Глава девятая. Макар.
Internal organs altered by the disease,
Your brain disabled by the constant pain.
Erratic actions lead my thoughts to the blade,
I’ve lost control, I’ve lost control.
Cannibal Corpse «Evisceration Plague».
Мы с Андреем ошарашенно смотрели на своего друга, который сейчас валялся в нечистотах под ногами. Видок у него был и впрямь потасканным. Бледное лицо, бескровные губы, ободранные руки и невероятный запах мочи вперемешку с блевотиной.
Макар подполз к стене и принял сидячее положение, обессилено прислонившись к прохладному кафелю рядом с надписью «Еби ворон, а не баб». Он что-то шептал себе под нос и редко улыбался невидимому собеседнику.
Дверь в туалет внезапно открылась, впустив Мишку, чьи глаза сверкали праведным гневом.
— Вы тут голубитесь, блядь? Ни на минуту вас нельзя оставить, — Мойша заткнулся и удивленно спросил. — Это Макар?! Пиздец.
— Помоги поднять, — попросил я Андрея и подошел к Макару. Общими усилиями его удалось поставить на ноги, но поддерживать все равно приходилось. — Тяжелый, блядюга.
— Давай его на воздух выведем. Может, отойдет? — вклинился Мишка, потирая мокрые от волнения руки.
— Ага, дверь подержи. Он вообще, как вата. Только обоссаная, — аккуратно ведя друга под руки, мы вышли из загаженного туалета и двинулись на выход, сказав Мишке привести Кису.
За углом бара стояла одинокая лавочка под фонарем, куда мы и оттащили невменяемого Макара. Бояться, что нас тут застукают менты, даже не стоило. Все знали, чей это бар, и спустя рукава смотрели на его обитателей, что частенько вмазывались в туалете и ближайших кустах. Посадив Макара на лавку, я перевел дух и вытащил сигарету. Вторую я протянул Андрею.
Перекурив, я попробовал растормошить друга. Частично это удалось. Макар открыл глаза и тяжело вздохнул.
— Вадик…
— Ну слава богам, живой. Как себя чувствуешь? — спросил я, присаживаясь рядом.
— Говно…
— Это мы знаем, — перебил его Андрей. — Ты куда, блядь, пропал?
— Я говно…
— Ага. Правду говоришь. Еще какое ты говно, — Андрюха присел на корточки так, чтобы видеть лицо Макара. Из-за угла тем временем выбежала Киса, а позади нее плелся Мишка. Подлетев к своему кавалеру, девушка со всего маху влепила ему пощечину. Да так, что голова парня чуть не оторвалась. Андрей сразу оттащил ее в сторонку и принялся что-то тихо говорить. Мишка усмехнулся, глядя на то, как из носа Макара сбегает ручейком кровь.
— Киса, блядь, боксер у нас. Я бы ему яйца еще оторвал. Всех на уши подняли из-за этого обмудка, — заявил он, затягиваясь сигаретой.
— Погоди, Миш. Он вроде в себя приходит. Целительная пиздюлина оказалась кстати, — оборвал его я, придвинувшись к Макару, который криво усмехался.
— Я говно. Слышишь, Вадик? — я кивнул.
— Слышу. Что, блядь, с тобой случилось? Когда ты на тяжелые подсел?
— Расскажу. Осточертело в себе носить, — сплюнул он красной слюной.
— Ебать, — только и мог произнести Мишка. — Андрюх, Кис. Чешите сюда.
Друзья подошли к скамье. Киса была очень бледной и периодически покусывала губу, стараясь не смотреть на Макара. Но тому было все равно. Он уставился в одну точку на земле и достал из кармана смятую пачку сигарет. Затем вздохнул и начал свой рассказ.
«Чуть больше месяца назад, когда мы как раз угодили в ментовку за драку, после клуба я пошел домой. Около подъезда меня ждали. Кто-то ударил сзади по голове, и я потерял сознание. Очнулся в багажнике машины, которая куда-то ехала. Не знаю, сколько времени прошло, но когда машина остановилась, я уже заблевал все, включая себя.
