Глава 15
В этот раз всё было по-другому.
Никакой романтики, сводящих с ума поцелуев, ласковых прикосновений и жаркого шепота. О, нет, полумеры были сейчас не для нас. Грань между наслаждением и болью была тонкой как никогда.
Испытывала ли я страх? Нет. Словно это была не я вовсе. Безумие страсти передалось и мне, вспыхнуло в крови и быстро распространилось по жилам.
Болезненные поцелуи, почти укусы. Крепкие объятья, оставляющие на коже отметины. Судорожные стоны, тихий рык, идущий из глубины души.
Кажется, мы что-то свалили и даже разбили, когда кружились по комнате, не в силах оторваться друг от друга, пока Ник не впечатал меня в стену.
Глухой удар и мой слабый стон.
Холод по ногам, когда мужчина стащил с меня штаны. Я неловко переступила, пытаясь избавиться от ненужных вещей, оставаясь при этом в носках.
Рывок и вот я уже обхватила ногами его бёдра, удерживаясь на весу лишь силой мужских рук.
Всё быстро. Слишком быстро, чтобы я смогла осознать происходящее и начать сопротивляться.
Мгновение и я почувствовала его в себе. Одно резкое движение.
Тихий вскрик и его животный стон.
Движения — быстрые, яростные. И пальцы на ягодицах, сжимающие так сильно, что точно останутся синяки.
Но и я не отставала, царапалась и даже кусалась.
Разрядка была такой же быстрой и яростной, как и прелюдия. Мне кажется, я даже на секунду потеряла сознание, не выдержав столь ярких ощущений.
А когда очнулась, едва дыша, всё еще прижатая к стене, всё ещё ощущая Ника в себе, именно тогда вернулась и память.
И видимо не только ко мне.
Я сразу почувствовала, как он вдруг задрожал всем телом и тут же медленно опустил меня на пол, стараясь не смотреть в глаза.
Ощутив под ногами твёрдую поверхность, я пошатнулась, но устояла. Сразу же схватила штаны и не глядя принялась одеваться. Надо бы сначала сходить в душ, но сейчас мне больше всего хотелось уйти отсюда, сбежать.
— Вика, — голос тихий и такой виноватый, что кажется еще немного и я не смогу это выдержать.
— Я не хочу тебя больше видеть. — Молния на джинсах не поддавалась, и я не могла никак их застегнуть. Или всё дело в дрожащих пальцах.
— Вика…
Сейчас я больше всего боялась, что он вновь меня коснётся и всё начнётся сначала. Опять. И воспротивиться этому безумию я не смогу.
— Если ты или твои родственники подойдут ко мне ближе, чем на пять метров, я подам на вас в суд.
— Вика.
Ну зачем? Зачем он произносит моё имя? Снова и снова? Думает, это меня остановит?
Молния всё-таки поддаётся, и я поспешно поправляю задравшуюся водолазку, чувствуя себя при этом страшно грязной.
— Ребёнка не будет. Так что вся твоя затея зря. Я сделаю аборт. А ты… — Ком у горла становится совсем большим и становится трудно дышать. — А ты навсегда исчезнешь из моей жизни.
Я всё-таки заставила себя посмотреть на него. Прямо в глаза, которые уже вернулись к привычному зелёному оттенку.
Боль, тоска, безнадёжность и сожаление.
Но что это даст мне? Как это уймёт боль внутри? Как излечит от предательства? Или он думает, что сможет меня разжалобить одним только взглядом.
— Давай поговорим.
— Нет.
Я бросилась к сумке и начала проверять документы и кредитки.
Всё на месте.
— Ты не можешь так просто уйти. Вик, ты же умная девушка. Ты же должна…
— Должна?! — голос сорвался, но я быстро взяла себя в руки. Повернулась к нему, прижимая сумочку к груди. — О нет, Н’Ери, я ничего тебе не должна. Ни тебе, ни кому бы то ни было. Ты просил довериться тебе и к чему это привело? Разговора и задушевных бесед не будет. Я… никогда тебя не прощу!
Его лицо вновь исказилось от боли, вот только удовлетворения не приносило.
Бросив еще один взгляд в его сторону, я дёрнула плечом и быстро выбежала из комнаты, чтобы уже на лестнице услышать полный гнева рык и грохот разбивающейся мебели.
— Виктория? — внизу меня всё ещё ждал старший З’Ерн. — Выслушайте меня. Прошу.
Я замерла всего на мгновение:
— Я уже сказала Нику, но повторю и вам, — безэмоциально ответила ему. — Если кто-то из вашей семьи подойдёт ко мне или попытается каким-либо образом повлиять… Я обращусь в суд. И дойду до конца.
