Нордхаузен
Среда
7:30. 11 ноября 2015 г., среда. Гостиная дома Эммы.
Генри, озабочено:
— У вас все собрано? Завтракать нет времени. Сюда мы вернемся не скоро.
— Да, я готова.
Нюрнберг, оживленная улица.
Генри останавливает машину у продовольственного магазина:
— Выходите, купите что-нибудь поесть. Деньги есть? Карточку не используйте. Я подъеду через полчаса.
— Деньги есть, а что купить? Может быть, я поеду с вами? Почему вы хотите оставить меня здесь одну?
— Купите что-то для завтрака и воду. Я вас не оставляю. Вы заметная, не хочу, чтобы вас запомнили в отеле. За нами никто не следил — я проверял. Заберу вас через полчаса, только сдам номер.
Эмма выходит из машины. Нехотя направляется к магазину, оборачивается — видит удаляющуюся машину Генри.
Через полчаса Генри останавливается здесь же, на противоположной стороне улицы. Генри машет рукой из окна. Эмма перебегает улицу. Садится в машину, оставив два пакета на заднем сиденье:
— Куда сейчас, Генри?
— Сейчас в Лейпциг. Там сменю машину. Позавтракаем по дороге.
В молчании едут по великолепному шоссе 9. Перед 173-й дорогой Генри решил съехать с девятого шоссе, чтобы попасть в маленький городишко Шлегель.
10:00. Шлегель. Ресторан «Heinrich Rank Gaststatte».
Небольшой уютный зал, Генри и Эмма за столом. Что-то едят не спеша, почти молча. Наконец Эмма не выдерживает:
— Почему мы съехали с шоссе? Только, чтобы позавтракать?
Генри немного рассеяно отвечает:
— Да, и я хотел проверить, нет ли за нами хвоста. На 9-м шоссе это трудно определить.
И снова шоссе 9, Генри и Эмма едут молча.
11:00. Лейпциг.
Генри останавливает машину на улице Эндер около кафетерия. Рядом маленькая безымянная площадь.
— Посидите здесь, выпейте кофе. Я приеду через полчаса. Только сменю машину.
— Может быть, поедем вместе?
— Нет, нельзя.
— Вот всегда вы так, безапелляционно.
— Да, все нужно сделать скорее, вы будете задерживать меня.
— Но я не хочу есть, не хочу кофе. Мы только что позавтракали.
— Хорошо, походите по магазинам. Но через полчаса, пожалуйста, будьте здесь.
Эмма вышла из машины, оглядывается вокруг:
— Да здесь и приличных магазинов вокруг нет!
Генри, раздраженно:
— Что есть, то есть.
Уезжает.
Здесь же, через полчаса.
Эмма сидит на парапете под большим деревом, растущем посреди площади. На бледно-голубом фольксвагене подъезжает Генри. Останавливается на мгновение около кафе, кричит Эмме в окошко:
— Здесь нет свободного места для стоянки. Пройдите вперед, я вас там подберу.
Эмма садится наконец в машину, растирает руки:
— Как холодно, я замерзла. Куда мы теперь?
— Выберемся на шоссе 38 и поедем на запад.
— Зачем? Я думала, мы остановимся в Лейпциге. Здесь, в большом городе, нас будет труднее найти.
— Нет, найти легко везде, если есть выход на полицию. Думаю, что у концерна такие связи имеются. В небольшой гостинице маленького поселка мне будет легче заметить появление слежки и решать возникающие проблемы.
— Как решать? Как в моем загородном доме?
— Это мои заботы. Вас это касается только косвенно, не забивайте этим свою голову. Кроме того, я хочу прояснить кое-что.
Эмма пожала плечами и замолчала.
11:30. Кабинет начальника службы безопасности концерна.
Хартманн раздраженно смотрит на стоящего перед ним сотрудника:
— Ну, когда, наконец, ты доложишь, что дело сделано?
— Работаем. Но ее охранник оказался профи. Подстрелил одного из наших, демонстративно попугал второго. Они и дали деру. А журналистка с этим молодчиком куда-то уехали. Ее машина осталась на месте.
— Плохо, плохо работаете. Ты плохо работаешь! Где теперь искать их?
