Акт II
Сцена 3
На экране письмо, написанное крупным, неровным почерком:
«Дорогая мисс Гонда!
Это письмо адресовано Вам, но на самом деле я пишу его себе самому. Пишу и думаю, что обращаюсь к той женщине, которая является единственным оправданием существования этого мира, которой хватает мужества быть этим оправданием. К женщине, которая не надевает на несколько часов маску величия, чтобы потом вернуться к действительности в виде детей/обедов/подруг/футбола и Бога. К женщине, которая ищет это величие в каждой минуте и на каждом шагу. К женщине, жизнь которой не проклятие, не сделка, а гимн. Мне достаточно знать, что такая женщина существует. И я написал эти строки, хотя, может быть, Вы не возьмете на себя труда их прочесть или прочтете, но не поймете меня. Я не знаю, какая Вы на самом деле. Но я пишу Вам такой, какой Вы можете быть.
Джонни Дауэс.
Мэйн-стрит, Лос-Анджелес,
Калифорния».
Огни гаснут, экран исчезает, и на сцене возникает чердак Джонни Дауэса: грязное, непривлекательного вида помещение под низким, косым потолком и темными стенами, покрытыми потрескавшейся штукатуркой. Каморка совершенно пуста, и кажется необитаемой и даже нереальной. Узкая железная кровать у правой стены, сломанный стол и несколько ящиков вместо стульев. Слева в глубине узкая дверь. Вся центральная стена представляет собой большое окно, разделенное рамой на маленькие квадраты. За окном открывается вид на Лос-Анджелес. За темными контурами небоскребов на небе видна первая розовая полоска рассвета. Когда загорается свет, на сцене никого нет, царит полумрак. Интерьер комнаты теряется на фоне потрясающей панорамы сияющего огнями Лос-Анджелеса. Она должна привлекать внимание зрителя так, чтобы он забыл, что находится в помещении, и местом действия являются город и небо. (Во время действия небо медленно светлеет, полоска рассвета растет.)
Слышны шаги, поднимающиеся по лестнице. Под дверью угадывается приближающийся свет. Дверь открывается, входит Кей Гонда. За ней, шаркая ногами, входит миссис Моноган, старая хозяйка дома, со свечой в руке. Ставит свечу на стол и стоит, переводя дыхание после подъема по крутой лестнице, и с любопытством рассматривает Кей Гонду.
Миссис Моноган. Ну, пожалте. Это здесь.
Кей Гонда (медленно оглядывая комнату). Спасибо.
Миссис Моноган. А вы его родственница, да?
Кей Гонда. Нет.
Миссис Моноган (с ехидцей). Так я и думала.
Кей Гонда. Я никогда его не видела.
Миссис Моноган. Так я тебе скажу! Дурной он парень. Ой, дурной! Бездельник-то, настоящий, он-то. Платить – это никогда. На одной работе его больше двух недель не держат.
Кей Гонда. Когда он вернется?
Миссис Моноган. В любую минуту… или никогда, откуда я знаю? Всю ночь его где-то носит, а где, один Бог знает. По улицам, лодырь, шляется, по улицам. Придет как пьяный. Но не пьяный, не! Я знаю, не пьет он.
Кей Гонда. Я его подожду.
Миссис Моноган. Располагайся. (Внимательно смотрит на нее.) Что ль, работу ему хочешь предложить?
Кей Гонда. Нет, у меня нет для него работы.
Миссис Моноган. Опять ему пинка дали три дня назад. А раньше была хорошая работа – посыльным. И долго он на ней продержался по-твоему? И не думай. Потом был подавальщиком в «Гамбургерах Луи». Говорю тебе, дурной он. Я-то уж знаю. Получше тебя.
Кей Гонда. Я его совсем не знаю.
Миссис Моноган. А что его с работы гонят, так я их и не осуждаю. Странный он. Не посмеяться, не пошутить. (Доверительно.) Знаешь, что мне его старший из «Гамбургеров-то Луи» сказал? «Сопляк, говорит, сопляк и много о себе воображает, – сказал мне этот Луи, которого гамбургеры-то. – От него у постоянного официанта мурашки по коже бегут».
