ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Рива
— Это означает «ведьма», — сказала Велисс, глядя на страницу книги, которую она держала в руках. — Женский род от староволарского «ведун».
— Эльвера, — протянула Рива, пробуя слово на язык. — Красиво звучит.
— Выходит, они решили, что ты — ведьма? — вмешался Аркен.
— Безбожные еретики, — фыркнул лорд Арентес. — Приняли благословение Отца за Тьму.
Рива подавила раздражение. «Отец тут тоже ни при чём».
— Прекрасно, — проскрежетал лорд Мустор, сидевший у камина. — Значит, они боятся.
— И правильно делают, — улыбнулся Риве Арентес. — Госпожа обрушивает карающий меч Отца на их головы всякий раз, когда они пытаются влезть на стены.
— А что с королевскими гвардейцами, которых мы освободили? — спросила Рива, чтобы сменить тему.
— Присоединились к своим товарищам, стоящим на стенах, госпожа, — ответил Арентес. — Мы усилили ими южный участок, где до сих пор была нехватка людей.
— Хорошо. — Она повернулась к Велисс. — Как у нас с припасами?
— Осталось около двух третей. И то лишь потому, что рационы жёстко нормированы. Уже начались жалобы, в основном — от женщин. Тяжело смотреть, как твои дети плачут от голода.
— Удвойте рационы детям и матерям, — приказала Рива. — Мне тоже не нравится, когда они плачут.
— Голод — лучшее оружие наших врагов, госпожа, — заметил Арентес. — Каждый съеденный нами кусок приближает воларцев к победе.
— Через месяц наступит зима, — произнёс владыка фьефа. — И им тоже еду взять будет особо неоткуда. Так что ещё посмотрим, кто раньше начнёт голодать. — Он поперхнулся, закашлялся и махнул рукой. — Всё, достаточно, — выдавил владыка, когда приступ утих. — Теперь оставьте нас с племянницей наедине.
Все поклонились и направились к дверям. Велисс, проходя мимо Ривы, погладила её по голове. Девушка села напротив дяди, глядя, как дрожат его руки, лежащие на покрывале.
— Ты же понимаешь, что чем дальше, тем будет хуже, — сказал он. — И детские слёзы — это только начало.
— Понимаю, дядя.
— Всего этого... — он повёл рукой вокруг, — не было в моих планах. Я надеялся, что ты сможешь править спокойно.
— Ты в этом не виноват.
— Прошлой ночью мне приснился сон. Какой-то чудной. Здесь были твой отец, мой и даже твоя бабка. Вроде бы мы все собрались в библиотеке. Что очень странно, поскольку мои родители едва переносили друг друга, они в одной комнате не могли находиться... — Он замолчал, его взгляд помутнел.
— Дядя?
Он прикрыл веки. Рива подошла и укутала пледом его дрожащие руки. Владыка приподнял голову, и его глаза радостно загорелись.
— Они сказали, что гордятся мною, — прошептал он. — Из-за тебя, Рива. Похоже, под конец жизни я все-таки совершил правильный поступок.
Рива опустилась на пол рядом с ним, положила голову ему на колени, его слабые руки принялись перебирать её волосы.
— Слишком длинные, — ворчал он. — Кумбраэльские женщины стригутся коротко.
* * *
Они ударили на следующую ночь, атаковав сразу в нескольких местах, как и предсказывал Антеш. Батальоны воларцев, сомкнув строй и закрывшись от стрел щитами, прошли по дамбе. Впереди, механически чеканя шаг, маршировали варитаи, за ними — вольные мечники, старавшиеся держаться за спинами рабов. Антеш приказал опустить луки и ждать, пока враг не подойдёт ближе: незачем понапрасну тратить стрелы. Колонна воларцев разделилась надвое, батальоны медленно и осторожно двинулись вдоль берега, окружая город. Ни единой щёлочки не было в стене их щитов.
— Эти гады слишком быстро учатся, — пробурчал Арентес, салютуя Риве. — С вашего разрешения, госпожа, я возьму на себя командование западным участком.
— Хорошо, милорд. Но будьте осторожны.
Старый вояка коротко поклонился и ушёл.
Некоторое время Рива наблюдала за медленным приближением врагов, затем взяла лук и забралась на крышу привратной башни.
— Госпожа, куда вы? — Антеш кинулся было за ней, но Рива жестом остановила его.
— Хочу проверить, как сильно они меня боятся.
Батальоны приближались к заранее намеченным позициям, как будто не обращая внимания на ненавистную ведьму с луком в руках, которая глазела на них сверху вниз. Как и надеялась Рива, нервы не выдержали у вольных мечников. В сомкнутых щитах одного из батальонов во время спуска с дамбы и поворота налево приоткрылась небольшая брешь. Подождав, пока в тёмном треугольнике не блеснёт металл, Рива шагнула в сторону. Над ухом у неё просвистела стрела. Девушка мгновенно натянула тетиву и выстрелила в ответ. Батальон вольных мечников дрогнул, словно раненый зверь, солдаты сбились с шага, сержанты принялись выкрикивать приказы, пытаясь восстановить порядок, но в стене из щитов появлялись все новые и новые дыры.
— Лучники, огонь! — гаркнул Антеш.
