74

К единственному уцелевшему после ее первой атаки бойцу присоединились двое других. Из радиообмена Констанс знала, что сюда идут еще как минимум двое. Люди внизу переговаривались, составляли план. Она увидела, как они рассредоточились, потерялись в листве под ней. Потом они начали подниматься по соседним деревьям. Их план состоял в том, чтобы напасть на нее с трех сторон.

Констанс засунула пластиковый футляр в сумку, повесила ее на шею, чтобы обе руки были свободны, и вскарабкалась еще выше. Чем выше она поднималась, тем тоньше становился ствол, начинавший раскачиваться под ней, ветки торчали во всех направлениях. Констанс поднималась все выше и выше, пока ствол не перешел в массу тоненьких разветвлений, раскачивавшихся и провисавших вместе с ее движениями. До стеклянного купола оставалось футов шесть.

Констанс полезла дальше, пытаясь добраться до потолка, и тут стала раскачиваться вся верхушка дерева. Ее преследователи добрались до полога леса и начали выползать на боковые ветви, беря ее в окружение.

Ветка, за которую она держалась, с треском обломилась, и Констанс соскользнула вниз, сумев остановить падение только благодаря тому, что обеими руками ухватилась за соседнюю группу маленьких веток. И теперь она, раскачиваясь, повисла в воздухе.

– Вон она!

Лучи фонариков осветили ее в тот момент, когда она подтягивалась на тонких ветках в поисках опоры для ног. С каждым ее движением ветки раскачивались и трещали все сильнее.

Стараясь не шевелить крону, Констанс осторожно поднялась еще выше. Самые тонкие прутья и ветки находились в каком-то футе-двух от стеклянного потолка, но они были слишком хлипкими для ее веса. Лучи фонариков освещали ее с трех сторон.

Раздался тихий смешок:

– Эй, девочка, ты окружена. Спускайся.

Констанс знала, что если кто-нибудь из них подберется к ней ближе, то общим весом они обломают ветки и полетят на землю. Они все были в безвыходном положении.

Сквозь плотный полог ветвей она увидела, что в Тропический павильон вошли еще двое. Один из них выхватил пистолет и прицелился в нее:

– Спускайся, или я тебя пристрелю!

Констанс проигнорировала угрозу и осторожно поднялась еще выше.

– Спускайся, тебе говорят!

И вот она оказалась под самой крышей. Ветки сотрясались и раскачивались, босые ноги соскальзывали. Ей нечем было разбить стекло наверху, кроме собственной сумки, но она опасалась, что при этом содержимое сумки тоже разобьется. Удерживаясь на верхних ветках, Констанс извлекла из сумки кусок материи, намотала ее на кулак и с силой ударила по стеклу над головой.

От этого ветки, за которые она цеплялась, заходили ходуном, и она соскользнула на несколько футов вниз под дождем битого стекла, обрушившегося на нее.

– Она хочет выбраться на крышу! – крикнул один из преследователей.

Отчаянным, безумным движением Констанс подпрыгнула вверх и уцепилась одной рукой за металлическую раму, порезав пальцы. Сначала она вытолкнула наверх пластиковый футляр, потом сумку, затем и сама перебралась на крышу, раскачавшись и втянув себя наверх.

Ставя ноги только на бронзовую раму и стараясь не ступать на стекло, Констанс опустилась на колени, открыла футляр и достала второй сосуд с кислотой. Два человека, поднимавшиеся по соседним деревьям, находились точно под ней, они быстро приближались к секции с выбитым стеклом. Третий человек поспешно спускался, явно собираясь присоединиться к двум другим на земле, чтобы перехватить Констанс, когда она спустится.

Она наклонилась над выбитой секцией и посмотрела на ближайшего из двух бойцов. Он кричал на нее, размахивал пистолетом. Констанс вытащила из сосуда стеклянную пробку, выплеснула его содержимое на человека и быстро убралась из проема. Пистолет выстрелил, пуля разбила стекло рядом с Констанс, затем раздался крик; в лунном свете расцвело туманное облако едкого газа, выбросившее вверх листья и мелкие ветки, превратившиеся в созвездие вспышек и брызги пламени. Она слышала, как падающее тело продирается сквозь ветви и с тошнотворным звуком ударяется о землю.

