— Ты как живой? Руки, ноги целы?

Моня склонился над зашевелившимся Бесом.

— Эй, алле! — он провел перед лицом товарища горящей зажигалкой. — Слышишь меня?

Выпучив глаз, Николай непонимающе таращился, то на Моню с его зажигалкой, то на замерших у противоположной стены Анню и Миху, то на лежащего связанным какого-то мужика, который, хлопая глазами, что-то сипел в тряпицу, затыкающую ему рот. По виску у мужика на пыльный каменный пол стекала яркая красная струйка. Очень уж яркая для такого плохо освещенного зала.

Бес перестал шарить взглядом по товарищам и попытался осмотреть помещение, в котором они находились, но его попытки родили больше вопросов, чем дали ответов. Темная, небольшая, примерно четыре на четыре, пещера с черной точкой лаза справа от сидящих товарищей. Купол, свод, или что там у нее было, висел над компанией метрах в шести, и свет от импровизированного факела в руках Михи еле доставал до его поверхности. Легкий щелчок по голове заставил Беса повернуться и осмотреть пространство за спиной, которого, как оказалось, и не было вовсе. Он лежал у подножья завала, по которому то и дело скатывались песок и мелкие камешки.

Парень перевел уже более осмысленный взгляд на добивающегося его внимания Моню.

— Ну, очухался?! В который раз спрашиваю: слышишь или нет? — Моня все водил зажигалкой перед лицом друга.

— Слышу, — сдавлено проговорил Бес. — Где это мы?

Моня ухмыльнулся, а потом с что-то шикнув, затряс рукой с зажигалкой, кнопка у которой слишком раскалилась и обожгла пальцы парню.

— Да чтоб ее! — Моня плюнул на обожженный палец и пристально посмотрел на товарища. — Где мы? — повторил он только что заданный ему вопрос. — Это ты нам должен ответить, друг мой. И куда нам теперь идти?

— Я? — удивился Бес. — С какого это перепуга, Я?

— Вот вам и здрасти, приехали. Тебе что башку совсем повредило? — Моня щелкнул пальцами перед носом у Беса. — Значить, как нас сюда со своим демоном тащить он вот он, тут как тут, а как дальше вести, так он ничего не понимает. Давай, давай, приходи в себя.

— Демоном?!

Глаза Беса вновь округлились, и он вспомнил все то, что так хорошо выбила из его памяти эта кратковременная амнезия.

Моня уловил изменения в лице кореша и, улыбнувшись, добавил:

— Вспоминаешь, я смотрю. Ну, давай, давай. Вспоминай.

Бес же все сидел с округлившимися глазами, и, замерев, ждал, что вот-вот сейчас на него вновь навалится и вся тоска и страх и безразличие, которые безотрывно преследовали его на всем пути служению демону. Но секунды летели прочь, дым от почти догоревшего факела Михи, так же безвозвратно рассеивался в сгущающимся над компанией сумраке пещеры, а с Бесом ничего не происходило. Не было контроля, не было приказаний и угнетения. Он вновь был самим собой. Вновь чувствовал жизнь, как тогда в последний раз, когда добрался до своих товарищей за тысячу километров, и когда они сами согласились на сделку с дьяволом.

— Полегчало? — Моня все так же сидел рядом с корешем.

— Есть немного, — все еще сдавлено проговорил парень. — Как мы здесь оказались? Не помню с момента как пришли в горы.

— Да очень просто. Забрались, как ты указал, на эту скалу. Как там она называется?

— Чуфут-Кале, — подсказала, сидящая у стены Анна.

— Вот-вот. Она самая. Там экскурсия еще проходила, и спустились со склона на небольшой выступ, от которого в гору была выдолблена приличная такая пещера, возможно, что когда-то она была жилищем какого-нибудь пещерного человека. — Моня замолчал на секунду, как будто бы что-то вспоминая, ухмыльнулся, а затем продолжил. — Ну, вот спустились мы, значит, — парень кивнул головой на лежащего связанным мужика. — Пассажира вот этого подобрали, точнее он сам к нам причалил. Хотели его, того, со скалы скатить, но подумали, что не нужны нам лишние трупы на руках, а дальше ты нам речь ночью толкнул, да такую, что у меня желание было самому со сколы скатиться. Помнишь?

Бес отрицательно покачал головой.

