Глава 8
— Мелкшам, знаете-ли, не лучшее место оказалось для нас, — сказал Виктору Фредерик после третьей стопки бренди в курительном салоне Третьего класса.
— Вот как? И почему же? — как бы недоумевал Виктор.
— Долго объяснять, — равнодушно ответил Фредерик, — мы с супругой сменили несколько городов, в каждом из них Бог нам даровал детей. Мой отец родом из Эдинбурга, я уже провёл свою молодость в Бермондси, Лиллиана родилась в Ньюингтоне, Чарли, Джесси и Гарольд уже в Эдмонтоне, а в Мелкшаме Сидней. Всю жизнь я стремился только к тому, чтобы мои дети чувствовали себя полноценными людьми и не стыдились того, что они не настоящие англичане, не в ту церковь ходят, и не чувствовали своей вины за то, что читают псалмы и молитвы на латыни, а не по-английски… Я выучился, заработал денег и в Мелкшаме открыл своё дело, маленькую мастерскую на два ангара в переулочке. Хватило денег, чтобы выкупить несколько зданий в квартале Уотсона, прямо в центре того городка. И у нас появился свой дом, красивый, двухэтажный, с садиком. Но вместо того, чтобы заниматься наукой, мне пришлось собирать велосипеды и чинить разную технику, от этих же велосипедов и мотоциклов до старых бричек и дилижансов. Наука осталась для свободного от работы времени… Лилли подросла и стала обшивать местных леди. Мы даже открыли свой салон. Августа бросила учительствовать и занялась с дочкой изготовлением шляпок, корсетов, шили платья и костюмы на заказ.
— И почему же вы сорвались с места? Почему бросили всё? — спросил его Виктор.
— А как бы поступил на моём месте любой другой отец? — Фредерик махнул ещё одну рюмку бренди, — дело процветало, пока моими исследованиями не заинтересовались они.
— Кто?
— Конкуренты, работавшие с одним военным учреждением, так выражусь.
— Конкуренты? — не понял Виктор.
— Ну да, такие которые умеют хорошо стрелять и готовы пойти на всё чтобы добиться того чего им хочется, — сказал, намекая, Фредерик, — а тут ещё Чарли…
— Что Чарли?
— Чарли, мой старший, связался с лейбористами. Начал клеить листовки… Точнее, я даже не знал об этом, пока не обнаружил у него пачку революционных прокламаций!
— Ну, молодой, растущий человек, — усмехнулся Виктор, — я понимаю его, но понимаю и Вас. И из-за этого вы уехали?
— Нет…, — покачал головой Фредерик, — в один прекрасный момент мне сделали предложение, напоминающее ультиматум. Тогда мы собрали вещи, продали по самой дешёвой цене все, что у нас было, и бежали в Фулем, к моей сестре. Детям сказали, что в доме завелись привидения… Младшие в это даже поверили, а старшие…, — махнул он рукой, — старшие всё понимают и так.
— И чем же вы так заинтересовали… SSB? — в полголоса спросил, посмотрев на Фредерика, Виктор.
— Ну… — усмехнулся Фредерик, — вы слышали про доктора Николу Теслу?
— Ещё бы! Теория вращающегося магнитного поля! — воодушевлённо ответил Виктор.
— Да! — указал вверх Фредерик, — только уже не теория! Это реальность! Это… у нас… получилось! Понимаете? Мы смогли его использовать, и у нас получилось установить мгновенную связь между Англией и США, в реальном времени! Телеграф, даже беспроводной телеграф, для этого требует массу оборудования и коммуникаций. И по беспроводному телеграфу не поговоришь, а мы с доктором общались голосом! Нам хватило двух приспособлений, нечто вроде рации, но гораздо меньшего размера! Они в кармане помещаются, верите?
— Охотно, — согласился Виктор, — продолжайте…
— Хе! — усмехнулся Фредерик, — им даже не нужны станции. Доктор Никола Тесла выдвинул теорию, что вокруг Земли существует собственное вращающееся магнитное поле…
— Но оно существует, — ответил ему Виктор, — и более того, его можно создать вокруг любого предмета при определённых условиях. Оно так же может использоваться как приёмник, хранилище и передатчик информации и энергии, если рассматривать информацию как тип энергии. Верно?
— Верно, — удивился Фредерик, — откуда Вам это известно?
— Я военный инженер… — ответил ему Виктор, — а военный инженер не просто военный… но и не просто инженер.
— А что? Возможно ли, по Вашему, обеспечить каждого человека на Земле такой вот… связью? Как Вы думаете, господин полковник? — поинтересовался Фредерик, посмотрев на Виктора с интересом.
— Я думаю, это будет, обязательно… — уверенно заявил Виктор, — я бы назвал это, например, мобильная связь!
— Мобильная? — задумался Фредерик, — ну, что-то в этом названии есть.
— Так, а что привидения? Они были? — спросил улыбнувшись Виктор, прервав размышления Фредерика.
— Да какие там привидения, — рассмеялся Фредерик, — Гарольд поверил, как мне кажется, даже больше чем Джесси.
Виктор усмехнулся и разлил остатки бренди по стопкам.
— Жестоко вы, господа родители… с ребёнком-то!
— А что поделать? Мне больше ничего в голову не пришло, — ответил Фредерик, что-то вспомнив, и усмехнувшись от собственных воспоминаний, — поселились в Фулеме у моей сестры. Разумеется, вынудив её переехать в домишко другой моей сестры. Та давно уехала к Вам, в Россию. Она вышла замуж за какого-то русского или поляка из Харькова. Так что мы тоже немножко русские. Поработал я электриком, Августа пыталась вернуться на учительскую работу, но ей прямо указали на её место среди протестантов. Они, скорее доверят учить детей проституткам, чем католикам. Гарольда избили в школе в первый же день, лишь за то, что он католик. А Лилли нанялась прислугой к одной пожилой леди. Старушке не нужна была служанка. Она просто сжалилась над нашей семьёй. И буквально пару недель назад Томас, это мой брат… прислал письмо с приглашением на работу и сообщил, что купил нам целый особняк! Что бы вы сделали, если бы узнали, после таких унижений, что вас вдруг ждут на другом конце света, помнят и ценят?
— Я бы поехал! — ответил ему спокойно Виктор.
— Вот и я поехал! — так же спокойно сказал Фредерик, — надеюсь, что будущее у человечества более доброе и там есть место всем. Хотелось бы на него взглянуть, именно сейчас, а не под старость. А Вы как думаете, мистер Готт?
