Глава 6. Ну очень странный перегон

– Ух ты ж-ж-ж е… Яш-ш-ш, ну ты что?!

Не каждый день увидишь, как мирно спящий человек резко вскакивает с кровати. Поэтому уже вставший к тому времени Зурко рефлекторно отскочил, больно ударившись коленом о тумбочку.

– Сон приснился, – буркнул я.

– Тот самый момент? – сочувственно спросила Мария. Девушка тоже проснулась и сейчас внимательно смотрела на меня с соседней кровати. – Я знаю, многим, родившимся до, он часто снится.

– Вроде того… – я чувствовал себя разбитым и подавленным. Причем я не понимал, что меня расстроило больше – пережитая в очередной раз гибель мира или красивое и яркое, но так жестоко оборванное воспоминание из детства. Да еще и хозяев дома перебудил, придурок…

Митинцы, между тем, никак не отреагировали на случившееся. Бах, если и заметил, то не подал виду, а Василий бесстыдно дрых, отвернувшись к стенке и свесив руку с верхнего яруса. Нет, так дело не пойдет… Я схватился за свисающую руку юноши и пресильно ее дернул. Сверху раздался возмущенный вопль, сдобренный отборным матерком. Вот тебе и скромный мальчик!

– Да-а-а, друг мой, твои перлы сойдут для новых матерных частушек, – засмеялся я.

Вася развернулся, но его гневный взгляд сразу же сменился стыдливым румянцем, когда Петров увидел хохочущую Машу. Пролепетав что-то невразумительное, юноша спрыгнул на пол. Следом спустился Бах, старательно не замечая никого и ничего вокруг.

– Так, друзья мои, частушки – это, конечно, хорошо, но нам выдвигаться скоро, – объявил Александр. – Приведите себя в порядок, проверьте оружие. Отправляемся через пятнадцать минут.

Умываться приходилось по очереди – все же это не курорт. Остальные в это время разбирали и чистили автоматы и пистолеты. От меня не укрылось, что Василий не только умылся, но и попытался пригладить растрепанные волосы. Пижон, ишь ты… С моего разрешения Васька вытащил из рюкзака банку тушенки, но Александр, заметив действия юноши, заявил:

– Не советую.

– Э-э-э-э? – не понял Петров.

– В перегоне может слегка поплохеть, – пояснил Зурко. – Так что не стоит забивать желудок. Поедим в Крылатском.

– А что там в перегоне творится? – поинтересовался я.

Но Александр лишь загадочно улыбнулся и продолжил возиться со своим карабином. Лишь только когда из душевой вернулся Бах и вся компания оказалась в сборе, он поведал о том, что нас ждет:

– Перегон Строгино – Крылатское, так сказать, очень… необычный. Он и до войны был не такой, как остальные. Очень длинный – почти семь километров. Папа говорил, раньше поездам семь-восемь минут приходилось ехать без остановки, для поездов это было долго. Нам же придется больше часа топать. Но проблема в другом. В этих туннелях творится какая-то чертовщина. Люди порой видят странное и чувствуют себя тоже странно. Можно увидеть каких-нибудь монстров или какую-нибудь дрянь, на пути появляются препятствия в виде стен и ям, а иногда туннель разделяется на несколько параллельных ходов, и приходится выбирать. Только глюки это все, мороки. Но реалистичные до жути, иногда даже хочется пострелять или деру дать. Но убегать не нужно ни в коем случае – назад тогда уже не вернешься. Страх съест тебя полностью. И палить тоже не спешите: бывали случаи, когда путники убивали своих же товарищей ненароком, приняв их за мутантов. Так что запомните несколько простых правил: не терять друг друга из виду. Не отставать от остальных. Во что бы то ни стало идти вперед. И еще – никаких огнестрелов!

С этими словами парень выщелкнул патроны из магазина СКС и спрятал их в карман разгрузки.

– Так будет надежнее.

– Так получается, можно погибнуть в этом перегоне? – уточнил я.

– Именно.

– А что, настоящие монстры там не водятся? Какие гарантии, что мы не наткнемся на живых тварей? В таком случае фиг отобьешься без патронов-то…

– Ну, за все двадцать лет ни разу не обнаружили на трупах, найденных в перегоне, следы когтей или зубов. Либо инфаркт, либо пуля. Если же сомневаетесь, настоящего мутанта видите перед собой или нет, – швырните в него какой-нибудь мелкий камешек. Увидите, что он пролетит насквозь, и идите смело дальше.