Второй боец принялся палить как сумасшедший, разбивая стекла вокруг Констанс, но со своей ненадежной позиции в раскачивающейся кроне он не мог толком прицелиться. А может, и не пытался попасть в нее, просто хотел напугать. Это было совершенно не важно. Констанс выхватила из футляра третий сосуд, перебралась на новое место, вытащила пробку и, наклонившись над проделанным пулями отверстием, полила кислотой последнего из преследователей. Сквозь пустую раму прорвался ужасающий фонтан пара, серый с алыми прожилками, и Констанс отпрянула, чтобы не попало на нее. Снизу донесся жуткий, душераздирающий вой, и за этим последовал звук еще одного падающего тела. Констанс достала из футляра последнюю маленькую бутылочку и швырнула ее через другую разбитую раму. Может быть, это сработает как граната и выведет из строя еще одного или больше людей на полу павильона. Она услышала странный шипящий звук, словно у газовой плиты повернули кран, затем далеко внизу полыхнуло пламя, злобно мелькало несколько секунд и погасло.

И наступила полная тишина.

Оставив опустевший футляр на крыше, Констанс перебросила сумку через плечо и стала двигаться по куполу к лестнице, идущей вниз от самой крыши.

Она спустилась в тот момент, когда из комплекса оранжерей выбежали два человека и вскоре к ним присоединился третий. Констанс бросилась в дендрарий, гигантские деревья которого погружали землю внизу почти в полный мрак. Повернув под прямым углом направо, она припустила к плотным посадкам Японского сада. У священных ворот Тории она нырнула в черную темень и остановилась, чтобы оглядеться. Преследователи потеряли ее в темноте под деревьями и теперь рассредоточились в обходном маневре, переговариваясь по рации. Больше никто из близлежащих зданий не появился.

Значит, подумала Констанс, Барбо остался с Пендергастом один в Пальмовом доме.

Трое ее преследователей на подходе к Японскому саду рассредоточились еще больше. Констанс крадучись обогнула пруд, двигаясь по узким гравийным дорожкам вдоль густых посадок плакучих вишен, ив, тисов и японских кленов. Неподалеку от пруда расположился сельский домик.

По щелчкам рации и приглушенным голосам Констанс определила, что трое преследователей стоят треугольником вокруг Японского сада. Они полагают, что окружили ее, что она прижата к земле.

Время пришло.

В густых темных зарослях можжевельника Констанс опустилась на колени и поставила сумку на землю. Она расстегнула молнию и извлекла наружу реквизированный ею из военной коллекции Еноха Ленга старинный патронташ из плотной кожи, усеянный по всей длине карманами для патронов. Перекинув его через плечо как орденскую ленту, Констанс закрепила его ремнем на талии. Затем достала из сумки еще один старинный футляр, а из него – пять больших одинаковых шприцев, которые выложила в ряд на мягкую землю. Это были старинные приспособления из дутого стекла для орального введения лекарств лошадям и другим крупным животным. Эти штуки тоже были позаимствованы из странной коллекции необычных вещей, собранной Ленгом, в данном случае вещи имели ветеринарное назначение и использовались им в экспериментах, о которых Констанс предпочитала не думать. Все пять шприцев были заправлены трифлатной кислотой и могли доставить по назначению бóльшую ее порцию и с бóльшей точностью, чем те сосуды, которыми она пользовалась раньше. Каждый шприц, длиной около фута и толщиной в баллончик с герметиком, был сделан из боросиликатного стекла, а в качестве смазочного средства и уплотнителя использовался метасиликат натрия, так называемое «жидкое стекло». Это было крайне важно, поскольку, как узнала Констанс, трифлатная кислота очень агрессивна по отношению к любым веществам с углеводородными связями.

Один за другим она засунула эти большие шприцы в карманы патронташа, предназначенные для артиллерийских снарядов диаметром пятьдесят миллиметров, что идеально подходило для данной цели. На конце каждого шприца имелся плотно прилегающий защитный колпачок из стекла, но Констанс все равно обращалась с ними очень осмотрительно: трифлатная кислота была не только сильнодействующей суперкислотой, но и смертельным нейротоксином. Убедившись, что патронташ хорошо закреплен, она осторожно поднялась на ноги, оставив на земле ненужную ей теперь сумку, и оглянулась.

Трое.