— Отчасти не соглашусь, — ответил Виктор, улыбнувшись Фредерику, — будущее, оно не настолько радужно, как нам с Вами хотелось бы, но там, я думаю, будет очень много хорошего. Люди покорят небо и будут пересекать всю нашу планету за считанные часы на огромных воздушных кораблях! Я связан с воздухоплаванием, и мне эта тема более понятна, чем тема моря. Я думаю, что где-то в середине столетия человек уже полетит в Космос и мы узнаем какая она, наша планета, с очень большой высоты и даже высадимся на Луне, начнём программу покорения Марса! Мы научимся лечить неизлечимые болезни, но у нас появится много других, в том числе и тех, которые можно отнести к заболеваниям духовным. Мы не сразу поймём, что это болезни, но они станут настолько опасными, что под угрозой окажется само существование человечества.
— Вы имеете ввиду душевные, мистер Готт? — спросил Фредерик.
— Нет, именно духовные, — уточнил Виктор, — человеку свойственно стремление к совершенству. Давайте представим огромную мусорную кучу из черновых рукописей, в которых копошатся люди. Что-то ищут, галдят, орут друг на друга, дерутся. Сопоставляют записи, пытаются склеить обрывки листов в книги… Это наше человечество. Вся суть развития цивилизации. И вот, кто-то нашёл чьи-то черновые наброски. Нашёл и кричит во всеуслышание, что, мол, «ЭВРИКА!». К нему подбегают другие. Кто-то пытается вырвать у него из рук его находку, а кто-то громко просит поделиться со всеми той мудростью, откровением, которое он нашёл. Он становится в круг, читает и все подхватывают его — «ЭВРИКА!» и решают жить по этим правилам, сделать их обязательными для всех. Потому что они отличаются от тех, что приняты в их обществе. Люди это делают… Кто-то не хочет. Его бьют. Принуждают, заставляют, силой, террором, страхом… Только люди не понимают, что бесценные откровения не выбрасываются на свалку истории и не попираются ногами… Они бережно хранятся, пусть даже в пыльных шкафах, на книжных полках, в умах тех, кого не слышат галдящие искатели истины на свалках истории.
— Рукописи не горят. И рано или поздно, всё, что ценно и достойно, предстанет перед человечеством, как предстал «Титаник», — ответил Фредерик, — в «Титаник» ведь тоже никто не верил, мистер Готт. Все говорили, он обязан утонуть во время спуска на воду, но он, как Вы видите и чувствуете, летит полным ходом к своей пристани по ту сторону океана. И мы на нём! А ведь он тоже был отверженной мыслью, которую решили воплотить! Вы в курсе как он появился?
— Поведайте! — улыбнулся Виктор.
— Четырнадцать лет назад один писатель, некто Морган Робертсон, написал книгу про чудо-пароход. Она называлась «Тщетность», — Фредерик посмотрел на Виктора, — кстати, а Вы не наш родственник?
— Нет, — улыбнулся Виктор, — вряд ли мы родственники.
— Странно, — удивился Фредерик, — я готов поспорить, что это не так! Если бы Вы имели меньше волос на голове и были бы старше на несколько десятков лет, то я бы мог вас перепутать в толпе со своим дедом.
— Или он был бы моложе? — рассмеялся Виктор.
— Ну, думаю, что так было бы лучше всем! — усмехнулся Фредерик.
— Ну и что же такого написал Робертсон? — спросил Виктор.
— Ах, да, — вздохнул Фредерик, — он назвал этот пароход «Титан». Его пароход, в книге, пошёл через северную Атлантику и погиб…
— Почему?
— Столкнулся с айсбергом. И затонул.
— Печальная книга, — вздохнул Виктор, — наверняка многие плакали над ней?
— Нет, — покрутил головой Фредерик, — она впечатлила только моего сына, совсем недавно. Он прочитал её на днях и решил, что «Титаник» тоже, всенепременно, должен утонуть, столкнувшись с айсбергом.
— Ну, впечатлительный ребёнок, — согласился Виктор.
— И знаете почему кроме Гарольда она никого не впечатлила? — посмотрел на Виктора, усмехнувшись, Фредерик, — Робертсон морской офицер, а не писатель. Книга получилась провальной! Он издал лишь несколько экземпляров, за свой счёт, и раздал их друзьям. Один из этих друзей тоже, как и Гарри, увлёкся идеей этой книги. Это знаете кто был?
— Кто?
— Брюс Исмей, хозяин этого самого «Титаника», — указал на пол палубы Фредерик, — они построили тот самый «Титан», только чуть изменили имя, и думаю, что прибытие «Титаника» станет триумфом Робертсона!
— Рукописи не горят, — вздохнул Виктор, — но невостребованные временем и людьми — гниют…
Эннис Уотсон только что закончил работу и направлялся в курительный салон. Уже в дверях он столкнулся с Фредериком и Виктором.
— Мистер Гудвин? И Вы тут? — удивлённо остановился Эннис и даже растерялся.
— Эннис, прости, я и забыл что ты здесь! — виновато улыбнулся Фредерик.
— Да ну, полно Вам, мистер Гудвин, всё равно у меня работы выше крыши, — успокоил его Эннис.
— Познакомься с мистером фон Готтом, — представил Фредерик Виктора.
— Здравствуйте, мистер Готт, — неловко кивнул Уотсон, — для меня честь быть знакомым с другом мистера Гудвина. Знаете, он мне как второй отец!
— Приятно это слышать, — улыбнулся Виктор в ответ, — а Вы сюда по делу, или просто отдохнуть?
— Да хочу расслабиться после работы, — ответил Уотсон, — моя вахта закончилась, и теперь там мой дядюшка. Он тоже едет в гарантийной группе.
— Так вы вы в гарантийной группе? — удивился Виктор.
— Да, иначе у меня не хватило бы денег на билет, — ответил Уотсон, — будь я простым пассажиром, то наверное тоже отдыхал бы с Вами. С мистером Гудвином интересно общаться. Он большой учёный!
— Так уж и большой, — рассмеялся Фредерик, — ну, если у тебя будет желание, то присоединяйся к нам на палубе.
— С радостью, мистер Гудвин, — обрадовался Уотсон, — я только покурю здесь. На палубах не разрешают курить. Хотя эти лорды из Первого класса курят даже в каютах. Хотелось бы и мне курить в каюте, хоть когда-нибудь.
Фредерик махнул на прощание рукой.
— Ну, мы тебе будем рады.
— Конечно, мистер Гудвин, — кивнул в ответ Уотсон.
Он проводил их взглядом, пока они не скрылись за выходом на палубу. Уотсон перекурил и направился в каюты. Проходя мимо каюты Гарольда, он остановился, подумал и заглянул внутрь.
Гарольд, Карл и Фрэнки по очереди читали книжку друг другу.
— Привет. Гарри! — махнул мальчику Эннис.
