Глава 6
«Потные, толстые пляшут милашки»
(1994–1995)

Ланда и Месхи занялись раскручиванием «Позорной звезды». Правил российского шоу-бизнеса ещё не существовало, тандем придумывал их по ходу дела. Клип «Как на войне» начал постоянно мелькать на экранах центральных каналов. Это удовольствие было недешёвым: горячая ротация музыкального контента являлась официально платной услугой. Но Кадушин за ценой стоять не собирался. Вновь обретаемая популярность давала реальные результаты: «Агату» стали приглашать участвовать в открытых концертах на главных площадях мировых столиц. 25 июня на Красной площади она поздравила с четвертьвековым юбилеем «Машину времени», а 31 августа на берлинской Маркс-Энгельс-Плац группа выступала в концерте, посвящённом окончанию вывода советских войск из Германии. Тем временем было запущено производство нового клипа «Нисхождение», в котором снимались Вадик и Саша. На съёмки они прилетали из Екатеринбурга, где в сентябре группа засела за запись нового альбома.

В студии «Новик-рекордз», как с недавних пор называлась сменившая хозяина «Студия-8», царила нервная обстановка. Как вспоминал Вадик, «тогда, к сожалению, отношения в группе были скорее конкурентными и конфронтационными, нежели дружескими. Это чувствуется даже по записи. По любым спорным вопросам мы голосовали втроём, и кто-то всегда оставался в меньшинстве. Мы называли это "первичным трио" – по аналогии с первичными комсомольскими ячейками из трёх человек». Все три автора «Агаты Кристи» прекрасно понимали, что получившийся продукт не станет чистым искусством ради искусства. То, что в конечном итоге останется на плёнке, будет с ходу засунуто в машину шоу-бизнеса и может сделать их знаменитыми и успешными. Неудивительно, что альбом изначально делался с оглядкой на модное звучание, за которое в «АК» отвечал Саша Козлов: «Не могу сказать, что мы были настолько рациональны, но здоровый элемент продюсерства у нас присутствовал. Мы понимали, что в таком-то году такие-то партии должны играться именно таким звуком».

«Агата Кристи» в Берлине, 1994

Фото из архива Александра Кузнецова

Данью моде стала песня «Абордаж». Как вспоминал Вадим, её «демонстрационная версия у Глеба была достаточно тяжёлой, медленной, поступательной. А в 1994 году как раз в России начал появляться рейв, хип-хоп, электронное направление. Поскольку мы всегда были любопытны до новых жанров, то решили сделать откровенно нойзовую и танцевальную по тем временам песню». Сам Глеб объяснял, что изменение в саунде «вызвано нашим интересом, стремлением к новизне. И даже элементы техно, появившиеся в новых песнях, также объясняются этим. Нам интересны звуковые находки техно и тем более само сочетание техно и рок-н-ролла».

Как вспоминает дипломатичный Кузнецов, «творческие тёрки в коллективе, конечно, происходили, но до драк дело никогда не доходило». Котов описывает атмосферу записи «Опиума» жёстче: «Между тремя людьми шла жесточайшая борьба за то, чьи песни войдут в альбом. Материал Глеба принимался безоговорочно, потому что это был настоящий материал. Для Сани было очень важно, чтобы его мелодии попали в альбом. Он отчаянно бился, чтобы его ноты там присутствовали и чтобы его фамилия стояла на обложке. Он размагничивал плёнки с песнями, которые ему не нравились, а потом по-детски отпирался. Для Вадика главным было просто быть главным, то есть зациклить все вопросы на себя, всем заняться. Во время сведения он хотел добиться одного звучания, а Саня с Глебом – другого. Они стояли над Вадиком, не давали ему сделать то, что он хотел. Тогда старший брат выкрутил на эквалайзере все ручки на какую-то странную частоту. После сведения альбома он продемонстрировал, на какой эквализации происходил процесс. Переделывать не стали».

«Вадик стал приносить гораздо меньше своего материала, – вспоминает Кузнецов. – Он очень дипломатичный по характеру и вида, что проигрывает в творческом соревновании с братом, не подавал. С какого-то момента казалось, что он готов довольствоваться ролью исполнителя, аранжировщика, продюсера, что он потерял интерес к сочинительству. Но иногда творческие амбиции прорывались. "Опиум" был уже почти записан, и вдруг оказалось, что там нет ни одной песни Вадика. На следующее утро он принёс "Чёрную луну" – сжал в кулак все свои творческие силы и создал хит». Котов несколько иначе видит соотношение вкладов в успех этой песни и её авторов: «Текст в любом случае Глеба. В русском роке слова в успехе песни значат минимум 50 %. Глеб мне говорил, что часть припевной мелодии он переделал. Гитарная тема – безусловно, Вадика. Что сделало эту песню популярной? По-моему, сочетание музыки и текста, которое заставляет душу вибрировать. Кто в этой песне заставил вибрировать души? По моему личному мнению, Глеб».

Авторский триумвират объединяло общее асбестовское прошлое. В разгар записи Глеб вспомнил песню, которую Вадик написал ещё в восьмом классе, а Саша идеально вписал её фрагмент в проигрыш «Тоски без конца». Несмотря на явные различия во многом, начиная от творческих методов и кончая характерами, эта троица была способна создавать шедевры только вместе. Именно благодаря описанному диалектикой единству и борьбе противоположностей (в данном случае – творческих) на свет появились две песни, ставшие своеобразными полюсами альбома: «Сказочная тайга» и «Опиум».

Мелодию «Тайги» написал Козлов, которого впоследствии уверяли, что в мировые рок-энциклопедии он войдёт как автор именно этого хита. Саша против такой перспективы не возражал: «Энциклопедия – это вещь для потомков, а не для музыкантов, а нашей группе просто нужны хиты, и надо их делать. Все песни, которые я пишу для группы, всегда получаются очень просто: глубокой ночью я сажусь дома за пианино, за старенькую "Элегию", и начинаю шарить по клавишам. Перед этим мне надо послушать много музыки, выпить чая или кофе… Совершенно необъяснимо появляется мотив, который начинает цеплять самого себя. Дальше уже дело техники».

Именно так родилась мелодия в стиле диско, которую Саша показал коллегам. Те новинку не оценили: «Саня, ты чё? Заканчивай с этим!» Ночью Глеб подумал, что если сыграть эту мелодию в полтора-два раза быстрее, то может получиться что-то забавное. Он нашёл в мелодии какой-то гротеск, написал текст, полный чёрного юмора («У меня на весёлую музыку лучше сочиняются мрачные стихи, а на мрачную музыку, наоборот, – смешные»). Получилась песня. Козлов согласился с таким прочтением своего произведения, и «Сказочную тайгу» записали как весёлый, проходной трек альбома. «В студии мы сознательно решили приблизить её звучание к "Теряют люди друг друга" из нашей любимой комедии. У нас и рабочее название песни было "Иван Васильевич"», – вспоминал Глеб. Хитом эта шутка стала к большому удивлению авторов.

Александр Козлов

Фото Дмитрия Константинова

Второй полюс, песня, давшая имя альбому, появилась в самом конце сессии. «Глеб пришёл, волнуясь, и таким субтильным и неуверенным голосом спел "Опиум для никого", – вспоминал Вадик. – Именно это начальное состояние с кучей эмоций – озлобленности, неуверенности, бахвальства – дало очень прикольный результат. Поэтому "Опиум для никого" – та редкая песня, где сохранился первоначальный вокал. Мы сделали её в течение дня, и она стала украшением альбома».

