МСТИСЛАВ ДЕЙСТВУЕТ

В следующие несколько дней Дидан гудел как растревоженное осиное гнездо. Возмущенный Мстислав успел побывать в казармах и сообщить воинам о вероломстве Годуна. Гридни, поддержав Мстислава, все как один были готовы выступить на защиту родной земли. После краткого веча, собранного на главной площади города, горожане также решили оказать всемерную помощь рати и выставить ополчение из городовых и посадских жителей. В соседние деревни и города были разосланы гонцы с грамотами о сборе ополчения.

Начались сборы. Из кладовых разбиралось оружие, в кузницах загорелись горны и застучали молотки — кузнецы начали править оружие и снаряжение. Мстислав, приняв на себя обязанности посадника, приказал открыть городские склады и готовить обозы для похода. Весь город пришел в движение. И днем и ночью в нем шла подготовка к выходу рати. В город начали стекаться воины, пришедшие из соседних городов. Ратники вооружались и получали назначения по сотням. Гридни, превратившиеся в десятников и сотников, командовали сборами и проводили обучение ополченцев.

От Годуна не было никаких известий. Знал ли он о том, что происходит в Дидане или нет — этого сказать не мог никто. Годун никак не мешал сборам, и Мстислав имел возможность спокойно заниматься приготовлениями к походу.

Наконец, на третий день рать была собрана и построена на площади перед главными воротами. Двенадцать тысяч испытанных воинов, многие из которых успели побывать в войне за Южный предел и знающих своего врага не понаслышке, были готовы дать ему новый бой. Выстроившись походными колоннами, они двинулись к воротам. Покинув город, колонна воинов построилась в походную колонну. Вытягиваясь из ворот, войско напоминало длинную темную змею, двигающуюся по дороге на Север. В это время впереди на дороге в облаке пыли появилось несколько всадников. Наперерез к готовой к выходу рати на коне с немногими оставшимися ему верными воинами скакал Годун. Как только они подъехали ближе, Годун резко осадил коня. Тот захрапел и остановился, беспокойно переступая с ноги на ногу.

— Стой! — вытянул он вперед руку. — Я запрещаю вам идти к Велигасту. Кто ослушается моего приказа, тот будет казнен. Мстислав, ты уже не воевода, и ты арестован. Сдай оружие моим сотникам, и ступай в Серую башню. Твою судьбу я определю позже.

По рядам рати пробежал ропот возмущения, но ряды воинов остались недвижимы. Если кто-то из воинов и был поколеблен угрозами Годуна, то невозмутимость их товарищей придала им мужества.

Вперед выехал на коне Мстислав. Подъехав к Годуну, он презрительно усмехнулся:

— Я не верю тебе! Ты служишь на словах князю, но на деле являешься ставленником моров! Я уже заподозрил тебя в этом, когда ты завел в ловушку и погубил свой полк во время войны за Южный предел. При этом ты попал в плен и, по твоим словам, тебе удалось бежать из плена. Но на деле ты присягнул на верность морам и был отпущен, чтобы сослужить им службу позднее. В то время у меня еще не было доказательств, что ты служишь им. Но сейчас ты сам своим предательством это подтвердил. Я бы убил тебя на месте, если бы не знал, что без власти и войска ты будешь беспомощен. Не хочу марать руки об убийство такой змеи, как ты! Прочь с дороги!

Мстислав дал знак войску, и рать двинулась за ним. Годун, бормоча угрозы, был вынужден посторониться и отъехать к обочине дороги. Не обращая никакого внимания на бывшего посадника, мимо него промаршировала длинная колонна его воинов. Один из гридней, прибывший с Годуном из Сторса, долго всматривался в уходящее войско. И вдруг, приняв какое-то решение, искоса бросив взгляд на Годуна, дал шпоры лошади и перешел в галоп, догоняя удаляющуюся рать. Догнав ее, он присоединился к отряду конницы.

Кап-кап-кап — время от времени стучали капли о каменный пол. Ратибор нашел место, где на потолке собирались капли, откуда они, отрываясь, падали на пол. Подставляя под них руку, он без труда собрал полную ладонь воды, которую с наслаждением выпил. Так, смерть от жажды ему явно не грозит — воды здесь скопилось предостаточно. Оторвав от рубахи рукава, он порвал их на лоскуты. Смочив их в воде, он привязал их к наиболее саднящим ранам, чтобы немного утихомирить боль.

