Глава 13
В больнице они первым делом выяснили, где находится отделение кардиологии. Именно туда почему-то поместили Игоря. Раздобыв эти сведения, все трое отправились к многоэтажному кирпичному зданию, резко диссонирующему со старинными больничными корпусами.
Мариинская больница для бедных, как ее называли с момента основания, была открыта в 1803 году на средства благотворителей. Проект больницы разработал ни много ни мало сам Джакомо Кваренги. И сделал он это по приказу императрицы Марии Федоровны, которая слыла гуманисткой и пожелала иметь в столице заведение для самых бедных слоев населения.
Оно и понятно, вид больных нищих на улицах столицы мог испортить настроение кому угодно. Да и перед иностранцами неудобно. Этих ведь хлебом не корми, дай только найти у нас какое-нибудь грязное пятно. Так что светлейшая императрица порылась у себя в закромах, с императором побеседовала, с друзьями, и нашлись средства для строительства больницы.
В пору советской власти классовые различия стерлись, поэтому больница принимала всех. Но в годы «перестройки» не просто бедных, а нищих в стране развелось видимо-невидимо, и больница снова открыла двери исключительно для них.
С наступлением новой посткоммунистической власти повелось, что именно в эту больницу со всех концов города свозили подобранных на улицах бездомных бродяг, а также всех прочих бедолаг, не имеющих при себе полиса. Так что контингент тут был соответствующий. И отношение к пациентам и их родственникам тоже.
Койки с больными начинались от самого входа в отделение. Когда друзья поднялись на четвертый этаж и вышли из кабины лифта, они сразу же наткнулись на трех старушек, премило устроившихся кружком. Одна из них без всякого смущения перед посторонними натягивала на себя в этот момент чулки. В коридорах было шумно и неопрятно из-за большого количества коек, кроватей и раскладушек, мимо которых приходилось пробираться. Возле всех коек имелись разнокалиберные тумбочки, частенько заставленные кружками, бутылками и заваленные прочим бытовым барахлишком, что порядка в коридорах тоже не добавляло.
— Я даже не представляла, что у нас в стране такое возможно, — ошеломленно шептала Эдита.
Ее бабушку отвезли в госпиталь ветеранов войны, там условия для пациентов были сравнительно приличными. А тут творилось невероятное. Врачи сбивались с ног, пытаясь справиться с огромным наплывом больных. А тех меньше не становилось.
— Раньше я такое столпотворение в больнице видела только в кино. Помните «Итальянцы в России»? Там в начале фильма в итальянской больнице тоже в коридорах люди лежали все вперемешку.
— Только там и мужчины, и женщины, и беременные, и калеки — все подряд. А у нас все-таки дамы отдельно, мужчины тоже отдельно.
Пробравшись сквозь ряды бабушек, друзья очутились на мужской половине отделения. И тут ситуация была не лучше, а пожалуй, еще хуже. Если женщины еще как-то следили за порядком на своей территории, то мужчины попросту махнули на все рукой. Болеть так болеть, а помирать так и помрем. Нам не привыкать. И хуже точно не будет. Вот что читалось буквально на всех мужественных заросших щетиной лицах.
Эдита пробралась к дежурной сестре и попросила:
— Нам нужен Игорь Корольков.
Девушка посмотрела в компьютер и сказала:
— У нас в отделении такого нет.
Эдита удивилась:
— А в справочном сказали, что он тут.
Девушка строго на нее взглянула и повторила:
— Я же вам сказала, что его у нас нет.
— А где он?
— Я вам не справочная.
— Но в справочной нас как раз и послали к вам.
— Это безобразие какое-то! Вы мне мешаете работать! Уходите!
Немножко покричав на Эдиту и поняв, что та все равно не уйдет, девушка снова полезла в компьютер.
— Не понимаю, нигде ни в одном отделении нашей больницы вашего Королькова нет.
— Что? — У Эдиты даже дыхание перехватило. — Как нету?
— Вы уверены, что его именно к нам привезли?
— Да. Врач на «Скорой» сказал, что место дала ваша больница.
— Не понимаю. Идите в приемный покой, разбирайтесь там.
Говоря это, девушка достала журнал, полистала его и вдруг заявила:
— Вот, нашла! Вот в чем причина. Ваш Игорь сегодня утром переведен в реанимацию, а в компьютер мы эту информацию занести еще не успели.