— Номер машины ее охранника заметили, проверили. Оказывается, он арендовал машину в Страсбурге и сдал сегодня в Лейпциге. Но новую не брал. Выяснили его данные: Генри Полонски из Гамбурга. Возможно, увозит журналистку к себе в Гамбург.
Хартманн передразнивает:
— Или в Берлин, или в Ганновер. На кофейной гуще гадаешь? Макаронника нашли?
— Да, с ним переговорил мой человек — припугнул, что мы передадим куда надо материалы по его играм с налоговым ведомством.
— Что? У нас на него что-то имеется?
— Нет, но у таких коммерсантов редко бывает все складно с налогами. Он перепугался, обещал проинформировать нас, если его краля позвонит.
— Ладно, держи меня в курсе. И подготовь хорошего оперативника — покрепче, раз тут такой «профи», как ты говоришь. Пусть будет наготове выезжать.
Генри и Эмма по-прежнему в машине. Генри спускается с шоссе 38 и на окраине Нордхаузена подъезжает к небольшому отелю «Вильдер Манн». Эмма, недоумевая:
— Почему мы останавливаемся в этом захолустье?
— Машина угнана. Этот поселок — в земле Саксония-Анхальт. Машину я взял в Лейпциге — в Саксонии, и информация об угоне сюда дойдет не сразу. У нас есть по крайней мере один день в запасе.
— Не понимаю, почему такие сложности. Да еще и нарушение закона.
— Если бы я опять взял машину на прокат, нас легко проследили бы по данным кредитки. Ни я, ни вы пока не можем пользоваться кредиткой. Кстати, у вас с собой наличные деньги имеются? У меня осталось только семьсот евро.
— У меня, кажется, не больше сотни. Я никогда не ношу с собой много денег. Предпочитаю расплачиваться карточкой.
— Плохо. Придется через пару дней ехать в Бельгию за деньгами. Отели, еда, бензин. Наличных нам хватит не больше чем на три, максимум, четыре дня.
13:00. Ресепшен отеля.
Генри берет у Эммы паспорт, прикладывает свой:
— Нам два соседних номера.
Портье улыбается:
— У нас сейчас свободен только один двухкомнатный номер на втором этаже. Завтра несколько номеров освобождаются. Но вы, наверное, вместе?
Генри вопросительно смотрит на Эмму. Эмма, несколько раздраженно:
— Не все ли равно. Поспите на диване в гостиной. И вы сказали, что следует экономить.
Генри, обращаясь к портье:
— Хорошо, мы берем этот номер.
Гостиная номера.
Генри говорит стоящей у стола Эмме:
— Отдыхайте, я пойду посмотрю окрестности.
Уходит.
Эмма набирает номер телефона, звонит. Через несколько секунд:
— Здравствуй, Джованни… Да, это я. Не могла тебе позвонить раньше. Тут такой ужас. Меня преследуют люди концерна… Да, пытались убить. Спасибо за охранника. Но это такой болван. Возможно, как охранник он и толковый, но очень грубый и подозрительный. Подозревает всех и даже тебя. Какие глупости… Да, мы сейчас уехали из Нюрнберга… Где? Где-то на границе Тюрингии и Саксонии-Анхальт. Ужасная дыра, Нордхаузен, отель «Вильдер Манн»… Нет, не приезжай, еще и тебя начнут преследовать люди концерна. Хорошо, я тебя тоже целую. Буду звонить. Ты мне не звони, охранник будет недоволен. Пока.
В дверях появляется Генри:
— Я проверил окрестности. Вряд ли они пойдут с Норд-хаузер штрассе, здесь хорошее освещение. Скорее зайдут с тыла, с тупичка, а потом пройдут до отеля под деревьями. Удобно сделать засаду на углу. Там есть две ели и бук, прекрасное место для укрытия и наблюдения. Окно в коридоре я открою, им это понравится. Надеюсь, что обслуга его не закроет.
Эмма, удивленно, раскрыв широко глаза:
— Разве они могут нас здесь найти? Мы уехали так далеко.
— Не знаю, но необходимо быть готовыми. Мы сейчас пойдем обедать, потом я посплю. Ночью придется дежурить.
Оба уходят.
15:00. Здесь же, после обеда.
