Глава 17
Эдита оказалась права. Уже на следующее утро за ней приехал Мурашов. В отличие от самой девушки, прекрасно выспавшейся, а потому свеженькой и румяной, Мурашов был бледен и выглядел откровенно уставшим. Эдита даже засомневалась, стоит ли ей на него дуться за то, что ни вчера, ни сегодня он ей ни разу не позвонил. Хотя ее телефонный номер у него был.
Так они и стояли молча и смотрели друг на друга, пока Мурашов не произнес:
— Хочешь поговорить с человеком, из-за которого все твои несчастья?
Помимо воли Эдита кивнула. Еще бы ей этого не хотеть!
— Тогда собирайся, — велел ей Мурашов. — И если можно, пока мы тут, налей мне чаю. Я за ночь поспал от силы пару часов, буквально на ногах не держусь.
После такого признания девушке не оставалось ничего другого, кроме как захлопотать вокруг Мурашова. Ее примеру последовали и бабушка с мамой. В шесть рук они быстренько заварили ему крепкого, как Мурашов и требовал, черного, словно деготь, чаю. После чего насыпали четыре ложки сахара в огромную папину кружку, которую вообще-то брать, кроме самого папы, никому не дозволялось. И когда Мурашов, втянув себя со свистом воздух, сделал первый глоток, перед ним водрузили тарелку, до краев полную аппетитных бутербродов с сыром, колбасой и красной рыбкой.
— А может, тебе еще и яичницу поджарить?
Но Мурашов отказался.
— Мне это бы осилить.
И приступил к поеданию бутербродов. Закидывал их в себя, почти не жуя.
— Ты одевайся, — сказал он Эдите между глотками. — Тебя в отделении ждет масса сюрпризов. Здешние следаки, правда, не хотели сначала допускать посторонних до беседы с задержанными. Пришлось нам надавить на них всем авторитетом нашей конторы.
Конторы! Значит, Мурашов служит в ФСБ. И Эдита преисполнилась уважения как к нему, так и к самой себе, ведь ее делом занимаются такие важные люди.
— Сюрприз, говоришь?
И Эдита, как всякая женщина, обожавшая сюрпризы, побежала одеваться.
— Можно я тоже поеду с вами? — спросила тем временем мама у Мурашова.
— Нужно!
— Тогда и я пойду переоденусь?
— Идите.
Пока женщины одевались, Мурашов прикончил все бутерброды и допил чай. Настроение у него явно исправилось. И сил прибавилось. Теперь он поглядывал на вернувшуюся Эдиту с куда большей теплотой, чем сначала. И даже пару раз игриво ей подмигнул.
Но разговаривать предпочел с ее мамой.
— Вы себе даже не представляете, до чего скользкую личность впустили в свою жизнь, — сказал он ей. — Погубить вашу дочь и вас саму — для этого человека раз плюнуть. Ничего и никто ее не интересует. Лишь бы ей самой было хорошо.
— Наверное, я была слепа. Но я все равно не понимаю, откуда такая лютая ненависть ко мне и моей девочке?
Эдита лишь переводила взгляд с одного на другого. И о ком идет речь? Но спрашивать не стала, памятуя о той истине, что само все прояснится.
В отделении было шумно. И тут Эдиту поджидал первый сюрприз из обещанных ей Мурашовым. Не успела она пройти и двух шагов, как ей навстречу вышла Мегера собственной персоной! Это была она самая. Но не это удивило Эдиту. В конце концов, где Мегере и быть, как не в руках у полиции. Изумило Эдиту сильней всего то, как свободно передвигалась Мегера по отделению. Ни тебе наручников, ни конвоя, ни даже мало-мальски явного раскаяния у нее на лице не наблюдалось. Женщина двигалась так, словно это не она, а ее должны все бояться или как минимум уважать.
При виде этой особы, рассекавшей грудью воздух, словно яхта океанскую волну, Эдита испуганно пискнула и спряталась за спину Мурашова. И уже оттуда прошептала:
— Почему она до сих пор не арестована?
— Кто? — удивился Мурашов.
— Она!
