Глава 7. Подрезанные крылья
– Вы! – воскликнул я, поднимаясь на ноги и бросаясь к товарищам. – Это действительно вы!
– Можешь снова попытаться врезать кому-нибудь, – хохотнул Александр, – кстати, а не видение ли ты сам?
– Что? – возмутился было я, но меня перебил дружный смех Саши и Марии, к которым присоединился Василий.
Улыбка сама собой появилась на моем лице, и вскоре я тоже хохотал во все горло. И с этим смехом, нервным, но жизнерадостным, окончательно рассеивалось влияние страшного перегона, подобно стекающей в сливную воронку воде…
– Ладно, – произнес, отсмеявшись, Александр. – Яша, будь добр, верни мой нож. Надеюсь, ты его подобрал, когда я для тебя пропал?
– Подобрал, – ответил я и, склонившись над снятым рюкзаком, пробормотал: – Да уж, этот перегон ваш – то еще зло. Или мне одному повезло так насыщенно там погулять?
– Ну, вообще-то, обычно все не так плохо, – сказала Мария. – Но в этот раз на нас сильно давили. Особенно на тебя. А вот Бах с Васей вообще пришли сюда раньше всех…
– Еще бы, меня пинками гнали вперед, – вставил слово Василий. – Пару раз даже в буквальном смысле, – с этими словами юноша оглянулся на Баха. Тот стоял, пытаясь казаться холодно-равнодушным. Но по его лицу было видно, что солдат сильно утомлен. Да и остальные, особенно Петров, были измучены.
– Помню, кто-то говорил, что эта аномалия сильнее всего «бьет» тех, кому в будущем придется нелегко, – сказал Александр, принимая назад свой нож. – Судя по тому, как она нас, извините за выражение, вздрючила, хреново нам будет…
– Больше слушай бабкины сказки, – криво усмехнулся Бах. – Так и будете стоять тут? У нас дел дохрена.
Компания направилась к станции. Я украдкой взглянул на Марию. Ничего не мог с собой поделать – мне все время хотелось смотреть на нее. Девушка была сосредоточена – губки плотно сжаты, подбородок подчеркнуто поднят. Жаль, освещение не позволяет разглядеть ее глаза… Заметив чужой взгляд, Маша тепло улыбнулась мне, я, смутившись, сразу же отвернулся. И не увидел, как шагающий рядом Василий недовольно нахмурился…
– Странно, – удивленно хмыкнул Александр. – Воняет гарью. Они что там, мусор на станции жгут? Раньше я такого не замечал.
В воздухе действительно ощущался запах чего-то паленого, я чувствовал его все сильнее с каждым шагом. Да-а-а, сложновато будет проводить переговоры в таких условиях…
До блокпоста, небольшой баррикады из мешков с песком, оставалось пройти всего пару шагов. Но где же дозорные? Почему их до сих пор не видно? Ответ я получил через секунду, когда из-за бруствера неожиданно поднялись два человека, а свет прожектора стал гораздо сильнее, ударив нам прямо в глаза.
– Стоять! – крикнул один из дозорных, сжимая в руке что-то, по форме похожее на гранату времен Великой Отечественной войны. – Руки вверх, на!
– Эй, что за кипиш? – воскликнул Зурко. – Соседей не признали, что ли?
– Каких еще, нахрен, соседей?! – собеседник по ту сторону прожектора был сильно озлоблен чем-то. – Я вообще в первый раз вижу эти рожи! Это не строгинцы!
– Ты хорошо меня знаешь, Тим, – в голосе Александра звучали металлические нотки. – Прекращай дурить и выруби свет. Ты слепишь гостей, пришедших торговать с вами.
– Торговать? Ба-ха-ха! – по-хамски ответил дозорный. – Ладно, ребят, гасите лампу. Взглянем, что нам эти торгаши принесли.
Прожектор выключили. «Ласково встреченные» гости так и остались стоять, моргая и привыкая к тьме.
– Знач так, – отчеканил Тим. – Че у вас есть?
– Ну вообще-то сделка чересчур крупная, чтобы здесь что-то решать, – сказал Зурко. – Отведи-ка лучше нас к Вишину, с ним и поговорим.
– Вишин? – заржал переговорщик. – Ба-ха-ха! Пацаны, а Сашка-то не в курсах совсем!
– Червей кормит Вишин ваш, – хохотнул другой дозорный. – Теперь Доктор здесь за пахана.