Меня вытащили из багажника крепкие мужики и швырнули на песок. Я был у старого пруда, где мы когда-то отдыхали, если помните. Там стояла еще одна машина, из которой вышел Крест собственной персоной. С ним был Ганс и пяток охранников. Крест сел на складной стульчик и махнул рукой, чтобы меня подтащили к нему.
— Макар, значит? — спросил он у своей шестерки. Ганс кивнул и радостно осклабился. — Так, вот, Макар. Живым отсюда ты можешь не уйти.
— Почему? — спросил я и послушно заткнулся, когда мне врезали ногой по почкам.
— Узнаешь, мальчик. Ты самый разумный из вашей компании, поэтому я и велел тебя привезти. Скажи мне, Макар. Ты хочешь жить?
— Да, — меня пробила дрожь, когда я понял, что все серьезнее некуда.
— Я дам тебе шанс, — ответил Крест, внимательно изучая меня своими серыми глазами. — Ты знаешь, кто я такой и что я могу. Достаточно щелчка пальцами, чтобы убить любого или, наоборот, озолотить. Ганс, к примеру, купил квартиру за пару месяцев работы на меня. Хочешь тоже? Красивых девок, денег, наркоту?
— Я не продаюсь, — соврал я. Кто же не хотел такого? А Крест мог запросто это дать. А мог и все забрать.
— Пиздеж, Макар. Все продается и покупается. Вопрос цены. Я даже знаю, что ты хочешь спросить. Какого хуя Крест самолично занимается проблемой пиздюков вроде вас? Ведь достаточно указать пальцем, и всю компашку зароют на ближайшей свалке. Да?
Я кивнул. Тут он попал в точку.
— Да.
— Ответ прост. Володя к вам привязался. А если все пропадут внезапно, то возникнут вопросы, и даже высокопоставленные друзья не смогут мне помочь. Вы будете моим рычагом давления, хотите этого или нет. Мне похуй! Поэтому вы пока живы. А вот тебе я дам выбор. Но чуть позже, пока мы еще поговорим.
Мне позволили покурить и смочить горло глотком чистой воды. Затем поставили на колени напротив Креста. Он был невероятно спокоен. Будто не раз уже проделывал подобное. Впрочем, это было правдой. Я боялся предположить, сколько людей так и не выбралось отсюда. От этих мыслей стало тошно и захотелось срать. Да, очко заиграло. Это не обычные драки со скинами. Тут все гораздо серьезнее.
— Что ты хочешь мне предложить? — спросил я и вновь получил по почкам. Когда боль отступила, меня вновь поставили на колени.
— Я решаю, будешь ты говорить или нет, мальчик, — с улыбкой ответил Крест. — И на Вы, будь любезен.
— Извините.
— Уже лучше. Я хочу предложить тебе свою дружбу. Подумай, что она тебе даст. Не только деньги, баб и ханку. Еще и уважение червей, которых ты видишь каждый день. Тебя никто не тронет, ибо ты будешь под моей опекой. Не надоело геройствовать, Макар? Парень ты умный. Подумай.
— А если я не соглашусь?
— Ты потеряешь очень много. Я не разбрасываюсь предложениями о дружбе. Как, кстати поживает твоя сестренка? Валя, кажется?
— Не приплетайте ее, прошу, — побледнел я. Крест засмеялся.
— Не думал даже. Просто интересно. Хорошая девочка. Учится, тихая, спокойная. Не то, что ее братец. Ладно, оставим это пока. Скажи мне, Макар. Ты хочешь быть моим другом? Или предпочтешь остаться здесь? Под холодным небом, пока бомжи или менты не найдут твой окоченевший труп.
— Да, хочу быть другом, — жутко захотелось в туалет, и я еле сдержался. Когда ты смотришь в лицо смерти, поневоле начинаешь думать, как бы тебе спасти свою жопу. Когда-нибудь и вы это поймете.
— Хорошо. Будешь работать на меня. И не вздумай меня кинуть, Макар. Второй раз я с тобой говорить не буду. А сейчас ответь на один вопрос. — Я замер, молясь лишь о том, чтобы уйти отсюда живым. — Где обычно гуляет Вадим?
— Я не знаю.
— Пиздишь, уебок. Знаешь. Где? — и тут я сломался. Особенно когда увидел черную сталь пистолета, направленного на меня одним из бойцов Креста.