И Эдита ткнула пальцем в Мегеру. Тихонько так ткнула, особенно палец далеко не высовывая и стараясь не провоцировать саму Мегеру на агрессию. Но Мурашов и Мегера отреагировали неожиданно. Они оба расхохотались. И смеялись так долго и заливисто, что Эдита почти обиделась.
— Чего вы ржете?
— Значит, ты думала, что она бандитка? Покажи ей свое удостоверение.
И перед носом у Эдиты появились «корочки», из которых следовало, что Мегера имеет чин капитана. Служит в той же конторе, что и сам Мурашов. И зовут ее Елена.
— Как же так? — пробормотала Эдита. — Я ничего не понимаю. Если вы служите в ФСБ, тогда зачем ваши люди пытались меня схватить?
— Не схватить, а спасти, — доброжелательно поправила ее Лена. — Спасти от рук преступников. Мы знали, что за тобой идет охота. И хотели тебя перехватить, чтобы не дать врагам твоей мамы завладеть столь мощным оружием.
— Мной?
— Тобой.
Голова у Эдиты пошла кругом.
— Значит, вы — хорошая? — пробормотала она.
— Не самая плохая.
— А зачем же вы устроили обыск у нас на квартире? Что вы там искали? Мамино открытие? Да?
— Да, — не стала скрывать Лена. — Но опять же я действовала не по собственной инициативе, а по приказу своего начальства. Когда началась вся эта петрушка, когда мы поняли, что Марина исчезла с концами и главная часть ее научной работы тоже пропала из лаборатории вместе с ней, то стало ясно, что произошло ЧП. Вероятно, Марине и всем ее близким грозит опасность. А нам пора принимать самые решительные меры.
Но Эдита не сдавалась.
— А там в этом лесном поместье, где меня едва не сожрали живьем, там тоже были ваши люди!
— Были. И они находились там по долгу службы. И в том числе и для твоей защиты.
— Хороша защита! Я просила одного из них, чтобы он помог мне бежать. А он вместо этого посоветовал мне не рыпаться и заткнуться.
— Он бы ничего не смог поделать в тот момент. От него одного мало что зависело. Но он сообщил Алексею, где тебя содержат. А тот нашел способ прийти к тебе, а затем и ускорил штурм поместья. Только благодаря этому ты и осталась цела и невредима.
Теперь Эдите стало стыдно.
— Простите меня, — пробормотала она. — Простите за то, что я так плохо о вас думала. Ой!
Но бывшую Мегеру неловкая фраза девушки нисколько не обескуражила.
— Пожалуйста! — дружески кивнула она Эдите и ее маме. — Обращайтесь, если снова надумаете влипнуть в какую-нибудь историю. Всегда поможем.
И женщина поспешила к дверям. Но Эдита кинулась ей вслед.
— Погодите! А как же конфеты?
Лена притормозила:
— Что — конфеты?
— Вы же пытались отравить конфетами Королькова Бориса!
— Королькова Игоря ты имеешь в виду?
— Бориса!
— Не знаю такого.
— Игорь и Борис! Оба Корольковы! В больнице этих двоих однофамильцев перепутали. И кто-то пытался отравить Бориса конфетами, думая, что это Игорь.
— Это сделала не я.
— Но мы вас видели вместе с Игорем, — не сдавалась Эдита. — Вчера ранним утром вы выходили с ним вместе из подъезда его дома. А потом Игорю стало плохо. Он чуть не задохнулся. Его счастье, что мимо проезжала «Скорая помощь»! Врачи его спасли.
Лена задумалась:
— Да, с Игорем вчера утром я встречалась.
— И зачем?
— Я пыталась его предупредить, что он не на ту лошадку поставил. Он связался с людьми, от которых можно ждать самого плохого. Но я не травила Игоря ни конфетами, ни как иначе.
— Нянечка в больнице вас запомнила и описала. Это вы передали отравленные конфеты Борису, думая, что он Игорь!
— Повторяю, никаких конфет ни Игорю, ни Борису я не передавала.
— И вы похитили мою бабушку из больницы! Уж ее-то вы точно похитили! Увезли ее на своей машине!
Мегера вздохнула:
— Вижу, рано я домой собралась. Тут еще ко мне претензий непочатый край. Ладно, пойдемте, поговорим. А то как бы не осталось между нами недоговоренностей и скрытых обид.