– А если не пролетит? – усмехнулся Бах.

– Ну, тогда попросите монстра сказать что-нибудь. Муты, как известно, не умеют разговаривать. Прозвучит человеческая речь – скорее всего, это кто-то из нас, показавшийся вам чудищем.

Я немного поразмыслил, затем вытащил магазин из обоймы АКСУ. Следом то же самое сделали и мои товарищи. Бородач, правда, недовольно ощерился, явив свои желтые зубы во всей красе, но автомат разрядил. Мария улыбнулась, затем достала из тумбочки кобуру с пистолетом и прицепила к поясу.

– Скиф, – пояснила она уставившимся на нее митинцам, – предпочитаю мини-вариант…

У меня это слово ассоциировалось с метропоездами да давным-давно канувшими в лету азиатами-кочевниками, о пистолете с таким названием я до сих пор не слышал. Но все равно одобрительно кивнул с видом знатока. Петров же еще и бросился помогать девушке цеплять на пояс непонятную холщовую сумку.

– Ой, да уйди ты, – раздраженно отмахнулась Маша. – Я же медик. Думаешь, сама не справлюсь с походной аптечкой?

– Ну что, все готовы? – спросил Александр, обведя взглядом компаньонов. – Тогда в путь…

Пятеро путников вышли на окутанную полумраком платформу. Редкие фонари горели лишь над дверьми поезда да еще возле южного торца станции, на путях. Там располагался блокпост. Да, видимо, перегон действительно нехороший, раз часовые здесь сидят, а не в туннеле. Трое отчаянно зевающих мужиков, увидев нас, ощерились улыбками и молча проводили взглядом. Один из часовых вместо традиционного взмаха рукой показал «козу». И тебе удачного дня, друг…

Чувствуя легкое волнение, я шагнул вслед за остальными в туннельную тьму. То, что здесь необычно, ощущалось очень четко и сразу. Во-первых, звуки. Они чем-то приглушались, будто проходили через толщу воды. Васька из любопытства нарочито громко топнул ногой, но до моих ушей долетел только очень слабый отзвук. Хотя товарищ находился всего в нескольких шагах. Темнота здесь тоже была особенной, не такой, как везде. Лучи ручных фонарей утопали в ней, как в густом тумане. Не проходил сюда и свет с блокпоста. Обернувшись в сторону Строгино, я заметил лишь пару светящихся точек, похожих на светлячков. Через мгновение они и вовсе исчезли.

– Да уж, – пробормотал я, снова поворачиваясь к друзьям.

И тут я понял, что остался в туннеле один-одинешенек. Остальных и след простыл.

– Э-э-э-эй! – закричал я. Точнее, попытался закричать, потому что вырвавшийся из горла вопль был каким-то совсем уж тихим и вялым. Таким макаром никого не дозовешься…

Я сорвался с места и побежал, но никого не догнал ни через пятьдесят, ни через сто метров. Странно, что еще за шутки?! Быть такого не может, я же шел позади всех, а туннель идеально прямой, как кишка! Куда все подевались? Я остановился, чувствуя жуткую одышку. Ох, староват я стал. Да еще и движения что-то замедляет, будто идешь против сильного ветра. Отдышаться никак не удавалось. Более того, мне становилось все хуже – в животе возникла жуткая боль, усиливающаяся с каждым выдохом. Зрение вдруг поплыло, голова закружилась. Чувствуя, как бьется пульс в висках, я попытался позвать на помощь еще раз, но не услышал собственного голоса. А затем я понял, что падаю. На то, чтобы удержаться или хотя бы смягчить падение, сил уже не оставалось. Яркая вспышка света, а затем все окончательно погрузилось во тьму.

Веки были тяжелыми, будто на них навесили пудовые гири. Но глаза открыть все же удалось, хоть и не с первой попытки. Сначала я даже не понял, где нахожусь, но затем напрягся и вспомнил. Темнота, ухудшение самочувствия, пропажа товарищей.

