Глава двенадцатая. Через тернии к новым терниям.

На удивление сборы не заняли много времени, и через полчаса вся команда собралась на кухне. Мортимер внимательно нас осмотрел, задержав пытливый взгляд на улыбающейся Изабелле, которая задумчиво хрустела сухариком и глазела по сторонам, будто зная, что может сюда больше не вернуться.

Человеческая форма волшебного зеркала по имени Ник Райхер периодически оттягивала шорты и с гоготом комментировала увиденное, пока не получила от меня подзатыльник. Сразу полегчало. Колобок катался туда-сюда с глупой миной на круглом лице и лишь изредка поднимал голубые глаза на колдуна, который все никак не мог попрощаться и отпустить нас подобру-поздорову. Пришлось мне негромко кашлянуть и многозначительно посмотреть на настенные часы, которые уже пробили семь вечера.

— Итак. Я не могу вас дольше задерживать, ибо вам еще надлежит пройти почти весь город, чтобы выйти к северным вратам. Да, пока вы собирались, я настроил частицу волшебного зеркала, которая приведет вас к Проклятой Топи. Там вам будет нужно найти сам артефакт и благополучно исчезнуть, пока упыри не хватились. Действовать лучше днем, так как они по-прежнему не переносят дневного света. Прощальный подарочек от Авилия Острозубого, обративший вспять большинство изменений. Простите, отвлекся. Найдя Посох, передайте его Изабелле. Она, с помощью составленного мной заклинания, сможет определить примерное местоположение Глаза Прациклопа и трансфигурировать Посох в нечто маленькое и незаметное, ну а с третьим артефактом и так все известно. Путь ваш будет сложен и чтобы пройти его и выйти с честью из сложных испытаний, держитесь друг друга. Один прутик слаб, а если их несколько, то сломать становится куда сложнее. До границы императорских земель можете смело идти ночью, а дальнейшее передвижение только днем. Ночь темна и полна опасностей. Хотя, день такой же. Но не суть. Пока вы будете в пути, я займусь изучением проблемы, в которой необходимо заменить третий ингредиент. Ну что же, друзья мои. Счастливого пути, — улыбнулся Мортимер и вытянул вперед руку, указывая ею на дверь.

— Сколько, блядь, воды, а? – буркнул Ник, которого я предпочитал именовать мордой. Так привычнее. – Идем или еще кому в туалет надо? Быстрее сделаем – быстрей вернемся.

— Он прав, — хмыкнул Мортимер и ойкнул, когда Изабелла бросилась ему на шею.

— Прости, Морти, — улыбнулась девушка, поправляя за спиной котомку с припасами. – Я буду скучать по нашей башне и беседам за полночь.

— Ступай, дитя мое, — прослезился старик. – Да хранят вас Боги.

— И Гоги, и Магоги, — съязвил толстяк, первых выходя из кухни. – Пошли говношар, пока нас тут не залили соплями и ванилью.

— Ванилью – хуилью, — пропел Колобок, выкатываясь следом. А я, дождавшись Изабеллу, пропустил ее вперед и только собрался последовать за ней, как услышал тихий шепот Мортимера, слышимый только мне.

— Береги ее, Тимофей.

— Обязательно, Мортимер, — кивнул я и, пожав протянутую руку старика, вышел из кухни. Нас ждала нелегкая дорога.

Выйдя из башни, я глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух и посмотрел на небо, сплошь усыпанное звездами и неведомыми мне созвездиями. Казалось, что прошла вечность с того момента, как я здесь очутился, но тем не менее, я понимал, что мой дом не здесь. Он где-то там, в вышине и до него еще очень далеко.