Ощупывая и простукивая в очередной раз стены в поисках трещины или слабины, Ратибор внезапно нащупал торчащую из стены железную полосу, которая была закреплена высоко, почти под самым потолком. По всей видимости, это был своеобразный подсвечник, куда вставлялась свеча или светильник. Сначала он не обратил на нее особого внимания, но потом, попробовав ее расшатать, неожиданно почувствовал, что она сидит в стене довольно непрочно. По всей видимости, вода, падающая с потолка, за много лет источила и разъела его основание, в котором он сидел в стене. Ратибор подпрыгнул, и, ухватившись за подсвечник, стал дергать его вниз всем своим весом. Внезапно полоса с хрустом переломилась, и он полетел на землю. В его руках оказалась довольно широкая полоска металла, согнутая с одной стороны таким образом, чтобы в нее можно было вставить светильник. Остальная же часть полосы была прямой. Ратибор тут же принялся долбить ей стену около трещины, откуда прорывался свет, помогая работе, пытаясь выломать раствор в щелях. Медленно, но дело пошло. Постепенно камни стали подаваться, и ему удалось вынуть сначала один каменный блок, затем другой. Щель стала шире, и стал виден широкий край неба и ряд деревьев. Наконец, получился достаточно широкий проем. Ратибор подтянулся на руках и вылез в образовавшийся пролом. Выбравшись наружу и оглянувшись вокруг, он увидел, что он был брошен в подвал какой-то старой заброшенной сыроварни, стоящей особняком, далеко в стороне от проезжей дороги. Дорога заросла, и полуразрушенное здание обступил кустарник, практически скрыв его в своей буйной зелени. Место для его заключения было выбрано удачно — мало кто бы сюда зашел по доброй воле, и вряд ли кто поинтересовался бы содержимым заброшенных старых и пыльных подвалов. Но старая, растрескавшаяся кладка при этом сослужила Ратибору добрую службу, подавшись его усилиям и выпустив его на волю. Часть крыши сыроварни обгорела — по всей видимости, именно здесь ее и подожгли, рассчитывая сжечь ее вместе с узником. Но старая, прогнившая крыша спасла его — дерево занималось огнем медленно и неохотно, который был окончательно потушен ливнем.

Недалеко от сыроварни, весело журча, пробегал ручей, перекатываясь на камнях светлыми водами. Ратибор встал на одно колено, зачерпнул ладонью студеную воду, и с наслаждением ее выпил. Неподалеку от дома располагался заброшенный сад, где на ветках еще висели ярко-желтые плоды бархатника. Нашлись здесь и съедобные корни, а также побеги широколистника. Наевшись и собрав немного припасов впрок, Ратибор стал искать дорогу. Пройдя по заросшей тропе, Ратибор оказался на проезжей дороге. По всей видимости, это была главная дорога удела. Дорога была вымощена хорошо подогнанными тесаными каменными плитами из белого известняка, но по сторонам уже значительно заросла. Ратибор понимал, что идти по этой дороге опасно, так как по пути он мог наткнуться на воинов удела. Он не знал теперь, кому теперь доверять — один ли Годун предал князя, или же Мстислав был с ним заодно. Тогда он свернул на неприметную дорогу, скорее даже тропу, отходящую от большой дороги, и углубился в лес. Зелень снова обступила его. Он шел наугад, стремясь лишь как можно дальше отойти от разрушенной фермы на тот случай, если его будут там искать. Он надеялся найти случайного путника или местного жителя, у которого можно было бы узнать путь в северные уделы. Правда, он выглядел весьма подозрительно — он был весь избит, а одежда его была вся изорвана, когда его тащили на аркане по земле, но он надеялся на то, что ему удастся где-нибудь разыскать новую одежду. Но лесная дорога была пустынна. Так никого не встретив, он шел до самой ночи, пока на лес не опустилась тьма. Поблизости не было ни жилья, ни какого-либо подходящего укрытия. Оставалось лишь расположиться под открытым небом. К счастью, в последнее время дни стояли теплые и сухие. Ратибор быстро наломал большую охапку хвороста, а на него набросал сухой травы и листьев, на которых смог расположиться с относительным комфортом. Улегшись на импровизированное ложе и закутавшись травой, он некоторое время смотрел на небо, на котором в ту ночь высыпали тысячи ярких звезд, но вскоре сон смежил его веки, и он заснул.