И они пошли. По дороге Эдита внезапно почувствовала, как кто-то осторожно лизнул ее руку. Она опустила глаза и увидела у своих ног Барона.
— И ты тоже тут!
Поняв, что его признали, Барон пришел в полный восторг. Он тут же встал на задние лапы, передними обнял Эдиту, и хвост его быстро-быстро завертелся из стороны в сторону.
— Барончик! Хороший! — приговаривала Эдита, почесывая собачью голову и спину. — А где же твой хозяин?
При слове «хозяин» пес встрепенулся, огляделся и залаял.
— Тут я! Тут!
К ним уже спешил Саша.
— Ты чего до Лены докапываешься? — вполголоса спросил он у Эдиты. — Она нормальная тетка. И не ее вина, что ты на ее счет вообразила невесть чего.
— Я?!
— Ты! И хочешь знать, если бы ты не носилась как заполошная все эти дни, то ничего бы с тобой плохого не случилось. Лена специально оставила у вас с родителями в квартире засаду, чтобы ребята тебя к ней привезли. Она хотела тебя обезопасить. А ты начала метаться и в результате угодила в руки врагов твоей мамы. Еще твое счастье, что Мурашов тебя спас. А так бы…
И Саша лишь рукой махнул, показывая, до чего безнадежным могло оказаться положение Эдиты.
— Ну, тебе-то, конечно, виднее, — ехидно отозвалась девушка. — Ты тут у них уже за своего, да?
— Я здесь всю ночь прокуковал. Разобрался, что к чему.
— Очень за тебя рада. А вот мне еще многое невдомек. И если бы кто-то, вместо того чтобы накапливать информацию, взял да и поделился ею со своим другом, то этот друг сейчас не выглядел бы полным идиотом!
— Ты это про кого говоришь?
— Про себя!
— Тогда надо говорить, полной идиоткой.
Эдита даже задохнулась от обуревавших ее чувств:
— Ну, знаешь!..
Между ними втиснулась мама.
— Не надо ссориться, — умоляюще произнесла она. — От ссор всегда беды и лишняя головная боль. Не ссорьтесь!
Возражать своей недавно вновь обретенной маме девушка не могла. Да и прошла уже ее вспышка внезапного негодования. И дальше все вместе они вполне дружно зашагали за Мурашовым и Леной.
А в кабинете их уже ждала целая компания. Многие лица Эдите были знакомы. Не без злорадства обнаружила она тут тетю Иру, сидящую рядом со своим Александром Сергеевичем и избегавшую поднимать на кого-либо глаза. Коняша выглядел изрядно помятым, под глазом у него набух приличных размеров фингал. Не иначе как тетя Ира постаралась во время их недавней стычки в башне.
Кроме этих двоих, тут находились еще сотрудники, в которых Эдита не без смущения узнала тех двоих, которые преследовали ее в метро. Вот она тетеха! Она-то думала, что Игорь сдал ее преступникам, а он вместо этого помог фээсбэшникам выйти на след Эдиты. И не нужно ей было от них удирать. Скольких бы проблем она избежала, не сбеги она тогда от них! А с другой стороны, и приключений бы тоже у нее не случилось. И как знать, удалось бы тогда спасти маму и бабушку и разоблачить преступное гнездо?..
Не успели вновь прибывшие рассесться по свободным стульям, как тетя Ира подняла голову и громко воскликнула:
— Товарищ следователь, я выражаю протест!
— В чем дело?
— По какому праву тут находятся все эти люди? Моя бывшая знакомая Марина, ее дочь и прочие ее друзья и родня не имеют никакого отношения к работникам следственных структур. Пусть они выйдут!
Следователь смотрел на экран компьютера, заполняя какие-то формы. От своей работы он не оторвался, однако задержанной все же ответил:
— Они тут находятся как свидетели.
— Я не буду при них разговаривать.
— Будете, — буркнул следователь, все так же не глядя на преступницу. — Будете, если не хотите усложнить свое положение. Лично я бы вам этого не советовал. Оно у вас и без того непростое.
— Меня не в чем обвинить!
Следователь даже до ответа не снизошел. Он лишь язвительно хмыкнул. Мол, чья бы корова мычала.