— Как в реанимацию? Почему?
— Наверное, ему стало хуже.
— А где у вас тут реанимация?
— Там, — равнодушно кивнула девушка. — За углом. Увидите дверь, спросите у врача.
За углом было несколько дверей, среди которых нашлась и с нужной табличкой. В реанимацию друзей, ясное дело, не пустили. Не такое это место, чтобы туда соваться всем подряд. Тут на друзей снова немножко накричали, что они суются, куда не следует и отрывают занятых людей от их дел, а потом все же помогли.
— Кто у нас тут Корольков?
Упитанный белесый мужчина лет пятидесяти поднял руку.
— Я! Корольков — это я!
— К вам тут девушка пришла, — сказал врач. — Нервничает сильно. Зачем это вы ей так нужны, хотел бы я знать. Я вот помоложе, а за мной девушки что-то не бегают.
Врач шутил. А вот мужчина с недоумением посмотрел на Эдиту. Она, в свою очередь, смотрела на него с не меньшим удивлением.
А потом сказала:
— Это не мой Игорь.
— А я и не Игорь вовсе, — обиделся мужчина. — Я — Борис.
— Это не он!
— Ну, других у нас нет, — отрезал врач и отошел по своим делам.
Вид у него был недовольный. Мол, берите, гражданочка, что вам дают. Капризничает она еще тут. Нашел ей такого отличного Королькова, а она фордыбачится!
Возникла пауза. Ребята молча стояли у постели больного, а мужчина испуганно смотрел на них, безуспешно пытаясь повыше подтянуть одеяло, чтобы прикрыть волосатую грудь.
— А что с вами случилось? — спросил Саша у Королькова.
Не то чтобы его это особо интересовало, но надо же было как-то прервать неловкую паузу. Уйти, не выяснив, где же их Игорь, они не могли. А врач отвлекся на других пациентов и к ним подходить совсем не торопился.
Но толстяк на больничной койке неожиданно охотно разговорился. Наверное, ему осточертело лежать в больнице, и он был рад возможности поболтать со случайными знакомыми.
— Удивительное кино! — воскликнул он. — Я уже, почитай, совсем шел на поправку, выписываться сегодня хотел, и вдруг скрутило меня. И главное дело, удушьем никогда не страдал, а тут скрутило!
— Удушье? — переспросил Саша. — В смысле? Задыхаться стали?
— Ну да! На ровном месте скрутило. Только что чай с конфетами пил, а вдруг чувствую, задыхаюсь.
— Чай… — задумчиво повторил Саша, — чай с конфетами… А конфеты откуда взяли?
— Передали их мне.
— Кто?
— Жена передала.
— Заботливая какая у вас жена!
— А то! — хвастливо откликнулся толстяк. — Хотя вообще-то странно, конечно. То она мне твердит, что шоколад для сосудов — это смерть. А то сама целую коробку шоколадных конфет присылает. Да еще не признается.
— Не признается, что прислала вам конфеты?
— Ну, я ее отругал, конечно, что она такие дорогие конфеты купила. Мы обычно наш шоколад покупаем, отечественный. Это и патриотично, и для семейного кармана не так затратно. А тут она на бельгийский черный шоколад расщедрилась. Я из интереса посмотрел в Интернете, сколько такая коробка стоит. Так глазам своим не поверил. Не хило, думаю, моя шикует. Или подарил ей кто? А? Как ты думаешь?
Саша, который углубился в свои мысли, даже не понял вопроса.
— Говорю, подарил моей бабе эту коробку кто-то. Не иначе. Сама бы она нипочем столько денег на ветер не выкинула. Пока я тут валяюсь, ей там какой-то гад коробки шоколада таскает. Вод подлюга! Ну, выпишусь, мало ей не покажется.
— Подождите, а если не жена, тогда кто вам эту коробку мог передать?
— Санитарка сегодня утром притащила. Берите, говорит, ваша жена вам передает. Сама зайти не может, на работу опаздывает. А вы кушайте.
— И вы покушали?
— Конечно. Не пропадать же добру.
— Один конфеты ели?
— Мои конфеты, сам и ел.
— Никого не угощали?
— С какой это радости? Было бы еще барахло какое, может, и угостил бы. А такими дорогущими конфетами — ни за что!