— Не трогайте Вадима, пожалуйста.
— Я не буду его трогать, — серьезно заявил Крест. — Мне нужно с ним поговорить, один на один. Я хочу убедить его дружить со мной. Ты мне не веришь, Макар?
— Верю, простите. Только я не знаю, где он гуляет. Обычно мы встречаемся в клубе у Вовы.
— Хорошо. Тогда узнай это для меня, — улыбнулся бандит и махнул рукой Гансу, что как верный пес стоял рядом. Спустя мгновение мне под ноги полетел увесистый пакет. Я открыл его дрожащими руками и обомлел. Там лежала толстая пачка купюр. Я столько в жизни не видел. Крест встал со стула и подошел ко мне. — Я щедр со своими друзьями. А ты мой друг, Макар. Помни это. Узнай то, что я просил.
— Да, хорошо. Спасибо, — мне было больно, страшно, унизительно противно, но я сломался. Как ломается ветка вишни под тяжестью снега. Только я был не вишней, я был гнилым сорняком. И понял это гораздо позже».
— Так это ты сдал Вадима? — тихо спросил Андрюха, делая шаг к лавке. Мишка и Киса мгновенно повисли на нем.
— Ага. Но я еще не все рассказал, — поморщился Макар и закурил новую сигарету. — Я говно. Как и говорил раньше.
«Когда я узнал, что Валька собирается на встречу с Вадимом, я сразу передал информацию Кресту. Он клятвенно заверил, что мою сестру он не тронет вообще. Просто поговорит с Вадимом и уйдет. Как же я ошибался, но обратного пути уже не было. Я стал говном, предавшим друга.
Когда Вадика повязали за наркоту, я хотел все рассказать вам, но испугался. Знал, что вы меня не простите, и совершил вторую ошибку, так ничего и не сказав. Тем вечером я впервые попробовал тяжелые наркотики. Мне нужно было забыться, а бойцы Креста предложили дернуть с ними травы. Правда потом перешли на кое-что покруче. Я, как безвольное существо, согласился. С каждым днем я увязал все сильнее и сильнее. Меня ломало, когда я пытался бросить, но ничего не выходило. Если попробуешь, обратного шага не будет. Мой вам совет — даже не пытайтесь. С этой дряни так просто не слезть.
Я спускал на дурь все деньги, у меня пропал аппетит, да и к Кисе уже так не влекло. Я просто забил на нее хуй. Прости меня. Когда вы собрались ехать к Вадиму в СИЗО, я отмазался и сказал, что порвал уздечку. Напиздел. С Кисой я давно не трахался. Зато ебал всяких тварей из Хромой кобылы. И я не мог бы смотреть тебе в глаза, Вадим, если бы решился приехать. Я сдал тебя, и из-за меня ты очутился там.
Со временем я стал тем, кого всегда ненавидел. Ушлепком, который ради дозы готов на все. И случай представился. Я не ночевал дома, телефон свой продал в ломбард, да и вас видеть не хотелось. Знал, что не поймете, блядь.
Однажды я шел через парк с бритыми. Мы хотели найти тихое местечко и там вмазаться. И внезапно встретили Толяна».
Андрей заскрипел зубами и очень сильно побледнел. Киса ахнула и закрыла рот ладошкой. Я мог только сильнее вцепиться в плечо Макара, заставив того закончить свой рассказ. Парень хмыкнул и вытер слезу, сбежавшую по щеке. Затем вновь поджег потухшую сигарету.
«Толик увидел меня с бритыми и удивленно окликнул, а скины буквально озверели. Моментально кинулись на него и принялись избивать ногами. Время было позднее, никого из случайных прохожих не было.
— Макар, — кричал Толик, когда ноги в тяжелых берцах опускались на его голову. А я мог лишь сидеть на земле и смотреть на то, что происходило. Я испугался. Если бы я влез, они бы и меня грохнули. Бритые озверели от вида крови и не успокоились, пока Толя не перестал сопротивляться.
— Ты его знаешь? — спросил меня один из скинхедов со смешной кличкой, Утлый. На самом деле он был здоровым, хоть и баловался дурью.
— Нет, — соврал я. Сколько я себя корил, что не влез тогда. Но тяжело подняться с самого дна…».