Мужики зашлись в гоготе и улюлюкании, оставив гостей молча смотреть на происходящее. Я уже приспособился к темноте и увидел, как вытянулись в удивлении лица Александра и Марии. Бах стоял, поигрывая желваками. Василий попытался грозно насупиться, но по сравнению с по-настоящему пугающим Бахом смотрелся как болонка рядом с огромным догом.
– Ладно, фраерки, можете пройти, – ощерился кривозубой улыбкой Тим. – Доктора мы позовем, так и быть. Но вот если он пошлет вас на Кудыкину Гору, то извиняйте, он у нас мужик-вулкан, гы-гы…
С этими словами мужчина сделал неуклюжий жест, приглашая нас пройти на станцию. Пока мы шли через блокпост, я внимательно осмотрел самих дозорных. Все как на подбор – широкоплечие мужички среднего возраста с каким-то нездоровым блеском в глазах и жутким перегаром изо рта. Одежда почти у всех одинакова – черные спортивные штаны, кожаные куртки-«косухи» со следами рвоты в районе живота и зимние шапочки на затылках. Обувь – старые стоптанные кроссовки. Ни дать ни взять, гопники со стажем. Дозорных было четверо. Кроме Тима и его напарника, еще один у прожектора с пистолетом Макарова в руке, а четвертый притаился возле брошенного прямо на рельсы пулемета. На лице его ясно читалось состояние: «недоперепил». Похоже, он и поднять сейчас свой «Печенег» не в силах. У самого же Тима и его дружка имелись коктейли Молотова, которые я поначалу принял за древние гранаты.
М-да, а оборона-то у них ужасно организована. Да и сами охраннички больше похожи на люмпенов. Других не нашлось, что ли? В Содружестве таких вояк не допустили бы к оружию вовсе. Тем более, поддатыми!
На платформе Крылатского оказалось малолюдно. Здесь, похоже, людей жило меньше, чем в Строгино, – человек семьдесят от силы, судя по палаткам. Удивительно, что не меньше, – даже в условиях постъядерного метрополитена здесь было ужасно. И Содружество, и Строгино не могли похвастаться хорошим освещением. Но практически полностью погруженных во мрак станций мне еще не доводилось видеть. Впрочем, еще до войны здесь было темновато. Все из-за особенностей проекта станции. Архитекторы задумали построить ассиметричный свод, полукруглый с одной стороны и идеально прямой с другой. По их задумке, это должно было символизировать крыло огромной птицы, заботливо укрывшей поезда и людей, будто птенцов. На деле же вышло нечто уродливое с малочисленными светильниками в нишах под самым потолком и вдоль одной из стен. Сейчас, само собой, они не горели, и станция освещалась кострами, горящими в расставленных на платформе стальных бочках. Запах от них мы почувствовали, подходя к станции. Воняло так сильно, что хотелось на стенку лезть. Да еще и эта дымка, будто туман витающая в воздухе… Скорее бы купить антирад да свалить отсюда подальше!
– Ну, что тут за кипиш, а?! – послышался голос откуда-то сзади.
Обернувшись, я увидел низенького человечка средних лет в замызганном, но еще добротном белом халате. Его макушку украшала обширная проплешина, лишь на висках сохранялись жидкие седые волосенки. На тщедушном лице красовались маленькие круглые очки, тонкие губы плотно и недовольно сжаты. Этот мужчина чем-то напоминал врача. Вон как смотрит, будто говорит: «И кого это к нам сегодня принесло?» Одно лишь отличие от докторов – они не таскают с собой пистолет-пулемет «Кедр». А этот, судя по всему, весьма уверенно с ним обращается. Да еще и охрана какая, двое амбалов с «Абаканами»…
– Здравствуйте, – произнес я. – Вы, я так понимаю, Доктор?
– Ну… – отозвался мужчина. – Так что хотели-то?
Вот нахал! И этих людей Александр называл хорошими и добрыми соседями? Странное какое-то начало разговора…
– Дело в том, что мы из Митинского Содружества, с самого края этой ветки, – продолжил я, стараясь приветливо улыбаться. – С нашей общиной приключилась небольшая беда, и поэтому нас направили сюда в надежде, что вы поможете…
– Ну, так чего надо-то? – спросил Доктор, глядя на меня поверх очков.
Ладно, разглагольствования оставим на потом…
– У нас в Содружестве закончился антирад, – прямо сказал я. – Ваши соседи сказали, что у вас его достаточно, вы можете продать нам излишки…
– Ха! – воскликнул человечек. – Они что думают, у меня здесь барахолка? Да идите вы…
– Слушай, Жан, не упрямься, – встрял Александр. – Знаю же, есть у тебя таблетки. Тем более, гости к тебе не с пустыми руками пришли.