— О, Эннис? Я так рад! А мы тоже тут, — ответил Гарольд, приветливо улыбнувшись Уотсону.
— Да, я вижу, — кивнул Эннис, — а отец где?
— Или в соседней каюте, — указал Гарольд на стенку напротив, — или где-то тут.
Он махнул пальцем над головой.
— Ясно, — рассмеялся Эннис, — ну я пошёл, у меня дела.
— Пока! Ты заходи, если что. А то Чарли нас совсем затиранил.
— Я ему затираню! — ответил шутя Эннис и закрыл двери.
Он подошёл к соседней каюте, на которую указывал Гарольд, открыл дверь и зашёл внутрь. Там не было никого. Эннис присел на полку и осмотрелся. На вешалке висели плащи Голдсмита, Фредерика, а на верхней полке напротив лежал саквояж Виктора.
— Мда, — проговорил Эннис. Он встал и потянулся за саквояжем. Поставив саквояж на стол, Эннис его открыл и увидел, что кроме нескольких книжек там ничего нет.
— Они что, вообще деньги с собой не возят? Ну, хотя бы часы, или хоть что-то ценное, — сам себе сказал Эннис и уже собирался закрыть саквояж, но тут его взгляд привлёк широкий, продолговатый кожаный чехол.
— Это ещё что? Сигары, что ли? — усмехнулся Эннис и вздохнул, — ну хоть покурить будет.
Он взял чехол и открыл его.
— Матерь Божья… — удивлённо прошептал он, — что это?
В чехле лежал тонкий, продолговатый предмет со стеклянным, почти зеркальным, экраном. Эннис случайно коснулся экрана. Экран засветился.
Уотсон прочитал загоревшиеся зелёным цветом буквы: «Здравствуйте. Для создания временного портала необходимо идентифицировать вашу личность. Проверяется роговица глаз».
— Что? — не понял Эннис и снова коснулся экрана. «Возраст субъекта 125 лет. Мужчина. Европеец. Субъект не опознан. Программа завершает свою работу», — прочёл Эннис, судорожно закрыл чехол и положил его на место.
Он захлопнул саквояж и поставил его на ту же полку, с которой взял. Уотсон побледнел. Он присел и посмотрел на плащ Фредерика.
— Так значит это, правда? — тихо проговорил Эннис, — вот почему тобой интересовались военные?… И ты создал то, о чём трепался постоянно? А я думал, ты мне сказки рассказываешь? Это и есть то, что ты от всех скрывал? И теперь кто-то, тот кто живёт в начале двадцать первого века, прибыл сюда навестить тебя? Вот кто был этот военный! А я ещё подумал, что-то рожа у него не такая, как у всех…
— Ладно, — вздохнул он и встал, — если у тебя есть такая штука, и я не могу ей воспользоваться сам, то я могу воспользоваться ей с твоей помощью. Верно? Это же, как пить дать! И есть место, где ты живёшь. Верно? Это даже мне понятно. И разработки мистера Гудвина тоже у тебя, там, дома? И стоить они будут ой как дорого… Нет, дорогой наш, — усмехнулся Эннис, — отсюда мы уйдём только вместе.
…Энтони старался не показывать волнения, хотя переминался с ноги на ногу, краснел и даже дышал, как ему самому казалось, не очень-то и ровно. А когда на лестнице показалась Джесси в сопровождении Августы с Сиднеем в коляске, мальчик и вовсе растерялся.
— Мне кажется, твой кавалер слегка волнуется, — улыбнулась Августа Джесси, глянув на дочку, — ладно, оставим вас наедине, — подтолкнула она вперёд коляску с Сиднеем.
Энтони посмотрел ей вслед, потом глянул на Джесси, хотел то-то сказать, но тут же растерялся и забыл все слова.
— Мне кажется, Вы немного волнуетесь, — улыбнулась Джесси, — не хотите ли прогуляться на нос корабля и обратно?
— С радостью, мисс Джесси, — кивнул мальчик и подал ей руку.
— Ого, — удивилась Джесси, взяв его под руку, — Вы прям как настоящий джентльмен, и я право польщена таким вниманием.
Они медленно направились в сторону носа «Титаника».
— А почему Вы так волнуетесь? — посмотрела Джесси на Энтони.
— Я … я право, боюсь… — не находил слов Энтони, — я боюсь показаться глупым…
Джесси рассмеялась.
— Боже, какой Вы смешной и милый! Да Вы не кажетесь мне глупым! Зря Вы себя так тираните!
— Правда? — посмотрел, чуть улыбнувшись на неё, Энтони, — и Вы не будете надо мной смеяться?
— Нет, — улыбнулась Джесси, — мне кажется, Вам больше понравилась компания моего младшего брата, чем старших? Вам нравится возиться с малышами?
— Что Вы, право! — ответил Энтони, — Гарри очень хороший, спокойный и умный. И с ним вовсе не надо возиться. Правда!
— А вот Чарли с Вами не согласился бы, — сказала Джесси, — хотя, как только я вас увидела вместе, то поняла, что ваша встреча не случайность.
— Как? — удивился Энтони, — то есть… я хотел сказать… почему Вы так думаете?
— Наверное Вы тоже мечтатель и фантазёр? — посмотрела на него Джесси, — мой брат, он сказки придумывает, и недавно начал рисовать.
— Сказки? — спросил Энтони.
— Да, — кивнула Джесси, — правда говорит, что это не он.
— То есть? — не понял Энтони.
— Он говорит, что придумывает их не он, а какой-то его друг, который приходит ночью и рассказывает ему разные интересные вещи.
— Вот как? — удивился Энтони, — может это… может это кто-то…
— Кто-то страшный? — рассмеялась Джесси, — вовсе нет! Нет никого! Гарри просто стесняется самого себя и для него, признаться что он лучше чем есть на самом деле, это натуральная пытка. Совсем недавно он придумал новую сказку, и даже записал её в тетрадку. Мама эту тетрадку спрятала и мы везём её с собой. Когда Гарри вырастет, мы ему её вернём и заставим напечатать книжку.
— Сказку? А какую? — спросил Энтони.
— Она называется «Маленький Принц»! — ответила Джесси.
— «Маленький Принц»??? — надрал воздуха в грудь Гарри, — этого не может быть!
— Почему? — удивилась Джесси.
— Я… я просто удивлён, что он в девять лет пишет сказки, — проговорил Энтони, — а он их раньше писал? — спросил он.
— Больше придумывал, — сказала Джесси.
— Наверное ему очень повезёт, — остановился Энтони и посмотрел на Джесси, — я не думал… я наверное ошибался в нём, принимая его за обычного мальчика.
— Конечно же он необычный! — улыбнулась Джесси, — он очень талантливый, только ему надо поверить в себя и ещё очень многому научиться. В Америке всё будет по другому! Вот увидите!
