ГЛАВА 16

За окном проносилась сверкающая ночными огнями столица конфедерации. Неоновые вывески, круглосуточные бары и теплый летний ветер. Ночью Нерон преображался до неузнаваемости — огромный мегаполис, где жизнь не останавливается ни на минуту. Муравейник магии и ярких контрастов. Я так любила этот город… даже несмотря на столичный налог. Мне всегда казалось, что проживу здесь до старости. Куплю частный дом на окраине — небольшой домик, одноэтажный. И свой сад. Заведу семью, детей и, возможно, элементаля вопреки законам. Перевезу туда мать, если Ричард ее отпустит, и все у нас будет замечательно, как и у большинства коренных жителей столицы. В мои планы не входила Обитель вместе с пожизненным заключением. Ричард перечеркнул все в моей жизни. Буквально все! Он может позлорадствовать, глядя на меня с небес. Хотя, надеюсь, для него был уготовлен личный котел в аду.

— Я боялась, что вы больше не приедете, — первая заговорила я, когда внедорожник удалился от изолятора на приличное расстояние. И только белый минивэн Лесли все время маячил на горизонте, не отставая от нас и напоминая своим присутствием, что изолятор никуда не денется, как бы сильно я этого не хотела.

Леннер сдержанно улыбнулся. Условно официальная улыбка у него получалась превосходная. По долгу службы приходится часто улыбаться? Перед главой конгресса, например. Или это такое воспитание?

— Вы же не думали, мисс Рейтли, что я решил оставить вас в изоляторе?

— Ну-у… — я пожала плечами, — это было бы логично.

— Правда? В таком случае мы еще можем вернуться.

— Не стоит! — ужаснулась я возможной перспективе. — Мне там не нравится. Общие камеры это… кошмар.

Южанка, сидящая на заднем сиденье, тихо фыркнула. Я напряженно посмотрела в зеркало заднего вида. Надув губы, магичка следила за нами и впитывала в себя каждое слово.

— У вас проблемы с дыханием, мисс Чайлди? — поинтересовался капитан, когда она демонстративно кашлянула себе в кулак, вопросительно покосившись на меня, словно я всем обязана объяснять, когда и где мы познакомились с Леннером и почему разговариваем между собой не как страж и заключенная. Я сама не знаю — почему. А если бы и знала, это все равно никого не касается. — Могу открыть окно, — вежливо предложил некромант, перехватив недовольный взгляд с тринадцатым резервом, брошенный в мою сторону, — если, конечно, хотите.

— Спасибо! — сквозь зубы процедила южанка. Ей явно не нравилось наше панибратство. Хотя какое еще панибратство? Леннер ко всем обращается строго официально, даже когда этого не требует регламент. — Незачем себя утруждать!

— Не переживайте за меня, мисс Чайлди, я как-нибудь это осилю, — не без скрытой издевки сыронизировал Леннер, опуская тонированные стекла с двух сторон.

Теплый ночной ветер ворвался в салон, взъерошивая и спутывая мои длинные волосы, которые и без этого нуждались как минимум в хорошей расческе и шампуне с душем.

— Мисс Рейтли? — когда молчание снова затянулось и все погрузились в свои мысли, капитан повернулся ко мне, нарушая тишину. На какое-то мгновение… я могу поклясться, что на какое-то мгновение в его глазах промелькнуло беспокойство. За кого? За меня? Этого не может быть. — Как вы себя чувствуете? — он закрыл окно с моей стороны, с едва заметной улыбкой наблюдая, как я сражаюсь со своими достающими до поясницы рыжими локонами… и, кажется, проигрываю им.

Как я себя чувствую? Сложный вопрос. Как можно себя чувствовать после пяти дней в общей камере, находясь в постоянном напряжении и стрессе? Наверное, чуть лучше, чем в Обители.

— Устала, — честно призналась я, — очень хочу пить, и руки затекли и онемели.

— Что с руками?

— Путы, — я продемонстрировала ему связанные путами запястья. — Я не привыкла носить их постоянно. В Обители такого не было, только на прогулках и в столовой.

Леннер задумчиво изогнул бровь.

— И сколько дней вы находитесь в путах? — в его словах послышалось искреннее недоумение. — Я думал, на вас их надели перед моим приходом.

Южанка снова фыркнула.

— Пять дней, — тихо отозвалась я, делая вид, что не замечаю огненных искр, проступивших на теле стража. Нехороший знак.

По-моему, все, даже те, кто не изучал практическую магию, как я, с детства знают, что означают эти искры. Любые эмоции — будь то гнев или радость — вызывают колебания магической энергии, и если во всех резервах это незаметно, то в первом энергии настолько много, что она выливается наружу посредством вот таких вот искр. Еще при жизни Ричарда я уяснила, насколько опасно оказаться рядом с верховным магом во время его эмоциональной нестабильности, которой подвержены все обладатели первого резерва. Без исключения. У любой силы есть свои плюсы и минусы, как и обратная сторона.

— С заключенных не снимают путы? — нахмурился некромант, провожая прищуренным взглядом белый минивэн, который вырвался вперед. А из Лесли водитель похлеще Леннера. Видимо, это привычка большинства стражей. — Даже в камерах?

Я кивнула и уже собиралась ответить, но южанка меня опередила:

— Вы как будто в первый раз слышите! — огрызнулась она. Наверное, это ужасно — ехать в одной машине с человеком, которого ты считаешь полностью виновным в своих бедах. Не все понимают, что стражи лишь исполняют законы конгресса, за любое попустительство даже капитан ответил бы сполна. Конгресс никому не прощает ошибок — ни стражам, ни гражданским магам, и Леннеру бы не простил, допусти он ошибку на службе. — Знаете, что такое путы, капитан Леннер? Хоть раз в жизни пробовали спать связанным, есть связанным, ходить в туалет тоже связанным? В общий туалет, на секундочку. Вы задавались вопросом, каково это молодым девушкам уживаться в общей камере с немытыми, потеющими уголовниками, которые норовят залезть к вам в трусы своими грязными пальцами при любой подвернувшейся возможности?