Мои спутники медленно шли по широкой улице, лавируя в многочисленных людских потоках и стараясь никого не задеть. Ник положил Колобка в заплечный мешок, мотивировав это тем, что уродец запросто может сорваться, если мы будем проходить через обитель Бродяг. Изабелла радостно улыбалась, во все глаза разглядывая улицу и витрины многочисленных домов, где на вторых этажах уже зажигался теплый свет, а из окон вкусно пахло ужином. Только я понимал, что нормальной домашней еды мы еще ой как не скоро отведаем, но грузить спутников проблемами не собирался, предпочитая просто идти вперед, пока не услышал странные и даже знакомые звуки. Друзья, заметив, что я задержался, тут же поинтересовались причиной остановки.

— Тимка, мы только вышли, а ты уже в ступор впал, — буркнул толстяк. – Срать хочешь? Говорил же, чтобы все в туалет сходили. Но нет, блядь, начинаются злоебучие остановки на каждом шагу. Скоро и девице пописать приспичит.

— Не гунди, — отрезал я, вытягивая руку, на которой плясали мурашки. – Кто-то метал играет. Похоже на Dethklok.

— Это не они, — уверенно ответила Изабелла, присоединяясь к беседе. – На главной площади сейчас открытый концерт. Впрочем, сам увидишь. Нам все равно через нее проходить.

— Тогда пошли скорее, — хмыкнул я, поправляя за спиной меч и углубляясь в толпу.

— От ведь ебанашка, — покачал головой Ник, но последовал за мной, изредка кроя матом прохожих, которые наступали ему на ноги.

Через несколько минут мы вышли на огромную площадь, с которой и раздавались знакомые звуки. Визг электрогитар, пулеметные очереди ударных и рев вокалиста. Протиснувшись ближе к сцене, я удивленно раззявил рот, наблюдая очередное безумство сказочного мира.

— Это, что, Бэтмен? – спросил я, повернувшись к Изабелле, которая радостно скакала рядом и трясла над головой «козой». На сцене, меж тем, творился настоящий Ад. Вокалистом выступал знакомый мне мускулистый человек, носящий ночью костюм Летучей мыши. Под черной резиной бугрились могучие мускулы, а руки сжимали микрофонную стойку, обмотанную колючей проволокой. Рядом с ним выводил запилы самый настоящий Найтвинг, нещадно терроризируя винтажный Gibson Explorer. Чуть поодаль лупил по струнам бас-гитары Джейсон Тодд в маске Красного колпака, а на небольшой платформе, зависшей над головами, располагалась ударная установка, за которой сидел худощавый мальчишка в костюме Робина.

— Ты чего, Тимофей? – прокричала мне в ухо Изабелла. – Это же Children of Batman, вторая по популярности метал-группа нашего мира.

— А первая кто? – также криком спросил я.

— Dethklok! Но они пока не выступают. Говорят, что готовят новый альбом, — радостно ответила девушка. – Но, на мой взгляд, детишки Бэтмена жарят куда круче!

— Соглашусь, — кивнул я, наблюдая за тем, о чем и представить не мог. Метал-концерт, где ведущая группа – это супергерои, о которых я читал в комиксах. Братишка бы точно от зависти удавился.

«Я опасен невьебенно.

Мне не больно, а охуенно!

Бился я носом и башкой,

Бэйн спину мне сломал одной рукой.

Из камня сделано мое лицо,

Ударь! И я сдавлю твое яйцо.

Пнешь меня – сломаю ноги!

Ножом ширнешь и не помогут даже Боги.

Я зол невьебенно.

Всех отхуярю охуенно!

Я невьебенно крут и это правда.

Я невьебенно крут и мои мышцы, как кувалда.

Я невьебенно крут и это правда.

Я невьебенно крут и мое тело, как кувалда.

У Дэдпула стремное ебало,

У Халка мама жиросало.

У Флинта Марко хуй в песок превратился.

А Сплинтер вовсе нахуй спился!

Питер Паркер – ебаный задрот,

Шляпник из Алисы выебал свой торт.

Джокеру насрали в рот,

У Харли Квин в пиздище гной,

Пингвина в зад ебли трубой!

Я историю пишу,

Я судьбу свою вершу.

Аквамен – гондон,

Супермен в сраку льет гудрон.

