Плыли долго. Егор, стараясь не обращать внимания на галдеж сидящих вокруг людей, постепенно успокаивался. Море плавно раскачивало катамаран, то поднимая, то опуская его на волнах. Прибрежный ландшафт, хотя и был по сути своей однотонным, все же приковывал взгляд, заставляя всматриваться в разрушающиеся под натиском моря горы. Города и городишки со своими бухтами и пляжами, попадающиеся по пути, внимания Егора не занимали, он, вообще, последнее время чувствовал жуткое отвращение к людям и местам их сборищ. Смотрел на улыбающихся, общающихся между собой курортников, и видел не смех и улыбки, а только лицемерие и предательство, и у каждого за спиной нож, который тот готов вонзить в спину собеседника, появись хоть одна малейшая возможность. Свой же нож, спрятанный до нужного случая, он при этом оправдывал необходимостью и своей личной правдой.

Антон, в своей прежней манере, пытался разговорить Егора. Пару раз пошутил, пару раз, что-то вспомнил, попытался пофилософствовать на тему вечного и прекрасного, плескающегося вокруг их желтого катамарана, но, не найдя поддержки у собеседника, умолк и стал мирно пялится на проплывающие мимо горы, обрывы, лесистые берега и бесконечное число человеческих тел разной степени прожарки, томно пропекающихся под лучами южного солнца, кто так, на сухую, а кто до костного мозга промаринованный местным коньяком, вином и чачей.

Егор несколько раз задерживал свой взгляд на Антоне. Всматривался внимательно и брезгливо. Пытался увидеть ту гниль, которая питала парня во время теракта. Пытался понять, как и за что он смог обречь на гибель и муку столько людей, а главное, его самого заставил выполнить атаку. Всматривался в отвлеченные и увлеченные морем и горами глаза, и не видел ничего: ни алчного прищура, ни глумливой усмешки, ни страха, ни совести, ни жалости. Перед ним сидел простой парень, просто Антон, немного вальяжный, расслабленный и наслаждающийся морской прогулкой. И Егору от этого становилось не по себе еще больше. Все острее разгоралось желание удушить этого человека, прямо здесь на месте. Разорвать ему лицо, выдавить глаза, превратить шею в обмякшую тряпицу. Сорвать с него маску и увидеть истинное лицо дьявола. Ведь это не по-человечески. Не человек пред ним. Монстр. Как можно, сотворив такое, сидеть спокойно, расслаблено, и самозабвенно любоваться красотами береговой линией. Как можно забыть и не помнить крики о помощи и предсмертные хрипы обреченных тобой же людей. Как можно проходить мимо тонущих в слезах и горе выживших, держащих на изодранных коленях своих родственников, друзей, или просто незнакомого человека, который на последнем дыхании, из последних сил протягивает руку за помощью, желая остаться среди живых, желая зачерпнуть у них немножко жизни и себе.

Егора затошнило. Толи от раздумий, толи от качки. Мысли, мысли. Своим тошнотворным потоком они насыщали парня, пропитывали его злобой. И не имея возможности выплеснуться, эта злоба пожирала его, воспламеняла и сжигала, заставляя во всем видеть только худшее, только грязь, только низость и предательство.

— Смотрите! Дельфины! Дельфины!

— Где?

— Вон! Да вон же!

Люди, мирно сидевшие на своих метах, всколыхнулись не хуже того же моря, и оторвавшись от созерцания береговой линии, ломанулись к другому борту, заставив катамаран нервно дернуться и накрениться на один бок. А там за плывущим невдалеке тралом, тянущим за собой полупустые сети, показали свои темные спины несколько дельфинов. Окруженные ореолом кружащих над водой чаек, они, то выпрыгивали, вызывая у глазеющих на них курортников крики возбужденного одобрения, то погружались в воду, заставляя людей затаить дыхание в ожидании нового появления над водой блестящих спин.