Вадик вернулся со студии домой под утро. Он сказал жене: «Мы закончили, послушай», – и поставил кассету с песней «Опиум». Таня сползла по стенке на пол и разревелась: «Я думала, что если все песни у них будут такими, то получится просто чума. Я слышала "Опиум" на демонстрационке, где Глеб просто спел его под гитару. Из этой простенькой версии Вадик сделал мощный хит со всеми этими гитарными соло».

Через пару лет, отбиваясь от обвинений в пропаганде наркомании, Глеб пытался растолковать истинный смысл своего хита: «Я не думал, что песня "Опиум" станет так популярна. Это стёб над рокерами и во многом над собой – чёрные одежды, раскрашивание лиц, деланый декаданс». Вадику тоже пришлось сражаться с наркоманской трактовкой смысла хита: «Когда сочинялась эта песня, никто из нас ещё не знал, ни что такое опиум, ни что такое кокаин. Мы были знакомы с названиями наркотических веществ только по литературе времён декаданса и по песенному наследию Вертинского. В "Опиуме" Глеб не говорит о том, что давайте, мол, курить опиум и всё будет ништяк. В моем понимании, "Опиум для никого" – это гимн служению искусству. А вульгарно понимать наши песни могут только стареющие сутенёры от журналистики».

Запись альбома «Опиум» закончилась в ноябре. «Агата Кристи» ещё долго пыталась осознать масштаб того, что она сотворила. «Как это ни эгоистично, "Опиум" – альбом обо мне, – говорил Глеб, автор текста всех песен альбома. – "Декаданс" был сборником баллад о различных явлениях в жизни, "Позорная звезда" – о моих взаимоотношениях с любовью, а "Опиум" посвящён лично мне. В "Звезде" был конфликт "он – она", в новом же альбоме налицо мой конфликт с самим собой. И ничего весёлого в этом нет. Лично мне "Опиум" кажется лучшим альбомом "Агаты Кристи" из всех записанных. Может быть, при первом прослушивании он кажется не таким цельным, как "Позорная звезда", но в нём есть вещи, которые задают тон гораздо более высокий, чем во всех предыдущих альбомах. Когда мы писали "Позорную звезду", я и после записи по инерции продолжал сочинять песни в том же духе. После завершения работы над "Опиумом" я чувствую себя выжатым полностью и не могу писать вообще ничего. Некоторые песни "Опиума" – это мой пик. И я не знаю, смогу ли я написать что-то лучше».

Мастер-ленту с готовой записью отвезли в Москву, где её впервые услышал продюсерский тандем. «Мы не вмешивались в запись альбомов, – говорит Месхи. – Мы считали "Агату" самостоятельными артистами, и было бы странно, если бы начали советовать им переписать какую-нибудь партию. Кроме того, Глеб очень ревностно относился к таким советам. Поэтому мы и не совались. Влияния на запись мы не имели и не хотели иметь».

28 ноября «Агата Кристи» дала сольный концерт в концертном зале «Россия». Тираж «Опиума» ещё не был отпечатан, поэтому решили пока новые номера не исполнять. «Очень тяжёлый был концерт, – вспоминал Глеб. – Раньше-то, как правило, выступали отделением, с программой на час, такой боевой и радостной из "Позорной звезды". А на полуторачасовой концерт пришлось откапывать вообще всё, что шевелилось, какие-то забытые песни». Аншлага не случилось, зал «России» был заполнен примерно на две трети. Это сочли неплохим показателем. Для того чтобы горячее железо ковалось лучше, в топку требовалось подкинуть пару клипов.

Ланда и Месхи занялись отбором материала. «Мы представляли, какие песни из альбома и в какой очередности должны "выстрелить" для лучшей его раскрутки, – вспоминает Владимир. – Когда вышел "Опиум", предыдущий альбом был ещё свеж и горяч. Поэтому мы должны были клипами поддержать внимание перспективного сегмента аудитории – девочек, переключившихся от попсни на что-то более интересное. Возможно, некоторые считали наши методы попсовыми, но мы выбирали треки, которые сразу могут выстрелить и привлечь внимание публики к более тяжёлым концептуальным вещам. Мы всегда старались выбирать для раскрутки песню Вадика, песню Глеба и песню Козлова. Мы сами настаивали на этом негласном балансе. Глеб протестовал против такого подхода, ему казалось, что его песни лучше всего отражают суть группы. Но мы, решая, на что будут сниматься клипы и тратиться деньги, брали номера, захватывавшие разные сегменты рынка и создававшие большие возможности для продаж. Поэтому попсовая музыка, которую писал Козлов, всегда была нами востребована».

Продюсеры настояли, чтобы первым начали снимать клип на «Сказочную тайгу». Глеб был против – это якобы не соответствовало концепции альбома, но его удалось переубедить. Тем не менее именно под его давлением сами музыканты почти не принимали участия в съёмках – концертные кадры были сняты в ноябре на репетиции в ГЦКЗ «Россия».

Для актёра Виктора Конисевича клип «Сказочная тайга» стал первым опытом работы режиссёром: «Когда Володя Месхи дал мне послушать песню, на которую предстояло снимать клип, я сразу вспомнил фильм "Иван Васильевич меняет профессию". Я предложил взять народных артистов, которые играли там, и сделать посвящение Леониду Гайдаю. Актёры через двадцать лет смотрят на себя в заброшенном кинотеатре. Изменилось всё, поменялся строй, страна…» Убедить постаревших актёров вспомнить молодость оказалось не очень сложно: выяснилось, что некоторые из них не встречались после выхода фильма на экраны, а некоторые даже не пересматривали знаменитую комедию. Первым поддался на уговоры Юрий Яковлев. За ним согласились Леонид Куравлёв, Наталья Крачковская, Наталья Селезнёва, Александр Демьяненко, который специально приехал из Санкт-Петербурга. Отказался от съёмок в клипе только Михаил Пуговкин: он жил в Ялте и неважно себя чувствовал.

Кадры из клипа «Сказочная тайга»

Пары объявлений на радио о приглашении массовки для съёмок в клипе «Агаты Кристи» оказалось достаточно, чтобы морозным утром в назначенном месте собралась толпа фанаток. Девчонки так азартно стали выпрашивать автографы у подъехавших народных артистов, что те растаяли и безропотно выполняли все требования явно робевшего молодого режиссёра. Последним фрагментом ностальгически красивой картинки стала не прописанная в сценарии чёрная кошка, шмыгавшая в пустом кинозале. Все тут же вспомнили, что в «Иване Васильевиче» кошка тоже играла важную роль, сочли это хорошим знаком и вставили животное в клип.

Клип «Сказочная тайга» имел такой оглушительный успех, что его признал даже Глеб: «Хороший клип получился, грустный, ностальгический. Большая заслуга режиссёра, что он смог собрать всех актёров, снимавшихся в старом фильме. Из Израиля потом звонила дочь Яковлева и рассказывала, что, когда смотрели клип, – все рыдали. Я ей ответил, что нечего было уезжать». Назидательное внушение Глеба «презренной эмигрантке» звучит особенно весомо, если учесть тот факт, что известная актриса Алёна Юрьевна Яковлева никогда не уезжала в Израиль.