Лекс Лютер – лысый хуесос,

А Киборг любит хуем пылесос.

Только я не молчу,

Лишь ебало ворочу.

Я невьебенно крут и это правда, да!

Я невьебенно крут и это правда, да!

Знайте лишь одно. Вам всем пизда.

Да!».

— Нихера себе, — тихо промолвил Ник, когда группа закончила выступление и отправилась в подсобку предаваться порокам. – Не ожидал я, что парни так умеют.

— Не только ты удивлен, — хмыкнул я, закуривая сигарету и пробираясь к выходу с площади. – Хотя, чего еще ждать от дэт-метала.

— А мне понравилось! – радостно засмеялась Изабелла. – Мортимер меня на такое шоу в жизни бы не отпустил.

— Зато отправил на поиски трех злоебучих артефактов. Это куда лучше, — съязвил толстяк, но Изабеллу это не смутило. Она все еще находилась под эйфорией от концерта.

— Хоть ты и кроешь матом, мое настроение тебе не испортить, — улыбнулась девушка. – Посмотри, какой прекрасный вечер. Небо невероятного цвета. Словно темно-фиолетовый смешали с алмазной крошкой.

— Чушь, — фыркнул Ник. – Это разве описание цвета? Ему бы подошло другое определение.

— Какое?

— Хуесырный!

— Врешь. Нет такого слова, — возмутилась Изабелла.

— Есть, — тихо буркнул я. – Матом вообще можно все, что угодно описать.

— Серьезно?

— Конечно. Вот Ник сказал, что небо хуесырное. Я могу тебе доказать, что оно действительно такое, — улыбнулся я, подмигнув девушке.

— Валяй. Удиви меня.

— Прилагательное «Хуесырный» делится на две части. Хуй и сыр. Логично?

— Не логично, а ожидаемо. Дальше-то что?

— Ник не зря упомянул «хуй» в описании неба. Ты девушка и ты не видела, каким он может быть после мороза, к примеру. Как раз темно-фиолетового цвета. А если отогреется, то уже станет похож на закатное небо.

— Фу, Тимофей!

— Ничего не «фу». Все логично.

— А сыр тут при чем?

— Звезды, на самом деле, желтого цвета. Все потому, что они очень горячи и раскаленных добела звезд не так уж и много. Сыр, чаще всего, тоже желтый или бледно-желтый. Вот и получается помесь замерзшего члена и сыра. Хуесырный, как метко заметил Ник.

— Вы точно чокнутые, — покачала головой Изабелла, ускоряя шаг.

— Бро, ты ж понял, что я просто стебался? – тихо спросил Ник, подходя ко мне.

— Понял. Но пояснить стоило. Не хватало мне еще ругани в начале пути. Завязывай ее стебать.

— Лады. Но про сыр ты мощно завернул. Я и не думал, что моя речь несет какой-то скрытый смысл. А вот еще один цвет объяснишь? Прищемленнозалупоогненный!

— Отвали, — беззлобно бросил я. – Пошли, пока Изабелла нас не бросила.

— Не, ну правда, Тимка. Давай, поделись своим умом, — мне оставалось только вздохнуть и погрузиться в свои думы, не обращая внимания на стенания толстяка.

Через несколько часов мы дошли до северных врат и, пройдя обязательную процедуру идентификации со сверкающим кубом, очутились, наконец, за крепостной стеной. На удивление куб выдал Нику характеристику «хаотически нейтральный», как и предсказывал Мортимер. Правда, стража у врат недоверчиво отнеслась к шуточкам толстяка, однако бросать его в камеру не стала, предпочитая вернуться к распиванию вина и обсуждению последних столичных сплетен о том, кто с кем спал, и было ли им хорошо.

Я испытал облегчение, когда понял, что выбор, сделанный мной, был верным. Если бы мы вышли в путь в дневное время, то наверняка тащились бы по переполненным улицам в два, а то и три раза дольше обычного. Сейчас, по дороге, уходящей на север, нам попадалось небольшое количество народа. Чаще всего это были обычные охотники, возвращающиеся домой к своим женам и детям, травники и бродячие торговцы, снабжающие товарами близлежащие села и деревеньки.