Меня передернуло от воспоминаний. Хьюн. Толстый очкарик, которому я случайно разбила нос после неудачной попытки облапать мою грудь своими сопливыми ладонями. Фу.

— Есть разница между женщиной и заключенной, — не особо проникшись триадой, пояснил Леннер раскрасневшейся южанке. — Вы ощущаете эту разницу, мисс Чайлди? Женщины не сидят в тюрьмах. В тюрьмах сидят заключенные. Закон для всех один.

— Вы так прикалываетесь? — возмутилась она. — Одно дело — оскорбить стража. Случайно! И другое — свернуть младенцу шею. Все заключенные разные. И почему-то к мужчинам в трусы никто не лезет.

— Ты просто не была в Обители, — не удержалась я от комментария, — там действительно никого не делят по половому признаку. Будь ты женщина или мужчина, стражам все равно, тебя ждет неминуемая гибель. Конечно, оскорбление представителя конгресса считается серьезным правонарушением, но за него тебя бы никогда не заключили под стражу Обители даже в самом наихудшем исходе судебного дела. В Обитель попадают маги, осужденные за крайне тяжкие преступления, такие как убийство, воровство, или педофилия, или, если тебе угодно — убийство младенцев, а исправительный центр существует для малолетних преступников, неудачливых мошенников и для правонарушителей порядка.

— Мы сейчас не в Обители и не в исправительном центре! — напомнила южанка. — И сутками держать заключенных в путах, как собак на привязи, кощунство! Вы согласны? Капитан Леннер?

Некромант промолчал. Лимит общения с заключенными на сегодня исчерпан. Южанка, заметив это, откинулась на обитую черной кожей спинку заднего сиденья.

— Хотя, зачем я вас вообще спрашиваю? — не догадываясь, что пора бы уже замолчать и не злить Леннера понапрасну, она снова повернулась к нам. — Конгресс придумывал все эти дурацкие законы, и вы в том числе. Полагаю, к власти пришли

садисты-извращенцы.

Я уставилась в зеркало. И встретившись с южанкой взглядом, сделала страшные глаза. «Что ты несешь, господи?» Конгресс существует более тысячи лет, а Леннер не питается чужой магией, соответственно ему около тридцати пяти, плюс-минус. Он никаким боком непричастен к регламенту, он просто исполняет обязанности капитана стражей.

Внедорожник качнуло. Я моргнула и с удивлением посмотрела в окно. Мы съехали на объездную магистраль. Никогда здесь раньше не была, ни с родителями, ни одна. Чтобы выехать из столицы, необходимо иметь нешуточный депозит в банке. Стоит ли объяснять, что я никогда не открывала этот самый депозит? Лишняя трата штергов, которых и так всегда не хватало.

— Куда мы едем? — насторожилась я, вглядываясь в смазанные очертания мохнатых деревьев, которые тянулись по обе стороны от дороги. — Еще несколько километров и мы покинем столицу. Из Нерона выпускают только с документами и банковским счетом,

а…

— Я знаю, — перебил меня страж, намекая, что он все равно не расскажет про конечную точку назначения. — Не переживайте.

Я непонимающе переглянулась с южанкой. Все что нам остается, это сидеть и не задавать лишних вопросов. Куда бы мы не ехали, это все равно лучше, чем изолятор, весь пропитанный табачным дымом Лесли и ненавистью Зака.

— Мисс Рейтли? — неожиданно Леннер протянул мне правую руку, ту, что была свободна и не придерживала руль. — Путы.

Путы? Я покосилась на его ладонь с массивными кольцами на пальцах и солидными часами, опоясывающими крепкое запястье, с заметно выступающими венами под кожей.

— Вы снимете путы? — зачем-то уточнила я и, дождавшись его короткого кивка, с радостью разрешила ему освободить затекшие, связанные друг с другом руки. — О-оу… — я с тихим стоном проследила, как с них спадает магия и разрушаются энергетические оковы.

— Я разберусь, почему в изоляторе с заключенных не снимают путы, — растирая мое запястье своими пальцами, пообещал он. — Не знал, что мистер Лесли практикует нечто подобное. Регламент этого не предусматривает.

Я зажмурилась, сгорая от желания нагло подсунуть ему и вторую руку. Своеобразный массаж. Остается надеяться, что не из-за жалости. Как же это приятно…

— Спасибо, — с открытой благодарностью прошептала я, наслаждаясь его прикосновениями, от которых сводило каждый мускул в теле. Когда в последний раз моей кожи так нежно касались чужие пальцы? Я задумалась. Наверное, задолго до Обители. Очень задолго. В академии. Я отвыкла от этого. Леннер словно из другой жизни, хотя это очень странно, учитывая то, что он один из стражей.

— А я? — не слишком тактично влезла южанка, заставляя некроманта вспомнить, что мы здесь не одни и с неохотой меня отпустить. — Я долго буду сидеть в путах?

— Долго! — неожиданно рявкнул Леннер, как кнутом стеганул. И плечами передернул. Злится? — А если, наконец, не заткнетесь, то побежите рядом с машиной. Я вам это гарантирую.

Учитывая скорость внедорожника, живой она не добежит.

— Это отдельный вид дискриминации? С заключенными Обители у вас нерабочие отношения?