Кей Гонда. Значит, Луи, которого гамбургеры, так и сказал?
Миссис Моноган. Чистую правду говорю. (Вполголоса.) А знаешь что? Он же в колледже учился, парень этот. И не поверишь, что учился, раз такую работу берет. Чему учился, один Бог знает. И проку от него никакого. И… (Умолкает, прислушивается. На лестнице раздаются шаги.) Вот он! Других таких бесстыжих нет, чтобы в такое время домой являться. (У двери.) Подумай-ка. Может, сможешь для него что сделать. (Уходит.)
Входит Джонни Дауэс. Это высокий, стройный парень, разменявший третий десяток лет; узкое лицо с обтянутыми кожей скулами, твердо сомкнутые губы, чистый, открытый взгляд. Они долго смотрят друг на друга.
Джонни (медленно, спокойно, без удивления или любопытства в голосе). Добрый вечер, мисс Гонда.
Кей Гонда (не может оторвать от него взгляд, в голосе ее звучит изумление). Добрый вечер.
Джонни. Пожалуйста, садитесь.
Кей Гонда. Но вы не хотите, чтобы я здесь осталась.
Джонни. Вы остаетесь.
Кей Гонда. Вы не спрашиваете, почему я пришла.
Джонни. Вы здесь. (Он садится.)
Кей Гонда (вдруг подходит к нему, берет руками его голову и поворачивает к себе лицом). Что случилось, Джонни?
Джонни. Теперь уже ничего.
Кей Гонда. Ты не должен так радоваться моему приходу.
Джонни. Я знал, что вы придете.
Кей Гонда (отходит от него и полным усталости движением опускается на кровать. Смотрит на него, улыбается, но не весело и не дружелюбно). Люди говорят, что я великая кинозвезда, Джонни.
Джонни. Да.
Кей Гонда. Они говорят, что у меня есть все, чего можно только пожелать.
Джонни. Разве это действительно так?
Кей Гонда. Нет. Но откуда ты знаешь?
Джонни. Почему вы решили, что я это знаю?
Кей Гонда. Джонни, а ты никогда не смущаешься, когда говоришь с людьми?
Джонни. Нет. Очень смущаюсь. Всегда. Я не знаю, что им сказать. Но сейчас не смущаюсь.
Кей Гонда. Я очень плохая женщина, Джонни. Все, что ты обо мне слышал, правда. Как и то, чего ты не слышал. Я пришла сказать тебе, чтобы ты не думал обо мне так, как написал в письме.
Джонни. Вы пришли именно для того, чтобы сказать: все то, что я написал в письме, правда. Все и даже больше.
Кей Гонда (с жестким смешком). Дурак! Я тебя не боюсь… Ты знаешь, что я получаю двадцать тысяч долларов в неделю?
Джонни. Да.
Кей Гонда. Ты знаешь, что у меня пятьдесят пар туфель и трое дворецких?
Джонни. Нетрудно предположить.
Кей Гонда. А ты знаешь, что мои фильмы идут во всех городах мира?
Джонни. Да.
Кей Гонда (с яростью). Не смотри на меня так!.. Ты знаешь, что люди платят миллионы, чтобы посмотреть на меня? Мне не нужно твое одобрение! У меня масса поклонников! Я для них очень много значу!
Джонни. Ты ничего для них не значишь. И ты это знаешь.
Кей Гонда (смотрит на него почти с ненавистью). Я это знала час назад. (Поворачивается к нему.) Почему ты ничего у меня не просишь?
Джонни. Что же я должен просить у вас?
Кей Гонда. Например, почему ты не просишь меня устроить тебя на работу в киностудию?
Джонни. Единственное, о чем я мог бы вас попросить, вы для меня уже сделали.