Одновременно со съёмками «Тайги» режиссёр Анатолий Берсенёв в одном из павильонов «Мосфильма» приступил к работе над клипом «Опиум для никого». Красивые кадры с курящим человеком, вошедшие в клип, имели давнюю историю. По словам Вадика, это были «фрагменты дипломной работы Анатолия на режиссёрских курсах ВГИКа – короткометражного фильма, где Гребенщиков поёт песню на музыку Вертинского и слова Гумилёва. Режиссёр не хотел, чтобы его работа просто валялась на полке, и сделал так, чтобы хотя бы фрагменты из неё увидели». Основная актёрская работа тяжким грузом легла на плечи Глеба: «Я актёр очень плохой. Меня заставляли изображать эмоции. У профессиональных актёров есть специальные приёмы, а мне было очень жёстко и тяжело». Первый вариант клипа группе активно не понравился. Пришлось его перемонтировать, причём Вадик принял в этом процессе самое активное участие.

Кадры из клипа «Опиум»

На съёмки клипов «агатовцам» теперь не приходилось летать из Екатеринбурга. Вот уже несколько месяцев фактическим местом проживания группы стал подмосковный пансионат «Горки Ленинские», принадлежавший «Росремстрою». Уральцы останавливались здесь и раньше во время своих всё более частых и всё более продолжительных визитов в столицу. «Живём мы в Екатеринбурге, а в Москву наезжаем вахтовым методом деньги зарабатывать. Такой шоу-бизнес-вахтовый посёлок под названием Москва», – говорили «агатовцы» летом 1994 года. В ноябре вся группа перебралась в столицу окончательно, сделав пансионат «Горки» своей штаб-квартирой.

«Горки» казались гораздо выше Уральских гор, и с них открывались самые радужные перспективы. «В Екатеринбурге я для себя будущего уже не видел, – говорит Вадик. – Мне было интересно попробовать себя где-то ещё. Возможно, на Урале развитие группы и не остановилось бы, но у каждого своя судьба – мне было предначертано приложить свои силы в столице. Сама логика моей жизни развивалась именно так». Ностальгии по малой Родине поначалу никто не чувствовал. «Особой тоски по Свердловску я не испытывал, потому что не считал этот город своим, – вспоминал переезд Глеб. – Что тот город был для меня чужим, что Москва. Если бы Свердловск был единственным родным городом, тогда может быть, всё было бы больнее значительно. А так у нас уже была пережита такая боль, когда расставались с Асбестом каждый в своё время: вначале променяли Асбест на Свердловск, потом Екатеринбург на Москву».

Пансионат «Горки Ленинские» представлял собой трёхэтажное здание на охраняемой территории в двадцати минутах езды от МКАД. В двадцати комфортабельных одно- или двухкомнатных номерах жили с семьями сотрудники «Росремстроя». Первое, что видел любой посетитель – компанию из 10–15 детей, вечно сидевших в холле первого этажа и резавшихся в «Dendy». Это сразу настраивало на семейный лад. Номера были полностью обставлены, в некоторых имелись даже небольшие кухни, но большинство жильцов предпочитали питаться в открытом почти круглосуточно ресторане с баром. Неудивительно: до ближайшего магазина, находившегося в Москве, приходилось долго пилить на автобусе № 439.

Пансионат «Горки Ленинские»

В этот оазис благополучия и заселилась «Агата Кристи». Въехали вшестером: музыканты, Кузнецов и техник группы Саша Таушканов. Каждому выделили двухкомнатный номер «Люкс». Фактически это была отдельная квартира: огромная гостиная, большая спальня, просторные санузлы. Ни у кого из «агатовцев» в Екатеринбурге таких хором не было. Вскоре все, кроме Козлова, вызвали с Урала жён или подруг. В номерах не хватало только телефонов, единственный аппарат стоял на стойке бара, около которой частенько курило всё «агатово» семейство почти в полном составе. В ресторане не надо было ни за что платить, делали заказ официантке Тане, ели и спокойно уходили. Все расходы записывались на некий счёт. «В пансионате царствовал коммунизм в лучшем смысле этого слова, – вспоминает Кузнецов. – Всё было бесплатно. Выпить тебе хочется – пожалуйста! Подругу надо поселить – вот тебе отдельный номер! Просто рай какой-то». Под влиянием материализовавшихся идеалов коммунизма некоторые особо тянувшиеся к культуре «агатовцы», даже посетили расположенный неподалёку музей Владимира Ильича Ленина.

Вадим и Татьяна Самойловы, Александр Кузнецов и Александр Таушканов

Возможно, именно это соседство навеяло мысль отметить 30-летие Самойлова-старшего по-революционному. «Совпали сразу три события: выход на CD нашего альбома "Коварство и любовь", 7 ноября и мой юбилей, – рассказывал счастливый именинник. – По этому поводу в "Горках" устроили праздник. Нашли двойника Ленина, который встречал всех приезжавших и здоровался по имени с каждым. Было много людей из бизнеса, спонсировавших музыкальные мероприятия. В первом отделении вечера состоялся концерт, затем с аукциона был продан первый экземпляр CD "Коварство и любовь". Он ушёл за 25 тысяч долларов. Затем гостей вытащили на улицу на фейерверк под духовой военный оркестр, ну а после всех пригласили к столу. В зале пол посыпали песком, сетки маскировочные повесили, на столы выставили фляги с водкой, картошку в мундире, огурцы, сало, чёрный хлеб. Респектабельная публика очень повеселилась». Именинник тоже остался доволен: ему подарили первый в его жизни автомобиль – вишнёвую ВАЗовскую «девятку».

Вадим Самойлов в студии

Кадр из клипа «Отходная», 1992

Неудивительно, что сразу после переезда в Москву Вадик рассыпался в комплиментах к столице: «Есть много городов в России, по которым сразу видно: здесь живут состоятельные люди. Но такого, как в Москве, больше нет нигде. В других русских городах нет культуры успеха, нет людей, которые многого добиваются и с которыми есть о чём разговаривать. В Москве наиболее пробивные люди. Заметные, состоявшиеся, успешные. Мне здесь нравится. Москва соответствует моему темпу жизни, моим амбициям и возможностям. Мне здесь удобно». Глеб смотрел на столичную жизнь более здраво: «Когда я в детстве в Асбесте смотрел новогодние телепрограммы и видел Красную площадь, Брежнева, ёлку в Кремле, то думал: вот где настоящая жизнь-то! Сейчас я вижу, что Москва – это Россия в миниатюре. Роскошный центр, но чем дальше от центра, тем чудовищнее жизнь. В Подмосковье можно увидеть такую нищету, какой нет нигде. Приезжайте на Курский вокзал и пройдите его насквозь от перрона до "Атриума", и вы увидите полный спектр всего, что есть в России: от бомжей в подземном переходе до шикарного небоскрёба»…

Глеб Самойлов, начало 1990-х годов

Клипы «Агаты Кристи» активно закрутились на центральных телеканалах, вызывая восторг экзальтированных барышень своей романтичной порочностью. В самом начале 1995 года на прилавки попали переизданные на CD сразу три ранних альбома «Агаты»: «Второй фронт», «Коварство и любовь» и «Позорная звезда». К концу января подоспел и первый тираж свежеотпечатанных кассет и дисков «Опиума». Чтобы сгладить возможно негативный эффект от названия нового альбома, на обложке был помещён узнаваемый флакон одноименных духов, логотип «Yves Saint Laurent» был заменен на название группы. Такое оформление дало повод записным остроумцам обзывать «Опиум» «скляночкой со сладкими духами». Но, судя по темпам продаж, народу этот аромат пришёлся по вкусу.