Некромант сжал руль. Я лишь заметила, как опасно блеснули его глаза в свете фар, проезжающих мимо машин.

— Эй! — так и не дождавшись ответа, южанка громко его окликнула. — Я с вами разговариваю, капитан! Вы как? У вас со слухом все хорошо? Путы снимите!

Я судорожно вцепилась пальцами в сиденье, рискуя вылететь на дорогу через лобовое стекло — настолько резко затормозил внедорожник, съехав на обочину. Закрыв глаза, я только услышала, как Леннер вышел из машины, громко хлопнув дверью, а потом услышала, как закричала южанка и ее дверь тоже захлопнулась.

Я осталась в салоне одна.

Собрав все усилия, я приоткрыла один глаз, затем второй и глухо выдохнула. Магия, наложенная на внедорожник, застилала окна черной непроницаемой пеленой, за которой нельзя было ничего рассмотреть. Что ж… Я растерла лицо. Так даже лучше. Разборки между стражами и другими заключенными меня не касаются.

Южанка вернулась почти сразу. Осторожно забралась в машину и плотно прикрыла дверь. Без побоев или каких-либо видимых травм, разве что ее лицо перекосилось от неподдельного страха. Не хочу знать, что там сейчас произошло. Не хочу!

— Все нормально? — сочувственно спросила я.

— Нет, — отмахнулась она, переводя дыхание. — Ни хрена ненормально! До границы Нерона меньше пяти минут. Там дорожный знак висит.

Не может быть…

Я выглянула в окно, но черная пелена все еще не сползла со стекол.

— Нас не выпустят из столицы, — пробормотала я, — мы заключенные, плюс без документов.

— Ага, — южанка сжалась, — едем в машине с представителем конгресса. Кто это нас не выпустит? Не смеши. Другой вопрос, куда мы едем?

— И зачем?

— Куда и зачем?! — поддержала она. — И Лесли едет с нами, сукин сын, а еще две патрульные машины следом. Чует мое сердце, что обратно мы не вернемся или вернемся, но по частям.

Дверь распахнулась. Я внутренне подобралась, встречая Леннера настороженным взглядом.

— Что-то случилось? — он подозрительно замер, неправильно восприняв мою настороженность. — Мисс Рейтли?

— Н-нет. Ничего.

— Хорошо.

Страж захлопнул дверь и вырулил обратно на освещенную дорожными фонарями магистраль. Через несколько минут мы уже пересекли патрульный пост. Не выходя из машины, Леннер предъявил свое удостоверение и нас сразу же пропустили вперед, без лишнего досмотра автотранспорта и пассажиров внутри. Решив не задавать лишних вопросов, на которые все равно не последует ответов, я закрыла глаза и сама не заметила, как задремала. Проснулась только утром и с удивлением обнаружила, что мы все еще в пути. Проезжаем мимо какого-то административного поселения далеко от границы Нерона.

Южанка спала на заднем сиденье. Путы с нее все-таки сняли, и даже разрешили улечься на спину, и забраться с ногами на дорогущую кожаную обивку.

— Доброе утро, — негромко произнес Леннер, заметив мое пробуждение и тихую возню на одном месте. — Пить все еще хотите? — он показал мне стеклянную бутылку с кристальной водой. — Мы заезжали на заправку, но вы крепко спали, и я не стал вас будить.

Сонно зевнув, я с радостью потянулась за бутылкой. Пить хотелось жутко, и в горле все пересохло. В изоляторе приходилось отказываться от минералки практически каждый день за редким исключением. Снотворное и ночные кошмары вещи несовместимые.

— Кстати, — Леннер допил за мной остатки кристальной воды и растворил стеклянную бутылку в воздухе, — я передал ваше письмо.

— Правда? — не сразу поверила я. — Его пропустили через контроль?

— Нет. Я передал его стражу, а в свою очередь страж передаст его мисс Сандре Виттор.

Нехороший червячок шевельнулся в моих догадках.

— Никто бы из стражей не стал передавать письмо заключенной в обход контроля. Я-то знаю.

Никто, кроме…

— Вы правы. Мистер Рай посодействовал в этом.

Я окаменела. Холод сковал легкие.

— Вы разговаривали с мистером Райем? — выдавила через силу.

Не понимая реакции, Леннер в немом вопросе посмотрел на меня.

— И что он вам сказал? — представляя, что может наговорить Йонас, у меня забегали глаза и сердце застучало в висках. — Хотя знаете, — я мотнула головой, — неважно, лучше мне не знать.

С соседнего сиденья раздался снисходительный смешок, а потом я ощутила, как на мое плечо легла крепкая мужская ладонь. Нежно. Осторожно. Капитан провел рукой по плечу, касаясь обнаженного участка на шее. Я затаила дыхание. Зачем он это делает? Ведь видит же, как это на меня влияет! И я…могла бы его остановить… Уверена, что одно мое слово вернуло бы его руку обратно на руль, но почему-то я не стала этого делать. Неожиданная поддержка Леннера, настолько неожиданная, приободряла меня и заставляла держаться. Казалось бы, какое ему дело до очередной судьбы заключенной, но нет…

— Мистер Рай не сказал ничего страшного, — успокоил Леннер, — все, о чем он рассказал, я либо знал, либо догадывался.

— А о чем вы догадывались?..

От самой мысли, что Леннер пересекался с Йонасом, мне становится не по себе. Не хочу, чтобы Леннер хоть что-то знал о моем пребывании в Обители. Это мерзко… Обитель — мерзкое место.

— Мы всего лишь поговорили о вашем заключении и о возможном пересмотре дела, — перевел тему страж, не желая отвечать на мой вопрос.

— И как?

— Мистер Рай отказался выступать на суде в вашу защиту.