Кей Гонда (жестко смеется, говорит новым, странным для нее, совершенно будничным тоном). Ладно, Джонни, не будем валять дурака. Я скажу тебе кое-что. Я убила человека. Опасно прятать убийцу. Почему ты меня не гонишь? (Он сидит и молча смотрит на нее.) Нет? И это не получается? Ну что же, посмотри на меня. Я самая красивая женщина, какую ты когда-либо видел. Хочешь переспать со мной? Почему нет? Прямо сейчас. Я не стану сопротивляться. (Он не шевелится.) Тоже нет? Ну слушай: знаешь ли ты, что за мою голову назначено вознаграждение? Почему бы тебе не вызвать полицию и не сдать меня? Устроишь свою жизнь.
Джонни (мягко). Ты так несчастлива?
Кей Гонда (идет к нему и падает у его ног на колени). Помоги мне, Джонни!
Джонни (опускается на пол рядом с ней, кладет руки ей на плечи, негромко спрашивает). Почему вы пришли ко мне?
Кей Гонда (поднимает голову). Джонни. Если все вы видите меня на экране, слышите слова, которые я говорю, и восхищаетесь мной, то где могу я услышать ваши слова? Где я могу их услышать, чтобы идти дальше? И ту славу, ту радость, которую я создаю на экране как иллюзию, я хочу видеть здесь и сейчас, своими собственными глазами! Я хочу видеть настоящую жизнь! И хочу знать, что на белом свете есть хотя бы один человек, который хочет того же! Иначе какой толк, какой смысл в моих трудах и горении ради невозможного видения? Душе тоже нужна пища. Она может иссякнуть.
Джонни (встает, ведет ее к кровати, усаживает, стоит около нее). Могу сказать вам только одно: на свете мало людей, которые видят тебя и понимают. И такие люди придают смысл твоей жизни. Остальные – остальные остаются такими, какими ты видишь. У вас есть долг. Жить. Существовать на земле. Чтобы они знали, что вы существуете и можете существовать. Бороться, даже если на победу надежды нет. Мы не можем оставить землю в руках тех, остальных.
Кей Гонда (глядя на него, тихо). Кто ты, Джонни?
Джонни (удивленно). Я?.. Я никто.
Кей Гонда. Откуда ты родом?
Джонни. У меня где-то был дом и родители. Но я плохо помню их… плохо помню все, что когда-либо со мной происходило. В памяти моей нет такого дня, который стоило бы вспоминать.
Кей Гонда. У тебя нет друзей?
Джонни. Нет.
Кей Гонда. У тебя нет работы?
Джонни. Есть… нет, меня уволили три дня назад. Я забыл.
Кей Гонда. Где ты жил раньше?
Джонни. Во многих местах. Я со счета сбился.
Кей Гонда. Ты ненавидишь людей, Джонни?
Джонни. Нет. Я никогда их не замечаю.
Кей Гонда. О чем ты мечтаешь?
Джонни. Какая польза в мечтах?
Кей Гонда. Какая польза в жизни?
Джонни. Никакой. Но кто в этом виноват?
Кей Гонда. Те, кто не умеет мечтать.
Джонни. Нет. Те, кто умеет только мечтать.
Кей Гонда. Ты очень несчастлив?
Джонни. Нет… Думаю, вам не стоит задавать мне такие вопросы. Я не смогу дать здравый ответ ни на один из них.
Кей Гонда. Один великий человек сказал: «Я люблю тех, кто не знает, как сегодня жить».
Джонни (тихо). Наверно, я тот человек, которому не следовало родиться на свет. Это не жалоба. Мне не страшно, и я не жалею. Но мне часто хотелось умереть. У меня нет желания ни изменить мир, ни быть его частью, когда он такой, как есть. У меня никогда не было такого оружия, как у вас. Я не испытал даже желания найти оружие. Я хотел бы уйти отсюда – спокойно и по собственному желанию.
Кей Гонда. Не надо так говорить.
Джонни. Меня всегда здесь что-то удерживало. Что-то такое, что должно было посетить меня до того, как я уйду прежде. Я хочу пережить одну-единственную минуту, которая принадлежала бы мне, а не им. Минуту, лишенную мелких и гадких удовольствий. Минуту восторга, полного и абсолютного, минуту, которую нельзя пережить… Они никогда не давали мне жить. Я всегда надеялся, что сам выберу себе смерть.
