10. Пародия на поединок

Когда мы с Дейноном пришли к задним воротам Колеса, там уже собралось около десятка парней и девушек, тех и других примерно поровну. Я узнал некоторых, это были ученики из групп других наставников. Поскольку мы жили в доме Тайрона, а не в Колесе, то не были с ними близко знакомы, но все равно обменялись дружескими кивками.

Джона нигде не было видно. Неужели он с Квин? – подумал я. Они, конечно же, придут сюда вместе.

Я посмотрел на медную крышу огромного купола, в которой отражались лучи заходящего солнца. Над куполом, паря в потоках воздуха, медленно кружились грифы.

– Тебе не кажется, что в куполе есть что-то странное? – произнес Дейнон, перехватив мой взгляд.

– Ты о чем?

– Обрати внимание на цвет. Что ты видишь. Лейф?

– Вообще-то это медь. Она коричнево-золотистая, – ответил я. – Мне нравится, как она отражает солнце.

– Да, верно, но медь, открытая природным стихиям, выглядит иначе. Она зеленеет. На ней образуется налет, так называемая ярь-медянка. У нас на ферме есть колодец. Он закрывается круглой деревянной крышкой. Та, в свою очередь, обшита медью и пробита заклепками. Так вот, эта крышка давно позеленела. Отец говорит, что купол Колеса, скорее всего, обшит каким-то особым видом меди.

– Интересно, кто его построил? – задумчиво произнес я. Это была еще одна загадка вдобавок к другим загадкам Мидгарда. Хотя ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Волчьим Колесом, о котором рассказал Коннит. Какую часть нашей земли создали джинны? Мы управляли лаками, а джинны управляли Мидгардом.

Минут через десять появились Квин с Джоном. Они шли не под руку, но их плечи почти соприкасались. Я мгновенно ощутил укол ревности. Квин, похоже, не заметила нас. Вместе с Джоном она направилась прямо к собравшимся и во главе этой группы прошла в узкие ворота Колеса. Мы увязались следом, и я быстро подсчитал количество протестующих. К моему удивлению, нас было всего девятнадцать человек. Я ожидал, что будет больше.

В самом Колесе было малолюдно, поскольку час был ранний. Поединки начнутся лишь в восемь вечера. Вслед за Квин и Джоном мы по узкой каменной винтовой лестнице спустились вниз, в Общину. Никто не проронил ни слова. Было слышно лишь эхо наших шагов.

Вскоре мы уже двигались через лабиринт коридоров. На одном из перекрестков я увидел свисающую с потолка поросль бледных грибов. В наш прошлый приход сюда Квин рассказала мне о них, и теперь я сам заметил, что с них капает яд. Дейнон шел прямо к ним, и времени предупредить его у меня не было. Я бросился вперед и резко оттолкнул его в сторону. Капля яда упала рядом с его плечом.

Он сердито оглянулся на меня.

– Прости, что толкнул, но это ядовитые грибы, – пояснил я, указав на омерзительные поганки. – Одна капля яда – и тебя нет. Никогда не стой под ними, с них капает эта гадость. На тебя едва не попало!

Буквально у нас на глазах с потолка снова закапало. Капли яда падали и брызгами разлетались по всему полу тоннеля.

Дейнон испуганно посмотрел на меня.

– Спасибо! – прошептал он.

Мы пошли дальше. Тоннели освещались факелами, но некоторые участки тонули во мраке, скрывая неизвестно какие опасности. Пройдя под каменной аркой, мы вышли к огромному хранилищу каменных контейнеров, выстеленных соломой, в которых лежали сотни лаков. Ряд за рядом они уходили вглубь склада, постепенно исчезая в темноте.

Лаки пребывали в глубоком сне – что-то вроде зимней спячки животных. В этом состоянии им требуется минимум пищи и почти не расходуется энергия. Для их хозяев это имело огромный практический смысл: плата за аренду контейнера была мизерной. Пока нужный слов не разбудит их для поединка, они будут оставаться в этом состоянии.

Дейнон знал, что в Общине есть такие места, но впервые видел нечто подобное. Он во все глаза разглядывал огромное хранилище.

– Ух ты! Сколько же их здесь!.. Их тут бесчисленное множество! – воскликнул он.

– Я подумал то же самое, когда в первый раз попал сюда, – признался я.

Было в этом зрелище что-то странное и пугающее: бесчисленные лысые головы, ноги с желтыми пятками, розовые края горловых прорезей, из которых вынули армированные втулки.

