Глава 9
За спиной послышался шум. Зина замерла с телефонной трубкой в руке. Оборвать разговор сразу она не могла — шла беседа с заведующей отделением одной детской больницы, которая жаловалась ей на печальную статистику.
Проследить за детьми, покинувшими больницу, было практически невозможно. Их забирали родители или какие-то родственники, даже не поставив в известность лечащего врача. Конечно, оставался в истории болезни домашний адрес — но для персонала больницы это были лишние хлопоты, так как потом медсестрам приходилось ходить по адресам и выяснять, что с пациентом.
— Вы не поверите, как часто это у нас происходит! — вздыхала в трубку ее коллега. — Ребенок только начинает идти на поправку, анализы показывают улучшение. Вдруг появляются какие-то сельские родственники, из глухой деревни, решают, что мы лечим ребенка неправильно, травим всякой химией, и забирают ребенка из больницы! Просто выносят из палаты — и всё! И что ты тут сделаешь? Если каждый раз милицию вызывать, когда лечить? У нас и смертельные случаи бывали такие! Забирают, начинают пичкать какими-то травами, а ребенок без медицинской помощи умирает. Конечно, мы стараемся следить. Медсестры ходят по адресам, как будто им больше делать нечего! А потом вдруг оказывается, что адреса вообще нет. Либо его не существует в природе, либо по нему никто не живет!
— Неужели такое было? — охнула Зина.
— Да не поверите! Сплошь и рядом! Так что, видите, не могу ответить на ваш вопрос. Хотела бы дать такую статистику, но это невозможно. Совсем не получается.
Закончив разговор, Зина повесила трубку. Появилась хоть какая-то зацепка! Теоретически можно было допустить, что ребенок исчез именно так: его могли забрать родственники, назвав выдуманный адрес. Так вполне объяснимым становилось появление ребенка в таком жутко запущенном болезненном состоянии. Да, эта женщина была единственной, кто дал хоть какую-то полезную информацию!
Задумавшись, Зина погрузилась в свои мысли. И вдруг услышала шорох, который ясней любых слов просто кричал о чужом присутствии!
Она резко обернулась. За спиной у нее стояла Фаина Романовна.
— Я карточку зашла положить, — хмурясь, она посмотрела на Зину в упор, — зашла… И попала на все это! Я просто не поверила своим ушам! Что ты творишь тут? Что тут происходит?
— Да так… Нужно было про одного пациента узнать… Я… — Зина под ее пристальным взглядом совсем растерялась.
— Объяснись! — Фаина Романовна не отводила взгляда.
— Ох, как бы я хотела… Но, боюсь, не получится…
— А ты все-таки попробуй! Я же вижу, что ты опять вляпалась в какую-то беду! Мне очень не понравилось то, что я услышала.
— Мне самой не нравится… — тяжело вздохнула Зина.
— Ты хоть понимаешь, что будет, если до главврача дойдет то, что ты здесь плела? — Фаина Романовна тяжело смотрела на нее. — А оно дойдет. Система доносительства и наушничанья поставлена у нас самым лучшим образом! Обязательно донесут, не сомневайся даже! Не дай бог, и органы заинтересуются! Что за невиданная болезнь, странные симптомы? Сеешь панику? Думаешь, тебя по головке погладят?
Зина рухнула на стоявший рядом стул. Ноги отказались ее держать. Посмотрев на нее внимательно, Фаина Романовна тяжело вздохнула, плотно заперла дверь, заглянула в соседнее помещение, чтобы убедиться, что в регистратуре никого больше нет, кроме них, и встала напротив Зины с самым решительным видом.
— Говори.
— Это Андрей… — всхлипнула Зина.
— Не сомневалась даже ни секунды! — хмыкнула Фаина Романовна. И повторила: — Говори. Что он сделал?
— Он попросил меня осмотреть одного очень странного пациента. Это был мальчик, не старше 12 лет, такой худенький. И вот он…
Зина подробно описала Фаине Романовне симптомы психиатрического ступора, который ей пришлось наблюдать.
— Это был кататонический ступор, — завершила она, — Андрей не знал ничего об этом мальчике — кто он, откуда, его просто к нему привезли. И вот я решила сама его поискать.
— Сама поискать! — снова хмыкнула Фаина Романовна. — А что говорит по этому поводу Андрей?
— Ничего не говорит. Он исчез.
— Что это значит? — нахмурилась Фаина Романовна.