– Не смей перебивать меня, чучело! Или тебя покарает Кровавый Бог! – визгливо крикнул Доктор, почему-то сильно пошатнувшись при этом и едва не упав. Чтобы не свалиться, ему пришлось вцепиться в одного из своих охранников. – Так что у вас есть?
– Пальчиковые батарейки, – ответил я. – Много.
– Интересно-интересно, – пробормотал Доктор, закашлявшись и плотнее укутавшись в халат. – Но скажу сразу, могу предложить только тарен. Все остальное уходит на борьбу с ересью, да-с…
– Нет-нет, – сказал я. – Мы согласны на что угодно, только не на тарен.
– Не принимаешь моих даров? – воскликнул Жан, криво ухмыляясь. – Да как ты смеешь?! Сейчас как натравлю Слаанеш во славу великого Кхорна! Жалкие рабы Бога-трупа!
Взгляд Доктора становился все менее осмысленным, мужичка снова повело в сторону, и он едва не упал. Охранники, до сего момента стоящие аки шкафы, дружно растянули лица в дебильных улыбках. Да что здесь вообще происходит?!
– Ладно, раз не желаете торговать, то мы уходим, – отчеканил Александр и, сделав несколько шагов к центру платформы, поманил нас за собой. – Пошли, ребята.
– Ну и катитесь на…! – крикнул Жан, снова распахивая халат. – И чтоб я вас здесь больше не видел, ясно?! Осознайте свою ничтожность и отступайте!
– Вот и поговорили, – пробормотал я, направляясь за Зурко и жестом повелев остальным идти следом.
– Я вообще ничего не понял, – озадаченно произнес Вася. – Что этот Доктор такое говорил? Кого он на нас натравит?
– Неважно, – ответил Саша. – Потом все объясню. Главное, смыться отсюда побыстрее.
Мы быстро шагали по пустой платформе. Людей в этот ранний (а может, и поздний – я уже потерял счет времени) час на платформе практически не было. А те, кто попадались на пути, старались поскорее убраться с нашей дороги. Да уж, полная противоположность гостеприимному Строгино. Здесь, похоже, вообще никому не было дела до пришлых. Из проплывающих мимо палаток доносился веселый гул, звон посуды и чьи-то страстные стоны. Судя по обилию валявшихся на полу пустых бутылок и консервных банок, здесь очень весело проводили время…
Среди житейского гула вдруг зазвучал звон гитарных струн. Кто-то отчаянно пытался напевать хриплым голосом блатные куплеты, но выходило плохо. Ни играть, ни петь человек совершенно не умел. Тем не менее, он снова и снова пытался завести одну и ту же мелодию, каждый раз обрывая ее на полуслове. Сам бард-неудачник – грязный, патлатый, покрытый оспинами и язвами мужик – сидел в центре платформы, прямо на грязном бетонном полу.
– Прибыла в Одессу банда из Ростова, – снова начал было он, но вдруг вскрикнул и опрокинулся навзничь, потому что Бах, зарычав, пнул его ногой в грудь.
Выроненная гитара, жалобно звякнув, отлетела в сторону. Солдат на этом не успокоился и, подскочив к лежащему человеку, принялся наносить ему удар за ударом.
– Ты что, совсем с дуба рухнул?! – вскрикнул я.
Я подскочил к бородачу и попытался оттащить его от несчастного музыканта, но куда там. В дело включились Александр и Василий. Втроем мы, повиснув на плечах Баха, сумели его утихомирить. Правда, пришлось добавить еще пару ударов под дых для полного успокоения.
– Ах вы, гниды! – Тим и его кореша были уже тут как тут.
Стволы в их руках были недвусмысленно направлены на нас. Понимая, что еще совсем немного, и произойдет непоправимое, я буквально выпрыгнул вперед с поднятыми вверх руками.
– Стойте! Я понимаю, что это наш косяк, но мы все исправим! Мы заплатим вам!
– Да-а-а? – скривился Тим. – И что, опять батарейки будешь впаривать? Засунь-ка их себе в дупло!
– Да нет же, не батарейки! – воскликнул я, быстро скинув с плеч рюкзак, расстегнул его и вытащил справочник по медицине. – Вот, держите.