Защелкали спуски фотоаппаратов. Но, что можно было сфотографировать на таком расстоянии, да еще без должной фокусировки, стоило лишь догадываться. Профессиональной техники здесь ни у кого не было.

Трал прошел мимо, увлекая за собой свою свиту, и люди расселись по местам, еще некоторое время увлечено обсуждая увиденное.

— Прикольно! — Антон все еще оборачивался назад, пытаясь увидеть, уже далекий трал.

— Что? — нехотя спросил Егор.

— Да вот трал этот с дельфинами и чайками.

— А что прикольного? Ну, трал, чайки, дельфины?

Антон непроизвольно напрягся. Вообще поведение друга его начинало раздражать. Придирчивость, злоба во взгляде, немногословность и постоянная брезгливость в этих кратких словах. Но доктор сказал, что поведение может быть временами неадекватное. Поэтому Антон лишь судорожно сглотнул. Медленно вдохнул и выдохнул свежий, наполненный солью и влагой воздух, придавил всплывающую из глубины души злобу, но придавил не полностью, позволив ей немножко высунуться из-под груза самообладания, и раздраженно продолжил.

— Да просто прикольно, Егор! Море — прикольно! Прогулка эта — тоже прикольно! Трал с сетью — прикольно! Чайки и дельфины! Особенно дельфины — прикольно! Потому что в Москве, нет дельфинов, Егор! Их нет нигде кроме, как на море. И в некоторых случаях в каких-то дельфинариях и цирках. Прикольно, что плывешь в километре от суши и видишь, то, что дома можешь увидеть лишь по телевизору. Вот это, по-моему, прикольно! Ты не согласен?

Егор, не разжимая губ, усмехнулся. Он, только что думавший, что рядом с ним сидит монстр, не знающий ни жалости, ни сострадания, весьма удивился такой сентиментальности парня в отношении дельфинов и телевизора.

— Ладно, — согласился Егор. — Пусть будет — прикольно. Может даже смешно. Что рыбы и птицы…

— Дельфины не рыбы, — перебил его Антон. — Дельфины — млекопитающие.

— Да хрен с ними с твоими дельфинами, будь они хоть рыбами, хоть млекопитающими, да хоть пташками небесными. Похер на них! — неожиданно взорвался Егор. — Ты говоришь прикольно? Но я не вижу ничего прикольного в том, что эти твои млекопитающие и птицы стали постояльцами свалки человеческих отходов! Бомжами, подбирающими и доедающими, то, что вываливается через слишком большие ячейки человеческих сетей! То, что валится из уже обожравшихся, но не сбавляющие темпов жора ртов! Или то, что мы уже не можем съесть, и выкидываем за ненадобностью. Неприкольно! Антон! Не-при-коль-но!

Антон от такого напора даже чуть подался назад. Слишком уж громкой и эмоциональной получилась речь у его товарища. Да и Егор, отчего-то вспыливший, неожиданно налился красным, уголки губ его начали судорожно подрагивать. Он, как видел Антон, уже не злился, он был в ярости, вскипел буквально на пустом месте.

Люди, сидящие рядом с парнями, с любопытством стали поглядывать на них. А Антон, видя, что его товарищ обращает на эти взгляды внимание, заметил и то, что Егору под ними становилось не комфортно, будто они раздражали его еще больше, будто каждый взгляд обжигал его, заставляя дергаться, в попытке уклониться и увернуться.

— Егор, ты конечно утрируешь, — решил сбавить напряжение и перевести тему разговора Антон. — Но в принципе же, это нормально, так жить и питаться. Разве нет? Люди и сами так живут. Давно так живут. Кто может, ест сыто, кто сидит рядом ест вдоволь. А те, кто ниже и еще ниже, само собой не доедают. Но не доедают, лишь потому, что сами решили, что этого им достаточно. Их устраивает жить и ждать подачки, устраивает ни за что не отвечать. Устраивать материть и тут же благодарить того, кто сидит выше.

