Глава 4
«И покорится вся Земля таким как ты, таким как я»
(1989–1991)

В середине октября 1989 года вдруг снова объявился Ник Хоббс. Британский продюсер, которому «Агата» понравилась ещё полгода назад на «Интершансе», прислал группе приглашение принять участие в фестивале «New Beginnings» в Глазго. До отъезда оставалось полтора месяца, а у музыкантов не было ни загранпаспортов, ни виз. В Англию отправили список участников группы, но принимающая сторона, оплачивавшая все расходы, вычеркнула Кузнецова и Таню Самойлову: «Звукооператоров у нас своих хватает, а музыканты сами накрасят друг друга». После сложных переговоров кандидатуру Саши удалось отстоять, а вот Тане пришлось остаться на Родине. В Великобританию полетели 7 «агатовцев» плюс Грахов, которого пригласили прочитать доклад о состоянии рок-музыки в СССР.

Для всех музыкантов это была первая поездка за границу. Волновались страшно. Разрешалось обменять по 60 фунтов на человека, а планы покупок на эту смешную сумму строились грандиозные. Собирались экономить на всём, в первую очередь – на еде. Поэтому почти все взяли с собой мясные консервы и даже хлеб. В Глазго оказалось, что в отеле предусмотрен полупансион, и о своём сухом пайке «агатовцы» забыли.

Уральцев поразило дружелюбие шотландцев, которых они представляли себе гораздо более чопорными. Когда Саша Козлов попросил случайного прохожего объяснить ему, где находится музыкальный магазин, тот чуть ли не за руку довёл его до самых дверей. Так же дружелюбно местная публика встречала музыку «Агаты Кристи». 2 декабря в зале клуба «Rooftop» сидели не русскоязычные эмигранты, а аборигены, но аудитория внимательно слушала уральцев и аплодировала. Советский рок помимо них представляли ещё две группы: «Не ждали» из Таллина и киевский «Коллежский асессор». Зрители всех принимали демократично, но дольше всего хлопали рок-опереточной музыке «Агаты Кристи». В ответ энергия со сцены просто фонтанировала. «Вершиной программы была "Агата Кристи" из Свердловска, самой горячей точки андеграундной рок-музыки на Урале», – написала в отчёте о концерте лондонская газета «The Times»

«Агата Кристи» в лондонском аэропорту «Хитроу», декабрь 1989 года

Фото Александра Кузнецова

Мероприятие не было чисто музыкальным. Концерты рокеров проводились в рамках Дней советской культуры в Великобритании. На посвящённом этому событию семинаре перед английскими журналистами выступили с докладами Грахов и Чистова. Лена рассказала собравшимся о таком фантастическом явлении, как «Шоу-бизнес в СССР». Незадолго перед этим были опубликованы данные о заработной плате Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва, и Лена ввернула в свой доклад, что каждый из музыкантов «Агаты Кристи» зарабатывает в месяц больше, чем руководитель Советского государства. Английская аудитория осталась в глубоком потрясении от такого сравнения.

За дни, проведённые в Глазго, никто консервы так и не открыл. Оставлять продукты в гостинице давила жаба: на родине тушёнка была в дефиците, поэтому решили везти консервы назад. Лететь предстояло с пересадкой в лондонском Хитроу, и «агатовцы» планировали провести там часа два – пусть и не в самом Лондоне, но всё-таки… Однако в аэропорту Глазго службу безопасности заинтересовали странные цилиндрические предметы в багаже русских. Объяснений, что это Russian meat, шотландцы не поняли и подвергли группу тщательному досмотру. В результате задержали рейс, и в Хитроу уральцы прилетели впритык.

Регистрация на рейс «British Airways» до Москвы уже заканчивалась. «Агатовцы» получили посадочные талоны и бегом направились к самолёту. Вадик вырвался вперёд и оторвался от основной группы, нагружённой инструментами и консервами. В последний момент он успел проскочить двери, которые закрылись за его спиной перед носом остальных. Просидев в зоне вылета 4 часа, умудрившаяся втиснуться на борт «Аэрофлота» «Агата Кристи» догнала своего лидера в Шереметьево.

