Глава 43
Напряжение
Ле-он давно уже разлюбил появляться на публике.
А последние лет пять — так и просто ненавидел эту ежегодную публичную повинность. Раньше, конечно, было по-другому, особенно вначале, после прихода к власти и первых ежегодных побед на ринге. Ему даже нравилось всеобщее людское обожание. Но годы шли, и постепенно он стал уставать от всей этой возни и заигрывания с надоедающей и вечно недоедающей толпой и прикормленным Аппаратом. Пойди прокорми эту ораву, когда все ресурсы на исходе, а Аппарат и не думает умерять аппетиты. К тому же Ле-он начал бояться. Мало ли вокруг психов и интриганов? И всегда может найтись тот, кто однажды сможет свалить его коварным ударом…
Вот и сегодня, когда помощник сообщил, что проклятый день, вернее, вечер наступил и пора собираться и ехать в сопровождении усиленного эскорта, чтобы занять самое почетное место в ложе на особой трибуне Арены, шестидесятилетний Ле-он, последний год почти не покидавший здания Монолита, здорово напрягся и занервничал. Такая толпа! Триста двадцать тысяч человек… Триста с лишним тысяч граждан, сходящих с ума от иллюзии, что они на что-то там могут повлиять, если будут кричать, пялиться и подбадривать этих придурков, безуспешно стремящихся поймать бабочку-вертикрылку…
Ле-он вяло усмехнулся, натянул темно-зеленые церемониальные ки-о-но, надел жилетку из прочной кожи и стал ждать, пока дворецкий повяжет ему на голову белоснежную повязку и на бедра — широкий пояс такого же цвета. Наконец, слуга закончил, и Ле-он взглянул на себя в зеркало и саркастически скривился. Вот уж чего он точно не собирается сегодня делать, так это драться! В самом деле, зачем? Все отлажено и отрепетировано до Сэда в печенках. Ко-ри даже не стал на последнем еженедельном докладе снова напоминать ему о том, чтобы хотя бы попытаться восстановить былую форму. К чему вся эта возня? Надоело. Никого, равного его парням нет во всем Потисе. Все пройдет по плану и в этот, двадцать первый раз. Если быть точным, то шестнадцатый — когда все решалось без его, Ле-она Справедливого, непосредственного участия.
Верные ребята из Элитного корпуса все сделают как надо. А ему и останется только, что пить лучшее шанское и поглаживать упругое бедро красавицы Сан-чи, сидя за бронированным стеклом. Ле-он еще раз посмотрелся в зеркало, слегка помассировал мешки под глазами указательными пальцами, быстро опрокинул в рот содержимое поднесенной старым дворецким на подносе бутылочки и направился к выходу.
Арена бурлила. Это было слышно даже отсюда, из резиденции правителя в правом крыле древнего овального здания. Сколько уже внутри ее неровного круга сменилось Верховных? Не меньше тысячи… И только он, Ле-он Справедливый, умудрился усидеть на престоле много дольше обычного. Всего один маленький указ…
Четыре элит-лейтенанта, — как обычно, в своих черных бесшумных доспехах и каждый с длинноствольным «уколом» на бедре, — встретили его за дверью с молчаливым поклоном и последовали за ним. Ле-он шел по сумрачному коридору, приосанившись и все более уверенным шагом — действенный напиток, прописанный ему личным медиком, уже начинал действовать и страхи на время отступили. Ему нечего было опасаться. Надо только немного потерпеть истерию толпы, отдать утомительную дань, чтобы потом вновь вернуться к повседневным делам, заботам и маленьким удовольствиям в жизни бессменного правителя огромного города.
* * *
— Вы спросите, сколько их сегодня?! — громогласно спросил толпу «синий пиджак», стоя на ринге и перекрывая рев толпы многократно усиленным звуком своего зычного голоса. — По традиции города Потиса — восемь претендентов! Восемь смельчаков! Восемь лучших бойцов, доказавших это в ежегодном отборе! Как много желающих сделать жизнь Потиса еще лучше, если, конечно, такое возможно! Приветствуйте их!!!
Толпа накрыла Гошу звуковой волной посильнее той, что создает огромный взлетающий авиалайнер. Да, — подумал он. — Эти люди и в самом деле ждут перемен и чуда. А получат обычный срежиссированный мордобой с предсказуемым исходом. Или?..