— Это сегодня утром было?
— Часиков в десять, если точно.
— А какая именно санитарка вам коробку принесла?
— Да я их в лицо не запоминаю.
— Ну, хотя бы молодая она была или старая.
— Они тут все, знаешь ли, не первой молодости.
— Низкая или высокая?
— Скорее низкая. Такая компактная тетенька вроде как тумбочка.
— А волосы? Светлые или темные?
— Светлые. Стрижка короткая. Да чего вы спрашиваете?
— А потому и спрашиваю, что эти конфеты не вам предназначались.
— А кому? Ваши, что ли, конфеты?
— Нет, не мои.
— Ну а раз не ваши, так и нечего к ним примазываться. Выйду из реанимации, все их доем.
— И снова задыхаться начнете.
— С чего вдруг? — угрюмо осведомился мужчина.
— Это такие конфеты, что кто их ни поест, сразу задыхаться начинает. И мой вам совет, не ешьте вы ничего, кроме больничной стряпни. — И, покосившись на внушительных размеров брюхо мужика, Саша добавил: — А лучше так и ее не ешьте.
И прежде чем изумленный толстяк успел что-либо спросить, Саша схватил Светку с Эдитой и потащил их к выходу. Оказавшись в коридоре, он велел им ждать, а сам побежал на поиски санитарки, чьи приметы вызнал у толстяка. Нужная санитарка нашлась быстро. Она трудолюбиво терла пол, правда, все время в одном месте, но зато безостановочно.
И на Сашин вопрос ответила по известной схеме:
— Ходют тут всякие, грязь носют. Занятых людей от их работы отвлекают. Ну, чаво надоть?
— Вы приносили пациенту коробку конфет.
— Ты мне скажи, почему бахилы дырявые взял?
— Про конфеты ответьте.
— Ты глянь, сколько после тебя грязи остается! — не унималась тетка.
Саша достал сто рублей.
— Можете нормально на вопрос ответить?
Почему-то вид денег привел тетку в исступленное негодование.
— Это еще зачем?! — возмутилась она, глядя на сто рублей вроде как даже с ненавистью. — Это ты спрячь! Мы тут для того работаем, чтобы по-человечески людям помогать.
— Так помогите! По-человечески.
— Чего тебе надо? Про конфеты эти узнать? Ну, приносила я. А что? Это не против правил. Тут сердечники, а им шоколад разрешается.
— Их вам женщина передала?
— Да. Баба.
— Можете ее описать?
— Чего там описывать… Из себя такая… эффектная. Высокая. В годах уже, но следит за собой. Волосы длинные, крашеные.
— Блондинка?
— Да, светлые у ней патлы.
— И она вам представилась женой Королькова?
— Да.
— И передала конфеты для него?
— Ну да.
— И вы их взяли и ему отнесли?
— И он стал их есть, — подтвердила санитарка. — Прямо передо мной коробку открыл, запах из нее, у меня даже слюнки потекли. Но этот сквалыга хоть бы одну конфетку предложил! Откуда он знает, может, я и не взяла бы. Но ты предложи!
Обида этой простой женщины была такой явной, что Саша даже невольно захотел ее утешить.
— Не переживайте.
— А я и не переживаю. Чего мне переживать? Пусть тот переживает, кто жадничает. Бог таких не любит. И я тебе скажу, что нашего жадину Господь уже приструнил. Только он конфеток поел, как приступ у него начался. В реанимацию угодил. Пусть сутки теперь там поваляется. Голяком и без конфет!
— А коробка где?
— В тумбочке.
— Вы ее спрячьте получше. И мой вам совет, не берите оттуда конфет. Этот жадина все их пересчитал. Выйдет из реанимации, одной не досчитается, скандал устроит.
— И не думала их брать! — надула губы санитарка. — Пошел он…
И она вернулась к прерванному занятию, стала тереть пол все в том же месте. Чем-то оно ей не угодило. А Саша вернулся к девушкам.
— Я знаю, что происходит, — сказал он им.
— Я тоже кое-что знаю, — заявила в ответ ему Эдита. — Знаю, где наш Игорь лежит. Одна добрая медсестра прониклась к нам симпатией и позвонила в другие реанимации. У них тут, оказывается, этих реанимаций целых пять штук. Так наш Игорь в терапевтическом лежит. У них там своя реанимация. Пошли к нему?