Точно, товарищи! Мысль о них сразу же заставила меня вскочить на ноги. Где они, что с ними? Почему бросили меня, оставив валяться здесь? А может, сами попали в беду? В голове у меня вертелись десятки разнообразных догадок. Может быть, попали в яму или их утащил кто-то. А может, попали в ловушку иного рода? Вот Александр, и Мария например, почему-то говорили об этом месте так непринужденно, будто пройти здесь – плевое дело, а по факту… А вдруг они сами же это все и подстроили?!

Нет, это бред… Задумавшись, я даже не сразу обратил внимание на то, что чувствую я себя отлично. Будто и не падал недавно без чувств. Недавно? Кстати, а сколько я здесь провалялся?

Столько вопросов… Бездействием их не решить. Отряхиваясь от туннельной грязи, я побрел по туннелю. Направление я потерял, но это неважно. Либо дойду до Строгино, либо до Крылатского. Рано или поздно найду товарищей…

Впереди показалась залитая светом станция. Кажется, Строгино. Ну что ж, узнаем про Зурко, если же их нет, пойдем в другом направлении…

Выйдя к платформе, я сощурился и застыл на месте. Нет, это не Строгино. Но и не Крылатское. Хотя залитый светом полукруглый свод был до боли знаком. Митино!

– Быть того не может… – прошептал я. Как я здесь оказался? И кто меня сюда притащил? Почему бросили валяться в туннеле? И почему никто меня не встречает? Взобравшись на платформу с ловкостью уличного кота, я окинул взглядом станцию и в ужасе замер. Кажется, я нашел ответ на последний вопрос… Повсюду, куда ни кинь взгляд, – трупы. Раздувшиеся до неузнаваемости, распухшие до бесформенного состояния тела. Мои друзья, знакомые и просто земляки – все были здесь…

– Нет! – воскликнул я.

Невозможно! Это морок, ночной кошмар! Пора избавляться от него. Вот только ущипнув себя за руку, я не проснулся. Все осталось неизменным. Не помогло ни мотание головой, ни отвешенные себе же затрещины. Что за хрень? Я что, не во сне?!

– Ну, здравствуй, Яша, – раздался чей-то хриплый голос сзади.

Обернувшись, я увидел грузного мужчину, тяжело ковыляющего по гранитному полу. Нормально идти ему мешал его собственный живот, невероятно огромный, похожий на воздушный шар. Ноги человека напоминали слоновьи, руки – насаженные на пеньки от деревьев грабли. И лишь его лицо все еще оставалось неизменным. Сенька…

– Ах ты ж сука… – процедил Макаров, тяжело дыша. Слова ему давались с трудом, приходилось буквально выталкивать их изо рта непослушным языком. – Я ж тебя. Как друга. Попросил. А ты. Кинул. Всех. Нас.

– Я не… – попытался оправдаться я.

– Кинул! – крикнул управляющий. – Теперь. Мы все. Трупы. Все. И я. То…же.

На шее у моего друга рос огромный зоб, и говорить старику с каждым словом было все сложнее.

– Ты. Тоже… сдох-нешь. Я те-бя. Пря-мо здесь… Гни-да. – Правая рука Сени со сжатым в ней огромным револьвером начала подниматься.

Твою ж мать! Надо мотать отсюда, срочно! Пока есть хотя бы крохотная, но фора. Хотя бы пара секунд!

Я спрыгнул с платформы и зайцем метнулся обратно в туннель. Но и Макаров не дремал. Несмотря на то, что раздувшиеся пальцы не сразу позволили ему нажать на спусковой крючок, громом грохнул выстрел из «Питона»…

– Яков, очнитесь. Очнитесь же! – я ощутил, как кто-то сильно и очень настойчиво меня трясет. Затем последовала пара жестких пощечин. Это и заставило меня открыть глаза. Моему взору предстало бледное и очень обеспокоенное лицо Василия.

– Вася… – пробормотал я. – Так значит, это сон?

– Наверное, – ответил юноша. – А что вы увидели?

– Да так, кое-что очень неприятное, – сказал я. Затем оглянулся по сторонам и удивленно уставился на Петрова.

– Слушай, а остальные где?

– Понятия не имею, пожал плечами Петров. – Я их сам потерял из виду. Пошел вперед побыстрее, а тут вы… ты лежишь.