В небе на экране замелькали лица претендентов. Смельчаки, что и говорить, — подумал Гоша, разглядывая их. — На вид ребята крепкие. Посмотрим, что они могут противопоставить смертникам. И мне в том числе… Те двое, которых я могу отсюда рассмотреть, выглядят внушительно. Неужели все эти претендеры готовы биться прямо вот до самой смерти? Еще веселее будет, если окажется, что и они участвуют в сговоре. Нет, это был бы перебор даже для такого проходимца как этот Ле-он. Ладно, скоро все станет окончательно ясно. Но на счет одного я решил твердо и не отступлюсь. И будь что будет…
— Таким образом, — прокричал на весь мир человечек в синем пиджаке, — Каждый из восьми должен победить троих смертников и тем самым доказать свою решимость и право управлять Потисом справедливо и преданно! Не больше трех раундов! Не больше восьми боев в каждом раунде — по числу оставшихся претендентов! И в конце победитель, буде таковой имеется, вызывает самого Верховного!
Ведущий повернулся лицом к одной из центральных трибун и указал на элитную ложу, находившуюся над ней, прямо посередине одного из полукружий Арены, как раз напротив Гоши. Там, за толстым стеклом, наконец, появился Верховный правитель церемониальных штанах, с белым поясом, бойцовской жилетке и с белоснежной повязкой на лбу. Пришел он в сопровождении длинноногой светловолосой красавицы в коротком ярком платье, как-будто целиком сшитом из драгоценностей, искрившихся мириадами вспышек в лучах прожекторов. Правителя и девушку сопровождал высокий статный офицер в черных доспехах — таких же, как у того элит-сержанта, что командовал Стражами при аресте Гоши, только без шлема.
— Поприветствуем Верховного правителя Потиса, Ле-она Справедливого, пришедшего на турнир претендентов!
Вид на ложу возник и на экране. Трибуны вновь загудели. Гоше было не совсем понятно, были ли это крики восторга или вопли возмущения. Должно быть, и того и другого было в достатке. Еще бы, — усмехнулся Гоша, пытаясь разглядеть за бликующим стеклом физиономию Ле-она, — столько лет править. Можно этим фактом вызывать восхищение, а можно и порядком надоесть своим подданным…
— Итак, мы начинаем!!! — проорал ведущий и обвел взглядом бойцов, стоявших по кругу Арены. Он немного задержал взгляд на Гоше и как будто даже качнул головой в знак сочувствия. Гоша напрягся. Черт! Похоже, его определенно уже списали со счетов, и даже седовласый клоун-карлик в синем пиджачке, в своей безумной пляске в центре ринга, знал и не особо скрывал этого! Все равно несведущие не постигнут тайны…
— Первому претенденту приготовиться!
«Конферансье» указал рукой на одного из парней в красных штанах — крепкого на вид бойца, среднего роста с коротко стриженной кучерявой головой и смуглой кожей, лицом чем-то похожего на Мохаммеда Али.
— Назови себя, смельчак!
— Я — Ветер Пустошей! — громко ответил претендент, и его резкий голос, усиленный невидимым оператором, прогремел на всю Арену. Трибуны одобрительно загудели.
— Прекрасное имя! От него веет переменами! Но будут ли они хороши? Увидим! И первым героем, готовым пойти на смерть против этих таинственных перемен, будет…
Ведущий сделал вид, что случайным образом выбирает противника первому претенденту и поводив рукой по кругу, ткнул пальцем в неприметного мужчину невысокого роста, стоявшего в одном из проемов на противоположной от Гоши стороне Арены. Мужчина на вид был довольно крепок, обрит налысо, как и остальные смертники, но в остальном не был похож на «непростых смертных» — тех самых, о которых рассказывал Се-пай, назвав их «особыми бойцами» Ле-она. Гоша окинул быстрым взглядом смертников и выцепил еще одного не слишком вписывающегося в тренд рослых и мускулистых. Похоже, эти двое простых парней (и он сам) и есть те самые, которые «тоже должны умирать». Если его догадка верна, то следующим на смерть пойдет тот второй. А то и сам Гоша.
— Жребий удачи выбрал тебя! — громогласно карлик, продолжая тыкать пальцем в бедолагу. — Назови себя!
Первый «простой смертный», озираясь на ревущие трибуны, не слишком уверенно сделал шаг вперед. Круглое лицо, маленькие черты лица…
— Непрощенный Странник я… — негромко произнес смертник. Невидимые репродукторы тут же разнесли звук его тихого голоса по округе.