«Агата Кристи», 1990

Фото Ильдара Зиганшина из архива группы «Агата Кристи»

После возвращения «Агаты» из Шотландии по рок-клубу поползли слухи, что атмосфера в группе уже не такая дружеская, как прежде. Потапкин опровергает давние сплетни: «У нас у всех сложились скорее дружеские отношения, чем коллегиальные. Мы в группе были, не побоюсь этого слова, более чем товарищами. Мы не звездились, мы легко и тепло воспринимали всё, что с нами происходило. Мы умели радоваться тому, что имели». У Чистовой есть своя точка зрения: «Алик пришёл в уже сложившийся коллектив и не мог сравнивать с тем, что было до него. С приходом новых музыкантов "Агата" словно разделилась на две группочки. Особенно это бросалось в глаза во время гастролей. Вадик больше времени проводил с Аликом и Лёвой. Саше Козлову было не очень интересно с молодёжью, и он по вечерам беседовал с Кузнецовым и со мной. Получились как бы два кружка по интересам. Прежняя семья исчезла».

Как бы то ни было, за работу над новой версией «Коварства и любви» «Агата» взялась дружно. Все, кроме Шутылева, который проболел всю рекорд-сессию, засели в самой профессиональной на тот момент «Студии 8», располагавшейся на Свердловской киностудии. Живые барабаны не использовались, но Алик сам тщательно программировал все свои партии. По сравнению с версией годичной давности изменился состав треков. «Сейчас мы отходим от социальной тематики, стараемся копать вглубь. Возможно, добавим психоделики. Мешает существующая пока система работы. Чтобы альбом стал популярным, приходится думать не о единой концепции, а о том, как бы натолкать туда побольше хитов. В результате, получается не концептуальное произведение, а просто сборник», – говорил Глеб накануне записи.

«Агата Кристи» в то время так стремительно развивалась, что два варианта одного и того же альбома получились совершенно разными – и настроение, и аранжировки, и мастерство сильно отличались. «Коварство и любовь» целенаправленно переделали для издания на виниле. «Сложности были в сведении и записи всех партий на должном уровне, – вспоминал Вадик. – Пришлось прибегнуть к помощи компьютеров. В этом "ревнители чистого рока" усмотрели проявление какой-то "эстрадности звучания"». Зато Кутиков, получив катушку с оригиналом альбома, остался доволен: «Я был приятно удивлён. Обычно в недавнем прошлом самодеятельные группы не отличались высоким качеством записи. Их же плёнка удовлетворила меня во всех смыслах. Потребовалась минимальная доводка под виниловый формат».

София, март 1990 года

Фото Александра Кузнецова

В ожидании выпуска пластинки (а в 1990-м году это был очень нескорый процесс) «Агата Кристи» продолжила покорение заграницы. «Казалось, что по Европе мы разъезжаем больше, чем по России», – вспоминает Потапкин. Удивительно, как группа из закрытого города умудрялась успевать во все концы континента. На самом деле пробивная Лена мёртвой хваткой держала за горло те немногочисленные структуры, которые были способны каким-то образом отправить музыкальный коллектив за рубеж, в первую очередь обком комсомола и Бюро международного туризма «Спутник». Кроме того, она аккуратно штудировала всю поступавшую к Грахову иностранную музыкальную прессу, особенно страницы с рекламой фестивалей, и налаживала дружеские связи с закордонными визитёрами рок-клуба.

Из какого-то журнала Лена узнала о готовящемся в марте в Софии фестивале «Рок за демократию» и добилась от организаторов приглашения. По прибытии в Болгарию оказалось, что устраивает фестиваль политическое движение, находившееся в оппозиции к правящей компартии. За день до концерта Чистову пригласили в советское посольство, где стали проникновенно интересоваться, уместно ли группе из СССР играть для чуть ли не фашистской организации. Лена невинно похлопала глазами: «Мы просто приехали поддержать демократию». Крыть консулу было нечем. Группу из Советского Союза демократичные болгары встретили свистом, криками и киданием яблочных огрызков в музыкантов. Настроение публики переломила песня «Крысы в белых перчатках»: антитоталитарный русский текст братья-славяне поняли хорошо. Провожали аплодисментами. Через пару месяцев после этого концерта власть коммунистов в Болгарии кончилась.

Конец гастролей в Софии омрачили два эпизода. Сначала местные валютчики «обули» двух Александров. Официально обмененных денег музыкантам не хватало даже на сувениры, а в Болгарии тогда почему-то повышенным спросом пользовались советские червонцы. Вот Козлов с Кузнецовым и решили поменять имевшиеся у них десятки по выгодному чёрному курсу. В ближайшем подземном переходе их обступили молодые люди подозрительного вида: «У нас самый выгодный курс! За ваши десять червонцев мы дадим вам целых двадцать тысяч!» Сунули две бумажки с четырьмя нулями каждая. Козлов посмотрел их на свет – настоящие, с водяными знаками. Молодые люди взяли сто советских рублей и растворились в толпе. Выйдя из перехода на свет, Козлов взглянул на купюры внимательней и увидел, что это старые турецкие лиры, стоившие сущие копейки. Рассказать остальным «агатовцам» о том, как они лоханулись, Саши не решились.