Его рука безвольно опустилась вниз, а я побежала дальше, буквально влетая в коридор, где едва не наткнулась на Ольгу Ивановну. Женщина будто постарела на десяток лет, лицо осунулось и потемнело, стали заметны морщины, которые некрасиво изрезали её лицо.
— Бежишь? — тихо спросила она, смотря, как я быстро накинула пуховик на плечи, пытаясь дрожащими пальцами завязать шарф на шее.
— Не вам меня осуждать.
— Я прошу лишь выслушать.
— Зачем? Чтобы вы вновь начали мне лгать? Нет, спасибо. Хватит, — я присела на пуф, чтобы завязать ботинки.
— Но куда ты собралась? Ночью.
— Я вызвала такси.
— И когда оно приедет? Вика, не спеши.
Но я уже подошла к двери, не в силах оставаться здесь ни на минуту. Мне нужен был воздух, кислород и как можно быстрее.
— Знаете. — Я замерла, но поворачиваться не стала. — Я еще могу понять их. Они звери, хищники, но вы… Вы же человек. Как вы могли согласиться на такое? Как вы могли допустить, чтобы со мной так поступили?
Я не ждала ответа и уже открыла дверь, чтобы выйти, когда услышала тихое:
— Он мой сын. Я просто хотела, чтобы он был счастлив. Я знаю, когда-нибудь ты поймёшь.
Мотнула головой и вышла, вдыхая чистый морозный воздух, задыхаясь от боли и тоски. Но слёз всё не было.
Нет, я не могла позволить себе расклеиться и удариться в истерику.
Потом. Всё потом. А сейчас надо быть сильной.
Такси всё ещё не было, а морозец крепчал, пощипывая на щеках, рисуя не слишком радужные перспективы.
Прождать еще часа два на холоде, пойти пешком или всё-таки вернуться в дом?
Ну, нет. Третий вариант меня совершенно не устраивал. Уж лучше замерзнуть насмерть, чем вернуться туда.
Стоило мне так подумать, как из гаража неожиданно выехала машина и затормозила рядом со мной. Дверь пригласительно открылась и показалась Кила.
— Садись.
Мотнула головой и засунула руки поглубже в карманы куртки.
— Садись. Я отвезу тебя в аэропорт. А то замерзнешь еще и заболеешь.
Я снова покачала головой, но уже не так решительно.
— Вика, я не знала. Клянусь тебе, что не знала, — тихо, но уверено произнесла она. — Я не буду обсуждать правильность или неправильность. Просто хочу помочь. Садись.
И я согласилась.
Всю дорогу до аэропорта мы молчали. Уже подъезжая к городку я увидела такси, которое ехало нам навстречу и порадовалась тому, что согласилась принять помощь хищницы. Ведь совсем бы заледенела, пока ждала.
— Спасибо, — произнесла я, когда машина остановилась у здания аэропорта.
— Вик, я понимаю, ты сейчас подавлена. Тебе больно. Я не знаю, каково это, но понимаю, — тихо произнесла она. — Но прошу лишь об одном. Не сегодня и не завтра, потом, когда эмоции утихнут и разум возьмёт вверх. Обещай, что ты подумаешь обо всём и согласишься выслушать Ника. Я просто не могу поверить, что он на такое способен.
— Ты просто его не знаешь. И я не знаю, — ответила ей, открывая дверцу.
— Но ты всё равно подумай.
Мне повезло, желающих улететь отсюда было гораздо меньше тех, кто прилетал, так что билет до Москвы я купила без труда.
В два часа ночи я была уже в столице, оттуда, не останавливаясь, отправилась в родной городок.
В дверь отчего дома я позвонила в семь часов утра.
Уставшая, вымотанная, не выспавшаяся, едва стоящая на ногах, обняла встревоженную маму. Потом, ни слова не говоря, отправилась в свою комнату. Упала на кровать и уснула, свернувшись в комочек и глотая горючие слёзы.
Казалось, что я спала целую вечность, но, открыв глаза, увидела, что на улице светло, а будильник показывал половину второго последнего дня этого года. Надо было бы еще поспать, но не получалось. Сон уже ушел.
Повернувшись на спину, я положила руки за голову и уставилась в потолок.
Слёз не было, эмоций тоже. Зато я могла чётко, ровно и обстоятельно вспомнить все события минувших дней и понять, где ошиблась и всё ли так однозначно, как мне представляется.
Сожалений о том, как поспешно сбежала, я не испытывала. Даже состояние близкое к истерике меня мало волновало. Мне надо было уехать оттуда. Хотя бы для того, чтобы остыть, прийти в себя и побыть наедине со своими мыслями.
