Мой милый, милый Вилли-Вилли, я так беспокоился о тебе многие годы, и твое письмо – источник великой радости: он жив! – и, как ты можешь ожидать, некоторой обиды. Разве ты не знал, что мы любим тебя? Неужели нужно было заставлять нас ждать пять лет? Или больше? Сколько раз мы гадали, что на тебя нашло. Ты всегда был таким своенравным и беззащитным.

Твоя Аделина ужасно страдала, как ты мог ожидать, и, конечно, мы поддерживали с ней связь и старались помогать ей в ее трудной социальной ситуации. Как мужчина, который сам оставил женщину, я понимаю, что ты порицаешь себя, но прошу, пойми, ни один из твоих бунтарских поступков не заставил нас беспокоиться о тебе меньше.

Теперь ты, как вилли-вилли, перенесся в дебри Западной Австралии. Ты неожиданно узнал о своем отце и стал учителем в каком-то готическом классе. Мы сами никогда не ожидали, что окажемся в конце жизни в Terra Australis, а потому понимаем твою ситуацию. Порой мы можем потягаться, чья жизнь менее правдоподобна.

С тех пор как мы виделись, я пережил небольшой удар, ничего страшного, но теперь я вожу с дверной ручкой, воткнутой в руль, если ты понимаешь, о чем я. Мне совсем не трудно заехать в Бахус-Марш, и если там есть кто-то, кто поможет мне погрузить книги, это будет легкой задачей.

Мой вопрос: каков их конечный пункт назначения? Это будет необычная библиотека, я уверен, но ты не сказал, что хочешь с ней сделать. Мы с Ингрид (бесконечно) обсуждали ее судьбу и родили великолепную идею. Я напишу тебе, как только узнаю, что она, как говорят в Мельбурне, выполнима.

Я искал происхождение слова «Куомби», которое мне кажется аборигенским, но не из этих мест. Как оно могло переместиться из Тасмании в Кимберли?

С нетерпением жду твоего ответа и, уважь старого друга, подробного отчета о твоих триумфах и катастрофах.

Мы оба посылаем тебе наши теплые пожелания, дорогой наш Ураган Вилли.