Крылатские замерли, силясь рассмотреть книгу повнимательнее, что было весьма нелегко из-за окутывающей станцию темноты. Наконец, дозорный, хмыкнув, произнес:
– Если мы захотим подтереться, то найдем чего получше. А вообще, я знаю, как вы можете расплатиться.
С этими словами Тим недвусмысленно взглянул на Марию, а я почувствовал нарастающий приступ злобы. Сволочь, как ты смеешь?..
– Возьми это, – сказал возникший из-за моей спины Александр.
Подойдя к дозорному вплотную, он высыпал что-то в его ладонь.
– Пульки, – хмыкнул мужик, – «Семерка». Что ж, уже лучше. Но мало.
– Держи, – сказал я, доставая автоматный рожок. – Надеюсь, этого хватит?
– Ну-у-у… – протянул Тим. – Ладно, так и быть. Вы не серчайте, если что, но на пацанов наших наезжать не надо. Наезжалки не хватит. Своих в обиду не даем, понятно? А теперь идите с миром, мужики.
– И вам всего хорошего, – буркнул я.
Платформу пришлось покидать очень осторожно – мы опасались, что охрана откроет огонь. Хорошо, хоть Бах больше проблем не доставил. После того, как его утихомирили, мужчина беспрекословно подчинился приказу, и даже как-то поник плечами. Зато Мария готова была взорваться от злости. При виде щербатых улыбок на грязных лицах дозорных, охраняющих вход в южный туннель, у нее сжимались кулаки. Да и я сам был не в себе. При виде откровенных взглядов, адресованных девушке, у меня возникало жгучее желание перестрелять здесь всех. Лишь присутствие Александра, шагающего рядом, не позволяло разгореться новому конфликту. Сами охранники вели себя тихо. Им практически не было дела до того, кто тут рядом ходит. Гораздо важнее то, что бухло у них еще не закончилось…
– Скоты! – прорычала Мария, когда окутанная смрадом станция скрылась из виду. – Гниды похотливые! Нафига вы им вообще столько патронов отсыпали? Хватило бы и по одному на каждого. Посреди черепной коробки!
– Успокойся, Маш, – Зурко приобнял сестру за плечи. – Как будто в первый раз такое. Вообще, это не самая главная из наших проблем.
– Наша проблема – это он, – произнес я, направив дуло пистолета в спину товарища. – Ты нас всех подставил, дятел! Из-за тебя мы все чуть не сдохли! С тобой пора заканчивать…
Я хотел спустить курок. Очень хотел!
– Валяй, – сказал Бах. – Давай, жми! Выпусти пар, дружище.
Спокойный, ровный тон. Было заметно, что бородач нисколько не боится. Твою ж дивизию. Он снова меня переиграл!
– Будь я таким, как ты, непременно прикончил бы тебя еще в Мякинине, – заявил я, опуская оружие. – Но так и быть, я даю тебе последний шанс.
– Слабак, – хмыкнул Бах, разворачиваясь ко мне лицом. – Пусть лучше пацан пальнет. Он и то лучше сможет.
Оба повернулись к Василию. Тот стоял в стороне, побелев как мел, и переводил затравленный взгляд с меня на Баха.
– Хватит вам, – сказал Александр. – Может, лучше объяснишься, Бах, зачем ты напал на этого несчастного музыканта?
Молчание. Лишь ледяной взгляд серых глаз солдата да словно высеченное из гранита лицо.
– Ну, так что? – спросил я.
– Отвалите! – прохрипел бородач.
– В следующий раз пристрели его сразу, – произнесла Мария, высвободившись из объятий брата. – Ладно, надо двигаться дальше, раз уж здесь не повезло.
Мы отправились вперед по туннелю. Бах снова вырвался вперед. Что ж, тем лучше. По крайней мере, он был у меня на виду. Ах, как же хотелось преподать этому наглецу урок вежливости! Не пристрелить, так, принизить, показать бородатому выскочке его место. Увы, у меня не хватало для этого брутальности. Да и силы, если честно, тоже…
– А вот тебе я хочу сказать большое спасибо, – сказал я, поравнявшись с Александром. – Признаться, не ожидал я, что ты сам внесешь мзду за нас.
– Пожалуйста, – улыбнулся Зурко. – Вот только, если честно, я вам сам гораздо больше должен теперь. Мы ведь не выполнили свое обещание.
– Ну… – протянул я. – Да, с Крылатским вышло немного не то, что ты обещал.