— Люди по сущности своей — твари, лишь и могущие жрать и гадить. Загаживающие все. Не обращающие внимания на мир вокруг.

— В этом некого винить кроме нас самих, что и сами мы и весь мир кормимся с помойки. Но вообще я не про это сказать-то хотел. Ты знаешь, я, даже увидев сытого и довольного дельфина на помойке, удивлюсь и скажу прикольно, потому что я его вживую и могу увидеть только там. Вот поэтому прикольно. А засроность мира? — Антон улыбнулся. — Ну, пойдем в Гринпис. Будем спасать животных и природу вокруг.

— А на людей похер? — не смог не спросить Егор.

— Да людям самим на себя похер, — шутливо и беззлобно ответил Антон. — Живут, жрут и дохнут, как хотят. Как там говориться: спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— И поэтому они должны были умереть?!

Сказанная фраза и ярость в глазах Егора заставили Антона замереть в непонимании и страхе. Парень физически ощущал готовность товарища броситься на него. И не мог понять, за что и на что такая реакция. Он заметил, что и люди, сидящие вокруг, смотрел на них теперь не с интересом, а с осторожностью.

— Ты вообще, о чем сейчас? — осторожно спросил Антон, делая вид, что не замечает состояния Егора.

— О жизни! — выкрикнул ему в лицо Егор. — О всех их жизнях! — он обвел рукой сидящих вокруг пассажиров. Люди неодобрительно загалдели, стали искать глазами службу безопасности, которой почему-то не было видно. — Или может их тоже всех туда?! А?! — он с силой ударил кулаком по ладони. — Всех разом! И нет! — брызнул слюной Егор.

— Егор, ты чего.? Успокойся, — примирительно затараторил Антон, пугаясь за друга, и понимая, что его куда-то понесло. — Ты может это, водички? — протянул он пластиковую бутыль.

— Да иди ты на хер со своей водичкой! — Егор выбил баклажку из протянутой руки, и та пару раз кувыркнувшись воздухе, рухнула за борт. — Здесь ее и так до хера, воды твоей!

— Да успокойся же ты. Успокойся. Ты чего так из-за дельфинов что ли? Тогда ты прав — не прикольно. Я согласен, — Антон был готов пойти на попятную во всем, лишь бы утихомирить разошедшегося не на шутку друга, пока охрана и в самом деле не подошла. Но та уже показалась со стороны носа катамарана.

— Да пошел ты! — прошипел сквозь зубы Егор, замечая охрану судна и сжимая руками боковую рукоять сиденья, а сам представлял, что на ее месте шея Антона, хлипкая и мягкая. — Успокойся! Я успокоюсь! — он с ненавистью и яростью посмотрел в глаза парню, мотнул головой, как будто сбрасывая что-то у себя с шеи. — Попозже успокоюсь! Вместе упокоимся! — закончил он и отвернулся от товарища, тяжело дыша и не сводя взгляда с танцующих на солнце волн.

— Хорошо. Егор. Все будет хорошо, — не зная, что отвечать и что делать, проговорил Антон.

— Да пошел ты! — еще раз тихо прошипел Егор.

— Молодые люди. У вас все в порядке? — вот и доблестная охрана.

Антон перевел взгляд с них на Егора, который никак не отреагировал на заданный вопрос. Вновь посмотрел на представителей службы безопасности, улыбнулся, развел руками и ответил.

— Да все в норме. Так разошлись немного во мнении, — он еще раз улыбнулся, хотя сам никак не понимал всего того, что здесь произошло.

— Еще раз поднимите шум, высадим в ближайшем порту.

Антон с пониманием кивнул, а про себя молился, чтобы его заведенный товарищ не ответил им ничего колкого. Егор молчал, не оборачиваясь и все еще тяжело дыша. Охрана постояла еще секунду и, не найдя к чему придраться, пошла прочь, оставляя незащищенных граждан рядом с парой неадекватных по их мнению парней.