Тоже мне новость. Я пожала плечами.

— Вы не удивлены, — заметил Леннер.

— Конечно, не удивлена, — я опустила его руку, неосознанно положив ее к себе на колени. — Вы же не думаете, что я не просила мистера Рая о помощи? Он единственный, кто мне верил, но не хотел вмешиваться в дела конгресса.

— Обитель предпочитает занимать нейтральную позицию. Мистер Рай, как ее основатель, соблюдает нейтралитет и не оспаривает уже принятые конгрессом решения.

— Я просила его помочь, — неуверенная, что вообще стоит об этом говорить, осторожно начала я. — Не один раз и не два. Его ответ всегда оставался неизменным: «Я не помогаю заключенным в переизбрании меры наказания». — Я тяжело вздохнула. Йонас и так мне помог, требовать чего-то свыше той неоценимой защиты, которую он дарил в стенах Обители, было бы просто бессовестно. — Мистер Рай не хотел связываться с конгрессом. Он четко обозначил свою позицию еще год назад при наших первых встречах. Я почти сразу смирилась, что помощи ждать не от кого, и как только немного пришла в себя, пробовала отыскать адвоката среди верховных, но…

— …но Обитель не дает заключенным связаться с внешним миром. Встречи с адвокатом проходят в присутствии родственников, — печально улыбнулся Леннер, положив свою ладонь поверх моих. — Я понял. Никто не захотел вас поддержать. Я помогу. Устроить заседание в зале конгресса не проблема. Достаточно одного моего заявления о пересмотре вашего дела, и конгресс безотлагательно соберет комиссию.

Я попыталась вернуть разбушевавшуюся надежду с небес на землю.

— Почему-то в ваших словах я слышу такое отчетливое — «но»? — так и хочется закончить за него предложение: «я, конечно, помогу, но…»

— Но… — он помедлил, явно подбирая слова, — но вы же понимаете, что с вас не снимут обвинения в полной мере? Мисс Рейтли, вы убили верховного мага. Пусть это было не спланированное убийство, а убийство по неосторожности или превышение самообороны, суть от этого не меняется.

Я молча рассматривала его руку. Без военных перчаток это была огромная ладонь, намного больше моей, с порезами и мозолями от тяжелой рукояти иллюзорного меча, которым капитан орудует, как невесомой зубочисткой. Вот это сила! О такой мечтают многие. И я когда-то тоже мечтала. С такой силой можно перестать бояться и начать

жить.

— Мне снизят срок, если пересмотрят дело?

— Ненамного.

— Насколько?

— Вам не понравится мой ответ.

— И все же я хочу его услышать, — твердо решила я. — У меня не было адвоката, и никто не мог мне рассказать о возможных перспективах в пересмотре дела. Хоть вы и не адвокат, мистер Леннер, но, безусловно, знаете законы конгресса изнутри. Я могу рассчитывать на освобождение? — с надеждой посмотрела на него. — Через год или… ну или допустим лет через десять? Мне будет больше тридцати, полжизни позади, но все же это лучше, чем ничего.

Леннер покачал головой.

— Нет, — категорично произнес он. В его голосе послышалось разочарование от своих собственных слов. — Если вам от этого станет легче, то, пожалуйста, можете рассчитывать на досрочное освобождение. Хотя на вашем месте я бы не стал тешить себя несбыточными иллюзиями. Мне жаль… но не через год, не через десять лет вас никто не освободит. Если конгресс посчитает, что вы превысили самооборону по отношению к представителю конгресса, то в лучшем случае вам грозит чуть меньше, чем пожизненное заключение в Обители. Лет пятьдесят — шестьдесят с изменением условий содержания. Досрочного освобождения Обитель не предусматривает.

Я почувствовала горечь на языке и, ойкнув, отпустила губу, которую истерзала до крови. Надежда была. Я много планов строила на повторное заседание. Ну а теперь надежда медленно скатывалась вниз по отвесной скале. В пропасть. Где она непременно разобьется в дребезги и забьет меня осколками.

— Это все? — я закрыла глаза, представляя себе эту надежду в виде нарисованного человечка, который хватается за каждый выступ, но все равно срывается и продолжает падать, пытаясь за что-нибудь ухватиться помимо свистящего воздуха. — Намекаете, что у меня нет никаких шансов? Должно же быть что-то еще… — я запрокинула голову, опасаясь, что не сдержу слезы. — Есть ведь какой-то выход? Альтернатива пожизненному заключению? — и все же я всхлипнула. — Конгресс примет во внимание, что у меня не было другого выбора, кроме как защитить себя от смертельного заклинания?

— Я уже сказал, какое решение примет конгресс относительно вашего дела.

— Почему вы так в этом уверены? — не понимала я, рассматривая его сосредоточенное лицо за пеленой слез. — Почему уверены, что досконально изучив все обстоятельства, меня не оправдают? Я ведь… я его не убивала. Ричард, пф… мистер Харрис умер от заклинания, которое сплел своими руками и магией первого резерва, чтобы убить меня. Это ведь несправедливо! Несправедливо!

Леннер сжал мою ладонь. Переубеждать меня никто не собирался. Да и зачем? Он точно знает, как будет, мое дело не первое в жизни капитана ночной стражи, и ему есть с чем сравнивать. Но как быть мне? Как мне жить, зная, что пересмотр дела не принесет ничего, кроме очередного разочарования и массы боли, которая доконает меня быстрее, чем Обитель.

— Я постараюсь что-нибудь придумать, — заметив мои безуспешные попытки незаметно стереть слезы, Леннер слабо улыбнулся. — Не стоит переживать раньше времени.

— Вы пытаетесь меня так успокоить, или на самом деле существует способ не умереть в коридорах Обители под тюремным стражем?