Сотня воинов кинулась к амбразурам, на воларцев обрушился железный дождь. Несмотря на разящие стрелы, батальон упорно продвигался вперёд, теряя людей и пытаясь по-быстрому перестроить ряды. Таким образом они понесли первые потери.
Через несколько мгновений вся туша «зверя» вновь вздрогнула и распалась: паника передалась и другим. Некоторые побежали обратно к дамбе, кто-то кинулся в поисках убежища к другим батальонам. Большинство было сражено меткими стрелами, спаслись лишь самые быстроногие.
Рива стояла на парапете со стрелой наготове и разглядывала воларские ряды в надежде отыскать ещё одну прореху. Она подумала, не может ли ненависть быть материальной — она буквально чувствовала поднимающуюся внутри волну.
Наконец последний воларский батальон выстроился как раз против привратной башни. Этот был поменьше прочих, от силы три сотни солдат, но двигались они с такой чёткостью, которая превосходила даже выучку варитаев. «Куритаи пожаловали», — догадалась Рива.
Воздев лук над головой, она захохотала, вспоминая слова умирающего дяди. «Под конец жизни я всё-таки совершил правильный поступок».
— Ну, идите сюда! — закричала она воинам, стоявшим внизу. — Я жду!
* * *
Поутру Антеш отправил за стены несколько команд для сбора стрел и оружия с тел убитых. Рива тоже пошла с ними, чтобы никто часом не подумал, будто она избегает самых опасных участков.
— Лорд Арентес подсчитал, что мы убили больше тысячи воларцев, — сказал Аркен. Он наклонился, чтобы выдернуть стрелу из трупа какого-то варитая, наполовину погрузившегося в ил, а заодно подобрать его короткий меч и кинжал.
— Да уж, задали они нам работёнку, — согласилась Рива.
Вся ночь прошла в горячке боев, следовавших один за другим. Рива перебегала с одного участка стены на другой: туда, где воларцы, забросив крюки, пытались забраться на парапет. Два раза им это почти удалось. На западном участке варитаи, используя «кошки», вскарабкались наверх, пока основные силы вольных мечников тщетно пытались установить лестницы. К тому времени, когда подоспела Рива, лорд Арентес уже почти отбил нападение. Старый военачальник с лицом, перепачканным кровью из пореза на лбу, выкрикивал приказы солдатам городской стражи. Одной контратаки алебардистов оказалось вполне достаточно: враги были сброшены со стены. И вновь воларцы улепётывали к дамбе, подгоняемые градом стрел.
Самым серьёзным оказался прорыв на южном участке. Рива как раз занималась куритаями, которые атаковали привратную башню. Недолго думая, она приказала облить их маслом в тот момент, когда они, выйдя из-под щитов, раскручивали над головой крюки. После чего вниз полетели зажжённые стрелы. Большинство рабов упали на землю, объятые пламенем, но кое-кому удалось достичь парапета и начать свои смертоносные танцы с двумя мечами. Причём некоторые продолжали при этом гореть. Прежде чем их прикончили, они успели убить многих защитников города. Едва Рива распорядилась скинуть вниз их тела, как прибежал человек с известием, что куритаи уже на южной стене.
Приказав усилить оборону башни дворцовой гвардией, она поспешила на южную сторону. Верный Аркен увязался следом. На сей раз воларцы применили новую тактику: куритаи затаились среди вольных мечников, и Рива решила на будущее, что должна быть внимательней. Рабы держали плотную оборону на южной стене, в то время как королевские гвардейцы пошли в контратаку и падали, словно скошенная трава. Командовал ими совсем юный сержант, лицо и руки его уже покрывали многочисленные раны.
— Навались, ребята! — кричал он гвардейцам. — Ещё немного, и мы сделаем этих паскуд!
— Отставить! — приказала Рива, глядя в тесные ряды куритаев, чьи лица были лишены всяких эмоций. На парапет за ними уже лезли вольные мечники. — Приготовьтесь, — кинула она гвардейцам и шагнула вперёд, снимая с плеча ильмовый лук.
Спокойно прицелилась в одного из рабов, который стоял в каких-нибудь двенадцати футах. Пристрелила одного, затем второго. Куритаи лишь невозмутимо сомкнули строй, закрывая брешь. Она успела убить ещё двоих, прежде чем один из рабов что-то рявкнул, и все они бросились на неё. Рива оставила лук и вынула из-за плеча меч. Гвардейцы ударили по куритаям.
Позже ей так и не удалось восстановить всю цепь событий. Она помнила свои прыжки и повороты, куритаев с перерубленными шеями, но в остальном все покрывал красный туман, в котором молниями сверкали лезвия мечей. Все закончилось с подходом алебардистов из дворцовой гвардии, они прикончили оставшихся рабов и сбросили вольных мечников со стены.
И вдруг она обнаружила, что все её поздравляют, хлопают по спине, а она до того устала, что не в силах противиться всему этому. По счастью, Аркен утащил её прочь от благодарных вояк. Рива с радостью обнаружила, что парнишка даже не ранен, хотя и бледен. Так бледнеют те, кому довелось впервые убить человека лицом к лицу.
Она задержалась при виде того самого гвардейского сержантика, он тряс за плечи вольного мечника. Воларец судорожно зажимал рукой рану на другой руке, повыше локтя — в ране белела кость.