Люди вокруг все шушукались и огладывались на товарищей. Но продолжения не было. В итоге все успокоились и принялись за дальнейшее созерцание красот и красоток в бикини, уставших сидеть на местах и начавших прохаживаться от одного борта к другому, позируя друг другу на камеры и сотовые. Инцидент же, похоже, остался для всех лишь еще одним интересным представлением, спектаклем, одной из множества уже случившихся и еще множества предстоящих сцен, свидетелями которых они могут стать: море, горы, дельфины и тралы, скандалы и ссоры. Что там еще приготовила им их морская прогулка?

До Феодосии добрались молча. Пересели с желтого катамарана на облупившийся голубой теплоход, и двинулись дальше, наблюдая за пейзажами крымского полуострова. Но любоваться ими уже не приходилось. Даже не из-за каменистого, обделенного растительностью берега возле Судака, а просто из-за произошедшего инцидента, после которого ни один из парней так и не решился начать разговор. Егор, молча, скрежетал зубами, а Антон не знал с какого бока подойти к товарищу и клял себя вообще за инициативу взять друга с собой на отдых.

Время шло, берег становился все зеленее, все чаще теплоход причаливал к нему, и люди неуемной толпой бежали в город, успеть за пятнадцать минут осмотреть что-то там. Что можно осмотреть за пятнадцать минут? Купить стакан пива и детям мороженное?

Егор сидел на месте, не оборачиваясь на гудящую у берега толпу. Антон с начала тоже оставался, а потом в сердцах плюнул на все, и в одиночку поплелся на пляж, смотреть что там и где.

И так, за причалом причал, они, молча, продвигались к Ялте. В Алуште стоянка была подольше. Антон покинул теплоход, оставив Егора предоставленного самому себе и своей непонятной злобе, а сам пошел пройтись по прибрежному парку.

Поездка выходила, конечно, отвратительная, и это притом, что даже середины пути не было пройдено. До Ялты вон еще пиликать и пиликать, а потом обратно.

Парень раздраженно пинал камешки у себя под ногами.

— Эй, хорош пыль поднимать! — чей-то зычный окрик, раздавшийся за спиной у Антона, явно был адресован именно ему.

Антон мельком глянул назад, обдумывая, что же ответить, а шедший за ним здоровяк, а парень был именно крупным здоровяком, уронил на плечо Антона свою массивную, тяжелую руку, заставив парня сбить шаг, да и вообще сильно накрениться в сторону.

— Ну, кто будет пыль подметать? А? — и тут же хозяин голоса неудержимо расхохотался и выпустил Антона, согнувшись пополам от рвущегося из легких смеха.

— Твою же мать! — Антон, потерявший равновесие от сильного толчка, чуть не сел в пыль дороги. — Ну, ты и гад! — он схватился было за сердце, но тут же опустил руки на колени и то же начал смеяться.

Парень наконец-то выпрямился. Высокий, накаченный коротко стриженый блондин.

— Ну что? Сдрейфил? А? — он все еще смеялся, а сам уже в приветствии протягивал Антону руку. — Не узнал?

Антон узнал, но лишь через мгновенье после того, как испугался. Точнее не испугался, а просто опешил от такой наглости со стороны незнакомого человека.

— Илюх, ты? — он пожал протянутую руку. — Как ты здесь? Откуда?

— Илюха. Илюха, — парень явно был рад произведенному эффекту. — Отдыхаю вот. Воздухом дышу. На экскурсию собрался. А ты здесь откуда и куда?

— Да то же вот отдыхаю. На теплоходе вон приплыли. Ну, я и вышел прогуляться.

— На теплоходе? — удивился Илья. — А я сам сейчас на теплоход иду. До Ялты.

— Да ладно? — в свою очередь удивился Антон. — И мы тоже. До Ялты.