Некромант повернулся ко мне. Я судорожно втянула носом воздух и тоже посмотрела на него.

— Все будет хорошо, — пообещал он, поднес мою руку к губам и медленно поцеловал, наблюдая за реакцией. — Вы можете рассчитывать на мою помощь.

«Все будет хорошо» — такая банальная фраза, означающая, что ни черта хорошо не будет, но в переживаниях тоже нет никакого смысла.

Уже не вздрагивая от его прикосновений, а скорее наслаждаясь каждой секундой свободы рядом с ним, я уверенно закивала. Пока жива надежда и шанс есть, так?

— Хорошо… Я вам верю.

— Замечательно.

Когда Леннер отвернулся, переключая свое внимание на неровную дорогу, где отсутствовала предназначенная для стражей полоса, я по привычке подняла голову и заглянула в бликующее на солнце зеркало. Задумчивый взгляд с тринадцатым резервом встретился с моим. Все это время южанка не спала, а внимательно за нами наблюдала и, кажется, делала свои выводы.

Ближе к вечеру мы проехали дорожный знак: «Добро пожаловать в Кримзес-Сити! Население: двадцать три миллиона человек.»

С интересом рассматривая пролетающие за окном многоэтажные высотки незнакомого города, я невольно вспомнила, как на первых курсах академии откладывала деньги, чтобы отправиться в путешествие. Конфедерация большая, а когда к власти пришел конгресс, то магия поселилась практически в каждом городе. Цветущие аллеи, ночные мотыльки вместо фонарей, реконструированные дома по технологиям конгресса, административные здания из марэны и свободная продажа эликсиров — всех, кроме запрещенных. По большей части благодаря эликсирам аптеки и медпункты ушли в небытие. Их вытеснили всемирно известные «лавки Робина», которые можно встретить в каждом населенном пункте конфедерации, в том числе и в отдаленных от столицы поселениях, где раньше слово «медицина» попросту отсутствовала. Да, не спорю — конгресс на протяжении десятка сотен лет не только отравлял жизнь, но и поднимал конфедерацию, если не с колен, то хотя бы на несколько уровней выше соседних континентальных государств. Одно бесплатное образование в Нероне чего стоит. И школы, и высшие академии, и дошкольное образование. И это для всех магов независимо от резерва, единственное — нужно платить столичный налог и снимать комнату в общежитии, но это терпимо и недорого. А если снова вернуться к бесплатной медицине, то на первое место выходит больница св. Кристофа, она же основная «КЭП» — Клиника Экстренной Помощи. Стационар и лечение — бесплатно, что для первого резерва, что для пятнадцатого. Конгресс сделал много хорошего, но никто не станет возражать, если я скажу, что он так же ущемил права тех магов, чей резерв превышает десятый. Любое оскорбительное слово в сторону представителя конгресса, и ты уже за решеткой. Правительство ценит свою репутацию, правда создает ее на крови граждан.

Я приоткрыла окно, чтобы получше изучить незнакомый город. Если подумать, то Кримзес-Сити немногим отличается от Нерона. Смешанные резервы, круглосуточные заведения и красивые парки с иллюзорными фонтанами. Разве что дома стоят вплотную друг к другу и дороги узкие, что не проехать.

Леннер подпер голову одной рукой, с раздражением пропуская вперед смешную машину с ресничками на фарах. Я засмеялась, когда с заднего сиденья неожиданно показалась лохматая морда пса и, брызгая слюной, облаяла внедорожник с особым рвением.

Каждый квартал Кримзес-Сити представлял собой отдельное время года. Лето. Зима. Осень. Весна. И магия…

Мы успели проехать зиму — белоснежные дома с изобилием елок во дворе и снегом, пушистым и колючим. Он сыпал с неба и таял на глазах, соприкасаясь с летними цветами и насыщенно-зеленой травой. Необыкновенный контраст. Почти волшебный. Около одного из домов дети с радостными визгами скатывались с извилистой горки прямо в обжигающий сугроб снега, поднимая в воздух столб невесомых снежинок, которые окутывали проезжающие мимо машины белой пеленой. Я то и дело косилась на Леннера. Но происходящее вокруг его не особо интересовало. Я бы даже сказала, что он с равнодушием отнесся и к иллюзорному снегу, и к живым елкам, медленно плетущимся вдоль трассы в поисках укромного местечка, где их не достанут лучи палящего солнца.

— Боже мой! — я с замиранием сердце высунулась в открытое окно. Леннеру пришлось снизить скорость. — Смотрите! — я с восторгом уставилась на огромных, немного жутковатых, крылатых созданий. — О боже! — повторила и заулыбалась во весь рот, как ребенок, в первый раз увидевший диковинную зверюшку во время школьной экскурсии. — Они настоящие? Вроде настоящие! Какие красивые…

Бабочки, бабочки, бабочки… Они кружили в каждом дворе весеннего квартала. И все вокруг цвело и еще так сладко пахло сиренью.

Южанка фыркнула:

— Бабочки как бабочки. Что в них особенного?

— Но их же так много! — возразила я, вытягивая руку, на которую тут же опустилось волшебное насекомое, вскормленное практической магией, с угольно-черным брюшкам и огромными радужными крыльями, размером… как у птицы. — Они просто изумительные! — не прекращая восхищаться, я вернула руку обратно в салон, приглашая следом двух бабочек, одну ту самую с крыльями цвета радуги и вторую — темную, покрытую синевой, с изящными длинными усиками и кроваво-алым пушистым брюшком.

— Хризиридия, — не поворачивая головы, произнес Леннер.

— Что?

— Хризиридия, — негромко повторил он.