— Где же твой кнут, падла? — орал сержант, втыкая в рану кинжал и проворачивая лезвие. Воларец завизжал. — Где кнут, а?
— Убей его, хватит! — приказала Рива. — Построить людей. Ночь ещё не закончилась.
Атаки продолжались ещё четыре часа — до тех пор пока первый проблеск зари не показался над рекой. Все новые и новые батальоны пересекали поток, чтобы попытать удачи. Всё больше и больше трупов оставалось на земле после каждой попытки. Впрочем, защитникам эта ночь тоже далась нелегко. Арентес доложил, что они потеряли около трёх сотен бойцов и ещё две сотни были ранены. Но город устоял. Уцелевшие воларцы убрались в конце концов восвояси: варитаи — построившись в колонны и прикрывшись щитами, вольные мечники — в панике позабыв о дисциплине под градом стрел. При свете занимающегося дня потери воларцев от метких выстрелов заметно возросли...
Внимание Ривы привлекли возбуждённые крики. Оказалось, что в реке нашли живого воларца — вольного мечника, судя по страху, с которым он смотрел на подходящую к нему Риву.
— Ну да, — сказала ему она. — Пришла эльвера.
Мужчина дико таращил глаза, оцепенев от ужаса и почти утратив рассудок. «Готов, отвоевался», — подумала она.
— Госпожа? — Лучник, вынув кинжал, вопросительно взглянул на Риву.
— Кто-нибудь в городе говорит по-воларски?
Достаточным знанием языка для общения с пленным обладала лишь Велисс, да и то ей приходилось писать. С помощью своих книг она перевела послание Ривы и заставила воларца затвердить его вслух. Возможно, отправить пергамент было бы проще, но Риве хотелось, чтобы остальные воларцы услышали страх в голосе товарища.
— У эльверы огромная сила, она убьёт каждого, кто попытается проникнуть в город. Однако эльвера милостива. Ваши командиры отправляют вас на верную гибель в бессмысленных сражениях, тогда как сами сидят в безопасности в своих шатрах. Те, кто сложит оружие и покинет окрестности города, избежит гнева эльверы. Тех же, кто останется, ждёт верная смерть.
— А он все это не переврёт? — спросила у Велисс Рива, пока пленный, спотыкаясь под её взглядом на каждом слове, бубнил послание.
— Насколько я могу судить, нет.
— Пусть прокричит это десять раз, а потом отпустите его, — приказала она Аркену. — Я — к дяде.
* * *
Они не пришли ни следующей ночью, ни после. Воларский лагерь жил обычной жизнью, не выказывая ни единого признака подготовки к очередному штурму. Если они и строили новые осадные башни, то делали это вне поля зрения защитников. Не пытаясь больше пересечь дамбу, воларцы занимались муштрой: видно было, как они отправляли конные патрули.
— Похоже, решили взять нас измором, — заключил Антеш.
— Вот трусливые ублюдки, — выругался Арентес. — Ещё пара-тройка атак наподобие предыдущей, и мы бы принудили их отступить.
— Потому-то они и решили сменить тактику, — заметил владыка лучников и подошёл к Риве. — Не помешает устроить вылазку, госпожа. Один или два рейда могут подтолкнуть их к ещё одной опрометчивой атаке.
— Делайте как считаете нужным, — согласилась она. — Но пусть отряд будет небольшим и идут только добровольцы. Лучше всего — холостяки.
— Будет исполнено, госпожа.
Несколько дней прошло в рутине докучливых проверок, тренировок защитников ради поддержания формы, чтении отчётов Велисс о состоянии быстро тающих припасов.
— Только половина? — застонала Рива как-то вечером. — Не может быть!
— Испуганные люди едят больше, — ответила Велисс. — Весь скот уже забили. Теперь у нас остались только хлеб да солонина. Прости, любовь моя, но, если мы хотим пережить зиму, пайки придётся урезать, причём не только гражданским, но и солдатам.
— Ты что, училась каллиграфии? — спросила Рива, вглядываясь в пергамент, исписанный аккуратным почерком советницы.
— Мой батюшка служил деревенским писарем. Он и меня учил, но, скажем так, особенности моей женской природы завели меня в Варинсхолд, так и не дав мне возможности получить достойную профессию.
— Он тебя бил, да? Поэтому ты сбежала?
— О Вера! — расхохоталась Велисс. — Разумеется, нет. Он в жизни никого пальцем не тронул, даже мою матушку, хотя уж кто-кто, а эта блудливая корова заслуживала хорошей трёпки. Мой отец был добрым и скучным обывателем, он не интересовался ничем за околицей родной деревни. Я же хотела большего.
Лорд Мустор, дремавший в кресле перед камином, пошевелился и что-то пробормотал.
— В последние дни он постоянно спит, — сказала Велисс. — А когда просыпается, часами напролёт несёт что-то бессвязное о своём семействе.
Несмотря на насмешку, на лице советницы ясно читалась тревога — провозвестник надвигающегося горя. Риве захотелось взять её за руку. Чтобы не поддаваться искушению, она поднялась из-за письменного стола.