— Объясните мне, тетя Ира! — не удержалась Эдита. — Как это получилось? Вы же были мертвы! Лежали с дыркой во лбу! Или это были не вы?
Тетя Ира даже не соизволила посмотреть на девушку. И ответить не соизволила. За нее это сделал Мурашов.
— Она же актриса. В прошлом даже неплохая. И талант к самым различным перевоплощениям у нее имеется. Без этого таланта нашей задержанной этой истории могло вообще не быть. Снимаю перед вами шляпу, госпожа актриса!
Видимо, тете Ире понравилось, как Мурашов ее отрекомендовал. Понравилось его подчеркнуто уважительное отношение к ней и ее таланту. Тетка Ира всегда была падка на лесть. Даже самая грубая и примитивная похвала вызывала в ней неизменный восторг и чувство симпатии к тому, от кого эта похвала исходила.
— Да, я актриса! — горделиво тряхнув головой, заявила она. — И талантливая, как верно заметил этот молодой человек. Но кому это нужно? Кто это ценит?
— Я вас понимаю, — сочувственно произнес Мурашов. — Вам, познавшей блеск софитов и восторженное обожание публики, было тяжело смириться с серой обыденностью будней.
— Вот! — воскликнула тетя Ира. — Вот вы меня понимаете! А эти твердят, что я все затеяла ради денег. Да плевать я на них хотела! Я готова жить даже в нищете, но однообразность и серость будней меня буквально душат!
Ну, до нищеты тете Ире было далеко. Это друзья точно могли сказать. Квартирка ее была буквально набита антикварными и просто дорогими штучками. Продать их, и можно жить безбедно долгие годы. Но видимо, кроме богатства, тетя Ира рассчитывала получить и еще кое-что. Какой-то разгон крови, адреналин, почувствовать, что мир вновь вертится вокруг нее одной.
— Вы тоже виноваты в случившемся инциденте.
Эдита увидела, что следователь повернул голову в сторону ее мамы и теперь смотрит прямо на нее.
— Мои коллеги, которым было поручено присматривать за вашим научным проектом, наверняка же предупреждали вас, что лишний раз не стоит болтать с посторонними о том, чем вы занимаетесь у себя в лаборатории? Был у вас с ними такой разговор?
Мама кивнула и понурилась:
— Но я же только…
— Вы думали, что ваша старая подруга не заинтересуется тем, над чем вы в данный момент работаете? Напрасно. Как только обвиняемая поняла, что на этом дельце можно неплохо заработать, она тут же зашевелилась. Нужные знакомства у нее уже были. Она поговорила с тем, пошушукалась с этим, пощебетала с третьим, и вот уже у нее имеется и потенциальный клиент, и помощники в исполнении задуманного, и даже главный претендент на роль будущего козла отпущения.
И следователь взглянул теперь на Александра Сергеевича.
— Вы хоть понимаете, что если бы вашей любовнице не удалось спихнуть вину за исчезновение из лаборатории научных материалов на Марину, то следующим на очереди были уже вы?
— А? — встрепенулся Александр Сергеевич. — Что? Кто? Я?
— С добрым утром, — насмешливо пожелал ему следователь и вернулся к разговору: — Так вот, отвечая на вопрос, чей же труп лежал с дырой во лбу в квартире нашей мадам актрисы, я скажу — ничей!
— Как же так?
— Не было там никакого трупа!
— А кровь? — с недоумением произнес Саша. — Там была кровь! Ковер был весь мокрый от крови!
— Краска. Специальная сценическая краска, которая на первый взгляд по цвету и консистенции и впрямь не отличается от крови. Именно этой «кровью» на сцене театров истекают раненые дуэлянты или казненные на плахе короли.
— Краска! Ну а дыра во лбу? У нее же было отверстие от пули! Вот тут!
И Саша ткнул себя в лоб.
— Тоже грим. Очень умело наложенный. Она же актриса. Ей ли не знать все эти штучки.
— Но зачем? — воскликнула Эдита. — Зачем тете Ире было изображать из себя мертвую?