София, март 1990 года

Фото Александра Кузнецова

«Агата Кристи», 1990

Фото Александра Кузнецова

Второй эпизод был кадровым. За время постоянных гастролей исполнительское мастерство Козлова заметно прогрессировало. Нужда во втором клавишнике отпала. Сказать об этом Шутылеву Вадик с Козловым решили в Софии. На общем собрании группы слово предоставили Кузнецову: «Принял эту новость Лёва довольно легко. Он явно считал себя приглашённым клавишником, то есть человеком в "Агате" временным. А вот Алик при увольнении своего друга заметно напрягся».

На гастроли в Западную Германию «Агата Кристи» съездила, можно сказать, по бартеру. Немецкая менеджер Рифф Ля Рош попросила Чистову организовать в Ленинграде концерт патронируемой ею группы «Poems For Laila», пообещав в ответ устроить уральцам тур по ФРГ. Лена нашла спонсоров, и малоизвестная в Германии группа обалдела от русского гостеприимства. Жили немцы в шикарной «Прибалтийской», активно знакомились с красотами города на Неве и выступали в компании с «Агатой», которая была очень популярна в Ленинграде (в итоговом хит-параде газеты «Смена» за 1989 год «АК» обогнала «Машину времени» и местный «Пикник»). За неделю пребывания в СССР немцы не потратили ни единого пфеннига.

Рифф не обманула. В конце мая «агатовцы» прилетели в западный Берлин и поселились в доме у свекрови Ля Рош. На микроавтобусе они в компании «Poems For Laila» проехались с концертами по нескольким немецким городам. Этот тур оставил бы только приятные воспоминания, если бы в последний день Рифф Ля Рош не попросила оплатить счета за проживание «агатовцев» в доме её родственницы и за все съеденные ими продукты (чеки из супермаркетов прилагались). «Сумма была солидной – наши мальчики всегда любили покушать, – вспоминает Лена. – Конечно, мы оплатили счета, но от немецких гастролей у нас осталось только моральное удовлетворение».

Разъезжая по Германии, «Агата Кристи» успела завернуть во Францию. Там, в винодельческой столице Бургундии Боне, проводился фестиваль молодых европейских групп «Open du Rock». Чистова ещё в Свердловске узнала об этом смотре-конкурсе и заранее договорилась с организаторами о выступлении «Агаты». На этот фестиваль молодые команды со всей Европы присылали фонограммы. Жюри ежегодно отслушивало более пятисот записей, выбирая тридцать групп. В 1990-м во второй тур пробились 16 команд из Франции, а также коллективы из Ирландии, Бельгии, Германии, Швейцарии, Англии и Италии. С мая по октябрь каждую пятницу они парами давали живые концерты в клубах Бона. «Летом 1990-го мы там отыграли, – вспоминал Саша Козлов. – Приняли нас хорошо, но сначала было трудно понять, действительно ли мы достойно сыграли либо это просто вежливость принимающей стороны». Уральцы выслушали комплименты жюри, оценили местное вино и вернулись к прерванным немецким гастролям. «Open du Rock» был рассчитан на год, и результатов следовало ждать не раньше, чем через несколько месяцев.

Альберт Потапкин и Вадим Самойлов, 1990

В конце июля политически толерантная «Агата Кристи» отыграла на фестивале коммунистической молодёжи на Кипре. Приезда русской рок-группы там никто особо не ждал, участие в этом мероприятии имело значение для родного комсомола, по линии которого «Агата» и отправилась в Никосию. Выступали на малой сцене, аппаратура собиралась для местных джаз-оркестров, так что звук был жуткий. Отыгрались и предались отдыху – неделя на Кипре стала настоящим отпуском. Жили в прибрежном отеле, принадлежавшем местному коммунисту, купались, пили новое для себя баночное пиво, загорали. Правда, Козлов, не привыкший к кондиционеру, умудрился сильно простыть. Пока он выздоравливал, остальные (исключительно с познавательной целью) посетили нудистский пляж. В общем, культурно отдохнули.