Изабелла все еще дулась на нас из-за перепалки и предпочитала идти впереди всех в полном молчании. Ник было подоставал меня сортирными шуточками, но умолк, когда я выхватил из ножен клинок Нуаду и погрозил толстяку острым концом. Лишь один Колобок радостно воспринял смену обстановки. Уродец скатился с дороги и исчез в ближайших кустах, направившись на поиски любимых им мухоморов.

Еще через пару часов унылого топанья по пыльной дороге, Изабелла наконец-то остановилась и с пафосным выражением на лице направилась в сторону маленькой полянки, на которой темнел деревянный указатель.

— Почему мы остановились? – спросил я, подходя ближе. Девушка молча ткнула пальцем на пошарпанное дерево, где значилось, что путники, дошедшие до этого места, покидают земли столицы. – Ты со мной не разговариваешь теперь?

— А это необходимо? – ехидно ответила она вопросом на вопрос.

— Даже не знаю. Может, нам следует держаться вместе, как и говорил Мортимер? А может, я просто растерян, очутившись в стране, о которой даже фантасты моего мира слыхом не слыхивали?

— Не злись, — примирительно произнесла Изабелла, доставая из котомки небольшой коричневый квадрат. – Лучше помоги мне разбить палатку.

— А где палатка?

— У меня в руках, — хмыкнула она, показав мне тот самый квадрат. – Когда она трансформируется в ткань, ухватись за желтую веревку и потяни на себя.

— Ладно, — с сомнением согласился я, наблюдая за манипуляциями девушки. Изабелла глубоко вздохнула и, пробормотав тихо непонятные мне слова, воздела руки к небу. Квадрат, лежащий на земле, угрожающе затрещал и принялся увеличиваться в размерах, а я лихорадочно бросился к тонкой желтой веревочке, которая извивалась будто настоящая змея.

— Тяни на себя, — крикнула девушка и засмеялась, когда я не справился с равновесием и пропахал носом зеленую травку. – Каждый был когда-то неуклюжим. Вот, так, молодец.

— Спасибо, — буркнул я, натягивая веревку, так и норовившую вырваться из моих рук. Когда мне это удалось, квадрат, ставший тканью, резко хлопнул, заставив меня закрыть от испуга глаза. А когда я их открыл, то увидел, что на полянке теперь стоит комфортная палатка из темного материала. Изабелла, критично осмотрев ее, в итоге удовлетворительно хмыкнула и повернулась ко мне.

— Огонь разведешь? Или это тоже сложно для тебя?

— Разведу, — ответил я и возблагодарил небеса за то, что было темно, и никто не видел, как сильно я покраснел.

— Вот и славно, — улыбнулась девушка. — А я пока внутри приберусь. Мортимер эту палатку лет десять уже не использовал. А где, кстати, Ник?

— Здесь я, — моментально ответил жизнерадостный толстяк, которого я увидел сидящим на небольшом пеньке в сторонке.

— Мы тут, значит, усираемся, а ты даже помогать не хочешь? – возмутился я, но на Ника это не произвело должного впечатления.

— Тимка, ебанько ты эдакий. Я – волшебный артефакт. Мне пофигу на ваши палатки и прочую лабуду, — сварливо ответил он. – Скажи спасибо, что я вам дорогу показывать решил и вообще отправился в это гиблое путешествие.

— У тебя не было выбора, — буркнула Изабелла, появившись из палатки. Я не мог не зацепиться за ее слова.

— Как так, не было выбора?

— А так, — рассмеялась девушка, наслаждаясь кислой физиономией Ника. – Волшебное зеркало подарил Маланье его прежний хозяин.

— Мрачный Лорд?

— Он самый. А Маланья отправила зеркало с тобой в путь. Получается, что ты теперь хозяин, пока не вернешь его ей обратно.