Отец и сын З’Ерн. Такие разные и в то же время одинаковые. Оба преследуют свои цели, лгут и выкручиваются, пытаясь добиться желаемого. То, что Берт сказал правду, с которой все согласились, не означает, что всё настолько очевидно. Я сомневалась, что этот хищник действовал в интересах Ника. Скорее наоборот. А если я невольно подыграла ему?
Я вспоминала и старших Н’Ери. Их разговор, случайно мной услышанный.
«— Не уверена, что он простит нас…
— Простит. Ты же понимаешь, что это для его блага».
Он — это Ник? Какое благо они имели в виду?
А если всё правда? Если Ник был не в курсе? Но как такое возможно?
Одно дело я, меня можно обмануть. Это ведь не так сложно. Но другое — Ник. Он же хищник, вырос с ними. Неужели не понял, что родные нас обманывают?
Был и другой вопрос. Шаери.
Они знали об этой особенности наших отношений. Но откуда? Если Ник сказал, что отследить другим хищникам это невозможно, то выходит, что он сам им сообщил? Тогда получается, Н’Ери был в курсе, участвовал в заговоре и виновен в обмане. Или, возможно, родственники узнали сами? Тогда где мы прокололись? И главное, когда?
Я села на кровати, обхватив голову руками.
Всё упирается в сроки! Полторы недели назад! Морозов потребовал вернуть деньги более десяти дней назад, как раз когда Ник предложил мне контракт. А ведь тогда я не была знакома с родичами Ника. Этот момент я бы точно забыть не смогла.
Но тогда как? Господи, как?! Как не видя меня, они узнали о том, что я шаери, не затронув при этом Н’Ери?
Ответа не было. Совсем. И чем больше я думала, тем сильнее запутывалась. Либо Ник с самого начала мне врал, либо было что-то такое, о чём нам неизвестно. Как бы сердце ни желало, но разум настойчиво шептал, что первый вариант более вероятен.
Захотелось пить.
Спустившись вниз, я застала всю женскую половину нашей семьи, которая занималась готовкой праздничного ужина. Бабушка, мама, сестра и две тёти. Только Милы не хватало, но её в это время обычно укладывали на дневной сон.
Мужская часть скорее всего отправилась в баню, которую папа построил пару лет назад.
Увидев меня, женщины сразу замолчали и неловко переглянулись.
— Ты проснулась, — натянуто улыбнулась мама. — Кушать хочешь?
От одной мысли о еде немного затошнило и сразу же заштормило от страха. Это ведь не может быть симптомом? Ведь рано? Пытаясь разобраться в хитросплетениях наших отношений с Ником, я как-то забыла, что могу быть немножко беременна. А ведь подумать об этом стоило.
Наверное, я побледнела, потому что Дашка вдруг усадила меня на стул и протянула стакан воды.
— Рассказывай, — приказала младшая сестра, уперев руки в бока и нависая надо мной.
— Что? — сделав пару глотков, спросила у неё.
— Они тебя не приняли! — обвиняюще рыкнула она. — Эти хищники. Не приняли, да? Ну и ладно. Подумаешь, какие цацы. Чего ты переживаешь? Это ведь не главное. А вместе с Н’Ери вы выстоите против целого мира. — Секундная заминка и растерянное. — Или вы с Ником поругались?
Вот и как им сказать, что его родственники меня приняли, скорее с точностью наоборот. И не поругались мы, потому что мой крик в этом скандале был единственным. А всё остальное очень и очень сложно.
— Всё нормально.
— Где нормально? — снова набычилась сестра.
— Даш, не приставай к ней, — вмешалась бабушка, не отрываясь от резки лука. Тёти что-то прогудели и синхронно закивали.
— Ба, да на ней лица нет! Приехала бледная, синяки под глазами. Смотреть страшно, — тут у сестрёнки глаза стали огромными. — Вик, а ты случайно не того? Не беременная?
Я даже икнула от неожиданности и невольно задумалась.
«Если всё получилось, то меня можно уже считать беременной? Или еще рано?»
Уроки биологии никак не хотели вспоминаться.
Моё молчание родственницы восприняли по-другому.
— Вика? — хватаясь за сердце, простонала мама, и Дашка тут же побежала со стаканом к ней. — Это правда?
— Мам, успокойся. Всё нормально. Это просто перелёт и усталость сказались. Я всю ночь не спала, поэтому и выгляжу так плохо, — дипломатично ушла я от ответа.
— Точно? — мама смерила меня подозрительным взглядом, который я смогла выдержать.
Так или иначе, прошло слишком мало времени, чтобы с уверенностью можно было сказать о моём интересном положении.
— Да.