— Пошли.
Но в терапевтическое к Игорю их не пустили. Сказали, что он в сознании, пришел в себя, дышит самостоятельно, но пока еще очень слаб. Не сразу сказали, а примерно так спустя пятьдесят минут. В этой реанимации врачи тоже были заняты, спасали жизнь какого-то очередного бедолаги. Но когда они с этой благородной задачей справились и немного отдышались, Саша снова к ним влез, чтобы поговорить насчет Игоря. И на этот раз не ушел, пока не добился от старшего по реанимации внимания, а потом и понимания.
Девушек в реанимацию не пустили. Они ждали в коридоре. Где-то через четверть часа Саша вышел назад. Вид у него был гордый.
Он попрощался с врачом за руку и сказал:
— Значит, мы с вами договорились?
— Хорошо. Раз такое дело, конечно, придержим информацию. Хоть это и против официально установленных у нас правил, но до вечера подождать сможем. Управитесь до вечера?
— Должны.
И, кивнув девушкам, чтобы они следовали за ним, Саша поспешил к лестнице. Подруги устремились за ним, они изнывали от нетерпения. О чем говорит Саша? Что они должны успеть до вечера? Было понятно, что парню удалось разжиться кое-какой информацией, не зря же он такой довольный. Но Саша заговорил лишь после того, как они все спустились вниз и вышли с территории больницы.
Заскучавший Барон приветствовал всех троих с одинаковым энтузиазмом. Даже двухминутная разлука воспринималась собакой как вечная. А тут они отсутствовали больше часа. И вернулись! Пес буквально сходил с ума от радости. Он скулил, закатывал глаза, тыкался мордой в ноги и руки, просил, чтобы его погладили. Тут же отскакивал и вертелся сам, и вертел своим хвостом. Чуть под колеса проезжающих легковушек не попал от такой великой радости. Пришлось Саше пса снова запереть в машине. Но Барон и там не успокоился. Он оперся передними лапами о дверцу и стоял на одних задних, печально поглядывая оттуда на своих друзей. Мол, когда же вы поймете, до чего сильно я всех вас люблю?
Когда все немного успокоилось, Саша произнес:
— Сдается мне, неслучайно Мегера пожелала избавиться от Игоря.
— Она?
— Избавиться?
— Игорь многое знает и как союзник совсем ненадежен.
— Ты сказал, избавиться? Значит, Игоря пытались?..
— Да. Конечно. Уверен, что его пытались отравить два раза. Первый раз его откачали врачи с нашей помощью. Предприняли ряд энергичных мер, и повезло еще, что «Скорая» проезжала мимо. Еще минуты три-четыре — и уже поздно было бы его спасать. Удушье — и привет!
— А второй раз?
— Второй раз пострадал другой человек — однофамилец Игоря, тоже Корольков, но Борис. Их просто перепутали. Уверен, что в полученной Борисом от Мегеры коробке конфет была та же отрава, которая вызвала приступ удушья у Игоря. К счастью, Борис в этот момент уже находился в больнице, и его сумели откачать.
— Не самый приятный тип.
— Все равно его было бы жаль. Он вообще в этой истории ни при чем.
— Но почему вообще это с ним случилось?
— В больнице, как я заметил, огромный наплыв пациентов, врачи и персонал сбиваются с ног. Поэтому особого порядка не наблюдается, да и невозможно его требовать при такой перегрузке. И к тому же каждое отделение ведет свою собственную отчетность, которая далеко не сразу попадает в общие сводки по больнице. Сегодня у них оказались сразу два Королькова — Игорь и Борис. Причем если про Бориса, который лежит в больнице уже не первый день, справочная могла проинформировать, то про Игоря там вообще были не в курсе. Его удалось найти лишь с помощью «сарафанного» радио.
— Это как?
— Чтобы помочь нам с вами найти нашего Королькова Игоря, врачам пришлось обзвонить все реанимации. В компьютере о нем информации вообще не имелось. Поэтому в справочной нам сказали про Бориса Королькова, к которому мы и пришли.
— Но я четко произнесла и имя и фамилию, — удивилась Эдита.