Сначала презентацию нового альбома устроили в формате закрытой вечеринки в московском Международном бизнес-центре. Это подавалось как самое модное мероприятие года. В качестве гостей на презентации выступили «Наутилус Помпилиус», «Мегаполис» и «Дубы-колдуны». Естественно, бизнес-центр не смог вместить всех поклонников «Агаты». Тех, кто остался за его дверями, 11–12 февраля ждал концертный зал «Россия», где состоялась официальная презентация «Опиума». «По законам шоу-бизнеса выступать через два месяца в том же зале было самоубийством, – вспоминал Козлов. – Но решение презентовать "Опиум" именно в "России" возникло так: никто не делает, а мы сделаем, наплевать нам. К февралю клипы покрутились шикарно, поэтому был аншлаг. К тому же, мы догадались сделать стоячий партер».

Презентация была организована с привычным для продюсерского тандема размахом. Концерт предварялся коротким фильмом, в котором группу представлял известный актёр Александр Баширов. Фильм демонстрировался на лучших в стране полиэкранах «Антарекс», на которых два часа шло видеосопровождение. Все песни иллюстрировали ролики, специально подготовленные режиссёром Виктором Конисевичем. Публику потряс видеоряд для «Гетеросексуалиста»: эротические сцены, снятые сквозь кривые зеркала из комнаты смеха. Антураж официозного ГЦКЗ «Россия» придавал гипертрофированным человеческим органам ярко сексуальный оттенок. Атмосферу абсурда усиливали и интермедии Баширова между песнями. Они не отвлекали танцующий партер от музыки «Агаты», а наоборот, помогали ввести его в полный транс.

«Теперь все увидели, на что мы способны на самом деле, – говорил Вадик после концерта. – Нет, мы не отрекаемся от рок-н-ролльных клубов. Хотя, как это ни пошло звучит, мы работаем в шоу-бизнесе и наша задача доказать, что рок-музыка может конкурировать с любым эстрадным жанром и достойна звучать в самом большом концертном зале».

Презентация альбома «Опиум», Москва, ГЦКЗ «Россия», 12 февраля 1995 года

Концерт в «России» стал последним для Александра Кузнецова, одного из основателей группы: «Начались претензии к звуку со стороны спонсоров: чего это гитара так тихо играет? Они начали вмешиваться в творческие и технические вопросы и настаивать на смене звукаря. К тому времени отношения в группе уже несколько охладели. Мне казалось, что Вадик начал меня ревновать к технической части записи. Он же технарь, и он понял, что может обходиться без меня. На "Опиуме" я уже исполнял обязанности, скорее, техника: Вадик сводил, а я просто следил, чтобы аппаратура работала. Естественно, мне это не очень нравилось. Кроме того, я так и не решился на окончательный переезд в столицу. Вадик извиняющимся тоном сказал мне: "Ты, Саня, прости, но спонсоры настаивают…" Я ушёл легко, по взаимному согласию, да ещё бутылку вина с собой взял». Александр вернулся в Екатеринбург, где возглавил звуковой цех в Драматическим театре и стал преподавать звукорежиссуру на кафедре РГППУ. Он продолжает сотрудничать со многими музыкальными коллективами, а счёт записанных им альбомов давно уже исчисляется десятками.

18 марта на презентацию «Опиума» в Питер группа отправилась уже с новым звукорежиссёром. Олега Зуева спешно вызвали из Екатеринбурга: «Когда в 1992 году я работал на "Студии НП", мне там тайком записали на кассету ещё не вышедший альбом "Позорная звезда". С музыкантами я тогда уже был знаком. "Звезда" жутко мне понравилась. Почему? Не знаю… Химия какая-то творческая, или наваждение, или просто волшебство! Позже Вадиму понравилось работать со мной на студии. Через какое-то время от него поступило приглашение "порулить" звуком "Агаты" на живых концертах». Зуев занял освободившуюся комнату Кузнецова в «Горках» и его место за пультом.

Представляя «Опиум» в родном Питере, Александр Баширов был в особом ударе. «Сильно покачиваясь, он вышел на сцену, чудом (то есть – рукой) зацепившись за микрофон и, стараясь запинаться в меру, произнёс: "Ну-у вот, слышь, сейчас споёт ваша любимая «Агата Кристи», которую мы все эт… любим. А споют они вам… блин, нам свои новые песни… и старые споют. Встречайте «Агату Кристи»". Усилием воли Баширов оторвался от микрофона, верно определил направление кулис и, так же покачиваясь, удалился», – описывал интродукцию концерта журнал «Fuzz». «Агатовцам» с полтычка удалось поставить на уши зал ДК имени Горького. Их вызывали на бис четыре раза.

Через неделю «Агата» знакомила с «Опиумом» Екатеринбург. «Концерты в столицах – не более чем репетиции перед главной презентацией нашего альбома в родном городе», – заявили музыканты на пресс-конференции. Земляки по достоинству оценили и такой подход, и новые песни группы – битком набитый зал «Космоса» в субботу отпустил «Агату» лишь после четырёх бисов, а в воскресенье – после трёх.

Вслед за столицами русского рока настала очередь остальной страны. Интенсивность раскрутки «Опиума» не снижалась, охватывая всё новые сегменты зрительской массы. «Размещая клипы, мы старались поставить их в такие программы, которые позволили бы максимально расширить аудиторию, – говорит Месхи. – Клип "Опиум" мы использовали в эфирной сетке "Взгляда". А "Сказочную тайгу" можно было поставить и в "Песне года", и в "Утренней почте". Мы делали упор на более "лайтовые" композиции, вроде "Как на войне" и "Тайги". Хотя тот же "Опиум", довольно серьёзное, на мой взгляд, произведение, тоже очень хорошо прозвучал».

В свой первый большой тур «Агата Кристи» отправилась в мае 1995 года. Брендированный автобус с музыкантами сопровождала фура со звуковой и световой техникой. Сквозь лобовое стекло именного «Мерседеса» вперёд смотрелось с оптимизмом. «Сейчас для нас тур – новая вещь, и нам очень интересно, – говорил Вадик. – Мы стараемся спокойно переносить невзгоды. Меня, например, очень радует, что у нас замечательная бригада техников, аппарат великолепный – круче нет пока в стране. И есть стойкое ощущение команды, которая едет с одним общим делом. Большая команда, 37 человек… В концертной версии "Опиума" мы используем секвенсоры и специальные звуки на барабанах – хотим достичь в "живом" исполнении той же пронзительности звучания, что и на альбоме».

Андрей Котов, 1994

Фото Александра Кузнецова

К осуществлению этого желания «Агата Кристи» двигалась с напористостью танка. Зрители небольших городов России приходили в неистовство: они впервые видели концерты такого уровня. В любом Дворце культуры или Доме офицеров техники «Агаты» старались, чтобы звук и световое шоу были не хуже, чем в ГЦКЗ «Россия». С каждым выступлением группа играла программу всё увереннее, опытным путём расставляя акценты и ударные точки шоу. «Разница между тем, что ты делаешь на студии и на сцене, – очень большая, – говорит Котов. – Ты можешь идеально отрепетировать программу, но не получить на концерте сатисфакции. Очень много эмоций отнимает сам стресс нахождения на сцене. Хорошая форма набирается только концертными выступлениями. Тогда появляются опорные точки, важные для создания ощущения, причём то, что работает на альбоме, и то, что работает на концерте, – это разные моменты. Но в любом случае на сцене музыкант может реализовать только 60 процентов своих возможностей. Это западная статистика, выше поднимались только очень трудолюбивые гении». Со статистикой не поспоришь, но, судя по откликам на концерты лета 1995 года в разных российских городах, «Агате Кристи» удалось если и не покорить 60 %-ную планку, то вплотную к ней прижаться.