— Мы в любом случае тебя поддержим и поможем, — неожиданно вклинилась бабушка. — Подумаешь, не ты первая и не ты последняя. Поднимем ребёночка.
— Да, Вик, — Дашка неловко меня обняла. — Не переживай. Мы же вместе.
— Спасибо, — прошептала я, проглатывая ком, стоящий у горла. — Спасибо. Но это просто усталость.
— Иди, полежи в зале, — предложила мама. — Телевизор включи, комедии посмотри. Сегодня весь день крутят. А мы тут сами справимся. Немного осталось.
— Может нужна помощь?
— Мама правильно сказала. Отдыхай, — подала голос тётя Лиза.
Я действительно перебралась в зал, легла на диван, обнимая подушку, и включила телевизор, бесцельно щелкая по каналам.
Там меня через полчаса и нашел Андрей.
— Привет, — произнёс мужчина, присаживаясь в кресло и впиваясь странным взглядом.
— Привет.
Я тут же выпрямилась, пытаясь пригладить спутанные волосы.
— Не ожидала тебя здесь увидеть. А где Инна?
Мужчина замялся и неловко почесал затылок.
— Да так… Вик, можно с тобой поговорить?
— Конечно.
— Давай выйдем, прогуляемся?
Вставать не хотелось, диван так и манил вновь упасть в его объятья и не двигаться, но раз Андрей просит, значит это важно. Вдруг Морозов опять что-то придумал.
— Хорошо.
Солнце ярко слепило, и я не сразу привыкла к новому освещению, подслеповато щурясь и вытирая выступающие слёзы. Снег приятно хрустел под ногами и легкий парок слетал с губ.
— Что ты хотел?
Я шла впереди, спрятав руки в карманы и рассматривая заснеженный посёлок.
— Ты вернулась.
— Здесь мой дом.
— Он всё-таки бросил тебя.
— Андрей, вот это тебя точно не касается, — резко ответила ему.
— Последние дни я много думал о нас, — неожиданно заявил он и я едва не споткнулась от неожиданности.
— О нас? — резко обернувшись, поинтересовалась у него и хмыкнула. — Андрей, уже давно нет никаких нас. Или ты забыл?
— По твоей вине.
— Моей? Серьёзно?
— Это была просто ошибка. Ошибка, которую ты не захотела понять и простить.
«Да, он издевается!»
— Андрей, насколько я знаю, на этой ошибке ты собираешься совсем скоро жениться.
— Всё можно изменить, — мужчина подошел ближе и протянул руку, касаясь моих волос, которые выбились из шапки. — Ты ведь очень дорога мне. Нас столько связывает.
Голос стал совсем проникновенным, глаза заблестели. Раньше ради этого я была готова на многое. Но это было раньше, теперь его присутствие просто раздражало.
— Ты похож на ребёнка, у которого забрали игрушку, что была ему не нужна до этого момента, а сейчас стала экстренно необходима. То есть, пока я занималась карьерой, работала и была одна, всё было нормально. А тут вдруг ты понял, что, оказывается, не единственный мужчина на Земле и я не буду вечно по тебе страдать.
— Вик, зачем ты так. Я же хочу помочь. Хочу быть с тобой.
— А как же Инна? Ваша свадьба? Или мне выпала великая честь быть твоей любовницей?
— Зачем ты так? Я ведь хочу, как лучше, — совершенно искренне расстроился он. — Наверное, я поспешил. Ты сейчас слишком расстроена, после того, как этот хищник тебя бросил, и не готова посмотреть в глаза фактам.
— С чего ты взял, что он меня бросил?
Снисходительная улыбка и невозмутимый ответ:
— Вик, это и так понятно. Он же зверь, а ты просто человек. Это нормально. Мы все знали, что этим всё закончится.
Раздражение усиливалось и сдерживать его уже не было никакого смысла.
— Даже так. Значит, ты решил облагодетельствовать брошенку?
— Вик, — Андрей расстроено покачал головой, но меня уже было не остановить.
— Может и ребёнка признаешь? — выпалила я на одном дыхании.
— К-какого ребёнка?
Надо же, мне всё-таки удалось его удивить.
— Маленького. Ручки, ножки, складочки. Пеленки, распашонки, памперсы. Как тебе такая перспектива, а? Укладывается в концепцию идеальной жизни?
— Ты шутишь? — глаза мужчины недобро сощурились. — Издеваешься? Хищник никогда бы не позволил тебе забеременеть.
— Ты в этом так уверен? — издевательски хохотнула я и сморщилась от боли, когда он неожиданно схватил и сильно сжал мою руку. — Мне больно.
— Играешь, Виктория? Цену себе набиваешь?
— Да что ты знаешь обо мне?