— Еще бы, помнил, — мрачно усмехнулся Моня. — Ты как начал говорить, я тот час понял, что не ты это. Ну, ты понял меня. Не ты слова эти говоришь, но говоришь так, что охота повеситься. Так это было, что ли проникновенно, откровенно и так одновременно угнетающе и страшно. Как будто душу мою кто-то раскрыл, даже не раскрыл, разорвал двумя грязными, холодными крючьями и начал туда гадить, медленно так, прицельно. Попадая по самому дорогому, самому важному, что у меня есть. Выть аж захотелось, но и дыхание замерло вместе со мной. Не пикнуть, не ойкнуть. А ты все говоришь и говоришь. У Анны аж кровь из ушей пошла, по полу каталась, корчилась. Не помнишь? — Моня на мгновение замолчал, всматриваясь в лицо товарища с неожиданно появившейся неприязнью и злобой. — Миха, на что уж крепкий парень, так и то его, когда сам очухался, у самого края карниза поймал. Сигануть хотел. Еле успокоил. Этот вот, — Моня вновь указал на связанного. — Только он лежал и ржал, глядя, как нас колбасит. А ты мирно уснул, — Моня приподнял брови, подводя итог своей речи. — Вот так ты нам рассказал об очень важном теперь в наших жизнях.

— Что рассказал-то? — чувствуя неопределенную вину, спросил Николай.

— Да что мы ничто! — выдвинув вперед нижнюю челюсть, зло просипел Моня. — Куски мяса, с каждой секундой гниющие все больше, что мы даже не пища кому-либо или чему-либо, мы отбросы, грязь под ногами, и удел наш — сдохнуть поскорее! — глаза Мони начали наливаться кровью. — Что мы живы только благодаря тому, что тебе необходима помощь! Потому что и ты ничто, и сам не справишься! Не доверяют тебе, Коля! Не верят! — Моня уже начал откровенно кричать на товарища, одной рукой, сам того не замечая, шаря по полу в поисках камня потяжелее и поудобнее. — Что по дурости своей мы связались с тем, отчего до конца дней своих не отмоемся, да и после них тоже! А если откажемся, то раньше, чем спустимся с горы, нас навечно упрячут за решетку за то, чего мы не совершали! Понял?!

Лежавший связанным мужик издал звук похожий на смех.

— Моня! — Анна наконец-то встала с пола и, подойдя к парню, нежно опустила свои руки ему на плечи. — Моня, ты как? — она с опасением косилась на зажатый в руке парня камень. — Воды не хочешь?

— Воды? — приходя в себя, переспросил парень. Затем, избавляясь от наваждения, отбросил в сторону камень, как нечто гадкое, противное и со страхом посмотрел на девушку, мол: Что? Я? Нет! Не я! Нет! — Воды, — уже утвердительно сказал парень и встал со своего места.

— Посадят, — промычал связанный мужик и вновь засмеялся. — Всех.

— Кто он? — не обращаясь к кому-то конкретно, спросил Бес.

— Хрен его знает, — оторвавшись от баклажки, ответил Моня. — Мусор какой-то, нас на склоне узнал. Главное на границе, нас и не видели даже. А тут с первого взгляда, — Моня вновь приложился к бутылке. — Мент, однозначно.

— Все. , — подал свой голос Миха, и факел в его руках потух окончательно. — Переходим на фонарики.

Свет в его руке вновь появился, только теперь он был белым и холодным. Светодиодный фонарик ярким мертвым лучом уперся в казавшийся до этого таким далеким потолок, вылавливая на его поверхности все трещинки и неровности.

— А здесь-то мы все же, как оказались? — Бес окинул взглядом стены вокруг себя.

— А это, друг мой, тоже целиком и полностью твоя заслуга, — Моня опустился к стене рядом с занявшей свое исходное место Анной. — Твоя или твоего демона. Когда после своей речи ты благополучно заснул, а мы начали приходить в себя, а над горами стало всходить солнце, то ты, друг мой, не открывая глаз, поднялся, причем не шатался, ровненько так встал, лунатик хренов, подошел к дальней стене нашей пещерки и несколько раз с силой ударил в основание стены. Ладно, хоть нас бы сначала предупредил, ан нет. Долбанул и все, посыпались. Самого вон чуть не придавило, — Моня подобрал лежащий рядом камешек и швырнул его в сторону черного лаза. Посмотрел на Беса и вновь перевел взгляд на дыру. — Это, наверное, и есть наша дальнейшая дорога. Ты как думаешь?

— Других ходов не вижу, — не нашелся, что ответь Бес. — Видать, она.

— Да еще кое-что, — сделал паузу Моня. — Твой демон сказал напоследок, что ждать он нас будет или внизу, если мы справимся с заданием, или наверху в случае, если мы его провалим.

— И? — не понял Бес.

— Что «И»? — огрызнулся Моня. — Думаю, ты свободен от него до конца нашего мероприятия.