Кое-где раздавалось шипящее дыхание – некоторые лаки храпели. Звук был похож на жужжание роя рассерженных пчел или шум перерастающего в ураган ветра. Обстановку отягощало зловоние пропитанной мочой соломы.

Я был рад, когда, пройдя к дальнему выходу, мы снова нырнули в тоннели. Наконец путь нам перегородила ржавая металлическая решетка, закрывавшая проем в стене. За ней вниз, в непроглядную темноту, уходила лестница.

– Решетка не пускает неприрученных лаков в основные помещения Общины, – пояснил я Дейнону, когда мы проходили мимо. Он остановился и посмотрел на решетку. Я встал рядом, вглядываясь в темноту.

– Там внизу на самом деле водятся дикие лаки? – спросил он. – Я думал, это обычные страшилки, чтобы пугать детишек.

– Вообще-то Киро старается присматривать за этими воротами. По крайней мере, Квин мне так говорила, – усмехнулся я. – Говорят, дикие лаки жрут крыс, а иногда и друг друга.

– Хочешь сказать, что они людоеды, как и кисточки?

– Квин считает, что так оно и есть.

– Как же они туда попали?

– Сбежали от хозяев. Может, их шаблоны дали сбой, и они проснулись без команды. Им не составит труда снести эти ворота, сорвать их с петель.

Внезапно до нас дошло, что другие ушли далеко вперед, и мы бегом бросились вдогонку. Квин предупреждала меня об опасности заблудиться в тоннелях Общины. Лучше держаться тех коридоров, что хорошо освещены.

Вскоре мы вышли к краю высокого карниза, и я понял, что мы смотрим вниз на амфитеатр, окруженный пылающими факелами. Во время своего первого визита сюда я запомнил круг из коротких мечей, врытых в землю по периметру площадки для боя. Та, в свою очередь, была присыпана песком, чтобы впитывать кровь.

Сейчас поединок между двумя лаками был в самом разгаре.

На приподнятых над площадкой трибунах собралась довольно приличная толпа. Обычно зрители приходят сюда сделать ставки и насладиться кровавым зрелищем, а потом перебираются на Арену 13 и наблюдают за новыми поединками.

Один парень из нашей группы собрался было пойти по извилистой дорожке, которая вела вниз к площадке, но Джон остановил его:

– Лучше дождаться, когда поединок закончится. Тогда мы захватим их врасплох.

Спорить никто не решился, и мы стали молча наблюдать за тем, как внизу сражаются два лака. Их намазанные маслом тела тускло блестели в свете факелов. Оба делали выпады, наносили и отбивали удары. В отличие от боев на Арене 13, доспехов на них не было.

Не считая металлических колец, удерживавших горловые втулки, на лаках были лишь набедренные повязки – в данном случае черная и белая, чтобы их можно было различить. Мы безмолвно наблюдали за ними. Время от времени в гуще зрителей раздавались то испуганные возгласы, то, наоборот, подбадривание. Я в очередной раз поразился ловкости и быстроте длинноруких лаков.

В последний раз, когда я видел такой поединок, он закончился смертью. Один из лаков был вынужден отступить к кольцу мечей. Его ноги оказались изрезаны в лоскуты, после чего противник нанес ему смертоносный удар.

Этот бой закончился «обрывом», как происходило и на Арене 13. Победу одержал лак в черной набедренной повязке, вонзивший клинок в горловую втулку противника.

Лак в белой повязке рухнул на песок. Из его тела не пролилось и капли крови. Он будет жить, чтобы сражаться в новых поединках. Но как долго это продлится?

Не дождавшись кровавого зрелища, на которое рассчитывала, публика притихла

– Пора! – произнес Джон. – Давайте!

Плечом к плечу с Квин они сбежали по дорожке вниз. Мы с Дейноном снова оказались в самом хвосте. Когда мы выскочили на площадку, мечи уже снова воткнули в землю, а лаков унесли прочь. Джон уверенным шагом вывел нас на середину арены.

Зрители глазели на нас, кто-то удивленно, кто-то с раздражением. По толпе пробежал ропот, многие громко возмущались нашим вторжением.

