилось даже видеть эти просторы.

«Настоящее воровство, – подумал Люк. – Украдено то, что должно принадлежать всем, отрезано от мира в угоду избранным».

Обогнули край леса. Люк пригнулся и выругался: летучая мышь пролетела прямо над его головой. Дженнер рассмеялся – Люк уловил человеческие нотки в этом смехе – и пояснил, что летучая мышь за ориентир выбрала кромку деревьев. Откуда-то издалека донесся леденящий душу вопль – Дженнер успокоил, сказав, что это кричит сыч. Мелькали и шуршали между деревьев тени. Лисы? Куницы? Казалось, здесь идет неусыпная охота: те, у кого есть крылья и когти, охотятся за теми, у кого их нет.

Вот такая целесообразность.

Наконец впереди показался ряд небольших коттеджей – все каменные, беленые, светящиеся в лунном свете. Картина очень живописная. Маме бы понравилось.

Дженнер постучал в дверь одного из коттеджей, она открылась – на пороге в халате стоял отец. Недоуменное выражение сменилось радостью, он раскинул руки и заключил Люка в крепкие мужские объятия, похлопывая по спине. Налетели девчонки и мама. На короткое счастливое мгновение Люк забыл обо всем: сейчас всем миром для него были вот эти люди – его семья. Все живы, здоровы и рады его видеть.

И он был безмерно рад.

Часы на кухне показывали час ночи, но они не вставали из-за стола и все говорили, говорили. Раздался детский плач, и Дейзи, извинившись, ушла успокоить ребенка.

– Это дочь наследника Гавара, – сказал отец самым обычным тоном, словно не было ничего особенного в том, что дочь психопата, обладающего невероятной магической силой, спит у них наверху в кроватке.

Люк вспомнил, как он в первый раз увидел наследника, идущего по коридору изолятора, когда они с доком вели ему навстречу Оза. Как надеялся, что младшая сестра никак не контактирует с этим монстром. Вспомнил и рассмеялся, не скрывая иронии.

Но как только мыслями Люк улетел за сотни миль на север, в Милмур, к Джексону, в клуб, ко всем устроителям той вечеринки, радость воссоединения с семьей померкла.

Мама заметила его рассеянность и приказала всем отправляться спать, так как Люк сильно устал. Разумеется, он не был уставшим. Странный парень у ворот – Сильюн, как его назвала Аби, – об этом позаботился. Но Люк не стал никого разуверять.

Он лежал в темноте с открытыми глазами и безуспешно пытался остановить карусель мыслей. Как развивались события у Дурдома после того, как Кеслер вырубил его дубинкой? Где сейчас Джексон? Где Рени, Асиф, остальные? Ранены? Арестованы? Что с ним сделал Сильюн Джардин?

И последняя мысль перед тем, как он погрузился в сон: что ждет его впереди?

Уик-энд Люк провел, валяясь в мягкой постели, наслаждаясь покоем и наличием собственной комнаты, привыкая к новым обстоятельствам жизни. Мама хлопотала вокруг него, приносила тарелки с супом, бутерброды; отец рассказывал о коллекции винтажных авто лорда Джардина, о хитрой проблеме с карбюратором, которую он решил на прошлой неделе. Дейзи принесла показать ему маленькую девочку.

Люк предпочел бы, чтобы она этого не делала. Хотя девочка, конечно, выглядела как самый обычный ребенок. Была даже милашкой. И у нее есть Дар? Как-то жутко было об этом думать. Такая сила в таком маленьком ребенке.

Впрочем, никакой сверхъестественной силы в ней, возможно, и нет, потому что ее мать не была Равной – обычной рабыней.

«Но как такое могло случиться? – мрачно подумал Люк. – Девушка привлекла внимание Гавара, и вот результат?»

– А где ее мама? – спросил Люк, когда девочку унесли и снова положили в кроватку.

– Умерла, – спокойно ответила Дейзи.

История о рождении Либби Джардин, которую Люк создал своим воображением и логическим рассуждением, оказалась куда более таинственной и мрачной.

– Хотя это не совсем так, – добавила Дейзи. – Почему все так настроены против Гавара? Люк, ведь это благодаря ему ты выбрался из Милмура.

Он выбрался из Милмура благодаря сообразительности и дару убеждения Дейзи. О чем Люк не преминул сказать ей и крепко обнял. Сестренка заверещала и забарабанила кулаками по его спине, возмущаясь, что он слишком сильно ее стиснул, но Люку это было только в радость, потому что, пока находился в городе рабов, а потом валялся на полу машины, он думал, что больше никогда не увидит своих родных.

В понедельник, сразу после завтрака явился Дженнер и объявил, что Люк будет работать полевым агрономом. Аби вошла в кухню, увидела Дженнера, замерла, потом развернулась и вышла. Это показалось странным, тем более что она с ним работала.

Странные взаимоотношения Аби и Дженнера, дружба Дейзи с Гаваром – Люку было о чем подумать на новом рабочем месте.

«Полевой агроном» означало, что Люк стал своего рода славным дровосеком под руководством малого по имени Альберт. Альберт не отличался разговорчивостью, и Люка это вполне устраивало. В паре они работали по всей территории поместья, часто очень далеко от центральной усадьбы. Работали на холоде, иногда под дождем с утра до вечера, и в конце каждого такого дня Люк чувствовал себя таким же уставшим, как в Милмуре. И это его устраивало, потому что физическая усталость перед сном отключала переполненную мыслями голову и Люк быстро засыпал.