Генри закрыл на замок и цепочку дверь:
— Я лягу спать. Вам тоже нужно отдохнуть.
— Не указывайте мне. Я поработаю.
Генри пожал плечами и устроился одетый на диване в гостиной, сразу же заснул. Эмма сидит за столом, делает вид, что работает. На самом деле уставилась в одну точку.
15:30. Кабинет Хартманна.
Хартманн работает над документом. Стук в дверь.
— Войдите.
В дверях появляется сотрудник:
— Хорошие новости. Этот макаронник, как вы изволили выразиться, позвонил моему человеку. Говорит, что журналистка и ее охранник остановились в Нордхаузене, в отеле «Вильдер Манн». Это в сотне километров от Лейпцига.
— Знаю, где этот Нордхаузен, был там проездом. Посылай своего человека. Да накажи ему, чтобы без ноутбука журналистки не возвращался.
— Разрешить ему крайние действия?
— Меня это не интересует, это твои проблемы.
18:00. Гостиная номера.
Генри просыпается:
— Прекрасно отдохнул. Как работалось?
Эмма, чуть замешкавшись:
— Нормально. Еще пару дней, и статья будет готова.
— Сдадите в газету и все? А если там откажутся печатать?
Рассмеялась:
— Такую острую вещь отхватят с руками.
— Прекрасно. А как вы думаете, после этого концерн перестанет вас преследовать?
— Думаю, что после публикации автор статьи будет на виду, и меня не тронут.
— Хорошо бы. Но я не такой оптимист. Впрочем, какое мне до всего этого дело. Мне доставить бы вас в целости и сохранности в следующий понедельник в вашу газету. А потом хоть трава не расти.
— Какая трава?
— Это я так, к слову. Пойду, обойду еще раз отель — посмотрю, что бы я сделал на месте бандитов, чтобы проникнуть в него. Мы не знаем, какой они располагают о нас информацией, но предполагаю, что вполне могут здесь появиться через час-полтора.
— А разве они не могут просто пройти через вход? И почему вы вообще так уверены, что они появятся, и даже знаете — когда?
— Не знаю, но предполагаю. Через вход они, конечно, не пойдут — их сразу заметят, а убивать портье — это даже для них чрезмерно.
Отправляется на короткую прогулку.
Вернувшись, Генри смотрит на сидящую за столом Эмму — она сидит неподвижно, по-прежнему не работает, о чем-то думает.
— Все спокойно. Пойдемте ужинать.
Оба покидают номер.
19:00. Там же.
Входят Генри и Эмма. Генри спокойно говорит Эмме:
— Я пойду на улицу ждать гостей. Вы запритесь, свет не включайте. Если сегодня все уладится, я приду за вами, и мы сразу уедем.
— Куда? Почему нам не уехать прямо сейчас?
— Их дальнейшие ходы не предсказуемы, а здесь мне будет удобно оборвать преследование и поинтересоваться его деталями. Потерпите пару часиков. Темнеет рано, так что думаю, мы выедем не позже десяти вечера, Куда направимся, пока не могу сказать точно.
Уходит. Эмма запирает дверь на замок.
В коридоре этажа Генри открывает окно. Проверяет его вращение, подкладывает стоявшую на подоконнике пепельницу, чтобы случайное движение воздуха не закрыло окно.
19:30. Восточный угол отеля.
Генри сидит в небольшом скверике на скамейке под буком.
Через полчаса мимо отеля медленно проезжает черный Опель Зафира. Через минуту появляется с другой стороны и снова проплывает перед отелем. Генри всматривается в автомобиль — внутри только один человек.
Еще через несколько минут этот же автомобиль подъезжает к отелю. Из машины выходит коренастый мужчина в коричневой шляпе, входит в здание. Генри привстает со скамейки, но не трогается с места, лишь внимательно смотрит в сторону входной двери.
Мужчина в коричневой шляпе выходит из отеля, садится в машину и уезжает.
Через несколько минут Генри лениво проходит мимо портье, скучающего за стойкой. Портье его останавливает:
— Господин Полонски, вас только что спрашивал какой-то мужчина. Я ему сказал, что вы вышли. Вы не встретили его?
— Он назвал себя?