Если за границей принимали хорошо, то на родине – ещё лучше. В Киеве группе пришлось эвакуироваться из гримёрки через окно в подогнанный вплотную автобус: у всех остальных выходов, включая служебный, дежурила возбуждённая толпа. В Бресте со стадиона пришлось в буквальном смысле слова убегать. В Минске восторженные фанатки поймали Потапкина и разодрали на нём рубаху: «Я тогда в первый раз испугался. Думал, всего меня порвут. Когда одежда затрещала и меня куда-то потащили, я аж замохал». В родном Асбесте «Агату» ждал троекратный энтузиазм земляков: на местном стадионе лавина зрителей уронила бетонный осветительный столб. Никто не пострадал только чудом.

Те, кто видел «Агату» не в первый раз, замечали, что после поездок по Европе музыканты перестали краситься. «В 1988 году гримом нам хотелось усугубить своё отличие от советской эстрады, – объяснял Вадик. – Сначала это выглядело нормально: все были молоды, всем хотелось выделиться. В какой-то момент грим стал отвлекать внимание зрителей от музыки, поэтому мы самопроизвольно стали меньше внимания уделять внешним атрибутам, больше – музыке».

Глеб Самойлов и Альберт Потапкин, 1990

Осенью началась работа над материалом будущего альбома «Декаданс». Но в октябре откололся Алик: «Для меня "Агата" закончилась каким-то болезненным надломом. Я не то чтобы почувствовал, что мы стали терять близость отношений или тепло… Я не видел себя внутри новой музыки группы. Я думал, что "Агата" будет и дальше развиваться в направлении рок-оперетты, но началась совсем другая музыка, и я оказался вне темы группы. Мы стали репетировать "Декаданс", и я почувствовал, что этим песням я не могу дать ничего своего, что мне пора отойти в сторону, а парням лучше развиваться без меня. Уходил я чуть ли не со слезами на глазах. Мы вернулись из Ирбита, ехали с Вадиком на такси домой, вышли из машины, обнялись, он сказал, что уважает меня как человека и музыканта… Я быстрее сел в машину – продолжать разговор мне было трудно». Следует подчеркнуть, что, вопреки расхожему мнению, Потапкин не предпочёл «Агате Кристи» «Наутилус Помпилиус». Он ушёл в никуда, четыре месяца просидев дома и борясь с депрессией. Только весной 1991 года Алику позвонил Вячеслав Бутусов.

9 ноября на гастролях в Челябинске за барабанами уже сидел Андрей Котов. На свердловской рок-сцене он возник ещё в 1981 году, выступив на первом в городе фестивале в составе техникумовской группы «Битс». Там его заметил ударник «Трека» Евгений Димов, который стал опекать молодого коллегу. Женя страдал от болей в спине и готовил себе замену. Под его руководством Андрей, получивший от старших товарищей прозвище «Пионер», после долгих тренировок и репетиций стал одним из лучших барабанщиков Свердловска. В 1983 году он уже записывался в составе «Трека», но весной ушёл в армию. Через два года «Трека» уже не существовало, но его бывшие участники позвали Андрея в свою новую команду «Кабинет», в составе которой Пионер стучал до начала 1989 года. Тогда Александр Пантыкин решил реанимировать «Урфин Джюс» и пригласил Котова присоединиться к нему. Параллельно с непрерывной работой в разных рок-проектах Котов окончил музыкальное училище по классу ударных инструментов, став профессиональным музыкантом. Сочетание теоретической базы с огромным опытом сделало его одним из лучших барабанщиков России.

Андрей Котов, 1986

Фото Дмитрия Константинова

Летом 1991-го «Урфин Джюс» окончательно почил в бозе. Осенью Котов помогал делать программы «Апрельскому маршу» и «Группе Макса Ильина»: «"Агатовцы" нашли меня в репетиционной комнате рок-клуба, отозвали на лестницу и сказали, что у них собирается уходить Алик, не хочу ли я с ними поиграть. Я вспомнил, что, когда "Кабинет" и "Агата" вместе выступали на "Сырке" в "Измайлово", в общей гримёрке была смешливая дружеская атмосфера. Мы легко договорились». Появление в «Агате Кристи» Андрея восстановило человеческий баланс в группе. «С приходом Пионера мы стали снова похожи на прежнюю "Агату Кристи" "майского" периода. Котов был нейтральный и дипломатичный. Он любил разговаривать, философствовать, рассуждать. Он находил общий язык со всеми, и атмосфера снова стала позитивной», – вспоминает Чистова. Андрей Котов стал барабанщиком «Агаты Кристи» на ближайшие 18 лет.

