Глава шестнадцатая. Полгода спустя.

Спустя полгода мы стояли у могилки Толика и грустно смотрели на его фотографию. И плевать, что фотография была на черном и холодном камне. Ветерок ласково перебирал листья на старых деревьях, что росли по периметру, а свинцовые тучи на небе мрачно нависали над головами. Каждый из нас думал о чем-то своем. И каждый из нас думал о друге, которого не было рядом. О том, кто лежал под толщей тяжелой земли.

Андрей все также стягивал волосы в густой хвост, а руки были покрыты татуировками. Правда, добавилось еще два рисунка. Один он сделал на небольшом свободном участке плеча. Скромные цифры и имя брата. А на груди, с левой стороны, была вторая. Солнце, выглядывающее из-за туч, и имена. Вадим, Михаил и Ксения. Имена его друзей.

Киса срезала дреды, и теперь ее голову украшали короткие каштановые волосы. Совсем исчезли кольца и пирсинг. Только аккуратные серьги висели в ушах. Она сменила яркий и вызывающий стиль одежды на утонченный и элегантный. Животик девушки приятно округлился, и она то и дело проводила по нему ладонью.

Мишка подстригся, и на его голове теперь покоилась кипа, еврейская шапочка. Парень хмурил густые брови и изредка косился на всех нас. Его рука лежала на моем плече, а тонкие пальцы иногда впивались в кожу, если Мишка о чем-то задумывался.

Рядом со мной стояла Валя. За полгода девушка постройнела, а взгляд стал более взрослым. Ее зеленые глаза были сейчас цвета бутылочного стекла, а в уголках поблескивали слезы. Она держала за руку меня, плечом прижавшись к плечу.

Я не изменился. Почти. Лишь нос сильнее искривился. Темные волосы развевались на осеннем ветру, и отдельные пряди так и норовили попасть мне в глаза. Я хотел их состричь, но было невероятно жалко потерять то, что бережно растил все эти годы.

Мы стояли молча и смотрели на черный камень. Ранним утром посетителей еще не было, и можно было спокойно дать волю чувствам и не скрывать слез.

— Представляешь, Толь, — хрипло усмехнулся я. — Андрюха скоро станет папой. У них с Кисой будет маленький.

— Да, мы сами удивились, когда они нам сообщили, — улыбнулась Валя, включаясь в разговор. — Это мальчик.

— Они решили назвать его Анатолием, — глухо произнес Мишка, вытирая мокрые глаза. — Маленький Толик. Дядя Миша будет его учить ругаться, а дядя Вадим расскажет о том, какую музыку нужно слушать. Тетя Валя вместе с мамой и папой расскажут ему о настоящем дяде, который был их другом. О тебе, дружище.

Мишка заплакал, а Андрей, подойдя к нему, принялся утешать чувствительного парня.

— Все нормально, — улыбнулся Мойша. — Характер мягкий.

— Мы все помним о тебе, братишка, — сказал Андрей, опускаясь на корточки и касаясь холодного мрамора дрожащими пальцами. — И мы отомстили за тебя.

— Крест был осужден месяц назад и отправлен топтать места не столь отдаленные. Ему впаяли пятнадцать лет, хоть адвокат и дал на лапу кому-то, — продолжил я. — Гансу тоже не повезло. Примерный сыночек и спортсмен уехал в Сибирь. Ему дали меньший срок за помощь следствию и пообещали оградить от мести своего бывшего босса.

— Если он и вернется, то хорошенько, блядь, подумает, прежде чем совершать новые ошибки, — буркнул Мишка, поправляя шапочку.

— В городе все по-старому. Только наркотиков стало меньше. Вслед за Крестом взялись и за других отморозков. Даже Хромую кобылу закрыли, представляешь? Разрушили мы эти ебучие гнезда. Достаточно одной искры, чтобы возник пожар, — ухмыльнулся Андрей, прижимая к себе Кису. Девушка извернулась и чмокнула парня в шею.

— Володя выкупил «Металлург» за бесценок. После ареста Креста все его имущество пустили с молотка, и байкер был готов. Я даже не удивлюсь, если в его крови есть и еврейская, — хохотнул Мишка, закуривая сигарету.

— Теперь в клубе ведут ремонтные работы и вычищают все говно, что там было. Скоро он откроется, и все косматые вновь ломанутся туда пропивать свои кровные, — хихикнула Киса.

— Макар сейчас проходит лечение от наркотической зависимости и собирается после этого заняться помощью детским домам, — тихо добавила Валя. — Ребята его простили, но он себя так и не смог простить.

Я нежно притянул ее к себе и вытер платочком слезы. Девушка улыбнулась.

— Андрюха открыл свое дело и теперь клепает мебель. Нихуя не поменялось, Толь, — усмехнулся Мишка. — Только теперь ему кажется, что он работает на себя.

— Допиздишься ты, жид, — добродушно засмеялся Андрей. — Ты же сам у меня подрабатываешь. Бухгалтером.

— Вынудил, блядюга. Вадим учится и в свободное время помогает Андрюхе с производством мебели. Эдакий семейный кружок онанистов. Они с Валькой собираются снимать отдельную квартиру. Первый месяц мы не будем к ним приходить. Боимся испачкаться в сперме.

— Иди на хуй, Мойша! — рявкнули мы с Валей в унисон и захохотали.

— Вот, представляешь, что мне терпеть приходится? — Мишка взгрустнул. — Не хватает тебя, дружище. Мы же с детства были вместе. Дружили, шутили, ругались, мирились. Но всегда были вместе.

— Мы и будем вместе, Миш, — ласково ответила ему Киса. — Хоть ты и ебанутый порой, но ты наш друг.

— Да. Пока в Израиль не уехал.

— Никуда ты не уедешь, ебанашка! — взвился Андрей. — Мы тебя не пустим.

Мойша ждал этого ответа и расплылся в улыбке, как кисель.

— Спасибо.

Мы постояли еще немного. Просто молча, вдыхая запах влажной земли, прелых листьев и холодного воздуха. Тучи немного разошлись, и всего на несколько минут выглянуло солнце. Мы щурились и подставляли свои лица еле теплым, ласковым лучам. Такое прикосновение бывает у тех, кого ты любишь.

Каждый из нас подошел к камню и прикоснулся пальцами к фотографии улыбающегося Толика.

— Мы будем тебя навещать, дружище, — тяжело сглотнул Мишка и отвернулся в сторону, чтобы скрыть свою грусть.

В кармане зажужжал телефон. Я достал мобильник и открыл сообщение с неизвестного номера. Текст был кратким: «Торпеда запущена». Тяжело вздохнув, я робко улыбнулся и двинулся следом за друзьями. Солнце уже скрылось за тучами, а с небес принялся накрапывать мелкий дождик. Влага, смывающее все плохое, вновь вернулась. И сейчас небо плакало за нас.