— Возьми себе несколько бутылок вина, — сказала она, — остальное пусть раздадут народу. Может быть, нам удастся хоть как-то подсластить горькую пилюлю от урезанных пайков.
— Или спровоцировать пьяные потасовки на улицах.
— Значит, раздавайте понемногу. Псы Чтеца не появлялись больше?
— Нет. Старому хрычу, видимо, довольно его горячечных проповедей в соборе, туда стекаются целые толпы слушателей. Мне рассказывали, что его речи день ото дня становятся всё бредовей и мрачнее. Мол, кара Отца обрушилась на нас, и так далее, и всё такое прочее. Боюсь, если ситуация ухудшится ещё больше, хлопот с ним не оберёшься.
— Не было ли у дяди каких-нибудь идей, как ограничить власть этого старика?
— Владыка предпочитал действовать неспешно. Копил факты, собирал свидетельства о коррупции, выждал подходящего момента, чтобы воспользоваться ими в качестве рычага давления, а может быть, даже заменить нынешнего Чтеца более сговорчивым клириком. С твоим появлением у нас наконец-то появились какие-то зацепки.
— Для этого надо отыскать того священника.
— Именно так.
Рива подошла к окну, за которым видны были шпили-близнецы. «Но в городе его нет, — подумала она. — Иначе я бы его учуяла».
— Скажи своим наблюдателям, чтобы продолжали за ним приглядывать, — сказала она. — Пока это всё.
* * *
Рано утром Риву разбудил Аркен, он тряс её за плечо. В перерывах между дежурствами она приноровилась спать на диванчике в библиотеке, чтобы быть как можно ближе к дяде. Как выяснилось, нынешней ночью Велисс поступила так же. Женщина спала рядом, обняв Риву за талию и положив голову ей на плечо, так что её тёмные, пахнущие земляникой кудри слегка касались лица девушки.
Избегая взгляда Аркена, Рива выпуталась из объятий Велисс и схватила оружие. Если сцена и показалась мальчишке подозрительной, он ничем этого не проявил.
— Что-то странное происходит на реке, — сказал он.
* * *
— Что это? — спросила Рива, всматриваясь в непонятные сооружения, установленные на палубах трёх кораблей, которые бросили якорь у речного берега. Они прятались в утреннем тумане, висевшем над Железноводной, их массивные силуэты напоминали присевших на корточки уродливых великанов с покатыми «плечами» и короткими «руками». Лорд Арентес не ответил, продолжая мрачно глядеть на реку. Заговорил Антеш:
— Это катапульты, госпожа, стенобитные орудия. Такие огромные я вижу впервые в жизни.
Над водой разносилось эхо от выкрикиваемых команд, из белёсой дымки у дальнего берега вынырнула длинная вереница лодок, груженных чем-то округлым и тяжёлым.
— Там, в десяти милях отсюда, находится каменоломня, — задумчиво проговорил Антеш. — А каменоломню-то не сожжёшь.
Он снял с плеча свой мощный лук, наложил стрелу и, натянув тетиву так, что оперение оказалось в добрых шести дюймах за ухом, выстрелил. Стрела дугой пролетела над рекой и упала в медленно текущую воду ярдах в десяти от ближайшего корабля.
— Ваша стрела не долетела, неужели их орудия смогут добросить камни? — удивился Арентес.
— Думаю, эти — смогут, — ответил Антеш, смерив взглядом расстояние от кораблей до стены. — Камни, видимо, будут падать где-то между привратной башней и западным бастионом. Если воларцы не дураки, они постараются наделать в стене побольше проломов.
— Надо убрать оттуда людей, — сказала Рива. Арентес тут же отдал приказ, и защитники, которые тоже разглядывали невиданные орудия, потянулись к лестницам.
— Нам потребуется ещё одна линия обороны за стеной, — вздохнул Антеш. — Придётся разрушить несколько домов, чтобы создать для врага смертоносный «мешок».
— Так и сделаем, — кивнула Рива. — Пусть госпожа Велисс выпишет владельцам бумаги о возмещении за потерю собственности. Да, и ещё! Выдайте несчастливцам лучшего вина из подвалов владыки фьефа.
Антеш с поклоном отправился выполнять приказ. Рива же продолжила наблюдать за лодками, подплывшими к кораблям. Оттуда доносился свист хлыстов: рабы принялись переносить камни на палубы. Как только валуны были сложены где следовало, раздался негромкий скрип, рычаги орудий пришли в движение, по палубе задвигались размытые туманом фигуры. Затем всё стихло. Катапульты были готовы, но залпа не последовало. «Интересно, чего они ждут?»
Вдруг один из лучников вскрикнул и указал рукой вверх по течению. Рива повернулась и всмотрелась в туман. Сначала она увидела только смутную тень квадратного паруса, но постепенно её глазам предстал корабль, самый громадный из всех, какие она когда-либо видела. Кильватерная волна, протянувшаяся за кормой, набегала на берег, словно морской прибой. Тёмные борта поднимались над поверхностью футов на двадцать. Множество людей сновали по палубе, в центре которой виднелся белый навес. Прищурившись, Рива с трудом разглядела под ним высокую фигуру. «Сам генерал прибыл. Небось желает насладиться зрелищем?»