Долго проспать ему не удалось. Что-то его разбудило. Он вслушался — вот хрустнула ветка, рядом послышались чьи-то шаги, и тут же на поляну ступило несколько людей. На небе ярко светила взошедшая луна, и при ее свете он смог хорошо разглядеть непрошенных гостей. Одетые кто во что, вооруженные кистенями, булавами, чеканами, они имели весьма разбойничий облик. Некоторые из них имели броню, но практически никто не имел ее полного комплекта — если на одном была одета кольчуга, то на другом имелись лишь латные наплечники и шишак на голове. Впереди всей этой разношерстной ватаги шел высокий человек, единственный изо всех облаченный в полный доспех и вооруженный мечом. Толстый живот распирал его кольчугу, стянутой серебряным наборным поясом, из-под остроконечного шлема виднелось небритое и оплывшее лицо. По всей видимости, это был атаман шайки. Заметив на поляне Ратибора, разбойники остановились.

— Это еще кто такой? — грубым голосом спросил его атаман.

— Я Ратибор, тиун князя Вышеслава.

— Тиун? Важная птица попалась! — захохотал атаман. — что здесь делает княжеский тиун?

— Я нахожусь здесь по поручению князя, и направляюсь сейчас в Велигаст.

— Здесь нет княжеской власти, мы сами тут власть. Давай, делись тем, что есть у тебя в карманах и проваливай отсюда. Люди мы простые — сами устанавливаем законы и взимаем пошлины за проход по нашей территории. Кто уплачивает пошлину — проходит свободно, кто вздумает не заплатить — получит выкуп кистенем по башке. И суд, и расправу вершим мы сами. Выбирай, что тебе интереснее — расстаться с содержимым карманов, или валяться в канаве с проломленной головой.

— Нет у меня ничего. Два дня назад, возможно, еще и было бы чем заплатить пошлину, но ее уже взяли сполна куда более расторопные, чем вы.

— И кто это такие ловкие нашлись? Я думал, что ее здесь взимаем только мы.

— Слуги Годуна, однако, этого не знали и решили обойтись своими силами, без вашей помощи.

— Это что новое! Годун со своими присными решил составить нам конкуренцию и теперь грабит на больших дорогах?

— Возможно, что это так. Но все же, думаю, что грабеж в пользу моров — это довольно мелко.

— Моров? Что ты сказал, моров? — переспросил его атаман. — Но при чем тут они?

— Все просто. Вряд ли Годун способен грабить по-мелочи, похищая золото и серебро, но ограбить своего сюзерена, лишая того его же рати, он, как я убедился, способен вполне. Не думаю, что он пошел на это в личных интересах, а делает это в пользу моров.

— Ладно, брат. Вижу, птица ты непростая. Расскажи тогда нам, как на духу, зачем ты здесь. К тому же, как теперь я вижу, ты побывал в немалой переделке и лишился всего имущества. Одного этого достаточно, чтобы мы отпустили тебя беспошлинно. Но расскажи о твоем пути, быть может, мы можем помочь тебе всем, что в наших силах.

Ратибор коротко пересказал о нападении моров, о поездке к Годуну и о своих мытарствах.

Атаман задумался:

— Да, в непростую ты ситуацию попал. Ты правильно сделал, что не пошел дорогами — от наших людей в городах известно, что воины Годуна перехватывают на дорогах не только почту, но и всех подозрительных путников, чтобы не допустить распространения слухов и волнений в уделе. Задерживают они и всех разбойников, которыми они называют нас. Тогда тебя надо переправить на Север другим путем. Пойдем же пока в наш лагерь, а там и решим, что делать дальше.

Он отдал приказ своим спутникам идти дальше, а сам с двумя бойцами и Ратибором направился в вглубь леса. Пройдя по лесу с версту, атаман приложил руки ко рту и издал пересвист, похожий на трель какой-то неведомой лесной птицы. В ответ послышалась такая же трель. Ратибор оглянулся на звук, и вдруг краем глаза на вершине высокого дерева заметил какое-то движение. Приглядевшись к дереву, он разглядел сидящего на нем стрелка с длинным луком, по всей видимости, дозорного. В одежде темного цвета, которая сливалась с кроной дерева, он был практически незаметен на своем посту. Когда отряд прошел дальше, атаман снова подал условный сигнал и получил его. Вскоре спутники вышли на обширный луг посредине густого леса. По центру луга протекала довольно широкая лесная река, у берега которого было пришвартовано несколько лодок, выдолбленных целиком из древесных стволов. С одной стороны луга горел огонь, где на вертеле жарилась целая туша оленя. На поляне оказалось довольно много людей, своим видом ничем не отличающихся от спутников атамана. Многие из них спали, но несколько человек бодрствало.

— Кого же ты это привел, Хенгист? — спросил атамана кто-то.