В конце 1990 года рок-меломаны получили шанс пополнить свои фонотеки сразу двумя записями. Долгожданный альбом «Агаты Кристи» «Декаданс» публику разочаровал – ей хотелось дальше цветастой оперетты, и к резкому повороту в смурную сторону далеко не все оказались готовы. По словам Козлова, группа свернула с проторенного пути абсолютно сознательно: «У нас была внутренняя неудовлетворенность от музыки предыдущего альбома, от его стилистики. Когда мы садимся за новую запись, всегда хочется чего-то другого. Никто не знает, что это будет конкретно. "Декаданс" получился чересчур меланхоличным, интимным, уж очень осенним, личностным, мрачноватым. Не слишком к месту он что-то пришёлся, но самим нам он нравился».

Некоторые слушатели обратили внимание на усиление роли Глеба в творчестве «АК»: из 11 песен альбома тексты 10 принадлежали ему, а три трека (в том числе главные хиты «Мотоциклетка» и «Пулемёт Максим») Самойлов-младший сочинил полностью. За бортом «Декаданса» остались ещё полтора десятка песен, сочинённых Глебом: «Если перед записью альбома "Коварство и любовь" мы за два года написали всего четыре новых песни, то перед "Декадансом" – 24. Я думаю, что "Декаданс" – это подведение итогов всей идеи группы. Альбом сделан в прежнем характере, может, просто откровеннее чуть-чуть. Люди, к которым он обращён, – это люди уже без всяких признаков каких-либо сильных эмоций. Подразумевается, что тот, кто для них поёт, также их лишён сам».

Казалось, что Вадик большую часть времени стал уделять не сочинительству, а технической стороне записи. Однако он оставлял за собой важную роль в определении идеологии группы: «В альбоме "Декаданс" мы говорили об увлечении искусством ради искусства. Мы пытались создать что-то самодостаточное, варящееся в собственном соку, такое ни о чём особо не повествующее искусство».

Сольный альбом Глеба «Маленький Фриц» стал приятным открытием для многих, в том числе для автора: «Для меня самого это был очень неожиданный и взрослый альбом, потому что тема Второй мировой войны в таком ракурсе меня до того не волновала, кроме фильмов о Штирлице». О работе над сольником заранее знали только автор и Саша Кузнецов, который помогал делать запись: «На "Студии-8" нам разрешили по вечерам творить всё что угодно. Глеб относился к альбому несерьёзно, как к какой-то игре. "Маленький Фриц" делался очень легко. Глеб трезво оценивал свои невеликие тогда исполнительские возможности, поэтому получился такой приятный минимализм. Обилие инструментов могло бы только забить интересную идею».

Глеб Самойлов, Ленинград, 1990

Сам Самойлов-младший отвергал упрёки в несерьёзности своего сольника: «Этот альбом очень человечный. Каждая его песня была мною пережита, каждый текст был прожит изнутри. Там есть ирония, но не над персонажем, а надо мной, над автором, над теми штампами, которые надо мной довлели. Боль лирического героя я переживал, как будто она моя. Это подарок Бога, наверное – такое самоотождествление. Такое редко происходит, и со мной этого больше никогда не происходило. Я записывал "Фрица" скорее для себя, просто чтобы знать, что альбом существует, что он есть. Этот проект ни в коем случае не перекрещивается с "Агатой Кристи" и не мешает ей. Раскруткой своего сольного творчества я заниматься не собираюсь. Иначе пришлось бы завязывать с "Агатой", а я люблю свою группу. Люди, которые хотят услышать мой альбом, так или иначе его услышат, а навязывать кому-то эту музыку я не собираюсь».

Весной 1991 года в продаже появилась долгожданная пластинка «Коварство и любовь» с жизнерадостным хамелеоном на розовой обложке. Диск «Агаты Кристи» вышел в свет как совместный выпуск Всесоюзной студии грамзаписи и «Sintez Corporation». Как вспоминает Вадим Самойлов, «выпуск винила контролировать мы не могли. Я думаю, тиражи были значительные – в те годы деньги у народа имелись, и пластинки пользовались повышенным спросом, но точной статистики мы не узнаем никогда. Гонораров нам никаких не платили, их выдали в несколько приёмов пластинками – мол, делайте с ними что хотите». Ситуацию с тиражом проясняет Александр Кутиков: «Он был маленький, ведь группа не была ещё широко известна. Мы напечатали 50 000 пластинок. Для сравнения, альбом "Машины времени" "В круге света" мы издали тогда тиражом 8 миллионов экземпляров».