Энтони посмотрел в сторону, потом перевёл взгляд на Джесси.
— У него… как я понимаю… да, всё будет по другому, — вздохнул он, — знаете, мисс, — сказал Энтони как-то тихо и грустно, — жизнь очень коротка на самом деле, и порой мы не догадываемся насколько она может оказаться короткой. Я накопил несколько шиллингов и я очень хочу пригласить Вас в столовую, чтобы угостить мороженым. Я узнавал. Там сегодня есть мороженое и лимонад, в честь Пасхи.
— Вы серьёзно? — охнула Джесси, — я согласна… только…
Энтони кивнул.
— Вы не переживайте, мы скажем Вашей матушке, чтобы она не волновалась…
На прогулочную палубу, ту что была на носу, мальчики пришли уже ближе к вечеру. Они не спешили. Карл не успевал за Гарольдом и Фрэнки, прыгая на костылях. А те не хотели обижать нового друга. Гарольд, всю дорогу рвался ему помогать. Но Карл старался успевать и не подавал виду, что устал. И только перед лестницей остановился.
— Ты же не спустишься! — опомнился Фрэнки.
— Да, тут для меня высоко, — покачал головой Карл, но Гарольд взял его под руку.
— Давай мы тебя снесём?
— Я тяжёлый, наверное, — возразил Гарольду Карл.
На помощь пришли два пассажира, которые шли следом за ними. Они снесли Карла вниз. Там мальчики немного постояли, решая чем тут можно вообще заняться. Гарольд хотел было вернуться к лавочкам, но Фрэнки сразу же нашёл развлечение. Оно понравилось всем.
— Пойдём на нос! — громко объявил Фрэнки.
— А чего там? — спросил Гарольд.
— Матросы! И вперёд можно посмотреть! — уже рванул вперёд, но остановился и указал на нос «Титаника», Фрэнки.
— Красота! — вырвалось у Гарольда. Он вопросительно посмотрел на Карла. Карл глянул на него и кивнул.
На нос «Титаника» пассажиров не пускали, но матросов там было не меньше чем людей на прогулочной палубе. А ещё, любопытные знакомые и незнакомые ребята, от маленьких до подростков, облепили перегородки и висели на перилах.
Протиснувшись через них, друзья почти вылезли на нос, и уже открыли решётку, но тут же были остановлены боцманом.
— Вам тут нечего делать, — сказал он мальчикам, выгоняя их обратно на лестницу.
— Ну, мы хотим… — начал было Фрэнки.
— Можете постоять возле решётки, — строго ответил боцман, — с той стороны. А тут нельзя.
— Ладно, — Фрэнки виновато опустил глаза.
Мальчики встали за решёткой. Фрэнк с интересом разглядывал, как матросы сматывали канаты, а Гарольд смотрел вперёд, воображая, что «Титаник» летит по небу туда, за горизонт.
Нос было видно хорошо и ему показалось, что «Титаник» действительно летит, а он сам улетает в небо вместе с ним, прямо к солнцу.
— Пошли… — прервал его мечты голос Фрэнки.
— Куда? — посмотрел Гарольд на друга.
— Куда-нибудь, — сказал Фрэнки.
— А куда тут идти? — вздохнул печально Гарольд. Фрэнки сбежал вниз, потом быстро поднялся наверх и снова сбежал вниз. Он не мог придумать, как снести вниз Карла. Карл просто стоял и смотрел себе под ноги, а Гарольд держал его под руку. Фрэнки искал хоть кого-нибудь, кто мог бы снести Карла вниз, но как назло тут были одни женщины и малыши.
Гарольд посмотрел на пассажиров и увидел неподалёку Чарли, в компании старших ребят.
— Эй! — крикнул он брату, — Чарли! Чарли! Помоги нам слезть вниз!
Но Чарли его не слышал. Фрэнки сообразил, чего именно хочет Гарольд. Он осмотрелся, но Чарли не увидел.
— Чарли!!! — завопил тогда Фрэнки на всю палубу.
Его крик здорово напугал людей, однако цель была достигнута. Чарли моментально, даже не подбежал, а подлетел к ним и глянул на Гарольда, потом на Фрэнки, оценил взглядом лестницу и уже хотел было сказать что-то неприятное в ответ, но заметил в руках у Карла костыли.
Он молча поднялся, так же молча поднял Карла и снёс мальчика вниз. Гарольд сбежал следом и встал рядом с Фрэнки.
— Вы что? С ума сошли его таскать за собой? — пожурил Фрэнки и Гарольда Чарли.
— А что? — не понял Гарольд его возмущения.
— Его наверное обыскались, — строго сказал Чарли Гарольду, — немедленно покажитесь его папе и маме. Они же знают, что он не может сам спускаться и подниматься по лестницам! Представляешь, что они передумали?
У Гарольда тревожно заколотилось сердце. Как раз об этом он и не подумал, и Карл половину дня провёл вместе с ним и Фрэнки.
Чарли отошёл, но потом вернулся.
— Давай я тебе помогу? — предложил он Карлу.
— Если тебя не затруднит, — обрадовался Карл.
Чарли занёс мальчика наверх, на променад, и пригрозив Гарольду пальцем, вернулся на палубу.
Гарольд вздохнул и виновато посмотрел на друга.
— Прости, Карл, теперь тебе из-за нас попадёт!
— Да ну, брось, — ответил ему Карл, — это из-за меня тебя брат ругал.
Гарольд махнул рукой.
— Пошли покажем тебя твоим папе и маме, а потом ещё погуляем там, где тебе разрешат?
— Это будет здорово! — улыбнулся Карл, — я давно уже ни с кем не гулял! Они обрадуются, что у меня теперь есть друзья!
Солнце покраснело и медленно опускалось за горизонт. На палубе, ватага мальчишек гоняла мяч.
— Давай сюда! Пас! — закричал Фрэнки, замахал руками и бросился к ним.
— Мне жаль, вам приходится со мной возиться, — сказал Карл, посмотрев вслед Фрэнки и затем на Гарольда, — если ты хочешь, то можешь идти играть, а я тут посижу, посмотрю.
— Да ну, брось, Карл! — ответил ему Гарольд, — если ты не можешь, то и я не буду, чтобы ты не расстраивался. Кроме того, мне не нравится футбол.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Карл.
В них полетел мяч. Следом за мячом прибежал Фрэнки, поймал его ещё на лету и подал с ноги мальчишкам. Те зашумели, а Фрэнки махнул Гарольду рукой.
— Идёшь в футбол играть?
— Не… — покрутил головой Гарольд, — мы тут посидим… или… или если что, найди нас… где-нибудь!