– Немного, – фыркнул Строгинец. – Да там все теперь не так! Видишь ли… – Александр задумчиво почесал затылок и продолжил: – Раньше этой станцией руководил наш хороший знакомый и давний друг отца Григорий Вишин. При нем на Крылатском был просто идеальный порядок. И людей жило раза в полтора больше. Что сейчас произошло, где они все? Но судя по тому, что сейчас за главного этот ублюдок Жан, то с нашими соседями приключилась большая беда… Возможно, произошел вооруженный переворот или что-то вроде этого.
– А что это за тип такой? Откуда он вообще взялся?
– Как и все люди, – улыбнулась Мария, – с поверхности. На Крылатском-то он жил всегда, но раньше был не в почете. Во-первых, никакой он не доктор, а во-вторых, ведет он себя… Как там это называется? Быдло, вот! Ты сам заметил, этикета у него никакого. Да еще и наркоман. Нам как раз повезло застать Жана одурманенным. Сидит на амфитаминах и всякого рода таблетках, грибами тоже не брезгует. Жан всегда говорил, что жизнью надо наслаждаться, пока еще есть возможность, пропагандировал наркоту свою. Непонятно, как Вишин не выгнал его.
– Черную работу ему поручали, – подхватил Александр. – Сортиры чистить, тару всякую. Иногда только в дозоры ставили, но редко. А все остальные его кореша вроде Тима были более-менее нормальными. Хотя и диковатыми чуть-чуть, без тормозов в голове. Чем их доктор-шмоктор к себе переманил, непонятно. Скорее всего, на дурь подсадил. А может, из-за его спины управляет кто-то другой…
– Это ужасно, – в голосе Маши слышалась горечь. – Станция раньше процветала. А сейчас больше похожа на помойку. Так долго продолжаться не будет. Люди попросту не смогут жить в этом. Либо сопьются, либо упорятся, либо друг друга прикончат…
– Но самое жуткое, – процедил Строгинец. – Что мы остались совершенно одни. Раньше все наши жили, надеясь на крылатских. Всегда они нам чем-нибудь помогут, чего-нибудь подкинут. Теперь же Строгино должно подниматься само, – Александр тяжело вздохнул. – Надеюсь, мне удастся расшевелить народ при возвращении…
– Кхм-кхм… – деликатно кашлянул Вася. – Извините, что перебиваю, но куда мы идем?
– На Молодежную, – ответил я. – Попытаемся у них антирад купить, раз уж эти не продали.
– Не совсем так, – сказала Мария. – У них на станции нет лекарств. Вообще.
– Зачем вы нас тогда сюда повели? – удивился я.
– Предлагаешь вернуться назад? Без таблеток? – усмехнулся Александр. – Нет уж, только вперед. Жители Молодежной пропустят вас дальше. Мы об этом позаботимся. Кстати, не удивляйтесь, увидев их. И ни в коем случае не стреляйте! Они… не такие, как все.
– И очень прошу всех надеть дыхательные маски, – добавила девушка. – На станции немного фонит.
Все, даже упрямый Бах, тут же послушались Марию, хотя мы с Васей не скрывали удивления. Я решил повременить с вопросами. Благо, Молодежная, по моим расчетам, была уже совсем недалеко. Лучи фонарей высвечивали привычно тюбинги и рельсы. Вроде все обычная картина… Да вот только мне снова начало казаться, будто за нами кто-то следит. Может быть, это все из-за того жуткого перегона?
– Мы не одни! – вдруг крикнул Бах, и тут же окружающее пространство заполнилось звуками чужих шагов и чьими-то мелькающими на границе света и тьмы силуэтами.
– Стоять на месте, чужаки! – послышался спереди чей-то зычный голос. – Вы окружены. Бросьте оружие!
– Не стреляй, Бах! – крикнул Зурко целящемуся в темноту солдату. – Артур, мы не чужаки! Или не признаешь?
– Ксандр… – Прозвучал ответ. – Здравствуй, друг. Давно ты к нам не заходил. Кто это с тобой?
– Я здесь! – воскликнула Мария. – Рада тебя слышать, Артур. Жаль только, что пока не вижу. Ты выйди к гостям, не стесняйся. Они хорошие люди, все правильно поймут.
– Ну, раз так, тогда ладно…
В очерченный фонарем круг света вступила чья-то фигура, и я ахнул. Первой моей мыслью было: «Халк воочию!». Существо действительно чем-то напоминало супергероя из комиксов. Огромный рост, мощная широкоплечая фигура и… зеленая кожа. Как такое возможно?! Одет он был просто – джинсы да черная футболка. В руке сжимал огромный прут арматуры.