Кей Гонда. Не говори так. Ты мне нужен. Я здесь. Я не позволю тебе уйти.
Джонни (после паузы, глядя на нее странным новым взглядом, ровно и сухо). Ты? Ты убийца, которую однажды поймают и повесят. (Она смотрит на него, потрясенная. Джонни подходит к окну, стоит и смотрит в него. За окном теперь день. Лучи света ореолом окружают темные силуэты небоскребов. Вдруг, не поворачиваясь к ней, спрашивает.) Ты его убила?
Кей Гонда. Не будем об этом говорить.
Джонни (не оборачиваясь). Я знавал Грантона Сэйерса. Я один раз работал на него, носил за ним клюшки в гольф-клубе Санта-Барбары. Тяжелый был человек.
Кей Гонда. Он был очень несчастен, Джонни.
Джонни (оборачиваясь к ней). Кто-нибудь присутствовал?
Кей Гонда. Где?
Джонни. Кто-нибудь видел, как ты его убила?
Кей Гонда. Обязательно об этом говорить?
Джонни. Я должен это знать. Кто-нибудь видел, как ты его убила?
Кей Гонда. Нет.
Джонни. У полиции есть что-нибудь против тебя?
Кей Гонда. Ничего, кроме того, что я могла бы им рассказать сама. Но я им ничего не скажу. И тебе тоже. Во всяком случае, сейчас. Не надо расспрашивать меня.
Джонни. Какое вознаграждение назначили за твою голову?
Кей Гонда (после паузы, странным голосом). Что ты сказал, Джонни?
Джонни (спокойно). Я спросил, какое вознаграждение назначили за твою голову? (Она молча смотрит на него.) Не важно. (Подходит к двери, открывает ее, кричит.) Миссис Моноган! Пойдите сюда!
Кей Гонда. Что ты делаешь?
Он не отвечает и не смотрит на нее. Миссис Моноган шаркающими шагами поднимается по лестнице и появляется в двери.
Миссис Моноган (недовольным тоном). Чего тебе надо?
Джонни. Миссис Моноган, слушайте внимательно. Спуститесь к своему телефону. Вызовите полицию. Скажите им, чтобы скорее приехали. Скажите, Кей Гонда находится здесь. Вы поняли? Кей Гонда. Быстрее.
Миссис Моноган (ошеломленно). Да, сэр… (Торопливо уходит.)
Джонни закрывает дверь, поворачивается к Кей Гонде. Она бросается к двери. Между ними стол. Он открывает ящик, достает пистолет и наводит на нее.
Джонни. Стой на месте.
Она не двигается. Он возвращается к двери и запирает ее. Она вдруг как-то поникает, продолжая стоять.
Кей Гонда (не глядя на него, ровным безжизненным голосом). Убери его. Я не буду пытаться сбежать.
Он сует пистолет в карман и становится спиной к двери. Она садится спиной к нему.
Джонни (быстро). У нас осталось около трех минут. На мой взгляд, с нами ничего не случилось и не случится. Минуту назад мир остановился и будет неподвижен еще три минуты. Но этот перерыв наш. Ты здесь. Я смотрю на тебя. Я видел твои глаза и в них всю правду, доступную людям. (Она роняет голову на руки.) Прямо сейчас на земле нет других людей. Только ты и я. Нет ничего, кроме мира, в котором мы живем. Один раз вдохнуть этот воздух, двигаться, слышать свой собственный голос не отвратительным и не страдающим… Я никогда не знал благодарности. Но теперь из всех слов хочу сказать тебе только три: я благодарю тебя. Когда ты уйдешь отсюда, помни, что я тебя поблагодарил. Помни – что бы ни случилось в этой комнате…
Она прячет лицо в ладони. Он молча стоит, голова откинута назад, глаза закрыты.
Слышны быстрые шаги, поднимающиеся по лестнице. Джонни и Кей не двигаются. Громкий, энергичный стук в дверь.
Джонни оборачивается, отпирает дверь и открывает ее. Входит капитан полиции, за ним два полисмена. Кей Гонда встает, глядя на них.