Прошло девять дней с момента его приезда в Кайнестон, и в коттедж доставили сумку Люка с его вещами. Означало ли это, что Суперсука печатью завизировала его отъезд? Люк открыл сумку и начал искать письмо или записку от дока или Рени. Вдруг они что-то зашили под подкладку? Скрутили клочок бумаги в маленький рулончик и куда-нибудь засунули? Но ничего не нашел.

Он смотрел на разложенное на кровати жалкое содержимое сумки. Черные носки, серые трусы, зубная щетка, фотография, где он запечатлен со школьными друзьями в последний день семестра, – боже, как давно это было. А за те полгода, что провел в городе рабов, ни одной фотографии. Но это не важно. Единственное, что имело значение, – это друзья и то, что они делали вместе, что дерзнули сделать. Важно, каким человеком он стал. И все это он оставил там.

– Здесь почта работает? – спросил Люк спустя несколько дней у Аби. – Могу я отправить письмо в Милмур?

На вопрос Аби «зачем?» он ответил: «Хочу поблагодарить того доктора, что лечил мою производственную травму. Хочу, чтобы он знал, что со мной все в порядке».

Аби нахмурилась и сказала, что эта идея ей не нравится, а кроме того, сообщение с Милмуром остается под запретом.

Прошло две недели его пребывания в Кайнестоне. Затем миновала третья. И хотя все эти недели Люк провел в окружении семьи, никогда он еще не чувствовал себя таким одиноким.

Неужели Джексон и члены клуба о нем забыли? Конечно, Люка в Милмуре уже успели заменить вновь прибывшими. Но он помнил все игры, в которые они играли вместе: тайно забирался с Джессикой в запретные места; стоял на стреме, пока Асиф делал свое дело; держал Рени на страховочных тросах. Они доверяли друг другу свою жизнь. И просто забыть таких друзей невозможно.

В конце концов Люк решил, что есть три реальные причины, объясняющие молчание его друзей. Их всех арестовали. Они хотят с ним связаться, но пока у них нет такой возможности. Они считают, что его не стоит беспокоить, поскольку он счастливо воссоединился со своей семьей.

Приступив утром к выполнению своих обязанностей – на этот раз глубоко в лесу надо было срубить старую сгнившую вишню, Люк обдумывал все эти причины, заставлявшие его друзей хранить молчание. Первый вариант он отбросил. Если бы стало известно о существовании клуба и его роли в беспорядках, то Люка уже давно бы таскали по допросам, несмотря на то что он обосновался в Кайнестоне. Второй вариант тоже отпадал: если Джексон и Ангел могут вывезти арестанта из Милмура, что им стоит передать ему записку, пусть даже и в Кайнестон. Оставался лишь третий вариант – клуб сбросил его со счетов.

Хуже и не придумаешь, и самое неприятное: Люк даже не знал, с чего начать, чтобы изменить сложившийся порядок вещей. Он мог бы столько сделать для их общего дела отсюда, из Кайнестона. Семья Джардин была самой могущественной в стране, и он сейчас находился среди них. Большинство членов семьи смотрели на рабов как на мебель, создавая массу возможностей подслушивать и подглядывать. Его старшая сестра работает в Семейном офисе, и у нее есть мастер-ключ практически от всех уголков дома. Третьи дебаты и голосование об отмене рабства пройдут именно здесь, в Кайнестоне.

Расстроенный, Люк махал топором до тех пор, пока вишня не свалилась, выпростав из земли сухие мертвые корни. Люк начал обрубать эти безжизненные отростки, но сегодня физический труд имел минимальное терапевтическое воздействие.

В Милмуре Люку казалось, что Джексон не просто хочет отправить его в Кайнестон, а что он в этом заинтересован. «План состоит в том, чтобы ты попал в поместье», – сказал он на первом заседании клуба после освобождения Оза.

Ну вот, он теперь в поместье. По просьбе Дейзи Гавар Джардин распорядился доставить его сюда. То есть план Джексона здесь ни при чем.

Люк ударил обухом топора по стволу упавшего дерева, чертыхнулся, трухлявый ствол разлетелся дождем щепок. Он что-то упускает? Но что?

Как странно: Гавар Джардин не только помог ему воссоединиться с семьей, но отчасти помог спасти Оза. В изоляторе он прошел мимо их троицы – невероятно, но он их не заметил. А потом Джексон вернулся назад к изолятору, отправив его, Рени и Оза к машине, где их ждала Ангел. Раздался выстрел и крик, но док не получил никакого ранения. Может быть, эта парочка все и устроила?

Люк вспомнил тот день, когда Джексон их всех шокировал, сообщив о Предложении канцлера. И тогда же признался, что у него есть связь с одним из Равных.

«Равным, имеющим реальную власть, – сказал тогда док. – В Доме Света он видит каждую пылинку».

Кто ближе всех к власти? Конечно Гавар Джардин. Член парламента и Совета юстиции. Наследник, который сам в один прекрасный день займет кресло канцлера.

Мозг Люка работал на полных оборотах, ища ответ. У наследника внебрачный ребенок от рабыни. Он использовал свой Дар, чтобы отбить атаку на Дурдом, но только после того, как Гриерсон приказал открыть огонь на поражение. Да, конечно, он заставил людей корчиться в ужасных муках, но тем самым спас им жизнь.

И хотя было приятно думать, что Гавар Джардин вырвал его из Милмура по просьбе Дейзи, мало верилось, что десятилетняя девочка – пусть даже и такая смышленая, как его сестра, – сама до такого додумалась. Наследник как-то внушил ей эту идею, зная, что она послужит для него хорошим прикрытием?

Люк ни в чем не был уверен. Но на данный момент такая версия могла объяснить все.

Правда, не могла ответить на главный вопрос.

Зачем он здесь – в Кайнестоне?