Ответить он не успел.
Смазанное движение, глухой нечеловеческий рык и Андрей вдруг отлетел от меня прямо в сугроб.
Крутанувшись на пятках, встретилась со злым взглядом ярко-зелёных глаз.
— Н-ник?
Надо сказать, что ступор у меня был совсем не долгий, всего долю секунды. А потом появилась злость вперемешку с отчаяньем.
— Ты! — я ткнула указательным пальцем ему прямо в грудь, обтянутую тонким шерстяным свитером. Этот хищник выскочил на улицу без куртки и без шапки.
Тоже мне теплокровный.
От неожиданности, мужчина даже пошатнулся или просто заскользил по снегу, я так и не поняла, слишком занятая собственными чувствами и болью.
— Ты! — я снова его ткнула и сделала шаг вперёд, вынуждая его попятиться. — Ты что здесь делаешь? Я же просила оставить меня в покое!
Фраза была произнесена и тут же всё изменилось.
Ник поймал мою руку и притянул к себе. Не смотря на всё моё сопротивление, расстояние между нами уменьшилось до катастрофического.
— Вика, ты серьёзно думаешь, что я просто так отпущу тебя? После всего, что между нами было?
— Только попробуй приписать сюда контракт! — процедила в ответ. — Я лучше выплачу неустойку, всю жизнь горбатиться буду, чем вновь приму участие в этой игре!
— Никакой игры нет, Измайлова, — неожиданно серьёзно ответил тот. — И ты сама это понимаешь.
— Если ты сейчас начнёшь признаваться мне в любви, я тебя ударю, — пообещала ему, сверкнув глазами. — Очень больно.
А он улыбнулся. Просто улыбнулся — мягко и искренне, — а в уголках глаз появились мелкие морщинки.
— От тебя я вытерплю всё что угодно, Тор-р-р-ри.
Вот зачем он так? Зачем включает обаяние на полную мощность? И мне так хочется ему поверить, наплевать на факты, аргументы и прочее. Просто поверить.
— Вик, он пристаёт к тебе? — за моей спиной зашевелился Андрей, пытаясь выбрать из снега. — Я сейчас… Чёрт, он меня ударил. Я и в суд могу подать.
— Подавай, — ответил Ник, даже не удостоив того взгляда. Всё его внимание было полностью сосредоточено на мне.
— Думаешь, если ты хищник, то тебе всё можно?
Судя по возне, Андрей уже почти выбрался из сугроба.
Я едва заметно покачала головой.
«Даже не думай, Ник!»
— Компенсация? — Н’Ери отпустил мою руку, которую сжимал до сих пор и полез в задний карман джинсов, вытаскивая оттуда толстую пачку валюты. — Держи. Этого должно хватить.
— Покупаешь? — оскорбился Андрей, но деньги взял.
«Я пытался, Вика…» — говорил его взгляд.
— Андрей, иди домой, — тихо произнесла я, хорошо понимая, чем это может закончиться.
— Вик, ты не должна. Мы вместе…
— Андрей! — голос пришлось повысить. — Иди домой! Со мной всё в порядке. Нам с господином Н’Ери надо просто поговорить.
Секундная заминка, мужчина потоптался рядом с нами, неловко переступая с одной ноги на другую, повздыхал, но всё-таки отошёл, не забыв бросить напоследок:
— Я за тобой слежу… Вика, ну ты… шуми, если что.
После его ухода прошло секунд двадцать, а мы всё продолжали молчать.
— Действительно будешь кричать? — спросил Ник, с любопытством меня оглядывая.
— Не думала об этом. Надень куртку, а то смотреть на тебя больно.
— Мне не холодно, — Н’Ери равнодушно пожал плечами.
— Зато мне холодно, когда я на тебя смотрю. Ник, я серьёзно, надень куртку и шапку.
— Пошли в машину. Там тепло.
— Нет.
— Я не собираюсь тебя увозить, — тяжело вздохнул он. — Могу даже ключи отдать и пустить за водительское место. Ты действительно не очень хорошо выглядишь. Бледная, синяки под глазами.
— А ты ждал, что я буду сиять от счастья? — произнесла в ответ и потёрла виски. Надо было разрешить эту проблему и как можно быстрее. — Хорошо. Ты прав, нам надо поговорить. После чего ты уедешь.
— Этого пообещать не могу, — упрямо поджал губы тот.
— Н’Ери, пожалуйста, не усложняй, я и так пытаюсь быть очень вежливой.
— Пошли в машину, Вик.
В машине действительно было тепло, Ник оставил ключи в зажигании и климат-контроль работал отлично.
Стянув шапку, я расслабила узел шарфа, поудобнее располагаясь на сидении.