— Он куда-то уехал. И не сказал мне куда. Вообще не поставил в известность! Дома его нет. На работе тоже. Я ничего не знаю о нем.
— Ну, понятно. Уехал. Втянул во все это и бросил расхлебывать кашу тебя. — Голос Фаины Романовны был жестким. — Как всегда! И зачем ты снова пошла у него на поводу?
— Я не знаю… — Зине вдруг захотелось рыдать в голос, — так получилось.
— Ладно. Слезы будешь лить потом, — Фаина Романовна очень тонко почувствовала ее состояние. — Опиши-ка мне еще раз симптомы, те, что ты видела у мальчика. Мне тут одна мысль пришла в голову…
— Вы уже видели подобное? — Зина уставилась на нее во все глаза. Неужели ей повезло, и Фаина Романовна сможет помочь в этом ужасном деле? Помощь такого специалиста была бы просто неоценима!
— Возможно, — Фаина Романовна нахмурилась, — повтори-ка еще раз!
Зина повторила. Она останавливалась на каждой детали подробно. И вдохновляло ее то, что Фаина Романовна слушала не перебивая.
— Так и есть, — кивнула она, когда Зина закончила свой рассказ, — видела. Я уже видела такого ребенка. И, честно говоря, сохранила об этом самые страшные воспоминания.
— Когда, где? — Зина просто не могла поверить в свою удачу.
— В 1916 году. Да, это было ровно 20 лет назад. Я тогда ездила с госпиталем. И судьба занесла меня в одно странное село. Очень странное, честно говоря. И вот как раз в первую ночь раздался стук в дверь. Это была местная жительница, которой я пыталась оказать помощь днем.
— Что значит — пытались оказать помощь? Как это? — нахмурилась Зина.
— Я же говорю, это были странные люди, — повторила Фаина Романовна. — И село странное. Сектанты.
— Сектанты? — изумленно переспросила Зина.
— Ну да, село какой-то секты, — кивнула Фаина Романовна. — Я точно и не помню. Конечно, не все жители состояли в этой секте, кто-то из местных ее тоже не любил, относился к сектантам с опаской. Но тех было полно. Ты понимаешь, — она задумалась, — можно сказать, это люди, которые живут в тени. Они не подчиняются государствам, законам. У них свои собственные правила и законы, своя… тень. Ну да, их мир совершенно непонятный нормальным, другим людям, и есть тень. Они и живут в ней. И, знаешь, такими людьми всегда интересуется государство.
— Почему? — удивилась Зина.
— Ну, я думаю, хочет понять, как им удается выживать — так обособленно, отдельно от всех. Что такого необычного в этой их тени. Ну так вот: эта женщина, которая меня подняла среди ночи, была сектанткой. По законам их секты им было запрещено принимать медицинскую помощь. Но у нее был сложный случай — нарыв на руке. Кожа почернела, видно было невооруженным глазом, что тут недалеко до гангрены. Работать рукой она не могла. Мне удалось ее уговорить показать нарыв. Я его вскрыла, прочистила, сняла омертвевшие ткани, перевязала, и женщина сразу почувствовала облегчение. Ну и как-то после этого она стала мне доверять. Она сказала, что нужна моя помощь, и скрытно повела в один дом. А по дороге очень просила никому не говорить об этом. Ну а что делать? Я согласилась. Мы вошли в какую-то хату на окраине села. А дальше… Как вспомню, так и сейчас жутко! — видно было, что Фаина Романовна не на шутку разволновалась.
— Что, что там произошло? — Зина боялась упустить хоть одно слово.
— Женщина завела меня в комнату и попросила подождать. К этой комнате примыкала каморка. Я села на стул и услышала, что она заперла дверь снаружи. Я встала, обошла комнату, заглянула в каморку — никого. А на столе посередине комнаты горела керосиновая лампа. Свет, знаешь, был очень яркий, хоть и чадила она неимоверно. Я вернулась к своему стулу и села ждать. Как вдруг… Из каморки вышли трое! Я так перепугалась, вскочила со стула. Откуда могли взяться эти люди, если комната была заперта снаружи?