– Странно, – хмыкнул я, поднимаясь на ноги. – А мне вдруг хреново стало так, что словами не опишешь. Странно здесь как-то. Жутко.

– Это потому, что ты трус, – ухмыльнулся Вася, – и слабак. Зачем Макаров тебя выбрал, непонятно.

– Чего?! – возмутился я. – Да как ты смеешь?!

– Жалкое ничтожество, не способное постоять за себя, – все тем же холодно-насмешливым тоном продолжил Василий. Зрачки парня расширились и стали светиться кроваво-красным светом – Тебя пора кончать, пока ты все не запорол.

Змеей метнувшись ко мне, Петров со всей силы толкнул меня. Больно ударившись о тюбинг, я попытался было вытащить нож, но понял, что не могу даже шевельнуться. Лже-Вася оскалился, явив огромные клыки, которым позавидовал бы сам Дракула. Мгновение, и острые зубищи впились мне в шею…

Странно. По идее, крик не должен был вырваться из перегрызенного горла, а поди ж ты, вырвался, да еще какой! Я даже не понял поначалу, что снова оказался на полу, а Василий исчез, будто его не было. Зато вместо него куда-то в сторону резко прянул чей-то силуэт.

– Едрить! – раздался голос из темноты. – Яков, с тобой так заикой сделаться недолго. Сначала в комнате напугал, затем тут…

Александр!

– Я… прости, – прохрипел я. В горле было сухо, как в Сахаре, да и голова побаливала. Наверное, из-за падения.

– На, выпей, – к губам прикоснулось горлышко алюминиевой фляжки, – полегчает.

Я сделал несколько глотков воды, и мне действительно стало легче. Саша помог мне подняться на ноги. Слабость все еще ощущалась в теле, но постепенно сходила на нет.

– Эк тебя зацепило, – сочувственно сказал Зурко. – Терять сознание здесь нельзя, можно не очнуться. Ты как вообще, идти-то сможешь?

– Смогу, – ответил я. – Э… А где наши-то?

– Не знаю, – произнес Александр.

– А… Ну понятно, – хмыкнул я и с размаху врезал Зурко кулаком в скулу.

– Ты охренел?! – воскликнул Строгинец, ударив меня коленом в живот. Удар получился смачным, я согнулся от боли и снова упал бы, не подхвати меня Саша. Боль была самой настоящей.

– Теперь не сомневаешься, что я настоящий? – улыбнулся парень.

Сощурившись, я пытался разглядеть в тусклом свете фонаря глаза товарища. Не горят ли они красным или еще каким светом? Вроде как нет. Кстати, а в том видении с Василием вообще фонарей не было!

– Но где… Где Бах? – тяжело дыша, спросил я. – Мария где, Вася?

– Видишь ли, – последовал ответ. – Я не зря приказал держаться вместе. Здесь же аномалия, чтоб ее. Она может так мозги запудрить, что ты попутчиков не увидишь вовсе, стоит упустить их из виду. Так и не найдешь их, пока вы из перегона не выйдете. Эта дрянь вообще на многое способна.

– Но что это? Опять ментал какой-нибудь?

– Не знаю, – пожал плечами Александр. – Но вряд ли это мутант. Скорее галлюциноген или что-то вроде этого. Наверху же раньше целый природный парк был рядом, Серебряный Бор назывался. Заповедная территория, папа о ней всегда восхищенно так рассказывал. Но теперь там могла какая-нибудь пакость завестись, которая споры сюда запускает или еще что. Потому что живое существо нам ни разу за двадцать лет так и не попалось. Увы, но от этого не защищает ни противогаз, ни химза, так что придется потерпеть. Ну, ничего, так доберемся.

– А наши как же? – Спросил я.

– Я дал им приказ двигаться дальше, если мы потеряемся. Я отвернулся всего на секунду, затем смотрю, нет их. Так что идем быстрее. Выйдем из опасной зоны, а там либо мы наших подождем, либо они нас. Главное – двигаться, и побыстрее!

