75

– Я вернулась, – раздался за спиной Барбо удивительно несовременный голос.

Барбо резко повернулся и в изумлении уставился на маленькую фигурку Констанс Грин. Ей каким-то образом удалось бесшумно подойти к нему.

Ее вид ошеломлял. Черная комбинация была разодрана, тело и лицо вымазаны грязью и кровоточили от десятков порезов. В спутанных волосах торчали прутья и листья. Она больше напоминала привидение, чем человека. Но голос и глаза были холодны, непроницаемы. Она была не вооружена, пришла с пустыми руками.

Чуть покачиваясь, она посмотрела на Пендергаста, неподвижно лежащего у ног ее врага, потом подняла взгляд на Барбо.

– Он мертв, – сказал ей тот.

Она не прореагировала. Если в этой сумасшедшей женщине и остались какие-то нормальные чувства, то Барбо не видел их, и это выбивало его из колеи.

– Мне нужно название растения, – сказал он, направляя на нее пистолет.

Ничего. Будто он и не сказал ни слова.

– Я тебя убью, если ты не назовешь мне его. Убью тебя самым жестоким способом. Говори, как называется растение!

Теперь она открыла рот:

– Что, стал одолевать запах лилий?

«Она догадалась».

– Как?..

– Это очевидно. Иначе зачем я нужна вам живой? И зачем вам это растение, если он мертв? – Она показала на тело Пендергаста.

Самодисциплина, рожденная долгими годами практики, позволила Барбо взять себя в руки.

– А мои люди?

– Я убила их всех.

Хотя он и понял по радиообмену, что дела пошли плохо, но поверить ее словам никак не мог. Он окинул взглядом безумное существо, стоящее перед ним.

– Как, черт побери?.. – начал он снова.

Она не ответила на его вопрос:

– Нам нужно прийти к соглашению. Вы хотите получить растение, оно вам просто необходимо. А мне нужно тело моего опекуна для достойных похорон.

Барбо несколько секунд смотрел на нее. Молодая женщина ждала, чуть наклонив голову. Она снова покачнулась. Судя по ее виду, она в любую минуту могла потерять сознание.

– Хорошо, – сказал он, махнув пистолетом. – Мы вместе пойдем в Водный дом. Когда я буду уверен, что ты сказала мне правду, я тебя отпущу.

– Обещаете?

– Да.

– Не уверена, что смогу туда дойти. Пожалуйста, возьмите меня под руку.

– Эти штуки со мной не пройдут. Иди вперед.

Он подтолкнул ее пистолетом. Она умна, но недостаточно. Как только растение будет у него в руках, он убьет ее.

Констанс споткнулась о тело Пендергаста, потом направилась через крыло в Музей бонсай. Там она упала и не смогла подняться без помощи Барбо. Они вошли в Водный дом.

– Скажи мне название растения, – потребовал Барбо.

– Фрагмипедиум. Андский огонь. Активный состав находится в подводном корневище.

– Покажи мне.

Опираясь на перила и спотыкаясь, Констанс обошла большой центральный пруд.

– Поторопись!

В дальнем конце основного пруда был ряд нисходящих меньших прудиков. Табличка у одного из них гласила, что здесь находится водное растение под названием Андский огонь.

Констанс, покачнувшись, показала на табличку:

– Вот.

Барбо уставился в темную воду.

– Там ничего нет, – сказал он.

Констанс опустилась на колени.

– Растение в это время года находится в спячке. – Голос ее звучал медленно, хрипло. – Корень в иле под водой.

Барбо взмахнул пистолетом:

– Вставай.

Она попыталась подняться:

– Не могу.

Барбо, выругавшись, стащил с себя пиджак, встал на колени у пруда и, не засучивая рукавов рубашки, сунул руку в воду.

– Не забудьте о своем обещании, – пробормотала Констанс.

Не обращая на нее внимания, Барбо принялся шарить по илистому дну. Через несколько секунд он с удивленным вскриком вытащил руку из воды. Что-то было не так. Нет, что-то было чертовски не так. Ткань его рубашки стала распадаться на его глазах, растворяться и спадать с руки кусками, над которыми поднимались легкие облачка дыма.

Издалека донесся все усиливающийся звук полицейских сирен, пронзительный и тревожный.

Барбо встал, пошатнулся, издал яростный вопль, левой рукой вытащил пистолет, поднял его… но Констанс Грин исчезла в гуще зарослей.

И тут боль, мучительная боль обожгла руку и стрельнула в голову, а потом Барбо ощутил что-то похожее на удар электрического тока в мозг, а за ним еще один, более сильный. Качаясь из стороны в сторону, он размахивал дымящейся рукой, глядя, как чернеет и отваливается его кожа, обнажая плоть. Он стал как сумасшедший палить из пистолета в заросли, его глаза заволокло туманом, легкие начали захлебываться, спазмы в голове и мышцах стали учащаться, пока наконец он не упал на колени, а потом распластался на земле.

– Бороться не имеет смысла, – сказала Констанс. Она появилась откуда-то, и краем глаза Барбо увидел, как она подняла его пистолет и зашвырнула в кусты. – Трифлатная кислота, которую я налила в этот вторичный пруд, не только очень агрессивная, но и чрезвычайно токсичная. Когда она проедает кожу, то начинает воздействовать системно. Это нейротоксин – вы умрете в мучительных конвульсиях.

Она развернулась и стремительно пошла прочь.

В пароксизме бешенства Барбо удалось подняться и броситься за ней, но он сумел дойти только до дальнего крыла Пальмового дома, где снова упал. Он еще раз попытался подняться и понял, что мышцы больше не слушаются его.

Звук сирен стал гораздо громче, и сквозь туман боли Барбо расслышал вдали крики и топот бегущих людей. Констанс бросилась в ту сторону, но Барбо уже не заметил этого. Мозг его горел и заходился в крике, хотя сведенный судорогой рот не мог больше произнести ни слова. Его тело начало сотрясаться и подпрыгивать, мышцы живота свело так, что они грозили разорваться; он попытался крикнуть, но из его рта вышла только струйка воздуха.

Шум теперь был совсем рядом, и Барбо различал отдельные слова.

– Электроды!..

– Заряд!..

– Есть пульс!..

– Глюкозу внутривенно!..

– В машину его, быстро!..

Несколько часов, а может, несколько мгновений спустя полицейский и фельдшер из «скорой» склонились над ним с ошарашенным выражением лица. Барбо почувствовал, что его поднимают на носилки. Потом рядом с ними появилась Констанс Грин, она смотрела на него сверху вниз. Преодолевая туман боли и судороги, Барбо попытался сказать, что она обманула его, не сдержала обещания. Но ни звука не сорвалось с его губ.

Однако она все равно поняла его. Наклонилась и сказала тихо, чтобы слышал только он:

– Это правда. Я нарушила слово. Как это сделал бы и ты.

Фельдшеры приготовились поднять носилки, и она заговорила быстрее:

– И последнее. Твоя роковая ошибка в том, что ты верил – и прошу уж извинить меня за грубость современных выражений, – будто твои яйца больше.

Невыносимая боль накатила на него, в глазах потемнело, но прежде Барбо успел увидеть, как Констанс побежала за Пендергастом, которого на носилках несли к «скорой».