— Я, когда приеду в Америку, — громко сообщил Фрэнки, — вступлю в футбольную команду! И стану футболистом! Буду играть на стадионах! Обожаю стадионы! Там все кричат, радуются и так здорово, когда вот это — «Гооооол!» — попытался он изобразить шум толпы, но тут же осёкся, поняв, что выглядит смешно.
— Да? — задумался Гарольд и вздохнув отвёл глаза, — может быть…
— Хорошо! — крикнул, Фрэнки, — увидимся в каюте! Пока, Карл! Заходи тоже! — и побежал к друзьям.
Фрэнк был и похож на Гарольда, и не похож. И вообще Гарольд не понимал, как они могли так быстро подружиться, стать лучшими друзьями и найти что-то общее друг в друге, если этого общего у них вообще не было! Настолько они были разные.
Фрэнк был шумный, шустрый, быстрый и непоседа. Гарольд был полной противоположностью. Как чёрное и белое. Чтобы на что-то решиться, мальчику надо было долго думать и рассуждать с самим собой. В результате, конечно же, он ничего не мог довести до конца.
Фрэнку хватало пары минут, чтобы настроение изменилось. Гарольд, если обижался, то обижался надолго. Он, в своих размышлениях над планами, мог проходить целый день и результате ничего не сделать…
Фрэнк ориентировался в любой ситуации, нравилось ему это или не нравилось.
Если же чего-то не хотел Гарольд, то его невозможно было заставить это сделать. Как выражался папа, и мама была с ним согласна, — «На Гарольда где сядешь — там и слезешь!».
Вот и сейчас, ему просто не хотелось играть в футбол, потому что футбол он терпеть не мог… По крайней мере, так он считал.
Карл был больше похож на Гарольда. Он любил поговорить о чём-то и мог слушать Гарольда очень долго, с интересом и восхищением внимая каждому слову своего друга. А слушателей Гарольд очень любил. Ему их постоянно не хватало, потому что дома его никто не хотел слушать. А тут — целый Карл!
Они посидели на лавочке, немного помечтали, Гарольд делился своими мечтами и выдумывал на ходу целые истории, а потом сам слушал рассказы Карла про Швецию, про Америку и про то, как интересно в Монтане. Оказывается, Карл прожил в Америке целый год, а потом они уехали домой, в Швецию. Но папины сёстры уговорили их вернуться обратно и сейчас ехали вместе с ними.
— Наверное они любят тебя? — спросил Гарольд про тётушек Карла.
Карл поморщился.
— Они такие противные. Они скучные, и все разговоры только о Боге и заставляют молитвы читать, — вздохнул он скорее раздражённо, чем с сожалением, — а что мне их читать? Бог мне ногу не исцелил. А значит — нет Его! Был бы Бог, он бы не дал той вагонетке переехать меня!
— Чарли с тобой бы согласился, — кивнул уверенно Гарольд.
— Почему?
— А он тоже в Бога не верит.
— А ты как думаешь? Он есть? — посмотрел на друга Карл.
Гарольд замотал головой.
— Я не знаю. Я не помню, чтобы те, кто читает молитвы, делали что-то хорошее. Наверное нет…
…Солнце опустилось. На «Титанике» зажгли свет. За Карлом пришла мама, а Гарольд побрёл по палубе, любуясь не то себе под ноги, не то разглядывая вечерний океан. Вдруг, мальчик уткнулся в кого-то, не заметив перед своим носом человека.
— Ой… — испугавшись, остановился Гарольд.
— Да пустое, — обернулся к нему человек.
— Ой, здравствуйте! — улыбнулся вежливо Гарольд и так же вежливо начал оправдываться, — а я Вас знаю, вы в соседней каюте, с папой едете! Мне право неловко. Простите меня за мою нерасторопность…
— Да ладно тебе, Гарольд, — рассмеялся Виктор, — рад встрече! Не ожидал! Я и сам задумался, если честно.
Он протянул Гарольду руку совсем по-взрослому. Гарольд даже смутился. Он не привык, что взрослые первые здороваются с ним, и как-то неловко пожал руку Виктору.
— Гарри… — серьёзно ответил мальчик.
— Очень приятно, — ответил Виктор, — меня зовут Виктор фон Готт.
— Взаимно, сэр, — вежливо кивнул Гарольд.
— Ну вот, инцидент исчерпан, — сказал Виктор, — как насчёт идеи, чтобы немного прогуляться? Твой папа не будет тебя ругать?
— Что Вы! — ответил Гарольд, — он же Ваш друг теперь? Да и вообще, он никогда не ругает меня. Значит, не будет.
— И куда ты хотел бы пойти? — спросил Виктор.
— Я не знаю, — подумал и вздохнул Гарольд, — мне кажется, тут и идти некуда.
— Да уж, это точно, — ответил, усмехнувшись, Виктор, — знаешь, у меня к тебе есть предложение!
— Какое? — с интересом посмотрел на него Гарольд.
— Идём, проберёмся в Первый класс и там немного погуляем?
— А можно?
— Со мной — можно, — улыбнулся Виктор и поманил мальчика за собой.
В «Парижском Кафе» было тихо и даже почти пусто. За столиком, в другом конце зала, сидела пожилая пара, а официант скучал у стойки.
Виктор подал стюарду свои шинель и фуражку, а затем кепку и курточку Гарольда.
— Проходи, не стесняйся, чувствуй себя как дома, как ни в чём ни бывало, — подтолкнул в зал Гарольда Виктор.
Пройдя к одному из столиков, они присели и через минуту возле них вырос официант.
— Мальчику мороженого и… — посмотрел Виктор на Гарольда.
— Что ты будешь? — спросил он у него.
— Я не знаю… — растерялся Гарольд.
— Ладно, — подмигнул ему Виктор и глянул на официанта.
— Маринованную сельдь, будьте добры, пирог с телятиной и ветчиной, а на горячее «Цыпленка по-мэрилендски». Да, и ещё яблочную меренгу и пудинг с заварным кремом.
— Сию минуту, сэр, — ответил официант и словно испарился.
— Не робей, — снова подмигнул Виктор мальчику.
— Я даже не слышал про такую… такие… — покраснел Гарольд, — боюсь Вас опозорить, сэр. Я даже не знаю как себя вести в таких заведениях.
— Было время когда и я этого не знал, — ответил, шутя, Виктор, — но рано или поздно надо учиться.
Гарольд улыбнулся в ответ.
— Спасибо, сэр. А тут тихо, не так как у нас.
— По вечерам тут играет музыка. Прекрасный скрипач и просто замечательный человек, Уоллес Генри Хартли со своим оркестром, — вздохнул Виктор и указал взглядом на пожилую пару.
— А этих видишь?