Она схватила свой лук с мыслью, не поможет ли обретённое мастерство добить стрелой до корабля, но тут же поняла, что это просто бессмысленная бравада. А защитники уже и так пали духом.
Послышался грохот цепей и шумный всплеск: огромный корабль бросил якоря в двадцати ярдах от первых трёх судов, на которых дремали «великаны». С его палубы в небо взвилась горящая стрела и, оставляя за собой дымный след, упала в воду. В тот же миг «великаны» очнулись ото сна. Их похожие на обрубки «руки» с уханьем метнулись вперёд и бросили камни. Валуны полетели так быстро, что за ними трудно было уследить. Вначале они казались не крупнее гальки, подброшенной рассерженным ребёнком. Потом, будто отвечая на мольбы тысяч горожан, камни на мгновенье зависли в небе — их словно удерживала длань Отца, — а затем понеслись вниз, к земле.
Первый снаряд упал далеко от стены. Подняв тучу брызг, дождём оросивших стену, валун шлёпнулся о берег с такой силой, что крепостная кладка задрожала под ногами у Ривы. Второй, напротив, перелетел далеко через стену, задев каменный зубец с внутренней стороны, и рухнул на какой-то дом. Раздались крики и грохот рассыпавшихся на мостовую кирпичей.
Однако мастера у третьей катапульты знали своё дело. Массивный каменный шар врезался в западную стену чуть ниже парапета. Сила удара была такова, что Рива не удержалась на ногах. Посыпались осколки. Камень отскочил и упал на берег реки. Рива взглянула туда, куда попал снаряд: она думала, что целая секция потрескавшейся кладки сейчас рухнет вниз. Наконец пыль улеглась — стена устояла.
Рива поднялась на ноги. «Великаны» уже вновь отвели «руки» назад, приготовившись к следующему броску: вокруг них суетились люди, подправляя прицел. «Так, — подумала она. — Их надо срочно уничтожить».
* * *
На сей раз её не остановили ни угрозы Антеша уйти в отставку, ни площадная брань заплаканной Велисс.
— Это моя обязанность, — просто ответила она, не особо распространяясь о своих мотивах. «Потому что никто другой не справится. Он ведь пошёл против альпиранских орудий тогда, в пустыне. Вот и я тоже пойду».
В узком канале, пересекающем стену с северной стороны, приготовили десять лодок. В каждую село по пять человек, оставшееся место занимали горшки с маслом и зажигательные стрелы. Подобно Риве, все оделись в тёмное, лица были измазаны сажей, ею же было покрыто и оружие, чтобы их не выдал случайный отблеск металла. Аркен обнаружился на носу Ривиной лодки. Сидел тихо, как мышь, вцепившись обеими руками в свой верный топор, и по виду парнишки было ясно, что просто так его из лодки не выкинуть.
— Надеюсь, ты его хоть наточил? — поинтересовалась Рива, садясь рядом.
— А зачем? Нужно только вдарить посильнее, и все попадают замертво.
Она чмокнула его в щеку, не удержавшись от соблазна полюбоваться его смущением. Но ей тут же стало стыдно. «Не обещай того, чего не можешь дать».
— Не отходи от меня.
Лодки со щедро смазанными уключинами вышли сразу после полуночи. Небо было затянуто облаками, что избавляло лазутчиков от предательского лунного света. Проплыв вниз по течению около сотни ярдов, они свернули на запад и подняли весла, позволив реке сделать за них оставшуюся работу, сами же залегли на дне лодок. Обстрел города продолжался и ночью: осадные орудия были хорошо освещены факелами, и мастера, обслуживавшие монстров, спокойно выполняли свою работу. По мере того как рулевые все ближе подводили лодки к кораблям, звуки ударов камня о камень делались все громче, напоминая глухой бой барабанов.
Когда ближайший корабль оказался на расстоянии выстрела, Рива поднялась, приготовила стрелу и выбрала цель: коренастого мужчину у левого борта, он колотил деревянным молотком по какой-то детали орудия. Выстрел оказался не слишком удачен, покачивание лодки на волнах сбило прицел, но ей всё же удалось поразить воларца в бедро. Завопив, тот упал на палубу. Его товарищи встрепенулись и замерли от неожиданности, хорошо видимые при свете факелов.
— Стреляйте! — приказала Рива и вновь спустила тетиву.
Её лучники встали и разом выстрелили по воларцам, буквально сметя их с палубы. Рулевой подвёл лодку вплотную к борту корабля, рядом остановились ещё три. Ухватившись за свисающий трос, Рива забралась на палубу. Повсюду валялись мёртвые и раненые.
— Прикончить всех! Катапульту — сжечь! — крикнула она мужчинам, которые подтаскивали горшки с маслом, а сама подошла к лееру правого борта — посмотреть, как справляются остальные.
Лучники стояли с натянутыми тетивами, когда над водой разнёсся звук горнов. Громадная тень военного корабля внезапно вспыхнула огнями факелов от носа до кормы, плотная масса лучников покрывала его палубу и такелаж.
— Ложись! — закричала Рива, дёрнув за руку Аркена.