— Ты как себя чувствуешь? — осторожно спросил Ник, включая радио и убавляя громкость почти до минимума. Вроде музыка звучала и в то же время она не мешала разговору.
— А ты как думаешь?
— Понимаю, тебе сейчас трудно. И вся эта ситуация… Но я правда ничего не знал.
— А как тогда твоему дяде стало известно о шаери две недели назад? Как он подкупил Морозова? — с трудом выдавила из себя и отвернулась к окну, смотреть на Ника не было сил. — Я с ним не встречалась и сказать ему мог лишь ты.
— Но это был не я. Мне бы тоже очень хотелось узнать ответы на эти вопросы. Очень хотелось. — Мужчина с силой сжал руль, так, что он заскрипел. — Дядю вчера на вертолёте экстренно увезли в больницу. Осложнения. Врачи говорят, что состояние ухудшилось и долго он может не протянуть.
Двоякое чувство.
С одной стороны, мужчину было жалко. А с другой — а если это опять игра? С такими деньгами можно даже свои похороны организовать и потом торжественно воскреснуть на них в самый разгар поминок.
— Разве ты не должен сидеть у его постели и сторожить своё наследство? — невесело хмыкнула в ответ. — Мало ли, что может случиться. Ты тут со мной, а твой двоюродный братец ломает все твои планы.
— Вика, — пророкотал тот неожиданно зло. — Прекрати!
— А что не так? — я всё-таки повернулась к нему, состроив невинное личико. — Разве ты не этого хотел? Отомстить за свою смерть? За жизнь бабушки, которая умерла из-за тебя? Ты не подумай, я не осуждаю, имеешь полное право. Только меня не впутывай во всё это.
— Мне плевать.
— На что? — уточнила я.
— На наследство, на месть. Пусть всё катится к чёрту. Для меня важнее всего ты и…
Его взгляд опустился ниже на мой живот, который я тут же прикрыла рукой.
— Еще ничего не известно. И вообще, я ничего не решила, даже не думала и не могу пока.
— Так тяжело?
Неопределённо пожала плечами и быстро сменила тему разговора.
— Ник, что это было за вино? Которое мне дал твой дядя вчера вечером. Там было что-то подмешано?
Устало прикрыл глаза и глухо произнёс:
— Брачное вино. Пьётся молодожёнами в первую брачную ночь. Для усиления эффекта.
— Господи, З’Ерн же тоже пил, — выдохнула я, чувствуя, как горлу подкатила тошнота.
Это что такое получается? А вдруг я бы с ним в кабинете… Ой, мамочки.
— Не пил, — поспешил меня разуверить Ник. — Делал вид. Его бокал остался нетронутым в кабинете. Прости меня, я во всём виноват. Уехал и оставил тебя там, думал, что будешь в безопасности…
— Господи, зачем я вообще его пила. Не надо было это делать, а я присосалась к бутылке как алкоголичка.
— Ты не казни себя, Вик., - Ник подался вперёд, словно хотел коснуться и застыл. — Ты не смогла бы отказаться от вина. Один раз попробовав, остановиться невозможно.
— И меня им напоили для того, чтобы…
— Что бы снести все мои стены и замки. Я ведь нашел средство, блокирующее зверя, принял его и… Один вдох, аромат твоего тела с нотками священного вина, как всё рухнуло.
— И ты был не в курсе всего этого? — недоверчиво уточнила у Н’Ери.
— Нет.
— Тогда почему ты так рано вернулся? Собирался ведь на следующее утро приехать.
— Узнал, что Берт направился к вам и ринулся следом. Почти успел.
— А твои родители?
Он заметно помрачнел:
— Про вино не знали, — отрывисто бросил Н’Ери. — Кирк не стал посвящать их в такие детали. Сообщил им о том, что ты шаери и нам надо помочь быть вместе. Подтолкнуть.
— И как давно они знают?
Почему-то я была уверена, что ответ мне не понравится. И ведь не ошиблась.
— Полгода.
— Ч-что?
— Мама сказала, что они знают об этом полгода. И Мээрин начали мне сватать тогда же.
— Но как? Зачем? — я впилась пятернёй в волосы. — Это какой-то вселенский заговор. У меня просто в голове это не укладывается.
— Остальное она отказалась мне говорить. Вся информация у дяди Кирка.
— А ты с ним говорил или к нему сейчас никого не пускают?
— Пускают. Он в сознании, но я с ним не разговаривал. Когда был на полпути сюда, позвонила мама и сообщила, что он хочет поговорить с тобой.
— Со мной? Зачем?
— Видимо хочет покаяться или просто поговорить. Я не знаю. Вик, но неужели ты не хочешь узнать правду? Или тебе легче винить меня во всём?