— Того, кто нуждается в нашей помощи, — ответил ему атаман. — Будь же нашим гостем, Ратибор. Пусть тебя не смущает наш вид — несмотря на то, что мы вынуждены разбойничать и нападать на владения Годуна в эти смутные времена, мы всегда были и будем верными союзниками Северного предела. Почти все эти люди — из Южного предела, бежавшие от притеснений моров. Но мы мечтаем о дне, когда наши земли будут свободны от их власти, и мы сможем вернуться домой. Садись же у костра, олень уже готов. Тебе повезло, что мои головорезы успели подстрелить его вечером, чтобы к утру приготовить его на завтрак. Эй, Сом, снимай оленя с огня и разрезай его, да поживее! Молява, подай нам эля, вот из того бочонка!

В мгновение ока все распоряжения атамана были выполнены, и перед Ратибором появился огромный кусок прекрасно зажаренного мяса и кружка эля. Он, не евший уже несколько суток, с жадностью набросился на еду. Когда он утолил свой первый голод, к нему снова подошел атаман:

— Мы можем переправить тебя сразу на север, но для этого придется пробираться через весь удел Годуна. От этих лесов начинаются его владения, которые простираются на много переходов к северу. Я могу дать тебе коней, но если тебя перехватят в пути, то ты будешь снова брошен в темницу или убит. Но есть и другой выход — к востоку от лесов находится Пустое поле, над которым Годун не властен. Даже его воины опасаются там появляться. Если ты выберешь путь через Пустое поле, то ты сможешь пройти по нему в относительной безопасности. Этот путь намного более долог, но короткий путь не всегда самый быстрый. Лишь небольшая часть удела на Севере граничит с остальным Северным пределом и Пустым полем. Именно там придется пройти на свой страх и риск, но опасность там будет уже не столь велика. Так что ты же тогда выберешь? Пойдешь ли ты через удел или Пустое поле?

— Я должен любой ценой, и как можно быстрее вернуться в Северный предел, чтобы предупредить князя о предательстве Годуна. Поэтому я постараюсь все же пробраться по дорогам удела, чтобы выбраться за его пределы.

— Думаю, что это не лучший твой выбор. Если ты бы выбрал путь через Пустое поле, то ты беспрепятственно смог бы миновать весь удел. Но чему бывать, тому не миновать. Тогда я дам тебе коня и двух лучших воинов, которые сопроводят тебя по уделу до самого Севера и помогут тебе в пути в случае осложнений. Сейчас ты можешь отдохнуть в лагере, а утром отправиться в дальнейший путь.

— Я уже достаточно отдохнул и выспался. Расскажи мне лучше о Пустом поле. Мне мало что доводилось слышать о нем.

— Изволь. Пустое поле — место достаточно неприветливое. Там нет плодородных почв, лишь бесплодные солончаки и холмы составляют весь его ландшафт. Поэтому долгое время не находилось желающих жить в тех краях. Но после того, когда война за Южный предел была проиграна, в Пустое поле вышли остатки отрядов, вытесненные из Южного предела, а вместе с ними — и беженцы, спасающиеся от моров. Кто-то смог найти себя и расселиться по городам Северного предела и Торгового союза, но некоторые подались на пустующие земли Пустого поля, поселившись там и основав множество поселений. Сейчас их уже там живет немало. Хоть жизнь в Пустом поле непроста, но многочисленные птицы и туры, встречающиеся там, дали возможность первым поселенцам обеспечить себя едой на первое время. Со временем, они сумели провести множество каналов от рек и обработать земли, что дало им пахотные земли. Появились новые поселения и села. Но Годун, движимый алчностью, решил распространить свою власть и на Пустые земли. Его требование о принесении вассальной клятвы и уплате дани было отвергнуто. Тогда он начал против нас войну. То было время Людотовой рати — более, чем пять тысяч воинов под начальством воеводы Людоты пересекло границу Пустого поля и начало войну в нем. Сначала ему сопутствовал некоторый успех. Несколько поселков под натиском захватчиков пали. Но в сражении у Красных холмов сошлись в злой сече с Людотовой ратью почти все воины Пустого поля, способные держать оружие, к которым пришли на помощь союзные им кочевники-улады, и рать была разбита. После этого Годун больше не рисковал претендовать на Пустые поля, ограничиваясь лишь набегами на наши земли. Так что мы всего лишь воздаем ему нанесенное нам зло сторицей.

Но любой мирный путник, проезжающий по Пустому полю, будет там в безопасности. Поэтому тебе все же лучше часть пути проделать по Пустому полю, после чего ты сможешь пройти по северной части удела Годуна по относительно безопасным дорогам. Застав там практически нет, нет и крупных гарнизонов. Но для дальнейшего пути тебе надо переодеться — одежда у тебя изорвана, и твой вид будет привлекать лишнее внимание. Эй, Молява, подбери ему новую одежду и плащ, да смотри, чтобы она пришлась впору!