В дальние уголки необъятной России приходилось добираться авиатранспортом, причём нервы некоторых «агатовцев» страдали от частых и долгих перелётов. Как-то незадолго перед посадкой командир лайнера, оказавшийся большим поклонником «Агаты Кристи», пригласил музыкантов в кабину. Только Глеб с Андреем скрылись за шторкой салона, самолёт ухнул в воздушную яму. Козлов переменился в лице. Он сразу вспомнил аварию под Междуреченском, случившуюся из-за того, что пилот передал штурвал ребёнку, и решил, что командир-фанат дал порулить своим кумирам. Саша находился уже в предынфарктном состоянии, когда качка вдруг прекратилась и в салон вернулись его улыбавшиеся согруппники, даже не посягавшие на штурвал. Полёт закончился благополучно.

Вадим Самойлов

Фото Кирилла Котельникова

Каким бы транспортом «Агата Кристи» ни добиралась из города в город, её опережали слухи. Поклонницы в Иркутске до последнего момента не верили, что концерт состоится: все говорили, что машина с аппаратурой прямо по объездной дороге отправилась в Красноярск. По Волгограду накануне выступления прогромыхала телега, будто один из братьев находится при смерти, но на аншлаг слух не повлиял. При переезде из Эстонии в Псков «агатовский» автобус на полдня застрял на границе, и концерт задержали на два с лишним часа. Сотни поклонниц, толпившихся в фойе ДК, «точно знали», что случилось нечто страшное, но продолжали ждать – в кассу вернули всего три билета. Ожидание было вознаграждено: такого концерта Псков никогда не видел.

В Санкт-Петербурге случился скандал. После аншлагового концерта 14 июля во Дворце спорта «Юбилейный» «Агата Кристи» должна была выступить ещё раз – поздно вечером в клубе «Конюшенный двор». Видимо, название программы «Опиум» заинтриговало Управление по незаконному обороту наркотиков ГУВД и УФСБ Санкт-Петербурга, и около часа ночи в клуб нагрянули люди в погонах. Когда в зале начался кипиш, заранее настроившаяся «Агата» отдыхала в отеле. Приехав на выступление, музыканты обнаружили публику выстроившейся вдоль стен. Как рассказывал Вадик, милиция заявила, что «якобы в клубе кто-то кому-то должен был передать наркотики. С нами ещё обошлись достаточно деликатно, ну после первых ажиотажных всплесков. Они же ставили целью не сорвать концерт, а искать наркотики. Другое дело, что "лес рубят – щепки летят", и они-то в данном случае рубят лес. А щепки – это музыканты и зрители, которые там отдыхали». Под раздачу попал Глеб, простоявший руки за голову полтора часа вместе с посетителями. Одному из ОМОНовцев не понравилась прическа свежепобрившегося наголо Бутусова, и Слава получил прикладом по голове. Отдыхавшая в ночном клубе 15-летняя Ксения Собчак еле уговорила отпустить её домой к папе-мэру. Разгорячённые омоновцы уронили бронзовую лошадь на дорогие клавиши Саши Козлова. К счастью, удар пришёлся на самый край инструмента. В конце концов у пары посетителей в карманах обнаружили несколько травинок, и наркоборцы облегчённо вздохнули: операция увенчалась успехом. На всякий случай 50 посетителей увели в соседнее отделение, откуда они вышли только утром. Это экстремальное шоу не напугало руководство клуба. В сентябре «Агата» вновь выступила на «Конюшенном». На всякий случай, правда, этот концерт назвали «Опиума не будет».

Глеб Самойлов

Фото Александра Кузнецова

В других городах были свои приключения. В Самаре братья не смогли сходить на пляж: собралась огромная толпа зевак, тыкавших в знаменитостей пальцами. С тех пор водные процедуры «агатовцам» пришлось принимать исключительно в бассейнах отелей. В Ярославле подъехавшего к началу концерта Котова отказались пропускать за кулисы: Андрей забыл в гримёрке свой пропуск. Уверения, что он – музыкант, не помогли: за последние пару часов охрана развернула уже с полсотни «артистов». Пионера выручил техник в фирменной футболке группы. На слово охрана ему тоже не поверила, но, сличив лицо Андрея с его изображением на груди техника, фейс-контролёры открыли проход.

Накапливалась усталость, все города сливались в сплошную линию дорога-гостиница-журналисты-сцена-сон-дорога. «После этого пошли концерты, концерты, концерты, – вздыхал Козлов. – За эти полтора года ничего интересного, кроме того, что были в городе N, потом – в городе X, потом – в городе Y и так далее, какие-то там съёмки на всяческих передачах для поддержания тонуса…»

В дорогах «агатовцы» пытались анализировать обрушившуюся на них популярность, но тряска мешала осознать масштабы происходящего. «Когда пришла слава, мы её не узнали, – говорил Глеб. – "Опиум" – это была провокация, на которую общество купилось. Люди повелись на всё, что было в альбоме провокационного. Этого мы ожидали, но не ожидали, что шоу-бизнес так быстро нас ассимилирует и сделает частью себя. Мы оказались совершенно не готовы к системе гастролей, туров, режиму постоянного внимания, наблюдения за тобой…»

Братья Самойловы, 1990-е

Фото из архива группы «Агата Кристи»

Действительно, где бы ни находилась «Агата», за каждым шагом её музыкантов пристально следили сотни глаз, в основном – девичьих. Поначалу то, что творилось вокруг концертов, не казалось проблемой. Ну, толпятся несколько часов несколько сотен девушек у служебного выхода, дожидаясь обожаемых артистов. Всё заканчивалось громким визгом и раздачей автографов. Ну, какой-то необилеченный фанат в Калининграде пролез в зал через крышу и, проломив фальш-потолок, свалился перед сценой точно под слова «Я упал, а ты – летишь». Последствия ограничились переломом ноги у безбилетника и ушибами у пары зрительниц. Всё это казалось даже забавным.

Фото Антона Буценко

Сперва «агатовцы» удивлялись, что наибольший отклик их альбом с серьёзными текстами вызвал у девочек-подростков. Сильнее всех недоумевал Глеб: «К сожалению, большая часть наших поклонников – такие фанатеющие девочки, которые заметили в "Опиуме" принцесс, Штрауса и всё воздушно-замковое. Но совершенно не заметили нашей иронии и издевательства над самими собой. "Я крашу губы гуталином" – некоторые восприняли как руководство к действию. Они не поняли, что мы стебёмся над собой». Козлов предполагал, что «после ухода со сцены группы "Кино" и резкого падения популярности "Наутилуса" мы заняли пустующую нишу. Наша основная аудитория – это подростки, тинейджеры».

К концу лета 1995 года, когда альбом «Опиум» и песни из него возглавили все возможные рейтинги, опомнились рок-критики. Мысль о том, что рок-группа может стать в России популярнее, чем артисты, работающие в традиционном эстрадном жанре, с трудом пробивала себе дорогу в их отягощённые комплексами головы. Чтобы восстановить привычную картину мира, они навесили на творчество «Агаты Кристи» ярлык «попса». Этот приговор «подтверждался» наличием песен «Агаты» в репертуаре караоке-баров и визжавшими от песен «Опиума» девочками, которых трудно было представить на концертах заслуженных рок-монстров. Собственно музыка почти не принималась критиками в расчёт, разве что упоминались электронные ударные и танцевальные ритмы, явно служившие отягчающими вину «Агаты» уликами.