— В справочной ежедневно раздается до тысячи звонков. Думаешь, они там способны внимательно слушать? Услышали фамилию — Корольков и вперед, пробивать по базе данных. Борис или Игорь смотреть не стали. Кто у них был зафиксирован, к тому тебя и направили. В итоге мы с вами явились к Королькову Борису. И Мегера совершила ту же ошибку. Она пришла в больницу, желая покончить с Игорем, но напала на Бориса.
— Как же она не поняла ошибки?
— С самим Корольковым она личной встречи даже и не пыталась искать. К чему? Ей было достаточно просто передать ему конфеты, в которых была отрава.
— Но как Мегера вообще узнала, что Игорь в больнице?
— Видимо, за ним присматривали. После того как Игорь получил первую порцию яда, он должен был умереть. И преступники хотели в этом убедиться.
— А вместо этого его увезла «Скорая».
— Теперь понятно, как они выяснили, в какой он больнице. Они проследили за ним.
— Верно. Но проследили они лишь до приемного отделения. Дальше решили, что сумеют выяснить все подробности в справочной.
— А в справочной их послали совсем к другому Королькову, к Борису, который за свою жадность едва не поплатился жизнью.
Но если причину несчастья Бориса друзья выяснили, то произошедшее с Игорем оставалось для них загадкой.
— А почему Мегера решила избавиться от Игоря? Он же был ей так полезен. Старался ради нее.
— Игорь ненадежный партнер. Ген предательства у него в крови. Доверять таким людям нельзя. Они могут быть полезны на какой-то момент, но потом от них надо избавляться. Мегера это прекрасно понимала. И придумала трюк с отравой. Но, увы, ее отрава досталась не тому. И теперь Мегера уже вряд ли сможет как-то повлиять на события. Игорь в реанимации пришел в себя и сдал ее со всеми потрохами.
— Это значит, что тебе удалось с ним поговорить!
— И очень продуктивно. Перепуганный тем, что теперь взялись и за него, он с удовольствием сдал всех своих сообщников. И Мегеру, и тех, на кого она работает. И уж конечно, тех, кто работает на нее. Как мы с тобой и подозревали, Эдита, в лаборатории твоей мамы велись разработки некоего вещества, имеющего совершенно особые физико-химические свойства. Не побоюсь сказать, равного ему еще мир не знал.
— И в чем его уникальность?
Но Саша не ответил. Вместо этого он продолжил говорить как ни в чем не бывало.
— Работа над этим веществом велась не один год, и вот недавно твоей матери удалось сделать свое открытие. И, как водится, этим открытием пожелали завладеть некие силы. Не самые светлые, разумеется. Они уже давно присматривали за учеными лаборатории, даже заслали к ним своего лазутчика.
— Мегеру!
— Был еще кто-то. Наша Мегера и сама выполняет роль «шестерки» при том человеке.
— Никогда бы не подумала!
— А между тем она бегает по поручениям и исполняет указания своего бонзы, который, в свою очередь, контролирует деятельность Мегеры и докладывает тем, кто находится еще выше его по иерархической лестнице в их организации.
— Значит, есть кто-то еще?
— И много! — И помолчав, Саша прибавил: — Единственное, что мне не удалось выяснить у Игоря, так это место, где эти сволочи окопались. Где их сейчас можно искать!
Девушки не успели разочарованно вздохнуть, как за их спинами раздался голос.
— А вот в этом я могу вам помочь.
Голос был Эдите знаком. Она вздрогнула и почувствовала, как в кончиках пальцев возникло горячее покалывание. К щекам прилила кровь. Потом уже всю ее с ног до головы окатила горячая волна. Оборачиваясь, она даже не сомневалась, кого увидит. И когда увидела своего Накачанного, то чуть не расплакалась. Он вернулся! Он снова пришел к ней!
Но помимо радости Эдита ощутила еще и торжество. Все-таки он ею заинтересовался. Иначе с чего бы ему ее разыскивать!
И, почти кокетничая, она спросила у него:
— Как ты тут оказался?
Но Накачанный был серьезен:
— Есть проблема.
И взяв Эдитины руки в свои, Накачанный произнес:
— Боюсь, у меня для тебя плохие новости.
Девушка молчала, со все возрастающим страхом глядя ему в лицо. Что еще могло случиться? Неужели…
— Они нашли твою маму.
Из горла Эдиты вырвался какой-то жалкий писк.