Джон поднял руку, призывая к тишине, и добился своего. В зале стало тихо. И тогда он заговорил – громко и четко:

– Мы пришли сюда, чтобы выразить протест против этих варварских поединков, когда лак бьется с лаком без доспехов! Такие поединки нарушают закон! Лаки могут выступать лишь на тринадцати аренах Колеса или на тренировках, где их готовят к будущим боям! Таковы правила!

– Убирайтесь отсюда! – выкрикнул чей-то голос с верхней трибуны. – Что ты знаешь об этом, безмозглый болван! У тебя еще молоко на губах не обсохло!

Я поднял взгляд и увидел говорящего – краснолицего мужчину, который вскочил со своего места. К моему удивлению, я заметил, что рядом с ним сидит Палм. Что он здесь делает? Ученики обычно не ходят смотреть такие пародийные поединки. К таким вещам принято относиться с презрением и гадливостью.

– Я ученик Арены 13, как и многие мои товарищи, – ответил Джон. – Мы хорошо знаем свое дело. Мы знаем, что можно, а что нет. То, что здесь происходит, – отвратительно! Мечи воткнуты вокруг арены для того, чтобы лаки без доспехов резали себе ноги! Зачем? – спрашиваю я вас. Почему на них нет доспехов? Потому, что вы хотите видеть, как они будут истекать кровью?!

– Они же просто животные! – отозвался тот же голос. – Я сам фермер и тружусь, чтобы на ваших столах было мясо, чтобы вы могли набить себе брюхо! Скажи, тебя тревожит то, что на бойне скот забивают и рубят на куски? Тогда какая тут разница?

Внезапно до меня дошло, что этот человек – отец Палма. Насколько мне известно, он был богатым фермером, и поэтому Палм мог позволить себе все самое лучшее, включая и лучших лаков для Арены 13.

Джон открыл было рот, чтобы ответить, но тут из тени вразвалочку вышел Киро с его свисающим над ремнем толстенным брюхом. В прошлом сезоне я видел его только с верхней галереи. Теперь, на близком расстоянии, я рассмотрел его мощное тело. Если это и была гора, то не жира, а мускулов.

За ним следовала охрана – десятка два громил неприятной внешности: коренастые, широкоплечие, с короткими бычьими шеями. Держа в руках деревянные дубинки, они постукивали ими по открытым ладоням и ухмылялись, явно получая удовольствие от своего занятия. Такая дубинка, если ею как следует размахнуться, способна сломать руку или раскроить череп.

– Ну что, детишки, – язвительно произнес Киро, – повеселились – и будет. Пора по домам. Ступайте с миром или оставайтесь, но тогда ответите за свои забавы по полной! Время – деньги, и каждая секунда вашего промедления злит меня все больше и больше.

– То, что вы делаете, незаконно! – выкрикнул Джон и шагнул навстречу Киро.

– Незаконно, говоришь? – ухмыльнулся тот. – Это мои владения, и вы тут незваные гости. По закону преступники – это вы, без спросу пришедшие сюда, и я вас отсюда выдворю. Если в ходе этого будут разбиты несколько голов, мне жаль, но мой сон это никак не потревожит. Ну так что ты решил, сынок?

– Мы остаемся, – ответил Джон, однако в его голосе я не услышал прежней решимости.

Тогда вперед шагнула Квин.

– Да, мы остаемся! Мы не сдвинемся с места до тех пор, пока все отсюда не уйдут и мы не убедимся, что это зверство больше не повторится! – яростно выкрикнула она. Киро вновь ухмыльнулся и оглядел ее с ног до головы.

По губам, модно накрашенным черной и красной помадой, и вытатуированной на лбу цифре 13 будет нетрудно вычислить, кто она такая. Но, похоже, Киро и без того знал, кто перед ним.

– Ты ведь дочь Тайрона, верно? Ты работаешь в городской управе.

Квин не удостоила его ответом.

– Я так и понял, – сказал он. – Интересно, как поведет себя твой отец, когда узнает про твои фокусы?

– Он тоже против того, что здесь происходит! Никто из его лаков не участвует в этих боях!

– Пусть лучше твой отец занимается своим делом. Он – своим, а я – своим. Завтра я с ним увижусь. И мы поговорим о тебе. За такой, как ты, нужен глаз да глаз!

– Это за тобой нужен глаз да глаз! – огрызнулась Квин. – Ты считаешь себя выше закона!

Стой я поближе к ней, я предупредил бы ее, что не стоит злить Киро. Но в глазах девушки пылал праведный гнев. Она даже не стала бы меня слушать.