– Добрый день, – сказал Артур. – Вот и я. Удивлены? – мутант вдруг достаточно ловко присел в почтительном реверансе.
– Ух ты… – присвистнул Вася.
Я постарался как можно дружелюбнее улыбнуться. Один лишь Бах так и остался стоять словно статуя. Хорошо хоть ствол опустил.
– Ну, дай я тебя хоть обниму, Ксандр, – улыбнулся зеленокожий, и Зурко с готовностью бросился в дружеские объятия существа. Как и Мария.
– Это Василий, Яков и Бах, – сказал Саша. – Из Митинского Содружества. Им нужна небольшая помощь от вас. Как твой отец, в состоянии сегодня разговаривать?
– Ему в последнее время гораздо хуже, – покачал головой Артур. – В депрессию впал, хотя он и до этого часто грустил. Но, думаю, не откажется помочь твоим друзьям. Эй, братья! Хорош прятаться, выходите. Нам не причинят вреда.
Снова послышались шаги, и к нам с нескольких сторон вышло около десятка людей. И только сейчас я понял, что имел в виду Зурко под словами «не такие, как все». Артур оказался не уникумом – каждый из этих десяти не был обычным человеком. Кто-то моргал тремя глазами, кто-то помахивал третьей рукой, у кого и вовсе имелись торчащие из плеч щупальца. Даже выглядевшие более-менее привычно, без всяких дополнительных конечностей, выглядели жутко из-за опухолей и наростов. Люди-мутанты… До сего момента я не мог поверить, что такие существуют в природе. Тем не менее, они стояли сейчас передо мной. Да еще и оружие направляли на меня и товарищей – старенькие охотничьи ружья и пистолеты.
– Спокойно, братья! – сказал Артур. – Никакого оружия! Люди пришли к нам с миром. А вы, чужеземцы, прошу, отдайте ваши огнестрелы нам. На станции с ними разрешено ходить только часовым. Не беспокойтесь, вас никто не тронет.
Видя, как Александр с готовностью отдал свой карабин мутантам, мы последовали его примеру. Бах, правда, сдал оружие с явной неохотой. Слышно было, как он тяжело вздыхает, видя нагруженных стволами аборигенов. Ничего, прорвемся…
– Простите нас за излишнюю осторожность, – сказал Артур, когда весь отряд отправился в путь на станцию. – Просто с тех пор, как соседи поссорились, мы как на иголках сидим. Боимся, что они к нам придут.
– Соседи? Крылатские? – переспросил Зурко. – Слушай, а что там произошло-то?
– Точно не знаю, – пожал плечами великан. – Слышали мы, что стреляли, много. Кто-то от кого-то убегал. Спаслись ли беглецы, тоже не знаем. В общем, пропало Крылатское. Одни нелюди жить остались там…
Мы взобрались на Молодежную. На первый взгляд, обычная станция. Такой же блокпост из мешков с песком на входе, такие же палатки на платформе. Вот только выглядело это все как-то убого. Стены станции были покрыты плесенью, многие кафельные плитки, некогда их покрывавшие, давно отвалились, обнажив крошащийся бетон. Откуда-то сверху сюда просачивалась вода, ручейками стекавшая по стенкам и собирающаяся между рельс в неприятные бурые лужи. Сами палатки были ветхими и дырявыми. Освещалось все это свисающими с потолка немногочисленными лампочками Ильича (и как только провода еще не замкнуло?!), очень тусклыми и слабыми. Ну и жители станции, конечно. Все те же уродливые, больные, страдающие от радиации люди. На каждого из них можно было смотреть не больше секунды… И в то же время не отрывать глаз.
– Добро пожаловать в наш дом, – учтиво произнес Артур. – Уверен, что мой отец, Жабдар, уже знает о вашем прибытии. Но поскольку он сейчас не в лучшей форме, пусть с ним поговорит кто-то один из вас.
– Отведи меня к нему, – попросил я, – я буду разговаривать.
Мутант повел меня в дальний торец станции, здороваясь с встречавшимися по пути жителями. Я украдкой взглянул на дозиметр. М-да… До нормы здесь далеко. Хотя кратковременное пребывании здоровью не навредит, но постоянно жить здесь нельзя.
А они живут…
– Прошу, – здоровяк остановился перед стальной дверью, ведущей в подсобку. – Только одна просьба – не включай фонарь. Папа не переносит света.
Я кивнул и проскользнул в помещение через приоткрытую Артуром створку. Темнота внутри оказалась не кромешной – стены были густо покрыты слабо светящейся зеленоватой плесенью. Правда, самого Жабдара я не увидел.