Макар не договорил, когда Андрей, швырнув Мойшу в кусты, а Кису на землю, бросился на того, кто предал друзей. Того, кто был свидетелем и невольным участником убийства брата. Он повалил наркомана на лавку и принялся со всей силы дубасить его кулаками. Ярость парня была неутомимой. Он, рыча и закусив губу, выбивал из Макара все, что пережил в те далекие, страшные минуты.
Напрасно мы пытались оттащить его. Веса в Андрее было много, а силы еще больше. Наконец, когда нос Макара хрустнул, друг отошел от лавки и уселся на холодный асфальт. Его грудь тяжело вздымалась, а кулаки были красными от крови.
— Блядь, он же нарик, — ругнулся Мишка и подскочил к Андрею. — Погнали в больницу, быстро. Анализы и все такое. Бегом, блядь. Хуй знает, чем и как он ширялся.
Киса вытерла глаза и блестевшие в них слезы. Затем, подойдя к лавке, плюнула Макару прямо в разбитое лицо и пошла помогать Мойше. Я наклонился к тому, кого мы считали другом и тихо произнес, шипя от злости.
— Не попадайся нам на пути, говноед. Иначе разбитым ебальником ты не отделаешься.
— И что мне делать? — растерянно прошепелявил Макар, выплюнув два зуба.
— Живи пока. А если не сможешь жить, то вскройся. Так поступают пидарасы, вроде тебя, — я развернулся и двинулся к друзьям, которые уговаривали Андрюху поехать в больницу.
Дежурный врач в областной больнице с удивлением посмотрела на компанию волосатых парней и не менее волосатой Кисы, которые вели под руки еще одного. Парень с потухшим взглядом безмолвно позволил взять кровь на анализ и обработать руки. На удивление, Андрей даже костяшки не сбил, и появилась надежда, что он не подхватил какую-нибудь смертельную болезнь от наркомана. Кулаки вспухли, и только.
Доктор, вколов необходимые лекарства, попрощалась и ушла к тем, кто жаждал ее присутствия, а мы двинулись на выход, к ожидавшему нас такси.
Я без раздумий повез Андрея к себе домой. Бабушка его знала хорошо, как знала и о его горе. Мишка и Киса отказались покинуть нас, и мы поехали все вместе.
Заспанная бабушка отрыла двери и, охнув, присела на стульчик в прихожей.
— Бабуль, можно, ребята останутся на ночь? Андрюхе плохо просто стало. В больнице укол сделали, а дома у него никого нет, чтобы присмотреть.
— Конечно, Вадь. Может, помочь чем?
— Нет, уже все сделали. Я ему чай заварю и потом спать уложу, — я провел Андрея в спальню, где оставил вместе с друзьями, а сам умчался на кухню.
— Все хорошо? Ох, бедный мальчишка, — покачала головой бабушка, ставя на огонь старенький чайник.
— Оклемается, ба. Спасибо, что правильно все поняла, — улыбнулся я, обнимая ее.
— Что ты, Вадя. Я же его с детства знаю. Вы еще вместе всегда бегали. Ох. Ладно, хозяйничай сам, а я пойду книжку почитаю. Сна уже ни в одном глазу.
— Беги, бабуль, — я наполнил чашки крутым кипятком и поставил все на жестяной поднос, который и унес в комнату.
Мишка сидел в моем кресле за компьютером, а Киса с Андреем на кровати. Девушка прижала голову парня к своей груди и, ласково поглаживая по волосам, баюкала, словно маленького. Андрей грустно посмотрел на меня, когда я протянул ему чашку с чаем.
— Спасибо, — поморщившись, он отпил глоток и крякнул от удовольствия. — Чай у тебя всегда бесподобный.
— Ага, — поддержал Мишка. — Я готов душу продать, чтобы узнать, как они его готовят. Но, Вадя, блядина такая, хуй признается.
— Изыди, жид, — устало усмехнулся я и согнал его с моего кресла, пересадив на низенький табурет рядом. — Лопайте конфеты. Вам это нужно.
— Спасибо, Вадь, — протянула Киса. — Надеюсь, мы не помешаем?
— Нет, все нормально. Располагайтесь, как удобно.