— Все исключительно ради вас, моя дорогая. Чтобы вы в полной мере ощутили весь ужас своего положения. Ваша матушка пропала. Бабушка тоже. Отец неизвестно где. Жених вас бросил. Вы одна! А вокруг вас бродят злодеи, уже погубившие ваших близких. И кольцо их вокруг вас сжимается.
— Я… Я примерно это и почувствовала, — дрогнувшим голосом произнесла Эдита. — Но зачем тетя Ира хотела меня напугать?
— Во-первых, все из-за своей любви к сценическим эффектам. А во-вторых, чтобы с вами было легче справиться. Куда проще манипулировать человеком, воля к сопротивлению у которого подавлена страхом. Вы, моя дорогая, должны были послужить разменной монетой в торге с вашей мамой. И чем сильней вы были бы к этому моменту деморализованы и запуганы, тем лучше, так считала ваша знакомая. И вы сами ей невольно в этом помогли.
— Я? Когда это?
— Когда позвонили ей с просьбой о помощи. И в телефонном разговоре упомянули, что не можете попасть к себе домой.
— Я и не могла! Замки то ли были сломаны, то ли поменяны.
— Никто ваши замки не трогал! — вступила в их разговор Лена. — Они все находятся в полной исправности. Мы с ребятами попали в квартиру без всяких проблем.
— Но как же так? — удивилась Эдита. — Вы попали, а я почему без всякого успеха пыталась попасть к себе домой? Замки мне не поддавались.
— Видимо, ты приехала домой как раз в тот момент, когда там рыскала Ирина, — объяснила Лена девушке. — Она заблокировала замки изнутри, вот ты и не сумела попасть домой.
— Но за что она ко мне прикопалась? — простонала Эдита, глядя на следователя. — Что я ей такого сделала?
— Это вопрос не ко мне. Могу лишь сказать, что дар перевоплощения изрядно помог нашей актрисе в ее задумке. Она и в замок вас заманивала, переодевшись вашей мамой и слегка загримировавшись под нее.
— Так это была тетя Ира?
— Разве вы не заметили странностей? Или были в таком состоянии, что не обратили внимания?
— Она… она не подпускала меня к себе близко. Велела держаться на расстоянии от нее. А голос… Она сказала, что простудилась и охрипла.
— Переодевшись вашей мамой, Ирина хотела, чтобы вы для нее что-то сделали?
— Да. Я должна была достать из банковской ячейки кое-какие документы. По работе, так я понимаю. И отвезти эти документы тете Ире… Вот ей!
Следователь взглянул на Марину. Во взгляде его был укор.
— Вы хоть понимаете, что могло произойти, окажись эти документы в чужих руках? Как преступники вызнали, где вы спрятали вынесенные из лаборатории научные материалы, мне примерно ясно. Я вас за это не осуждаю. Не всякий выдержит и десятую часть тех пыток и издевательств, которым подвергли вас эти люди.
— Я сказала им, где спрятаны материалы, — пробормотала мама. — Но я отказалась за ними ехать.
— И тогда они решили использовать вашу дочь. Вы же оставили на ее имя доверенность в банке.
— Да, по договору доступ к ячейке имела я или моя Эдита.
Какое-то время следователь в упор смотрел на маму, а потом сказал:
— Вам чертовски повезло, что все закончилось так, как закончилось.
Эдита видела, как съежилась ее мама. Какой виноватый был у нее вид. Девушке стало страшно ее жалко. Сколько ей всего пришлось вынести, а тут еще следователь со своими упреками лезет! Разве это справедливо? Эдита взглянула на Мурашова. И надо отдать ему должное, он тут же поспешил на помощь.
— Вернемся к нашим задержанным, — произнес он, и очень скоро все забыли и про маму, и про полученный ею от следователя выговор.
— Очаровать простодушного Александра Сергеевича было для такой опытной притворы и актрисы сущим пустяком. Она легко убедила его как в своей любви, так и в том, что он лучший из всех мужчин. И единственное, чего ему не хватает, так это свободы.
И тут Александр Сергеевич неожиданно заговорил:
— Марина, я виноват, признаю. Но понимаешь, Ира все время пела мне, что ты меня не ценишь. Что я нахожусь у тебя на вторых ролях. Что если бы у меня была своя собственная лаборатория, то я бы совершил массу новых открытий. И честно говоря, в этом была толика правды.