Парнишка, обомлевший было от вида роя стрел, рухнул на палубу, прикрыв Риву своим телом. Воларские стрелы застучали по палубе, словно внезапный ливень, Аркен вскрикнул от боли и обмяк, придавив Риву. Выглянув из-под его локтя, она увидела четверых своих воинов, нашпигованных стрелами, как ежи. Аркен застонал и попытался подняться.
— В воду! — выдохнула Рива.
Сжав её как можно крепче, Аркен перекатился к лееру. Едва они успели перевалиться через борт, воларцы дали ещё один залп. Аркен плюхнулся в воду, а Рива удержалась наверху, ухватившись за леер. Она зажмурила глаза, когда стрелы начали втыкаться в дерево вокруг неё, одна — в каком-нибудь дюйме от левой руки. Затем осторожно осмотрела палубу в поисках выживших. Осадное орудие, которое они успели облить маслом, продолжало стоять целым и невредимым.
Рива с сожалением взглянула на лук, зажатый в правой руке, погладила большим пальцем изящную резьбу. «Прости, мастер Аррен». Она швырнула лук в реку, забралась обратно на палубу, схватила один из факелов и бросила в «великана». Масло немедленно вспыхнуло. Она развернулась и под слитное жужжание стрел прыгнула за борт. Холодная вода сомкнулась над головой. Стараясь оставаться под водой как можно дольше, Рива поплыла к городу, чувствуя, как река забирает тепло её тела. Выныривала набрать в лёгкие воздуха и вновь погружалась в глубину. Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она ощутила вокруг себя камыши и, схватившись за стебли, смогла выбраться из воды. Долго лежала на берегу, хватая ртом воздух и глядя на горящий корабль: два других со своими орудиями остались невредимы. По реке плыли трупы, их уносило течением.
— Аркен! — Рива заставила себя подняться на ноги и заковыляла вдоль берега. — Аркен!
Словно в насмешку над ней, две оставшиеся катапульты метнули снаряды. Просвистев в темноте, валуны врезались в стену над головой Ривы, так что ей пришлось уворачиваться от обломков, куча камней непрерывно росла под увеличивающейся вмятиной в стене. Куча, может быть, и не слишком высокая, но сейчас она казалась Риве горой.
— Она здесь! — закричали откуда-то сверху. — Благословенная госпожа Рива жива!
Подняв голову, она увидела множество бледных лиц, глядящих на неё с парапета. Хор благодарных голосов пронёсся по стене по мере того, как новость о её чудесном спасении передавалась из уст в уста.
«Вообразили, что победа у нас в кармане», — поняла Рива, отворачиваясь к реке. Огни на военном корабле начали гаснуть один за другим, катапульта продолжала гореть, хотя уже не так ярко. В её голове всплыли слова из Книги Мудрости: «Война делает из людей глупцов».
* * *
Аркена нашли неподалёку от дамбы. Из спины у него торчала стрела, парень лишился сознания от кровопотери и холода. После того как Риву подняли на стену с помощью длинной верёвки, девушка бросилась к целителям. Однако защитники мешали, толпясь вокруг неё и громогласно выражая благодарность. Некоторые вставали на колени, другие молились Отцу, прочие смотрели на неё с благоговейным трепетом. Рива вдруг возненавидела всех этих людей. Их беззаветная вера была отвратительным предательством той жертвы, на которую она только что пошла. «Отец не сделал ровным счётом ничего! — хотелось закричать ей. — Мне просто-напросто повезло. Какая я вам благословенная? Поглядите на трупы, плывущие по реке, они — дело моих рук».
Но произносить подобное вслух, разумеется, не следовало. Им необходимо было знать, что на ней — благословение Отца, ведь это означало, что Он присматривает за городом.
Когда она наконец добралась до дома целителей, брат Гарин как раз смывал кровь с рук. Аркен ничком лежал на столе: из-под салфетки, прикрывавшей рану на спине, по его изжелта-бледной коже стекали ручейки крови. Глаза были закрыты, но веки слегка подрагивали.
— Он будет жить? — спросила она целителя.
— Думаю, да, — ответил тот. — Парень молод и силен, как бык.
Силы внезапно оставили её, и она сползла по стенке на пол. «Не реви», — приказала она себе, чувствуя подступившие слёзы.
Гарин взял одеяло, мягко поднял Риву на ноги и накинул его ей на плечи.
— Нехорошо, госпожа, — заметил он, потрогав её лоб. — Совсем нехорошо.
Усадив девушку у камина, Гарин принёс ей чашку с каким-то тёмным горячим напитком, а сам отправился зашивать рану Аркена.
— Весь город гудит, — сказал целитель, не поднимая глаз от работы. — Мол, вы обрушили пламенный гнев Отца на страшные машины еретиков.
— Что-то я сомневаюсь, что вы разделяете подобные воззрения, брат, — ответила она, сделала глоток и скривилась от отвращения. — Что это за гадость?
— «Братний друг». Отлично согревает, если немного подержать над огнём.
Рива вспомнила, как бегавший за Алорнис пьяный поэт хлебал это пойло, будто родниковую воду, и покачала головой: не была уверена, что сможет проглотить ещё хоть каплю.
— А голова после него должна кружиться? — спросила она.
— О да!
— Ну тогда все в порядке.