— Ах вот оно что, — ехидно улыбнулся я и посмотрел на Ника. – Ступай-ка ты, друг, в чащу и собери хворосту для костра.

— Не, ну каков ты гондон, а? – тихо пробубнил толстяк, поднимаясь с пенька. – Вот и делай потом добрые дела. Всегда найдется умная самка и тупорылый самец, притесняющие волшебные артефакты. То сериалы им показывай, то дрова собирай. А у меня, между прочим, блядь, чувства есть. Хуеплеты человеческие, мать вашу ёб.

— Пусть бурчит, — хмыкнул я, когда Ник ушел в лес, продолжая жаловаться на притеснение волшебных вещей. – Оно всегда такое. Или теперь правильнее говорить он?

— И так правильно, и так правильно, — ответила девушка, вновь скрывшись в палатке. – Тимофей, выбрось, пожалуйста, мусор.

— Мусор? – переспросил я и охнул, когда из палатки высунулась рука Изабеллы и поставила возле входа большое ведро, полное всякого хлама, в виде разбитых и пыльных колб, обрывков свитков и поломанных писчих перьев. – Да уж. Мортимер к холостякам-аккуратистам явно не относится.

— И не говори, — откликнулась девушка. – Давай в темпе. Я не хочу всю ночь провести, вычищая за ним мусор.

Спустя еще один час, когда все дела были сделаны, мы расположились полукругом возле небольшого костра, в котором уже поспевала печеная картошка. Изабелла, прищурив глаза, наблюдала за пляской пламени. Ник о чем-то болтал с Колобком, вернувшимся из леса, а я был предоставлен сам себе. И именно в этот момент я осознал, какое опасное приключение затеял, чтобы вернуться домой или, на крайний случай, очистить свою душу от тьмы, как и предсказывали ведьмы.

Мортимер был прав, когда сказал, что у меня нет особого выбора. Этот путь я был должен пройти, чтобы спасти себя или навеки упокоиться в сказочной стране. Даже странные ингредиенты, потребные для сотворения портала, оказались вполне объяснимыми. Число «три» всегда занимало в сказках особое, сакральное место. Три желания, три поросенка, три испытания, три тролля из «Хоббита» Толкина, три ночи, и так далее. Число «три» было священным для этого мира, и ему отводилась особая роль в том, что Мортимер называл магией сказочной страны. Да и сами ингредиенты были вполне логичными.

Посох являл собой обычную палку. Глаз циклопа – шар. А длань назгула – пять пальцев. Семерка. Тоже сакральное число, играющее большую роль в верованиях даже моего мира. А Кольцо, которое должно было появиться после соединения этих вещей, представляло собой круг. Единство. С добротой тоже все было понятно. Все Темные когда-то были светлыми, и частица Света все еще горела в этих злых артефактах. Ник был ярким тому подтверждением. Вещь, созданная Темными и для Темных, тем не менее, служила добру. Те же упыри были когда-то мирным народом, предпочитающим спокойно существовать в своем уютном болоте. Циклопы, на которых открыли охоту все, кому не лень, были вынуждены защищаться и моментально стали врагами всего светлого и чистого. Даже король-чародей Ангмара был когда-то человеком, четко знающим, что такое зло и что такое добро. А жертва, которую необходимо принести для открытия портала, тоже логична. Портал в иные миры наделяет его обладателя невероятной силой и за эту силу нужно серьезно заплатить. Не мирскими ценностями, золотом или камнями. Чужой жизнью или родной душой. Такова она, магия сказок.

— Тимофей, у тебя все хорошо? – тихо спросила Изабелла, подсаживаясь рядом и протягивая мне печеную картошку на плотном листе бумаги.

— Спасибо, — кивнул я. – Все нормально. Просто мысли всякие лезут в голову.

— Насчет задания?

— Да и не только. Почему ты решила рискнуть и отправиться со мной в это путешествие?