— Не знаю, — призналась ему. — Мне бы очень хотелось, чтобы это был сон. Что я проснусь утром и всё будет иначе.
— Насколько иначе? Меня в твоей реальности быть не должно? А нашего ребёнка?
— Про это сейчас рано говорить, — упрямо повторила я. — И вообще еще пару дней назад ты говорил, что в твоей жизни нет места семье, любви и детям. Или это была ложь?
— Несбыточная мечта, о которой больно даже думать. А она внезапно начала обретать черты, запахи, вкусы и звуки.
— А я? Какое место в ней занимаю я? Инкубатор для детей. И кстати, почему твой хищник молчит? — спросила я, неожиданно поняв, как изменились наши отношения. — Ты на наркотиках? Почему он не реагируют на меня?
— Потому что уже не надо, — тихо, но твёрдо ответил Ник. — Потому что всё уже произошло.
— Что произошло?
— Беременностью назвать нельзя, но… оплодотворение состоялось. Дальше всё зависит от твоего организма.
Как я себя чувствовала после этого? Сложно описать и сравнить не с чем, но было не очень хорошо.
— Как мило, — в конце концов произнесла я, пытаясь хоть как-то сдержать боль, рвущуюся из груди. — А сюда ты приехал зачем? Убедиться, что получилось или закончить начатое?
— Вик…
— Ник, ты серьёзно думаешь, что после такого я начну тебе верить? Что это был не обман с твоей стороны, а лишь стечение обстоятельств?
— Это не было стечением обстоятельств. Нами воспользовались, — поправил меня мужчина.
— А ты такой наивный, что этого не понял. Одно дело я, Ник. Но ты хищник, тебе скоро пятьдесят лет, и ты не понял, что с тобой играют? И кто из нас дурак, Н’Ери?
Слова были резкими, обидными и даже вне себя от злости и отчаянья я понимала, что немного хватила лишку, но и остановиться не могла. Мне хотелось сделать ему больно. Хотелось причинить страдания. Чтобы Ник испытал хоть капельку тех чувств, которые сейчас терзали меня.
Испытывал, я видела это в его глазах. И с замираем сердца ждала ответа, злости или еще чего. Но Ник лишь нахмурился и отвёл взгляд в сторону.
— Я дурак. Ожидая подлянок от остальных, всё время оставаясь начеку, я расслаблялся только с родными. Только с ними я мог быть настоящим, свободным и спокойным. За это и поплатился. Это моя ошибка, Вика. Я просто не ожидал удара от них.
— Чем ближе человек, тем тяжелее удар, — заметила я, чувствуя, как гнев уходит, уступая место жалости.
— И тем труднее поверить в предательство, — кивнул хищник. — Прости, я, наверное, был резок, но мы же договорились быть честными друг с другом. Говорить правду.
Договорились, но кто же знал, что всё так повернётся.
— Я не знаю, что мне делать, — тихо призналась ему, обнимая себя за плечи. — Просто не знаю. Мне хочется тебе поверить. Правда. Но слишком много неясного и непонятного.
— Понимаю, тебе сейчас очень трудно, то, что произошло между нами, не означает, что я перестал чувствовать тебя. Наоборот, — Ник глубоко вздохнул, осторожно касаясь моего плеча, словно боялся, что я его оттолкну. — Я никогда так ярко не ощущал тебя. Не знаю, с чем это связано. Если честно, я никогда не интересовался шаери и всем остальным. Зачем, ведь этот дар мне никогда не получить… Еще одна моя ошибка. Если бы знал, то не сделал столько ошибок, не потерял тебя.
— И что ты чувствуешь? — с трудом произнесла я, замечая, как потихоньку оттаивает сердце. Руки опустились вниз, касаясь живота.
Как же мне хотелось ему верить.
— Твои эмоции, чувства, боль, тоску и разочарование… Теперь понимаешь, почему я сорвался на этом типе? Он схватил тебя, сделал больно. У меня едва крышу не снесло. Клянусь, мне хотелось его убить.
Бедный Андрей.
— И как долго это продлится? Это из-за… — Господи, как же сложно произнести это вслух. — Ребёнка?
— Не знаю, — его рука слегка сжала моё предплечье, поднялась к шее, перебирая короткие локоны, едва касаясь подушечками пальцев щеки. — Мне хочется верить, что нет. Что это лишь составляющая моих чувств, а на самом деле они глубже, сильнее.
— Ник…
— Ты ведь уверена, что мной управляет хищник, что это его желание и страсть бросает нас друг другу? — со смешком произнёс хищник.
— Ник, не надо. Не говори этого, — взмолилась я, но мужчину уже было не остановить.