– Здравствуй, – раздался голос откуда-то из угла. – Нет, не подходи ближе. Я прекрасно тебя вижу. Меня зовут Жабдар…
Это существо, кем бы оно ни было, говорило странно. В его голосе слышались шипящие нотки, будто оно втягивало воздух через сжатые зубы. Тембр голоса тоже постоянно менялся, то доходя почти до крика, то превращаясь в еле слышный шепот.
– Добрый день, – ответил я. – Меня зовут…
– Яков Круглов, – перебило существо. – Из Митинского Содружества. Да, я уже наслышан о тебе.
– От кого?! – изумился я.
– Метро рассказало мне, – последовал ответ. – Я могу слышать даже те его части, которые отделились от своих корней. Да, ваша семья живет отдельно от остальных, но без помощи извне вам никак…
– Никак, – согласился я.
– Разлад… Большой разлад грядет в большой семье. И ты тоже не останешься в стороне. Головорезы и те, кого другие будут называть головорезами, уже рядом. Скоро они придут. За вами. И за мной. И мой народ тоже не минует эта участь, – существо тяжело вздохнуло. – Ох и тяжко нам всем придется. Тяжко…
– Простите… – произнес я, но Жабдар и не думал заканчивать свой монолог:
– Что же касается тебя, странник Яков, то путь твой витиеват. Ты сам его выбрал в том месте. Верный он или нет – не могу сказать, ведь каждый сам решает для себя. Я вижу… Не находишь ты себе покоя. Ты стараешься вернуть все, мечтаешь об этом, места себе не находишь. Кто знает, может у тебя и получится все уладить. Я ведь не всесилен, не могу рассмотреть абсолютно все ниточки в этом узле.
– Я всего лишь хочу пройти дальше и достать таблетки антирада, – произнес я, слегка обалдев от обрушившегося на меня словесного потока. – Скажите, вы можете помочь?
– Ох, не там ты ищешь, странник Яков, не там, – прошептало существо. – Но я помогу тебе на данном этапе твоего пути. Просто так в «Большое метро» не пройти – за нами огромный участок территории, где властвуют солнечные лучи и хищные звери. Преодолеть его у вас не хватит сил. Да и ведет эта дорога в никуда. Станции «Славянский бульвар» и «Парк Победы» населены злобными демонами в людском обличье, плюющимися ядом. В свое время обитатели остального метро постарались отгородиться от них, взорвав туннели. Не помогло…
– Значит, через Кунцевскую дальше по ветке мы не пройдем? – уточнил я.
– Не пройдете, – последовал ответ. – Но есть еще две дороги, исхоженные странником Томом. Первая – секретный туннель, построенный в свое время для эвакуации советских вождей. Он ведет к Киевской. Второй, выкопанный нами, доходит до Тимирязевской.
– Ого! – присвистнул я. – Мастера же вы туннели рыть!
– Этот ход стал нашим проклятием, – пробормотал Жабдар. – Странник Том еле спасся в свое время, прибежав оттуда к нам. Лучше вам пойти другим путем, ведущим прямо к Кольцу. Если повезет, окажетесь сразу на Ганзе.
– Вот и отлично, – обрадовался я. – Значит, мы идем прямо туда.
– Но велика вероятность, что вас не пустят, – продолжил невидимый собеседник. – Если это случится, воспользуйтесь другим ходом… Артур покажет вам.
– Хорошо, – сказал я.
– Я устал, – сказал Жабдар. – Сильно. Мое сердце становится все слабее из-за того, что метро умирает. Скоро с ним умру и я. А пока что… Позволь пожать тебе руку.
Из покрытого мраком угла высунулась худая, изможденная ладонь. Подойдя, я осторожно пожал ее, чувствуя, как дрожат от слабости сухие длинные пальцы.
– Удачи тебе, странник, – прохрипел мутант. – Прощай.
– Прощай, – сказал я, выходя из комнаты. В этот момент я осознал, что это был мой первый и последний разговор с Жабдаром.
* * *
– Ну как? – спросил Вася, когда я вернулся к друзьям.
– Он сказал, что мы можем воспользоваться двумя ходами, до Тимирязевской и до Киевской, – ответил я. – И еще много чего наговорил. Я не все понял…
– Вот и отлично, – произнес Зурко и вручил мне какой-то мешочек. – А Артур решил вам фильтры для респираторов вручить в подарок. Так сказать, в честь знакомства. Мутанты проводят вас к секретному ходу.