— А кто мы? — Илья посмотрел по сторонам, но никого не увидел.

— Да Егор, там, на теплоходе.

Илья на мгновенье остановился и посерьезнел.

— Егор? Так он же в больничке, насколько я помню.

— Так все. Поправился. Вот на курорт вместе решили выбраться. Раны подлечить, так сказать.

— Слушай, — Илья дружески похлопал Антона по плечу. — Так это же просто чудо какое-то, что снова встретились. А? Пойдем-ка скорее к причалу. Может еще и теплоход у нас один? А? — Илья шел рядом, широко улыбаясь своей белоснежной улыбкой. — Антох, ты знаешь, я вообще-то ваш с Егором должник, поэтому с меня поляна.

— С чего это вдруг? — насколько помнил Антон, это именно Илья поставил финальную точку в разборке с гопниками в метро, метко пустив поручень в голову девки с пистолетом.

— Да того, — он по-дружески обнял Антона за плечи и заговорщицки зашептал на ухо. — Я здесь-то отдыхаю, только благодаря той потасовке.

— Это как? — не понял Антон.

— Да так. Те гопники мне в сумку, пока я в вагоне без сознания валялся, свои баблосы кинули, а сами пошли с вами разбираться. Не знаю, откуда они их взяли, но факт есть факт. Менты в сумке особо не ковырялись. Там мои кроссоки все желание исследований отбили. А я дома, уже на следующий день, разбираю и чисто офигиваю. Стольник с мелочью. Ну, думаю, не понесу же я его обратно ментам. Тем более, что те сами виноваты, надо было не отлынивать и полностью выполнять свои служебные обязанности. А они — так, вид сделали, что что-то сделали, и спокойны. А я вот решил на эти деньги отдохнуть, хоть и не планировал вовсе. Так что с меня поляна. И не спорь, — перебил он начавшего возражать парня. — Только на экскурсию вместе сходим. Ok?

— Куда же ты собрался в Ялте?

— Не в самой Ялте. Чуть подальше. Алупка. Воронцовский дворец. Бывал?

Антон отрицательно покачал головой.

— Значит будешь, — Илья еще раз похлопал парня по плечу. — Блин, как же я рад тебя встретить тут!

Теплоход у Ильи оказался тот же, на котором приплыли парни. Радость крепыша просто зашкаливала. Даже холодное приветствие Егора не омрачило его настроение. Илья вообще подумал, что парень его и не узнал вовсе, да и Антон его по дороге предупредил, что у товарища потеря памяти и все такое, поэтому Илья особо и не расстроился.

Егор же, увидев Антона в компании какого-то здоровяка, лишь плотнее сжал зубы. А когда в ходе их разговора понял, что этот парень тоже был в метро во время теракта, так вообще похолодел от ужаса. Он смотрел, слушал общающихся, а сам вспоминал тот день. Вспоминал пятерых парней в черном. Вспоминал, что один из них точно смог уйти. Смотрел на них и понимал, что это не он вел сейчас Антона на «случайную» смерть. Все наконец-то сложилось в его голове. И Антон этот. Сука. Ну как он, Егор, не додумался раньше. С чего это Антон тут с ним такой добрый? Поездка эта? Отдых? Курорт? Да он же сам решил его грохнуть! Убрать свидетеля! Все же спланировано! Этот пассажир белобрысый, как бы случайно встреченный. Антону же самому не справиться с Егором. Конечно, нужен кто-то еще. Вот же он. Этот кто-то еще. Твою же мать!

Егор бестолково улыбался, не слыша парней, на автомате кивал им в ответ, а сам затравлено думал, что же теперь делать. Вот же блин! Сам стал жертвой. Сам загнал себя в угол. Надо было раньше его гасить. Сука! А теперь что? Ждать, когда они начнут свою игру? Ну, давайте, твари, поиграем! Давайте! Куда там вы во дворец направились? Давайте! Во дворец! Будет вам там дом с привидениями и зомби! Твою же мать! Егор аж захохотал от окружившей его безысходности и страха, и видимо попал в одну из рассказанных белобрысым парнем шуток, потому что те и сами засмеялись и одобрительно посмотрели на него. Твари!