— Слушай, а у тебя же остались наши старые фотки? — внезапно спросил Андрей, ласково отстранив Кису и вставая с кровати.
— Да. Все в папках лежит, — кивнул я, запуская компьютер. Ребята придвинулись ближе, а Мишка в порыве галантности, уступил Кисе свой табурет, а сам пошел на кухню за другими, для себя и Андрея. Когда все расселись, я открыл папку с фотографиями.
— Ха, смотри. Толян тут еще щуку поймал, помните? — засмеялся Андрей, тыча пальцем в монитор, где застыла фотография с его братом.
— Помним. Она ему чуть палец не откусила тогда, — хмыкнула Киса, затягиваясь сигаретой. Окно было открыто, но ночной холод, наоборот, бодрил наши разгоряченные тела.
— А Миша зайца испугался, когда срать пошел в кусты, — хохотнул я.
— Сами бы его обосрались. Здоровый, блядь, как бык, — буркнул Мишка, легонько улыбаясь. — Давай следующую.
На следующей фотографии была запечатлена вся наша компания. Андрей напрягся, увидев Макара, но выдохнул, когда Киса что-то шепнула ему на ухо.
— Это мы после фестиваля же? — спросила она, прищурившись и вспоминая давние события.
— Да. Вадька вон еще не такой волосатый. На Иванушку-дурачка похож. Его бы еще коровьим дерьмом измазать, и сходство будет феноменальным, блядь, — заметил Мойша, делая глоток чая из своей чашки.
— Толик еще голым скакал, когда какие-то панки рубились на сцене, — вспомнил Андрюха и засмеялся. — Обгорел потом на солнце, и всю обратную дорогу Мишка его кефиром мазал.
— Знаешь, какой соблазн был облизать его? Как вареник, блядь, с вишней был, — Мойша призывно облизнул губы, заставив всю компанию рассмеяться.
— А Киса тогда спиздила бутылку водки у байкеров, — хлопнул я себя по колену и повернулся к покрасневшей девушке.
— Так вы же свою забыли взять, вот я и решила проблему, — уклончиво пробормотала Киса, почесав свой нос.
— Ты им сиськи показала? Да? — Мишка разошелся и принялся теребить свои соски.
— Отъебись, Мойша. Тебе их не дано увидеть, — отрезала девушка, кидаясь в парня конфетой.
— А я видел. Когда мы с Толяном пошли за хворостом, ты в кустах переодевалась, — загоготал еврей.
— Вы потом хворост так и не принесли, кажется? — хитро спросил Андрюха. — Вот оно что. За Кисой подглядывали, негодяи.
— Угу, Мойша еще и дрочил небось — вставил я свое слово. Мишка буркнул что-то и повелел показать следующую фотографию. На ней стояли Толик, Андрей и Макар.
— Знаете, а я чуть было его не убил, — тихо сказал Андрей, сжимая в руках шоколадную конфету.
— Мы уж боялись, что ты вообще озверел, — кивнул Мойша. — У тебя морда была, как у Чубакки.
— Так и было. Потом, что-то щелкнуло, и я остановился.
— Щелкнуло? Ты ему нос сломал, нахуй! И правильно сделал.
— Миш!
— Прости, Кис. Эмоции, характер мягкий.
— Проехали, — надулась девушка, устало потирая виски. В комнате застыло неловкое молчание.
— Спасибо, что вы сейчас со мной, — подал голос Андрюха, закуривая сигарету.
— Брось. Мы же друзья, — нарочито весело улыбнулся я, но никто меня не поддержал.
— Да, друзья, — пробормотал Мишка, думая о чем-то своем. За окном светало, а на стареньких электронных часах возле компьютера показывало полшестого утра. Мы просидели всю ночь, болтая обо всем.
— Это Крест, блядво ебанное, — ругнулся Мишка, нарушив молчание. — Не смотрите так на меня. Он виноват во всем, что случилось. Надо его на кол голой сракой посадить, блядь.
— Что делать будем, Вадь? — спросил Андрей, наклонившись ко мне.
— Нахрапом не возьмешь. С волками жить, по-волчьи выть, — ответил я, смотря в монитор. — Есть у меня пара идей. Хотелось бы услышать ваше мнение.