— Да, — обернулся на стариков Гарольд. Старики сидели, ничего не заказывая, и почти неслышно разговаривали о чём-то своём.
— Супруги Штраус, — произнёс тихо Виктор.
— Я знаю, был такой композитор, в Германии. Это он? — удивился Гарольд.
— Нет, — усмехнулся ему Виктор в ответ, — он давно умер. А это другая семья. Евреи. Очень хорошие и добрые люди, благороднее многих лордов и пэров.
— Они евреи? — ещё больше удивился Гарольд.
— Да. Это я к тому, что не имеет значения кто ты, католик, протестант, или еврей, русский или американец, англичанин или немец.
— Чарли так же говорит, — вздохнул печально Гарольд, — люди вокруг так не считают.
— Он прав, — улыбнулся в ответ Виктор, — а люди часто бывают просто несправедливы.
Принесли заказ. Шло время. Гарольд вкусно и не спеша поел, оприходовал пудинг, чуть растянув удовольствие, и благодарно кивнул Виктору.
— Спасибо Вам, сэр, вы очень добрый человек.
— Да ну брось, малыш, — ответил ему Виктор, с лёгкой улыбкой, — дети должны хорошо кушать. И больше я ничего не знаю.
— А у нас будут вечером подавать сливовый пудинг и варёную кукурузу, — сказал Гарольд, — а я уже и не знаю, что сказать маме, почему я не голоден.
— Ну, мы так и скажем маме, — ответил шутя Виктор.
В этот момент позади Гарольда остановился капитан Смит.
— Рад встрече, господин барон, — кивнул Смит.
— Сэр! — встал Виктор, приветствуя капитана Смита, — так же рад видеть вас. Мне кажется, мы не встречались целую вечность.
— Целых три часа, — уточнил капитан.
— Позвольте Вам представить своего племянника, — указал на Гарольда Виктор, — Гарольд Виктор Гудвин. Оказалось, что их семья так же едет на этом пароходе. Присядете?
— С удовольствием, — поблагодарил и присел капитан.
— Что слышно, капитан? — спросил Виктор.
— Да что слышно, полковник? Лайтоллер забыл забрать ключ от сейфа с биноклями, зато не забыл револьверы, — вздохнул Смит, — а проходящие судна передают, что на нашем маршруте большое скопление… айсбергов и битого льда. Без бинокля, знаете ли, несколько неудобно.
— Что решили делать?
— Скорее всего, я отдам приказ увеличить обороты. Попробуем проскочить ледяные поля, хотя Мёрдок уже выступил против двадцати двух узлов.
— Мёрдок?
— Да, мой первый помощник, — кивнул капитан Смит.
— Может быть…
— Здравствуйте, капитан! — прервал их беседу женский голос.
— Миссис Браун! — встал капитан, приветствуя даму.
— Ничего не могу поделать с собой! — объявила Браун, — мне категорически нельзя находиться в курительной!
— Почему? — не понял её капитан Смит.
— Так и манит играть в покер с этим шулером Астором, — ответила Маргарет Браун.
— А что ж, разве плохо играть в покер? — посмотрел на Браун Виктор, — не вижу ничего плохого в даме, играющей в покер!
— Барон, но видели бы Вы глаза миссис Гордон, — рассмеялась Маргарет Браун в ответ, — такое ощущение, что она монашка, а я увела мужа у Мадлен Форс. Кто? Я? Да посмотрите на меня и на леди Астор!
Она присела рядом с капитаном и достала папиросу, вставив её в мундштук.
— Вы позволите, господа?
— Конечно, — прикурил ей капитан.
— А кто же это у нас такой? — посмотрела Маргарет Браун на Гарольда.
— Я не знакомил Вас со своим племянником? — извинился перед ней Виктор, — миссис Браун, познакомьтесь, это Гарольд, он очень серьёзный и очень скромный молодой человек.
— Какой милый мальчик, — улыбнулась Маргарет Браун.
— Официант! — окликнула она белую фигуру у стойки, — быстренько малышу лимонад и мороженое, за мой счёт! И будьте добры, чтобы мороженое было самое вкусное, что у вас есть!
— Когда мне было столько же лет, сколько этому мальчику, я и не знала, что на свете есть мороженое и лимонад, — посмотрела Маргарет Браун на Гарольда.
— Почему? — удивился Гарольд, — их не было?
— Да уж, Гарри, — вздохнула она, — в трущобах Ганнибала, в штате Миссури мы думали, что чёрный хлеб с ломтиком сахара это самое вкусное лакомство на белом свете. По крайней мере, у родителей только на это и хватало.
— Разве Вы… — удивился Гарольд.
— Ты думаешь я всегда была такой богатой и ужинала в дорогих кафе? — рассмеялась Браун, — мальчик мой, когда я родилась, родители только что приехали из Ирландии и у них из всех вещей была одна сковородка и дырявая крыша в конуре, где ютились они и мы, шестеро голодных детей! Я читать училась по обрывкам газет, а писать — углём на старых ящиках.
— Вы из Ирландии? Вы… — Гарольд замолчал, его губы задрожали, а в глаза набежали слёзы. Он перехватил дыхание чтобы не заплакать.
— Католичка, — кивнула ему, улыбнувшись, Браун.
— Но… этого не может быть, — не поверил мальчик.
— Может, — погладила его по голове Маргарет Браун, — вижу тебе тоже довелось хлебнуть горя?
— Угу… — кивнул Гарольд.
— Ты главное верь, что ты лучше тех, кто тебя обижает, — сказала Браун, — и у тебя всё на свете получится!
Принесли мороженое и лимонад.
Гарольд не вникал в разговор взрослых. В кафе пришёл оркестр и заиграла музыка. Гарольд любил слушать красивую музыку. Не с граммофонных пластинок, а настоящую. В Мелкшаме он часто прятался за дверью в зал и слушал, как мама играет на рояле. А после того, как из Мелкшама уехали, Гарольд скучал за маминым роялем и мелодиями, которые мама наигрывала детям, или просто так, каждый вечер. Особенно Гарольду нравились спокойные и грустные вальсы. Под них можно было мечтать.
Но оркестр играл что-то весёлое.
— Ну, господа, разрешите откланяться? — встал Виктор, глянув на часы, — нам уже пора!
— Очень жаль, барон, — поднялась Маргарет Браун, — я думаю, что мы в скором времени с вами увидимся? Вы часто очень внезапно исчезаете!
Она посмотрела на вставшего следом Гарольда.
— И с Вами, молодой человек, тоже буду очень рада увидеться, — сказала Маргарет Браун.
— Благодарю Вас, миссис Браун, — вежливо ответил ей Гарольд.
— «Осень», господа! — крикнула Маргарет Браун музыкантам.