Зина увидела, что Фаина Романовна, вспоминая, покраснела: видно, поднялось давление. И тем не менее она продолжала:
— Из каморки вышли трое. Мужчина с бородой, молодая женщина в косынке. Мужчина нес на руках ребенка. Это был мальчик лет 12-ти. И у него были точно такие же симптомы! Понимаешь? Такие же! Меня поразила неестественная белизна их лиц. Я никогда не видела таких. Они были абсолютно белые, словно вообще никогда не видели солнечного света! Выглядела эта бледность жутко болезненной. Было понятно, что они сами нуждаются в медицинской помощи, как и их несчастный ребенок! Я спросила, что случилось. Они не ответили. Женщина плакала, а мужчина твердил только одно: «Помогите, доктор! Спасите его!» Я начала осмотр. Потом ввела препарат для расслабления мышечной мускулатуры. После этого руки ребенка чуть зашевелились. И тут послышался шум со стороны коридора. Мужчина и женщина заметно занервничали, мужчина снова схватил на руки ребенка, а женщина мгновенно прекратила плакать, и лицо ее застыло, как маска. Представляешь, Зина, оно изменилось буквально на моих глазах! Я никогда не видела такого жуткого выражения. «Посмотрите, доктор, что там такое», — сказал мужчина. Я подошла к двери, подергала ее, но открыть не смогла. А когда обернулась, в комнате никого уже не было. Ну вот так! Они исчезли так же внезапно, как и появились! До меня лишь донесся какой-то отдаленный стук, словно захлопнулась крышка какого-то люка. Я бросилась в каморку — никого, пустота… Ну хорошо, если бы в этой каморке были окна, я могла бы подумать, что они вылезли через окно. Но окон там не было! Голые стены, стол у стены, кухонная утварь — горшки, миски. И все! — Фаина Романовна замолчала, справилась с волнением и продолжила.
— Я врач, я видела в своей жизни многое, но поверь, впервые мне на ум пришли упоминания о всякой чертовщине из старинных народных суеверий. Иначе чем чертовщиной все это нельзя было назвать. Больше всего я сожалела о больном ребенке, которому я не успела оказать помощь. Ну а потом на смену сожалению пришел ужас, честно тебе признаюсь.
В общем, я просидела в этой комнате около часа. Вокруг разливалась мертвая тишина. К концу этого жуткого часа мне даже стало казаться, что мне все это привиделось. Потом пришла женщина, которая меня сюда привела, и выпустила меня. Я сразу увидела, что она страшно напугана. Я пыталась ее расспросить, но она все время прижимала палец ко рту и шептала: «Молчите, доктор, умоляю, никому ни слова! Грех это!» Я пыталась понять, что именно грех. Но из нее нельзя было больше выудить ни слова.
На следующее утро я не сдалась. Ну и что ты думаешь? — В этом была вся Фаина Романовна, и Зина даже не улыбнулась. — Я сделала вид, что нам необходима срочная перепись населения, и принялась ходить по всему селу, заходя в каждый дом. Мне верили, ведь нас, группу медиков, принимали за высокое начальство из города.
Чтобы ты понимала, я обошла все дома в селе, но семьи, которую я видела ночью, ни в одном доме не было. Я спрашивала людей — никто и не слышал о них. Их не было нигде! Как сквозь землю провалились! — Переживая прошлое, Фаина Романовна, не сдержавшись, хлопнула себя обеими ладонями по коленкам. — Более того: к концу дня я попыталась разыскать ту женщину, которая позвала меня ночью, чтобы еще раз ее расспросить. Но она тоже исчезла! Представь! Никаких следов! Ее нигде не было. Как она могла так быстро уехать из села, когда вокруг была война, поезда не ходили, а вдоль железнодорожного полотна, близко к городу, были банды, которые грабили всех! К тому же это было абсолютно нищее село! Его грабили уже не один раз. Там не осталось ни одной лошади! Не было даже целой подводы! Куда могла исчезнуть эта женщина? А я ведь и за нее переживала тоже. Требовалось сменить повязку, обработать рану еще раз…
А местные жители отказывались с нами говорить, и вообще мы все к концу дня почувствовали от них настоящую враждебность. Во-от! — вздохнула Фаина Романовна. Помолчав, она снова заговорила.
— Ночью в дверь дома, где мы остановились, раздался страшный стук, это был староста села. Он велел нам выйти. Все мы, наша медицинская бригада, вышли на крыльцо. И тут нам такое открылось…
Перед домом столпились все жители села. Мужики, огромные, страшные, с перекошенными лицами, стояли впереди и держали ярко полыхающие факелы. Женщины, в платках, тоже выглядели ужасающе. Детей не было.