Публика встретила пластинку хорошо, а вот со стороны критиков послышались упрёки в попсовости, легковесности и недостатке протестной тематики. «Многим не нравилась преувеличенная импозантность музыки, гротеск, роскошь какая-то, которая была на пластинке "Коварство и любовь", – говорил Глеб в 1991 году. – Для таких людей нужно каждый раз, наверное, после песни улыбаться и говорить: это мы пошутили, это мы обличаем того-то. Мы восстанавливали в песнях внутренний мир нормального среднего современного человека – не имеет значения, советского или не советского: люди везде одинаковы. С его пустотой, с его неспособностью ни к любви, ни к ненависти, ни к настоящему страху, ни к свободе, ни к ещё чему-то. Мы делали такую музыку сознательно».

Рекламные возможности «Синтеза» были очень ограничены. О «Коварстве и любви» вышло всего несколько заметок в газетах. За продвижение своей первой виниловой пластинки пришлось взяться самой «Агате». Самойлов-старший дружил с малоизвестным тогда курганским музыкантом Максимом Фадеевым. Московский менеджер Макса Миша Кувшинов свёл Вадика с работниками радиостанций «Юность» и «Маяк». Лидер «Агаты» специально прилетал в Останкино, в радиоэфире знакомил слушателей со своими песнями.

«Агата Кристи» в Качканаре, 1991

Несмотря на эту информационную подпитку, дела у группы пошли гораздо хуже, чем раньше. К 1991 году время бесплатных эфиров на центральном телевидении почти кончилось. Бизнес окончательно вытеснил оттуда шоу. «Агата Кристи» пропала с экранов, её стали забывать. Для поддержания интереса к себе приходилось появляться в довольно неожиданных передачах. Например, «Агата» исполнила «Африканку» в первом выпуске интеллектуальной игры «Брейн-ринг». Знатоки не шибко разбирались в современной музыке, и знаменитый Александр Друзь обратил внимание на бакенбарды Глеба: «А кто это там сидит на стуле, похожий на Пушкина?» Всю необходимую информацию мэтру смог дать пятнадцатилетний Антон Чернин. Он был самым молодым участником съёмок, зато в творчестве «Агаты Кристи» разбирался превосходно.

Редкие телепоявления не могли вернуть внимание широкой публики, и количество концертов резко пошло на убыль. Да и на оставшихся зрители не знали, как реагировать на материал нового альбома. «Когда мы играли "Декаданс" на концертах, отклик публики был менее энергичный, – вспоминал Козлов. – Выступали по тому времени пока регулярно – на старых связях, на ещё существовавшем интересе к рок-музыке». Всё чаще концерты «Агаты Кристи» проходили в полупустых залах. «Никто не принимал новые песни, – вспоминает Котов. – Все ждали чего-то этакого, а тут вообще какая-то непонятная музыка. Всё время играть провальные концерты было как-то стрёмно, и с каждым месяцем в программе оставалось всё меньше вещей из "Декаданса". Через полгода мы их не исполняли совсем, только старые хиты». Причину неудач Глеб тогда видел не только в своей публике, но и в своих песнях: «Наша музыка, как я её обзываю, для серости, о серости и исполняемая серостями. Ярче всего это выразилось именно в этом альбоме. Я не ругаю нашу музыку: просто носит она такой характер, и всё».

За границей песни из «Декаданса» встречали совсем по-другому. «Это здорово поднимало самооценку – ты поёшь на русском языке, зрители тебя не понимают, но им нравится твоя музыка, и они тебя поддерживают. Это сильно укрепляло веру музыкантов в свои силы», – вспоминает Вадик. Ещё зимой из Франции пришёл факс, извещавший, что «Агата Кристи» вышла в финал фестиваля «Open du Rock». Группа вновь отправилась в Бургундию. 5 июля в Боне в зале Дворца конгрессов прошёл финальный концерт. Помимо «Агаты Кристи» в нём участвовали две группы: «Sarah» из Парижа и «Shaine» из Ирландии. После короткого совещания независимое жюри, состоявшее из французских и иностранных артистов и рок-журналистов, объявило, что первое место завоевал коллектив из Советского Союза. К званию победителя прилагалась премия в 10 000 франков и несколько спонсорских призов.

Газета «Beaune et la cote», описывавшая финальный концерт, назвала выступление «Агаты» фантастическим и посочувствовала тем, кто не смог его увидеть. «Русская "Агата Кристи" полностью оправдала все надежды. Советская группа легко преодолела отборочные туры ещё год назад. Мастера своего дела, уральские музыканты стали победителями фестиваля, покорив немногочисленную публику», – написало издание «Bien Public». Увидеть триумф советских рокеров смогли около двухсот бонцев, купивших билеты по 75 франков. Музыкальному напору свердловчан не помешала даже предшествовавшая концерту экскурсия по достопримечательностям Бургундии с обязательной дегустацией местной кухни и продукции знаменитых виноградников.