Киро в упор посмотрел на нее. Его лицо побагровело от ярости.

– Как же я ненавижу дерзких женщин! – прошипел он негромко, но четко. – И больше всего – таких дерзких девчонок, как ты! – Он театрально вздохнул, затем развернулся и зашагал прочь. Я отказывался верить собственным глазам. Неужели он уступил? Но в следующую секунду Киро дал знак – показал большим пальцем левой руки вниз. Вскинув над головой дубинки, его охрана тотчас набросилась на нас.

Все произошло очень быстро. Наверное, они ожидали, что мы побежим, но мы этого не сделали. Мы остались стоять и приготовились дать отпор. Я видел, как Джон присел, когда один их охранников нацелился ему в голову. Дубинка просвистела мимо цели, зато кулак Джона не промахнулся и попал прямо в челюсть обидчику. Другие стражники метнулись к нему, но на их пути возникла Квин. Я бросился к ней, чтобы загородить ее собой.

Помню, как я защищался и наносил удары, как мы строем двинулись вперед, тесня наших противников. Бросив взгляд направо, я увидел, что Квин дерется со стражником рядом со мной. В правой руке у нее откуда-то взялась дубинка, и она размахивала ею со смертоносной точностью. Мне внезапно подумалось, что этак мы победим.

Киро явно рассчитывал на наше бегство. В любом случае, мы вряд ли могли противостоять его вооруженным громилам. Но он забыл об одном: он имеет дело либо с учениками Арены 13, либо с участниками палочных боев.

Мы были молоды, проворны, способны постоять за себя и дать отпор неуклюжим охранникам Киро. В схватку вступили даже девушки. Чего стоила одна только Квин с дубинкой в руке.

Затем ко мне подлетел Дейнон. Он тоже успел обзавестись дубинкой. Наши глаза встретились, и он расплылся в хитрой улыбке.

Увы, мое первоначальное воодушевление пошло на убыль, когда Киро вызвал подкрепление. Теперь численный перевес был на его стороне. Мы бились с ними еще минуту, но затем противник взял нас в кольцо. Наш строй дрогнул. Мои товарищи бросились врассыпную. Я не хотел бежать, но, увидев, как Квин метнулась прочь, бросился следом за ней. Увы, в следующую секунду я получил удар по затылку и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то увидел перед собой хмурое, недовольное лицо Киро. Кто-то грубым рывком поставил меня на ноги. Со всех сторон меня обступили около десятка охранников. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: я не в амфитеатре. Мы были в тоннеле – в одном из неосвещенных коридоров. Единственным источником света был факел в руке Киро.

– По-моему, гентхаям не следует выступать на арене, – сказал он. – Вы животные, такие же, как лаки. Твое место среди диких зверей.

Он сделал знак, от которого у меня по спине пробежал холодок. Я понял, что он собирается сделать. Он указывал на металлическую решетку в стене. С той ее стороны вниз, в кромешную тьму, вели каменные ступени.

Это была не та решетка, мимо которой мы прошли совсем недавно, но она служила для той же цели: не дать диким лакам пробраться в Общину. Я заметил, что металлические прутья не были ржавыми, да и сама решетка казалась толще и прочнее обычного, имела навесной замок и крепилась к стене на петлях.

По сути дела, это был дверь. Ее можно было открыть… Сейчас она как раз открывалась…

Меня подтащили к этой двери и толкнули внутрь. Я почти упал на ступеньки. Не успел я восстановить равновесие, как решетка за мной закрылась.

Киро усмехнулся сквозь прутья:

– Тебя никто не хватится, и твое отсутствие будет легко объяснить. Никто не посмеет указать на меня. Каждый год в этих тоннелях пропадают люди, и их больше никогда не видят. Твое исчезновение отпугнет остальных, и никто больше не дерзнет сунуться в мои владения. Несколько разбитых лбов и пропавший ученик – и этому безобразию навсегда положен конец. На твоем месте мог быть любой из вас, но я рад, что здесь оказался именно ты, гентхайское отродье. Ты не подохнешь от голода, сынок, на это у тебя просто не будет времени. Дикие лаки ой как голодны! Они скоро учуют твою теплую плоть, твой смердящий запах страха!

Сказав это, Киро повернулся и зашагал прочь. Следом за ним ушли и его костоломы. Я не слишком переживал из-за того, что он уходит, но они забрали с собой факел. Скоро я оказался в кромешной тьме.