Оркестр на мгновение затих, Хартли поклонился, потом опустил на струны смычок и послышалась мелодия.
Гарольд на минуту остановился в дверях кафе и обернулся в зал, услышав эту музыку. Он её раньше никогда не слышал. Ему показалось, что она была самой красивой из тех, что он когда-либо слышал.
— Это Штраус? — спросил он, посмотрев на Виктора.
— Арчибальд Джойс, — ответил Виктор, — правда красиво?
— Да, сэр, — согласился мальчик.
— Мой любимый вальс, — сказал ему Виктор.
— Мой тоже… наверное… теперь, — заслушался Гарольд.
Маргарет Браун подала руку капитану Смиту, приглашая старого капитана на танец. Гарольду захотелось тут остаться, он поднял глаза на Виктора и увидел, что тот тоже стоит, глядя на Смита и Браун, так же слушая музыку.
Миссис Браун посмотрела в сторону мальчика и улыбнулась. Гарольд улыбнулся ей в ответ и приветливо помахал рукой.
Вальс был красивый, торжественный, и мальчик совершенно забылся. Шли минуты…
Виктор положил ему руку на плечо.
— Идём?
— Идёмте, сэр, — взглянул на него Гарольд.
Они вышли из кафе и направились к выходу на палубу Третьего класса. А Гарольду казалось, что он до сих пор слышит мелодию вальса и видит перед собой благородного и доброго капитана Смита и ту богатую леди, что была родом из городских трущоб незнакомого ему городка.
Августа и Лилли возвращались с вечерней службы. Они остановились недалеко от входа на палубу Первого класса, как раз когда Гарольд и Виктор выходили оттуда.
— Нас заждались? — громко спросил Виктор, заметив их первый.
— Мама! А угадай где я сегодня был? — подбежал Гарольд к Августе, обнял её и, улыбаясь, обернулся к Виктору.
— И где же ты сегодня был? — спросила мама, тоже обняв сына.
— Мы слушали красивую музыку, и я познакомился, знаешь с кем? С самим капитаном! — радостно сообщил мальчик.
— С самим капитаном? — рассмеялась Августа сыну в ответ, в начале не поверив ему.
— Да! — не мог угомониться от радости Гарольд, — и ещё с одной леди! Она мне такие слова сказала! Она сказала такое!
— И что же она тебе сказала? — Она сказала, сказала… в общем, теперь мне не стыдно за то, что я католик!
— Сынок… — прижала к себе Августа сына и благодарно посмотрела на Виктора.
— Здравствуйте, леди, — медленно подошёл Виктор, остановился и вдруг почувствовал, что замер, когда Августа приветливо улыбнулась.
— Спасибо Вам за нашего мальчика, — сказала она, — очевидно, прогулка в Первый класс дорого обошлась?
— Не берите в голову, — выдавил из себя Виктор и перевёл взгляд на Лилли.
— Моё почтение, мисс.
— Вы рисковали, очевидно? — спросила его Лилли.
— Нет, вовсе нет, — ответил Виктор, — мы знакомы с капитаном.
— Давно?
— Относительно, — сказал Виктор, — но там никто, ни о чём не догадался, кроме этой самой леди, о которой говорит Гарольд.
— Она не выдала вас?
— Зачем? Она ирландка, родом из семьи бедных эмигрантов, — улыбнулся Виктор, — да и капитан не из лордов.
Он поправил фуражку.
— Позвольте оставить Вас, дамы? Не буду докучать своей компанией.
— Вы не докучаете, — ответила Августа, — и ещё раз, спасибо за Гарольда.
Виктор, по-военному кивнул на прощание и направился на нос «Титаника». Там он постоял у борта и послушал тишину.
Ночь была как никогда спокойной и тихой. На верхней палубе продолжал играть оркестр. Звуки вальса доносились даже сюда. Тут же, кроме влюблённой пары, приютившийся на противоположной стороне, больше не было никого.
Виктор перевёл взгляд обратно на океан и закрыл глаза.
— Сэр… — услышал он позади себя голос Лилли и обернулся.
Лилли стояла и казалась немного растерянной.
— Сэр, кто Вы? — спросила удивлённо она.
— Полковник Виктор фон Готт, — ответил девушке Виктор, — а что именно Вас интересует, мисс?
— Но ещё Вас зовут, насколько я знаю, так же как и Гарольда. Отчего такое совпадение? Может, я что-то не знаю про своего брата?
— Да ну бросьте, мисс, — неловко рассмеялся Виктор, — что Вы можете не знать про него?
— Ну, например, я не знаю, почему вы с ним внешне так похожи. Невольно даже напрашивается мысль, что…
— Мисс, — остановил её Виктор, — я сегодня впервые увидел вашу матушку, поверьте мне.
— За… много лет? — уточнила девушка.
Виктор опустил глаза.
— Кое-чего не скрыть, — сказала Лилли, — и это кое-что — ваша реакция на встречу с матушкой.
— Но тогда реакция должна быть обоюдная, если Вы подумали что-то нехорошее, — усмехнулся Виктор.
— Именно. Мама тоже растерялась. И растерялась вовсе не немного. Очевидно только я рассмотрела и Вас и Гарольда в профиль, и заметила родинку на Вашей левой щеке.
— Ну… может, — поправил фуражку Виктор.
— Не нервничайте, — улыбнулась Лилли, — вы хотите сказать, что это просто совпадение?
— Именно, — ответил ей Виктор.
— Нет, — покрутила головой девушка, — это не родинка. У Гарольда лопнул сосудик на щеке, когда ему было два годика. Потом синячок превратился в маленькую звёздочку. А потом стал родинкой. Вы этого не знали?
— Нет… — удивлённо посмотрел на неё Виктор.
— И Гарольд этого не знает, — ответила Лилли, — зато знаю я, и мама с папой. Просто мы ему этого не говорили никогда.
— Почему? — удивился Виктор.
— Зачем мальчику знать про то, что у него болезнь, которой в семье больше ни у кого нет? У него недавно случился обморок, и я очень за него теперь переживаю, — ответила Лилли, немного помолчав и подумав.
— У него нет болезни, — успокоил Виктор, — это дисания. Она бывает у маленьких детей. Так их организм реагирует на стрессы. Не будет стрессов, он будет нормально спать и прекратятся обмороки.
— Никогда не слышала про дисанию, — удивлённо ответила Лилли, — знаете, я хочу пойти учиться на врача и прочитала много медицинской литературы, но этот термин слышу впервые. Вы не похожи на военного.
Виктор посмотрел на неё и улыбнулся.
— Вы много чего ещё не слышали, даже из области медицины.
— Я выписываю самую передовую литературу, — улыбнулась в ответ Лилли, — в нашей семье наука и образование на главном месте.