— Отлично! — взвыл от восторга «синий пиджак». — Ветер Пустоши против Непрощенного Странника! Что может быть лучше? Сумеет этот непрощенный странник преодолеть невзгоды ветреной пустоши и получить очищение или же падет от гневных сил стихии?
Ведущий широким жестом обеих рук указал бойцам на противоположные углы ринга. Претендент бодро взобрался на постамент и ловко проскочил между канатами. Смертник осторожно подтянулся на руках и вскарабкался на ринг с другой стороны.
— Без долгих церемоний… Первый раунд!!! Бейтесь славно!
Карлик резво выскочил с ринга, сбежал вниз по узким ступенькам и скрылся под одной из арок, которую охраняли два вооруженных Стража. Тут же прозвучал низкий гонг, и его звук с густой вибрацией разнесся по трибунам. Бой начался.
Ветер Пустоши действительно оказался стремительным как ветер. Он даже не стал дожидаться, пока сдержанный противник достигнет центра просторного ринга. И кинулся к углу, где переминался с ноги на ногу смертник. Гоша заметил, что последний не слишком-то рвался в бой, хотя выбора у него не было. Рудники или загадочные монстры в пустыне… Кто согласится? Разве если только есть какие-то нерушимые принципы? — промелькнуло в голове Гоши. — Не отвечай злом на зло, например…
Ветер ударил первым, едва подскочив к сопернику. Смертник рефлекторно поставил блок, и довольно ловко. Еще удар рукой, блок, ногой в корпус, рывок Ветра на сближение, Странник, уходит в сторону и перекатывается. Смещаются к центру ринга, Ветер продолжает напирать, сыплет ударами. Гоша непроизвольно начинает болеть за «своего». Трибуны волнуются и одобрительно гудят — они получают свое. Вот Странник получает первый удар — кулаком по ребрам, его скручивает, и тут же Ветер наносит еще один, сверху, прямо в челюсть. Странник падает. Ну же! Вставай! — шепчет Гоша Страннику, — Добьет ведь! Тот перекатывается и встает в стойку. На лице появляется злость. И он ударяет подоспевшего Ветра ногой в грудь. Тот не ожидает удара и отлетает к канатам. Но тут же канаты пружинят Ветра обратно, и он в прыжке наносит смертнику, кинувшемуся вслед за ним, удар выброшенной вперед ногой, прямо в голову. Черт! Странник, наскочив на сильный удар на противоходе, падает навзничь. Кажется, это все. Конец.
Ветер подскочил к поверженному смертнику и, едва тот приподнял голову и правую руку в попытке прикрыться, нанес ему добивающий, аккурат в переносицу. Гоша услышал неприятный хруст и невольно поморщился. С трибун раздался гул одобрения. Ну как же, проглотили наживку честности и справедливости. Ценой жизни Непрощенного. Для Странника это по-любому — конец. Даже если выживет сейчас, прикончат в ближайшей камере, как проигравшего. Приведут приговор в исполнение. На то мы и смертники, так? — подумал Гоша, ощущая прилив адреналина. — А ведь я следующий…
Но следующим оказался тот, второй «невписывающийся». Да, ловко они придумали, — сжал зубы Гоша, глядя как Стражи стаскивают бесчувственное тело Странника с постамента ринга. Ветер Пустоши, подняв руки, победно красовался перед ликующими трибунами, а на самом ринге вновь появился карлик-ведущий и начал восторженно заводить «почтенных граждан Потиса», выбирая следующую «случайную» жертву для угождения толпе, жаждущей то ли «справедливости», то ли просто крови, принесенной на алтарь.
Вот он опять тычет маленьким пальчиком — «жребий» брошен, и второй жертвенный барашек медленно поднимается по узким ступенькам, решив продлить себе жизни на несколько секунд. Он тоже не хочет драться, но будет защищаться пока может. Возможно, следующему претенденту не повезет или он сумеет разозлить смертника достаточно, чтобы тот вцепился ему в горло зубами? А меня? — подумал Гоша. — Меня они тоже доведут или просто попытаются быстренько убить на глазах сатанеющей толпы?
Кулаки Гоши непроизвольно сжались. Посмотрим… Но я не отступлюсь. У меня тоже есть принципы.
— Соль Океана против Изгоя Пустыни! — вдруг разобрал слова карлика на минуту погрузившийся в себя Гоша. Тоже мне поэты смерти, — покачал он головой. — В смерти нет ничего романтического…
Прозвучал оглушающий гонг. Второй бой начался.