Рива уселась поудобнее, чувствуя, как с каждым глотком по телу разливается тепло. От терпкого вкуса напитка её язык немел. Руки брата Гарина двигались замечательно ловко для такого крупного мужчины, он с помощью двух пинцетов сшивал края раны нитью из овечьих кишок.
— Вы хороший целитель, брат.
— Неужели? Спасибо на добром слове, госпожа.
— Он мне мно-о-го про вас рассказывал. — Она сделала ещё глоточек. — Пятый орден. Лучшие цю... це-ли-те-ли на свете.
— Кто?
— Аль-Сорна. Тёмный-претёмный Меч. Кто ж ещё? — Рива поднесла чашку к губам и удивилась, что та уже опустела. — Я думала, что тоже смогу. Ну, как он, понимаешь? А они все взяли да погибли. Все, кроме меня, разумеется. Я же бла-го-сло-вле-на самим Отцом.
— Мне ничего неизвестно об Отцовских благословениях, госпожа, — мягко произнёс могучий целитель. — Но я знаю одно: город держится только благодаря вам, госпожа. Не забывайте об этом.
За дверью послышалась какая-то возня, и в комнату ворвалась Велисс. Увидев Риву, она шумно выдохнула, просияла от радости и подошла к девушке. Ласково сжала ладонями её лицо. Рива икнула, затем тихонько рыгнула.
— Да она же пьяна! — накинулась Велисс на Гарина.
— Зато согрелась, — ответил брат.
— Выжили только эти двое? — спросила Велисс, увидев неподвижное тело Аркена.
— Увы, да. Лорд Антеш обыскал весь берег, но...
— Пятьдесят человек, — пробормотала Рива, не понимая, почему в комнате так темно. — Я ещё никогда не убивала столько народу за раз.
— Ты сделала то, что должна была, дорогая. — Велисс обняла её за плечи, помогая подняться. — Пойдём-ка домой, твой дядя уже заждался.
— Пятьдесят человек, — шептала Рива, её веки сделались такими тяжёлыми, что невозможно было держать глаза открытыми, и мир померк. — Благословлённая Отцом...
* * *
Голова болела так, как она прежде и вообразить не могла. Рива даже подумала, не поместил ли Отец ей в голову невидимый бурав, наказывая за греховные сомнения. Непрекращающийся грохот камней, бьющих в стену, усугублял её страдания. Утром она первым делом отправилась осмотреть брешь, около которой поставили четырёх гвардейцев, чтобы отвадить любопытных обывателей. Когда она шла по улицам, со всех сторон слышались удивлённые или благодарственные крики, кто-то опускался перед ней на колени, словно перед Чтецом. Это было уже слишком.
— Прекратите! — заорала она пожилой паре, вставшей на колени в дверях своего галантерейного магазинчика. Но старики продолжали благоговейно таращиться на неё снизу вверх.
— Сам Отец послал вас нам, госпожа, — забубнила старуха. — Вы принесли городу его благословение.
— Я принесла только меч и лук, да и тот потеряла прошлой ночью. — Она взяла женщину за локоть, помогая ей подняться. — Не надо вставать на колени. Если уж на то пошло, вообще ни перед кем не надо. — Она увидела, что вокруг них столпились люди, они жадно вглядывались в её лицо. — Ползая на карачках, города не удержишь, а если падут его стены, нападающие позаботятся о том, чтобы вы весь остаток жизни провели на коленях.
Толпа помалкивала. На всех лицах, за исключением одного, было написано глубочайшее почтение. Молодая женщина с угрюмым отчаянием баюкала младенца. Её щеки запали от голода. Малыш радостно хлопал ручонками по лицу матери. Рива подошла к ним. Люди, склонив головы, расступились.
— Можно взглянуть? — спросила она, протягивая руку к одеяльцу.
Молодая мать кивнула и откинула край. Показалось довольное розовое личико с ямочками на пухлых щёчках. Малыш счастливо улыбнулся Риве.
— Он хорошо питается, — сказала она. — В отличие от вас.
— Незачем голодать двоим, — ответила женщина. Говорила она с сильным азраэльским акцентом, что и объясняло отсутствие почтения.
— А где отец?
— Ушёл на стену и пропал. Мне рассказывали, держался он храбро, а это уже немало, я считаю.
Послышался грохот очередного камня, угодившего в стену, Рива поморщилась. Пролом увеличивался час от часу и был прекрасно виден: неровный треугольник над крышами домов. «Как только стена будет разрушена, осада закончится. Начнётся битва», — подумала Рива.
— С завтрашнего дня пайки будут удвоены, — сказала она женщине. — Обещаю вам. А сейчас отправляйтесь во дворец и спросите там госпожу Велисс. Передайте ей, что я послала вас помогать на кухне.
* * *
Лорд Антеш надзирал за сооружением крепкой баррикады в двадцати ярдах от пролома. Окружающие дома были разобраны, камень пошёл на строительство новой стены. Каменщики работали не покладая рук, сооружая вокруг пролома загородку высотой в десять футов, увенчанную парапетом.
— Госпожа, — поклонился Антеш. — Ещё пара дней — и мы закончим. Разумеется, нам потребуются дополнительные материалы, когда они начнут пробивать второй проход, а они, без сомнения, начнут.