— Ни грамма правды! — отрезала Марина. — Сашка, как ты не понимаешь? Ирка просто тебя использовала. И если уж говорить честно, то ты отличный исполнитель, но собственных открытий тебе не совершить. В тебе нет самого главного, в тебе нет искры.
— Не тебе судить других! — взвизгнула тетя Ира, со злобой глядя на свою бывшую подругу. — Я все про тебя знаю! Сдала своего старика Глобуса, подсидела его и теперь радуешься. Загребла все под себя одну. А другим разве не хочется славы и денег? Разве Саша недостоин чего-то лучшего? Я его правильно учила, надо активней добиваться своего.
— Да если бы своего! — воскликнула мама. — Вы же на чужое позарились.
— Саша имел ровно столько же прав на это открытие, сколько и ты.
— Ой ли!
— А ты как думала! — запальчиво воскликнула тетя Ира. — Работали вы с ним вместе. Открытие вы совершили с ним вместе. А руководителем числишься ты, получается, что и лавры достанутся тебе одной? Несправедливо это! И Саша со мной согласился.
Следователь сделал обвиняемой знак помолчать. И тетя Ира умолкла. Выглядела она недовольной. И было ясно, что ни в чем женщина не раскаивается.
— В общем, эта парочка надумала украсть научную разработку, которая является весьма перспективной. У них нашлись покупатели. Нашлись спонсоры проекта. И, получив поддержку на всех уровнях, Ирина начала действовать. Не скажу, что все у нее шло гладко. Ошибки и проколы случались. Но главной своей цели она добилась. Ей удалось подговорить ближайшего Марининого соратника к бунту. Причем бунту тайному и подлому. Открыто выступать против начальницы Ирина своему любовнику не советовала. План у них заключался в другом. Нужно было потихоньку выкрасть те наработки, над которыми успешно работали в лаборатории, и продать их. Марина, могу я спросить, в чем заключается суть вашего открытия?
Вопрос был адресован маме. И та смутилась. Потом окинула слушателей взглядом, поняла, что должна что-то им объяснить, и пробормотала:
— Если только в самых общих чертах.
— В деталях мы и не разберемся. Как вы повествовали вашей подруге, оказавшейся предательницей, так и нам расскажите.
— Если вкратце, то это наше открытие и открытием-то по большому счету не назовешь. О существовании у любого живого организма помимо теплового еще и электромагнитного излучения наука знает давно. И кроме этих двух видов излучения, окружающих любое живое существо и хорошо уже изученных наукой, есть еще и другие.
Заметив, как встрепенулись все вокруг, мама добавила:
— Да, да, не смотрите на меня так. Я уверена в том, что не заблуждаюсь. Но наблюдать или тем паче измерить эти излучения ныне существующими приборами пока не удается. И вот мне…
Тут Эдита заметила, что в этом месте своего рассказа мама кинула быстрый взгляд на Александра Сергеевича и поправилась:
— И вот нам… нам удалось создать некую искусственную субстанцию, с помощью тонкой пленки из которой получалось увидеть вокруг любого живого организма некое разноцветное свечение. Причем при последующем сравнении различных объектов опытным путем было выявлено, чем выше организован изучаемый организм, тем активней и живописней это свечение. Например, дерево или цветок светится неярко и монохромно. Животное уже дает более яркую картинку. Ну а человек… Да, человек просто сияет!
— Какие-то сказки.
— Сказками когда-то было и то, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, — отрезала мама. — Тем более что нами в нашей лаборатории, пусть и случайно, в ходе совершенно иного эксперимента было получено вещество, представляющее собой прозрачный гель, которое при нанесении на стекло или любой другой прозрачный объект, пластик например, позволяло это третье излучение живого тела увидеть!
На этом месте уверенность в мамином голосе достигла максимума, и всем в кабинете стало совершенно ясно, ученый не ошибается и не лжет. Она и впрямь совершила прорыв в науке. И значимость данного открытия еще предстояло оценить. А пока что каждый из присутствующих пытался осмыслить его самостоятельно, в меру своих сил и способностей. Не у всех это получалось одинаково хорошо, но каждый старался как мог.