Сконцентрированный на дороге, по которой массивный внедорожник еле-еле протискивался вперед, страж не имел возражений против крылатых пассажиров, хотя они должно быть ему мешали.

— Хризиридия? — не поняла я.

— Да, — он кивнул на цветастую представительницу магической фауны. — Разновидность бабочек. Не редкость для этого квартала.

О! Я присмотрелась к вальяжно исследовавшей мою ладонь живности. Значит, ты у нас хризиридия?

— Красивое название, — улыбнулась я, — но звучит как проклятье.

Леннер взглянул на меня, а я только сейчас заметила, как в его глазах блестят яркие смешинки.

— Что-то не так? — не понимая, осторожно уточнила я. Некромант отвернулся и с улыбкой покачал головой — кажется, мое поведение его несказанно удивило. Или позабавило.

Ответом послужил вкрадчивый голос:

— Вы не перестаете меня удивлять, мисс Рейтли, — Леннер вскинул брови, — вы способны радоваться таким несущественным мелочам после всего, что вам пришлось пережить. Как?

Я смутилась и, пытаясь скрыть свою глупую улыбку, внезапно заигравшую на губах, поймала цветастую хризиридию и выпустила ее в окно, опасаясь как бы та не повредила себе крылья о жесткий металл машины.

— Счастье в мелочах, мистер Леннер.

— Многие с вами не согласятся.

— Это выбор каждого, — я пожала плечами. — Пока у меня есть возможность наслаждаться жизнью, я буду ее использовать.

— Неужели? — скептическое.

— Да.

— Хотите сказать, что в данный момент вы наслаждаетесь жизнью?

— Вы видите на мне путы? — поражаясь его сухости в некоторых вопросах, я вытянула руки и со стоном потянулась, разминая кости насколько это позволял сделать салон внедорожника. — Обитель в паре сотен километров отсюда, изолятор тоже. На мне нет ни пут, ни аркана. Никто не хочет отнять мою магию или убить, ну… за исключением, конечно, серийного убийцы, но я стараюсь о нем не думать, чтобы было легче дышать и не бояться.

— Не хочу вас расстраивать, — издеваясь, посетовал Леннер, — но вы в незнакомом городе под конвоем стражей конгресса.

— Да, — делая вид, что меня не волнует сопровождение из стражей, в частности холодного Лесли, я открыто улыбнулась, — я всегда хотела путешествовать. Сегодня у меня есть такая возможность, даже несмотря на конвой из стражей. Тем более, — моя улыбка стала шире, — я же еду в вашей машине. А это еще одна мелочь на пути к временному счастью.

Южанка, с открытым ртом ловившая каждое слово, поперхнулась и не выдержала:

— Ты сумасшедшая, рыжуха, — констатировала она и зябко поежилась от прожигающего синевой сапфирового взгляда, тотчас же обращенного на нее. — Я бы все на свете отдала, чтобы телепортироваться отсюда или хотя бы вернуть время на несколько месяцев назад, чтобы никогда не встречаться со стражами и не думать об изоляторе, трупах и злополучных резервах. — Она уронила голову, вздыхая. — Жизнь стремительно идет под откос, а вы рассуждаете о каких-то проклятых бабочках.

— В Обители учишься ценить каждую секунду жизни, — пояснила я, глядя на совсем уж поникшую южанку. — Если начинаешь себя жалеть, то довольно быстро сдаешься и умираешь.

А то, что я сама сдалась за неделю до приезда Леннера, этого знать никому необязательно.

— Класс! — пробормотала южанка и после моих слов поникла еще больше.

— Где вы были раньше, мисс Рейтли? — с многозначительной улыбкой спросил некромант. — Мы должны были встретиться с вами в обычной жизни. Несколько лет назад.

Не верю, что я это говорю, но…

— Жаль, что мы не встретились.

Леннер слегка нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, но спрашивать так ничего и не стал, только подмигнул и снова отвернулся.

В детстве я ждала, что Филипп, как рыцарь, ворвется в дом и освободит меня от огнедышащего верховного дракона. Бесстрашный и любящий брат… На самом деле, я ждала не Филиппа, я ждала кого-то, кто будет сильнее меня, сильнее Ричарда, кто не сломается и не отступит. Опора, которой я была лишена всю жизнь. Леннер мог бы дать и опору, и защиту. Год назад меня не смущала работа стражей. Это сейчас я знаю, что такое — страж, а тогда нет, не знала. Если бы мы встретились с Леннером, если бы он только смог полюбить магичку с тринадцатым резервом, я бы отдала ему все — свою любовь, нежность, заботу. Все, чего была лишена я сама и чего я никогда не видела у «родителей». Уважение. Счастье. Настоящую семью.

Все это могло быть в моих мыслях, а на деле — верховный маг, представитель конгресса, капитан ночной стражи столицы южной конфедерации, потомственный некромант, и я… преподаватель визуализации в начальной школе, без практической магии, зато с квартирой, которая давно уже продана. Смешно? Да. Очень.

Я украдкой покосилась на суровое лицо стража и с трудом сделала спасительный вдох. Жизнь жестока. Самый обворожительный мужчина конфедерации сидит от меня в паре сантиметров, а я не смею к нему прикоснуться. Как экспонат… смотреть можно, трогать нельзя.

***

***

Вечером нас разместили в одной из гостиниц города. «КРИМЗЕС-ХОЛЛ». Дешевые номера, если сравнивать цены со столичными, зато внутри все изысканно и красиво. Мебель, картины, старинный антиквариат.

— Как ваши дела, Тэс? — Стенли настойчиво поцеловал мою руку. — Надеюсь, все хорошо?

— Спасибо, — я неловко выдернула свою ладошку из его пальцев, — все… просто замечательно.