— Я же говорила… — начала было девушка, но я поднял руку и улыбнулся.

— Глупости. Я видел твои глаза. У тебя другая цель и Мортимер это тоже понимал, иначе он бы не пустил тебя со мной.

— Ладно. Мне тетки рассказали однажды, что я встречу незнакомца из другого мира, и он изменит мою судьбу.

— Серьезно? – удивился я. Изабелла кивнула и усмехнулась.

— Серьезно.

— Странно.

— Почему?

— Сама посуди. Ты пошла со мной и тем самым дала ход, возможно, жутчайшему пророчеству. Оно тебе надо? Вдруг твоей судьбой будет кончина где-нибудь в Проклятых Топях? М?

— Возможно. Мы, жители этого мира, серьезно относимся к пророчествам. Их не избежать, Тимофей.

— Ага. Девица дело говорит, — хмыкнул Ник, совершенно не стесняясь того, что влез в чужой разговор. – Лорду вон вообще напророчили той еще хуеты, а он умудрился выпутаться. Так и здесь. Изя могла вообще забить на тебя и ждать другого незнакомца, если на то была бы воля Порядка.

— Погоди, погоди, — покачал я головой.

— Ты погоди пиздеть, Тимка. Тут все зависит от Порядка. Почти у каждого существа есть выбор, что делать, а что не делать. Жаль, что к пророчествам это не относится. Эта хуета постоянно портит жизнь честному люду. То, блядь, рыцарь какой-нибудь бросает жену на сносях и несется в Опаловые горы, надирать жопу дракону, потому что так решил какой-то старый долбоеб в остроконечном колпаке. Или принцесса сидит годами в высокой башне и ждет своего суженного, хотя к ней постоянно кто-нибудь приходит свататься. А пизда-то, тем временем, пенициллином порастает. Есть одно «но».

— Как обычно, — буркнул я, вороша палочкой угли в костре. – Выскакивает из-за угла и пугает до полусмерти.

— В точку. Если проигнорировать пророчество, то Порядок озлобится и нашлет на тебя такую хуету, что ты охуеешь. Точно тебе говорю. Вон, к примеру, сэр Ланселот. Забил на пророчество о том, что ему надобно семь подвигов сделать, чтобы получить трон какого-то уебанского королевства. Вместо этого он днями и ночами бухал в своем родовом поместье, ебал девок и парней, даже, говорят, коровами не брезговал, а потом «оп»! и все.

— Что «все»?

— В подземелье его нашли. Нашпигованным семью отравленными стрелами. За каждый блядский подвиг, который он не совершил. Охуенчик?

— Не то слово, — кивнул я. – Не нашли, кто это сделал?

— Не-а. Всем и так понятно, что он проигнорировал пророчество. С этой хуйней не шутят, Тимка. Судьба обязательно накажет того, кто пренебрегает этим, — буркнул толстяк. – Пророчества появляются спонтанно и они направлены на то, чтобы не нарушался Порядок. Чуешь, блядь, чем пахнет?! Лютое трахелово, бро.

— Получается, что пророчества – это знаки судьбы, от которых не скрыться?

— Так и получается, — кивнула Изабелла, перекидывая из руки в руку горячую картошку. – Для каждого жителя сказочной страны существует свое пророчество, которое обязательно исполнится. Кому-то достается плохое, а кому-то хорошее. Вот только мое совершенно мне непонятно.

— Если рассуждать логически, то идя со мной, ты изменишь судьбу, — хмыкнул я. – И не обязательно это будет что-то плохое.

— Да. Даже в темных пророчествах есть место свету и надежде на счастливый исход, — улыбнулась девушка.

— Исход – ебать тя в рот, — сонно пропел Колобок, пристроившись рядом с ногой Ника.

— Даже говношар понимает, — сказал толстяк, брезгливо убирая ногу. – Ладно. Укладывайтесь спать, а я пока подежурю. Один хуй мне спать не дано. Может, разберусь-таки, зачем мне нужен член.