— Нет.
— Пойду на улицу. Может быть, он вернется.
Не спеша возвращается к входной двери и выходит.
21:00. Стемнело. Восточный угол отеля.
Генри снова сидит на скамейке. Теперь его основное внимание нацелено на противоположный конец скверика — где за деревьями видна небольшая площадка для парковки машин, которой заканчивается переулок.
Неожиданно на парковке появляется черный опель. Вернее, марку машины не разобрать, так как тьма уже сгустилась. Генри поднимается со скамейки, прячется за ель.
Из машины выходит мужчина в коричневой шляпе с пистолетом в руке. Осматривается. Замечает открытое окно. Подходит к дереву, стоящему совсем рядом с этим окном, оценивает ситуацию. Засовывает пистолет в кобуру под куртку, подпрыгивает и хватается за нижнюю ветвь дерева. Начинает подниматься к окну.
Генри ждет нужного мгновения. Когда мужчина поднимает левую ногу, чтобы поставить ее на очередную ветку, стреляет в его правую, опорную ногу. Мужчина срывается с дерева. Ошеломленный лежит неподвижно.
Генри подбегает к нему, молча бьет в челюсть. Вытягивает пистолет из кобуры и направляет на мужчину:
— Лежать!
Ощупывает мужчину в поисках дополнительного оружия. Находит нож, привязанный к ноге. Удовлетворенный, поднимается, не опуская пистолет:
— Вставай!
Мужчина молча показывает на раненную ногу.
— Ничего, пройдешься до машины.
Вынимает у мужчины ремень из брюк. Перетягивает ногу выше раны. Помогает подняться.
Оба медленно идут к опелю. Мужчина опирается на левое плечо Генри и тяжело прыгает на левой ноге. В правой руке Генри пистолет.
Едут в машине. Мужчина за рулем. Генри указывает, куда ехать, его левая нога на правой педали. После нескольких километров дает команду:
— Тормози.
Оба выходят. Снова вдвоем бредут по тропинке между деревьями. Останавливаются на берегу искусственного озера. Генри, придерживая мужчину:
— Меня не очень интересует — кто ты. А вот по чьему заданию работаешь, хотелось бы знать.
— Не вижу смысла продолжать разговор. Мы оба профи — ты не скрываешь свое лицо, и я знаю, что шансов давать мне не будешь.
— Логично. Как понимаешь, ничего личного — только бизнес. Но если скажешь, кто послал, закончим мгновенно. Если будешь молчать, придется несколько часов помучиться с ранами в животе, пока не замерзнешь. Никто тебя здесь не найдет пару дней. До дороги не доползешь, гарантирую.
— Добро, я скажу. Только выполни одну просьбу — позвони моей дочери, передай, что я ее люблю. Номер в моем телефоне, под именем «дочь».
— Хорошо, сделаю.
Генри берет у мужчины телефон, просматривает адреса. — Номер заказчика там же — его имя Герберт. Больше мне ничего не известно.
— В затылок или в лоб?
Мужчина, промолчав лишь мгновение:
— Лучше в лоб.
Генри отходит на три шага назад. Стреляет мужчине в лоб. Тот падает.
Генри проверяет его карманы. Вытаскивает бумажник, вынимает документы и все бумажки, кроме денег. Засовывает бумажник обратно в карман. Больше в карманах ничего не находит. Оттаскивает труп к кустам. Уходит к машине.
Едет в Зангерхаузен. Бросает там машину, садится в автобус. Просит остановить у съезда на Роспервенд. Делает вид, что идет к Роспервенду, но после ухода автобуса возвращается и идет полтора километра к отелю.
23:00. Номер в отеле.
Эмма сидит в темноте и одиночестве, измучившись от переживаний.
Стук в дверь. Голос Генри:
— Эмма, откройте, это я.
Эмма бросается к двери, открывает. Генри входит, устало говорит:
— Теперь можно не сидеть в темноте.
Подходит к выключателю, включает свет.
— Все? Нет бандитов?
— Временно мы от них отвязались. Но утром поедем дальше.
— Куда теперь?
— Недалеко. Там красивые места, вам понравится. А теперь отдыхать. Боюсь, что завтра будет тоже напряженный день.