С южанкой капитан дневной стражи оказался не менее тактичен, а она, в отличие от меня, не сопротивлялась и с радостью выслушивала все комплименты, отвечая взаимностью и стараясь поддержать непринужденную беседу.

Дождавшись, когда Леннер урегулирует вопросы о размещении трех заключенных без документов и удостоверений личности, патрульный страж сопроводил нас троих наверх — меня, Ксению и южанку в отдельный номер на седьмом этаже.

— Вот это хоромы! — плюхнувшись на двуспальную кровать, южанка восторженно похлопала по перине. — Чур, я сплю здесь! — добавила она и растянулась на кровати, как морская звезда.

Я заняла место у окна. Забралась на верхнюю полку двухъярусной кровати и со стоном обняла мягкое одеяло. А говорите счастья нет… вот оно, мягкое и теплое.

После жесткой лавки изолятора и холодных бетонных стен — это как временный рай.

Ксении, похоже, было все равно, где спать. Она молча уселась на край дивана и уставилась в одну точку на противоположной стене. На вопросы она не отвечала и разговаривать с нами не стремилась. От сытного ужина, принесенного швейцаром, она тоже отказалась, а вот мы объелись и, с трудом приняв освежающий душ, вырубились, настолько измотанные поездкой, что даже забыли выключить свет.

Утро началось с сюрпризов… Неприятных. Весьма и весьма неприятных.

— Подъем! — голос Лесли пробился сквозь сонное сознание. — У вас есть десять минут, чтобы собраться, — мне в лицо прилетел пакет с одеждой. — Переодевайтесь, я засекаю время.

— Да пошел ты! — как только страж покинул комнату, южанка показала закрытой двери средний палец. — Урод. Как можно собраться за десять минут?

— Я в душ, — сонно пробормотала я, сползая с кровати.

— Эй!

— Я быстро.

Совершенно не выспавшаяся, я проковыляла в сторону ванной. В зеркале увидела волосатое чудовище и нерадостно помахала ему рукой. Чудовище было рыжим и растрепанным.

Скривившись, я забралась в душевую кабину. Времени не было, поэтому идею с использованием технологий пришлось отложить до лучших времен, сейчас только магия… Закрыла глаза, приложила ладони к мокрому стеклу кабины и получила поток ледяной воды, обрушившийся сверху, следом за ним душистую пену и шампунь. Простенькое заклинание из практической магии помогло высушить волосы и уложить их в толстую косу, немного неровную из-за спешки. Почистив зубы и замотавшись в махровое полотенце, я выбежала из ванной, опасаясь, что южанка проломит дверь. Кричала она очень грозно и боялась не успеть до прихода Лесли.

Чего от нас хотят на этот раз? Да еще и в чужом городе, так далеко от столицы.

Переодевшись в ярко-лиловое платье насыщенного оттенка, с глубоким вырезом и россыпью поддельных бриллиантиков, я с трудом застегнула длинную молнию на спине и, посмотрев в зеркало, с довольным прищуром оценила свою фигуру. Почему я раньше не носила облегающие платья? Заглянула в пакет Лесли и вспомнила почему… туфли… каблуки. Не люблю каблуки, особенно такие высокие. Выглядит это скорее вульгарно, чем красиво.

— Ксения? — уложившись за восемь минут, если верить настенной иллюзии часов, я подошла к магичке и присела рядом с ней на диван. — Ты хоть спала?

Она дернула головой.

— Тебе надо переодеться, — тихо сказала я, порывшись в ее пакете. Короткий топ и джинсы. Лесли решил привести нас в человеческий вид?

Ксения никак не отреагировала на мои слова. Моргнула и бессмысленным взором уставилась обратно на стену.

— Ксения? — позвала ее я, испугавшись, слышит ли она меня вообще. — Если не переоденешься, Лесли переоденет тебя силой. Поверь, будет только хуже.

— Хуже? — она бесцветно усмехнулась, тихо, почти беззвучно. — Что может быть хуже нулевого резерва?

Я опустила глаза.

— Возьми, — не найдя, что ответить, я отдала ей пакет с одеждой. — Переоденься, пока…

Дверь распахнулась.

— …не поздно, — закончила я, прежде чем на пороге появился Лесли. В военной форме и неизменно с сигарой. Как он только не сдох от отравления никотином?

— Где еще одна? — сухо спросил капитан изолятора, окинув комнату внимательным взглядом. — Чернокожая?

Я неуверенно повернулась к Леннеру. Он зашел в комнату вместе со Стенли и плотно прикрыл дверь, зачем-то наложив на нее заклинание блокировки. Такое ощущение, что нас собирались пытать и дверь закрыли… чтобы мы не сбежали.

Южанка выскочила из ванной, как только услышала голоса стражей и, оценив заклинание блокировки, с тяжелым вздохом, полным нехорошего предчувствия, тоже уселась на диван, положив руки на колени, как прилежная ученица перед экзаменом.

— Хорошая новость, — с кривой улыбкой сообщил Лесли, вальяжно расположившись в кресле напротив нас и широко расставив ноги, — конгресс предоставляет вам возможность отдохнуть и насладиться красотой Кримзес-Сити. Плохая, — он с каким-то извращенным наслаждением выдержал паузу, — мы видимся с вами в последний раз.

— Это такая шутка? — я нервно сглотнула, рассматривая три толстых браслета, которые Лесли достал из принесенного с собой кейса. — Это не смешно.

— У вас будет ровно два часа, пока отслеживающий маячок закреплен магией, — проигнорировав мои слова, продолжил страж, — по истечении этого времени маячок с легкостью можно уничтожить, чем непременно воспользуются потрошители.