Капитан. Господи Иисусе!
Они смотрят на нее, ошеломленные.
Полисмен. А я думал, опять ложный вызов!
Капитан. Мисс Гонда, я чрезвычайно рад вас видеть. Мы с ног сбились в…
Кей Гонда. Уведите меня отсюда. Куда угодно.
Капитан (делая шаг к ней). Ну, у нас нет…
Джонни (тихо, но с суровым приказом в голосе, так что все оборачиваются к нему). Отойдите от нее. (Капитан останавливается. Джонни показывает полицейскому на стол.) Сядьте. Возьмите ручку и бумагу.
Полицейский смотрит на капитана, тот кивает, сбитый с толку. Полицейский выполняет.
Теперь пишите. (Диктует медленно, ровным бесстрастным голосом.) Я, Джон Дауэс, признаюсь в том, что в ночь на пятое мая, находясь в здравом уме и действуя предумышленно, убил Грантона Сэйерса в Санта-Барбаре, штат Калифорния. (Кей Гонда издает глубокий вздох, похожий на стон.) Последние три ночи меня не было дома, что может подтвердить моя домохозяйка, миссис Шейла Моноган. Она также может подтвердить, что третьего мая меня уволили с работы в отеле «Альгамбра». (Кей Гонда вдруг хохочет, заливистым радостным смехом.) Год назад я работал на Грантона Сэйерса в гольф-клубе «Гриндэйл» в Санта-Барбаре. Лишившись работы и сильно нуждаясь в деньгах, вечером пятого мая я пришел к Грантону Сэйерсу и попытался шантажировать его, угрожая тем, что придам огласке некую информацию, которой располагаю. Он отказался дать мне денег, даже под угрозой пистолета. Я выстрелил в него. От пистолета я избавился, выбросив его в океан по дороге из Санта-Барбары. Я один совершил это преступление. Никто другой не был к нему причастен. (Добавляет.) Все записали? Дайте мне подписать.
Полицейский дает ему признание. Джонни подписывает.
Капитан (не может прийти в себя). Мисс Гонда, вам есть что сказать по этому поводу?
Кей Гонда (в легкой истерике). Не спрашивайте меня! Не сейчас! Не говорите со мной!
Джонни (отдает признание капитану). Будьте добры, позвольте мисс Гонде немедленно уйти отсюда.
Капитан. Минутку, мой мальчик! Не так быстро. Вы еще многое должны объяснить. Как вы попали в дом Сэйерса? И как оттуда выбрались?
Джонни. Я сказал вам все, что собирался сказать.
Капитан. В каком часу вы произвели выстрел? И что здесь делает мисс Гонда?
Джонни. Вы знаете все, что вам надо знать. Вы знаете достаточно, чтобы не впутывать в это дело мисс Гонду. У вас мое признание.
Капитан. Конечно. Но вам придется доказать свои слова.
Джонни. Оно остается признанием, даже если я предпочту ничего не доказывать.
Капитан. Будешь упрямиться, э? Ну ничего, в участке все расскажешь. Пошли, ребята.
Кей Гонда (делает шаг вперед). Подождите! Теперь вы должны послушать меня. Я хочу сделать заявление. Я…
Джонни (отступает, выдергивает из кармана пистолет, наводит на них). Всем оставаться на месте. (Кей Гонде.) Не двигайся. Не говори ни слова.
Кей Гонда. Джонни! Ты не знаешь, что делаешь! Подожди, любимый! Убери пистолет.
Джонни (улыбается ей, не опуская пистолет). Я услышал. Спасибо.
Кей Гонда. Я тебе все расскажу! Ты не знаешь! Мне ничего не угрожает!
Джонни. Я знаю, что ты в безопасности. Будешь. Отойди. Не бойся. Я никого не раню. (Она подчиняется.) Я хочу, чтобы вы все смотрели на меня. Через много лет вы сможете рассказывать своим внукам о том, что однажды видели нечто невероятное, чего никогда не удастся увидеть и им – абсолютно счастливого человека! (Приставляет пистолет к груди, стреляет, падает.)
Занавес