Антон был в шоке. Это и в самом деле был дворец. Настоящий дворец, огромный, с множеством залов, оформленных в разных, каждый в своем стиле. Резная мебель, живые картины, металлические подсвечники и статуэтки. Это было шикарно. Чего стоил зеленый холл дворца, называемый Зимним садом, где среди различных экзотических растений стояли мраморные скульптуры. Антон смотрел на девочку в белой сорочке, и не верил, что она ненастоящая, что это лишь искусно вырезанный камень. Сто пятьдесят комнат дворца с интерьером, выдержанном каждый в своем стиле, сады и террасы. Парк возле дворца с его колоссальным «Хаосом» — навалом многотонных не обработанных камней. Такого Антон не видел ни разу.

Завершалась же их экскурсия на «Львиной террасе» — монументальной лестнице с шестью львами, выполненными из когда-то белейшего мрамора. Дух захватывало от взгляда на эти три пары запечатленных в вечности хищников. Беломраморные стражи замка, спящие у нижнего яруса лестницы, просыпающиеся на средней и хищно скалящиеся на верхнем ярусе. Кажется, еще мгновенье и они сойдут со своих каменных лож, а воздух наполниться дрожью от их величественного рычания — предвестника нападения для врагов, и приветствие и приглашение для друзей и гостей замка.

Егор, придурковато скалясь, лыбился всему, чему только мог, и по делу и невпопад. Через шаг он затравлено оглядывался на своих спутников, непринужденно общающихся у него за спиной. Плетущих свои заговоры. Но что ему может грозить среди окружающих его людей. Нет, не здесь. Это только часть пути, по которому Антон решил его провести. Это для отвода глаз. Для внушения ему, Егору, чувства спокойствия. Экскурсия — просто экскурсия. Не здесь. Егор смотрел на окружающее его великолепие дворца и парка и не видел красок. Чернота, окаймленная красным маревом. В полубредовом состоянии он отвечал на вопросы своих конвоиров и будущих палачей. Кивал головой и смеялся. Но сам ждал. Когда они начнут?

Но на «Львиной террасе», спустившись по ней и обернувшись в который раз на Антона с Ильей, Егор сквозь пульсирующую красным темноту в глазах увидел их… И замер, широко раскрыв глаза и перестав дышать на это время. Выход! Он и раньше, конечно, их видел, но с этого ракурса впервые. Он увидел их как тогда, в метро, когда вокруг все взрывалось и рушилось, а сам он был на пороге смерти. Остроконечные зубцы гор, показавшиеся ему непонятными пирамидами. Зубцы Ай-Петри, окутанные туманом и одновременно нестерпимо блестящие, в лучах заходящего солнца. Вот его выход. Его станция. Его спасение и месть. Они-то думают, что — это они его ведут. Нет! Все же правда есть! Недаром ему тогда привиделись эти пики. Недаром он увидел их сейчас. Там все и закончится!

Пелена с глаз Егора спала. Он впервые за весь день почувствовал себя легко. Голова была чистой и светлой. Кровавое марево отступило от сознания, давая ему прийти в себя и в последний раз все хорошенько обдумать. В последний раз. Он знал, что теперь делать. Свежий морской ветер порывом ударил в лицо, сбивая остатки страха и не уверенности и подтверждая правильность его выбора.

— Парни, — обратился Егор к Антону и Илье. Обратился, как между делом. — Может туда? — он указал на воспламеняющиеся в лучах заходящего солнца пики. — Поднимемся?

Илья лишь шире расплылся в улыбке.

— Не вопрос, — обрадовался он Егорову пробуждению. — Там и поляну накроем. Так сказать, за встречу и отдых.