— Кто? — поперхнулась южанка.

— Потрошители.

— Что еще за потрошители? — она покосилась на меня, но я сама ничего не понимала и всеми силами старалась не удариться в панику раньше времени. — Какие еще на хрен потрошители? Нам об этом ничего не говорили!

— Вы можете называть их как хотите, — разрешил Леннер, останавливаясь за моей спиной. — Суть в том, что за два часа вы должны привлечь их внимание и позволить себя телепортировать из города.

— Вы с ума сошли? — южанка с возмущенным криком вскочила на ноги. — Куда телепортировать?! Они людей убивают. Магов с тринадцатым резервом! А мы — маги с тринадцатым резервом!!!

— Вот именно, — Лесли поймал южанку и в неуловимое для глаз движение застегнул на ее запястье массивный браслет, на котором загорелся красный индикатор с отсчетом времени. — В течение двух часов мы сможем отследить путь телепортации по маячкам, соответственно, ничего вашей жизни не угрожает. Даже больше, возможно, вы приведете нас к потрошителям и получите вознаграждение за неоценимую помощь в расследовании.

— Что эта за хрень? — в отличие от меня, южанка захлебнулась в панике и дрожащими руками попыталась расстегнуть браслет. — Какие еще маячки? Почему нельзя использовать поисковое заклинание?!

— К сожалению, любая магия блокируется.

— Кем?!

— Потрошителями, конечно.

Я тяжело сглотнула.

— Почему вы называете их пот… — ощутив мужскую ладонь на своем плече, я вздрогнула и от неожиданности запнулась, — потрошителями? Почему не преступники или подозреваемые? Почему — потрошители? У меня плохие ассоциации с этим словом.

Лесли обратился ко мне, закрывая кейс:

— Это так важно?

— Нет, — вздохнула, рассматривая браслет с маячком, который крепко опутал мое запястье, — просто это ужасное слово.

— В школе часто пропускала историю? — без интереса полюбопытствовал страж. — Если выживешь, перечитаешь историю конфедерации.

— Если?..

— А если нет, то история тебе уже вряд ли понадобится.

— Но…

Я почувствовала прикосновение Леннера. Он резко рванул молнию на моем платье, расстегивая ее до середины и обнажая часть спины. Я не успела вовремя среагировать, как что-то острое болезненно проникло под кожу чуть ниже плеча, заставляя вскрикнуть.

— Ай! — я застонала, прижимая ладонь к саднящему порезу. Крови не было, зато под кожей прощупывалось что-то маленькое, овальное и жесткое.

— Успокойтесь, мисс Рейтли, — Леннер застегнул молнию обратно, и приблизившись к южанке, приставил медицинский пистолет к ее шее. — Это всего лишь дополнительная мера безопасности. Временный чип. Отслеживает плохо, но в пределах конфедерации ваше тело смогут найти в случае необходимости.

— Твою ж… за колено! — южанка громко взвыла, как только капитан ввел ей под кожу маленькую железяку. — Господи! Ну за что?! Эта хрень хоть вытаскивается?

— Разумеется, — охотно обрадовал Леннер: — обычно при вскрытии тела.

Южанка с ненавистью уставилась на стражей, не находя подходящих слов на все

это варварство.

— Не переживайте вы так, мисс Чайлди, — неискренне и очень цинично улыбнулся некромант, протягивая заключенной бутылку с минеральной водой. — Лучше выпейте это. Станет легче, обещаю.

У меня на голове зашевелились волосы, и язык прирос к небу, так что я сказать ничего не смогла. Хотя стоило закричать!

Южанка нервно открутила крышечку и сделала первый глоток… мертвой воды. Одно из самых опасных зелий. Передозировка или неправильное смешение ингредиентов навсегда лишают магии, а небольшие дозы вроде этой не изменяют резерв и не подавляют его, но полностью блокируют магию в организме на несколько часов или суток.

Несколько часов… Достаточно для того, чтобы нас убили. И воткнули в голову арматуру, как тем людям, убитым на магистрали.

— Что это? — поморщилась южанка, ощущая солоноватый привкус мертвой воды. В зельях она разбирается посредственно. — Яд?

— Вода, — ровно ответил Леннер и, пока магичка кривилась от болезненного першения в горле и медленно осознавала, что ее только что отравили, протянул мне вторую бутылку, точно такую же, где на дне растворялись крошечные червячки. Черная магия. Некромантия.

Я вжалась в спинку дивана, боясь даже прикоснуться к бутылке. Я помню, что за этим последует. Без магии, с каким-то бесполезным чипом я просто умру.

— Нет! Нет, пожалуйста, — губы задрожали от горечи своего положения. — Только не магия! Не заставляйте меня это пить, прошу вас.

— Мисс Рейтли! — капитан жестко отчеканил мое имя и вновь протянул бутылку с устрашающей агрессией в движениях.

Я всхлипнула, понимая, что если не выпью сама, он вольет мне это зелье силой. Южанка начала что-то кричать. Осознала, чем ее напоили.

— Лишив магии, вы собственноручно меня убьете, — еще раз попыталась вразумить стража, но Леннер сердито нахмурился и его взгляд погрузился в опасную бездну. И огненные искры пробежали по телу и слились с кожей.

Хорошо.

Слабеющими руками я взяла бутылку, открутила крышечку и, стерев слезы, смирилась. Выдохнула, поднесла ее к губам, собираясь лишить себя магии, но остановилась, стоило только Леннеру едва заметно покачать головой: — «не пей». Не дотрагиваясь до мокрого горлышка, я притворилась, что отпила зелье, и скривилась. Никто, кроме некроманта, этого не заметил, а сам Леннер сделал вид, что все так и должно быть.