— Я ведь тоже почти в это поверил. Знаешь, как это легко? Спихнуть ответственность на других, а самому стоять в сторонке? Но я так больше не хочу, Тори, — горячая ладонь коснулась щеки и нежно её погладила, вызывая дрожь. — Я ведь до сих пор не верю, что внутри тебя уже растёт наш ребёнок. Это невероятно, удивительно, изумительно. Мысль об этом вышибает воздух из легких и вызывает тахикардию. — Губы вновь скривились в усмешке. — Прекрасное чувство, но оно не главное. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что теряю тебя. Что ты исчезаешь из моей жизни. Не шаери, избранная зверем. А Вика Измайлова. Моя Вика.
— Ник, — пытаясь выбраться из омута его и своих чувств, прошептала я. — Ты не понимаешь, что говоришь.
— Понимаю. Вик, сейчас я как никогда хорошо понимаю, что говорю и что делаю, — мужчина взял моё лицо в свои ладони, ловя взгляд, не давая спрятаться в скорлупу. — Дело не только в сексе, ребёнке и этом чертовом контракте. А в тебе. Я люблю твою улыбку, иногда снисходительную и немного раздраженную, но всё равно такую яркую. Люблю, как ты хмуришься и кусаешь губы, когда пытаешься сосредоточиться. Люблю смотреть, как ты просыпаешься по утрам, потягиваясь и сонно улыбаясь.
— Ник…
— Я тебя люблю. И готов доказывать это снова и снова, добиваться тебя любыми способами. Только не проси уйти. Не смогу. Никогда не смогу. Так что можешь ругаться и рычать сколько угодно… Теперь я как никогда понимаю отца, его отказ от зверя и привычной жизни. Ради тебя я готов на многое.
В голове всё смешалось, мысли путались, ускользая, не давая сосредоточиться.
— Я хочу тебе поверить. Правда хочу, но боюсь, — отворачиваясь ответила я.
И волшебство исчезло.
Н’Ери неохотно опустил меня и выпрямился.
— В любом случае, торопить тебя не стану и требовать ответа тоже. Ты права, сначала нам надо разобраться во всём, поговорить с Кирком.
Я кивнула и неожиданно поинтересовалась:
— Ты не думал о том, что это просто блажь? Сиюминутный порыв? Как вспышка — загорелась и погасла. Я не говорю, что твои чувства не настоящие, просто…
— Время покажет, — прервал меня мужчина. — В любом случае, я буду рядом.
Впереди что-то мелькнуло. Посмотрев повнимательнее, я увидела, что со двора вышел папа и направился в нашу сторону.
— Мне надо идти. Родители волнуются.
— Пошли, — кивнул тот, выключая зажигание.
— Ты собрался идти со мной?
— Я же сказал, что никуда не денусь.
— И что мы им скажем?
— В каком смысле?
— В прямом. Я приехала расстроенная домой чуть ли не на Новый год. Они все уверены, что мы поссорились, что ты или твои родичи меня обидели.
— И что? — невозмутимо поинтересовался тот, доставая куртку с заднего сидения.
— Обстановка будет напряженной. Очень напряженной.
— Переживу. Ты им что-то рассказала?
— Ничего, но догадаться было не сложно.
— Отлично, выкрутимся. А я подарки привёз.
— К-какие подарки? — совсем растерялась я, потеряв нить разговора.
— Новогодние. Ты думаешь, почему я задержался. Всё будет по правилам, мы будем встречать Новый год с твоей семьёй, значит, надо всё сделать должным образом.
— Ты издеваешься?
— Я вполне серьёзно, Вика, — выбираясь из машины, ответил он и наклонился, заглядывая в салон. — Так и будешь сидеть или всё-таки присоединишься ко мне?
Я поспешила выбраться. Папа уже подошёл к машине и замер в стороне.
— Добрый день, господин Измайлов, — жизнерадостно поприветствовал его Ник.
— Здравствуйте, — папа взглянул на меня. — Вика, ты как?
— Хорошо, — непринуждённо улыбнулась я.
— Очень хорошо, что вы пришли. Поможете донести подарки, — подходя к багажнику, заявил Н’Ери.
— Донести? — переспросила я и подошла ближе, заглядывая внутрь.
А ведь не шутил. Всё багажное отделение было завалено разноцветными пакетами и коробками, украшенными огромными бантами.
— Ник? Это что?
— Новый год, — торжественно заявил он, вручая мне один из пакетов. — Это не тяжелое, так что донесёшь.
— Ты с ума сошел?!
— Конечно, — подавшись вперёд, Ник чмокнул меня в нос. — И собираюсь свести с ума и тебя.