И мы пошли. Вот только быстро это делать никак не получалось. Тьма стала не такой плотной, зато более осязаемой – мне казалось, что она смотрит на меня. Сверлит глазами спину и затылок. Обернешься, и никого не увидишь, луч фонаря выхватит рельсы со шпалами да тюбинги. Но стоит снова повернуться вперед – ощущение слежки возвращается. Что еще темнота скрывала – неизвестно, но за границами кругов света творилась какая-то чертовщина. То и дело на стенах и на полу туннеля возникали чьи-то искривленные тени. Одни напоминали человеческие силуэты, другие – нет. Время от времени слышался шорох чьих-то шагов, скрежет когтей, рычание, сопение, шлепки ног или лап по лужам. Один раз я услышал щелчок затвора, будто кто-то возился с огнестрельным оружием. Звук прозвучал настолько отчетливо, что я остановился и долго озирался, вертя фонарем во все стороны. Александр тоже шел тяжело, порой останавливаясь и время от времени швыряя в разные стороны мелкие камешки.

– Да уж… – пробормотал я после получаса ходьбы, – слушай, мы так параноиками станем здесь. Давай лучше так: если кто увидит какую-нибудь зверюшку или услышит что-нибудь, то спросит об этом другого. Если ты услышишь то же, что и я, тогда уж начнем бояться.

Сказано – сделано. Стало полегче, но лишь отчасти. Напряженность никуда не делась, и ощущение слежки, терроризировавшее нас, – тоже. Через некоторое время я почувствовал странный сладковатый аромат. Сначала он почти не ощущался, но по мере продвижения становился все сильнее и неприятнее. Что-то очень знакомое… Запах разложения! Как будто кто-то умер и провалялся здесь с месяцок. Мне даже показалось, что я вижу источник вони – десятки облезших, изъеденных червями человеческих тел, которые повсюду валяются в перегоне. Пожелтевшие черепа глядели пустыми глазницами и ехидно скалились…

Да ну, ерунда! Я помотал головой и видение тут же исчезло. А вот с запахом такой фокус не прошел – наоборот, он только усилился, отчего у меня заслезились глаза, а к горлу подкатила тошнота. Содержимое желудка удалось удержать, но пришлось остановиться и откашливаться. Зажатый в руке фонарь выскользнул и упал на пол. За всем этим я даже не почувствовал, как в плечо мне попал мелкий камешек. Лишь услышал, как он, упав, стукнулся о рельс.

– Скажи слово! – завопил Александр. Я попытался ответить ему, но из горла вырвался лишь все тот же кашель. Строгинец зарычал, выхватывая нож…

– Стой! – крикнул я, но Зурко уже не реагировал на голос. Он метнулся ко мне и ткнул клинком, целя мне в живот. Вот только взмах вышел довольно вялым и неуклюжим – должно быть, парень нечасто пользовался ножом. Перехватив руку товарища, я резко дернул ее на себя. Александр сделал несколько шагов вперед и, споткнувшись о мою вытянутую ногу, потерял равновесие и упал. Раздался приглушенный стон – при падении Зурко приложился головой о тюбинг. Нож вылетел из его руки и, звякнув, пропал где-то в темноте. Отскочив, я подобрал фонарь и приготовился к продолжению банкета на тот случай, если Зурко снова набросится на меня. Но вместо этого Саша уставился на меня прищуренными от слепящего света глазами.

– Яков? Но где?… – тут Строгинец осунулся. – Я что, на тебя напал?

– Ну… Попробовал, – ответил я.

– Подлодку мне в глотку! – выругался Александр. – Прости, пожалуйста. Я думал, что это не ты, а… В общем, неважно.

– Ничего, – улыбнулся я. – Только неплохо было бы ждать ответа чуть дольше, а то я же нифига не успел…

Тут позади раздался шум. Обернувшись на звук, я увидел, как туннель заливает яркий электрический свет, гораздо мощнее, чем у допотопных ручных фонарей. Затем из-за поворота с грохотом вырвалось стальное чудище с двумя круглыми фарами. Метропоезд.

– Очередной фантом, – хмыкнул я.

– Нет… – протянул поднявшийся на ноги Александр, – вообще-то я тоже вижу поезд.