Молява, живой и подвижный белобрысый разбойник, тут же кинулся к грузу в лодках исполнять приказание атамана.

— Я должен сказать тебе еще кое-что, — продолжал Хенгист. — В уделе растет недовольство правлением Годуна, и многие города готовы восстать против него. Наши лазутчики сообщают, что один из корпусов моров движется в сторону удела. По слухам, его призвал сам Годун, чтобы привести в повиновение мятежников, чтобы подавить в уделе любое сопротивление, а заодно расправиться с непокорным Пустым полем. Когда ты пересечешь Пустое поле и окажешься на севере удела, ты получишь от наших лазутчиков более подробные сведения о вражеской армии. Лишь разгром армии орков сможет снять эту страшную опасность, нависшую над всеми нами. Сообщи же как можно скорее об этом князю, может быть ему удастся спасти наши земли от смерти, грабежа и разорения.

Утром Ратибора ждал оседланный конь со всем необходимым для дороги. То был мощный боевой конь, отлично выезженный и обученный, и неведомо какими путями попавший в руки разбойников. Судя по его богатому убранству и седлу, он был захвачен у одного из военачальников Годуна весьма высокого ранга. Рядом с ним стояли два воина, держа за поводу своих коней. Было видно, что это были опытные воины, прошедшие через немалые испытания. Ратибор, вдев ногу в стремя, мгновенно вскочил в седло. Вслед за ним сели на коней и воины. Провожать путников высыпало практически все население лагеря. Вперед вышел сам атаман.

— Ну, удачи тебе, Ратибор, — сказал он, подойдя к гостю. — Путь впереди может оказаться непростым, но старайся держаться земель Пустого поля — и тогда у тебя будет шанс добраться до севера, не попав в лапы Годуна. А теперь отправляйся в путь.

Он хлопнул коня Ратибора по крупу, заставляя того двинуться вперед. Конь, недовольно мотнув головой, пошел шагом, но Ратибор вскоре заставил его перейти на галоп. Вслед за ним устремились и сопровождавшие его воины.

Через несколько часов лесная полоса закончилась, и впереди раскинулась бескрайняя степь. По всей видимости, это и была граница Пустого поля. Высокая трава степи поднималась почти до седла всадников. Колыхаемая ветром, трава создавала впечатление волнения на водной глади — валы пробегали по всей степи, исчезая в необозримой дали. Широкая, слегка всхолмленная степь казалось, не имела ни начала ни конца. Но как только путники углубились дальше в степь, она стала меняться на глазах — высокие травы сменились желтыми и жесткими стеблями, потянулись большие проплешины засоленных участков. Казалось, в этих бесплодных землях не могло выжить ничто живое, уже не говоря о людях. Поистине, эта местность была не случайно названа Пустым полем. Но все это было обманчивым впечатлением. По пути путникам встречались селения, вокруг которых раскинулись хорошо возделанные и тщательно обрабатываемые поля. От немногочисленных рек, из небольших водоемов к селениям пролегли каналы, снабжая поля водой. Природа была здесь сурова, но люди смогли к ней приспособиться, и могли не только выживать здесь, но и даже неплохо устроить свой быт. Селения были весьма зажиточными, и было видно, что общинники ни в чем не терпят особой нужды. По пути путники находили в этих селениях приют, где они получали радушный прием и могли получить все необходимое в пути. За пять дней пути всадники без приключений проехали Пустое поле из конца в конец. Далее к северу лежали земли удела Годуна. На границе степи Ратибор подал знак своим спутникам остановиться и спрыгнул с коня. Удерживая коня за поводу, он повернулся к воинам:

— Благодарю вас за службу, — сказал он им. — Вы выполнили вашу задачу, и теперь можете возвращаться к себе обратно. Я не хочу подвергать опасности ваши жизни, и дальше я пойду один. Пойду далее пешим, чтобы не привлекать внимания дозоров к столь заметному боевому коню, поэтому возвращаю его вам.

— Но как же ты пойдешь один? — возразил ему один из воинов. — Если путь через Пустое поле был безопасен, то именно сейчас ты будешь подвергаться риску быть схваченным соглядатаями Годуна.

— Это уже будет моей заботой, — ответил ему Ратибор. — Не думаю, что трое прекрасно вооруженных воинов на боевых конях будут иметь больше шансов пройти незамеченными по землям удела. Нет, друзья, ваша помощь мне больше не нужна, благодарю вас за все. Прощайте.