Фото Дениса Вышинского (Журнал «Fuzz»)

В Москве и Питере рок-критики быстро поставили на группе крест: «братья Самойловы сделали всё, чтобы под их музыку можно было потрястись в ночном клубе», «технично, профессионально, бессмысленно». В каждом провинциальном городе местные журналисты, кивая на авторитетных столичных акул пера, интересовались: «Так кто же вы, в конце концов: рокеры или попса?»

Сперва музыканты, несколько опешившие от хора ревнителей чистоты жанра, даже пытались сформулировать некий «третий путь», по которому движется группа: «Мы не рокеры и не попса. У нас нет такой бездумной развлекательности, как в попсе, и нет такой оголтелой социальности, как у рокеров. Мы романтики-фантазёры». Затем, опомнившись, стали доказывать своё право на творчество, свободное от жанровых ярлыков. «Каждый художник, каждый крупный художник имеет право на своё мироощущение. Группа "Агата Кристи" не столь уж малозначительна в мире музыки. Наше видение музыки имеет под собой определённую основу, и мы верим в то, что делаем», – горячился Козлов. «Мы годами друг с другом бьёмся, когда сочиняем, посылаем друг друга в разные стороны в момент создания альбомов и в муках рожаем по 10–13 песен, которые нас всех устраивают. Советоваться с массовым зрителем мы просто не успеваем, – отвергал Вадик упрёки в заточенности "Опиума" под невзыскательные вкусы широкой аудитории. – Наличие электронных барабанов – ещё не признак попсовости. Признак попсовости – неискренность. Придуманная система образов и эмоций, когда великовозрастная тётя изображает из себя 14-летнюю девочку».

На самом деле «Агата Кристи» легко и элегантно стёрла барьер между рок- и поп-музыкой. На западе этого барьера практически не существовало, там всегда критерием оценки служили не жанровость, а искренность и качество. В России первые бреши в этом барьере проделали за восемь лет до успеха «АК» «Наутилус Помпилиус» и «Кино», неслучайно упомянутые Сашей Козловым. Через пару лет в пробитый «Агатой» пролом устремятся «Мумий Тролль», Земфира и множество других артистов, не обращавших внимания на сокрушённо качавших головой рок-ортодоксов.

Но это было потом, а в 1995 году «агатовцы» всерьёз расстраивались из-за обвинений в неискренности и конъюнктурности. «Нотки обиды были, – вспоминал Глеб, – но мы знали себе цену, и нам было наплевать. Нашу музыку всегда или очень любили, или очень не любили. Но любое культурное явление и должно вызывать такую реакцию. Нам бы не хотелось, чтобы к нам относились, как к коврику в ванной: есть – хорошо, нет – и так сойдёт. А на обвинения в попсовости у нас быстро иммунитет выработался».

Уязвлённые тем, что ни музыканты, ни публика не прислушиваются к их мнению, журналисты начали оттаптываться на внешности братьев Самойловых. Честно говоря, некоторые основания у них для этого были – за последний год братья заметно раздались в талиях и округлились в щеках. Как только не изгалялись газеты! «Толстоморденькие, румяные и пузатые братаны Самойловы удовлетворили абсолютно всех. Долго не кончали – доводили народ до экстаза где-то 1 час 45 минут», – издевалась ярославская пресса. Самарский печатный орган выходил с рифмованным заголовком: «Если взять два пухлых брата, то получится "Агата"». Сильнее всех выпендрилась одна из питерских газет, обозвавшая Самойловых «жирными уральскими поросятами». Тут уж Вадик не выдержал, позвонил автору и вежливо попросил прекратить писать в подобных выражениях, заверив его, что в противном случае будет разбираться по-другому. Спустя несколько недель оказалось, что по результатам опроса газеты «Реклама», выходившей в том же Санкт-Петербурге, братья заняли первое и третье место в списке самых сексуальных мужчин. На критику явно никто не обращал внимания.

Продюсеров внешний вид музыкантов тоже не волновал. «В клипах братья выглядели нормально, – говорит Месхи. – А когда они мощно выступали на сцене, фанатам было вообще наплевать, как они выглядят». Братья успокоились и сами принялись обшучивать свои габариты, выбивая таким образом козыри из рук критиканов: «Приходится поддерживать физическую форму: у нас в контракте записано, что худеть мы не имеем права. Надо, чтобы нас любили такими, какие мы есть. Это наша осознанная кампания против шоу-бизнеса и его стандартов, а то на экранах все такие стройненькие, подтянутые. Должен же быть кто-то мягкий. Мы же не попса какая-нибудь, чтобы бегать трусцой, сгонять вес в бане, нанимать массажистов, заниматься спортом».

«Предрасположенность к полноте у нас семейная, – втирал журналистам Глеб. – Сейчас мы слегка похудели и можем себе позволить летать самолётом. Раньше приходилось обходиться поездом, и то на тех маршрутах, где рельсы потолще». «Есть люди, которых обижает их отражение в зеркале, я же к своей внешности отношусь спокойно, – говорил на пресс-конференциях Вадик. – Журналисты создали нам имидж жирных туповатых сибирских валенков. Не могу сказать, что нам это сильно вредит. Более того, такой образ нам даже немножко нравится».

Позже похудевший Глеб вспоминал тучные годы с юмором: «Наш имидж создавался в те времена поварами. Мы с Вадиком весили под 90 килограммов. У нас всегда была предрасположенность к полноте. Мы толстели, чтобы перевернуть все понятия о секс-символизме. Мы специально разжирели как свиньи: уж если вы нас и такими полюбите, то мы вам точно докажем, какие вы дураки! А доказали себе, что это мы полные дураки, а не они».

Эти «они» действительно полюбили «Агату Кристи», да ещё как. Гром аплодисментов в зале, танцы у сцены, давки у служебных выходов – нормальные формы проявления поклонниками своего восхищения артистами быстро сменились массовой истерией, форменной «агатоманией». Расчёт продюсеров сработал: на музыку «Агаты Кристи» запала самая любвеобильная часть аудитории – девочки-подростки. «На конкурс о творчестве "АК", организованный петербургской газетой "Пятый угол", пришли мешки писем, – говорил Козлов. – Ни одного мужского, все от девочек 13–16 лет. Это меня несколько настораживает. Хотя, "агатакристимания"? Почему бы и нет? Мы относимся к этому спокойно. Шоу-бизнес – это работа every day. Если расслабишься, не заметишь, как окажешься на виток ниже или вообще на обочине».

Спокойствия хватило ненадолго. Первый звоночек раздался в том же Петербурге, когда на концерте во Дворце спорта «Юбилейный» толпа девочек, пытавшихся дотронуться до своих кумиров, загнала прямо на сцену охрану – омоновцев со щитами и дубинками. Музыканты оказались отгорожены от ревущей толпы плотными фигурами в касках. Страшно было и омоновцам, и «агатовцам».

Затем разрушительную мощь нежной девичьей любви испытал на себе офис «Rise Music» на Таганке. Его адрес значился на обложках компакт-дисков, и скоро все стены жёлтого особнячка оказались исписаны граффити: «Агата – лучшие!», «Глеб! Мы тебя любим!», «Не жгите мосты, не рубите канаты, наше время пришло, мы – фанаты "Агаты"!» Внутрь девчонок, конечно, не пускали, но их стайки с утра до вечера крутились у входа, радостным визгом оповещая округу о визите кого-нибудь из кумиров.