Мы застыли в изумлении, даже не успев испугаться, головной вагон ревущего состава налетел на нас и, не причинив нам ни малейшего вреда, прошел насквозь. Я обомлел, видя, как прямо через меня быстро-быстро проплывает стальной пол, двери, окна, поручни, сиденья, пассажиры. В одном из вагонов оказалась маленькая девочка лет восьми. Она особенно мне запомнилась своим безмятежно-веселым видом. А еще – звонким и заливистым смехом, хорошо различимым даже сквозь стук колесных пар. А через несколько секунд передо мной вновь предстали рельсы и тюбинги – поезд проехал. Я обернулся, но позади ничего не было. Шум колес резко стих, словно кто-то его отключил.

– Ну и ну… – пробормотал Зурко, поправляя волосы, растрепанные вполне реальными порывами ветра. – Поезд-призрак. Говорят, что встретить его – к очень большой беде.

– Он часто попадался вашим? – спросил я, все еще шокированный увиденным.

– Было пару раз, – ответил Александр. – Правда, я не разговаривал с теми людьми лично, только пересказы слышал. А отец мой говорил, что все это полная фигня. Ну, про несчастья…

Голос у Строгинца был тихим и печальным. Похоже, парень тоже впечатлился и теперь успокаивал сам себя. Неожиданно он повернулся ко мне и произнес:

– Слушай. Я тебя очень прошу – не позволяй сестренке моей влипать в неприятности. Она у меня буйная и импульсивная, может не рассчитать свои силы. А я не хочу для нее неприятностей.

– Чего? – не понял я.

– Что? – переспросил Зурко.

– Насчет Марии ты что сказал?

– Я? – удивился Александр. – Да ничего. Вообще ни слова.

Я изумленно уставился на товарища. Никакого понуренного взгляда, и тон у него как-то резко сменился. Очередное видение что ли?

– Я просто… – начал было я, но мой голос внезапно потонул в истошном женском крике.

– Маша! – заорал побледневший от ужаса Зурко, и стремглав бросился прочь. В мгновение окна он выскользнул из моего поля зрения и пропал в темноте.

– Подожди! – крикнул я, подхватив с пола оброненный парнем нож. А когда поднялся и посветил фонарем в сторону друга, то увидел, что туннель впереди совершенно пуст.

– Что за… Александр! Саша!!!

Молчание. Лишь эхо отвечает. Та-а-ак, похоже, дальше придется идти одному. Я нагнулся, чтобы поднять мелких камешков, и увидел, что пол весь кишит скорпионами и сколопендрами.

– Да ну, – хмыкнул я и рубанул одно из насекомых ножом.

Как и ожидалось, лезвие прошло сквозь него, звякнув о бетон. В тот же миг членистоногие исчезли. Набрав гальки, я двинулся вперед. Порой на моем пути возникали видения, иногда даже достаточно интересные. Так, один раз из технического туннеля выпрыгнул минотавр, но тут же бесследно растворился. Подобные фантомы все больше напоминали комнату страха в каком-нибудь парке развлечений. Темнота, и всякая нечисть выпрыгивает и норовит напугать… Бутафория это все.

Вот только что с моими товарищами? В порядке ли они? Как все это переносит Вася? А Мария? Действительно ли Сашка услышал именно ее крик?

Внезапно прямо на мою макушку свалилось что-то мокрое и липкое. Вздрогнув, я выронил камешки и, дотронувшись рукой до головы, посмотрел на свои пальцы. Они были окрашены красным.

– Кровь… – пробормотал я.

Тут же еще одна огромная капля упала мне на лоб и, оставив множество мелких брызг на стенах туннеля, стала медленно стекать по моей щеке. Не только выглядит, но и ощущается как настоящая…

Посмотрев наверх, я увидел Баха. Точнее, его останки. Переломанное и выпотрошенное тело солдата было прибито к потолку огромными гвоздями, на бородатом лице застыл ужас. Вскрикнув, я отвернулся. Что за дрянь? Кто это сделал?! Случайно мой взгляд упал на собственную вымазанную кровью руку. Что-то было не так. Присмотревшись, я понял, что мои пальцы слишком длинные и как-то странно искривлены.

– Ну, все понятно, – захохотал я и изо всей силы хлопнул себя ладонью по лбу.