— Фу, — поморщилась Изабелла и, поднявшись с земли, отправилась в палатку, не меняя выражения лица.

— А чего? – картинно удивился Ник. – Я ж правду сказал.

— Правду, правду, — устало согласился я. – Доброй ночи. Если что – ори во всю глотку.

— Не ссы, братишка. Заору так, что у тебя запор пройдет, и урина золотой станет, — съязвил он и, коротко вздохнув, помешал тлеющие угли потухшего костра.

Сны вновь были странными. Мне снилось, как полог, ведущий в нашу палатку, отодвигает длинная и тонкая конечность с острым коготком на конце. Снилось, как снаружи раздается тихий свист, почти неслышимый и призрачный в тягучем воздухе. Снилось, как эта конечность осторожно касается моей ноги, а затем также осторожно трогает плечо Изабеллы, мирно спящей рядом. В тишине слышно лишь царапанье по ткани чем-то острым. Звук невероятно меня бесил, но встать и выяснить его причину я не мог. Все тело будто онемело и не желало мне подчиняться. Похожее состояние было и тогда, когда в пряничный домик пробрались Гензель и Гретель. Неужели это повторение старого кошмара?

Это открытие меня немного взбодрило, а затем в тягучей тишине раздался писк, постепенно превращающийся в крик Ника. Кошмар снова вернулся и в этот раз он был куда ужаснее.

Вскочив со своего лежбища, я быстро вытер липкий пот со лба и потянулся к верному мечу. Это было делом нескольких секунд и меч, грозно сверкнул во тьме палатки, хоть на него и не падал свет. Обернувшись в сторону спящей Изабеллы, я не смог сдержать крика.

На девушке восседал здоровенный паук и, сладко чавкая, присасывался к ее шее. Громко заорав, я обрушил Клинок Света на одну из конечностей жуткой твари. В лицо тут же что-то неприятно брызнуло, и раздался тягостный вой. Писклявый и противный, словно кто-то водил ржавым ножом по стеклу.

Изабелла, проснувшись, тоже заорала и метким ударом, зарядила кулаком по морде паука, заставив того откатиться в сторону. Я без раздумий потянул девушку к себе и загородил ее своим телом. Зато у меня был легендарный меч, который разрубал все, что хотел. Хотя, в палатке было сложно им размахивать, и я не додумался сделать ничего лучшего, чем воткнуть меч в брюхо твари, пытающейся подняться с земли. Вновь раздался визг паука и тот, несколько раз дернувшись, затих, дав мне и Изабелле перевести дух. Однако, крик Ника снаружи, заставил нас пулей выскочить из палатки. И там творился Ад.

Всюду были пауки. Гигантские, жуткие и мохнатые, словно извалявшиеся в собачьей шерсти. Они были на полянке, из ближайших кустов торчали их конечности, а острые жвала противно щелкали, почуяв близость свежего мяса. Я лихорадочно осмотрелся по сторонам, пытаясь найти толстяка и к своему удивлению, нашел его в виде кокона, подвешенного на ветвях ближайшего к нам дерева. Кокон орал непотребства и грозил паукам анальными карами, сексуальными сношениями с их матерями и прочей родней. Но пауки, заметив нас, не обращали на вопли толстяка внимания, сосредоточившись на следующих жертвах. Колобок без особых проблем рассекал мимо них, изредка тонко вскрикивая, если врезался в тонкие ноги.

— Еб твою мать. Еб твою мать! – бубнил он, уворачиваясь от ядовитых укусов. Хотя, на теле круглого уродца уже темнели четыре небольших дырочки, следы от укусов тех, кто решился его попробовать на вкус. Видимо, желающих больше не было.

— Давай к костру, — скомандовала Изабелла, отчаянно стуча зубами от страха. – Мне нужен структуральный материал.

— Что тебе нужно? – переспросил я, взмахом меча вспарывая брюхо очередной твари. Кровь пауков была схожа с кислотой Чужих из одноименного фильма, правда гораздо слабее, и тут же принялась разъедать джинсы, которые принялись дымиться.