– А вы? – задал вопрос Петров.
– А мы возвращаемся на Строгино. Мы проводили вас, как и обещали. Жаль только, что отнюдь не все обещания выполнили…
– Все равно спасибо вам, – я сердечно обнял по очереди обоих Зурко. – Был очень рад знакомству.
– Мы тоже, – ответила девушка.
Я еще сильнее сжал Машу в объятиях и тихо сказал:
– А книгу по медицине ты можешь оставить себе.
Эх, жаль, что респиратор скрывает ее лицо и нельзя увидеть Машину улыбку. Ладно, обойдемся сияющими от счастья глазками. Придется ли увидеть эти чудесные глазки снова?
Вася тоже не остался в стороне – полез обниматься. А вот Бах оживился, только когда нам вернули оружие, уже в туннеле между Молодежной и Кунцевской. А затем перед нами предстала стальная дверь со множеством запоров и замков. Отомкнув их, Артур лично открыл нам вход в таинственный туннель.
– Будьте осторожны, – сказал зеленокожий мутант на прощание, когда мы зашли внутрь. – Кое-где из труб в туннеле идет опасный газ. Галлюциногенный. Не снимайте респираторов! И не сворачивайте в боковые туннели, идите все время прямо. И еще, там мутанты обитают. Совершенно безобидные. Мой отец лично просил в них не стрелять.
– Там не стреляй, сям не стреляй… – внезапно пробурчал Бах.
– Папа предупредил, что вас могут не пустить на Кольцо и вы вернетесь раньше времени, – добавил Артур. – В таком случае здесь будет дежурить часовой, на всякий случай. Как вернетесь, стучите!
С этими словами здоровяк с грохотом захлопнул тяжелую дверь.
* * *
Туннель оказался необычным – здесь совершенно не было рельс. Только старый, растрескавшийся асфальт. Я, конечно, читал про секретный туннель, который строили еще при Сталине в Кунцево, до самой дачи Иосифа Виссарионовича. Но чтобы его прорыли аж до самой Молодежной!
Пройдя по подземной автомагистрали около километра, мы наткнулись на завал. И как понимать слова Артура насчет того, чтобы никуда не сворачивать?
К счастью, вскоре был обнаружен лаз, который привел нас в обычный железнодорожный туннель, идущий параллельно автомобильному. Посовещавшись, мы решили двигаться по нему.
На пути один раз попался заброшенный метропоезд, а вот живых мутантов видно не было. Разве что мелькали порой какие-то непонятные силуэты во тьме, да слышался чей-то смех. Кто это был и чего он хотел от людей – проверять совсем не было желания. А неведомые твари, слава богу, не спешили нападать.
Один раз я почувствовал странное головокружение, а картинка перед глазами смазалась и поплыла. Но вскоре это все сошло на нет. Тот самый галлюциногенный газ? Спасибо зеленокожему другу, предупредил насчет респираторов…
Ну, наконец-то! – воскликнул Василий, когда перед нами предстали огромные стальные створки. – Мы дошли!
– Большое метро! – с благоговением произнес я. – Ну, надеюсь, здесь мы найдем то, что ищем.
Подойдя к гермодверям, я постучал. Ответа не последовало. Пришлось стучать еще и еще. К этому процессу присоединились и Бах с Василием. Бородач даже отстучал сигнал «СОС». Никакой реакции. И лишь через четверть часа за гермой послышался чей-то злой и сонный голос:
– Ну, и чего стучим? Свинца в организме не хватает?!
– Здравствуйте, уважаемый! – крикнул я. – Прошу, откройте нам двери! Мы пришли издалека…
– Пошли вон, муты вонючие! – ответили по ту сторону ворот. – Заманали уже шастать сюда! Еще раз припретесь и, клянусь, наше терпение лопнет!
– Да не мутанты мы! – возразил я. – Мы обычные люди. Пришли по делу! С Митинского Содружества! Хотим…
За гермоворотами раздался хохот.
– Ну и сказочка! Спасибо, поржал! Вот только и ежу ясно, что кроме никчемных уродливых попрошаек никто не приходит сюда этим путем. Так что идите-ка вы…
И далее последовало слово на три веселых буквы. После чего грубиян замолк и больше не отвечал. Мы пытались доораться до него, но без ответа. На стук тоже никто не реагировал.
В конце концов я разочарованно вздохнул и показал рукой на туннель, откуда мы пришли.
Вот тебе и сходили в «Большое Метро»…