Воины попрощались с ним и, привязав коня Ратибора за аркан к седлу одного из своих коней, направились обратно в сторону Пустого поля.

Ратибор развернулся и двинулся на север. Перед ним лежала дорога, пробегавшая по степи, а вдалеке вставал стеной высокий лес. Вскоре он дошел до опушки леса и очутился на лесной тропе. Ратибор бодро зашагал по ней, надеясь дойти до ближайшего города или жилья. Кустарник и деревья подступили к самым обочинам дороги и встали сплошной стеной, превратив дорогу в коридор среди густого леса. Ратибор прошел уже немало верст, когда дорога спустилась в небольшую лощину, окаймленную по сторонам лесом. В долине при дороге находился небольшой постоялый двор. Это было квадратное белое здание под черепичной крышей, к которому примыкала крытая конюшня и хозяйственная постройка. Все это было обнесено невысоким забором. Ратибор толкнул калитку и вошел в дверь. Перед ним открылось длинное помещение, отделанное панелями из темного дерева. Под цвет панелей были и столы с низкими, но весьма удобными скамьями. Навстречу ему выплыла чуть полная, но миловидная хозяйка в светлом платье и приветливо поздоровалась с Ратибором.

Ратибор спросил еды и питье. Пока все это готовилось, он решил отдохнуть. Он сел в нише, где также стоял стол и имелись скамьи. Облокотившись о стену, он от усталости почти мгновенно заснул. Проснулся он от гула голосов. Чей-то грубый голос повторял какое-то требование, а ему отвечал испуганный голос хозяйки. Ратибор приподнялся и выглянул из-за угла. Напротив двери посредине комнаты стояли двое оборванцев с самыми разбойничьими физиономиями и требовали еды и денег. Испуганная насмерть хозяйка пообещала тут же все приготовить и отдать разбойникам.

— Вот то-то, — с удовольствием ответил один из разбойников, ехидно улыбаясь щербатым ртом, проводив глазами хозяйку и подмигнув другому. — Нечасто же так удается поесть на даровщину, еще и денег получим!

— Глянь-ка — в углу стоит бочонок, — ответил другой. — Стоило бы отведать его содержимое, может в нем и найдется что-нибудь стоящее.

Подхватив с полки деревянный молоток, предназначавшийся для забивания пробок в бочки, он приблизился к бочонку и размахнулся, ударив по его днищу. Удар был что надо, пробка, забитая в противоположное днище, тут же вылетела прочь, и на пол широким потоком хлынул выдержанный мед. Бродяга тут же подхватил кружку и, подставив ее под струю меда, наполнил ее до краев. С наслаждением выпив две трети, он передал ее другому. Тот одним глотком осушил ее до дна и наполнил ее снова все еще льющимся содержимым бочонка. На полу разлилась большая лужа вытекшего меда. На шум выбежала служанка, а за ней последовала и хозяйка. Увидев произведенный бродягами разгром, они в ужасе остановились на пороге, не говоря ни слова.

Бродяги увидели ее.

— Где еда и деньги? — заревел один из них. — Живо давай их сюда, а то сожжем весь твой постоялый двор!

Ратибор вышел из ниши и встал перед бродягами.

— Объясните мне, что здесь происходит? — спросил он, скрестив руки на груди.

— Это кто еще такой дерзкий появился? — с изумлением воззрился на него бродяга. — Ступай подобру-поздорову, пока цел, не то худо будет!

— Заплатите хозяйке за разбитую бочку и уходите отсюда, — спокойно ответил Ратибор.

Бродяга секунду помедлил, но, видя, что его противник не очень-то рослый и не вооружен, неожиданно выбросил вперед руку, метнув в него нож. Ратибор быстро повернулся в сторону, и нож пролетел мимо, воткнувшись в столб у стены. Двигаясь дальше, он подхватил еще вытянутую руку бродяги и, завернув ее по дуге, бросил его на пол. Второй бродяга, выдернув нож, кинулся на него, но Ратибор отпустил руку и подбил атакующего под ноги. Тот снопом рухнул на пол. Ударив по кисти, Ратибор выбил у него из руки нож. Нож отлетел в дальний угол. Все это длилось не больше нескольких мгновений. Ратибор нагнулся и вытащил из-за пояса одного из бродяг кистень. Положив его на прилавок, он устало сказал бродягам:

— Убирайтесь.

Дважды их просить не пришлось. Вскочив с пола, они исчезли в дверном проеме. Ратибор пошарил в кармане и протянул деньги хозяйке.