Затем снова посмотрел на свою руку. Никакой крови, и с пальцами все в порядке. Лоб тоже не испачкан и трупа над головой, само собой, нет. Дебильный глюк, навеянное сновидение! Ну, теперь-то будет легче бороться с этой дрянью. Похоже, здесь те же принципы, что и во сне. А как можно узнать, находишься ли ты в царстве Морфея? Посмотри на свои руки. Если они выглядят не так, как обычно, то ты не в реале, дружок…

Метры оставались позади. Тьма стала еще гуще, но я шел с улыбкой на лице. Меня не волновало даже вернувшееся ощущение слежки. Нет здесь никаких мутов, они не выдержат кошмаров, насылаемых этой напастью. Один раз мне послышался знакомый хриплый голос, распевающий смутно узнаваемую песню. А что, это идея! Может, это поможет бороться с видениями? А ну-ка… Я принялся прокручивать в голове куплеты различных песен и стихов. Даже пропел вслух «Марш защитников Москвы». Досаждающие фантомы мгновенно отступили, превратившись в ничто. Вот так-то, найден еще один способ победить аномалию! А ну-ка, запевай громче!

Внезапно меня снова скрутила сильная боль. Похоже, перегон решил взяться за дерзкого человечишку всерьез. Голова, казалось, сейчас расколется. Взгляд, брошенный на руки, не помог – более того, я увидел, как на них вздуваются вены. В висках сильно пульсировало. Прикоснувшись к ним, я ощутил вздувшиеся лимфоузлы. Твою ж мать!

– Ты тоже заражен! – раздался не пойми откуда торжественный голос Макарова. – Ты труп!

Болезнь! Неужто она все-таки достала меня. Но как?

– Да никак! – внезапно ответил кто-то из темноты. – Ты дебил полный! Если бы тебя заразило, ты бы сдох еще в Содружестве. Мгновенная смерть в течение получаса, не забыл? Так что не ной! Встань и иди.

А ведь и правда…

Боль стала затихать. Кто-то избавил меня от кошмара. Но кто?

– Дед Пихто! – заорал невидимый собеседник. – Знаешь, ты чересчур тормозишь. Бегом отсюда, пока мозг не взорвался!

Хоть неведомый спаситель не показывался на глаза, но его голос прямо-таки переполняла убедительность. Развернувшись, я приготовился задать стрекача, но замер. Потому что туннель впереди разветвлялся на три. И все три, похожие друг на друга как отражения, уводили только в одном направлении.

– Хы, ерунда, – хмыкнул я. – Это как в анекдоте: если вы напились так, что у вас в глазах двоится, а вам через мост переходить, то пейте еще. Дождитесь, пока троиться не начнет, и идите по среднему мосту…

– Ну-ну, – произнес голос, – а ты уверен, что прямой путь всегда самый верный?

– Слушай, отстань, а! – воскликнул я.

– Знаешь, иногда лучше прислушаться к советам. Особенно, если их дает близкий тебе человек, – ответили откуда-то сзади.

Слишком знакомый голос… Повинуясь порыву, я обернулся и увидел стоящее прямо на рельсах зеркало, отражающее меня в полный рост. Отражение по-дружески мне подмигнуло, а затем исчезло вместе с самим зеркалом.

– Ну и хрень… – пробормотал я.

Прямой путь не всегда верный…

Поддавшись импульсу, я рванулся в правый туннель и помчался по шпалам. Бежать. Неважно куда, лишь бы не останавливаться. И пропади пропадом весь этот туннель и то, что его населяет!

– Яков, стой! – крикнул кто-то сзади.

Ну-ну… Не дождетесь. Даже оборачиваться не стоит!

Вдруг я почувствовал, как кто-то очень тяжелый повис у меня на плечах. Мои ноги подогнулись и я повалился на рельсы. Выроненный фонарь улетел в темноту.

– Исчезни нахрен, видение! – воскликнул я.

В ответ получил такую затрещину, что голова у меня дернулась и я едва не лишился сознания.

– Эй-эй! Не нужно так сильно! Отпусти его, он сейчас оклемается, – послышался чей-то обеспокоенный голос. Неужто?…

Я открыл глаза и увидел их. Василий, Мария и Александр стояли совсем рядом. А тем, кто держал меня, оказался Бах.

– Успокойся, Яш, – тепло произнес Александр. – Кошмар уже позади. Взгляни-ка лучше туда.

Я повернулся и увидел горящий свет прожекторов. Совсем рядом находился блокпост. Кажется, мы все-таки добрались до Крылатского.