Вадим Самойлов

Фото Дмитрия Константинова

Столичные фанатки образовали собственное сообщество. Сначала девчонки, объявившие «Агату» своими кумирами, самоназвались ФБР – «Фанаты быстрого реагирования», но вскоре Глеб, рассказывая в одном из эфиров о своих столичных поклонницах, назвал их шайку «Московской группой поддержки». После такого признания свыше фанатки радостно переименовались и стали зваться попросту МГП. Об этой структуре ходили страшные слухи: якобы МГПшницы «приватизировали» музыкантов «Агаты Кристи» и смертным боем бьют поклонниц из других городов. Специальный отряд фанаток постарше (15–17 лет) взял на себя роль самозваных секьюрити, отбивая музыкантов от поклонниц помладше. Вся эта девичья агрессия вызывала у «агатовцев» некоторый трепет. «Про поклонниц мы ничего плохого не скажем, себе дороже, – говорил Вадик. – Мы не то чтобы боимся их, нас устраивает общение с ними во время концерта: им нравится, как мы играем, а нам – как они на это реагируют. Всё остальное, что до концерта и после него, нас довольно сильно нервирует. Но без этого не обойтись». Глеб был более категоричен: «Когда поклонницы на концерте в зале кричат – это классно. Всё остальное время – это кошмар. Они сбиваются в толпу и перестают быть личностями, превращаются в стадо. А нам это не нравится». Машину Андрея постоянно расписывали признаниями в любви: «Спасибо, что колеса не прокалывают». Спокойнее всех относился к фанаткам Саша: «Когда в 1994 году началось наше восхождение, мы представляли, что способны вызвать нечто подобное. Как говорится, фанатов не выбирают, но жаль, что они не понимают, как нам тяжело, как мы устаём после концерта, что не стоит осуществлять штурм наших машин и нас самих».

Александр Козлов

Фото Александра Кузнецова

Доставалось от МГП и другим артистам. Сергей Галанин отделался легко. Он приехал на студию, где в это время работала «Агата Кристи». Девочки, кучковавшиеся рядом, взяли автографы у Сергея и грозно спросили: «А ты "Агату"-то любишь? Ты смотри, нашу "Агату" люби, а то мы тебе все колёса в машине порежем». Филиппу Киркорову повезло меньше. У офиса «Rise Music» он наткнулся на старшую группу фанатского объединения. Нетрезвые девушки наговорили Киркорову такого, что он в ужасе побежал жаловаться «агатовцам». Те попросили своих фанаток Филиппа Бедросовича не обижать и не делиться с ним сокровенными мыслями о нём самом и его творчестве. Тогда девчонки при встречах с Киркоровым стали кричать: «Вот "Агата Кристи" – хорошая группа, не то что некоторые певцы».

Вычислить подмосковное место жительства «Агаты» было сложно, но вскоре пал и этот бастион. Первые лазутчицы МГП появились в окрестностях пансионата летом 1995 года. Фанатки откуда-то прекрасно знали расписание гастролей «Агаты», и их количество на территории «Горок» резко увеличивалось во время редких дней отдыха музыкантов. Самые стойкие из девчонок поселились прямо в пансионате. Правда не в номерах, а в угрожающе гудевшей трансформаторной будке, куда они натащили старых матрасов. То ли любовь к «Агате» была сильнее страха перед электричеством, то ли во время уроков физики девочки слушали не учителя, а любимые песни, но до самых холодов в гуле трансформаторов угадывалась мелодия «Сказочной тайги».

На активность фанатского телефонного терроризма погода не влияла. Номер телефона в баре пансионата передавался девочками как величайшая драгоценность, а иногда даже продавался за большие деньги. «Все телефоны в пансионате оборваны, несколько раз меняли номера – бесполезно, – жаловался Глеб. – Это какая-то странная любовь. Они звонят в полтретьего ночи, говорят: "Добрый день" – и начинают хохотать. Таких звонков поступает очень много, нервируют они не только нас, но и людей, которые проживают рядом». Позже выяснилось, что у самых авторитетных фанаток была норма – не менее шестидесяти звонков в пансионат в сутки. Когда музыкантов перестали звать к телефону, начались хитрости. Папа одной девочки позвонил в пансионат и строго потребовал позвать кого-нибудь из Самойловых. Услышав голос Глеба, он передал трубку дочке, которая принялась изливать всё, что хотела излить.

На гастролях было ничуть не спокойнее. Во-первых, почётный эскорт сопровождал «Агату» до самых до окраин необъятной Родины. «Весь наш тур группа московских фанаток ездила за нами, – рассказывал Глеб в 1995 году. – Где они ели и спали, мы не знаем. Где они брали деньги – мы тоже не знаем». Во-вторых, провинциальные поклонницы быстро научились фанатскому искусству у столичных коллег. «Их поведение на концертах преследует одну цель – разозлить нас, вызвать раздражение, – делились наболевшим музыканты. – Они кричат матом, корчат рожи, пальцами тычут. Всё это очень похоже на то, как в школе мальчишки дёргают девчонок за косички. Привлечь к себе внимание легче через негативное отношение».

Из города в город, опережая музыкантов, передавались инструкции о том, как их надо приветствовать. Хорошим тоном считалось раскачать гастрольный автобус до полного укачивания его пассажиров. Ещё выше котировалось умение запулить булыжник в окно «Мерседеса». «Это выражение народной любви – разбить стёкла в автобусе», – говорил Котов.

Весь этот вандализм имел ярко выраженный сексуальный подтекст. Камень в стекло – это же способ заигрывания, первый шаг к физическому обладанию кумиром. Правда, сами кумиры не очень-то велись на подобные ухаживания. Беседуя с журналисткой «Комсомольской правды – Воронеж» Юлией Макаровой, братья Самойловы посвятили любовным ритуалам значительную часть интервью:

«– Ваше жилище, наверное, стережёт охрана?

Глеб: От воров, бандитов – охранники. А от бешеных поклонниц – жёны. Это намного надёжнее, потому что их нельзя подкупить.

– Что, девушки сильно достают?

Глеб: Каждая – в меру своей воспитанности. Или невоспитанности. Иногда просто берут штурмом… Не хочу, чтобы Вадик обиделся, но всё же к нему девушки испытывают более… платонические чувства, чем ко мне.

Вадим: Ну и хорошо. Мне за другое деньги платят…

– А сильные искушения были?

Глеб: Пока нет. Все искушения как-то на одно лицо. Кстати, доступность, которая светится у девушек в глазах, лишает их шарма.

Вадим: На определённом этапе понимаешь, что в чисто анатомическом плане все люди устроены одинаково. А к своему внутреннему миру у женщин часто бывает очень самонадеянное отношение. Считать себя тоньше, лучше и умнее других женщин – великая глупость. Некоторые это понимают. С такими приятно иметь дело.

Глеб: Мне такие не попадались. По крайней мере, среди поклонниц».

«Агата Кристи» на пресс-конференции в Челябинске, 1995

Фото Юрия Петрова

Что бы ни говорили братья, как бы ни вели себя «агатовцы» на гастролях, но в редакции столичных газет косяками пошли письма, свидетельствовавшие о веерном осеменении ими толп агатофилок. Вот несколько образчиков этих эпистоляриев из рубрики «Пишу Кумиру» газеты «Комсомольская правда»: «Вадиму Самойлову. Я тебя, как и прежде, очень люблю и хочу быть с тобой. От тебя у меня остались двое сыновей (близнецы), которых я назвала Глеб и Вадим в честь тебя и твоего брата. Им по пять лет. Они по тебе очень скучают и ждут. Ольга, город Свободный Амурской области». «Александру Козлову. Пишет тебе твоя дочь. Папочка, пожалуйста, приезжай ко мне в город, я хочу быть ближе к тебе. Юля, Владивосток». «Глебу Самойлову. Папочка, почему ты ко мне не приезжаешь, ведь ты же знаешь, что я у тебя есть. Я по тебе очень и очень скучаю и хочу тебя увидеть, потому что мама сказала, что я очень похож на тебя. Приезжай скорее. Мы тебя ждём. Глеб (младший), город Воронеж».