— Немедленно уезжайте отсюда! — крикнул староста. — Вы гневите Господа, находясь здесь, сеете мерзкое дело сатаны! Если не уберетесь немедленно, мужики сожгут дом и вас вместе с ним!
Мы пытались что-то сказать, объяснить, вступить в какой-то диалог, но это было абсолютно бесполезно. Мужики, схватившись за вилы, приближались все ближе и ближе, окружая нас.
— Убирайтесь! — повторил староста. — С вами никто не шутит! Мы даем вам на сборы час. Если вы не уедете отсюда через час…
Он не закончил, но было ясно.
Мы прекрасно понимали, что они безумны. Понимаешь, Зина, у них были лица фанатиков, они совсем другие — это люди из тени. Их мир не желал соприкасаться с нашим. В общем, времени на раздумья не было.
Мы быстро собрали свое оборудование, побросали вещи, погрузились в две наши повозки, на которых приехали сюда, и спешно прямо ночью покинули село. Мы все прекрасно понимали, что действительно рисковали своей жизнью. Эти безумные сектанты убили бы нас. Так что нам не оставалось ничего другого.
И знаешь, девочка, честно тебе скажу, что в моей жизни не было более жуткой дороги, чем этот ночной отъезд. Нас сопровождала толпа страшных людей, и они не разошлись до того момента, пока наши повозки не покинули сельскую дорогу и не выехали на грунтовку, ведущую к городу! Как сейчас, я помню это жуткое огненное кольцо за спиной… и этот ужас… Вот такая была история.
Фаина Романовна как-то жалко улыбнулась:
— Да, девочка, да, вот пришлось мне, старухе, вспомнить этот кошмар…
Какое-то время Зина не могла прийти в себя от этой истории.
— Как называлось это село, где это было? — наконец очнулась она.
И в этот момент распахнулась дверь — на пороге возникла девчонка-регистраторша.
— Фаина Романовна, срочно! — закричала она. — Вас по всей поликлинике главврач разыскивает! Там уже машина пришла.
— Ой, точно! — Фаина Романовна поднялась с места, потирая спину. — Господи, нам же в инфекционку ехать. Я как-то запамятовала…
— Зачем в инфекционку? — не поняла Зина.
— Да главврач везет меня для консультации. Срочное там что-то. Вроде как попал кто-то из ее родственников. Ой, я тебе потом дорасскажу! Бегу! — Слышать это от Фаины Романовны было смешно — шаркая, она медленно направилась к двери.
— Подождите! — Зина бросилась за ней. — Как называлось это село? Какие препараты вы вкололи мальчику?
— Ну, слушай, так же в двух словах и не скажешь… — отмахнулась Фаина Романовна. — Знаешь что? Ты ко мне завтра к концу приема зайди! Я тебе и препараты запишу, и историю свою закончу.
— Разве она не закончена? — удивилась Зина.
— Нет, конечно! — хмыкнула на ходу Фаина Романовна. — Где там… Я потом узнала, кто эти люди, и все про их ритуал псевдокрещения мертвым молоком…
— Мертвым молоком?! — Зина замерла, боясь вздохнуть…
— Ага! Интересно? — задорно рассмеялась Фаина Романовна. — Завтра, завтра расскажу! А пока бежать надо, ты же видишь, без меня никак…
И с неприличной для ее возраста поспешностью, на сколько могла быстро она двинулась по коридорам поликлиники.
Белый автомобиль с красным крестом на боку, урча, отъехал. Стоя в холле возле окна, что выходило на улицу, Зина видела, как он увозит Фаину Романовну вместе с главврачом. Как же некстати это случилось! Ей оставалось только ждать. Зина прекрасно понимала, что говорить Фаина Романовна может только с глазу на глаз. А значит, бегать за ней было бессмысленно.
Стемнело. Рабочий день давно закончился. Собрав свои вещи и заперев кабинет, Зина сдала ключ дежурной, вышла на улицу и медленно пошла к остановке трамвая.
Когда она подъехала к своему дому, было уже темно. Похолодало. Людей на улицах было немного. Как-то совсем некстати Зина вспомнила о шприце, который лежал в ее сумке. Господи, она так и не успела отдать его на анализ. Собрание, работа… Затем разговор с Фаиной Романовной… До того ли? Ладно, завтра обязательно сдам — пообещала она себе. Да, заодно можно и спросить, готов ли анализ крови больного ребенка.