— Увы, несмотря на все наши старания ее защитить, это случилось. И боюсь, что твоя мама сейчас находится в нешуточной опасности. Чтобы ее выручить из беды, нам снова будет нужна твоя помощь. Согласна ты на это?
Не раздумывая, Эдита кивнула. Конечно, она согласна! Это же ее мама. И о чем тут говорить!
Но тут в их разговор вмешался Саша, который стоял все это время рядом с парочкой:
— Минуточку! Куда это вы ее снова заманиваете? Никуда она с вами не поедет!
Накачанный на него даже не взглянул.
Вместо этого он посмотрел на Эдиту и спросил у нее:
— Кто это такой?
— Друг.
— Ах, друг!
Накачанный почему-то помрачнел.
— Быстро же это у тебя получается, — сказал он Эдите вроде как с укором. — Мужчины возле тебя так и кружат, как мотыльки возле лампы. Не успеешь отвернуться, уже какой-то в друзья лезет.
— Саша помогает мне в поисках мамы. Он — сыщик.
Теперь Накачанный взглянул на парня уже более почтительно. А тот, почувствовав, что ситуация меняется в его пользу, не растерялся.
— Могу я узнать, кто вы такой?
Накачанный думал недолго. Он полез в карман и извлек оттуда свои служебные «корочки». Он показал их Саше, но Эдита не удержалась, тоже заглянула. И тихонько порадовалась про себя. Ее Накачанный оказался майором. Кто-то скажет, ну и что тут такого? Но Эдите почудилась и в этих корочках, и в этом звании, и в самом Накачанном какая-то надежность. А в данной ситуации надежность — это было именно то, что ей нужно. Посредине безбрежного океана непоняток и тайн найти один сухой и твердый островок, на котором можно было бы надежно укрыться и переждать бурю.
Фамилия у Накачанного оказалась смешная — Мурашов. Накачанная мурашка. А звали его Алексеем. Лешка — Накачанная Мурашка.
— Так что, теперь можем мы рассчитывать на твою помощь? Рискнешь ради мамы?
Но эйфория у Эдиты уже улетучилась. Она вдруг вспомнила, что и у подельников Мегеры тоже были похожие корочки. Подразделение там значилось другое, но они являлись сотрудниками какой-то военизированной структуры, призванной защищать простых граждан. А вместо этого те ребята этих самых простых граждан преследовали и похищали. Бедного Александра Сергеевича они точно похитили. И за ней, за Эдитой, тоже гонялись. И вроде как в том жутком поместье, где девушку едва не сожрали живьем, тоже ошивались мегерские работнички. И служебными «корочками» тоже ей перед носом трясли.
Ну и кто даст ей гарантию, что Мурашов не такой?
Конечно, нутром Эдита чувствовала, что он не такой, но доказательств не было. А сама она была слишком напугана, чтобы доверять всем подряд.
Девушка уже пришла в себя от первоначального восторга и держалась настороженно.
— Как ты тут очутился? — вновь и уже куда более строго спросила она у Мурашова.
— Ты уже спрашивала.
— И ты не ответил. Ты что, следил за мной?
— Может, и следил.
— А зачем?
— Чувствую свою ответственность за тебя.
Эдита скептически на него посмотрела.
— Ответственность? И поэтому ты меня бросил сегодня ночью?
— Не бросил, а уехал от тебя по важному заданию. И потом я же видел, что ты не одна. С тобой были твои друзья. И ты была почти дома. Там друзья уж сумели бы о тебе позаботиться.
— Все равно ты уехал! — упрямо произнесла Эдита.
— И тем не менее вспомни, что уже дважды мне довелось выручать тебя из беды. Первый раз я помог тебе удрать от Жени. И второй раз выручил, когда ты снова угодила в лапы Женьки и его Хозяина.
— Вот об этом хотелось бы подробнее поговорить. Что это были за люди? Что за поместье? Ты там был! Значит, ты должен знать, кто штурмовал гнездо людоедов! Я хочу знать все!
— И узнаешь! — горячо заверил ее Мурашов. — Мы с тобой обо всем поговорим! Обязательно поговорим. Но позже. А сейчас дело прежде всего. И как говорят в народе, Бог любит Троицу, вероятно, придется еще раз рискнуть ради тебя своей шкурой.
Эдита молчала. Накачанный ей нравился. Ее привлекало в нем очень многое. Но было кое-что, что ее настораживало. И все же он прав, дело прежде всего.