— Я знаю, — ответил ей Виктор, — и считаю это правильным.
— Прямо как наш отец, — сказала девушка, — только Вы, похоже, несколько решительнее его.
— Ну что Вы, — улыбнулся ей Виктор, — он у Вас замечательный человек. И мне искренне жаль, что его не оценили в Англии и вам пришлось уехать.
— Думаю, это только к лучшему, — ответила Лилли, — в Америке у нас есть хоть какое-то будущее, а в Англии мы не помним ничего хорошего. Тот же Гарольд. Он не рассказывал вам, как его побили в школе за то что он католик?
— Нет, — ответил Виктор, — но не трудно догадаться, что ему пришлось многое пережить для своего возраста. Он уже не изменится. Разве что из этого идеалиста вырастет матёрый волк, способный постоять за себя и за ближних. Это я знаю наверняка, — кивнул он, глядя на Лилли.
— А вы? Тоже были таким? Вы узнали в Гарольде себя? — спросила Лилли, посмотрев на Виктора и встав рядом, к кромке борта.
— Вы удивитесь, мисс, — ответил ей Виктор, — но это так.
Он посмотрел на Лилли.
— И поэтому я знаю про него всё, что было и что будет.
Лилли подумала и немного помолчала.
— Я знаю, что этого не может быть, — сказала Лилли, — я просто пытаюсь понять, почему папа и мама буквально влюблены в Вас, хотя раньше никогда не видели. А у Гарольда сегодня все разговоры только про Вас.
— Он впечатлительный. Возможно, он сегодня услышал ответ на вопрос который терзал его уже очень давно, — ответил Виктор, — а я просто стал тем, из-за кого это случилось.
— Да, он именно такой и есть, — согласилась Лилли, — он никогда ни с кем не общался и первые друзья у него появились только тут, на «Титанике». И один из них теперь Вы, — она рассмеялась, — осторожнее, он умеет садиться на голову.
— У него ещё будет много друзей, — ответил ей так же с усмешкой Виктор, — и они будут хорошими и порядочными людьми. И он научится различать добро и зло. У него всё впереди.
— Теперь, благодаря Вам и той леди, я в этом не сомневаюсь, — сказала Лилли, — он стеснялся своего происхождения и себя самого. Видели бы Вы его сейчас! Он окрылён, горд и даже смотрит по другому!
— Это хорошо, — развеселился Виктор, — только я здесь не причём. Он сам понял, что во многом лучше других. Наверное у него появилась мечта?
— Появилась, — кивнула Лилли.
— Да? И какая же? — поинтересовался Виктор, — о чём же он мечтает?
— Он никогда этого никому не говорит, — посмотрела на Виктора Лилли, — но ведь и Вы немного загадка для всех?
— Загадка, — усмехнулся Виктор, — только наше будущее. Причём, исключительно ближайшее.
— Почему загадка? Через три с половиной часа я буду спать, если меня Эдгардо не пригласит прогуляться по палубе, — ответила весело девушка.
— Эдгардо? — спросил Виктор и посмотрел на неё, — у Вас есть возлюбленный?
— Да, Эдгардо Эндрю, очень милый молодой человек, — произнесла Лилли, — он постоянно что-то пишет в своём дневнике.
— Простите, — извинился Виктор, — я не хотел Вас смутить. Просто не знал, что вы с кем-то встречаетесь.
— Да ну, что Вы, оставьте, сэр, — улыбнулась в ответ Лилли, — мы с ним познакомились только на пароходе. Он недавно окончил школу и решил сам, не сказав отцу и матери ни слова, уехать в Америку. Я думаю поговорить с папой, чтобы он предложил ему работу на электростанции.
— Я думаю, что он пригласит Вас сегодня ночью прогуляться, — ответил девушке Виктор.
— Почему Вы так думаете?
— Небо сегодня звёздное, как никогда, — снова ответил и глянул на небо Виктор.
— Вот вы где, мисс? — послышался неподалёку мальчишеский голос.
— Ой… Эдгардо? — удивилась Лилли, обернувшись на голос парня. Девушка глянула на Виктора.
— Вы как будто знали?
— Ну что Вы? — усмехнулся Виктор, — когда-то мне тоже было шестнадцать лет!
Подошёл Эдгардо.
— Простите, сэр, — поздоровался он с Виктором и взял под руку Лилли.
— Здравствуйте, молодой человек, — дружески кивнул ему в ответ Виктор, — ну, я думаю, что не стану вам мешать, и оставлю вас?
Он поправил фуражку и кивком головы попрощался.
— Только очень прошу Вас, сэр, — неловко посмотрела на Виктора Лилли, — не говорите ничего моему отцу.
— Я не скажу, — заверил её Виктор и направился на променад.
— А кто это? — шёпотом спросил Эдгардо, когда Виктор скрылся, поднявшись по лестнице.
— Я подозреваю, — ответила Лилли, — что это настоящий отец Гарольда.
— Твоего младшего брата? — опешил Эдгардо, — но как такое может быть? А ваш папа?
— Они с Гарри похожи как две капли воды, — ответила девушка, — у них даже повадки одни и те же. Даже улыбаются одинаково.
— Наверное ты права, — согласился, немного подумав, Эдгардо, — таких совпадений не бывает, если конечно он не ваш родственник.
— Родственник? Да ну брось! Ты знаешь кто он? — рассмеялась Лилли, — он в Первый класс ходит как к себе домой, сегодня ужинал с капитаном и брал с собой Гарольда. С чего бы это? Просто так? Он русский барон, а у нас в роду все из-под Эдинбурга! В нашем классе он едет просто по своей прихоти.
— Ну, русский поэт Лермонтов был шотландцем, — не согласился с ней Эдгардо.
— Правда? Я не знала, — удивилась девушка.
— И русский путешественник Миклухо-Маклай тоже. И кстати, они тоже были баронами!
— Ты меня успокоил по поводу матушки, — ответила Лилли, — видимо он действительно наш дальний родственник. Скорее всего папин. Они с папой часами вместе говорят про физику и последние научные открытия. Мне кажется, что этот русский, который шотландец, знает даже больше папы. Я вчера подслушала ненароком их разговор, и услышала, что он рассказывал отцу про какой-то колл… — Лилли подумала, — коллайдер. Это что-то связанное с теми исследованиями, которые проводит папа вместе с доктором Теслой и мадам Кюри.
— Ничего себе… — проговорил Эдгардо, — он наверное учёный. А что твой папа говорит?
— Да ничего он не говорит, — ответила Лили, — представь как он был рад узнать, что его открытие значит гораздо больше, чем он думает сам?
— Наверное это его обрадовало, — согласился Эдгардо.
— Ещё как обрадовало! — воскликнула Лилли.