Одним из спонсорских призов оказалась огромная бутыль виски. В последний вечер в Боне её распечатали, продегустировали, а потом не знали, что с ней делать: зараз самим не одолеть, а возить с собой откупоренную емкость неудобно. Стали наливать конкурентам из Ирландии. Те сначала не понимали этой щедрости, у них принято угощать не более чем одним дринком, но списали всё на причуды загадочной русской души и приступили к обстоятельному застолью. Заодно «Агата» споила хозяина гостиницы и проходившего мимо местного полицейского. К утру виски кончился.

«Агатовцы» захотели в Париж: во Франции они были уже во второй раз, а её столицу видели только из окон самолёта. Договорились, что организаторы поменяют дату вылета на неделю позже и довезут их до Парижа. Микроавтобус высадил шестерых уральцев с кучей сумок и кофров у какого-то роскошного отеля в центре и уехал. Ознакомившись с ценником отеля, музыканты поняли, что если они проживут здесь неделю, то остатков их премии не хватит даже на круассаны. Кому-то пришла замечательная мысль обратиться в советское посольство, где должны помочь любому гражданину СССР, попавшему в затруднительное положение, а уж тем более артистам, достойно представившим Социалистическую Родину. Поймали два такси и со всем скарбом поехали в посольство.

Охранник наотрез отказался открывать двери перед подозрительной компанией, он согласился пропустить внутрь только Чистову. Скучающий атташе по культуре объяснил Лене, что в его обязанности не входит давать приют всяким рокерам. «Но можно у вас хотя бы оставить инструменты, пока мы не найдём жильё подешевле?» – «Даже не знаю, найдётся ли у нас место», – и атташе широким жестом обвёл рукой абсолютно пустой огромный холл. В конце концов договорились, что кофры полежат в какой-то каморке.

Лена сообщила нерадостные новости приунывшим музыкантам, но тут же вспомнила, что в Боне познакомилась с членом жюри, редактором парижского музыкального журнала. Нашла в сумке его визитку. Начала объяснять по телефону ситуацию… «Забирайте инструменты и приезжайте ко мне в редакцию. Я дам вам ключ от своей квартиры на Монмартре, можете пожить у меня», – даже не дослушав, ответил француз. Всю неделю «Агата» гостила у парижского журналиста, периодически недобрым словом поминая советских дипломатов… По дороге в аэропорт такси завезло Козлова с Кузнецовым не в тот терминал, и они чуть было не опоздали на самолёт. Мысль о том, что им опять придётся идти со своей проблемой в ненавистное посольство, заставила двух Саш мобилизовать внутренние резервы и уже после окончания регистрации догнать остальных «агатовцев» в предполётной зоне.

Копенгаген, октябрь 1991

Фотосессия для альбома «Декаданс», 1990

Фото Ильдара Зиганшина из архива группы «Агата Кристи»

В конце октября «Агата» отправилась в Данию. Лена, незадолго до этого посетившая Копенгаген по личным делам, договорилась с владельцами нескольких клубов о платных концертах модной группы из СССР. Саша Козлов вспоминал: «Мы выступали не в привычных для Союза залах и на стадионах, а в таких тусовочных клубах, представлявших из себя что-то среднее между нашими кафе, барами и дискотекой: кто хочет, сидит, слушает нашу музыку, "врубается" в наш рок, кто танцует, кто пьёт пиво… У них там доброе отношение ко всем выступающим».

Датчане не понимали ни слова из песен «Агаты», но это не мешало им чувствовать общее настроение музыки. После одного из концертов к ним подошёл интеллигентного вида слушатель: «О чём вы поёте? Мне кажется, я понимаю, но хочется уточнить» – «Decadence», – нашёл международное слово Глеб. «Да-да! Именно это я себе и представлял!», – закивал датчанин и ушёл, глубоко задумавшись. После выступления в Христиании, хипповом сквоттерском районе Копенгагена воодушевленный песнями «Агаты» зритель отдал им самое дорогое, что у него на тот момент было: здоровый слиток гашиша. «Агатовцы» стали отказываться, мы, мол, не такие, но хиппи объяснил, что это самый что ни на есть декадентский подарок. Эта драгоценность стала единственной вещью, которая пропала из комнаты в студенческом кампусе, где жили музыканты. Спустя годы Вадик утверждал, что «самая благодарная публика "Агаты Кристи" – датские наркоманы».