— Это вам за разбитый бочонок. Я должен был вмешаться раньше, но спал, и не видел, что происходит в зале.

— Нет, нет, что вы, я у вас и так в долгу! — воскликнула хозяйка.

Не слушая ее возражений, Ратибор положил деньги на прилавок, и сев за стол, стал спокойно дожидаться заказанной еды. Но насладиться трапезой ему так и не пришлось.

За окном послышался шум приближающегося большого отряда, из которого выделялся цокот копыт. В окне, напротив которого сидел Ратибор, на дороге появилась длинная колонна ратников, которая стала проходить мимо постоялого двора. Но тут во дворе послышался стук копыт, и через несколько мгновений дверь распахнулась. В дверном проеме стоял Мстислав. Еще не заметив Ратибора, он попросил:

— Дай мне воды испить, хозяюшка.

Взяв протянутый ковш, он стал жадно пить из него, но взглянув вперед, он вдруг столкнулся взглядом с Ратибором, смотрящим на него.

Мстислав опустил ковш, и недопитая вода полилась на пол.

— Не понимаю, как ты тут оказался? — растерянно сказал он.

— Годун оказал мне столь любезное гостеприимство, что я оказался в подвалах какой-то заброшенной сыроварни. Но я выбрался отсюда, и вот, я здесь.

— Он оказался трусом и предателем. Более того, он служит морам, продавшись им еще во время войны за Южный предел, — ответил Мстислав. — И теперь рать к князю веду я.

— Боюсь, что ты не знаешь самого важного. Я был в Пустом поле, и от лазутчиков там уже стало известно о начавшемся бунте против Годуна и сборах войск на войну. Но Годун призвал на свои земли один из корпусов моров, чтобы привести в повиновение мятежные города. Теперь корпус движется сюда, чтобы настигнуть твою рать и разбить его до того, как она сможет присоединиться к княжеским войскам. Насколько мне известно, вражеский корпус сейчас находится уже на расстоянии двух переходов к югу.

— Тогда надо как можно быстрее уходить отсюда. Ты можешь сейчас же отправиться с нашим войском в путь, коня тебе сейчас подадут.

Ратибор попрощался с хозяйкой и вышел в дверь, последовав вслед за Мстиславом во двор. Там по приказу Мстислава воины подвели к нему уже оседланного вороного коня, и Ратибор легко запрыгнул в седло. Воевода выехал в ворота, за ним двинулся в путь и Ратибор. В дверях стояла хозяйка и махала им рукой вслед. Когда они уехали вдаль, она смахнула со щеки непрошенную слезу.

Рать Мстислава двигалась по Ронсельмской дороге.

Мстислав вел быстрыми переходами свою рать к северу, надеясь соединиться с остальными княжескими войсками у Видогоста, чтобы оттуда направиться к Велигасту. Двигалась рать с максимально возможной скоростью, делая лишь небольшие остановки, для того, чтобы дать роздых и покормить лошадей. Но рать уже опоздала — вражеская армия уже преодолела Порубежье и быстро двигалась к Велигасту. Азадол был взят, Радгост был захвачен колодцем Небытия, и, таким образом, перед Велигастом уже не оставалось каких-либо крупных крепостей. Теперь врага уже не задерживало ничто. Сейчас надо было действовать на опережение. Когда войска вступили на земли княжества, им стали попадаться черные пепелища на месте ферм и деревень. Тревога сжала сердце воеводы.

Через несколько дней рать приблизилась к морю, и перед ней выросла гряда высоких холмов, цепочкой окружающих прибрежную полосу. На горизонте вдалеке искрами сверкали на солнце волны моря, и едва слышно доносился шум прибоя. Мстислав первым поднялся на коне на один из холмов и огляделся вокруг себя.

Перед ним открылась местность, называемая в незапамятные времена Каменными вратами. Когда-то здесь, на самом высоком холме, господствующим над местностью, стоял замок, от которого сейчас уцелели лишь развалины, да часть башни с аркой въездных ворот. Местность была ровной, лишь с левого края она была слегка всхолмлена. Впереди виднелось море. Через пролив вдалеке виднелся большой остров в окружении множества скал — это и был Велигаст.

Мстислав отдал приказ Ратибору разбивать лагерь, а сам поднялся к Каменным воротам, откуда всю местность можно было видеть как на ладони. От Каменных ворот вся долина и море просматривались на много верст кругом. Развалины были пустынными. Даже деревья и кустарник не росли здесь, и только вьюнок настойчиво карабкался по остаткам стен, пытаясь забраться до самого верха.