— Что с моей мамой? Ты знаешь, где она?
— Знаю. За похищением твоей бабушки и исчезновением твоей мамы стоит одна и та же женщина.
— Я знаю! — не сдержалась Эдита. — Мегера! Мамина сотрудница! Ее ребята меня преследовали вчера весь день. Я даже видела их в том страшном поместье. Если я не ошибаюсь, конечно.
— Очень вероятно, что они там были. И та женщина, о которой ты говоришь, там присутствовала с еще большей долей вероятности.
— Но кто она такая? Вернее, кто они такие?
— Всему свое время. Сейчас для нас главное — освободить твою маму. И бабушку. И сейчас мы с вами поедем к ним.
— Мы?
— Ты, я, мои коллеги и твои друзья, если, конечно, они захотят и не побоятся.
Эдита краем глаза видела, как ее друзья переглянулись. И спросила:
— Леша, у тебя есть… план?
— Есть! — легко, словно играючи, заверил ее Накачанный. — Приезжаем, входим и берем их всех!
Эдита взглянула на него с недоумением. Шутит он, что ли? Вид у Накачанного был такой, что вполне мог и шутить, а мог и не шутить. Залихватский такой вид, немножко даже разбойничий.
Так что Эдита решила выяснить:
— И… и много их там?
— Думаю, пара десятков наберется. Это, считая с обслугой и охраной.
Эдите даже плоховато стало. Двадцать преступников! Мама родная!
— А… А на нашей стороне сколько человек имеется?
— Ну, вас трое. Да нас с коллегами. — И Накачанный кивнул на двух мужчин крупного телосложения, почтительно дожидающихся, когда он закончит разговор с девушкой. — Нас тоже трое. Итого получается шестеро. С вашей собакой будет семеро.
Эдита схватилась за голову и воскликнула:
— Ты сошел с ума!
Накачанный внезапно перестал кровожадно ухмыляться и сказал вполне нормальным голосом:
— А если серьезно, то тебе, Эдита, предстоит поучаствовать в спецоперации. Насчет силовой поддержки не волнуйся, все будет организовано. Это пока нас шестеро, не считая собаки. Уже через полчаса на месте нас будет ровно столько, сколько нужно. Но все равно, главная роль в этой операции отведена тебе. Именно тебе придется пойти к преступникам.
Ей? Такой маленькой и слабой?
— Кроме тебя, проникнуть в логово преступников никто не сможет.
Саша, который все слышал, возмутился:
— Самим лезть в пасть к тигру, не имея численного перевеса в силе — это даже не безрассудство, это форменная глупость!
Но Накачанный ничего не хотел и слышать.
— Там твоя мама, — с нажимом произнес он. — И бабушка. Старушка, насколько я понимаю, не очень-то крепка здоровьем, она нуждается в хорошем уходе. Ей вредно сидеть в подземных казематах.
— Что?! — взвилась Эдита. — Они что, посадили бабушку в камеру? В подземелье?
— И ее. И твою маму. Эти люди с пленниками обычно не церемонятся.
— Тогда не о чем тут говорить. Едем!
Накачанный явно обрадовался. Он схватил девушку в охапку и буквально понес ее на руках к своей машине, предоставив Саше со Светкой самим добираться до их автомобиля. После чего Накачанный усадил Эдиту на сиденье, вцепился в руль и вдавил педаль газа, опять же, не особо заботясь о том, как там друзья Эдиты. Вид у него был кровожадный.
— Мы покончим с ними раз и навсегда! — твердил он. — Скрутим их всех!
Несмотря на скорость, с которой несся Мурашов, девушка пыталась выяснить у него некоторые детали:
— Как тебе удалось узнать о моей маме?
Но Накачанный отмалчивался или отвечал уклончиво:
— Я знаю, где она. — Вот что он твердил.
— А бабушка?
— Да. Она тоже там. Все дорогие тебе люди там, куда мы едем.
Никакой конкретики. И тем не менее Эдита больше не колебалась. Несмотря на некоторые сомнения, которые вызывал в ней Накачанный, в главном она не сомневалась. Он ей не враг. И он не Игорь, он не сдаст и не продаст. И если у Эдиты есть шанс выручить бабушку и маму из рук бандитов и Мегеры, то она готова на все.