— Угли мне нужны. Желательно еще горячие, — вскрикнула девушка, когда я пинком врезал по другому пауку, решившему напасть на нас сзади.

— Понял, — кивнул я и, без устали махая мечом, стал продвигаться к кострищу. Колобок, увидев меня, радостно взвизгнул и бросился наперерез, свалив наземь трех страшилищ,

— Еб твю мать? Еб твою мать, — заржал уродец, пытаясь запрыгнуть мне на спину.

— Отъебись, блядь, хлеб! – рявкнул я, а потом охнул, когда очередная безрассудная идея возникла в моей голове. – Хотя, погоди.

— Еб твою мать? – спросил Колобок. Его глаза были неестественно огромными и сияли в свете луны, как два благородных сапфира. Все понятно. Колобок был действием паучьего яда.

— Врезайся им в ноги, пока Изабелла собирает угли, — велел я, указав мечом в сторону одного из пауков, сбитых круглым уродцем.

— Еб твою мать! – согласился он и, разогнавшись, принялся носиться по полянке с такой скоростью, что ему бы позавидовал и сам Соник. Пауки, не ожидавшие от него такого коварства, неловко падали на землю и, отчаянно пища, пытались подняться. Но стоило им это сделать, как Колобок тут же начинал все заново. – Еб твою мать? Еб твою мать!

— Изабелла, ты скоро? – пропыхтел я, перерубая ноги еще одному пауку и отпихивая его в сторону, пока кровь твари не попала мне на кожу.

— Уже, — истерично засмеялась девушка, дрожащими руками вычерчивая в воздухе сложные пасы. С минуту ничего не происходило, пока Изабелла не сжала левую руку в кулак и не выбросила ее в сторону одного из пауков. Огненная струя невероятной силы и плотности вырвалась вперед и буквально пробила насквозь жирное тело ночного чудовища. Остальные пауки, заметив ненавистный огонь, бросились врассыпную, забыв про висящий кокон, в котором мариновался наш друг. Мне же оставалось лишь добивать тех тварей, которые умудрились выжить после контакта с магическим огнеметом Изабеллы. Спустя несколько минут все было кончено.

Полянку устилали обугленные трупы пауков, а в воздухе витал аромат паленой шерсти и сгоревшего к чертям собачьим мяса. Над лесом уже виднелась светлая полоска неба, свидетельствующая о том, что совсем скоро из-за горизонта поднимется солнце.

Я бережно вытер меч о поверженную тушу одного из врагов и убрал его в ножны. Затем подошел к застывшей у костра Изабелле, которая по-прежнему сжимала кулак и с бешеным взглядом смотрела на лес, куда убежали выжившие пауки.

— Ты в порядке? – спросил я и ойкнул, когда кокон, висящий на дереве, пошевелился и выдал гневную тираду, поносящую всех членистоногих. – Прости. Я освобожу Ника и вернусь.

— Хорошо, — кивнула девушка и, разжав кулак, выронила на траву остывший уголек из костра. Кожа на ее ладони неприятно покраснела и покрылась маленькими пузырями. Изабелла всхлипнула, когда я вновь вернулся к ней. – Рука болит.

— Не переживай. Я промою и замотаю, — хмыкнул я, осторожно поддерживая ее под руку. – Присядь пока на траву.

— Ебическая сила полоумного дебила, — буркнул Ник, который осоловело наблюдал за нами. Толстяку тоже досталась малая толика яда, и если бы он не был темным артефактом, то давно бы уже погиб, став пищей для лесных тварей. Я же устало сел рядом с Изабеллой и протянул девушке фляжку с чистой водой, после чего не отказал себе в удовольствии сделать пару изрядных глотков. Тело постепенно избавлялось от адреналина, и в какой-то момент я просто вырубился от усталости. Да, сражаться с гигантскими пауками, это вам не гопников возле подъезда гонять.