Неделю уральцы спали в пустой комнате в спальных мешках. Это не казалось им неудобством. Гораздо больше досаждало то, что прямо под ними каждую ночь репетировала местная студенческая группа. Один музыкальный ход у датчан никак не получался, и они пытались справиться с ним всю неделю, не подозревая, какой мат стоял прямо над их головами. «Я сейчас спущусь и покажу им, как это играется», – на пятую ночь закричал Вадик. Но усталость и сон взяли вверх над педагогическим порывом. Каждое утро заходил бородатый сорокалетний вечный студент, приносил кофе и произносил дежурную фразу: «Morning. Coffee». Как-то вечером простудившийся Козлов решил подлечиться горячим молоком. В ближайшем магазине из молочных продуктов в поздний час оказалась только какая-то густая ряженка. Попытка разогреть её в электрочайнике закончилась коротким замыканием. «Агатовцам» пришлось ложиться в темноте. Утром они пожаловались студенту на проблему. Он ответил «No problem, will sit and drink coffee». Выпил кофе, помедитировал и всё починил.

Из Дании «агатовцы» с пересадкой в Москве отправились на гастроли в Ростов-на-Дону. Прилетели ночью. В гостинице, куда их привезли, в комнатах у солистов света не было вообще. Представитель организаторов удивилась претензиям: «Вам же всего одну ночь переночевать. Зачем вам свет?» А когда утром музыканты стали жаловаться, ростовчане на них обиделись: «Ну вот, датчане, звёзды понаехали…»

С осени 1991-го выездная деятельность «Агаты Кристи» поутихла. «Мы всё равно группа не для Запада, – говорил Александр Козлов. – Наш музыкальный язык рассчитан на российскую ментальность. Гармонико-мелодические основы, которые мы используем, – это все-таки русская музыка, в любом случае. Я, может быть, даже назвал бы это какой-то… советской музыкой. На другом уже уровне, более технологичном, более изящном, и в упадническом стиле… Сделать из нас экспортный продукт было бы тяжело».

В конце 1991 года альбом «Декаданс» вышел на пластинке. Второй диск группы пользовался гораздо меньшим спросом, чем «Коварство и любовь». Вдобавок под Новый год «Агата Кристи» осталась без менеджера. Отношения между Чистовой и группой начали обостряться ещё весной, когда количество концертов заметно уменьшилось. Особой вины Лены в этом не было, вся советская рок-музыка после всплеска интереса к ней в 1987–1989 годах переживала очевидный спад зрительского внимания. Однако музыкантам не хотелось этого замечать. Внутренние конфликты проступали в интервью, которые «АК» давала в 1991-м.

«Корреспондент: В рок-клубе говорят, что большая роль в осуществлении "пластиночных", фестивальных и международных проектов "Агаты" принадлежит вашему менеджеру Лене Чистовой.

Александр Козлов: Она просто выполняет свою работу, договариваясь по поводу концертов, поездок.

Глеб Самойлов: Во всяком случае, на Запад мы попали не благодаря ей. Кто-то из "западников" нас услышал, кто-то увидел, а сейчас их менеджеры присылают приглашения» («Красная звезда», г. Ясный Оренбургской обл., 30.03.1991).

«Агата Кристи» и Елена Чистова, Качканар, 1991

Александр Кузнецов вспоминает, что больше всех претензий к директору предъявлял Самойлов-старший: «Вадик часто высказывал недовольство работой Лены, а я удивлялся: концертов много, гастроли зарубежные – чего ещё хотеть. Видимо у него был не совпадавший с ней, свой взгляд на продвижение группы». После нескольких разговоров на повышенных тонах в конце декабря Чистова на неделю улетела в Копенгаген, чтобы справить с датскими друзьями рождественские праздники, но осталась там надолго: «Проработав в невероятном напряжении три года, я поняла, что сыта по горло. Это был труд 24 часа в сутки. Я постоянно, если и не делала что-то для группы, то думала, как это сделать. Я очень устала, но уговаривала себя потерпеть: ведь это и мой тоже проект, моё дело. В Дании я вдруг поняла, что не хочу больше видеть этих людей. В этом не было обиды, а была усталость. Я долго не решалась сказать им "нет", но сказать "да" я не могла. Наконец я им позвонила и сказала, что я не вернусь. Я решила сменить сферу деятельности».

«Лена была в нужном месте в нужный период, – подводит итог трёхлетнего сотрудничества Вадик. – Когда наше взаимодействие было исчерпано, мы разбежались, и каждый пошёл своей дорогой. Вот и всё».

«Агата Кристи», 1991

Фото из архива группы «Агата Кристи»