Думая так, Зина вышла на Соборную площадь. Впереди высилась темная громада собора. Подул сильный ледяной ветер. Ежась, Зина вступила в привычную тень.
Громкие шаги за спиной заставили ее мимовольно ускорить движение. Соборная площадь была пустынной. Ночные электрические лампы, как всегда, горели вполнакала и совершенно не рассеивали сгустившуюся ночную темноту.
Шаги стали слышны более отчетливо, было понятно, что кто-то ее догонял. Поневоле Зина еще больше ускорила шаг. Она уже поравнялась с большим деревянным забором, которым почему-то оградили стены собора. Он стоял уже два дня, и для чего это сделали, никто не знал.
Зина спешила, до подъезда оставалось буквально несколько шагов, надо было только перейти дорогу. Круг от света лампы ударил ей в лицо, осветил бордюр мостовой.
И в этот самый момент ее схватили сзади и изо всех сил швырнули прямо на деревянный забор. Зина почувствовала сильную боль от удара в спину и закричала, а затем чья-то вонючая, потная рука заткнула ей рот.
Их было двое. Разглядеть их лица она не могла — один изо всех сил прижимал ее к забору, а другой пытался вырвать из рук сумку.
Как могла, Зина отбивалась, чувствуя, что постепенно летит в бездну засасывающего ее черного ужаса, парализующего мысли и волю.
Пытаясь вырваться, извиваясь, она укусила потную ладонь и развернулась лицом к нападающим.
— Ах ты ж сука! — взвыл мужской голос. В тот же самый момент ее с силой ударили по лицу. Она почувствовала, как из разбитой губы закапала кровь.
В руке второго нападающего сверкнул нож. Через сомкнутые веки она отчетливо различила узкую полоску стали, блеснувшую совсем рядом с ее лицом.
— Замочу, сука!..
Так же, через щель век, через одуряющую темноту, через пропасть Зина увидела такую же узкую полоску своей смерти…
Дальше все произошло быстро. Нож, выбитый из бандитской руки, отлетел, сверкнув серебряной полоской лезвия, и рухнул вниз, в темноту. И сам бандит рухнул вниз, как-то нелепо взмахнув руками.
Выпустив Зину, второй бандит отчаянно бросился на эту неожиданно появившуюся опасность. В тумане, почти теряя сознание, она видела две мужские фигуры, сцепившиеся в рукопашной. Наконец бандит вырвался и убежал в темноту.
Словно в полусне, Зина сползла вниз по деревянному забору.
— Посмотри на меня! Ты можешь идти? Посмотри на меня! — услышала она мужской голос, сильные руки пытались ее поднять.
Внезапно она снова ощутила себя в реальности, и слезы хлынули из ее глаз. Не в силах справиться с этим ужасом, Зина зарыдала. Мужчина поднял ее, прижал к себе, ласково, как маленького ребенка, начал гладить по волосам.
— Все хорошо. Все уже прошло. Успокойся.
Чуть успокоившись, Зина отстранилась и с удивлением увидела своего нового соседа — Дмитрия. Но чувство пережитого было настолько жутким, что она просто не могла его оттолкнуть.
— Успокойся. Идем! — Он повел Зину за собой, и, совершенно обессиленная, она не сопротивляясь, пошла следом за ним.
Его комната выглядела на удивление пустой — он еще не успел в ней обжиться. Койка, шкаф, стол, табуретка… Голое окно без занавесок…
Дмитрий усадил ее на табуретку, принес из кухни теплую воду, достал вату, йод и попытался обработать Зине лицо.
— Я сама, — отдернулась она, постепенно приходя в себя, — я все-таки врач.
Когда она умылась, стало понятно, что кроме рассеченной губы, других повреждений не было. Да, в общем, и губа была разбита не сильно…
— Они не успели тебя обидеть? — нахмурился Дмитрий.
— Нет, — Зина покачала головой. — Я… не знаю, кто это был… Они…
И только теперь она увидела, что у нее нет сумки. Бандит ее забрал! А там лежал шприц…
— Они ограбить хотели, — всхлипнула Зина, — сумку забрали…
— Я сейчас отведу тебя в комнату, сделаю чай, ты ляжешь в постель и спокойно заснешь. Все уже прошло. Не думай об этом. Я буду с тобой. — Голос Дмитрия действовал на нее успокаивающе. И вдруг Зина поняла, что не хочет, чтобы он уходил…