— А я-то уж надеялась, что они ограничатся одной дырой, — ответила Рива, уже понимая, что командующий вражеского войска не склонен повторять старые ошибки, прошлая ночь это ясно показала.
— У меня для вас сюрприз, — сказал Антеш, направляясь к ближайшей повозке. — Один из моих людей обнаружил его утром, когда мы обыскивали берег.
С этими словами он извлёк её ильмовый лук. Тетива потерялась, но во всём остальном лук был совершенно исправен, на отполированном дереве не появилось ни трещин, ни царапин.
— Кажется, Отец не хочет, чтобы вы расставались с этим оружием, — заметил Антеш.
Рива подавила вздох. Вскоре об этом узнает весь город. «Отец вернул благословенной госпоже зачарованный лук!» Какие нужны ещё доказательства, что они — под надёжным покровительством?
Владыка лучников протянул ей лук, и она не без удивления обнаружила на его лице признаки той почтительности, с которой на неё смотрели горожане. «И этот туда же, — подумала Рива. — Может, именно здесь и кроется пресловутое благословение Отца? В глазах тех, кто судорожно цепляется за любую надежду?»
— Благодарю вас, милорд. Если вам что-нибудь понадобится, найдёте меня на стене.
* * *
Миновало ещё десять дней. Непрерывный грохот камней напоминал о том, что песок в их часах на исходе. Рива частенько сидела со скрещенными ногами на парапете шагах в пятидесяти от пролома, глядя, как каменные глыбы обрушиваются на стену. Это было завораживающее зрелище: несущиеся с огромной скоростью камни, разлетающаяся во все стороны пыль и осколки гранита. В душе Ривы теплилась слабая надежда, что воларский командующий заметит её и прикажет потратить несколько камней на ненавистную «ведьму». Но если и заметил, он, очевидно, был не в настроении развлекаться.
Вечера она проводила в лечебнице, помогая брату Гарину и навещая Аркена, чья рана все никак не заживала. Несмотря на мастерство брата, она загноилась, и её пришлось вскрыть, а потом наложить припарку из масла дерева корр.
— Ну и вонь от тебя, — сказала на следующий день Рива, наморщив нос от едкого запаха.
— Вонь ещё так-сяк, можно и потерпеть, — ответил Аркен. — Хуже, что печёт ажно спасу нет.
— Это тебе от Велисс. — Она положила на койку пакетик засахаренных орешков. — Только не жри все сразу, у нас больше нет.
Аркен взял Риву за руку и серьёзно взглянул ей в лицо своими тёмными глазами.
— Пообещай, что позовёшь меня, когда они явятся. Не дай мне умереть в постели.
«Да у тебя вся жизнь впереди, — хотела приободрить его Рива, но прикусила язык. — Конечно, он совсем ещё мальчишка, но не дурак же».
— Ладно, обещаю.
При всём внешнем благоговении горожан перед Ривой, притом, что паек был увеличен вдвое, настроение в городе неуклонно падало по мере того, как росла брешь в стене. Теперь, идя по улицам, Рива слышала куда меньше восторженных приветствий и куда чаще видела тех, кто плакал, ни от кого не таясь. Один старик в отчаянии повалился на мостовую, зажав уши ладонями, чтобы не слышать неумолчного грохота камней о стену.
Чтец же вовсю проповедовал. Судя по докладам Велисс, его проповеди становились все более сумасбродными. Он мог говорить часами напролёт, ни словом даже не упоминая Десятикнижие, зато слова «еретики» и «страшный суд» не сходили с его уст.
— Всего лишь дурной старик, бранящийся в своём соборе, — возражала Рива в ответ на беспокойство Велисс.
— Ты права, конечно. Но собор-то его отнюдь не пустует — напротив, прихожан с каждым днём всё больше...
Новый камень ударил в стену, подняв тучу пыли и щебня. Рива перевела взгляд на корабли и обнаружила на палубах какое-то необычное оживление. Мастера, обслуживавшие катапульты, сновали туда-сюда, протягивали какие-то верёвки, дёргали за рычаги. Катапульты начали медленно разворачиваться на своих лафетах.
Рива приблизилась к самому краю пролома и заглянула вниз — туда, где лежали окутанные пылью обломки. Стена, простоявшая много веков, была разрушена за несколько недель. Раздался знакомый низкий звук: катапульты разом метнули свои снаряды. Камни, описав в небе дугу, ударили в стену в двухстах шагах от того места, где стояла Рива.
Она посмотрела на воларский флагман. Под навесом была тень, но она разглядела его — высокого человека, тот в свою очередь глядел на неё. Может, это была не более чем игра воображения или светотени, но Риве почудилось, что он ей поклонился.
— Госпожа... — послышалось сзади.
Обернувшись, она увидела подбегающую женщину со свёртком в руке. Молодая азраэлинка, которую она встретила накануне. Женщина была бледна и испугана. Рива бросилась к ней и успела поддержать, когда та зашаталась. Переведя дух, женщина проговорила, с трудом перекричав орущего младенца:
— Они взяли её! Госпожа Велисс спрятала нас, а её саму они схватили, как и всех других Верных.
— Кто схватил? Где?
— Толпа. Орали что-то об Отцовском суде. — Женщина замолчала, прижимая к себе малыша. — Объявили, что отведут её к Чтецу.