Остановившись у Каменных ворот, Мстислав спешился и привязал коня к торчащему обломку колонны, некогда поддерживавшей потолок замка. Он устало сел на плиту и обратился в сторону моря. Теплый, ласковый ветер, приятно охлаждающий разгоряченное лицо, сморил его. Казалось, он немного задремал. Вдруг его разбудило какое-то дуновение, подувшее откуда-то сзади. Мстислав недоуменно обернулся кругом, но ничего не увидел. Кругом него были все те же развалины. Он повернулся, и вдруг увидел перед собой сидящего на плите человека, сидящего в темном плаще и накинутым на голову капюшоном. В руке у него был посох, которым он уперся в землю перед собой. Незнакомец, казалось, спокойно смотрел в сторону моря. Мстислав вздрогнул — мгновение назад здесь никого не было. Как же он тут появился? Но в этот момент незнакомец откинул назад капюшон и обернулся к нему. То был Остан.

— Ты подоспел весьма вовремя. В одном или двух переходах от Каменных ворот стоит объединенная армия моров и Южного предела, и уже через день или два здесь состоится сражение. Флот Северного предела и Торгового союза несколько дней тому назад потерпел поражение, и был вынужден отойти к Велигасту. Город сейчас осажден. Высадиться на острове уже нельзя — он заблокирован вражеским флотом. Флот Боброка не успел подойти на помощь, и теперь все будет зависеть от завтрашней битвы. Если завтра битва будет проиграна — вскоре падет и Велигаст, а за ним погибнет и весь Северный предел.

— Я привел с собой двенадцать тысяч ратников. Но как не храбры воины, им не выстоять против всей армии моров. Несмотря на это мы будем стоять до конца. Будь что будет!

— Не торопись с выводами, Мстислав. Посмотри туда, — показал рукой в сторону холмов Остан.

Мстислав обернулся, куда ему указывал маг. Вдалеке он вдруг увидел большое облако пыли, в котором спускалась с холмов длинная колонна воинов.

— Вот идет рать посадников Западного побережья, к которым присоединилась армия Яромука. Более того, вчера войско чудин на транспортах Торгового союза высадилось в бухте Двух братьев, и уже к вечеру будет тут. Вместе с чудинами на кораблях прибыл отряд с Южного предела и воины Торгового союза. Теперь наше войско уже немногим меньше по численности, чем армия моров. Многое будет зависеть от того, как пойдет битва. Моры и воины Южного предела находятся под властью Темных сил, которые дают им дополнительные силы и направляют их на завоевание всего Ломира. Если бы их удалось освободить из-под власти Темных сил, то наша победа в битве будет предрешена. Все будет зависеть от того, сможет ли Бренко выполнить свою миссию. Теперь время идет даже не на часы, а на минуты. Если Кристалл будет разрушен, то власть Темных сил над Ломиром закончится. А теперь надо готовиться к битве, враги скоро будут здесь.

Вечером в долине вырос большой военный лагерь. Рядом встали палатки объединенной рати Северного предела, чудин и отряда из Южного предела. С ними резко контрастировал лагерь кочевников — в той части поля, где стояли они, выросли белоснежные купола юрт, украшенных причудливой вязью. Времени на подготовку к битве уже оставалось мало, и лагерь было решено сильно не укреплять. Телеги из обоза, прибывшего с войсками с припасами, выстроили кольцом вокруг лагеря, сцепив их цепями. Борта были опущены, чтобы под телегами нельзя было подлезть, а колеса для устойчивости были засыпаны землей доверху. В долине слышалась многоголосая речь тысяч воинов, стук молотков и топоров.

Все свободные от несения сторожевой службы воины были заняты возведением укреплений на будущем поле битвы. Валились деревья, сколачивались щиты и вязались фашины для укрытия лучников и арбалетчиков от обстрела; копались рвы и насыпались валы, забивались колья. В обозе посадников Западного побережья прибыл и «чеснок» — весьма эффективное оружие против как пехоты, так и конницы, представлявший собой четыре шипа, сваренных ковкой между собой так, что в любом положении один шип всегда был обращен вверх. «Чеснок» щедро рассыпали перед позициями войска. На совещании командующим объединенной армии единогласно был выбран Мстислав; Орвас, Гостомысл, Яромук и посадники западного побережья командовали своими отрядами. Хотя воины и прибыли изо всех концов света, все они горели желанием сразиться с общим врагом.

Вперед были разосланы многочисленные дозорные разъезды, наблюдающие за приближением противника. Мстислав, воеводы и сотники весь день находились в разъездах по всей долине, наблюдая за приготовлениями и подмечая недостатки.