Выйдя из зарослей можжевельника, Констанс двинулась к домику у пруда – деревянному сооружению с открытыми стенками и низкой крышей из кедровой дранки. Забравшись на ближайшие перила, она ухватилась за край крыши, подтянулась наверх и, встав там на колени, оглянулась. Ее преследователи сжимали кольцо, подкрадывались к Японскому саду с оружием наготове. Они надвигались, обшаривая растительность лучами фонариков. Один из них шел прямо к домику. Констанс пригнулась, когда луч фонарика направили в ее сторону.

Она бесшумно вытащила шприц, сняла защитный колпачок, прицелилась в проходящего мимо человека и выдавила на него длинную дымящуюся струю кислоты.

Под кислотным дождем одежда на нем воспламенилась и растворилась. Его резкий вскрик почти сразу сменился булькающими, сдавленными звуками. Размахивая руками, он качнулся в одну, в другую сторону, – плоть в буквальном смысле таяла на его костях, по мере того как кислота проникала в его тело, – а потом рухнул в пруд. Оттуда поднялось облако пара, медленно расползшееся над водой, в которой бился в конвульсиях человек. Через считаные секунды он исчез в глубине, булькнув напоследок пузырями.

Двое других нырнули в кусты. Теперь они знали, что она на крыше домика.

Не давая им времени прийти в себя, Констанс отшвырнула в сторону пустой шприц и метнулась по крыше в сторону пруда. Держась так, чтобы домик находился между нею и преследователями, она осторожно соскользнула в пруд и поплыла под водой к противоположному берегу, где и выбралась на сушу. Двое оставшихся принялись стрелять в нее с расстояния более чем в сотню футов из своего укрытия, но их пули прошли мимо. Констанс проползла в плотные обширные заросли азалий, высаженных рядом с прудом, на четвереньках пробралась в них поглубже под выстрелами, срезавшими стебли у нее над головой. Люди стреляли на поражение, невзирая на приказ Барбо. Они были злы и паниковали, но по-прежнему оставались мощной силой. Она должна быть готова к тому, что случится.

Констанс представила себе львицу в кустах, львицу, сжигаемую ненавистью и жестокими мыслями о мести.

Добравшись до середины азалиевых зарослей, она присела в темноте. Без звука достала еще один шприц из патронташа, приготовилась. Застыла в ожидании, напряженно прислушиваясь.

Видеть их она не могла, но слышала их шепот. Они обошли пруд и, похоже, расположились по краям азалиевых зарослей, вероятно, футах в тридцати от нее. Еще один шепоток позволил ей понять, что они идут навстречу друг другу по периметру зарослей. Зашипела рация, последовал короткий обмен фразами. Констанс рассчитывала, что они запаникуют, но этого не случилось. Они полагались на свою подавляющую огневую мощь.

Наконец они взяли ее след и двинулись вглубь зарослей. Производимый ими шум позволял Констанс лучше отслеживать их приближение. Она ждала неподвижно, низко присев в самом густом месте зарослей. Они подходили все ближе, раздвигая азалии, двигаясь с максимальной осторожностью. Двадцать футов, десять…

Львица не ждет. Она атакует.

Констанс беззвучно вскочила и побежала прямо к ним. Захваченные врасплох, они не успели прореагировать. На бегу, повернувшись боком, чтобы струя рикошетом не попала в нее, она выпустила содержимое шприца – бесцветную струю смерти – на одного из них, не останавливаясь, бросила пустой шприц, выхватила другой и опустошила его на второго человека. Так и не остановившись, она бросила и этот шприц, когда он опустел, и помчалась к дальнему углу зарослей азалии, где остановилась и оглянулась посмотреть на плоды трудов своих.

Широкая полоса азалиевых зарослей, примерно там, где пробежала Констанс, была охвачена огнем: кусты взрывались, как попкорн, вспыхивали языки пламени, листья исчезали на глазах, ветки горели красно-оранжевым огнем. Двое ее преследователей кричали, один стрелял в никуда из пистолета, другой крутился волчком, держась руками за лицо. Наконец они упали на колени, над их растворяющейся плотью яростно поднимался серо-розовый туман. На глазах у Констанс их тела рухнули на землю в конвульсиях среди чернеющих и растворяющихся кустов.

Она еще несколько секунд созерцала эту жуткую сцену, потом повернулась и быстро двинулась по росистому лужку к Пальмовому дому, окна которого посверкивали в лунном свете.