Сперва музыканты веселились над потомством, увеличивавшимся в геометрической прогрессии безо всякого их участия. Глеб смеялся: «Читаешь газетку, а там: "Папа, ку-ку! Я здесь, твой сынок Ваня…" Местожительство детей иногда совпадает с расписанием гастрольного тура, иногда нет. Бывают великовозрастные дети – их мамочки претендуют на роль моей первой любви. Чтобы их зачать, мне нужно было быть зрелым мужчиной уже лет в восемь». Вадик относился ко всем этим глупостям серьёзнее: «Только полная дура может хотеть быть женой известного музыканта. А раз эти истеричные дамочки вешают на нас своих детей, то хотят они именно этого. Вот я бы никогда не засобирался жениться на звезде… даже на суперзвезде… даже на этих, модных… "Spice Girls". Они ж капризные! И мы капризные…» В письмах к Котову детских неожиданностей почему-то было меньше. Остальные «агатовцы» шутили, что Андрей, знакомясь с девушками, представляется Вадиком, Сашей или Глебом.

«Агата Кристи» попыталась направить всё это форменное сумасшествие в более или менее цивилизованное русло, открыв официальный Фан-клуб и распространяя повсюду его адрес: Москва, ул. Школьная, 53/55. Настоящие фанатки не хотели звонить по фан-клубовскому телефону 912-90-11, им хотелось пообщаться лично с кумирами. Невозможность этого толкала девушек на безумные поступки, которые они описывали в своих письмах в журналы и газеты. Одни пробовали красить губы гуталином («Это оказалось так больно!»). Другие боролись со старшим поколением («С окружающей средой воевать приходится, особенно с родителями. Жалкие три часа в сутки послушаешь "Агату", а они уже орут, что, мол, выключи эту гадость»). Третьи занимались членовредительством («Канцелярским ножом я вырезала на коже буквы "АК". Когда появились капельки крови, мне стало страшно, но я не остановилась. Почему эти уже не молодые, но тем не менее сексуальные ребята заставляют меня делать это?»). Некоторые грозились дострадаться до смерти («Я влюблена по уши в Глеба Самойлова. Недавно хотела покончить жизнь самоубийством. Пожалуйста, подскажите, как избавиться от этой несчастной любви. А то я не выживу. Целый день лежу и реву. Есть ничего не могу, всё о Глебе думаю. Ночью почти не сплю, потому что плачу»).

Главный объект девичьих грёз относился ко всем этим страстям с ироничным цинизмом: «Наши фанаты – нормальные психопаты, такие же, как и мы. Мы явно расстраиваем сознание молодого поколения, но до стадии "давай вечером умрём весело" дело не доходит, потому что они все оказываются довольно жизнелюбивыми людьми. Инстинкт самосохранения в человеке срабатывает. Для того чтобы помереть, недостаточно послушать песню, должно что-то в жизни так сложиться. А пресловутый момент депрессивности в нашей музыке не пугает меня в плане влияния на публику. Человек не в ответе за действия тех людей, которые послушали его музыку или прочитали его книгу». Гораздо больше Глеба волновало, что поклонницы слышат в его песнях вовсе не то, что он вкладывал: «Я не верю, что они понимают, что слушают. Те, которые понимают, не лезут в первые ряды, а сидят дома, слушают нашу музыку и переживают её один на один с собой. Хотя момент искажения в восприятии происходит у всех. Потому что для нас музыка – это одно, для слушателей – совершенно другое. Для 14-летнего подростка понимание строчки "ты будешь мёртвая принцесса, а я твой верный пёс" совершенно другое, чем для меня. Для него это сказка, продолжение некой детской игры, но с более живыми героями – они могут представить настоящую принцессу и даже целый спектакль».

В конечном итоге ажиотаж вокруг «Агаты Кристи» вышел Глебу боком. «На меня знаменитость свалилась в 25 лет и оказалась серьёзным потрясением для психики. Я не ожидал, что слава – это пристальное внимание за каждым твоим шагом, что это куча эмоций, направленных на тебя и против тебя, что это большая нагрузка для нервной системы. Первые туры, визжащие девочки и постоянное внимание прессы долго держали меня в напряжении. Это аукнулось нервным истощением. Ровно двадцать лет я периодически хожу к различным неврологам, психотерапевтам», – жаловался он в 2015 году.

1995 год оказался крайне напряжённым не только для Глеба, но и для всех «агатовцев», а также для тех, кто двигался по жизни и шоу-бизнесу рядом с ними. Напряжение оказалось ненапрасным. Это подтвердили 22 и 23 декабря сольные концерты «Агаты Кристи» в столичном спорткомплексе «Лужники». Рекламы было немного, но оба вечера в «Луже» наблюдался небывалый аншлаг. В этот раз группа решила отказаться от видеоэкранов и прочих элементов помпезного шоу. В огромном зале «Лужников» находились лишь поклонники «Агаты Кристи», музыка «Агаты Кристи» и сама «Агата Кристи». И всё прошло великолепно. «Десятки тысяч фанов почти два часа подряд стояли на ушах и потом ещё долго не отпускали своих любимцев со сцены. Всё это, видимо, говорит о том, что "Агата Кристи" постепенно переходит в ранг культовых групп, чьи концерты уже не нуждаются в мощной рекламной поддержке и модных украшательствах», – писали об этих концертах журналисты.

По итогам первого «звёздного» года «Агата Кристи» покорила вершины всех возможных чартов. В хит-параде «Звуковой дорожки» газеты «Московский комсомолец» она стала «Группой года». По результатам опроса читателей питерского рок-журнала «Fuzz» группа заняла аналогичную позицию, «Опиум» стал лучшим альбомом года, а звания «Лучшей песни» и «Лучшего видеоклипа» получил «Опиум для никого». Высоколобый критик Владислав Бачуров, комментируя эти результаты, сокрушался: «Как музыкальное явление "Агату Кристи" стыдновато иметь на первом месте». Но супротив гласа народного он мало что мог возразить.

Фото Игоря Верещагина

23 марта 1996 года «Агата Кристи» получила Национальную музыкальную премию «Овация» сразу в двух номинациях: «Лучший альбом года» и «Лучшая группа в жанре рок-музыки». Толпа, сгрудившаяся по обеим сторонам красной дорожки у входа в Малый театр, где проходила церемония, громче всех приветствовала именно «агатовцев», подтверждая их реальный статус в мире шоу-бизнеса. Сами музыканты отнеслись к этому достижению спокойно. Глеб вообще объяснял вручение таких премий межклановой шоу-бизнес-борьбой: «Я считал бы это существенным раньше, когда не видел всего, что тут творится. Когда не знал подводных течений. Я так понимаю, что "Овацию" мы получили бы в любом случае». Но как бы цинично ни относились к своим регалиям их обладатели, в начале 1996 года Россия узнала, что имя её главной рок-группы – «Агата Кристи».

«Агата Кристи», конец 1990-х

Фото из архива группы «Агата Кристи»